Перемена мест

Пусть миновало время, когда на Последнем приюте царили условия, полностью соответствовавшие требованиям заключения, и жизнь зэков стала более спокойной, но все относительно, и выживать в условиях Долин, где постоянные разборки разнообразных банд превращали города в некое подобие миниполигонов, тоже было не очень просто.

В один прекрасный день бывший спецназовец плюнул на все и, оставив позади небольшую каморку, предоставленную ему Империей за все былые заслуги, жестко расписанный быт, насаждаемый администрацией планеты-колонии, и больше не желая следовать ничьим приказам, будь то высокопоставленное имперское командование или главари банд, перевалил через хребет Альмага и оказался в Пустынных Землях. Здесь, по сравнению с прежними условиями была настоящая вольница. Правда, и здесь требовалось немало хладнокровия, чтобы как-то устроиться и оставаться в живых в течение длительного времени. А Мардук провел на планете довольно много лет.

За это время жители Долин успели окончательно поцапаться с администрацией, так что всему аппарату исполнения наказаний на планете стало делать совершенно нечего, если только у них не было извращенного желания покончить с собой в особо изуверской форме. И вскоре заключенные на планете оказались предоставлены сами себе. Установили собственное подобие власти в городах, как они это понимали. Разборок, естественно, от этого меньше не стало.

Чиновники Империи, посовещавшись, решили, что тратить силы и средства на то, чтобы подавить бунт на 45ч-12, и просто махнули рукой. Содержание планеты и так влетало в круглую сумму, гонять военный флот в столь удаленный конец космоса – удовольствие ниже среднего. Да и куда эти самоуправцы денутся с планеты, на которой не осталось ни одного способного к передвижению космического корабля, который сумеет выдержать межпланетный перелет требуемой длительности.

И зэков оставили в покое.

В результате, все остались довольны: и высокие чины, и сами заключенные, оказавшиеся теперь в ранге свободных граждан.

Старик не мог сказать, что там творится, в Долинах, сейчас. Он не испытывал интереса к этому, а потому не спрашивал торговцев, которые покупали у него зерно, чтобы потом, после особой переработки, получить из него сырье для наркотиков. Именно поэтому не всякое зерно подходило им. Именно поэтому продукция Мардука пользовалась устойчивым спросом.

Мардук жил, постепенно свыкнувшись с мыслью, что покинуть эти края ему уже никогда не удастся, ведь прошло уже больше сотни лет с того момента, как он оказался в Пустынных Землях, и почти девяносто с момента прекращения транспортного сообщения с другими владениями Галактической Империи.

И вот теперь заново почувствовавший знакомый по прежней работе азарт Мардук обучал Хэя тому, чему когда-то учил имперских десантников, а также ребят из более специфических армейских подразделений. Конечно, программы обучения для тех же десантников и, скажем, разведки, значительно отличались, но для Хэя Мардук решил исключить какую-либо разницу. И потому спектр приемов, которыми овладевал с его помощью юный ученик, был предельно широким. Различные стили ведения рукопашного боя, программы выживания в различных условиях, способы обнаружения возможных угроз, психологическая подготовка, оружейная подготовка, от холодного оружия до огнестрельного (по этому поводу даже приобретались у торговцев различные виды имевшегося в наличии вооружения), тактика, стратегия, языки, культура и история Галактической Империи, а также ее вероятных противников – Мардук знал многое. И заставлял этому учиться Хэя.

Хотя Мардук и не был уверен, что большинство из этих знаний пригодятся парню, но хотел, чтобы юноша был всесторонне развитым – делать из него бездумную машину для убийства он смысла не видел, поскольку командовать тут над таким «изделием» было особо некому.

А тот впитывал как губка. И ему нравилось учиться.

Правда, поначалу случались и весьма забавные ситуации. В частности, начальные познания молодого человека были крайне ограниченными. А что делать, ведь с того момента, как попал сюда, парень видел только Пустынные Земли, а потому то, что узнавал от своего наставника воспринимал с некоторым недоверием. Мардук даже представить не мог, что послужило причиной столь непонятной амнезии у Хэя.

