Вихрь переправ

– Я чего-то не схватываю, Маф, – обескуражено промолвил Нил. Он растеряно почесал белобрысый затылок. – Ты нас собрал посреди рабочего дня, чтобы премило поболтать о демонах и прочей жути за чашкой чая?

– Не совсем, – тяжело глядя на друга, ответил Матфей. – Остальные, я надеюсь, меня понимают?

– Да, – произнёс Виктор, недвижно восседавший на стуле, скрестив на груди мощные руки.

– Ещё как, – многозначительно отозвался Эрик Горденов, чинно устроившийся за столом.

– Ага, – кивнула Юна, чем вызвала удивлённые взгляды Вика и Эра.

– А я ни черта не понимаю, – возмущённо выпалил Нил Хотин.

– Потому что ты Спящий, Нил, – спокойно сказал Матфей. – И ты не должен ничего узнать из того, что я скажу, до своего дня рождения. Но у меня нет выхода.

– Что значит, спящий? Я же не сплю, я здесь. Или ты намекаешь, что я туго соображаю, инженер ты наш самородковый.

– Спящий, значит, не ведающий, – пояснила Юна. – Незнающий, неосведомлённый. А вовсе не то, что ты вообразил.

– А я хочу знать! – глядя в глаза Матфею, жёстко и недружелюбно произнёс Нил, явно уязвлённый своею «неосведомлённостью». – Пусть он расскажет, осведомит меня, чтобы я не чувствовал себя дураком и белой вороной.

– Дурень! Ворона ему не угодила, – фыркнул Гамаюн со своего места, но все, кроме Матфея услышали хриплое карканье.

– Уйми своего прислужника, Маф, – угрюмо потребовал Виктор. Этот разговор ему всё больше и больше не нравился. – Уж больно он громок.

– Ему не нравится, когда плохо отзываются о во́ронах, – предупредил Матфей.

– Какие нежности, – усмехнулся Нил, чем заслужил строгий и недобрый взгляд вороновых глаз. – Он меня заклюёт что ли?

– Если разозлишь его.

Тут Эрик, терпеливо державший паузу, тихонечко и требовательно постучал чайной ложечкой о кружку, требуя внимания.

– Мы снова ушли от главного. Маф, что же случилось с тобой, что ты решил прямо сейчас оставить дом, город и бежать незнамо куда?

– Ребят, – выдержав мгновение, ответил с дрожью в голосе Матфей. – Как недавно выяснилось, я – всеслух.

– Что?! Но это же сказки, – тут же отреагировал Эрик, нервно махнув рукой и едва не опрокинув чашку с отпитым на четверть чаем. – Это бред. Бабушкины россказни.

– Ты уверен? – переспросил Виктор. Теперь он начал догадываться о причине Матфеева бегства. – Это точно?

– Точнее быть не может, – грустно выдохнул Матфей.

– Эй, ребят, а мне кто-нибудь объяснит, какого лешего тут происходит? – выкрикнул Нил. Обеспокоенные лица друзей, а самое главное, их понимание и вера в то, о чём рассказывал Матфей, взволновали юношу не на шутку. Его маска курьёзности и беспечности слетела с лица, как листва облетает с дерева под натиском ветра.

– Нил, не всё так просто, – виновато произнёс Матфей.

– А ты упрости, дружище, – попросил юноша, его почти белые, как у облаков за окном волосы встопорщились ёжиком и он их нервно поглаживал, пытаясь успокоиться таким образом. – Я ж не дурак, пойму.

– Дело не в том, чтобы понять, а в том, чтобы принять.

– Я жду, Маф, – требовательно повторил Нил просьбу.

– Хорошо, Блонд, – согласился Матфей, нервничая, он и не заметил, как произнёс вслух прозвище. – Вот видишь этого ворона? Он прилетел ко мне за пятнадцать минут до полуночи в канун моего дня рождения и заключил со мной договор на крови. Он говорил по-человечески. Да, я, как и ты сейчас, решил тогда, что тронулся умом, или что сплю и мне снится кошмар. Утром я проснулся и обнаружил договор на кровати, а после Гамаюн вернулся и объяснил мне всё.

