Безродная

Раванда Тессл

Безродная

Из неопубликованных мемуар Петра Йозефа Хармана:

«Я никогда не был садистом и мне плевать что обо мне думают люди. Эти кривозубые крестьяне, да кто они вообще такие? С чего бы их мнение меня должно волновать? В моей жизни я должен быть хорошим для одного человека – для моего сына и, пока он мною гордиться, пока мы так близки – значит я всё сделал правильно. Прошлое – только основа для настоящего. Чтобы там ни было, благодаря моим поступкам в прошлом, сейчас у меня есть сын. Пути достижения целей не важны. Важна – только цель».

Пролог

Первым бесспорным описанием анальгезии считается доклад нью-йоркского врача Диаборна. В 1932 году он рассказал о мужчине по имени Эдуард Гибсон, который выступал в цирковых шоу под псевдонимом Человек-игольница.

Он получил топором в лоб, ему прострелили палец, у него были ожоги, его утыкали булавками и распинали, и он никогда не подавал виду, что испытывает какой-то дискомфорт. Гибсон дожил до 54 лет. Разобраться в природе его заболевания ученые не смогли до двухтысячных годов.

В начале 2000-х канадская биотехнологическая компани0Xenon0Pharmaceuticals изучала семейство из Ньюфаундленда, несколько членов которого не чувствовали боли. Они принялись искать сходные случаи по всему миру. Сегодня это делать проще: некоторые рассказывают о себе в сети. Секвенируя ДНК этих людей, исследователи обнаружили мутацию гена под названием SCNP9A.

Это открытие положило начало гонке за болью среди биотехнологических компаний.

Именно SCNP9A изучал в Пакистане в 2006 году Джефф Вудс и его команда.

Пакистанцы были идеальным объектом для изучения, поскольку в этой стране очень высока доля0браков0между0двоюродными сестрами и братьям.

Похожий район нашелся и в Швеции, где в деревне Виттанги открыли около сорока случаев анальгезии.

Германия Ганновер 2001 год

Театр “Am Aegi”

 Оббитые красным бархатом ряды сидений были полностью заполнены гомонящими зрителями. Такой мандраж! Никто из успевших купить билет на сегодняшнее представление не мог унять ликования, бушующего внутри.

Оно и не удивительно, не только Ганновер, но и вся Германия были в волнении от предстоящего перформанса. Весь мир замирал в предвкушении каждый раз, как слышал, что они вновь выходят на сцену. И в этот раз всё было как по нотам.

Ничего не изменилось даже спустя год затишья. Абсолютно все места были уже заполнены людьми и заветный час с каждой секундой был всё ближе и ближе. Наконец, в огромном зале погасли огни.

Сцену озарил яркий прожектор и сердца зрителей замерли. Воцарилась такая тишина, что казалось, никто не дышал…

А в это время за кулисами стоял виновник всего этого торжества человеческой мысли.

Он молча улыбался, вглядываясь в глаза своей спутницы. Видя в них страх и смятение, он никак не пытался успокоить её, а лишь продолжал выжидающе молчать. Он ждал, когда его жена произнесёт хоть слово, сломается наконец под давлением его мрачного взгляда и заговорит с ним.

В свою очередь она, давно знающая этого человека, чьё сознание находилось на тонкой линии там, где заканчивается гениальность и начинается безумие, прекрасно понимала, чего именно он ждёт. Без этого не мог начаться перформанс.

Никогда он не позволит всему начаться, не почувствовав заранее собственной победы если не над тысячами, то хоть над одним человеческим разумом. И она, понимая это покорно выполнила его не высказанную вслух волю:

– Мне кажется пора начинать Пэтер. – Она намеренно говорила с ним якобы «неуверенно». За долгие годы что они знают друг друга она наконец научилась обманывать его и была рада этому безмерно.

Пэтер не уловил в её словах ни капли лжи, он верил, что в них были именно те чувства, которые он так рьяно хотел увидеть и услышать.

– И после стольких выступлений ты до-сих-пор боишься? – Медленно он произнёс этот вопрос, с присущей одному ему дотошностью и был крайне доволен тем, как он прозвучал на самом деле.

Ведь в его голове вариант этого вопроса звучал куда суше.