Парень, несмотря на свои немалые способности к обучению мог судить о мире, только основываясь на своем новом личном опыте, опыте, который был приобретен в течение последних пары лет. Все до момента, когда он пришел в себя в подземелье Торга, было абсолютно недоступным. В ту область памяти Хэй не имел ни малейшего доступа. Поэтому, многие вещи приходилось объяснять ему с самых основ.

Полнейшая беспомощность молодого человека в вопросах, касающихся элементарных познаний в области истории и общественного устройства миров Галактической Империи вызывали некоторую озадаченность у Мардука. Но, разумно решил, что сильно углубляться в дебри исторических наук, технического прогресса и религии смысла не имеет. Если парень когда-нибудь вспомнит, что с ним случилось до момента его попадания на Последний приют, то, возможно, вспомнит и эти простые вещи – благо, их преподают в начальных классах общеобразовательной школы. Если же подобного озарения не случится, то и нечего парнишке засорять голову тем, что произошло в такие давние времена, что и не все современные ученые-историки уделяют им значительное внимание. В конце концов, с момента Исхода прошло уже более тридцати тысяч лет, а уж, что было в той пыльной древности до этого порогового эпизода развития цивилизации, покрыто прямо-таки непроглядным мраком.

Занимаясь с Хэем, Мардук вновь ощущал себя сильным, умным инструктором, каким был когда-то. И он мог со всей ответственностью заявить, что прежде ему еще не попадались столь усердные ученики. То нежелание, с которым парень начинал даваемые ему наставником упражнения, постепенно стало сменяться откровенным любопытством. Мальчишка просто и представить себе не мог, очевидно, что его собственный организм способен на такое.

Старик, обретя такого старательного подопечного, учить которого предстояло ему совершенно независимо от разработанных умами из генштабовских расчетных лабораторий программ подготовки, давал Хэю все, что умел сам. И был в восторге от тех темпов, с которыми парень усваивает материал. Будь то теория или же практические занятия.

Мардук понимал, что в сложившихся условиях специалист экстра-класса, который со временем, безусловно, мог бы выйти из Хэя, востребован не будет. Но, во-первых, бывший инструктор уже решил, что передаст все свои знания так внезапно свалившемуся ему на голову наследнику, которого уже воспринимал, как собственного сына (особенно, учитывая тот факт, что в самом начале парень мало чем отличался от новорожденного и был совершенно беспомощен). А во-вторых, эти навыки и умения могли значительно упростить парню жизнь на Последнем приюте, особенно учитывая царившие здесь нравы.

Прошел практически год с момента, как Хэй начал обучаться у Мардука всерьез. Он по-прежнему совершал пешие прогулки по выходным до Карса. Только теперь груз в телеге стал значительно больше. А время на дорогу сильно сократилось, поскольку все расстояние Хэй преодолевал без единой передышки. И бегом.

Раньше он и представить себе не мог, что его собственное тело способно выносить такие невероятные нагрузки. Он не знал, что и сам Мардук несколько удивлен практически неограниченными ресурсами организма юного ученика. Да и не слишком, очевидно, заинтересовался бы этим моментом, если узнал.

Парня полностью поглощала новая жизнь. Все, о чем рассказывал ему старый инструктор, все, чему обучал, было для Хэя крайне интересным. Обучение позволило ему забыть о собственной неполноценности, о том, что не имеет ни малейшего представления о том, кто он и откуда. Эти вопросы, которые мучали его три года назад, на время оставили его в покое. Ему просто не хватало времени на то, чтобы терзаться бесполезными размышлениями. Он прекрасно понимал, что впустую ломать голову – значит, никаких результатов не достичь. Поэтому он предпочитал использовать голову для других целей. И не только для крушения кирпичей и досок.

В Карсе уже успели привыкнуть к тому, что парень стал появляться в одиночку, уже не сопровождаемый Мардуком. Некоторые решили, что такую возможность грех упускать и следует пощипать молокососа, который хоть и широк в плечах, но лицом совсем юн. Однако эти деятели были вынуждены признать собственное решение излишне поспешным, не сказать и вовсе ошибочным, когда с трудом убрались после стычки с этим самым «молокососом». В тот раз семеро здоровенных мужиков, преградивших дорогу Хэю, когда он возвращался домой, в мгновение ока оказались распластанными на земле, не в силах больше не то что подняться, а пошевелить хоть пальцем. Больше попыток со стороны предприимчивых обитателей подворотен не было.

