Безродная

Ощущая полную безнаказанность, Никита стянула с себя шапку и куртку оставшись в чёрной толстовке. Выключатель быстро попался ей на глаза, и она не преминула им воспользоваться. Шторы на окнах были задёрнуты и выглядели достаточно плотными чтобы не пропускать свет.

Улыбка не сходила с её лица, а в тот момент, когда она увидела мини-бар, она стала ещё шире.

«Раз гулять – так по полной!» Подумала она и пританцовывающей походкой направилась к винным бутылкам.

Красивый фужер нашёлся не сразу, слишком много тут было всяких дверец и ящиков, сбивающих с толку и заставляющих глаза разбегаться. Жалко конечно, что всё приходиться делать в плотных резиновых перчатках, это заметно портило все ощущения.

Но, ничего не поделаешь, нельзя оставлять за собой следов.

Фужер наполнился до самых краёв, а довольная улыбка приняла положение от уха до уха. Сконцентрировавшись на движущемся внутри бокала вине, Никита медленно повернулась, выйдя из-за бара и на долю секунды в её голове появилась абсурдная мысль:

«Стойка уже закончилась, а столб, вбитый в стену, был металлического цвета, не персикового…» Голова её поднялась и левая рука сама-собой бросила фужер вперёд, правая же резко вытащила из поясных ножен небольшой нож.

Перед ней стоял совершенно спокойный молодой человек в некогда персиковой, а теперь залитой красным вином рубашке.

Его молчаливое спокойствие обескуражило Никиту, а неожиданное появление сбило с толку.

Он, видимо машинально, поймал бокал, выброшенный ею вперёд. Левая рука Никиты, сжатая в кулак и согнутая в локте на уровне груди оставляла между ними ещё примерно полметра расстояния.

Молча глядя друг на друга, они простояли несколько секунд по прошествии которых незнакомец заговорил.

Глава 8

 Смотря на Никиту с неким презрительным выражением лица, молодой человек произнёс, легко указывая на неё рукой:

– Это – взлом с проникновением. А это – Теперь он указывал на свою рубашку по-прежнему смотря прямо в глаза воровки. – Уже порча чужого имущества. Смотрю цену себе набиваешь?

– Дай мне уйти, и мы разойдёмся мирно. – Сказала Никита грубо и сделала шаг вправо. Но хозяин дома явно не собирался отпускать её просто так и сделал шаг вбок одновременно с ней.

Никита подняла нож немного повыше и крепче зажала рукоять отчего она – перемотанная чёрной изолентой – скрипнула в её руке.

Молодой человек обратил внимание на это холодное оружие надменно ухмыльнувшись начал медленно расстёгивать пуговицы своей рубашки. Мокрая ткань, соприкасаясь с телом не приносила совершенно никакого удовольствия.

– Каждое твоё последующее действие увеличивает тебе, дорогуша, тюремный срок. Выбирай, что посчитаешь более выгодным. Я бы, на твоём месте предпочёл взлом с проникновением, порчу чужого имущества и нападение с парой не смертельных ножевых ранений. За убийство человека дают не мало.

Главное в суде не вздумай заикнуться про состояние аффекта, а-то знаешь, как бывает, отправят сначала в дурку, потом уже полу-овощем в ГУЛАГ на ПМЖ.

Такая уверенность, какую она видела в этом человеке, не могла не удивлять. Она даже пугала.

“Он только задерживает меня. Что он мог сделать за то время, что я тут нахожусь? Вызвать охрану? Возможно, но я так не думаю. Для чего стоять тут и разглагольствовать? Я же в любой момент могу напасть на него с ножом.”

Словно прочитав мысли воровки, молодой человек, сминая в руках безнадёжно испорченную рубашку произнёс:

– Поджидаешь подходящего момента, чтобы всё-таки напасть на меня с ножом?

В его серых глазах Никита увидела отражение самого ада. Столько в его голосе было холодности и расчётливой уверенности, каких она ранее не встречала, что на мгновение, ей и вправду стало страшно. Мало-ли, может он какой-то маньяк и она весьма “удачно” попала к нему в руки?

Едва он снял рубаху, она беглым взглядом оценила его тело.