А что она должна была ответить? Сказать правду? Зная, как это повлияет на предстоящую им двоим работу? Ни за что!

– Похоже, что да. Всё никак не научусь справляться с этим чувством. Ума не приложу как у тебя это получается. – Нежная улыбка на её устах окончательно убедила его в том, что время пришло.

Подойдя к ней, он, едва прикоснувшись к её нежным губам своими губами, насладился запахом её дорогих духов с мандариновыми нотками и широким шагом направился на сцену.

Едва Пэтера осветил прожектор, как зал взорвался аплодисментами. Он поднял вверх правую руку и зал замолчал. Пэтер заговорил по-немецки в микрофон, закреплённый на его голове:

– Леди и джентльмены, добро пожаловать.

Мне отрадно видеть всех вас здесь сегодня, но предупреждаю, вам лучше привязать себя к своим местам, ибо после увиденного на сцене, я гарантирую, что вам крайне трудно будет усидеть.

Он хлопнул в ладоши завершая свою речь, прожектор, освещающий Пэтера погас, вместо этого позади него загорелся приглушенный бордово-красный свет, и все увидели неподвижно стоящую девушку.

Трудно было при таком свете точно описать её внешность, но одно можно было сказать наверняка – у неё была превосходная фигура и превосходные волосы по самые щиколотки.

Заиграла тихая органная музыка и Пэтер медленно подошёл к девушке. Он оглядел её с ног до головы и прошёлся вокруг, осматривая её прекрасные формы. В один момент музыка заиграла громче, Харман без единой эмоции на лице сорвал с девушки белый хитон коим было перекрыто её тело и публике предстала её обнажённая фигура.

Она продолжала стоять молча и неподвижно, а он лишь дерзко улыбался. При виде этой картины по рядам пронёсся напряжённый вздох.

Перфомансист кружил вокруг девушки изображая попытки дотронуться до её тела. Но он ни разу к нему не прикоснулся, пока музыка не изменила свой темп став быстрее. Как-только зрители уловили эту перемену звука, он хлопнул в ладоши и из-за кулис люди в абсолютно чёрных костюмах вынесли длинный деревянный стол, на котором стояли банки с краской и кисти с длинными ручками, коими так любят рисовать люди, отдающие предпочтение картинам, исполненным масляными красками.

Не дожидаясь мгновения, когда стол будет поставлен на сцене, Пэтер схватил широкую кисть и баночку белой краски. В мгновение соприкосновений ножек стола со сценой, он уже отшвырнул крышку от баночки в сторону и обмакнув кисть поднёс её к телу девушки.

Прождав несколько секунд пока сцену не покинули лишние люди, он затем плавными движениями провёл кистью по грудям своей напарницы. Он делал это намеренно медленно.

Кисть ползла вокруг затвердевших сосков пышной груди оставляя за собой влажный белый след вниз, туга, где находился пупок, в нём кисть дважды пряталась на мгновение и затем останавливалась. Пэтер щёлкнул пальцами, и девушка покорно открыла свой аккуратный рот. Он, медленно обошел её сзади и приблизившись к ней в плотную вытянул свою руку с сжатой в ней кистью перед ней, второй рукой он взялся за противоположный конец кисти и резко рванул её на себя попав ручкой кисти прямо в рот девушки. Теперь кисть была ей вместо кляпа.

Свою руку что была испачкана в краске, он обтёр о внутреннюю сторону бедра её левой ноги и вновь вернулся к деревянному столу.

Открыв резкими движениями сразу несколько баночек, он вылил их по одной на её тело. Больше всего досталось голове и плечам. Когда все краски начали смешиваться, он резко подхватил её на руки и сметая всё стоящее на столе положил на него свою жертву.

Музыка в это время уже неистово бесновалась где-то на заднем плане, а зрители сидели как на иголках из-за испорченности приходящих пошлых мыслей, приходящих в их голову.

Пэтер вытянул её руки и ноги вдоль стола, не пойми откуда, он достал толстую бечёвку и отточенными движениями крепко привязал её к ножкам этого стола.

Девушка всё это время не издала ни одного звука и ни разу не пошевелилась, и даже когда он закатал рукава и из его кармана блеснув в свете софитов показался охотничий нож, она не изменила своего неподвижного положения.