Были у Хэя стычки и с каннибалами. И с Охотниками, рыскавшими в ближайших окрестностях на предмет поиска новой партии живого товара. Обо всех таких случаях Хэй рассказывал Мардуку. Тот и хвалил и корил его одновременно. Постоянно напоминал, что лучший бой – тот, который не состоялся. Говорил, что Хэю надо больше внимания уделять тому, как заставить человека опасаться тебя, уважать, выполнять твои требования, не прибегая к физической силе. Поскольку на любой меч может отыскаться достойный щит. Ведь Хэю на его жизненном пути встретятся люди сильнее него, с которыми не справиться кулаками, но которых можно одолеть умом.

Однако Мардук признавал, что договориться по-хорошему с некоторыми индивидами положительно невозможно. Взять тех же каннибалов. Они же никакого языка не понимают – только дубиной промеж ушей.

Хэю начинала нравиться его новая жизнь. Все его устраивало, и он решил, что не имеет смысла стремиться к тому, чтобы вернуть себе воспоминания, тем более что они не обязательно окажутся приятными.

По залитой лунным светом черной равнине шел мальчик. Его ноги тонули в белом ковре тумана, который едва покрывал его щиколотки. Туман был невероятно густым, и казалось, что мальчику тяжело ступать по этому мареву. Белесые полосы словно цеплялись за его ноги, стремясь замедлить движение. Но мальчик продолжал идти. Он не знал, куда ведет то направление, которое было им выбрано. Он не знал, зачем вообще переставляет непослушные ноги, вновь и вновь погружая ступни в бледный ковер, мертвенным холодом хватавший за них.

Но он шел. Потому что остановка означала смерть. Потому что разлитый вокруг туман только казался безжизненным. Мальчик знал, что стоит остановиться и туман тут же ловко вскарабкается по его ногам. Сначала обнимет колени, потом устремится дальше вверх, поглощая тело, не позволяя больше пошевелиться.

Поэтому надо было идти. Шагать вперед по бесконечной долине, погруженной в туман и залитой белым светом яркого лунного диска, в полную силу искрившегося на небосводе.

Полуденное солнце ярко сияло над головой, когда Хэй преодолел примерно три четверти пути до Карса. В эти выходные он не изменил сложившейся за последний год традиции. Он бежал по раскаленной сковороде пустыни, таща за собой телегу с товаром. С каждым разом путь удавалось преодолевать все быстрее.

Он еще помнил, как впервые отправился со стариком в город на рынок пешим ходом. Им тогда потребовалось практически двое суток, чтобы совершить путь в оба конца. Теперь он укладывался за то время, что солнце светило в небе.

Мышцы работали в полную силу, но Хэй не чувствовал напряжения. Тренированное тело привыкло к постоянно возрастающим нагрузкам и пощады больше уже не просило, как было прежде. Парень думал об отстраненных вещах, а не о том, как бы поскорее добраться до Карса и дать отдохнуть измученным ногам. Он уже давно взял на вооружение этот метод по совету Мардука: думать во время бега о чем угодно, только не о расстоянии.

Вот, допустим, сейчас Хэй прогонял в уме вчерашние уроки, строя в уме фразы на интерлингве, галактическом, лийском, а также вспоминая факты истории колонизации центральной части материнской галактики Империей после Исхода, как называлось время, когда человечеству пришлось покинуть материнскую планету, которой грозило скорое разрушение. В принципе, его довольно сильно занимали исторические события. Все, что рассказывал ему наставник, казалось молодому парню просто невероятным. Он просто не мог себе вообразить, сколь огромен на самом деле мир.

