Бетонная Луна. Вселенная Единения. Том 1

Полицейский остановился. Он тяжело дышал. Я подбежал к нему и положил руку на плечо.

– Давай просто выслушаем его. Узнаем, что он хочет. Попробуем выяснить, что он будет делать дальше.

Куно глубоко вдохнул и медленно выдохнул в попытке успокоиться.

– Мы и так нихера не делаем, Клос! Стоим тут на месте… а эти твари из Управления… Ты не понимаешь, Клос! Там мои жена и ребенок!

– Куно, мы должны его выслушать!

– Да он же псих! Он все равно их всех убьет, это только вопрос времени!

– Так их не спасти! Не надо импульсивных действий! Это слишком рискованно! Давай же, возьми себя в руки, мы найдем разумный и безопасный выход.

Он пристально посмотрел на меня, сделал еще один глубокий вдох и ответил:

– Хорошо.

Продолжал идти дождь. Назревало что-то очень опасное и пугающее…

***

Тем временем Томас трясущимися руками попытался позвонить родителям. В ответ были слышны лишь гудки. Я увидел, как слезы на его лице смешиваются с дождем… Его губы еще сильнее задрожали, он уронил телефон в грязь под ноги.

– Что дальше? – спросил я у Райнхольда. – Что тебе нужно?

Ответ последовал незамедлительно: преступник ждал этого вопроса.

– Я хочу поиграть.

На его лице отразилась безобразная улыбка. Он чувствовал себя пауком, а мы все попали в его липкую паутину…

– Слушайте мои правила. Я хочу напомнить, что сегодня мой сообщник своим молчанием отправил на тот свет невинного старика. И теперь он не только продажная шкура, но и убийца. А вот их молчание, – Райнхольд махнул в сторону Куно и Томаса, – напротив, может жизни спасти.

Том и Куно были как в трансе: они внимательно слушали этого ублюдка. Повисла тяжелая пауза, которая оказывала сильнейшее психологическое давление на всех оставшихся полицейских, после чего Райнхольд продолжил озвучивать правила своей игры со смертью.

– Итак, рядом со мной находятся ваши родные. Твои мама и папа, Томас, твои родители. Они напуганы, они плачут и просят поговорить с тобой. Слышишь, они стоят на коленях и умоляют меня об этом! Их жизни… хм… находятся в руках Куно.

Куно взглянул на Томаса.

Я знал о нем не так уж и много. Томас Майер – еще совсем молодой парень, в академии был отличником. В полиции служил первый год. У него была родная сестра – Элфи. Вместе со своей семьей они жили в Доннере – престижном районе города.

– А что это за маленькая девочка Франциска? И ее мама Каролайн… Какие же они милые! – гнусно произнес Райнхольд, разжигая огонь на нашем поле.

– Дай мне рупор, Клос, – раздраженно бросил Куно, затем сам подошел и силой выхватил его у меня из рук.

– Слушай меня, ублюдок! Только пальцем к ним притронься! Я убью тебя! Слышишь, тварь!? Я приду за тобой!

Райнхольд захохотал и продолжил:

– А знаешь, я тебе верю! Я ведь долго изучал тебя, Куно. Ты всегда считал, что сила решает все. Что все в твоих руках, и никто не вправе тобой командовать. Но знай, каким бы ты ни был агрессивным и сильным, твоя семья, жизнь твоей дочери и любимой жены – сейчас они не в твоих крепких руках. А в слабых ручках Томаса, пойми уже это! Как я говорил ранее, у меня есть еще три заложника. Так вот, правила до смешного просты: если я в течение семи минут буду наслаждаться тишиной, умрут всего два заложника. Я дам пистолет этому студенту, и пусть он сам выберет жертву. Не сможет сделать выбор – умрет сам. Да, вы должны понимать, что случайными жертвами могут стать и члены ваших семей. А могут и не стать. В любом случае еще двое сегодня умрут – и вы не сможете повлиять на это. Однако вы можете попытаться избежать смерти своих родных. Я освобожу родителей Томаса, если он поделится с нами любой грязной информацией о жизни Куно Вернера. Так сказать, вывернет его мразотную сущность наизнанку. Да, в таком случае я убью семью Вернеров. И наоборот: если я услышу грязь о Томе, то отпущу семью Куно и убью Майеров. Но вы учтите, что все люди, сидящие передо мной, хотят жить. И не забывайте, у тех троих… у них тоже есть семьи.