Раздвинув ноги жертвы и склонившись над ней упёршись левой рукой в стол, правой он, используя лезвие ножа размазывал по её телу смешавшуюся краску.

В одно мгновение он резко остановился и было видно, как разрезая плоть и оставляя за собой смешивающийся с краской кровавый след нож прошёлся от правой груди девушки к её ягодице.

Народ в зале начал подвывать, особенно возбуждённые девушки были напряжены этим моментом. Мужчины же старались не показывать своих эмоций, рвущихся наружу.

Словно поняв, что девушка и теперь не издаст ни звука, Пэтер ударил ножом в стол и лезвие застряло в паре сантиметров от её лица пройдя сквозь волосы, свисающие со стола.

Резкий вскрик зрителей и его не менее резкое движение, которым он вынул перекреплённые под столом наитончайшие серебристые шампура с витыми ручками – всё произошло в одно мгновение.

И вот, он уже смотря на свою жертву сверху вниз ищет место куда ударить первым.

Подобно жрецу готовящегося принести в жертву своему богу ягнёнка, Пэтер сжал обеими руками шампур и направив его в живот своей жертве проткнул её нежную кожу введя лезвие в тело по-самую ручку.

Жертва продолжала молчать, истекая кровью.

Таких шампуров было всего пять и все они пронзили её плоть. Пэтер распял её как Иисуса, но даже этого было недостаточно.

Ему всегда было мало обычных людских криков, ему нужны были вопли.

В очередной раз раздался хлопок в ладоши и те же люди в чёрных одеяниях вынесли из-за кулис несколько десятков свечей.

Пока Пэтер расставлял эти свечи вокруг тела девушки, неподвижно лежащего на столе, ему преподнесли канистру с бензином.

Он тут же взял её в руки и облил тело стол и сцену вокруг него. Откинув канистру в сторону, как и прочие мешающие ему предметы, он повернулся и обратился к залу:

–Жить ей или нет решать только вам. Вы люди – ничем не отличаетесь от животных и в вашей голове на подсознательном уровне сидит желание крови, зрелищ, криков. Ответьте себе, чего же вы хотите? Её смерти в огне? Или же её жизни?

Сказав это, он повернулся к столу и щёлкнул железной зажигалкой. Медленно приближая зажигалку к луже бензина, он продолжил:

– Чем громче вы будете кричать, тем выше становится её шанс на выживание.

Люди начали вскакивать с мест орать и улюлюкать, рвать глотки так, что казалась – это их собираются сжечь, а не незнакомую им девушку. Но этого было мало. Они начинали умолять оставить её в живых…

А Пэтер всё приближал и приближал зажигалку к бензиновой луже. В один миг, в зале погас абсолютно весь свет и только синий огонёк зажигалки продолжал светиться, спускаясь в чёрной бездне вниз…

Глава 1

 …Ген SCN9A отвечает за создание части (альфа-субъединицы) натриевого канала, который называется NaV1.7. По подобным каналам, которые есть в клетках-ноцицепторах (болевых рецепторах), перемещаются положительно заряженные атомы натрия. Также NaV1.7 присутствуют в нейронах полости носа, которые передают мозгу сигналы, связанные с запахами. Вот почему люди с врожденной анальгезией не чувствуют еще и запахов. Соответственно, если ген не срабатывает, то канал не образуется и в мозг человека не поступает сигнал ни о том, что пирог подгорел, ни о том, что вы обожглись о плиту.

Россия. 2011 год

 Обычно, люди, погрязшие в ежедневной бессменной рутине собственной жизни, не замечают той скорости, с которой на самом деле меняется их жизнь. Поистине, интересно видеть, как в момент не предвещающий ровным счётом никаких перемен, человек вдруг впадает в странные состояния, следующие одно за другим вскоре, после осознания того, как же на самом деле всё вокруг переменилось.

И не важно сколько вам лет и в каком вы состоянии, вообще не важно ничего, кроме мыслей, которые вам открывает собственное сознание – мыслей удивительно гарусных, или же наоборот – дарящих ликование.

К ней осознание пришло слишком рано.

