Дарить России

Дети Ивана Николаевича и Веры Дмитриевны – пять сыновей: Николай, работал библиотекарем во Французском институте в Софии; Никита застрелился в Булонском лесу в возрасте 23 лет в 1921 году; Дмитрий, крестник Великой княгини Елизаветы Федоровны, работал бухгалтером на обувной фабрике «Фортуна» в Софии, расстрелян в 1948 году, был женат на Ирине Васильевне Вырубовой, их единственный сын – Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский.

Младший брат Дмитрия – Яков – служил в Иностранном легионе, Иван был расстрелян в Киеве в 1932 году по решению судовой тройки, реабилитирован в 1989 году.

Дочь – Ольга Ивановна, в замужестве Улик.

Дети Веры Дмитриевны выведены в книге под другими именами, ведь за их жизнями судьбы многих русских людей, оказавшихся вне Родины.

Никита Дмитриевич говорил в письме о «Записках матери»: «Ожидаю, что книга в двух томах выйдет из печати в издательстве “Минувшее” в декабре и будет в этом случае представлена на книжной ярмарке в Москве. Сейчас публикую фрагменты романа в журнале “Берега” в Калининграде. Роман о дореволюционной России и жизни после переворота моей бабушки княгини Веры Дмитриевны Лобановой-Ростовской был издан в 1936 году в Болгарии.

Каюсь и считаю большим грехом своей биографии, что ранее я не издал эту книгу… А ведь оригинал попал ко мне во время перестройки, ещё 35 лет назад! Этот автобиографический роман пролежал у меня, и я в него даже не заглядывал…

Меня поразило то, что бабушка и дедушка были настолько религиозными людьми, что они предали себя всецело в руки Господа! Издательство печатает 500 экземпляров книги в 2-х томах.

Надеюсь на то, что книга попадет в руки архиереев Русской Православной Церкви, к митрополиту Илариону (Алфееву)[47], который сумеет оценить этот труд и издать его уже массовым тиражом для подрастающего поколения. Кроме прочих достоинств, книга написана на чистом русском языке, который был в обиходе во времена Толстого и Чехова.

Бабушка сделала точное наблюдение и противопоставила Распутину святого преподобного Серафима Саровского. Григорий не последовал стопами русских старцев, – пишет в книге бабушка: “Как Прохор Мошнин или в духе мирского, но мудрого человека. Да нет же, он просто вместо того, чтобы силою воли направить свои дары на добро, употребил их во зло и быв по фамилии Новых, получил прозвище Распутина. Он безобразничал, дрался, пил, не просвещал своего ума.

Но вот и у него наступил момент просветления. Григорий стал послушником одного из монастырей. Тогда-то многие из наших чтимых иерархов, встречаясь с ним, были поражены его дарами.

Оставив монастырь так же легко, как и всякое другое из своих увлечений и попав в среду, ему непривычную, он при первом успехе потерял голову. Тут-то дьявол окончательно и овладел им. Хам вышел наружу, и Григорий с тех пор не щадил ни двора, ни себя”. Бабушка была уверена, что из таких людей как Распутин выходят сельские колдуны. А заговаривать кровь наследнику могла бы любая деревенская бабка-шептуха. По мнению бабушки, императрица, в отличие от своей сестры, не сумела разобраться в вопросе старчества на Руси и ошибочно приняла за старца того, кто им не был, отчего получала неоднократно предостережения от своей сестры – настоятельницы Марфо-Мариинской обители милосердия Великой княгини Елизаветы Федоровны[48], изучившей вопрос русского старчества. Очень надеюсь, что книга бабушки выйдет и в России, возможно, в церковном издательстве массовым тиражом.

Книга вышла, и состоялся Литературно-музыкальный вечер:

«Чей разведчик?»

Лобанов-Ростовский дорожит Болгарией, у него там много друзей. На вечере в ДРЗ в 2021 году Никита Дмитриевич дарил гостям книгу, которую о нём написал болгарский автор Никола Филипов[49] «Разведчик ли Вы, князь Никита Лобанов-Ростовский?», София-Москва, 2020. В конце книги автор приходит к заключению, что Лобанов – разведчик в пользу РФ. Личность князя легендарна, и не удивительно, что, потрясённые встречами с ним, люди пишут книги о Никите Дмитриевиче.