Прежде, когда он только начал служить Мардуку, мир для него представлялся крайне ограниченным, основанным на примитивных религиозных верованиях туземцев, составлявших большинство работников Мардука, да еще по рассказам Зарифа, который сам, откровенно признаться, ни разу не бывал дальше предгорий. Именно в этом маленьком мире и собирался прожить Хэй. И вот перед ним открывался совершенно неведомый ранее простор. И хотя парень прекрасно понимал, что выбраться с Последнего приюта после прекращения транспортного сообщения с обитаемыми мирами представляется задачей невыполнимой, но все же его юной душе хотелось покинуть эту планету, чтобы побывать на других мирах Галактической Империи, посмотреть на ее жителей. И возможно, что-то о себе вспомнить. Крохотная надежда все еще теплилась в глубине его существа.

И еще его занимали мысли о собственных сновидениях. Странные сны уже довольно долго не мучили Хэя. И вот прошлой ночью он снова увидел мальчика и бесконечную равнину, залитую лунным сиянием.

Что это могло значить?

Помимо всего прочего Мардук научил Хэя распределять приоритеты. И если ответить на задания Мардука парень мог, то решить проблему с собственными снами – вряд ли. Поэтому благоразумнее всего было отложить это до более располагающего к столь пространным размышлениям случая.

Но все же мысли эти иногда пробивались через размеренный ход его мыслей. И тогда вновь приходилось притапливать их, не давать высунуться в полный рост. Потому что тогда станет невмоготу. И придется искать ответы на вопросы, ответа не предполагающие.

Как тогда старик сказал про эти сновидения? Непознанные игры разума. Кажется, что-то в этом роде.

Где-то далеко позади раздался невнятный гул. Хэю показалось, что земля под ногами начала подрагивать, резонируя. Он хотел остановиться, но передумал и продолжил бег. Тем более что гул внезапно затих. Что вполне могло быть просто шумом крови в ушах – все-таки он несся по раскаленной пустыне под палящим солнцем, таща за собой тяжелогруженую телегу.

Внезапно гул зародился вновь. Он был все еще позади, но теперь сместился немного вправо. И как будто стал ближе.

Через несколько секунд гул превратился в раскатистый рев. В небе на мгновение потемнело, словно гигантская тень накрыла пустыню. Хэй не успел даже сообразить, что происходит. Он остановился и теперь в растерянности глядел по сторонам, пытаясь найти объяснения происходящему. Но небо снова было чистым, и шум стал едва различимым. Теперь он был впереди, прямо по курсу следования Хэя.

Парень пришел к выводу, что, что бы ни пронеслось только что над его головой, это устремилось к Карсу. И значит, там он сможет получить все необходимые ответы. И он снова тронулся в путь.

Земля вдруг вздрогнула и в то же мгновение ушла из-под ног. Хэй рухнул, успев сгруппироваться и прокатившись несколько метров по продолжавшей идти волнами земле. Так бывало, если уронить камень в колодец. С той только разницей, что это была не вода.

Выплюнув попавший в рот песок, парень приподнялся на руках и осмотрелся. Земля еще подрагивала, но больше столь сильных толчков не было.

Хэй с опаской поднялся на ноги. Он был удивлен и растерян. Мардук рассказывал ему о землетрясениях и о том, как следует себя вести в таких случаях. Но старик ничего не упоминал о том, что в Пустынных Землях бывает что-либо подобное. Последний приют вообще был планетой с крайне низкой тектонической активностью. Даже в горах ни разу не трясло с той поры, как Мардук оказался на поверхности планеты.

И вдруг тряхнуло! И где! Посреди пустыни.

Червячок нехорошего предчувствия зародился где-то внутри Хэя и принялся старательно точить своего хозяина. Парню показалось, что произошло что-то непоправимое.

Столб дыма он увидел немногим позже того, как почувствовал запах гари в воздухе. Что могло означать только одно – что-то произошло в Карсе.

И Хэй поспешил в город.

Взобравшись на бархан, юноша в оцепенении замер. Картина, представшая перед его взором, была ужасной.

Города больше не существовало. Хэй не имел представления, как выглядят большие города Долин или, тем более, мегаполисы других планет. Его представления основывались только на словах Мардука. Он знал одно: по меркам Пустынных Земель Карс был крупным населенным пунктом, занимавшим площадь в пару десятков квадратных километров с населением в семь тысяч жителей.