В очередной раз над складом нависла напряженная тишина.

– Итак, перед вами непростая дилемма, – продолжил убийца. – Насколько вы доверяете друг другу? Насколько вам дороги жизни родных? Сможете ли вы промолчать? У вас есть ровно семь минут. Выбор только за вами.

От растерянности и сильнейшего нервного напряжения Том сел прямо на асфальт, обхватив свои колени. Лицо его побледнело, а широко выпученные глаза уставились в одну точку.

Куно же заорал как зверь. Быстрым движением он достал из кармана бумажник, открыл его. С фотографии на него смотрели улыбающиеся жена и дочь. Слеза капнула на лицо дочки на фото…

– Франциска, радость моя, – прошептал Куно, проводя пальцем по фото. – Нет… я не позволю им умереть! Не позволю! – он резко обернулся к Томасу. – Только попробуй что-нибудь вякнуть, щенок, и я порву тебя на куски! Ты слышишь меня?!

– Куно, успокойся, – произнес я, стараясь говорить медленно.

– Клос, заткнись уже, наконец!

– Но ты не понимаешь… – начал Ганс.

– Заткнитесь все, я сказал!!! Не лезьте!

Не отрываясь, Куно сверлил взглядом Томаса. Он увидел, как трясется у парня нижняя губа. Немного пошатываясь, Куно приблизился к напарнику и крепко схватил его за горло; говорить при этом Вернер продолжил очень тихо и спокойно:

– Том, посмотри на них. Посмотри на мою доченьку!

Томас начал мотать головой, всхлипывая.

– Нет, – сквозь слезы выдавил он. – Молчите. Будем молчать, герр Куно.

– Я должен спасти их, Том. Она еще маленькая.

– Нет! – закричал Томас в ответ.

Я отошел в сторону и набрал номер Энгеля. Ситуация очень быстро вышла из-под контроля, нужно принимать срочные решения. И где его черти носят?!

– Время иде-е-ет! – пропел Райнхольд в рупор.

– Герр Куно, два случайных заложника… это лучший для нас вариант!

– Там мои жена и дочь! Нет никаких «нас». Есть только я и моя семья! И мой лучший вариант – не молчать!

Это был камень на пути Куно. Томас наверняка небезгрешен, но ничего особо плохого о нем сказать было нельзя.

– Осталась минута! – объявил Райнхольд. – Тут все плачут…

– Черт! – выругался Куно и нервно поднес рупор ко рту. У него дрожал подбородок. Казалось, все вокруг замерло в ожидании. Даже ветки деревьев перестали качаться от ветра. Затем прозвучало восемь выстрелов:

– Он давал взятки… купил себе место в полиции.

А потом еще один, шепотом:

– Прости.

Снова подул ветер. Казалось, он вырвался прямо из глотки Тома, когда тот закричал:

– Не-е-е-е-ет! Я… Это ложь! Я никогда не делал этого!

Куно бросил рупор на землю, затем и сам рухнул на колени. Из простреленного плеча текла кровь. Впервые за эту ночь он заплакал. Зато Томас теперь не плакал – я еще никогда не видел его в такой ярости.

– Нет! Я не делал этого! Куно! Ты ублюдок! Чертов ублюдок!

Томас ринулся к рупору.

– Том, нет! – крикнул я. Но было уже поздно…

– Он жестоко обращается с задержанными! Превышает полномочия! А еще он ворует вещественные доказательства! А я… я никогда не давал взяток… Никогда этого не делал… Я стал полицейским по образованию… и… и… по праву.

Том, опустив глаза, не глядя бросил рупор в сторону. Он встал и, всхлипывая, пошел к машине, но упал перед ней на колени, уткнувшись лбом в дверь.

– Сука! Ты что натворил?! – заорал Куно.

Он бросился к напарнику, схватил парня за волосы и со всей силы приложил лицом о дверь. Мы с Гансом принялись разнимать их, в итоге кое-как удержав Вернера в стороне. Томас молча уставился на Куно, сплюнув кровь. Он смотрел на него глазами, в которых был ужас и печаль, а еще ненависть. Да, он совершил свою месть. Но был ли ею удовлетворен?

– Отпустите! Я убью его! И Райнхольда убью! Пусти, я сказал!

– Где герр комиссар? – спросил Ганс.

– На перекрестке, – ответил я.