Восемь лет назад он подарил мне книгу «Дерзкие параллели» Эдуарда Гурвича, который действительно дерзко проводит параллели между судьбой своей и жизнью Лобанова-Ростовского. И вот книга Николы Филипова. Со свойственным Никите Дмитриевичу юмором книгу Николы он подписывает: «Дорогой Лидии Владимировне от главного подозреваемого». Это биографическое исследование болгарского автора переведено на русский язык профессором МГУ Е.С. Федоровой, и ей же принадлежит предисловие, а также в книге вступительное слово Румена Петкова, бывшего министра внутренних дел Болгарии, который отметил, пожалуй, главную черту Никиты Дмитриевича из всех «осознанных необходимостей» – дарить и одаривать, и я лично с удовольствием это подтверждаю. Встречи с ним захватывающи уже от одной мысли, что он не только дворянин и не просто дворянин, а Рюрикович. Обретение целостности – вот что происходит, когда встречаешься с князем. Чувство целостности – оно постоянно ускользает от нехватки добра или радости. Но когда видишь Никиту Дмитриевича, ты понимаешь, что жизнь тебя щедро одарила.

Никола Филипов, рассказывая о собирательской и меценатской деятельности Никиты Дмитриевича, разоблачает домыслы о якобы агентурной работе, потому что героя его книги интересовали прежде всего культурные и исторические традиции, что позволяло ему встречаться с Елизаветой Второй, её племянницей Александрой Кентской, болгарским царём Симеоном Вторым, актрисой Катрин Денёв, основой чему была его выставочная деятельность в Европе и США. «Подозреваемому» было нелегко, требовалась выдержка и выносливость, а также высокий дух и благородство.

125 лет Восточно-Китайской железной дороги

16-го июня 2021года в Институте востоковедения РАН состоялась конференция на тему: «125 лет Восточно-китайской железной дороге».

125 лет назад состоялось заключение русско-китайского союзного договора, от имени России подписанного князем Алексеем Борисовичем Лобановым-Ростовским, который в то время был министром иностранных дел. Действующая на тот момент в Китае династия прислала своего наиболее выдающегося государственного деятеля Ли Хунчжана[50], Япония – маршала Ямагату[51], и Корея – Мин Ён-хвана[52], которому поручено было предложить России принять Корею под свой протекторат. Они прибыли на коронацию Николая Второго, но параллельно были приняты важнейшие документы экономического содержания о Союзном договоре с Китаем, одна из статей его давала России право пользоваться бухтой Киао-Чао (Цзяо-Чжоу) для стоянки Российского флота. Китай согласился на постройку железной дороги через Маньчжурию для кратчайшего соединения с Владивостоком.

Никита Дмитриевич рассказал, что договор дал Китаю эпохи империи Цин защиту от нападения Японии, облегчил экспорт китайских товаров в Россию. Расходы по постройке дороги были всецело за счёт России, а они были огромными из-за технических трудностей, сложного рельефа местности, отсутствия зачатков индустрии в Маньчжурии.

Россия пришла на помощь Китаю. При посредничестве и ручательстве России китайское правительство получило заем во Франции на 400 млн франков для уплаты контрибуции Японии. Это дало возможность России, Франции и Германии потребовать и добиться отозвания, без проволочек, войск Японии с полуострова и вообще с азиатского материка.

Правительство Японии вынуждено было уступить требованиям европейских держав и вернуть Китаю Ляодунский полуостров. Это была дипломатическая победа Лобанова, после которой его сразу стали называть русским Бисмарком.

И сейчас жизненной необходимостью России является поддержание дружеских отношений с Китаем, чтобы вместе противостоять двум таким гигантам, как ЕС и США. Экономическое сотрудничество и культурная интеграция России и Китая будут и дальше усиливаться.

Дорогу можно рассматривать как экономическую экспансию России, наподобие того, как сейчас Китай строит за свой счет, например, проект «нового шёлкового пути», который развивает Китай, – через Казахстан с выходом в Россию в районе Екатеринбурга, далее – через Казань, Нижний Новгород и Москву – в Белоруссию и далее – в Европу.