– Ворон? Ворон говорил с тобой? А может, у тебя просто шарики за ролики заехали и ты тю-тю? – Нил повертел указательным пальцем у виска.

– Зря, зря ты им всё рассказал, – с упрёком высказался Гамаюн, естественно, остальные услышали хриплые вскрики птицы. – Надо было тихо уходить. Теперь ты их всполошил, и раскрылся перед Спящими. Это плохо, плохо. Дьявол Всезрящий!

– Прошу не сейчас! Ты только мешаешь.

Матфей нервно махнул рукой, он не был уверен, правильно ли его поймут все, ведь он отмахивался от себя, а не от кого-то конкретного. Как бы было замечательно только пожелать, и взмахом руки прогнать от себя все напасти, будто ты волшебник какой, а не неудачник-всеслух. Удивительно, но как никогда, бравый забияка Рарог молчал и изображал из себя дохлую саламандру в кармане его сумки, а Сеера и вовсе заделалась немым истуканом где-то под столом, в тени невнимания к собственной персоне. Вот вам и поддержка от прислужников.

Повисла секундная пауза-заминка. От неё ему стало ещё хуже, неуютнее, холоднее. Но он набрался сил и продолжил:

– Если бы. Всё намного хуже. Дело в том, Нил, даже не знаю, как это лучше сказать, но люди в привычном своём понимании не люди, а демоны. А демоны – это людины. И демоны делятся на Спящих – тех, кто пребывает в неведении до своего двадцати двухлетия, и Проснувшихся, чьё сознание будят прислужники.

– Ты в это веришь, Маф? Только честно, ты веришь тому, что говоришь? Это же бред.

– Это правда, Нил, – на этот раз слово взял Виктор. – Тебе не положено всё это знать. Но ты бы узнал обязательно в свой день рождения. Прислужник выбирает господина и заключает с ним договор пожизненно.

– Но он мог и не узнать, – тут же добавил Эрик. – Его могли бы не выбрать, и он остался бы на всю жизнь Спящим и ни черта ничего бы обо всём этом не узнал.

– Что за чушь вы тут несёте? – раздражённо пробурчал Нил. Его взгляд озадачено и даже несколько затравлено бегал по лицам друзей в надежде различить искорку затянувшейся шутки. – Вы меня разыгрываете. Признайтесь. Это всё розыгрыш.

– Нет, Блонд. Это не розыгрыш и не прикол, – уверял его Матфей. – Ещё есть праведники и вурдалаки. Кстати, из-за первых я и уношу ноги из Горниц.

– Они тебя выследили? – серьёзно встревожился Эрик. – Но как?

– У этих козлов везде уши, – угрюмо и с внезапной злостью выговорил Виктор. – Ты прав, тебе срочно нужно валить отсюда.

– Столкнулся сегодня лицом к лицу с одним из них, – пояснил Матфей. – Серый неприятный тип с совой. Не знаю даже кто из них противнеё – этот тип или его птица.

– Кто такие эти праведники, Фей? – с тревогой в голосе обратилась к нему Юна.

Девушка давно отставила свою едва начатую чашку и сильно, до белизны стиснула пальцы в кулаки, так крепко, что кожа ныла под вонзившимися в неё ноготками.

– Это хрен-знает-какая организация по истреблению вурдалаков и других неблагонадёжных элементов, Ласточка, – ответил за Матфея Эрик. – И от них очень трудно спрятаться.

– А кто такие вурдалаки?

– Это демоны-наркоши, употребляющие, исключительно, демонскую кровушку.

– Что за бред! – вновь вспыхнул Нил. – Ну какие ещё упыри и праведники? Это попахивает игрой, квестом.

– Нил, я видела книги, это правда, – поделилась Юна с недоверчивым другом. – Покажи их ему, Фей. Тогда он поверит.

