Самовоспоминание: путь к безусловной любви. Руководство пользователя

Сколько страданий я готов вынести ради работы моего Мастера? Я постоянно задавался этим вопросом. Его можно было бы сформулировать иначе: «Сколько страданий я готов вынести ради восстановления своего изначального здравомыслия и целостности?»

Этот уровень самонаблюдения зависит как от чувства юмора, так и от способности помнить себя всегда и во всем, говоря языком Гурджиева. Без самовоспоминания невозможна настоящая работа. Старание сохранять присутствие в «сейчас» своего тела развивает присутствие и внимание, эти неотъемлемые аспекты Существа. Самовоспоминание вызывает присутствие, а самонаблюдение – внимание. По мере их развития становится возможным все дольше терпеть страдание преображения. Страдание в этом смысле не является негативным понятием – это один из аспектов конструктивного процесса преображения, без которого этот процесс не может продолжаться. Мы страдаем для того, чтобы нас преобразил наш Творец. Видеть и чувствовать себя таким, какой я есть, – это намеренное страдание, позволяющее расти и созревать как Существо.

Я себя не помню. Итак, мой Мастер подвергает меня страданиям, провоцируемым моим чувством собственной важности. Это помогает мне вспомнить себя. Вы видите красоту этого явления, охватившего меня? Вы видите, как приходят ответы на наши молитвы? Господи, помилуй; я хочу работать.

Мы уже сотни раз слышали это от СМИ, погруженных в сон: будьте осторожны в своих желаниях. У желания есть потенциал, когда его сознательно удерживают в сердце. Желание – это мать цели. Мое желание – работать; моя цель – помнить о себе всегда и во всем, то есть не отвлекаться ни на один вдох. Чтобы исполнить желания моего Мастера, я должен быть изменен «хирургическим» путем. В этом сосуде, как он сейчас устроен – с множеством энергетических утечек в форме отвлекающих факторов, среди которых есть чувство собственной важности, – я не могу удерживать энергию, которая требуется для выполнения работы Мастера в мире.

Эта идея о собственной важности принимает множество форм. Например, я все время рискую выказать себя в этой книге человеком, который знает то, чего не знает читатель, рискую выставить себя правым, а других неправыми. А еще есть опасность угодить в ловушку демонстрации своего превосходства и уверенности в своих воззрениях, приравнивания последних к истинам. Но есть и обратная сторона медали: предположение и прямое заявление о том, что я – неполноценный, невежественный, невротичный и полный недостатков, это такое же чувство собственной важности, только под личиной ненависти к себе.

Я хочу сознательно и добровольно лечь на «операционный стол». Я хочу вспомнить себя. Тогда моя работа будет иметь четкий вектор: сосредоточить внимание в нужном месте и сознательно удерживать тело в расслабленном состоянии (этого же требуют от роженицы), пока «хирург» занимается своим делом.

За то, что нам дается, мы должны платить – таков закон работы. А за лучший дар нужно заплатить самой дорогой монетой в нашем кошельке: чувством собственной важности.

Чтобы родилось что-то одно, должно умереть что-то другое. Вот что я называю процессом смирения. Вот что я называю религией «сейчас» нашего тела. Сейчас – единственная религия, все остальное надуманно. Обитель гуру – это сейчас. «Сейчас» тела – это сфера, в которой творит Всевышний, хирург. Это область преображения. Тело действует как объективный механизм обратной связи, помогающий сориентировать Существо в настоящем мгновении, в здесь и сейчас, в единственном месте и единственным способом, которым оно может развиваться.

Что может показать эта практика

Я не всегда был готов взяться за такую трудную и затратную практику, как самовоспоминание. Она требует от меня, чтобы я видел и чувствовал себя именно таким, какой я есть, проявлял безжалостную честность к себе при собирании впечатлений, чтобы их было не так легко забыть. Это тяжелая работа, поэтому ее и называют работой. Ради нее нужно безропотно пожертвовать самым ценным и тщательно оберегаемым – своей самостью, обособленным «Я», позволив ему страдать. Нас призывают заплатить страданием, смиренно приняв его ради мудрости и медленных трансформаций безусловной любви, нашего Творца. Нас призывают отказаться от всех поисков и расслабиться в «сейчас» тела любви. Нас просят перестать противодействовать воле «Бога-любви».