Снова прозвучал голос Райнхольда:

– Вот семь минут и прошло. Как это ни прискорбно, раз уж оба полицейских – люди нехорошие, то умрут обе семьи. Я уж подумал, что мне реально придется заставить этого парня делать выбор. Интересно, кого бы он… Ну что ж.

– Нет… – прохрипел Томас. – Нет! Я же ничего не сделал! Куно солгал! – Томас сорвался на крик; слова вылетали из его горла с такой невероятной силой, разве что не царапали его. – Куно соврал! Не трогай их!

– Я убью его… – с ненавистью повторил Куно. – Если только с ними что-то случится, я…

Раздался выстрел. Еще один. Еще. Еще…

Томас упал на землю и застонал. А его напарник со звериной силой вырвался все же из наших рук.

– Сука! – он ринулся к складу, на бегу стреляя в окно третьего этажа и почти не целясь. Райнхольд, в свою очередь, безумно захохотав, метко выстрелил Куно в ногу, уложив того возле забора.

В это же время у склада появился запыхавшийся комиссар.

– Мы нашли вход… Что, черт возьми, здесь происходит?

***

Я кратко рассказал комиссару о развитии событий. Ничего мне не ответив, он подошел к Куно, забросил его руку себе на плечо, и они медленно двинулись к перекрестку. Уходя, комиссар приказал нам с Гансом увести отсюда Томаса – парень был весь бледный, на его лице застыл ужас. За всем этим с нескрываемым удовольствием наблюдал Райнхольд.

– У меня получилось… – голос у него был взволнованный, словно бы преступник сам не мог поверить в происходящее. – Целых два Монстра сегодня родилось! – с некоторым удивлением произнес он, казалось, самому себе. А затем обратился к нам через рупор:

– И напоминаю: вернуться может только один…

Мы дошли до перекрестка. Тут уже стояло наготове несколько машин скорой помощи и десяток полицейских. Врачи, не дожидаясь пока комиссар дойдет до них, оперативно положили Куно на носилки и повезли его в больницу. Он стонал и без остановки повторял: «Пустите меня к нему…» Когда мигающие огни скорой скрылись за поворотом, комиссар подошел ко второй машине, объяснил что-то врачу, тот кивнул в ответ и повел Томаса внутрь автомобиля.

Энгель сказал мне:

– Короче, план такой. В помещении склада есть огромный подвал. И там есть проход. Это значит, что подвалы двух соседних зданий соединены под землей, смекаешь? Удобная херня для незаконных делишек. Оракул, эта конченная тварь, не могла отправить планы складов без моего заявления. А еще уточняла, есть ли собственники у соседнего склада.

Комиссар развернул передо мной распечатку плана здания. Затем показал на соседний склад.

– Проход был заложен стеной из кирпича, но мы его только что слегка… взорвали.

– Надеюсь, преступник ничего не услышал?

– А ты услышал? Проход глубоко под землей, взрыв был на приличном расстоянии от цели. Короче, там уже трое наших, проверяют все. Если можно будет бесшумно попасть на первый этаж склада на Граштенштрассе 17, они свяжутся с нами, и мы возьмем его штурмом. У нас есть гранаты с усыпляющим газом – но они на крайний случай. Если там и вправду беременная, то лучше бы нам обойтись без газа. Возвращайся, Клос. Говори с ним, отвлекай его. Нам нужно время, нужно, чтоб он слушал тебя, потерял бдительность. И пусть он сам побольше говорит. Тяни время, Клос. Если что-то понадобится, я тут, на связи. Но надеюсь, ты и сам справишься.

– Хорошо, герр комиссар, – ответил я и быстрым шагом направился в сторону склада.

Вперед тянулась маленькая серая, невзрачная улочка Граштенштрассе. Слева и справа от меня расположились всякие склады, какие-то заводы, а может, и фабрики, часть из которых уже давно была заброшена… Здания были старые, я бы сказал, что все они находились в аварийном состоянии. Отходы наверняка, сваливали в реку. В воздухе стоял сильный запах химикатов. Как же здесь можно жить и работать?!

Мысли об окружающем меня пространстве не могли затмить размышления о событиях сегодняшней ночи. Я думал о том, что оба – и Куно, и Томас думали лишь о себе и своей выгоде. Нормально ли это? Ведь если бы Вернер согласился на сотрудничество, мы могли бы спасти две жизни. Но он решил, что выиграет больше, если предаст – теперь же он потерял все.