– Не могу, я обещал Гамаюну.

– Не смей, молодой человек!

– Но всё же…

– Ребят, хватит, – прервал гомон за столом Виктор. Он тяжело грохнул увесистой ладонью о столешницу, отчего все вздрогнули, даже неподвижный Рарог, и смолкли. – Какая разница, кто и во что верит или не верит. Сейчас на кону жизнь нашего друга. Он нас позвал, чтоб проститься и скорее всего навсегда. Не будем тратить его время и просто пожелаем ему благополучного пути и чтоб эти выродки не добрались до него и его близких.

– Они, кажется, взяли моего отца, – Матфей вспомнил разговор с матерью. – Утром за ним приехала подозрительная машина и увезла якобы в морг на опознание напарника.

– Думаю, что пока ты им не попадёшься в руки, они перестрахуются и не причинят твоему отцу вреда, – холодно выдавил Эрик. – Но гарантий нет. Это праведники.

– Если есть хоть ничтожный шанс спасти родителей, я им воспользуюсь, – понимающе откликнулся Матфей. – Мне пора.

– Ты налегке? Без вещей? – удивилась Юна.

– Я прихватил конверт с родительским подарком, – спокойно заверил её юноша. – Он во внутреннем кармане куртки. Плюс мои накопления, да и мама кое-что прибавила. Денег хватит на первое время. Должно хватить.

– А потом? Если это затянется надолго? Что тогда?

– Придумаю. Я же не один. Со мною трое помощников.

11. Потери и расставания. Новая сделка на крови

Так запросто они не могли распрощаться с ним у дома Юны, словно это было очередное расставание после дружеской встречи. Понимание разрыва, длительного и возможно бесконечно долгого – длиною в жизнь – ошарашило друзей Матфея, взбудоражило и опечалило. Они не решались отпустить его вот так. Работа начисто забылась. Да и о какой работе могла идти речь, когда близкий друг, товарищ, с которым каждого связывал не один год дружбы, покидал их, разрывая крепкий и надёжный круг, который уже не будет прочен как прежде.

Не сговариваясь, ребята условились проводить Матфея, пройтись с ним до автовокзала на Туевой площади, а там уже одарить друга крепкими и горькими объятиями – маленькими благословениями, единственным, чем они могли снабдить приятеля в дальнее странствие.

Шли молча, нужных слов не находилось, даже прислужники сохраняли безмолвие, будто в знак солидарности. Состояние прострации и подавленности схлынуло с Матфея, когда он осознал, что бредя бок о бок с друзьями, зашёл в Айвовый тупик. Неприятное воспоминание об обезображенном мальчугане тут же ожило, а горло отдало болезненным спазмом – напоминанием о беспомощности и смертельной слабости.

– Нам сюда, – торопливо указал Матфей в сторону Шелковичного проулка. Ему как можно скорее хотелось уйти из этого места.

– Ой, Карасу, а ты как здесь оказался? – раздался удивлённый голос Эрика.

Матфей обернулся. Он так торопился убраться прочь с Айвового тупика, что опередил провожатых на добрых пять шагов. Подле Эрика Горденова сидел на задних лапах невесть откуда возникший енот. Зверёк протянул к юноше передние лапки и когда Эрик коснулся их, легонько пожав, довольно провёл ими по мордочке, будто утираясь, а затем уставился снизу вверх чёрными глазами-бусинками.

– Это твой зверь? – поинтересовался Нил, изъявивший желание погладить енота по серебристой голове, но зверёк в явном нежелании чужих ласк, тут же ловко увернулся и порекочевал от одной ноги Эрика к другой.

– Да. Карасу – мой прислужник, – подтвердил юноша, по привычке проведя ладонью по голове, приглаживая волнистые волосы.

– А вы похожи. Ты и твой енот, – широко улыбнувшись, заметил Нил. – Оба следите за своей внешностью, так и наглаживаете волоса.