Я готов заниматься такой кардинально преобразующей практикой лишь потому, что годы самонаблюдения показали мне, что я: 1) порабощен бессознательными силами, механическими побуждениями и повторяющимися привычками; 2) беспомощен перед ними; 3) не в силах совершать в одиночку значимые долгосрочные изменения; 4) не могу удерживать внимание на чем-то одном очень долго, прежде чем оно потеряется в отождествлении; 5) почти всю свою жизнь провел в аду обособленного, эгоцентричного и невесть что возомнившего о себе эго; 6) увидел, как оно влияет на все мои отношения.

Самое короткое определение ада звучит как «нелюбовь». Отсутствие любви – вот ад.

Я глубоко заглянул в ад, созданный мною бессознательно и механически, путем отождествления себя с интеллектуально-эмоциональным комплексом. Теперь я хочу соединиться с другой, но не обособленной силой во мне – с волей Божьей в форме любви. Это желание необходимо подпитывать сознательным накоплением впечатлений (мадам де Зальцман).

Настраиваться на волю Бога нужно сознательно. Иначе и быть не может: я не могу настроиться на сознание бессознательно. Это диктует здравый смысл. Быть сознательным – значит быть объективным в отношении возникновения всех явлений, внутренних и внешних, не занимать никакой позиции в этом вопросе и не отождествлять себя с механикой мира тела.

Мой духовный учитель мистер Ли сказал: «Хочешь жить благолепно, не жалуйся». Это означает, что не следует отождествлять себя с возникающими явлениями. Суфии были правы: «Из этого выйдет только хорошее» – независимо от того, что понимается под «это».

Я вижу себя таким, какой я есть, то есть неспособным долго удерживать внимание на чем-то одном, потворствующим своим слабостям и отождествляющимся с различными «Я» во мне. Я могу предложить Богу только готовность работать и служить. Я предлагаю Богу эту самость в точности такой, какая она есть. Я кладу себя к стопам гуру/Бога как сознательное подношение, как пищу, которую нужно съесть с любовью. Бог или Любовь должны сделать все остальное. Я практикую, Она совершает работу.

Чтобы позволить Богу в форме любви изменить меня, «Я» должно стать только ощущением-вниманием. Я не могу работать из ума. Я должен стать своей работой. «Я» должно стать ощущением-вниманием (ощущением – из тела, вниманием – из Существа), крепким брачным союзом внутри меня – единением, а не разделением. Требуется жизнь, исполненная медитации, которая проходит в «сейчас» тела как Бога и в тишине Существа.

Мне недолго осталось жить в этом мире, поэтому я практикую так, как будто от этого зависит моя смерть. А это и вправду так.

Если кто-то не так разумен, как я, значит, это невротик, а если он еще хуже, чем мой шурин, значит, это психотик.

Карл МеннингерСмерть сознательного человека (Мистер Ли)

I. Его красота разлита по миру:

море вздымается,

дрожит листва,

колышется ковер из трав.

Восторг! Восторг!

В нашей компании не принято плакать;

мы смеемся над жалкими попытками смерти

заявить свои права на то, что она не в состоянии пленить,

что с легкостью ускользает из ее рук.

Он никогда не повторяется.

Он летит на юг, к Своему Отцу,

с тихой нежной песней на устах.

Он обманывает смерть, и все же

его смирение бесконечно.

Если увидите новую звезду в ночном небе там,

где ее раньше не было,

это мой Мастер.

Восторг! Восторг!

II. Мы привязываем наших женщин

к стойке балдахина, иначе они бросались бы

обнаженными в пылающее небо, напрягая соски,

стремясь быть как можно ближе к Святому Духу.

Восторг! Восторг!

Его отсутствие заполняет пространство,

погружает каждую комнату в тишину,

мечется, как спящий, которому привиделся дурной сон.

Всех объял морок иллюзий

и сломило чувство неминуемой гибели,

с истерзанной плотью и переломанными костями.

Я одинокий старик, оглушенный тишиной,

которая воцарилась после того,

как ты покинул этот мир с пустыми руками.

И хотя ты ушел, ты остался.

Радость ветра воспевает твой чистый восторг.

Ты хочешь только одного:

чтобы мы были счастливы.

Для чего же еще мы живем?

Восторг! Восторг!

Красный Ястреб, «Мать-гуру», 40

Глава 3

Горе разлуки: ужас ситуации. Самовоспоминание: первая стадия

Человек, у которого нет связи с Землей, сходит с ума.

