Вам не перезвонят

В какой-то степени, сдача экзамена на категорию «А» проходила проще – кандидатам не нужно было демонстрировать езду в городе, среди испытаний были только теория и площадка. В практической части ученики показывали стандартный набор упражнений – скоростное маневрирование, парковка, колейка, восьмерка, змейка и заезд в бокс задним ходом. Кроме упражнений, отличие от легковых машин заключалось еще и в отсутствии выбора коробки передач – все кандидаты сдавали на механической трансмиссии. Примечательно, что девушкам для сдачи предоставлялись модели японской «Yamaha TW-225», а мужчинам – индийский «Bajaj Pulsar NS 200». Разумеется, Степан одолжил «индуса», поскольку тот был намного маневреннее. После прохождения большей части испытаний, Степан опробовал также легкий «KTM-200 Duke», впечатливший инспектора лучшим сцеплением и поворотливостью.

От езды Казначеев немного повеселел, и уже не так придирался к кандидатам. За что потом получил заслуженную похвалу от любезнейшего Альберта Сергеевича, намекнувшего на «приятные перспективы дальнейшего сотрудничества».

– Степка, я рад, что ты заложил хороший фундамент с мотоциклерами, ребята о тебе хорошо отзывались. И приехал вовремя, и быстро прогнал их. Ты только скажи – зачем на их байках раскатывал?

– Как в старые добрые времена, Альберт Сергеевич…

– Что, по нашим «бумерам» соскучился? Могу перевод на Щелковское шоссе организовать…

Казначеев на это ничего не ответил. Снова намеки из той же оперы.

– Братец мой, я сегодня директору в «Юность» звонил, сказал, чтобы в следующую субботу звал народ, – Альберт сделал слегка зловещее лицо, впившись взглядом в Степана. – И сказал, что на сей раз все пройдет хорошо. Ведь правда же все хорошо пройдет?

– Разумеется, – бодро ответил Степан.

– Я рад, что мы нашли понимание, – Меркулов похлопал старшего лейтенанта по плечу. – В обиде не оставлю.

Наступило 30 мая. Инструкторы Алик и Рустам были не в восторге от очередного приезда черного «Патриота», но прилюдно показывать свое недовольство после предыдущей сдачи они не стали. Алик попросил Казначеева отметить самых тяжелых кандидатов, чтобы Рустам успел «раскатать» их перед сдачей города, пока «Поло» Алика будет кружить с кандидатами по площадке. Степан отметил наугад три фамилии, сделав ремарки карандашом на представленном инструкторами планшете. Четвертым отметил Праведникова, того самого, про которого говорил Альберт полмесяца назад.

На сей раз сдача площадки прошла куда продуктивнее. Степан по-прежнему отсекал грубейшие ошибки, но был уже не так придирчив к разметке во время сдачи площадки. Своей фразой «вы точно хотите завершить упражнение?» он помог уже нескольким людям.

Настало время города. Самым первым на сдачу городского вождения Казначеев попросил позвать Игоря Бирюкова. Алик вопросительно посмотрел на своего коллегу.

– Руська, а он отмечался? Бирюков-то.

– Я не помню, списки у Женьки в школе…

– Просто наберите ему, – сказал Степан.

Рустам попытался позвонить Игорю, но телефон того не отвечал.

Это как!? Он не будет сегодня пересдавать!? Он же для этого и подначивал Меркулова организовать день пересдачи, чтобы встретиться именно с ним. Требовать от инструкторов срочно привести его вызовет лишь вопросы. Что ж, инспектору не оставалось ничего другого, кроме как дальше играть свою роль…

После шестого «успешного» кандидата Степан отправился в уборную автошколы-долгое нахождение на пассажирском сидении и обильное питье воды давали о себе знать. На удивление, желание по «маленькой нужде» было настолько сильным, что Казначеев не сразу узнал соседа справа от себя.

– Кажется, ты хотел найти меня? – обратился он к соседу, припомнив его слова на последнем неудавшемся экзамене.

Парень посмотрел на Степана, и от удивления не смог сразу подобрать слова ответного приветствия.

– Товарищ старший лейтенант, Вы и сегодня у нас принимаете, да?

– Огорчен? А я вот очень рад нашей встрече. За мной в машину, как закончишь.