– Ничего плохого в том нет, чтобы стремиться к совершенству, Нил, – не менее широко в улыбке сверкнул безупречно ровными и белыми зубами Эрик.

– А ты не говорил, что у тебя есть енот, – заметил Матфей.

Столь нежданное возникновение енота, к тому же прислужника его друга, вызвала новую порцию взброса адреналина в кровь. Подобного рода совпадению Матфей отказывался верить. Время утекало сквозь пальцы, спасительное, дышащее свободой.

– Ну, знаешь ли, и ты не трубил на всех углах, что у тебя есть ручной ворон, кошка и ящерица, – парировал тут же Эрик.

– Господин, господин, – раздался снизу решительный голосок енота.

– В чём дело, друг мой? – Эрик присел на корточки для удобства общения с прислужником. Это выглядело довольно забавно – молодой человек, лощённый, в дорогом пальто поверх элегантного костюма, сидел подле енота, привставшего вновь на задние лапы, и слушал того с предельным вниманием.

– Тебе следует, господин, немедленно, нет, срочно покинуть это место. Они уже совсем близко!

– Кто близко, Карасу? О ком ты?

– Праведники идут по следу парня, – ответил за енота другой голос, тягучий, как древесная смола.

Все вздрогнули, но больше всех Виктор. Голос принадлежал его коту, появившемуся столь же внезапно, как и Карасу.

– Да-да, точно, господин, – поддакнул вслед за котом енот, будто то было самой естественной вещью в мире. – Они совсем близко. Нужно срочно уходить отсюда.

– А ты что тут делаешь, Лиандр? – обратился к коту опешивший Виктор Сухманов.

– Затем же, что и енот, предупредить, – протянул кот. Его серая шерсть взъерошилась и потемнела до такой степени, что сам он теперь казался не дымчатым облаком, а свинцовой, грозовой тучкой.

– Лиандр?! Лиандр! – всполошился Гамаюн и закаркал что есть мочи. – Мой старый недруг нашёл меня! Он выследил меня! Господин, прошу твоей защиты!

– Так это тот самый кот, чьих котят ты переварил триста лет назад? – охнул Матфей.

На миг ситуация показалась юноше даже забавной. Но на секунду. Слишком уж много проблем на сверхзвуковой скорости стремилось в одну точку.

– Если быть точным, двести семьдесят три года, четыре месяца, две недели и один день, – ледяным голосом отчеканил Лиандр, неотрывно и с откровенной злобой взирая на ворона. Глаза кошачьего демона полыхали жёлтыми угольями.

– А у тебя отличная память, хорошая для кота, – слабо улыбнувшись, произнёс Матфей.

– Ты меня понимаешь? – В янтарных глазах Лиандра заиграли искорки изумления. – Но ведь никто, кроме всеслухов не может понимать прислужников.

– Так он и есть всеслух, дурень! – напомнил о себе как раз вовремя Рарог. О саламандре позабыл даже Матфей – юноша, взволнованный внезапным явлением чужих союзников, слишком сильно прижал руку к карману, где таился ящер.

– Так вот почему такой переполох и отчего по всему городу идёт облава! – озадачено промурлыкал кот. Пушистый хвост его встрепенулся и заходил ходуном из стороны в сторону.

– Отчасти. Это ещё не доказано, что из-за меня, – ответил Матфей.

– Фей, – неуверенно позвала Юна, но её зов остался без ответа.

За спиной юноши ребята смущённо переглядывались. Лишь Эрик Горденов осмелился шутливо заметить:

– Маф беседует с котом, будто с министром иностранных дел, а нас как будто бы и нет.

Но его приятелю было не до колких шуточек, даже Юнин тревожный голос выпал из действительности.

– Нет, это точно из-за тебя вурдалаки теребят все притоны Горниц и натравливают своих волчьих псов на всякого, кто хоть что-то может знать о тебе! – настаивал кот, хвост которого напоминал метавшуюся в бешенстве кобру. Медовые глаза Лиандра прямо-таки гипнотизировали ворона, нашедшего прибежище на низком козырьке покатой черепичной крыши. – На тебя объявлена охота.