Это неправильно было, в столь юном возрасте понять, что всё уже приобретённое в прошлом можно было бы увидеть под совершенно иным углом. В таком возрасте эти мысли не приводят не к чему хорошему. Только разве что к желанию абстрагироваться, зарыться в себя ещё глубже и впасть в беспросветную апатию.

Думая о своей жизни, она с прискорбием каждый раз приходила к одному и тому же выводу – её прошлое могло быть куда лучше.

На белый стол с мраморным рисунком с глухим стуком опустилась серебристая, идеально чистая кастрюля, обмотанная длинным полотенцем, нагретым от тепла её содержимого. Она села на диван, стоящий перед столом в позе лотоса и укутавшись в пуховое одеяло поставила кастрюлю к себе на ноги. Размотав быстрыми движениями полотенце, двумя пальцами сняла горячую крышку отложив её на диван справа от себя.

Как-только крышка была снята, ей в лицо тут-же прилетел клуб пара исходящий от сваренной пару минут назад картошки в мундирах. В её голове этот приятный запах, и теплота пара пробудили определенные воспоминания из детства.

Могла ли она одиннадцать лет назад вот-так же сидя в кухне на диване и поедая горячую картошку, заботливо приготовленную бабушкой хотя бы вообразить весь тот ужас, который произойдёт с нею в ближайшие десять лет? Думала ли добрая кареглазая малышка о чём-то плохом в тот момент? Однозначно нет.

Прошли годы, маленькой девочке уже семнадцать лет, и она каждый день проживает, вынашивая в своей голове столько трудных мыслей, что и не вериться будто ей семнадцать. Теперь картошку в мундирах готовит уже она сама и признаться честно – вкус у неё не такой как раньше. Она отвратительна.

Очищая от зелёной шкурки уже пятую картошку, Никита старалась не замечать того, как скулы сводит от непонятного ощущения, а желудок сжимается от изжоги. Мелкая молодая картошка… умудрилась же найти её где-то в конце октября. Если бы темнело не так рано, она сходила бы на огород чтобы накопать нормальной съедобной картошки, а не этой херни. Не стоило съедать вчера всю гречку… ну а что было ещё делать? Не умирать же с голоду.

Сплетённые в длинную косу густые шоколадного оттенка волосы соскользнули с плеча и если бы не реакция Ники, то её картошка была бы приправлена парой волосков.

Откидывая косу обратно за спину, Никита попутно подумала о том, что пора-бы уже отстричь волосы. Чем короче – тем лучше. Конечно, она могла бы прямо сейчас в порыве отстричь себе волосы встав в ванной перед огромным зеркалом в рост человека, но она не умела стричь, ей хотелось бы сходить в салон к опытному мастеру.

А потом эти волосы можно было-бы продать, получить огромные бабки с такого дела конечно не получиться, но сейчас, в такой ситуации даже пятьсот рублей казались роскошью.

Продолжая давиться отвратительной картошкой, Ники перебирала в голове возможные варианты того, как она может заработать, но все приходящие ей в голову варианты пришлось отмести, ведь она их уже опробовала…

Телефон всё это время, спокойно лежавший на столе тихо пискнул. «Ну наконец-то»! – Подумала Ники и отставив от себя кастрюльку с картошкой схватила со стола телефон.

СМС-ка пришла от её старого знакомого.

В прошлом деревенский мальчишка переехал однажды в Москву и теперь не намерен возвращаться; он периодически помогал ей выжить. Но поскольку денег у него на слепую благотворительность было не так уж и много, он помогал Нике получать желаемое иными путями.

Она была домушницей и тщательно скрывала это; частенько пользуясь связями своего друга чьё имя, спустя столько лет длительного знакомства, уже успела позабыть. Он был для неё просто «Брат». Что-то в этом было связанно с его именем… вспомнить бы имя. Никита вгляделась в экран. Всего несколько слов, уместившихся в одном предложении, повествовали о том, где можно неплохо поживиться в этом месяце.

С радостной ухмылкой она уже собиралась продолжить свою скромную трапезу как вдруг, от Брата пришло ещё одно сообщение.

Это было поистине странно, ведь обычно, он всегда ограничивается одним сообщением и одним предложением. Но в этот раз это было что-то новенькое. Помимо координат он заботливо приписал через тире: – «Это тебе подарок на новый год. Надеюсь понравится».