Ояте Шункавакан Уэст, шаман лакота-сиу

Кто видит, что все разнообразные формы жизни коренятся в Едином и произрастают из Него, тот воистину найдет Абсолют. (131)

Святые с большим усилием находят Его в себе, но только не невежды, которые, несмотря на все усилия, не способны контролировать свой ум. (141)

Всякое знание, в котором признается Единое и Нерушимое во всех существах, Единое и Неделимое в каждой отдельно взятой жизни, можно поистине назвать Чистым знанием. (164)

Когда человек становится единым с Вечным, а его душа познает блаженство, принадлежащее «Я», он не испытывает ни желаний, ни сожалений, одинаково относится ко всем существам и наслаждается благословением абсолютной преданности Мне. (170)

«Бхагавад-гита»

Человечество как единый, коллективный ум идет по пути самоубийства. Оно неспособно уничтожить Землю, Земля переживет людей. Но мы вознамерились отнять у Земли способность поддерживать в нас жизнь. Мы отравили атмосферу Земли: воздух, которым мы дышим, серьезно загрязнен выбросами по всей планете; вода, которую мы пьем, критично загрязнена тяжелыми промышленными металлами и другими отходами, токсичными химическими стоками с ферм и всевозможным мусором, который оставляет после себя человек. Почва, на которой мы выращиваем продовольствие, разрушается из-за все возрастающего объема распыляемых инсектицидов, гербицидов и пестицидов, которые убивают все живое в почве, в том числе микроорганизмы, которые расщепляют питательные вещества земли и позволяют тонким корневым волоскам растений поглощать их, а также дождевых червей, которые аэрируют почву. Тогда в почву в больших дозах вносят богатые азотом удобрения, чтобы компенсировать причиненный ей вред и обеспечить рост сельскохозяйственных культур. В результате мы имеем мертвую почву с искусственными удобрениями, поэтому в наших продуктах нет никакой питательной ценности.

Человечество – это коллективный ум, который в точности повторяет индивидуальный ум, описанный в главе 1. Это бессознательный, механический, заблуждающийся разум, объятый страхом. Мы живем в эпоху террора, потому что этот ум создал наш мир по своему образу и подобию. Род людской будет продолжать поступать точно так же, как и всегда, то есть действовать эгоистично и слепо, бессознательно, игнорируя реальность и признавая только такую информацию, которая поддерживает и подтверждает уже существовавшие модели людей, независимо от того, сколь они разрушительны или даже смертоносны. Человечество не может поступать иначе, потому что ум – это машина статус-кво. В нем заложена стратегия избегания всякой коммуникации.

Поскольку все стратегии людей остаются неизменными, а выработаны они в ответ на родительский устав, мы до глубокой старости драматизируем свои ранние эдиповы стратегии как в общественном, так и в политическом аспекте будничной жизни.

Да Фри Джон. «Убить тигра»Смеющийся человек, 7:2, 17

Человечество идет по пути самоубийства по одной простой причине: оно страдает от горя разлуки и тревоги разлуки. Любое животное, разлученное со своей матерью-матрицей, испытывает горе разобщения и беспокойство разлуки. Оно ведет жизнь, полную печали и страха. Оно сходит с ума. Таково состояние рода людского, управляемого его единым коллективным умом. Любые попытки исправить эту ситуацию в глобальных масштабах обречены на провал, потому что проблему решает тот самый ум, который не только создал проблему, но и сам является проблемой. Коллективный разум всегда действует на уровне наименьшего общего знаменателя. Ситуацию можно исправить только на уровне отдельного человека.

Чтобы решить проблему на индивидуальном уровне, первым делом требуется вспомнить себя. Я должен сознательно поместить себя во времени и пространстве в мое непосредственное окружение: «Я здесь и сейчас, в этом теле и в этом месте». Это первая стадия самовоспоминания. По мере совершенствования, уже на второй стадии, я начинаю осознавать не только процессы внутри меня, но и окружающий мир, а также свое место в нем. В то же время, когда я осознаю себя, я начинаю осознавать и существ (людей, животных и растения), непосредственно окружающих меня, и действую по отношению к ним так, как это необходимо и желаемо, в соответствии со сложившейся ситуацией. Мы относимся к другим так же, как к себе. Поступая таким образом, мы избегаем эгоистичной, зацикленной на себе патологии. Достигнув состояния зрелого Существа с пробудившимся сознанием, мы ставим других выше себя и печемся об их благополучии, воспринимая его выше наших собственных интересов. Такова природа безусловной любви.

Однако люди страдают от горя разлуки. Мы отделены от нашей природной матери-земли, перестали быть с ней на одной волне, разучились устанавливать с ней связь и, значит, с человеческим телом, которое принадлежит земле, происходит от земли и возвращается в землю, когда приходит в негодность. Когда это происходит, все существа сходят с ума. Посмотрите на животных в зоопарке, которые постоянно расхаживают туда-сюда в состоянии безумия или лежат, словно впали в кому, в летаргическом покое, из которого не могут выйти.