“Блядь. Попала же. Стоит ему только выбить из моих рук нож, достаточно мне только один раз не удержать равновесия… впрочем, одного его удара хватит, чтобы отрубить меня.

Повезло, если ещё не знает куда бить, тогда шансы у меня есть, а до тех пор, остаётся надеяться, что драться он не умеет. Сука, вот дерьмо, прижал! Ненавижу таких людей! С виду худой, а в руках силы хватит, чтобы задушить.”

Это была чистая правда. Эндрю много лет занимался плаванием и верховой ездой.

Этот молодой человек всегда держал себя в отличной форме и был готов скрутить воровку в любой момент.

Пока она судорожно оценивала свои шансы на побег, её неожиданный собеседник осматривал её с ног до головы. Взгляд его был настолько “живым”, что Никита буквально чувствовала, как он пробегается по её телу.

– Тебе интересно почему я говорю с тобой и не вызвал охрану не так ли?

Никита восприняла это как риторический вопрос.

– Если хозяин дома задаёт вопрос, на него следует незамедлительно ответить. – Теперь в голосе звучало раздражение.

“Хорошо. – На лице её появился лёгкий прищур, и она выпрямилась, убирая нож в ножны. – Посмотрим, что ты скажешь”.

– Ну допустим интересно. – Огрызнулась воровка.

– Мы можем помочь друг другу. Буду честен, я никогда не встречал богатых воров. А по твоей одежде и виду можно сказать, что ты пошла на это дело ради выживания ведь так? Я не очень-то и альтруистичен, но мне нравиться извлекать из любого дела выгоду. Если я не сдам тебя, то в этой ситуации выгода меня ждёт внушительная.

– И чего ты хочешь? – С осторожностью кошки, находящейся на плоту в открытом море, спросила Никита.

– Для начала представиться. Можешь обращаться ко мне Эндрю. Эндрю Харман.

Его выжидающий взгляд намекнул на то, что он ждёт того же и от неё.

Серые глаза смотрели пристально, тело положения не меняло; он был на голову выше самой Никиты, а потому, смотрел на неё сверху вниз, что не могло в определённой мере не раздражать её.

Нехотя она выдавила из себя:

– Никит`а.

– Редкое имя для девушки. Тем более в наше время. – Произнёс он это больше с насмешкою нежели с удивлением. – Будь так добра и фамилию.

– Нет такого желания. И доброй я быть не собираюсь. – Сквозь зубы грозно ответила ему Никита.

– О, ну раз так, то тебя повяжут быстрее, чем ты произнесёшь вслух слово “благоразумие”.

Как же её вымораживал вид его этой дерзкой улыбочки! Простой, но леденящей душу.

Она пробирала до костей. Окажись на её месте любой другой человек, он безошибочно бы описал эту встречу как стычку с хищником. Ведь именно им он и был. С виду спокойный, но всегда бдительный и решительный в своих действиях, такой человек по степени опасности сравним с истребителем.

И действует также – быстро и неотвратимо.

Всё больше эти люди опасны тем, что они умны, крайне умны. Умение мыслить не на два, а на четыре шага вперёд даёт им небывалое преимущество. Ты можешь уметь виртуозно драться, но к чему тебе это умение, если такой человек от одних твоих ударов увернётся, а ожидая других ударит первым?

– Иктина. Ударение на вторую “и”.

– Хм. Звучит красиво. Никит`а Икт`ина. Благодарю за честность. Встретить честного вора поистине редкость.

– С чего ты взял, что я не напиздела?

– А смысл? Тебе с твоей лжи ничего не перепадёт. – Устав держать в руках рубашку, хозяин дома подошёл к барной стойке и перекинув через неё смятый кусок бордово-белой ткани попал ею прямо в раковину. После этого телодвижения он облокотился спиной о стойку и глядя на Никиту продолжил разговор:

– Послушай, в эту квартиру не так-то уж и просто попасть, но у тебя получилось. Что говорит, несомненно, о прекрасных навыках коими ты обладаешь. Мне пригодится человек владеющий такими навыками. А ты ещё и девушка, к тому же, довольно недурственно выглядишь.

– Так чо от меня нужно? – Уже начиная стервенеть от ярости, пробуждающейся в ней по отношению к этому воспитанному красавцу. Больно умён.