Сегодня это гигантское строительство делается для того, чтобы продавать легче и быстрее китайские товары. То есть, это последствие китайской экономической экспансии. КВЖД работала на пользу обеих сторон. Китайцы воспользовались этой дорогой, чтобы поставлять товары в Россию. Охрана от нападения Японии была реальна. Известно, что Лобанов-Ростовский не щадил своих сил на посту министра иностранных дел. Громадные задачи, выпавшие на его долю, расшатали его здоровье. Продолжительные переговоры с Ли Хунчжаном, и Ямагатой, Мин Ён-хваном, приведшие к благоприятному экономическому результату, сократили его дни.

Между тем, история заключения русско-китайского договора 1896 года показывает, что Пекин сам искал себе союзника в противостоянии Японии в лице России и был инициатором заключения союзного договора с Россией.

Аристократы – для России

С конца 1970-х годов представители русской эмиграции, старое дворянство, аристократы, казалось бы, в полной мере настрадавшиеся от новой власти России после 1917 года и после 1945 года, стали различными способами помогать своей исторической отчизне.

Вот как пишет об этом Никита Лобанов-Ростовский: «Назову здесь графа П.П. Шереметева[53], барона Э.А. Фальц-Фейна[54], Н.В. Вырубова[55], графа С.А. Капниста[56], Ю.А. Трубникова[57], князя А.А. Трубецкого[58], князя Д.М. Шаховского[59] (здесь можно назвать и многих других). Это и благотворительность, и содействие развитию российского образования, науки и технологии, и возвращение предметов художественной ценности и исторических документов в Россию».

Граф П.П. Шереметев обратил свои взоры к Иваново (возрождение традиций старинного хорового искусства, открытие Ивановского кадетского корпуса, Ивановского университета образования и имиджа); основал культурные «Шереметев-центры» в городах: Томск, Иваново, Ярославль.

Князь А.А. Трубецкой с 70-х годов старался содействовать техническому росту России, работая на фирме «Томпсон» и поставляя компьютерные системы связи для Академии наук, ТАСС, Морфлота, РАО «ЕЭС России» и Газпрома. Благодаря его финансовой помощи, были опубликованы монографии об Итальянском и Швейцарском походах А.В. Суворова и о Средиземноморском походе эскадры Ушакова; он помог открыть в Москве выставку и затем опубликовать собрание акварелей военного художника Кадоля, офицера наполеоновской армии, писавшего виды Москвы.

Н.В. Вырубов и его племянник Ю.А. Трубников, последовательно занимавшие пост главы «Земгора» в Париже, передали большое количество ценных даров музею И.С. Тургенева «Спасское-Лутовиново», Дому русского зарубежья в Москве, многим библиотекам малых и средних городов России.

Граф С.А. Капнист, как представитель Российского института стратегических исследований во Франции, долгие годы содействовал решению для России промышленных, экономических и торговых вопросов, оказывал помощь русским, попавшим в беду и затруднительное положение за границей.

И вот что удалось князю Лобанову-Ростовскому. Работы русских творцов Серебряного века – 150 имен – возвращены из небытия, составляя коллекцию театрально-декорационной живописи Нины и Никиты Лобановых-Ростовских. Кроме живописных работ, нашли своё место в музеях России множество других историко-культурных предметов, документов, текстов и художественных произведений Летопись подобной деятельности обширна, и ей ещё предстоит быть описанной в каталогах, книгах по искусству и культуры. Сегодня можно говорить о сложившемся за полвека серьезном и ответственном отношении к России представителей её древних родов, о мере их морального долга перед отечеством и внушительных плодах деятельности.

Удивительные рассказы

Сильнейшее впечатление на меня произвел рассказ Никиты Дмитриевича о знакомстве и добрых дружественных отношениях с Сержем Лифарем[60], выходцем из Киева, который в течение почти тридцати лет был директором Парижской оперы, близким другом Сергея Дягилева, коллекционером произведений искусства и документов, связанных с Александром Сергеевичем Пушкиным.

Помню, как Оксана Карнович прислала в «Берега» интервью с Никитой Дмитриевичем о судьбе Сержа Лифаря[61].