Прочитав это его голосом (который скорее-всего уже давно изменился и стал совершенно иным) Никита коротко хохотнула и написав, как ответ «Спасибо», продолжила «ужин».

В доме было очень тихо. Не в меру разыгравшийся ветер начал бесперебойно стучать по крыше ветками маньчжурского ореха растущего прямо перед домом.

Но Никите были привычны эдакие выходки природы и на них она реагировала достаточно спокойно. Это просто нужно было переждать. Просто переждать, а завтра – отправиться в путь и ещё месяц жить без забот об оплате счетов; можно будет наконец не переживать по поводу пропитания.

Конечно, всё рано или поздно наладится. Завтра.

***

 Утро выдалось холодным. Неспешно умывшись и собравшись в дорогу, Никита надела жёлтые перчатки без пальцев и, покормив свою старую собаку закрыла дом, и отправилась обворовывать ничего не подозревающих граждан.

В чёрном портфельчике за спиной помещалось исключительно то, без чего не может обойтись ни один вор: набор отмычек, маска, несколько одноразовых перчаток, пистолет с резиновыми пулями, хлорка – чтобы замыть следы и запасная одежда (чёрная толстовка и джинсы).

Это было основным набором того, что ей было необходимо, на этом и других делах, как воздух.

Не многим людям интересно как действуют воры-домушники. Ведь всем кажется, что все знают, как ограбить. Мол, это настолько просто, что каждый мог бы. Да вот только рамки общества, поставленные перед человеком, не позволяют всем «знающим» проворачивать такие дела.

На самом-деле да, попасть в дом и вынести из него всё ценное – самое простое, что можно себе представить. Просто ли это на самом деле?

Ну, не так как кажется. Попадая в дом, вор прежде всего представляет себя методичным хладнокровным преступником и, помня о том, что искать стоит именно мелкие ценные вещи, начинает быстро шарить в их поиске.

Но, если его взгляд в первые несколько минут пребывания в доме – квартире ничего не обнаруживает, то взгляд цепляется за громоздкие большие предметы и тогда уже именно они становятся их «ночными спутниками сердца».

Попадая в дом, воры зачастую, в подавляющем большинстве случаев, действуют на автопилоте. Просто сгребая всё, что, по их мнению, представляет ту или иную ценность.

Этот автоматизм вырабатывается годами, раз за разом, методично. Это похоже на уроки в школе, каждый день вам вдалбливают эту хрень подчиняя ваше сознание грубой воспитательской машине и в итоге вы имеете такую гору заученных рефлексов, что любая, даже самая надрессированная собака позавидует.

Никита замечала за собою эту выработанную отточенность действий. Она прекрасно держала себя в любой ситуации. За пять лет воровства у неё ни разу не случалось такого, чтобы она убегала от ментов из последних сил желая сохранить единственное, что у неё было – свободу. Как-то не приходилось.

Но если случиться такое дело, бежать она была готова. Она была спортивной и крепкой девчонкой. Драться с такой лучше не стоит.

В дворовых драках она научилась таким приёмам, которые свалят любого, и она активно использовала их каждый раз, когда это могло спасти ей шкуру.

С самого детства она окружала себя обществом парней мужчин и мальчишек, которые были гораздо старше и сильнее её, общаясь с ними на равных, она не только заручалась их защитой и поддержкой, но и заводила себе прекрасных учителей по боксу. Они учили её с опаской, боясь ударить посильнее, но быстро понимали, что она из тех «отбитых» что боли не боится и только смеётся, когда бьёшь так, что впору зарыдать.

Но после такого смеха – ударившего всегда ждал апперкот – неизбежно, как сама смерть.

Да, Никита была мстительной, даже злобной и никогда не терпела поражений, она просто ненавидела проигрывать и даже если так выходило, что в споре она проигрывала, она брала реванш и брала его – дракой. Она была не только умной и начитанной, но ещё и сильной – а это была просто адская смесь – такое редко встречается.

Время неизбежно шло, и она перерастала одно своё окружение за другим. Множество связей, множество драк и споров, приводов в детскую комнату милиции и так же много отмазов.