Между тем на улице начали сгущаться тучи, листья деревьев зашелестели в унисон от поднявшегося ветра. Как же все-таки не хватало этого холодка до обеда, когда солнце чуть ли не испепеляло все живое. Пока сосед по уборной тащился к машине, Казначеев успел перекусить заранее приобретенной шаурмой и бутылкой холодного чая.

Дверь со стороны водителя открылась, и Алик заглянул в салон.

– Мы зовем кого-нибудь?

Степан высмотрел за ним подбегающего паренька, и молча указал на него Алику. Инструктор обернулся и крикнул ему:

– Ты где бегал, пропавшая душа!? Давай за руль!

– Телефон сел!

Алик пропустил кандидата в водители и вернулся в здание школы. Игорь Бирюков неторопливо сел за руль и начал настраивать органы обзора.

– Ну что, Игорь? Как покатался?

– На чем? – без капли удивления уточнил кандидат.

– На своей новой «Мазде».

Парень на это лишь глубоко выдохнул, и выдержал несколько секунд паузы.

– Значит, это Вы на «Патриоте» тогда были… А, блин – Игорь молча начал показывать на камеру.

– Не пишет. Зачем камере записывать, как я обедаю?

– Понятно. Удалось от тех ДПСников оторваться?

– Я не какой-нибудь бесправный гонщик, чтобы играть в погони с полицейскими. Расскажи-ка мне, как у тебя оказалась эта машина.

Игорь признался, что это был подарок, который он тайком выкрал из родительского гаража, чтобы опробовать его на городских дорогах и потренироваться к экзамену.

– Проблемы с ДПС были?

Парень заверил, что к нему никто больше не цеплялся, и вообще он больше на ней не ездил – отец вернулся раньше, чем предполагалось. О ночных прогулках сына он не прознал.

– Очень здорово, учитывая, что твоя машина фигурирует в уголовном деле трехлетней давности. И бывшего владельца машины сейчас разыскивают.

– Вы сейчас серьезно!?

– Я похож на шута? Смотри сам… – Степан достал из переднего кармана рубашки сложенное вчетверо письмо с заголовком «ОРИЕНТИРОВКА» и протянул Игорю. В правом верхнем углу надпись: «Управлениям внутренней безопасности по административным округам г. Москвы (по списку рассылки)», отправитель – УГИБДД ГУ МВБ по г. Москве. Пробежавшись по тексту, Бирюков действительно нашел описание, похожее на его будущую машину: «праворульный автомобиль без государственного номера, красного цвета, двухместный, предположительно японского производства». Замечен такого-то числа во столько-то часов. И в конце: «при выявлении владельца провести меры по задержанию и доставке в ближайшее ОВБ для выяснения обстоятельств». Подписано заместителем руководителя управления.

– Получается – я преступник…? – Игорь от остолбенения выронил письмо, уставившись вперед на дорогу.

– Ты нарушитель, но пока еще не преступник. Все зависит от того, насколько ты будешь содействовать внутреннему расследованию. Сейчас у тебя есть два варианта. Первый – я принимаю у тебя экзамен по всей строгости закона, ты либо сдаешь, либо не сдаешь экзамен. Затем через какое-то время к твоим родителям наведаются следователи и начнут задавать вопросы относительно обстоятельств приобретения автомобиля, покажут эту ориентировку, после чего конфискуют транспортное средство до дальнейших указаний сверху.

– А откуда следователи узнают…

– Дослушай меня, я не закончил, – Казначеев показал ему правой ладонью «стоп». – Есть и второй вариант, который устроит нас обоих. Сейчас ты сдаешь экзамен без грубых ошибок, по тому же самому маршруту, как в тот раз. Затем дожидаешься меня, и мы едем к твоим родителям. Я объясню им ситуацию, оставлю свой номер, после чего я одалживаю твою машину на срок до трех недель. Как раз к этому времени ты получишь права, а я верну твоим родителям уже поставленную на учет машину…

– Это с номерами и СТС?

– Так точно. За сохранность машины не переживай, я позабочусь, чтобы ориентировку отозвали. Ну и номера можем тебе красивые сделать… Что скажешь? – Степан откусил еще немного куриного донера.

От такого предложения Игорь воспрял духом, и ожидаемо принял предложение инспектора. Экзамен был сдан без каких-либо проблем.