– Даже если так, – невозмутимо заметил Матфей, постаравшись придать голосу жесткость. – Не трогай моего прислужника. Чтобы он не сделал тебе, это в далёком прошлом. И он мне нужен сейчас больше, чем чёрту ад!

– А мне наплевать, что он тебе нужен, демон! – угрожающе завыл кот, с остервенением зыркая на юношу. – Он мой враг! Он – убийца моих детей! Он должен заплатить за содеянное, иначе, зачем нужна справедливость в этом мире?

– Лиандр! – нервно одёрнул прислужника Виктор Сухманов. Чего-чего, а перепалки между котом и другом ещё не доставало. Именно когда сюда стекаются две диаметрально противоположные фракции врагов.

– Это всё хорошо, но с вендеттой можно обождать, – сухо и твёрдо заявил Матфей. – Если ты такой одержимый и выслеживал Гамаюна так долго, считая каждый день, то, что тебе мешает попридержать своё правосудие и отсрочить его?

– А с какой стати, я должен это делать, когда враг мой передо мной, здесь и сейчас? – с вызовом прошипел серый кот.

– А с такой, Лиандр! – твёрдо потребовал на сей раз Виктор. – Что я тебе не позволю лишить моего друга верного помощника, хоть он и преступник.

– Но господин! Закон моего рода требует призвать ворона к ответу сразу, как только я его найду, – возмущённо возопил союзник. Серый хвост отчаянно лупил хозяина по вспученным бокам, будто сам был по себе ненавидел кота пуще всего на свете.

«Что-то не верится, будто у тебя, дружок, до сего дня не было возможности поквитаться с моим вороном. Не верю», – подумал Матфей. Он поймал себя на том, что ему приятно называть своего прислужника «моим». Однако вслух он произнес другие слова.

– По-моему, ты его уже хорошенько наказал, оставив на его теле приличную отметину!

– Всё это чушь! Я достану его!

Кот свирепо зашипел, точь-в-точь как змея, и низко пригнувшись, уже изготовился свершить высокий прыжок, хотя вряд ли бы он достал до спасительного карниза, где горделиво выпятив грудь и по-петушиному распушив иссиня-чёрное оперенье, замер ворон.

– Ты, кажется, забыл о главном, Лиандр, – невозмутимо и, как обычно, с менторской ноткой заявил Гамаюн с высоты своего пьедестала. – Долг прислужника – заботиться и беречь господина, а ты пренебрегаешь безопасностью хозяина и его жизнью, забыв, что сюда направляются праведники.

Тело кота вздрогнуло и пружина, что до предела была сжата внутри, медленно расслабилась. Прыжок не состоялся, Лиандр со свойственным только кошачьему роду достоинством приподнялся и удостоил недруга презрительным фырканьем.

Если Виктору и Эрику ещё хоть что-то удалось уловить из этого непростого диалога, то Нил и Юна взирали на приятелей в полнейшем недоумении, напрочь выпав из происходящего.

– Ребят, с вами всё в порядке? – вмешался в бессмысленное, как ему казалось, пререкание союзников Нил Хотин. – Вы на полном серьёзе общаетесь с этим зверьём? С этим безмозглым зверьём?

– Я его укушу, – с громким шипением мяукнул Лиандр, чьё терпение напоминало чайник, забытый на огне, крышка коего пританцовывала от избытка пара.

– Я не против, – одобрила его предложение Сеера, грациозно сидевшая поблизости и хранившая молчаливый нейтралитет. – Он несносен и непроходимо туп.

– Безнадёжен, – кратко добавил ворон.

– Невоспитан, – презрительно фыркнул енот.

– Кусай его, котяра, – пискнул расхрабрившийся Рарог, гордо восседавший на плече Матфея. – С него не убудет. Авось и ума прибавится. Ложки-поварёшки, козьи лепёшки.