Но мы пошли еще дальше в своем сумасшествии. В моем нынешнем состоянии я живу отдельно от собственного тела. При моем образе жизни я отождествляю себя с умом, а ум обособляется от тела. Ум и тело не соединены, не объединены, не находятся в гармонии. Отсюда всевозможные неврозы и психозы, безумие. В области разума как человечество в целом, так и каждый его представитель действуют исходя из личной истории, бесконечно воспроизводя старые модели поведения и ожидая при этом разных результатов. Я надеюсь, что ко мне на выручку придет какой-нибудь спаситель, потому что я не в состоянии сойти со своего пути, ведущего к бездне. Я расколот внутри, разделен, иду войной на самого себя: я курю и силюсь бросить курить; я переедаю и морочу себе голову диетами или терзаюсь чувством вины по этому поводу; я коплю и коллекционирую; я впадаю в зависимость от самых разных вещей и не могу освободиться; и я борюсь внутри с тем, что происходит. Духовный учитель Арно Дежарден учил, что неудовлетворенные потребности младенца становятся желаниями взрослого, войной на все времена.

Как преобразиться с помощью нашей личной истории?

Старание разобраться с этим вопросом определяет жизненный путь человека, его судьбу и призвание. Все, что вы прочтете в этой книге, не даст ответа на этот вопрос, потому что каждый должен прийти к собственному ответу, если хочет взрастить свое понимание, но здесь вы найдете инструменты для изучения вопроса и наблюдения за плодами вашего исследования. Мы можем сделать для другого только это, если мы честны.

Каждый из нас живет в собственной рукотворной тюрьме, построенной из кирпичиков нашей личной истории. Нейропсихолог Пол Брук утверждает, опираясь на результаты своих исследований: «Расширенное „Я“, то есть все, что мы считаем своим „Я“, по сути, является историей, повествующей о том, что происходило с этим телом в течение всего этого времени» (126). Мы этого не видим. Мы считаем себя свободными в своем выборе и действуем исходя из этого убеждения, как если бы мы уже были свободны.

Первый шаг к преображению – это честно признать, что я порабощен бессознательными силами, над которыми я не властен, что я беспомощен перед своими пристрастиями и движим своей личной историей. Шок от того, что я честно признал это, открывает передо мной новую перспективу, если я могу принять (интегрировать) это потрясение – чтобы, забыв, я мог снова вспомнить. Так у меня появляется почва, в которую можно посадить подлинное семя преображения.

Реальная помощь доступна нам всегда и везде, но мы не в силах воспользоваться ею, потому что находимся не в том «месте», где ее можно использовать. По сути, мы живем в самодельной тюрьме нашей личной истории и не можем заглянуть за ее стены. Реальная помощь от гуру или Бога доступна всегда и только в настоящем мгновении. Сейчас – вот источник всякой помощи и всякого преображения.

Можно ли интуитивно понять проблему, если живешь всегда и исключительно в своей личной истории? Моя личная история думает за меня, говорит за меня и действует за меня. Таким образом, я отрезан от собственного Существа и от помощи, обретаемой в настоящем мгновении, которая способствовала бы росту и зрелости Существа. Более того, я не хочу получить такую помощь, хотя, возможно, заявляю о том, что она мне нужна. Ум – это машина статус-кво.

Мастер Ошо учит…

Обычно мы ломаем голову над решениями проблем, которых больше нет. Каждому это свойственно. Вы носите в себе тысячи решений проблем, которых больше нет, и называете это знаниями. Они мешают вам познавать. Это не подлинное знание.

Откажитесь от всех решений, которые вы носите с собой. Отбросьте все ответы, которые у вас есть. Просто сохраняйте безмолвие. И всякий раз, когда будет возникать вопрос, из этого безмолвия к вам будет приходить ответ… Он не придет изнутри вас, писаний или другого источника, он не придет ни из какого-то места, ни от какого-то человека. Он придет из пустоты в глубине вашего естества.

Ошо Раджниш. «Живите легко», 33

Ум действует независимо, не считаясь с последствиями своих решений для тела, частью которого он является. Он ведет себя подобно автономному образованию. Этот глубинный раскол внутри моей личности отражается во всех моих отношениях, в которых присутствует постоянное разделение, а не единство. Если у меня нарушена коммуникация с телом, в котором я воплощен, если я до такой степени отождествил себя с умом, что верю, будто я и есть ум, тогда я не в состоянии развивать здоровые и зрелые отношения ни с людьми, ни с Землей.