Игорю пришлось дождаться, когда Степан примет последнего испытуемого. Когда все мероприятие закончилось, он высмотрел «Патриот» Казначеева в неприметном месте, сел в него, и они направились к дому Бирюкова, чтобы взять его отца с собой и отвезти к гаражам на Измайловском зверинце.

Если выражаться мягко, отец был слегка удивлен появлением сына в компании полицейского, заявившего о розыске «вещественного доказательства» на четырех колесах. Все вопросы Степан обещал разъяснить по пути. Перед приездом на 4-й переулок Измайловского зверинца Степан заехал на заправку, чтобы пополнить запасы бензина.

– Рассказывай, Игорек, что ты там натворил? – спросил отец, когда Казначеев вышел из машины и отправился на кассу.

– Оказываю содействие правоохранительным органам.

– Странно как-то это все выглядит… Что это еще за содействие, в котором надо одалживать машины гражданских. Уверен, что он не ряженый?

– Какой же он ряженый? Он же экзамены у меня принимал.

– Сегодня он принимает экзамены, а завтра он перегоняет машины через эстонскую границу. И где ты его потом искать будешь? Мы ведь ее даже на учет не поставили, чтобы в случае чего объявить в розыск.

Бирюков младший понимал, что он находится между молотом и наковальней. С одной стороны, вдруг за машиной действительно придут «плохие» полицейские и заберут его мечту на колесах, как вещественное доказательство в каком-то там преступлении, и сейчас они в самом деле отводят от себя беду. С другой, в словах отца тоже был смысл – неужто автопарк полицейских так оскудел, что они привлекают к своим расследованиям машины без учета? Возможно, что некто слил им базу машин по VIN-номеру, и те проворачивали какие-то махинации.

И как объяснить отцу, что это могло стоить ему прав? Здесь Казначеев подстраховался – он пока не дал Бирюкову расписаться в экзаменационном листке. Без подписи кандидата, что он ознакомлен с результатами экзамена, водительское удостоверение не выдадут.

– Игорек, сделаем проще – пусть на громкой наберет своего начальника, как подъедем.

Когда Степан подъехал к гаражу с «Маздой», отец озвучил ему свои сомнения относительно замысла одолжить «японку».

– Вы решили спросить об этом только сейчас? – возмутился на это Казначеев.

– Степан, да? Напомните, Вы в каком отделении ГАИ работаете?

С невозмутимым выражением, старший лейтенант озвучил свое реальное место работы.

– Не подскажете, как Вы определили, что у нас есть такая машина, которая попадает под ориентировку?

«Потому, что твой бестолковый сынок раскатывал на ней в тот вечер», – подумал про себя полицейский. Но для отца была приготовлена безопасная версия.

– По нашим источникам, вы приобрели «Мазду» в апреле у продавца, который проходит фигурантом по уголовному делу. Автомобиль может числится в угоне. Для этого необходимо доставить его на техническую экспертизу.

Отец обдумал его слова, после чего чуть слышно выругался:

– Надо было жену слушать и не брать с рук…

– Пап, хочешь сказать, ты у какого-то барыги взял краденую машину? – удивился Игорь.

– Да нет, все ведь вроде как законно… Хорошо, допустим, эта машина в угоне, в розыске, да без разницы. У Вас есть на руках постановление суда?

– Нет, но Вы можете дождаться следователей с ним, и навсегда попрощаться с подарком сыну.

– Возвращаемся тогда к началу – на каком основании Вы пытаетесь изъять у меня мою собственность?

Степан подошел к нему в упор и сквозь зубы прорычал:

– На таком, что…

– Все, харош! – Игорь более не мог терпеть этот балаган. – Пап, я на ней ездил, пока ты на рыбалке со своим Маратом был. Я должен был готовиться! Я засветился, инспектор об этом узнал, и мы договорились, что я дам ему покататься на пару недель, пока…

– Ты…ЧТО!? – отца вот-вот хватит удар от такого откровения сына. – Ездил!?

– Да, потому что я не мог подготовиться иначе! Нет никакой истории с угоном.

– И что Вы ему пообещали взамен, Степан?

Степан не был хорош в импровизации, но сейчас ситуация того требовала.

– Что он сдаст экзамен, и машина без проблем встанет на учет.

Николай не верил своим ушам – то машина в розыске, то сын втихую раскатывал без номеров и прав. От переполнившей ярости он даже ударил Игоря в живот, отчего сын согнулся в три погибели, но выстоял.