Теперь на месте поселения остался только огромный кратер с оплавленными краями, из которого все еще тянулся в безоблачное небо столб черного удушливого дыма. Хэй поперхнулся от запаха гари, разлитого в знойном воздухе. Насколько он мог судить, подобное мог сотворить только орбитальный залп – это первое, что пришло ему в голову. По крайней мере, из всего вооружения подходящей разрушительной силы, о котором рассказывал ему Мардук, подходило именно это: оружие подобной мощности могло базироваться на орбитальных платформах или военных кораблях классом не ниже линкора.

Но что тогда за громадная тень пронеслась над пустыней?

Вокруг потемнело, и Хэй задрал голову, пытаясь понять, что именно заслонило солнечный свет. Солнце по-прежнему сияло в небесах, но теперь его свет словно преодолевал какую-то непонятную преграду, сильно снижавшую его яркость. По крайней мере, дым не мог послужить причиной этому, хотя бы потому, что его сносило ветром в другую сторону. Возможно, ему просто показалось, да и дым изрядно разъедал глаза.

Было абсолютно ясно одно: случилось нечто неординарное. И теперь Хэю было лучше всего в срочном порядке вернуться домой и обо всем расспросить Мардука. Вполне возможно, что у того есть какое-то объяснение произошедшему.

Впервые за долгое время Хэй не на шутку пожалел, что под рукой нет старого рыдвана, на котором прежде они возили зерно в Карс – с ним бы он сумел добраться до дома значительно быстрее, чем бегом.

Пока Хэй возвращался, он еще неоднократно слышал загадочный гул, шедший, казалось, из-под земли. Этот шум то приближался, то ослабевал, звучал с разных сторон.

Хэй предположил, что это вполне может оказаться какое-нибудь летательное средство. Что объясняло ту огромную тень, которая пронеслась над ним по пути в город. Но не объясняло, почему Карс был уничтожен.

Солнце еще стояло высоко в небе, когда Хэй, таща за собой телегу, которую не решился оставить, вернулся к оазису. Еще за несколько сот метров он почувствовал, что что-то произошло: на поле не было ни одного человека, никто не ходил между постройками, которые, тем не менее, были абсолютно целыми и стояли на своих местах.

Наверное, Мардук тоже заподозрил неладное и велел всем укрыться. Такое объяснение ненадолго успокоило Хэя. Но чем ближе он подходил к дому, тем сильнее ощущал в груди беспокойство.

Оставив телегу за одним из барханов, Хэй, стараясь перемещаться как можно незаметнее, чему учил его старик, обошел оазис со всех сторон. К сожалению, никаких признаков чьего-либо присутствия ему обнаружить не удалось.

Или никого в оазисе нет. Или все где-то попрятались. Но это сильно походило на засаду. О таком старый инструктор рассказывал своему ученику; хотя тому, с подобным, естественно, прежде сталкиваться не доводилось, теорию он запомнил хорошо.

По-прежнему скрываясь за песчаными наносами, парень медленно приближался к строениям, которые, оставшись без обитателей, выглядели совсем заброшенными.

Холодок пробежал у Хэя между лопатками. Ему хотелось вскочить и бегом ринуться ко двору, но он, пересиливая себя, продолжал скрытно приближаться, со всей тщательностью изучая окрестности на предмет возможной опасности. Все внутри него было напряженно. Хэй был готов в любой момент оказать сопротивление тому, кто решился бы напасть на него. Хватило бы только сил и его куцего опыта.

В конце концов, парень убедился, что никто не караулит его во дворе. Но вставать в полный рост все еще не решался. Ведь вполне его мог караулить снайпер на вершине какого-нибудь отдаленного бархана.

В эти минуты Хэй остро жалел, что Мардук начал обучать его. Ведь раньше ему бы и в голову не пришла большая часть из тех мыслей, которыми сейчас он сам себя запугивал. В прежние времена он просто подошел бы к дому и позвал Зарифа, Карину или еще кого-нибудь.

И, возможно, оказался бы замечательной мишенью, одернул себя Хэй. И сохраняя осторожность и предельную бдительность, продолжил изучать оазис, медленно шагая вокруг строений.

Не обнаружив никаких признаков враждебного присутствия, Хэй стал заглядывать внутрь зданий.