“Бесячая падла. Ну и чего ж ты хочешь от меня сукин сын”?

– Самую малость. Хочу, чтобы ты работала на меня.

На некоторое время в кухне повисла тишина. За ней последовал раскатистый смех. Обычно, девушки не смеются таким “грубым” смехом, но Никите было на это совершенно наплевать. Это был её фирменный – искренний смех.

– Чува-ак. – Протянула она перестав хохотать. – Ты кого наебать пытаешься? Я за просто так не работаю, а ты, по-видимому, просто избалованный богатенький мальчик. Сколько тебе? Двадцатка? Меньше? Сам подумай, я с лёгкостью могу сейчас скрыться и идёшь ты нахуй со своими предложениями. – Высказавшись, она приготовилась к ответу.

– Даже если ты меня убьёшь, выйти из этого здания у тебя не получиться. Обнаружив, что в мою квартиру кто-то вломился, я включил сигнализацию обратно. Хочешь расскажу, что будет, если ты попытаешься меня убить?

В одном из всевозможных вариантов развития событий у тебя это и вправду получиться. Затем, ты направишься к двери и, о неожиданность, что же это? Пароль на системе охраны? Ты трижды наобум вводишь неверный и сюда выезжает наряд, состоящий из троих обученных охранников. Бежать тебе некуда.

Дверь уже не открыть так просто, ведь её тоже заблокирует система. Случайность, связанная с моей неосмотрительностью, привела тебя сюда, но выйти отсюда она тебе уже не поможет. Выбирать тебе.

Никита оглянулась. Чёртов парень был прав. Бежать не получиться.

Раздражённо вздохнув признавая своё поражение, Никита села на белоснежный диван и уставившись в огромное окно не видящим ничего взглядом сказала:

– Что я должна буду делать?

– Для начала – сними обувь. В этом доме любят чистоту. Мне наплевать в каком бомжатнике ты пребывала до этого, но теперь ты забудешь свои вульгарные хабальные привычки. Как я понял, вино было хорошим? Налить тебе бокал? – Он спрашивал на полном серьёзе. Никита повернулась, смотря ему в лицо. Он стоял на полу босиком, правая нога была чуть впереди левой перекрывая её, торс голый, грудная клетка медленно сужается и расширяется, собранные на затылке в небрежный пучок тёмно-русые волосы едва подрагивают от вздохов, а серые глаза продолжают заострять своё внимание на каждой мелочи в образе Никиты.

Она уже открыла рот чтобы ответить, как вдруг его глаза в самой невыносимой на вид манере закатились и полный сарказма голос прокатился по кухне:

– Ах да, я бы налил тебе вина, если бы один из бокалов не был безжалостно тобою разбит. Бокал, что ты разбила, был из настоящего хрусталя немецкого производителя, который никогда не делает дубликатов. Их было шесть и каждый стоил больше обеих твоих почек, а теперь их осталось только пять. А эти осколки? Неужели ты думаешь, что я буду убирать тот беспорядок, что ты здесь навела своим появлением?

Никита посмотрела на пол. Благо хрустальный бокал разбился не на совсем уж мелкие части, а на несколько больших.

Эндрю смотрел на неё ехидно улыбаясь:

– Веник ты найдёшь за дверцей под раковиной.

Шёпотом ругнувшись, Никита встала с дивана дабы исправить собственную оплошность. Времени это заняло немного, но, находясь под пристальным взглядом Эндрю, Никите показалось, что прошла целая вечность.

Когда же руки её были свободны, а пол чист – она встала за барную стойку с обратной стороны напротив хозяина дома и сказала:

– И это всё? Собираешься изводить меня унижениями?

Голос она при этом старалась лишить всех эмоциональных окрасов. Это была максимально сухая и грубая фраза.

– Ты похожая на бомжа цыганка, куда уж ниже? Быть настолько среднестатистической – вот что значит быть униженной. А я всего лишь попросил тебя исправить то, что ты тут устроила. Стоимость бокала я вычту из твоей оплаты.

– Может уже перейдём к делу?