– В конце концов, запишите меня на, мать его, видео! Что я, старший лейтенант Казначеев одалживаю на три недели «Мазду RX-7» для служебных нужд!

– А если и исчезнет… – Игорь постепенно отходил от боли. – Я c тобой рассчитаюсь.

В конечном итоге отец сдался, возложил ответственность на сына за сохранность иномарки и вручил ключи полицейскому. Требовать видеофиксацию и звонок начальству он тоже не стал – мысль о гнусном поступке сына все еще не отпускала его, и они молча отравились домой.

«Тяжелый случай», – думал про себя Степан, передвигаясь по дворам на стальной преступнице. Оставался только риск того, что папаша-параноик обратится в их отделение и обо всем пожалуется Меркулову. И чем больше пройдет времени с момента разлучения семьи Бирюковых с машиной, тем более великим у Николая будет соблазн навестить первый дом на Вернисажной улице. Куда, к слову, Степану еще предстоит вернуться с «зачетками» кандидатов – в понедельник Меркулов, потирая свои жирные потные ладошки, будет спрашивать с него за успехи молодых водителей. А экзаменационные листки остались в «Патриоте»…

Егор так и не отзвонился на предмет поисков Киры. Степан набрал ему сам.

– Егор, твоя блудливая японка у меня. На какой адрес ехать?

Гараж отца Егора располагался где-то в районе Черемушек, на улице Архитектора Власова. Вячеслав Клыков, к счастью, не стал продавать свое маленькое пристанище перед переездом за границу – на чужбине всякое могло произойти, а Родина, случись чего, всегда примет в свои объятия. Улица Архитектора Власова была не ближним светом – предстояло ехать не менее часа, а без номеров ездить на такой роскошной малышке было еще и опасно. Но, как говорится, кто не рискует… Нет, пить за рулем шампанское Степан точно не станет.

Поздним вечером на этом участке Третьего транспортного кольца обычно мало дежурных экипажей – Степану повезло проехать мимо одного, благо те проверяли какого-то таксиста. У инспекторов ДПС это была одна из «любимых» категорий клиентов. Словом, он добрался без казусов.

Интересно, не будет ли в гараже его ждать господин Меркулов?

Егор сориентировал Степана по телефону к своему боксу и встретил напротив открытых ворот. Характерным махом руки он дал понять, чтобы Казначеев сразу заезжал в гараж. Когда старший лейтенант загнал машину внутрь, Егор закрыл ворота и включил свет.

Внутри бокса все было куда цивильней, чем когда-то в их с Алексеем пристанище – стены разукрашены в профессиональные уличные граффити, вместо стеллажей были устроены алюминиевые пеналы, а пол был укрыт резиновыми матами. И ходить приятно, и разлитой краски можно было не бояться.

Кроме «Мазды», в гараже стоял еще какой-то «Митсубиши Лансер» оливкового цвета.

– Егор, не говори мне, что ты в такое время решил опять взяться за старое.

– Сплюнь, наездился.

– Тогда чья…? – от удивления Степан даже не успел закончить свой вопрос. Он снова вспомнил про Меркулова. Нет, он же ездит на «Элантре». Или это его тайная игрушка в ночи? Или…

В левой части гаража, со стороны входа, послышались приближающиеся шаги. Потолочный светильник не полностью окутывал бокс фотонами, и потому Казначеев не сразу разглядел силуэт мужчины, показавшегося из тени.

– Моя. Нравится?

– Я бы немного опустил подвеску сзади, и взял бы колеса большего диаметра ярко-белого цвета.

Силуэт на это лишь усмехнулся.

– Ты был прав, Егор, он шарит. Вы же Степан, я правильно понял?

Казначеев на это утвердительно кивнул.

– Я Камиль, из «Крыльев ночи».

***

Казначееву не верилось, что Егор смог организовать встречу с первым лицом одного из крупнейших стритрейсерских клубов в Москве, некогда главного конкурента «Ночных всадников» по охвату районов и количеству членов. Тихон как-то рассказывал Степану о раскладе присутствия клубов на той или иной территории – он держал Восточный округ в периметре Вернисажной улицы, Щелковского шоссе, участка 105 и 0 км МКАД и Шоссе Энтузиастов. Камиль же вел дела преимущественно в западной части города, в пределах Рублевского и Можайского шоссе, а также участка 55-60 км МКАД. Север и юг города выступали буферной зоной для выяснения отношений между клубами, и не были заняты кем-либо из клубов.