Дом ответил полным молчанием. Ни в покоях Мардука, ни на кухне, где обычно хозяйничала Карина, ни в одной из комнат не было никого. Хэй старался обнаружить признаки борьбы. Либо ему не хватало опыта, поскольку попрактиковаться в изучении места преступления у Хэя возможности не было, только теоретические знания, данные Мардуком. Либо он просто усугублял собственный испуг, и ничего страшного в действительности не происходило.

Ага, как же! Все, значит, растворились.

Хэй разозлился на себя и принялся обыскивать все постройки. Бараки, где жили слуги, лачуга Зарифа, его собственная – все оказались пустыми.

Амбар – самое большое здание на подворье – был заперт. Здоровенный замок на двухметровых воротах преграждал доступ внутрь. Хэй прислушался: ему показалось, будто различил какое-то шевеление внутри. Создавалось впечатление, словно кто-то изнутри скребется в стену.

Хэй постучал в ворота и крикнул. Затем прислушался в ожидании хоть какого-то ответа. Изнутри отчетливо раздался стон. В амбаре был кто-то живой. И надо было скорее разобраться с запором.

Хэй огляделся в поисках чего-нибудь подходящего для уничтожения преграды. На глаза попался металлический прут, лежавший у колодезного люка. С его помощью иногда приходилось пробивать особо сложные заторы в водопроводных трубах.

Протиснув железяку в дужку замка, Хэй напрягся. С удивительной легкостью, скрипнув, металлическая скобка отделилась от дерева. Путь был свободен.

Внутри царил полумрак, с трудом разгоняемый проникавшими в узкие окна солнечными лучами. Хэй постоял на пороге, давая глазам привыкнуть. На полу в беспорядке валялись какие-то темные мешки. Раньше их тут не было, подумал Хэй.

В нос ударил странный, смутно знакомый запах. Парень не сразу сообразил, что это. И вдруг замер, пораженный до самой глубины души – он вспомнил: такой же запах стоял на окруженной высокой стеной площадке Торга, когда работорговцы начали уничтожать низкосортный товар, на который не нашлось спроса. Если бы не Мардук, то Хэя, скорее всего, уже не было бы на этом свете.

Воздух в амбаре был пропитан кровью. А под ногами Хэя бесформенными грудами тряпья лежали люди, с которыми он прожил практически три года. Сдерживая подступившую к горлу дурноту, Хэй принялся переворачивать тела, стараясь отыскать кого-нибудь живого – он ведь слышал чей-то стон снаружи. Он старался прогнать мысли о том, что это могло быть последнее дыхание умирающего человека.

Люди были убиты не из огнестрельного или энергетического оружия. Они были хладнокровно зарублены, словно какие-то животные. Те, кто это сотворил, не пощадили никого – даже детей. Трупики недавно родившихся у Зема и Ло малышей он обнаружил у стены. Родители, видимо, пытались защитить своих детей, но убийцы были безжалостны. От Зема и его жены остались лишь сильно изрубленные останки, под которыми он и нашел детей.

Посредине валялась туша гуара. Он тоже не был нужен нападавшим.

Кто мог такое совершить? А главное зачем?

Больше всего походило на нападение каннибалов. Но с какой стати им было бросать столько мяса? Да и не было в округе крупных групп этих ублюдков – большими стаями они не могли охотиться, потому что быстро начинались междоусобные склоки.

Нет, это определенно были не они. Кто-то хладнокровно загнал беззащитных людей в амбар и устроил жестокую резню. Возможно, что это были те же люди, что уничтожили Карс и его жителей. Хотя нет, ты не прав, Хэй. Это были нелюди.

Хэй озлобленно сплюнул и глухо выругался. Сказать, что это ему не нравилось, значит, ничего не сказать. Он был растерян, напуган и, что хуже всего, совершенно не представлял, что предпринять дальше.

Тело Зарифа Хэй обнаружил у противоположной от входа стены. Его широкая грудь была перерублена наискось, и Хэю показалось, что среди крошева костей и уже застывшей крови он разглядел сердце. Широко распахнутые глаза старшего друга, с которым так мало общались в последние месяцы, удивленно смотрели в никуда. Хэя горько вздохнул и закрыл мертвому глаза – уж больно страшно было смотреть вот так в глаза мертвеца.