Множество моих «Я»

Разделение – это не отношения. Когда ум произносит слово «Я», он говорит только о себе, а не о теле, в котором обитает, и не о Существе, поселившемся в теле на краткий миг человеческой жизни. И это «Я», которое говорит в уме, не всегда и не во всем остается тем же самым: сначала это одно «Я», затем – другое, просто каждое из них использует одно и то же имя – «Я». У каждого из этих «Я» есть свои планы, и все они борются за власть, чтобы хотя бы на время получить контроль над телом и реализовать свои планы.

То же верно для эмоций: каждая из них называет себя «Я». И одно из таких «Я» получает ненадолго власть, осуществляет свою программу, дает обещания, которые я не могу или не желаю выполнять, совершает поступки, за которые я должен расплачиваться, иногда до конца жизни, глубоко сожалея о необдуманном поступке. Тюрьмы и кладбища полны таких людей с истерзанной душой, которые заплатили за опрометчивые поступки одного из сидящих в них «Я», захватившего контроль над механизмом и проведшим в жизнь свои планы; а уже в следующий миг это «Я» сменилось другим «Я», ничуть не похожим на него, с совсем другими идеями, возможно, даже диаметрально противоположными: «О чем я только думал?!»

Самовоспоминание позволяет занять такую позицию в теле, из которой можно наблюдать этот феномен множественных «Я» во мне, причем делать это достаточно объективно, без отождествления. Но это происходит медленно, с течением времени, по мере того как я терпеливо выстраиваю комплекс сознательных впечатлений о себе как о механическом существе, бессильном противостоять отождествлению с этими «Я».

Проблема в том, что я глубоко отождествляюсь со многими из этих «Я» и хочу получить выгоду, которую они предлагают, независимо от того, чего это будет стоить мне лично или тем, кого я люблю и кто любит меня. Вот где начинается настоящая работа. Вот где возникает настоящее страдание. Именно здесь большинство людей бросают работу. Они предпочитают страдать из-за этих «Я», а не из-за неусыпного и беспристрастного наблюдения за ними. Пройдет очень много времени, прежде чем я наконец увижу и почувствую истину этого внутреннего состояния. До этого в течение долгого периода это было просто предположение в отношении меня, в которое я не верю и не могу поверить. Вместо этого я верю, что всегда и во всем являюсь единым «Я» внутри. Говоря о «Я», я верю, что внутри я всегда один и тот же.

На самом деле это так называемое «Я», к которому я постоянно обращаюсь, думающее за меня, говорящее от моего имени и действующее за меня, является машиной, двоичным компьютером, запрограммированным в раннем детстве, а иногда даже до рождения, как было в моем случае, страхом. Это лжец, неспособный быть правдивым, потому что он способен видеть только то, на что был запрограммирован, то есть свой контент, а не свою подлинную природу. «Я» никогда не бывает одним и тем же слишком долго, постоянно меняет как планы, так и поведение. В церкви я не такой, как в задней комнате бара; в спальне я не такой, как в зале заседаний; с матерью я не такой, как с продавщицей в магазине. Следовательно, моим «Я» нельзя доверять. В своей глубине я расколот. У меня есть ум и есть тело, в котором находится ум. И они работают с разной энергией, в разных режимах и с разной скоростью.

Как вернуть себе целостность

Чтобы обратить вспять процесс разделения, вызванный страхом, от Существа внутри меня требуется сознательное действие. Это Существо есть присутствие и внимание. Ум может оперировать своей мыслью только в том случае, если он способен завоевать интерес и поддержку внимания. Когда внимание не отождествляется с мыслью, никакая мысль не сможет долго сохраняться. Дело в том, что я не могу очень длительно наблюдать ни за одной мыслью. Причина проста. Когда я пытаюсь наблюдать за мыслью, происходит одно из двух: 1) я отождествлюсь с мыслью – в этот момент всякое наблюдение прекращается, она завладевает вниманием, и я становлюсь бессознательным, иду на поводу у этого «Я» и его планов до тех пор, пока снова не вспомню себя; или 2) когда возникает мысль, я не увлекаюсь ею, не движусь ни к ней, ни от нее (оба варианта указывают на отождествление), а без согласования, отождествления, зачарованности внимания мысль неспособна в одиночку поддерживать свое существование, поэтому она тает. Энергия, которую она несла в себе, приобретает во мне более тонкое качество. В этом состоит секрет внутренней свободы от рабства отождествления. Воля к вниманию[25] заключается в умении сознательно удерживать внимание в его центре и не впадать в отождествление с мыслью или эмоцией. Вот что значит работать.