После инцидента с Алексеем Путейко и скорой помощью Тихон предупредил Камиля о возможном усилении присутствия ДПС по всей Москве, и лидер «Крыльев ночи» на какое-то время приостановил заезды в Москве и ушел в подполье.

– Интересно, что он поинтересовался у меня насчет «вакантных» должностей, когда я пережидал всю эту бурю. Тогда мне нужен был помощник, чтобы вести дела с заправщиками. Я сказал, что подумаю, договорились через пару дней созвониться…

– Ты поддерживаешь сейчас контакт с Тихоном? – перебил его Степан.

Камиль чуть усмехнулся от такого вопроса.

– А вот дослушай. Вскоре я перезвонил Тихону, и мы договорились встретиться для обсуждения условий. В принципе, я был не против его взять, знаем друг друга давно. И разговор потом как-то странно оборвался…

Егор и Степан вопросительно переглянулись друг с другом.

– Его будто чем-то огрели, я услышал стон. Чей-то голос вдалеке еще говорил, что-то вроде: «Все, Кирюша, больше не будешь чудить». Учитывая, что с тех пор он больше не связи…

– Ты думаешь он… все? – Егор провел указательным пальцем себе поперек шеи.

– Возможно, – Камиль вытащил из карманов своих темно-синих джинс какой-то предмет, внешне напоминающим обычную флешку, и тут же вручил ее Степану. – Среди моих ребят есть и хорошие компьютерщики – смогли вытащить запись разговора. Егор, ты спрашивал у меня второй номер Киры? Предлагаю уговор. Узнаете второй голос на записи – дам ее второй номер.

– Кира не говорила мне, что у нее есть второй телефон, – удивился Степан, прокручивая в пальцах переданный USB-носитель голубоватого цвета с металлическим корпусом.

– Не знаю насчет второго телефона, но с этого номера она как-то звонила мне. Я и сохранил его. Так что, джентльмены, дайте знать, когда прослушаете запись.

Степан почти забыл, что с собой у него была рабочая сумка с экзаменационными карточками будущих кандидатов (в том числе с подписью недотепы Игоря). Вместительность же сумки позволяла переносить с собой еще и рабочий ноутбук, который Степан брал с собой для удобства учета списка и соответствующих «отметок». На нем и можно было проверить запись.

Казначеев достал из сумки не самый свежий ноутбук «Тошиба», переживший, как минимум, два президентских срока – кнопки клавиатуры покрыты слоем высохшего жира, динамики и вентиляционные отверстия обросли въевшейся пылью, а сам корпус был местами с потертостями. «Тошибе» потребовалось чуть меньше минуты, чтобы пробудиться ото сна и позволить воткнуть в себя USB-носитель. Формат записи оказался не .mp3, и пришлось опробовать пару-тройку аудио программ, чтобы открыть файл «110612.aac».

– А-ак? – вопросительно сказал Егор, всматриваясь в имя файла.

– Парнишка говорит, у этого формата звук лучше при сжатии сохраняется.

– Посмотрите на имя файла – будто это дата, – заметил Степан. Кажется, в этот день он как раз был на смене.

Запись разговора длилась около полутора минут. В ней Тихон и Камиль обсуждали время и место встречи, причем главарь «Ночных всадников» максимально давал понять, что заинтересован в сотрудничестве со своим коллегой. На 62-й секунде раздался какой-то глухой удар с металлическим эхом, после которого последовал набор неразборчивых звуков – шарканье, приглушенные стоны, учащенное дыхание. Через какое-то время борьба прекратилась, после чего прозвучали слова, вызвавшие такой интерес у Камиля.

И от которых у Степана прошлись мурашки по коже.

XIII

В знак признательности Степан и Егор вкратце посвятили Камиля в курс происходящего, но без подробностей – что убийца Тихона некто Альберт Меркулов, и что он был их начальником в эпоху гонок. Казначеев не планировал подключать Камиля в свой замысел, а потому умолчал о той части, в которой Альберт скоропостижно перевелся на должность главного грабителя в первом отделении экзаменационной работы. Версия для Камиля звучала так – командир второго батальона, начальник Альберта, решил перестраховаться, и предложил Меркулову расстаться по-хорошему. Договорились о переводе на более низкую должность в подразделение пропаганды безопасности дорожного движения.