Я подошел к этому чертовому складу. Мой силуэт из окна увидел Райнхольд; он довольно произнес:

– Отлично! Ну что, продолжим?

Я достал из машины рупор и сказал в ответ:

– Продолжим что? Райнхольд, неужели тебе еще мало смертей?

Если не останется заложников, мы быстро схватим его. Он ведь это понимает.

– Ты думаешь, мне нужны эти смерти? Ты кем меня считаешь, свинья? – со злостью и презрением выкрикнул преступник. – С кем я говорю? Как тебя зовут, детектив?

– Клос Хайнеманн.

– Клос, значит. Скажи, зачем ты здесь? Ты что, не видишь, как мало от тебя зависит? Вы, жалкие детективы, только пытаетесь просчитать мои действия, а я ваши уже знаю наперед. Здесь я управляю ситуацией! И лучший вариант для тебя – уехать домой, Клос! Сейчас же!

Казалось, что Райнхольд расслабился. Но он все еще использовал заложника как живой щит, потому что стоило бы ему выпустить его хоть на секунду, как снайперы сразу же бы выстрелили. Возникла ненужная пауза, которую мне следовало заполнить разговором, но как только я поднес рупор к губам, Райнхольд продолжил:

– Задумайся, Клос, какие люди тебя окружают. Эта ваша Система прогнила насквозь. Трое из ваших людей были твоими коллегами, возможно, даже хорошими друзьями. Но один из них оказался предателем, и вы пока не знаете, кто! Еще двое до конца своих дней теперь будут ненавидеть друг друга: не просто ненавидеть, они станут врагами. Томас на грани. Он обязательно будет мстить Куно. Ты почувствовал рождение Монстра в нем, детектив Клос?

Месть… Куно сам создал себе врага.

– Зачем тебе это все?

– Зачем… ночами я задавал себе этот вопрос. Что делать мне и как жить дальше в несовершенном мире? Я довольно богат, Клос, хотя, наверное, по мне и не скажешь. Но я не вижу смысла в деньгах. Мне не на что их тратить, это не приносит мне счастья. Говорят, что человек – существо социальное, но кто меня окружает? Мне не хочется жить в мире, где человеческая жизнь измеряется в денежных единицах и, как это ни парадоксально, ничего не стоит! Когда вещи стали продаваться за деньги, когда они получили цену – с тех пор и человеческая жизнь измеряется деньгами. Черт, был ли хоть один исторический период на этой сраной планете, когда жизнь считалась бесценной?

– Райнхольд, ты же сам убиваешь ни в чем неповинных людей! Кто дал тебе право лишать их жизни?

– Это то, что видишь ты. А теперь посмотри на мир так, как его вижу я! Я ведь уже сказал, что человеческие жизни сейчас – это лишь кучка денег. Я вижу не живые души; я вижу лишь манекены с ценниками. Это не случайные заложники с улицы, Клос! Как ты мог такое подумать? Я попросил сообщника подобрать мне таких людей, которые были связаны со взяточничеством и воровством! Вот, например, студент. Может, для тебя он – будущее светило науки, но для меня он чертов взяточник, который сейчас покупает себе хорошие оценки на экзаменах, а потом будет просить взятку за то, чтобы вылечить твою мамашу без лишней бюрократии. Как тебе такое? Для меня этот коррупционер уже мертв – он не просто бесполезен – он вреден! Только представь, как сильно навредит обществу этот подрастающий урод – без знаний, с купленным образованием! Сегодня он покупает себе диплом, а завтра будет торговать своей некомпетентностью… Продолжим? Родители Майера – инспектора по безопасности. Знаешь ли ты, что они берут взятки во время проверок? Вот эта беременная шлюха встречается с молодым человеком по расчету, купаясь в его деньгах и даже не думая о будущем ребенке. Мне никого из них не жалко, Клос. Они уже не люди, а товар – и это их выбор. Я убил бы их прямо сейчас, но мне важно, чтобы до вас дошло, наконец. Я хочу преподать вам урок, показать, что вы занимаетесь не тем. И преступность ищете не там – вы ее под носом у себя не видите, бестолковые! Можете передать моему помощнику, Корблу, что он следующий! Это будет настоящая война за мировоззрение! Этот склад – лишь первая ласточка. Будут рождаться Монстры и сгорать горы амеро! Наша цивилизация станет обществом без денег! «Золотой телец» об этом позаботится!