– Изволь. Видишь ли, я живу в непростой семье. Мои родители, скажем так, не очень-то и ладят. Располагая немалыми средствами, я лишён возможности видеться с отцом. А его ко мне и на сто метров не подпускает мать. Мой отец – хороший человек, но их совместное прошлое не даёт матери покоя. Она безмерно любит меня и старается оберегать забывая, что у меня есть своя голова на плечах и свои желания, которые в корне противоречат её собственным.

Мне же, хотелось бы наконец узнать не только кто из них прав, но и иметь возможность, пускай и не на прямую, но связываться с отцом. Он живёт в огромном доме, который два раза в неделю навещает маленькая группа уборщиц. Но, ему было бы гораздо проще, платить деньги всего одной.

И эта самая уборщица могла бы быть своего рода моими глазами и ушами. Подумай Никита, денег ты получишь достаточно, чтобы через год-другой уехать в другую страну, получишь на это время жильё и пропитание. Это выгодное предложение как ты не крути. Пусть оно и сделано под давлением. Выбор есть всегда. Нужно просто сделать его правильно и решить ты должна прямо сейчас.

«Странный тип. И ситуация странная. Блядь, здесь где-то есть ёбаный подвох, которого я не вижу».

– То есть ты хочешь, чтобы я была шестёркой, которая следит за твоим папашей?

– Поуважительней. – Чуть повысил он голос. – Задачу ты поняла верно. По поводу оплаты можешь не беспокоиться. Всё будет задокументировано и каждый месяц на твоё счёт будет поступать фиксированная сумма.

Никита понимала, что, если сейчас согласиться, потом у неё будет возможность свалить.

– Согласна.

– Молодец. Адрес этот ты помнишь хорошо?

– Достаточно хорошо. – Передразнив его манеру речи огрызнулась Никита.

– Тогда я жду тебя здесь ровно через две недели в час дня. Пошли, открою тебе дверь.

Никита невольно запомнила, когда ей нужно будет сюда вернуться. Две недели – это довольно большой срок. Можно доехать попутками до другого конца России. Но, навряд-ли он просто так дал ей столько времени подумать.

Конечно, он будет ожидать что она не вернётся, а это значит, что он мог как-то подстраховаться.

Открывая дверь воровке, надевающей на себя потрёпанную куртку, Эндрю тихо ликовал оттого, что так просто смог реализовать свои давние планы.

«Пусть думает, что она всецело в моей власти. Тогда и желание бежать у неё отпадёт».

– И да, Никита.

Уже стоя в коридоре, она обернулась и во взгляде её было достаточно злобы, чтобы убить человека.

– Что?

– Не забывай, что в доме тоже могут быть камеры. – С этими словами Эндрю улыбаясь закрыл дверь.

– Блядь. – Выругалась шёпотом Никита. – Мразь ебаная. Подстраховался-таки.

«Хер с ним. Нужно валить отсюда».

Глава 9

 …Компания Xenon в партнерстве с Teva и Genentech разрабатывают три препарата, которые теоретически смогут блокировать каналы NaV1.7. Но разновидностей таких каналов у человека девять, и работают они в мозгу, сердце и нервной системе. Так что создать средство, которое будет воздействовать только на один вариант натриевого канала и только в конкретном месте травмы, – задача нетривиальная.

31 Декабря.

 Их разговоры, как и много раз до этого начинались по инициативе Эндрю. Иначе просто не могло быть. Глория бы не позволила.

Ещё в самом начале процесса по их разводу она запретила Пэтру звонить сыну самостоятельно. Никаких законных ограничений не ставилось, всё было аргументированно её короткой фразой: “Будешь пытаться сам ему позвонить – лишишься вообще любого общения с моим сыном.”

Конечно, у неё не было никакой возможности запретить ему общаться с сыном совсем, но она могла ужесточить свои действия по отношению к нему едва он её ослушается.

Что он мог ещё ответить ей тогда? Пэтр дал своё согласие и, заглушая собственные, приходящие время от времени порывы, терпеливо ждал очередного звонка от сына.

Мог ли Пэтр поступить иначе? Честно говоря – да. Но он не делал этого из-за любви к сыну и из-за того, что, помня, сколько Глория пережила, понимая, как трудно ей смириться с чем-то подобным, не в его манерах было позволить себе иного поведения нежели то, какое он проявлял по отношению к ней.

