Что внутри у манекена

Телефон распрощался и смолк. И отправился отдыхать на пол у ног.

– Еще я хочу посетить ваш центр. – сообщил причудливый гость.

– Я… спрошу у руководителя. Думаю, препятствий не возникнет.

Соня набрала Катю и включила громкую связь.

– Катюш, я тут… В общем, у нас нарисовался потенциальный спонсор. И ты даже не представляешь…

– Ну заинтриговала.

– Ладно, смотри. Слышала, что Чернат прилетает?

– Слышала! Интересно, какое к нему будет к народное «паломничество»? Ну, типа, хоть издали сходить на него посмотреть? – тут-же забыла о работе руководительница. И размечталась о приключениях для педагогов.

– Посмотрим… – многозначительно пообещала Соня… И решила лупить в лоб:

– Можно он завтра к нам вы центр придет?

– В каком смысле?

– Ну… он интересуется.

– Он о нас знает???

– Больше, чем ты думаешь. Они уже нас пробили. Изучили. Вдоль и поперек.

– Ты не шутишь сейчас?

– Нет. Правда. Хочет.

– Ну… Приводи. Если приведешь… – опешила Катюша.

Но мечты педагогов отступили перед служебным тоном не на долго…

– Выключи громкую связь. Помнишь как мы его фотки с голым торсом смотрели?

– Да, мы уже и тут такое посмотрели, в натуре… Поверь, оно того стоит!

– Завтра надо повторить! – скомандовала директриса… И девочки, согласившись на том, наспех распрощались.

– Вы не выключили громкую связь. – сообщил он уличительно…

– Ну… да… – разулыбалась Соня. Ахх, какаййя тема. А какие перспективы, хоть и в воображении.

– А зачем раздеваться в детском учреждении? – нахмурился в силу своих мимических способностей он. – Это обязательно?

– Прям напряг с юмором, да? – шепнули где-то рядом.

7. Зной-жара-духота

Ну вот, стало понятно, что он тут вообще хотел. Разобрался с делами.

Однако и третья попытка Кости увести его не увенчалась успехом. Закончилась всё теми же «на 3 буквы».

Никто доселе на памяти любого присутствующего не вкладывал в эти 3 буквы столько бездонности. Люди так склонны себя объяснять, оказывается. Ставить многоточия, за которыми непременно последует продолжение. И только здесь «нет» – было решением. Точкой. Неразгаданностью полностью самодостаточной.

И многим было интересно, почему же умный Костя не спросит просто «почему?».

Уже напарник Костин не выдержал:

– Ты понимаешь, чего мы ждем? – подкараулил он некурящего Костю за новым перекуром, и одного.

– Нет. Но предполагаю. – задумчиво оттолкнулся плечом от проема он.

– Ну?

– Ну пораскинь мозгами. Как он тут оказался?

– Ну… пошел спасать девочку.

– Сам? А нас почему не послал?

– ПонннНятно… И… что теперь?

– Не знаю. Но подозреваю.

– ??

– Он не уедет без девушки.

Напарник хохотнул. А потом осунулся.

– По моему они друг другу не понравились. – Илья поразмыслил ещё, – Она так точно его стороной обходит.

При чем – довольно сердито.

Оба понимали: он не сделал ни одного шага ей навстречу. И не сделает. Потому что он этого не умеет. Никаких предложений ей пока не поступало, а если поступит – в его стиле, то будет скандал. При этом его намерение, желание – потихоньку проступало очевидностью как рельефный отпечаток на этом белом снежном хрупком покрытии.

Тупик…

– Его типаж, я это сразу заметил. Светленькая худенькая, хрупкая, миловидная как куколка.

– …и совершенно не готовая к таким «подарочкам… судьбы».

– И… что теперь? Делать?

– Понятия не имею.

* * *

– И сидит, главное… не уходит… – шептались вокруг, когда визит нежданного гостя перевалил уже за 2 часа. Вопросительно поглядывали на охрану. Те беспомощно только что не разводили руками: насильно его увести не посмеют. Уговорами – не получается. И только Соня елозила мыслями на своей догадке.

– Ему что, гостевую комнату готовить? – косилась на неё Нина. – может, он тут от кого-то прячется? Ну, там, от прессы?

– Ты видела этих ребят? Думаешь, они не решили бы этот вопрос без нашего участия? У них такой ресурс, что есть куда его спрятать, я думаю.

– Тогда что ему тут нужно?

Кажется, Нина не очень хотела ответа.