– Э-э-э, ребят, хорош! Лиандр, не делай этого! – окликнул Матфей кота, заметив твёрдую решительность Лиандра укусить незадачливого Нила.

– Он же не знает, не понимает вас. Всему своё время, – добавил Виктор, правда не проявляя даже намека встать между прислужником и упрямо «спящим» другом.

– Чего я не понимаю? Что вы, олухи, разом спятили и болтаете со своими зверушками, как с людьми? – съязвил Нил. На этот раз его слова были полны досады и раздражения.

– Нил, – тихонько позвала Юна. Она смущенно смотрела на друга, которого знала с детства.

«Как всё не вовремя! Совсем не вовремя. Мы упускаем время». Отчаяние поднялось на поверхность сознания Матфея. Эти перепалки, мелочные распри на руку только врагу, а тут ещё друзья, которые ни в зуб ногой – совершенно не в теме.

К его удивлению слово взял Виктор.

– Всему своё время, Нил, дружище, – добродушно увещевал он приятеля. – Я тоже, да не только я, и Эр, и Маф, все мы поначалу были ошарашены и не понимали того, что произошло. Но теперь это стало порядком вещей и кажется, что иначе и быть не могло.

– Нил, я им верю. – Юна ласково дотронулась до руки друга. – Они же наши лучшие друзья. Разве можно им не верить и …

– Да брось, Ласточка! – Нил грубо оттолкнул её ладонь. Всё творившееся вокруг казалось ему нелепой, затянувшейся дурацкой шуткой. И это его крайне бесило. – Ты же ничего не понимаешь, верно? Они разыгрывают нас с тобой, типа мы такие дурачки, что с нас взять. Только розыгрыш затянулся, ребят. Хорош. Весёлого понемногу.

– К сожалению, это не розыгрыш, Нил, – угрюмо вымолвил Матфей, одновременно преграждая ногой путь воинственному коту. Лиандр и не думал сдаваться.

– Так что же это тогда, Маф? Вик? Эр? А? – негодующе спросил Нил. – Объясните, сделайте милость. А?

Как его растерянность теперь прекрасно понимал Матфей: несколько дней назад его корабль-мир дрогнул, качнулся и перевернулся под ошеломительным натиском шторма под названием «Привет и забудь!». Целый пласт толщею в миллионы лет позорно и грустно сгинул в безмерных водах новой действительности. Матфей до сих пор продолжал барахтаться на поверхности, силясь взбить масло, но чудо не торопилось к нему. Время Нила не пришло, всё стремительно летело в пропасть со скоростью света, а может, и того быстрее. Юнка восприняла грядущее будущее, как сказочный сон, который вот-вот воплотится, с восторгом мечтающего ребенка. Но в том и штука: Нил никогда не был мечтателем. Он реалист и прагматик, дитя, что пробует мир на вкус и ощупь, взыскивая реальные доказательства чудес.

Матфей с сожалением и беспомощностью задержался на требовательном взгляде друга, холодное море в глазах того с трудом сдерживало страх. Нет, даже не страх, больше того – обжигающее льдом недоверие и… враждебность?

– Нил, я даже…

– Действительно, ребятки, разъясните это своему другу. А заодно и нам, – за спинами друзей вдруг раздался незнакомый, наиграно-добродушный и отдающий фальшью голос.

Приятели тут же обернулись. Со стороны Вишневого переулка на площадку Айвового тупика ступил высокий мужчина. Он был чёрен с головы до ног: одежды его несли на себе оттенки ночи, даже прямые, до плеч волосы, казалось, впитали в себя дёготь тьмы. Его худоба могла сравниться разве что с его ростом, он выглядел хрупким и легковесным, но в то же время не лишённым аутентичного изящества. А лицо, оттеняемое угольной чернотой волос, белело так, будто носитель столь необычного облика никогда не показывался на свет и не знал загара. И, тем не менее, незнакомец казался привлекательным – гладкий высокий лоб, ровные дуги бровей, прямой и аккуратный нос и тонкая изящная линия алых губ, чуть изогнутых в лукавой усмешке. Но приковывали внимание его глаза – пронзительно-серые, как талый весенний лёд, властные и холодные.