Я впервые прочла подробности о том, как письмо А.С. Пушкина его жене Наталье Гончаровой попало в Советский Союз в 1988 году. Лифарь мечтал о гастролях в Советском Союзе и выступлении его труппы в Большом театре. Он предложил подарить письмо Пушкина в обмен на разрешение оказаться на сцене Большого театра и получил отказ. А письмо было лучшим и самым драгоценным в его Пушкиниане. Он благоговел и преклонялся перед поэтическим гением. Книга С. Лифаря была издана в Париже на русском языке в 1966 году «Моя зарубежная Пушкиниана», где помещены рисунки известных художников, посвященные великому поэту: А. Бенуа, Ю. Анненкова, А. Ремизова, Юбилейная медаль, выбитая в память Пушкинской Выставки в Париже. 1937 г.

Лифарь страстно хотел, чтобы западноевропейское общество как можно больше узнало о Пушкине и оценило его должным образом. В своей книге Лифарь пишет о начале коллекции книг, собранных Сергеем Дягилевым по всей Европе. Однажды тот нашел в Италии книгу, сделанную первопечатником Иваном Федоровым. Их в мире насчитывалось всего шесть, а это была седьмая. К сожалению, в посольстве СССР ею не заинтересовались. После смерти Дягилева она ушла в США. Правда, секретарь Дягилева Б. Кохно успел сфотографировать ее каждую страницу и отправить в Ленинград в Академию наук.

За 50 тысяч франков Дягилев приобрел письма Пушкина к Натали, когда она еще была невестой, которые хранились у леди Торби, внучки Пушкина, жены Великого князя Михаила Михайловича.

После смерти Дягилева их уже купил Лифарь. Он писал: «Средства на приобретение дягилевского архива и библиотеки я заработал «ногами»: мои выступления в Лондоне и в Парижской Опере оплачивались весьма крупными суммами. Контракт в Опере мне гарантировал выступления в 60-ти спектаклях в год».

Чтобы организовать Пушкинскую выставку в Париже в 1937 году к 100-летию гибели поэта, был создан Пушкинский комитет, и на ней был «весь Париж». Вот как писал об этом Лифарь:

«Побывали на Выставке: М. Алданов, Н.А. Бердяев, H.Н. Евреинов, З.Н. Гиппиус, А. Вертинский, А. Керенский, Д.С. Мережковский, Александр Мозжухин, Иван Мозжухин, Б.К. Зайцев, А. Плещеев, И.С. Шмелев, M.М. Фокин, Е.Н. Рощина-Иысарова, А.М. Ремизов, гр. Мусина-Пушкина, Н. Оцуп, Н.А. Тэффи, В.Ф. Ходасевич, М. Цветаева и многие, многие другие, имена которых украшают «золотую книгу» Пушкинской выставки, на которой можно было повидаться и побеседовать с потомками Дантеса, Керн, Дениса Давыдова, Плетнева, Пущина, Дельвига, Щербинина, Воронцова».

Было много чудесных отзывов, например, Плещеева: «Не верилось в успех вашей выставки, но ваша любовь к России, к вашей родине, победила все преграды и восторжествовала. Александр Плещеев».

Никита Дмитриевич рассказал, как это письмо Пушкина Гончаровой все-таки попало в Советский Союз:

«Лифарь мечтал поставить хотя бы один из своих балетов на сцене Большого театра. Я помню, как он предложил передать в СССР письмо Пушкина на условии, что ему разрешат осуществить постановку. Гонорара он даже не ожидал. И я помню, как ему было страшно обидно, как сильно Лифарь переживал, получив отказ. Он обвинял Советскую власть в том, что она не допустила в театр ни Мориса Бежара, ни его самого, ни любого другого иностранного хореографа. После смерти Сержа многое из коллекции перешло по наследству к графине Алефельд, в том числе и письма. Она “отомстила”, продав письмо Советскому Союзу через аукцион Sotheby’s за 1 миллион долларов. Сделка состоялась таким образом, что все остались довольны. В России нет зарубежных аукционных домов (только их представительства) из-за того, что когда вы ввозите произведения искусства на продажу, то Россия накладывает налог на ввоз и вывоз картин. И до тех пор, пока в России существует такой порядок, будет царить монополия местных аукционных домов. Даже после того, как Sotheby’s устроили свой первый и последний аукцион в России 7 июля 1988 года, это положение не изменилось, и вопрос до сих пор остаётся нерешённым. Чтобы аукцион был удачным, нужно иметь и иностранных покупателей. Для этой цели Альфред Таубман, главный акционер и председатель совета директоров Sotheby’s, заполнил свой самолёт потенциальными американскими покупателями и привёз их в Москву. По сути, уже была договорённость, что пушкинское письмо будет продано России. Это был взаимовыгодный обмен. Торги велись в иностранной валюте. Продавались работы русских художников, но иностранные покупатели не платили налог; они платили Sotheby’s, а аукцион расплачивался с Министерством культуры. Таким образом, для покупки письма Пушкина Министерством культуры СССР было выручено 1 миллион долларов с налога на прибыль от продаж. Налоговые отчисления пошли на оплату письма Пушкина. И Sotheby’s не потерял на этом ни единой копейки, и пушкинские реликвии достались России фактически бесплатно! Вот как всё обстояло. Но второго подобного действия не произошло. Так и не удалось провести закон, позволивший в России проводить международные аукционы, которые не облагались бы налогами на ввоз продаваемой живописи в добавок к налогу на стоимость купленной картины при вывозе из России. Правда, с помощью ходатайств Петра Авена налог на ввоз картин для личного пользования был убран. Сейчас вы можете ввозить в Россию любую живопись без налога и вешать у себя дома».