– Я думаю, ему нужна ты. Его ребята шептались, что ты в его вкусе.

– Он со мной даже не разговаривал. – возразила она, будто убеждая саму себя, – И не смотрел в мою сторону, какие тут симпатии?

– Ты просто недооцениваешь его коммуникативные сложности. Он способен выявить интерес только словами и напрямую. А тут народу много.

Нина поежилась.

– И что теперь будет?

– Понятия не имею.

– Может, у его охраны спросить?

– Думаю, они знают не больше нашего. Сами в растерянности. И в ожидании. Но главное, что я поняла с их слов, это то, что его поведение сегодня, вот эта спонтанность – ему очень не свойственны. Могу со своей теоретической стороны это подтвердить. Обычно это – люди, соблюдающие свои привычки до точки. Они не мастера сюрпризов. Они чудят в обратную сторону, понимаешь? Не импровизациями.

– Мне есть чего бояться?

Соня пожала плечами:

– Охранники у него адекватные. Думаю, если б тебе угрожало насилие с его стороны, он не привез бы тебя в семью. Он не дурачок, и очень логичен. Или он бы выманил тебя уже. Он не пытается этого сделать. Думаю, он сам ищет решение этой задачки, и у него не хватает в таких делах навыков.

– Чего нам ждать от него, Сонь!

– Хз, хз. Даже взрослых, высокофункциональных часто опекают. То есть мир вокруг них делится на людей, кто их резко не принимает, и тех, кто с ними пожизненно нянчится. Думаю, ничего не решится без постороннего вмешательства. То есть либо он попробует общаться с тобой через свою «свиту», чего пока почему-то не делает, либо… Позволишь мне поговорить с ним? С ними? Сунуть нос не в свое дело?

Нина уже поняла: надо чтоб кто-то откупорил этот секретик – вслух: спросил.

– Сонь, ты в данной ситуации – уполномоченная как никто. Ты хоть понимаешь, что там в голове.

– Нет, не понимаю. Как и все. Просто знаю общие законы этой отдельной вселенной.

– Всё это крайне нелепо, но я знаю твоё чувство такта. Попробуй, если веришь в свои версии. А то он у нас так, глядишь, жить останется…

Выполняя особое секретное поручение, Соня подстерегла Костю в сторонке.

– Вы с ночевкой остаетесь? – заговорила она, становясь рупором подруги.

– Не знаю. – этот приятный брутальный загорелый мужчина с морщинками на лбу пожал плечами так просто, что с ним рядом стало как-то даже теплее.

– Что вы обычно делаете в таких случаях?

– Не было таких случаев! Вы нас простите, донесите наши извинения до всех ваших! Я знаю, все формальные вежливости давно превышены с нашей стороны! Но мы не можем повелевать нашим хозяином. Ждём… Всё это выглядит странным, понимаю, но… у него всегда есть на всё причина и мотив.

– Есть версии, какие?

– Есть. – неловко кивнул Костя простодушно, – Ваша подруга.

– Я так и думала.

– Думаю, мы не уедем без Нины. – посетовал гость №2.

– Он хочет увезти её? Зачем?? – восклицание получилось очень нейротипичным. Но мужчина со всей своей мощной иронией вернул её в текущую реальность.

– А вы – его спросите, он вам расскажет, в подробностях! – двусмысленно усмехнулся он. – Он в одно мгновение на неё глаз положил, она в его вкусе.

– Думаете?

– А то б он нас послал её из сугроба вытаскивать, нет? Ну, где Стефан, и где геройства? А тут – вдруг экспромты. Это точно реакция на девушку, я это сразу понял. Она – прям очень его типаж. Теперь он хочет её, но идти к этому обычным для нас путем… Не для него.

– Интересно, какие у вас там обычно пути? – невольно фыркнула она.

– Обычно у нас всё очень просто: время от времени он находит в доступных источниках видную особу, которая эмм… принимает приглашения… Мы с ней связываемся, встречаем, доставляем. Он благодарит щедро, и при благоприятном исходе приглашаем вновь.

– Я так и думала.

– Да уж. Находить подруг в сугробах на обочине – для всех нас в новинку, поверьте. Ни мы не знаем теперь, что с этим делать, ни, видимо, он сам.

– Но только он – привык получать что хочет. – размышляла Соня.

– Да. Он – человек решения. Цели и результата. Он не уедет без этой девушки, похоже.

Соня заволновалась от безысходности этого заявления.