Куранты ещё не пробили двенадцать, но заветный час был всё ближе и Пэтр был приятно обрадован его звонку. Проведя пальцем по экрану телефона, он заговорил первым:

– Никогда не поздно позвонить отцу правда?

Голос его при этом был даже доброжелательным.

В нём отсутствовала та холодность, с какой он говорил со всеми прочими. И Эндрю улавливал такие перемены.

На лице молодого человека появилась довольная ухмылка. Слышать голос отца было приятно. Приятно знать, что он всё тот-же – приятный и уверенный каким он всегда и был.

Хмыкнув, Эндрю ответил:

– Ты и сам прекрасно знаешь, что, если бы всё сложилось иначе, мне не приходилось бы тебе звонить. Мы могли бы сидеть втроём за одним столом и отмечать новый год как все нормальные семьи.

Динамик телефона Эндрю издал тихий вздох:

– Но мы не можем. Мне кажется, Эндрю, такие затеи остались только в наших мечтах.

– Мой отец что? Сдаётся? – Это был больше не вопрос, а вызов.

– Тактическое отступление. – Спокойно ответил Пэтр.

– Уступаешь маме? – А в этом вопросе больше было сдержанного удивления.

– Своего рода да. Это уступка. Она считает, что я монстр (и в чём-то она права) поэтому хочет оградить своего любимого сына от самой большой для него угрозы.

– Пап, честно, мне всё равно что вы друг о друге говорите. Я хочу, чтобы вы были счастливы – прежде всего. Моя любовь к вам ровно одинаковая. Хочу, чтобы семейные праздники мы отмечали вместе. Но, видимо, счастье вас обоих заключается не друг в друге и не в семье.

– Это сложно Эндрю. – Попытался сгладить углы Пэтр.

– Я понял, ты опять хочешь увести разговор в другое русло ведь так да? Я правильно понял?

Короткая пауза.

– Послушай, я люблю твою маму. Сколько бы гадостей она мне не сказала и кем бы не считала, она ошибается, зная это, я искренне хочу, чтобы она наконец увидела меня. Меня, а не тот образ, который она себе составила. Только это трудно – увидеть.

– Я мог бы ей помочь если бы ты только рассказал мне о вашем прошлом.

– Не стоит это ворошить. Там уже ничего не изменится.

– Зато в моей жизни может.

– Мне понятны твои благие побуждения Эндрю, но в этом мы с твоей матерью должны разобраться вдвоём.

– Но это и меня касается тоже! – В этот момент он повысил голос дабы придать этим словам важности.

– Верно. Именно поэтому ты не должен влиять ни на кого из нас. Знаешь, я никогда не дам ей развода. И это затянется на долгие годы. А у тебя впереди вся жизнь и ты не обязан выбирать кто из нас лучше.

Просто прими факт того, что мы уже не можем быть вместе. Это не делает нас меньшей семьёй. Я по-прежнему буду твоим отцом, а Глория – твоей мамой, этого никто не сможет изменить. Как и изменить наше мнение друг о друге. Даже ты.

Как бы мы оба не дорожили своим сыном, в моменты, когда он говорит о том, что мы оба хорошие, мы всё ещё помним – что это далеко не так. А насильно жить вместе – идиотизм, который не приведёт ни к чему хорошему.

На двух телевизорах (одном стоящем в полумраке и другом в ярко освещённой экзотической люстрой комнате) одновременно с миллионами других по всей стране, куранты сделали первый удар.

– М-м-м, затянулись мы с тобой. Слушай, я искренне хочу, чтобы у моего сына было всё хорошо. Не переживай, скоро ты отучишься и уедешь работать, тогда уже будет не до наших с мамой ссор.

– Мне всегда будет до вас дело пап. Спасибо конечно. – Куранты уже сделали девятый удар. – Я люблю тебя пап.

– И я тебя! – Последний удар. На часах: 00:00. – С новым Годом Эндрю!

– С Новым Годом!

На этом их диалог мог завершиться, но Эндрю через пару секунд спросил у отца:

– Слушай, пап, на сколько я помню, тебе ещё нужна уборщица?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.