«…Серж Лифарь и Нина Вырубова[62] были гигантами французского балета. Существует анекдот про Лифаря. Однажды Лифарь, забыв театральный пропуск, не мог пройти в Парижскую Оперу мимо новобранца-жандарма, который исправно нёс свою службу. На слова: «Я директор театра, Серж Лифарь», жандарм ответил: «Не знаком» (Connais pas)! Лифарь отошёл, разбежался и элегантно перепрыгнул через чугунную ограду Palais Garnier. На что жандарм воскликнул: «Теперь я знаю, кто такой Серж Лифарь».

Музей Лобановых-Ростовских в Ростове Великом

17 мая 2013 года в Ростове Великом состоялось торжественное открытие выставки «Дар князя Н.Д. Лобанова-Ростовского в Ростовский музей».

Ростов – это один из политических и духовных центров России. Близ града Ростова явился миру один из великих русских святых – Сергий Радонежский, благословивший великого князя Димитрия Иоанновича перед битвой на Куликовом поле (1380), в которой погибли и предки Лобановых.

Ученый секретарь музея Елена Владимировна Ким напомнила собравшимся о начальной истории Ростовского музея: «Сто тридцать лет назад, когда наш музей только основывался, комплектование коллекции шло примерно по тем же принципам, которые мы видим в коллекции Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского». В выступлении Елены Ким были упомянуты дары ростовского предводителя дворянства Дмитрия Александровича Булатова (бывшего товарищем председателя Комитета музея) и сенатора Владимира Павловича Мордвинова. Эти дары по своему составу были схожи с переданной ныне коллекцией Лобанова-Ростовского: портреты русских царей, фамильные портретные галереи, гравюры, эстампы, книги, произведения искусства.

Е.В. Ким акцентировала внимание на пополнении музейной коллекции театральной графики двумя работами Дмитрия Бушена первой половины XX века и двумя акварелями Александры Экстер, 1916 г.

Дары Н.Д. Лобанова-Ростовского сооставляют гравюры и эстампы русских и западных художников XVIII–XIX вв., картины, акварели и рисунки XIX–XX вв., старинные карты России и Европы, коллекция афиш выставок русских художников конца XIX – начала XX вв.

К особым ценностям принадлежат архивы Лобановых-Ростовских, Вырубовых и других семей, отражающие жизнь русской эмиграции во Франции, Болгарии, Германии, США, письма, фотографии, паспорта, дипломы, удостоверения, грамоты, свидетельства.

На выставке представлены произведения декоративно-прикладного искусства, приобретенные Н.Д. Лобановым-Ростовским в разных странах мира (камень, дерево, металл, керамика, ткани, фарфор).

Никита Дмитриевич передал в Ростовский музей свои награды, начиная с юношеских медалей за достижения в спорте, и заканчивая золотой медалью Российской премии Людвига Нобеля, врученной ему 30 марта 2013 г.

Такие дары музею – беспрецедентное событие в музейной жизни последних десятилетий.

Вторая выставка в Ростове Великом

Второго августа 2014 года состоялась вторая выставка даров князя Никиты Дмитриевича Лобанова-Ростовского в залах Самуилового корпуса Ростовского кремля.