– Но Нина – не эскорт!

– Это заметно.

– А если она не согласится? А если она не хочет? Не может? Если «нет!»?? То что?

– Она может ему отказать. Но единственным способом.

– Вслух. Только чёткое и внятное «нет». Без сомнений, шансов, домыслов. – кивнула Соня.

– Да. – подтвердил представитель.

А для этого им нужно поговорить. Чтоб кто-то начал эту тему… Задаааачка…

– Он её не похитит? – покосилась подруга.

– Зачем? Уболтает!

– Пф!

– Ну, в смысле, убалтывать будем мы с вами. Он не умеет. С ними. Разговаривать. – констатировал Костя.

Вот так она была вовлечена в переговоры так, будто сама же их начала.

– Вы меня уже завербовали? – ошалела она.

– Да чё, он безобидный. И ему есть что предложить. – повел своим путем умный опекун.

– Мы так не умеем! Мы в другом мире живем! И у неё вообще-то есть парень!

Костя вздохнул.

– Давайте так: я сейчас не буду торговаться и рассказывать про «единственные шансы». Скажу только – как есть, и почему этот разговор вообще имеет место быть: Стэф – не развратник. Не человек низких моральных принципов. Не маньяк. У него…

– Да, знаю, трудности в нормальном общении. Он не умеет действовать через обаяние, и флирт для него – слишком сложная наука…

– У него там – тупик. Поэтому меняются девушки, и поэтому они – такого свойства. При всём этом приглашенные лейди, а лейди это, надо оговориться – с большим самоуважением и пафосом… словом, никто не жаловался! У него там, правда, другая проблема…

– Прям аж интересно! – выпалила Соня, вовлекшись в этот театр абсурда.

– Не смотрите так, никаких сенсаций не будет. Он не злодей, не извращенец, не агрессор. Девочек – не обижает, и в странных пристрастиях замечен не был. Я свечку не держал, но поверьте, я бы знал. Уже разболтали бы. У них к нему обычно другая, одна и та же претензия:

– ???

– Обычно они потом недоумевают: – Костя вновь принял свое обычно насмешливое выражение: – «У него что, амнезия? Почему он меня потом на утро – не узнаёт??». А он-то, бедняга, как «до» кокетничать не умел, так и после – не умеет. Друзья, вон, к нему приезжают, рассказывают, как в институте ему девиц подпаивали и подкладывали, а то б девственником ходил до сих пор. Где теперь те девушки – не известно, а друг тот, что «купидоном» служил, теперь при квартире в Европе. Это – Вам в тему про его фатальное безразличие к женщинам… – саркааАазм…, – Живой же человек, ну! А любезностям его – не научить, сами знаете, он просто такой! Теперь, вот, он нам показывает пальцем на экран, мы привозим. Вместо друзей.

– Вот почему сводничаете? Квартирку хотите?

– Не, у меня только зарплата. И мужская солидарность.

– На жалость давите?

– Нет, просто излагаю как есть. Он у нас не буйный. Он не обидит вашу подругу. Обычно дамы не жаловались.

Соня прям заметила, как умный Костя сдерживает вот это сакраментальное «ну что такого» – фраза полного фиаско в данных переговорах. Шансов у него и так нет практически, он понял, но честно старается.

– И много таких было? – Соня сама не понимала, какого черта продолжает этот разговор. – Привозных. Заказанных…

– Ну я за почти десяток лет не сосчитаю. Но они все по одной и той же причине не задерживаются: сначала его замкнутость кажется загадочной и импозантной, девочки играют и заигрываются в «растопи сердце принца», но «после» – девочки ждут другого. Эффекта! Произведенного… Они же все – мастерицы шарма. У них – логичная реакция – подтолкнуть, поиграть… Раскрутить романтику! Он же – видит манипуляции и не скачет по решениям. Вычисляет всех. Была у нас тут одна такая, подзадержалась. Анечка «карамелька». Мысленно уже замуж за него вышла.

– Невеста??

– Экскортница. Но рассчитывала уже на многое. Втянулась и сама, видно, хотя барышни в этом деле – не из наивных.

– Профессионалки?

– А то! Гетеры! Пыталась она, было, с нашим Степой в эмоциональные качели сыграть. Легкими манипуляциями подтолкнуть к «верным» решениям. Буггггага. Сама чуть в дурку не уехала. Сам видел, как ревела в уголке, чтоб никто не заметил. Спрашивала у меня всё: «ну что с ним не так?!». Со всеми ж раньше срабатывало!