– А дочь Куно – в чем виновата эта девочка? – спросил я, но Райнхольд меня перебил:

– Мое последнее требование, Клос: мне нужен вертолет. Пусть он приземлится на крышу склада. Я даю вам на это полчаса, иначе убью следующего заложника.

– Черт! – выругался я, а затем немедленно связался с комиссаром.

– Герр Энгель, он требует вертолет в течение получаса. Грозит убийством заложника. И еще: задержите Корбла.

– Клос, все двери внутри открыты. Полицейские уже в здании. Продолжай тянуть время, скоро мы загоним его в угол.

– Хорошо, герр комиссар, – я положил трубку.

Только бы они успели…

***

Неподалеку, под землей, группа полицейских бесшумно пробиралась в помещение склада на Граштенштрассе, 17. Пятеро уже находились внутри. Они медленно и осторожно двигались к лестнице. Действовать приходилось предельно тихо.

***

– Райнхольд, сдавайся и отпусти заложников. Мир не такой, каким его видишь ты. Мы можем поговорить об этом!

Я знал, что у него была цель, и уже не было пути назад. Переубедить Райнхольда было невозможно. Для этого необходимо было изменить его убеждения. Перестроить его мировоззрение, что не может быть делом одного вечера. Я знал, что он скорее умрет за свои убеждения, за свою цель, чем сдастся.

Громкий, усиленный рупором, звук наших голосов заглушал шаги поднимающихся по лестнице полицейских.

Время тянулось так медленно. Дождь наконец перестал идти. Райнхольд продолжал испражнять свою деструктивную философию о деньгах, о том, как они сломали ему жизнь. Как его предали и продали друзья и родные. Я, конечно же, не мог принять его средство – захват заложников, убийства. Но в то же время не мог не отметить его целеустремленность и способность переступить через все ради того мира, к которому он стремится, ради достижения результата – это восхищало меня. Мало кто добивался чего-то по-настоящему для него важного.

Была бы у него другая цель, этот человек принес бы миру много пользы.

До убийства заложника оставалось каких-то пятнадцать минут. Полицейские были уже у дверей в помещение, где находился Райнхольд. И вроде все самое страшное было уже позади… До развязки оставалось совсем немного…

***

Статика. Сырое темное помещение. Возле окна, держа в руках пистолет, стоит Райнхольд: низкорослый, толстый, с длинными светлыми вьющимися волосами и ухмылкой на мерзком лице. Прямо перед ним, закрывая как живым щитом, стоит молодой парень – заложник. Справа на полу бездыханно лежат пять тел – две семьи полицейских и старик. Беременная девушка опирается о стену поодаль и чуть слышно плачет. На полу в углу сидит еще один заложник, позади которого расставлены емкости с напалмом и взрывчатка. Один неосторожный выстрел, и от склада вряд ли что-то останется.

Статику нарушают полицейские.

Пинок по двери.

Райнхольд с заложником резко отходит от окна и поворачивается на звук.

– Полиция!

– Руки за голову!

– На колени!

Райнхольд лишь смеется и с силой давит дулом в висок парню.

– Бросай оружие!

– Вертолет…

– Сдавайся! Ты окружен!

– Вертолет!!!

Грубая игра с Райнхольдом не проходит.

***

Когда я услышал крики и увидел, как Райнхольд отошел от окна, прервав свою речь, то обрадовался, сразу почувствовав облегчение: вот и развязка. Смертей больше не будет. Сегодня он принес много боли людям. Мы не только сами себе причиняем так много боли, но еще и получаем ее от кого-то со стороны…

Я спешно направился к перекрестку, где ожидали развития событий комиссар и остальные. Оказалось, они уже шли ко мне навстречу, и мы пересеклись на середине пути.

Комиссар взволнованно посмотрел на меня:

– Клос, они уже внутри. Нужно держаться возле склада, может потребоваться помощь.

– Комиссар, что с Корблом? Где он? Райнхольд сказал, что он его сообщник.

– Черт! – Энгель посмотрел по сторонам, пытаясь найти Корбла. – Совсем забыл про этого говнюка… Ладно, все в порядке, в любом случае за ним приглядывают. Я заеду к нему домой на обратном пути. Нужно выяснить его причастность к этому делу. Потребуем у Оракула ордер на обыск квартиры; думаю, пачка денег стала бы хорошей зацепкой, чтобы допросить Корбла.

– Как там Куно и Том?