Так мог бы выглядеть Мефистофель, пронеслось в голове Юны.

– Что умолкли, ребятки? – спросил он. На вид ему можно было дать лет сорок с небольшим. – Я не кусаюсь.

– Кто вы? – поинтересовался в свою очередь Эрик, первым опомнившийся.

– Ах да. – Мужчина картинно-наиграно легонько стукнул себя по лбу ладонью, как и лицо, мучнисто-белой, с длинными тонкими пальцами. – Забыл представиться. Рево́льд Астрого́р, к вашим услугам.

– Зачем вы нас подслушивали? Кто вы? – с нажимом повторил Эрик.

– Это вурдалак! – испугано вскрикнул Гамаюн. – Самый главный из них. Матфей, беги!

Кошки пригнулись к земле, на их спинках шерстка вздыбилась так, будто их наэлектризовали. Енот оскалился. А саламандр… Рарог снова притворился мертвым.

Матфей растеряно перевёл взгляд на друзей, ещё не знающих о том, кто перед ними. Отчего-то вдруг осипшим и слабым голосом он прохрипел, будто уподобившись своему крылатому прислужнику:

– Бегите! Это главарь вурдалаков!

– Ну почему же сразу бежать? Да и куда, собственно? – продолжая сохранять полуулыбку, медовым голосом процедил мужчина. От звука его речи у всех мурашки пробежали по коже, а тела сковало странное оцепенение. – Мы, стало быть, только приступили к знакомству. Это даже невежливо как-то, я вам представился, а вы мне – нет. Ты согласен, Волкодлак?

Из тени переулка вынырнула громадная голова. На замерших ребят лютым взглядом взирал волк. Зверь сделал ещё несколько шагов и полностью вышел на свет, встав подле хозяина. То был не совсем волк, скорее наполовину волк – наполовину пёс. Какой-то неизвестный гибрид.

«Волчий пёс», – два слова ужаса издала Сеера, вмиг выгнув спинку и ощетинившись ещё сильнее. Величина тела монстра поражала и вводила в трепет: в холке зверюга доходила своему долговязому союзнику почти до груди, а в длину не уступила бы Револьду, и, скорее всего, превзошла бы его рост. Не волк – лев!

– Да, хозяин, – утробным, зычным голосом прорычал волкопёс, шкура которого напоминала грозовую тучу. Матфей дрогнул, расслышав скрежет волчьих клыков.

– Надо бежать! Матфей! Не стой истуканом, беги! – бил тревогу Гамаюн, единственный, кто не поддался странному ступору, охватившему остальных.

– Куда бежать, ворон? – рявкнул волчий пёс. Уголки кроваво-алых губ его господина сильнее разошлись в усмешке и обнажили ряд безупречно-белоснежных зубов. – Куда спешить? И зачем?

За спиной Револьда, словно из воздуха, материализовались ещё трое незнакомцев, одетые в чёрное, как и он, но ниже ростом и крепче. Пихтовая улица была отрезана двумя другими помощниками Астрогора, а затем со стороны Каштанового бульвара в Айвовый тупик вышли ещё четверо. Тёмная дружина. И каждого из них сопровождал громадный волчий пёс, впрочем, никто из тех псин Волкодлака превзойти не мог.

Открытым пока что оставался Шелковичный проулок. Но вместо того, чтобы действовать, Матфей стоял как истукан – нечто странное происходило с ним: тело не слушалось команд мозга, ноги приросли к асфальту, а руки онемели, как если бы их сильно отлежали – каждая болталась мягкой безвольной плотью, где кости не ощущались. Даже сердце замедляло ритм, сбавляя с каждым ударом, отчего в голове мелькнула противная мыслишка – спи, закрой глаза и всё закончится, прекратится в одно мгновение, в секунду твоей жизни…