– Они не знают?… Про него… И девочки его тоже?

– Они не «его» давно уже, он не коллекционирует, и Анна теперь на содержании у британского автомагната, хотя всё шлет ему намеки и скрытые приветики по типу «спаси заточенную принцессу из золотого плена, мой рыцарь», додразнилась. А ему уже всё это – зачем? Он чужие решения уважает, и считает однозначными, других не признает. Нет, девочки не знают, конечно же. Никто не знает.

– Но почему?? Даже тут?

– А ему зачем клеймо «больного» на голову? Особенно в такой сфере, где столько потенциальных обид? А кто разбираться будет? Слово страшное, и всё. Тем более – не дурачок, не псих, знаменитость. И сплетни потом не заткнешь. Молча жить проще. У всех свои секреты, способные многое нарушить, бабахнуть взрывом. Он не гей, допустим, но у него – своя тайна, вот где настоящий «каминг-аут» притаился, и сексуальные игры тут вообще ни при чем.

– Надо же! Всё ж на поверхности! Но никто не знает. Если прямо не сказать. – осмысливала Соня свою профессию на примерах.

– Даже если сказать, никто не в теме. Перепугаются только. Дремучий народ. – вторил ей почти коллега.

Или сообщник?

В тот момент она окончательно уверилась в своей профессии. И в своей правоте. Обнаглев, она поманила из уборной и незаметно отвела в сторону Самого Светоча. Решила: ставить эксперименты на людях – так на полную.

Итак, что она знает о нем… о его «недуге» – в теории? Буквальность? Правдивость? Прямота? Всё то, что он ценит как практичные и редкие черты и навыки – свои и окружающих.

– Стёп. – посмотрела она в красивое ухоженное загорелое кинематографичное лицо с острыми темными быстрыми пристально-рассеянными глазами. И он потянулся к ей шей, чтоб расслышать, – Почему ты здесь?

О моргнул и замер. Не зная, друг или недруг с ним говорит. Ему могут быть доступны эти правды, но со стороны, извне, а не с глазу на глаз.

– Из-за Нины?

Он осторожно кивнул.

– Что ты хочешь от неё?

У Сони было побуждение сразу сказать, что у Нины есть парень, и что искренне жаль, что этот фарс так затянулся… но что-то остановило её. Это что-то, кроме симпатии к Косте, останавливало её и в тех «торгах» с ним на крыльце.

Никита… Нина часто потухше упоминает, что от Никиты не добьешься ответов на мучающие вопросы, не дождешься ясности. Формально они – известная в округе, состоявшаяся пара, и Нина поверила в эти отношения, перспективную пару одобрили родители с обеих сторон. Но в реальности… Нина переживает. Часто. Молча. Потому что Никита даёт поводы.

Соня и сама замечала это. Молча.

И тут перед ней вдруг парень, не умеющий врать – такая вот у него проблема, неврологический дефект. И этот парень – интересуется её подругой. Истосковавшейся по правде.

Для Сони этот вечер стал вечером открытий. Но не чужих секретов, а своей собственной наглости. Вдруг она решила, что не вправе решать за других,

и принялась «решать».

Ведь тут – как повести беседу… Она могла бы сказать ему про Никиту… Вот прям сейчас!

– Ты не обидишь её? – вдруг продолжила торг она.

– Я не обижу её. – кивнул гость. Сейчас этот всемогущий «темный господин» был симпатичным моложавым поджарым парнем килограмм 75 от силы, и не у него с ней, а у неё с ним были важные переговоры.

– Точно? – ну к чему это она, он – всегда точен!

– Действием – нет. Если только словами – тут как получится. С этой точки зрения я гарантий дать не могу, это не в моей власти.

Она поняла, что он примерно имел ввиду: непонятки нейроНЕтипичной речи и формулировок.

Но это – слишком абстрактно. Сейчас – для них обих.

– У тебя нет нетрадиционных пристрастий? Ты понимаешь, что она – свободна в волеизъявлении? – буравила «вечную мерзлоту» она…

– Нету, я традиционен. Я не причиню вреда Вашей подруге, и не пойду против её воли. – понял, что от него хотят, гений. – Все решения будут за ней.

А ведь этот – не соврет. Не умеет! У них враньё в опциях не заложено. Информация как область изучения для них – всё, а искажение информации – святотатство. Кощунство.

– У тебя мало шансов. – честно предупредила она.

– Мне нужны те, какие есть.