– Их развезли по больницам. Держатся. Наверное, не скоро мы их увидим… Бедняги… я им так сочувствую.

Энгель задумчиво посмотрел на часы.

– Что-то парни медлят.

***

Между тем на складе обстановка пока не изменилась. Время замерло на напряженной паузе.

– Вертолет уже в пути, – прозвучало из рации.

Один из полицейских, с разрешения Райнхольда, подошел к телам заложников и пощупал пульс каждого. Оказалось, что девочка была без сознания, но жива. И даже не ранена!

– Мы забираем тела, – сообщил он Райнхольду, ничем не выдав своего удивления.

– Да, конечно, – ответил преступник.

Буквально через несколько минут в здание вошли врачи и погрузили тела на носилки. «Они спасут девочку! – верил полицейский, обнаруживший, что она жива. Спасут…» – повторял он про себя.

***

События стремительно последовали одно за другим; а ведь еще недавно мы просто стояли на месте в томительном ожидании.

С каждой секундой все отчетливее слышался шум, создаваемый вращающимся пропеллером: со стороны реки к нам летел вертолет. Рассекая воздух лопастями, он быстро приближался к складу и наконец приземлился на крыше.

– Это просто прекрасно! Пусть пилот не глушит двигатель, – приказал Райнхольд, победно улыбнувшись.

Все внимание было обращено на посадку вертолета, и никто не заметил, как герр Куно Вернер подкрался к соседнему складу. Ветер развевал бинты, обмотанные вокруг его ноги и плеча. Шаркающей походкой он направился внутрь.

***

– Я поднимусь наверх с ней! – стараясь перекричать шум вертушки, предупредил Райнхольд, указывая на беременную. Она в слезах всхлипнула. – Остальных можете забирать.

Он швырнул заложника-парнишку в полицейских, в то же время крепко сжимая в руках девушку.

Часть полицейских принялась выводить выживших заложников из склада. На Райнхольда по-прежнему были направлены пистолеты. Со стороны казалось, что служители закона взвешивают одно из двух: убить его, жертвуя девушкой? Или отпустить и позволить ему убивать дальше? Преступник же, не боясь вооруженных полицейских, прикрываясь заложницей, медленно направился к двери.

***

Тем временем на улице комиссару поступил звонок.

– Комиссар, вынужден сообщить, что герр Куно Вернер сбежал из машины скорой помощи!

– Что?!

– Около десяти минут назад!

– Черт! Как это произошло?! Где он?!

***

К шуму вращающегося пропеллера добавились новые звуки: несколько машин подъехали прямо к складу, остановились, из них вышли журналисты и корреспонденты.

– Этого еще не хватало! – воскликнул Энгель. – Кто их сюда пропустил? У нас же все перекрыто!

Из красного седана вышла невысокая привлекательная молодая девушка с карими глазами и коричневыми волосами по плечи. На ней была короткая юбка и белая кофточка; погода девушку ни капли не смущала. Она осмотрела улицу и, остановив взгляд на мне, направилась прямо сюда.

– Белинда Шефер, издание «Гештальт», – представилась она еще издалека.

Ее фамилия и лицо были мне очень знакомы. Где я мог раньше ее видеть…

– Детектив Клос Хайнеманн, – кивнул я в ответ.

– Расскажите нам, что здесь произошло?

Я описал события буквально в нескольких фразах. Комиссар все это время поглядывал на нас и нервно курил.

Небо затянули тучи, и снова пошел проливной дождь. А где-то неподалеку сверкнула молния.

***

Хромая, Куно поднялся на второй этаж. Впереди оставалась одна лестница. Кругом была разложена взрывчатка – куда ни глянь. Идти было чрезвычайно трудно, но месть придавала сил.

Куно достал из кобуры пистолет, поднявшись еще выше. Перед его глазами предстала приоткрытая дверь, из которой доносился грубый голос Райнхольда. Внизу послышался какой-то шум, потом снаружи донеслись крики и хлопки в ладоши: это полицейские вывели заложников.

Куно распахнул дверь. У входа стояли полицейские, в шаге от них – преступник с заложницей. Картинка в глазах Куно начала расплываться. Он наставил на Райнхольда пистолет и, покачивая головой, сказал:

– Мразь!

Из глаз его текли слезы – второй раз за день.

Полицейские обернулись, кто-то крикнул:

– Нет!

Лицо Райнхольда скривилось, обнажив ряд желтых зубов. Прозвучал выстрел.