С тех пор Степан с Альбертом якобы не общался.

Камиль свое слово тоже сдержал, и надиктовал второй номер Киры. Перед тем, как вернуться в отделение, Степан попросил его воздержаться от каких-либо попыток выйти на Меркулова и, тем более, организовывать заезды в Восточном округе – там по-прежнему было плотное присутствие патрульных экипажей. Перед этим ему еще нужно было забрать свой «Патриот» с 4-ого переулка Измайловского зверинца и отвезти экзаменационные документы на базу. У Казначеева практически не осталось сил, чтобы ехать еще и на работу – все равно Альберт будет смотреть их только в понедельник. Но отец мог востребовать свой автомобиль, и тогда придется везти эту кипу в руках, чего ему не хотелось делать еще больше. Потому, переборов чувство усталости, он решил отвезти их сейчас – в конторе всегда был дежурный, который мог открыть ему дверь.

Что же насчет Киры, Егор пообещал связаться с ней, чтобы обсудить возвращение в стольный град. Интересно, как она там? Вспоминала ли Степана?

На следующий день Казначеев проснулся в районе обеда. Алексей Иванович был жаворонком – для него проснуться после восьми утра было все равно, что подростку проснуться после днем. Со стороны кухни шел запах чего-то мясного, сопровождаемого звуками телевизионных новостей и кипящего масла со сковородки. Но это был уже не тот запах – отец обычно не заморачивался с приготовлением собственного фарша для лепки котлет, и покупал полуфабрикаты. Тем не менее, запах почти мгновенно пробудил аппетит у Степана – он так и не успел отужинать из-за всей этой секретной операции с «Маздой». Степан не любил бездельничать в кровати после пробуждения, а потому сразу направился на водные процедуры в ванную, а затем на кухню.

Отец поприветствовал сына, не отвлекаясь от переворачивания купатов.

– Сегодня так-то ты готовишь обед.

– Я приехал вчера около трех часов…

– Поправка – сегодня. Сутки начинаются после полуночи. Я уже понял, что быстрее будет самому сделать, – Алексей Иванович присыпал котлеты какими-то специями, затем переключился помешивать макароны. – Как экзамены вчера принял?

Меньше всего сыну хотелось обсуждать с отцом рабочие моменты. Тем более под новости о готовящейся военной операции России в Аль-Махаре, стране на Ближнем Востоке, где террористы пытались свергнуть законно избранного правителя. А потому откупился шаблонным «нормально все».

– Приводи пока себя в порядок, скоро позову.

Обед прошел практически в полном молчании, родственники ограничивались репликами передать какую-либо специю, соус или напиток. После того, как Степан убрал со стола, отец сообщил, что достал показания.

– Вы про того врача?

– Так точно. Хотел вручить еще вчера, но тебя не было весь вечер, – Алексей Иванович вышел из-за стола и направился в свою комнату, Степан – вслед за ним. Казначеев-старший достал из своего портфеля один единственный лист А4 с какой-то рукописью. Это был почерк его отца – ровный и читабельный, как и полагалось сотрудникам правоохранительных органов. Степан сел на стул между бюро и гардеробом (отец разрешал садиться на кровать только матери) и начал рассматривать документ.

– Если коротко – Ефимцев уверял меня, что был уверен в группе крови твоего напарника. В то время выдачу пакетов с донорской кровью производили без специальной врачебной комиссии, их начальник службы трансфузиологии вел только учетный список емкостей с кровью, за который он отчитывался только перед главврачом больницы. Хранилище с пакетами оборудовано видеонаблюдением, и, если дежурный врач не внесет запись при востребовании мешка – это гарантированное увольнение, а то и статья. У каждого мешка свой уникальный номер, который дежурный врач вносил в некий журнал регистрации переливания, где указывал фамилию пациента и время востребования.

– В хранилище кто-то наблюдает за этим? – спросил Степан.

– Степ, я же тебе говорю – есть камеры. У больниц нет таких средств, чтобы круглосуточно держать вахтера за мешками. Суть не в этом – холодильник с мешками разделен на несколько отсеков. То есть, на каждую группу крови приходится свой отсек, так? И мешок, который тогда Ефимцев брал из холодильника, был единственным.