– Не знаю, что тебе посоветовать. – пыталась сообразить Соня, и говорила обрывками собственных мыслей, – твой козырь – правда.

Соня вернулась и уволокла в сторонку Нину.

– Из хорошего: он не собирается тебя похищать. – объявила она.

Шутка уже давно не выглядела смешной, но ладно.

– Из действительного: Мы знаем, чего он выжидает. Он правда хочет забрать тебя сегодня с собой, и не знает как это сделать.

– З-зачем?

– Тебе рассказать, или сама догадаешься?

– Чё, вот так? Бывает, да? – возмутилась девушка, – Мы же незнакомцы, даже не разговаривали!

– Он не привык сам «крутить себе любовь», такое обычно – обсуждается: с его воли, но без его прямого участия. Он же – из тех, что «люди невпопад», сам себя личной жизнью – не обеспечит. Зато у него высокие сопутствующие возможности.

– !!!

– Соответственно, он не привык к отказам…

– ???!!!

– Но он и не насильник. Все решения за тобой.

Отличные новости…

– Странный, конечно: ни одного знака внимания за весь вечер, а оказывается, у него тут планы на меня. Он даже в мою сторону не смотрит! Или смотрит с неприязнью!

– Странность – его имя, пора начать привыкать. И услышать меня: за его странностью не кроется чего-то страшного. Просто есть сферы, и в основном – разговорные и невербальные, где он – не состоятелен. Где он – «не втыкает». Прости за неудачные метафоры.

– Понять и простить, ага.

– Спроси, что он хочет от тебя, и он ответит как есть, в лоб – иначе не умеет. И даже не поймет, что не так. Он не монстр, он хочет понять. Но не может.

Нина поежилась.

И попробовала спросить себя – ну так: он вообще как, нравится ей? Вот этот анимэшный прЫнц?

В его физической моторике – сквозит что-то между зажатостью и неряшливостью, а в лице – такая отрешённость, обезличенность, что это рождает неуютные, даже неприятные ассоциации. Почти «потусторонние». В попытках общаться – суета, за которой проглядывает неловкость, которую он гасит как пожар внутри. Он как дырявое покрывало – всё время просвечивает чём-то неловким, аномальным. Как будто человек не может до конца совладать со своим лицом. И телом. И потому он замирает.

Но в замершем состоянии выглядит привлекательно. Даже слишком.

– Я теперь поняла, что такое «отмороженный»… – с суеверным страхом поведала подруге Нина. – он реально пугает в моментах.

– Если не можешь отделаться от ощущения, что человек всё время в напряжении и что-то скрывает, даже если он ничего не скрывает, то может, он как раз и является носителем этой неболезни. О которой мы так много слышали и так мало знаем, даже если таких носителей – целых 5-8%населения земли, а то и больше. Поверь, тут – ничего зловещего. Просто его тело – мимика, жесты (как и он сам!) не вполне ему принадлежат.

– Это ты меня сейчас так успокоить решила?

– Ничего ужасного. Просто они – во власти своего Предназначения. Своих талантов. Которым они служат. А может, в этом и есть вся его зловещесть. Другим такое неведомо. Быть так близко к потустороннему, но только не духом, а умом.

Девочки переглянулись тайным знанием… И Соня вернулась в реальность:

– То что выражает его лицо, и что он чувствует на самом деле – может никак не совпадать. И не по его воле. Это просто нужно знать.

– Он будто плохо своим телом управлять научился! – попробовала осмыслить «попадалица».

– Тело – в нем не главное…

А вот тут многим захотелось бы поспорить…

– Ну… а мне-то что делать? Теперь…

– Поговорить… – подсказала подружка. – С ним… Спросить.

Инициировать… Пойти на контакт.

С тем, кто говорить не особо-то и умеем. По крайней мере, с собеседниками, вне научный контекстов.

Будто в ад отправила курьером… На аудиенцию к демону. Ведь так мы устроены: чем непонятнее, тем жутчее. И интересней одновременно…

– Он послал тебя посутенерствовать?

– Я сама послалась, не кипятись.

– Он правда предложит мне деньги? За ЭТО?!

– Ну что-нибудь предложит. Для него это понятная привычная «схема».

– И нельзя будет отказать?