Это документы, фотографии, отражающие судьбу русской эмиграции начала XX столетия на примере семей Лобановых-Ростовских и Вырубовых – родителей, бабушек и дедушек Никиты Дмитриевича. В Ростовском музее сохранилась книга отзывов за 1970 год, когда Никита Дмитриевич впервые посетил Ростов Великий.

Наталия Стефановна Каровская, директор музея, неожиданно для всех сообщила, что был выделен каменный особняк для коллекции Никиты Дмитриевича, и в подтверждение сего торжественно вручила ключ в шкатулке, обшитой бархатом от дома. Двухэтажный особняк ранее принадлежал семье купца Ивана Александровича Шлякова (1844–1919), действительного члена Императорского московского археологического общества, одного из основателей Ростовского музея.

Никита Дмитриевич говорил:

– За свои 80 лет я наверное, был пятьдесят раз на различных вернисажах и на выставках нашего собрания. Что меня покорило, что меня изумило, это то, что Ростовский кремль не только принял наше собрание, но на свои средства реставрирует особняк, который будет превращён в «дом-музей Лобановых-Ростовских» и который будет содержаться на государственные деньги. Это, по-моему, беспрецедентно в Российской Федерации! Может быть, Вас это не удивляет, но я вас уверяю, что вне России происходит всё иначе! Например, банкир Роберт (Бобби) Леман в Нью-Йорке отдал своё огромное собрание западного искусства в музей «Метрополитен» вместе с 20 миллионами на его содержание; а кроме этого, ему пришлось выложить ещё 20 миллионов долларов, чтобы отстроить флигель, где собрание могло бы экспонироваться.

Я надеюсь, что наши соотечественники за рубежом об этом как-нибудь узнают, потому что очень многое, как вы знаете, было вывезено из России. По статистике экспертно-оценочной комиссии (Народного комиссариата промышленности и торговли в 1919 – О. К.), которую возглавлял М. Горький, только по российским железным дорогам из РСФСР было вывезено 70 тыс. тонн предметов культуры и искусства. И я не говорю уже о морских путях. Так что нам есть что возвращать.

Для меня было очень интересно, что до сих пор город занимался восстановлением купеческих и доходных домов, приспосабливая их под гостиницы и рестораны. Но Ростов был не только купеческим городом, но также городом многих церквей, дворянства и аристократии. Об этом как-то умалчивалось. Это первый раз, когда музей за свои средства предлагает отреставрировать помещение, чтобы передать его под дом-музей князей Лобановых-Ростовских. Меня очень деликатно спросили: «А Вы не возражали бы, если одну комнату мы бы отделили, как мемориал купцу, которому принадлежал этот дом? Это не как условие, а как предложение Вам». Конечно же, я не возражал. Нечто подобное обстояло с музеем частных коллекций в Москве, где за государственные деньги отремонтировали здание, что дало возможность собрать под одной крышей шедевры частных коллекционеров. Приблизительная цена того, что я подарил музею в Ростове – 300 тысяч евро. Чтобы эти цифры были более убедительны, я собираюсь подарить очень значительные произведения. Например, картину-копию Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», которая висела бы у входа; две работы Ивана Клюна (соратника и соперника Казимира Малевича), каждая из которых стоит, по крайней мере, около 100 тысяч евро; а также большое масло Александры Экстер стоимостью 350 тысяч евро. Так что я предполагаю, что после того, как мы подпишем соглашение о даре, музей, в общем, очутится в большей прибыли, чем они потратили бы на реставрацию. Также я купил для музея ещё работы Владимира Немухина. Я хочу, чтобы, как только публика входила бы в наш дом-музей, то сразу видела бы несколько «ударных» вещей, а работы Немухина – «ударные», они издалека «бросаются в глаза». А Репин настолько популярен для всех поколений, что любому учащемуся будет приятно увидеть картину воочию. Вот как я представляю себе оформление этого музея, чтобы он не казался только литературно-архивным, а был также бы известен живописными работами великих русских художников и представлял интерес для широкого круга посетителей.

Открытое письмо клеветникам князя

Бывали хуже времена, Но не было подлей.

Н. Некрасов

(Опубликовано: 20 августа 2017 г.)