– Смотри, на счет ответов: если для нас воспитанность, намеки и полутона – это естественно и по большей части понятно, то для него – нет! У нас всё это – приятная игра, и на этом строится флирт, интрига, чарующие моменты недосказанности и такта… то для них всё это – мучение и издёвка. Это на счет невнятности ответов. С вежливостью – то же самое. Мы ждем обычно, что человек сам догадается, если ты его к этому аккуратно подведешь. На этого – не надейся! Для него это – «двойные послания», и для него это – самое страшное! Не надо агрессии, но и не пытайся сгладить углы правды. Если так решишь, отказать ему нужно будет 3 буквами: нет. Всё. Без всяких эмоциональных наполнений. Не обиженно, не зло, просто бесповоротно. Это понятный ему язык. Не бросай его в водоворот неясностей, а то вы от него ещё неделю не избавитесь.

Соня знала, что её нейротипичная подруга нахмурится: та ещё задачка, научиться говорить однозначно. Для нормального человека.

И пока Нина нырнула в глубину осмысления, Соня вставила свой последний аргумент. Он же – первый:

– Ну вообще-то он красаффчик.

– Вообще то да. – признала развенченая сбитая с толку девушка.

С Истиной не поспоришь.

И тогда Нина решила последовать совету подруги и поговорить. Сама. Все ж надо как-то вопрос решать, раз вопрос повис в воздухе (или обосновался в углу), и она всё это начала…

Никогда ещё она сама не подходила к парню, чтоб ему отказать. Как в том анекдоте: «бежала за вами 3 квартала, чтоб сказать, как вы мне безразличны». Но тут – всё не как у людей. Парень будто ждал её в сторонке, улизнув от свидетелей, и оба они уже знали, о чем беседовали их «представители».

Нина посматривала на его сосредоточенное выражение и рассеянный взгляд, красивый загорелый профиль, пухлые губы и волны волос, отброшенные за уши и назад в пленительной небрежности, и пыталась сообразить, с чего же ей начать. И как подойти к сути. Потому что он явно не собирался ей помогать. Или не мог.

Выжидал.

– А Костя тебе кто? – начала издали она.

– Наёмный сотрудник.

– Он так опекает тебя. – прониклась она. – Думала, может, родственник?

– Нет.

– Твой любимый ответ… – уличила она, пробуя подступиться к своему «нет», которое обещало даться ей гораздо труднее, чем даётся ему.

– Зачем тебе охрана?

– Многие люди и государства могут попробовать использовать меня в личных и политических целях. Я этого не хочу. Меня защищает государство, гражданином которого я являюсь. И его высокопоставленные руководители.

– Ты им помогаешь?

– Не в политике или взломах.

– А в чем?

– Я обучаю сына руководителя страны.

– Арабского шейха? Он аутист?

– Нет. Он будущий руководитель. Процветающего богатого государства. Лучше меня мыслить логически его никто не научит.

– Логично.

А ведь это – практика ещё Древней Греции: где мудрецы были учителями и наставниками потенциальным властителям.

– Охрана здесь – не от спецслужб, там всё решено. – продолжал он, – Просто ещё к прочему я – богатый человек. И в отличие от многого скрытого, это – достоверно известный всем факт.

– И ты пошёл сюда один. – невольно нахмурилась она. – к неизвестным людям?

– Вы не знали, кто я. А к тому моменту, как узнали, меня нашла моя охрана.

– Ты это просчитал? И когда ты успел? – картинка её мгновенного «провала» (в прямом и переносном смысле) будто из далекого прошлого пронеслась перед глазами.

– Говорят, я думаю быстрее, чем многие.

– А говоришь – медленнее. Чем многие. – заметила она. – И меньше.

Да, виноват ли он, что он такой? Невыразительная речь в скудных интонациях – в слишком затянутых или слишком лаконичных «обрезанных» монологах, почти без оглядки на реакции собеседника, растерянность и беспомощность в диалогах – сосредоточенность и напряженность канатоходца. Будто его ставит в тупик каждое простое слово. Требует от него обдумывания, глубочайшего анализа.

В этот момент она искренне сочувственно прониклась тем, как он неловок. Во всем! Словно затюканный старшеклассник! Да, он ровно держит спину чтоб не сутулиться, не носит очков и пушок под носом, он отлично выглядит – модно и с достоинством. Но стоит ему потерять на миг концентрацию, из него сочится этот вайб ботаника и школьного «задр@та». Тем страннее, какой ошеломительный величественный образ он научился создавать благодаря своим удивительным способностям, знаниям, навыкам и мыслительным возможностям. И вероятно, колоссальной проделанной работе над собой. Во Истину, человек парадоксов и крайностей!