О, если бы не её старые добрые знакомые, коротать ей сейчас дни в «малолетке» …

Ну, не стоит о грустном. Всё же, новое дело подарило ей приятные воспоминания о былых временах и напомнило о том, что в жизни не всё всегда будет плохо. На каждую улицу приходит праздник, и её улица не исключение.

К слову, про улицы – город, в котором она обворовывала очередную квартиру был ей прекрасно знаком – на этой улице она родилась и выросла. Теперь она уже повзрослела и изменилась, её никто не узнает.

Главное только не встретиться с родителями или их соседями, эти-то суки уж точно признают «милую Ники». Как же её бесило, когда её так называли! Ники! Как какую-то кошку или блошливую псину сто лет, сидящую на цепи! Блядское отношение старшего поколения. Ну что за пренебрежение? Им в кайф коверкать имена что ли?

Ладно, опустим эту ситуацию. К чему сейчас заводиться из-за этой хуйни?

Хм, дом находится всего в нескольких домах от того, в котором она прожила всю несознательную и небольшую часть сознательной жизни. Это опасная близость.

«Ну да и хуй с ним!» – Промелькнуло в голове Никиты и немедля больше ни секунды, она залетела за каким-то полупьяным мужиком в нужный ей подъезд.

Сука, в России так будет, наверное, даже когда умрёт бессменный президент, эти пьяницы останутся на века. И ведь эти мужики и бабы-бомжихи выходцы из советского союза.

Если он был такой ахуенный, отчего же воспитал маргиналов? Их в каждом дворе по десять штук.

А бомжей? Этих-то и сосчитать трудно. Начнёшь и закончить уже не сможешь… Хах, уже не сможешь… ага, прям как президент наш. Тот тоже – начал и не смог остановится.

А у него с этой алкашнёй больше общего, чем может показаться на первый взгляд.

Старые, воспитанные совковыми методами, бессменные, не убиваемые, вечные…

Дёрнувшись от внезапно пришедших в голову мыслей, Никита быстро поднялась на третий этаж пятиэтажки и остановилась на лестничной клетке. Прислушалась, посчитала медленно до-десяти. Решив, что пора действовать – вынула изо рта жвачку и разорвав на два неравных куска заклеила по очереди глазки двух дверей напротив той, в которую собиралась войти. Четвёртая дверь была на той же стене, что и нужная ей, заклеивать глазок не было смысла.

Сняв капюшон, Никита быстро натянула на голову маску и вернув капюшон на место вплотную подошла к двери. Для верности она позвонила в звонок – ответа не последовало.

«Чудно». – Только и подумала Никита.

На манипуляции с отмычками ей понадобилось всего одна минута и дверь была открыта. Две секунды и вот она уже внутри. Мгновение – дверь позади неё тихо закрылась.

Хм, шестьдесят секунд только и всего.

Сколько разного может произойти в мире за одну минуту. Всего за одну минуту можно свергнуть империю, убить человека, устроить геноцид, развязать войну, сжечь великие произведения искусства! И всё это можно сделать разом, за одну-только минуту!

Глава 2

Все эти примитивные пятиэтажки были как под-копирку похожи одна на другую. От этого тянуло блевать. Отвратно. Люди, жившие в этих пятиэтажках, особо не запаривались по вопросу украшения и расстановки мебели в квартирах.

Всё было одинаково. Разными были только цвета и стоимость.

Оказавшись внутри квартиры, Никита быстро огляделась и прислушалась.

«Животных нет». – Констатировала она. – «Прекрасно. Брат не ошибся. Ровным счётом никакого шума не должно быть».

Формулируя дальнейшую последовательность действий, Никита тихо закрыла входную дверь с обратной стороны. Теперь, если даже в квартиру кто-то зайдёт – она будет предупреждена и у неё в запасе появится ещё несколько секунд на принятие решений.

Натянув на ботинки, слегка обмазанные осенней грязью бахилы, девчонка медленно прошла по двухметровому коридорчику вперёд и оглядела две комнаты. Двери в них закрыты не были и Никите прекрасно было видно всё, что в них находилось. Это выглядело очень заманчиво, но она решила, что сначала осмотрит кухню, дверь которой находилась прямо перед ней и была закрыта.

Пара шагов, и она уже стояла перед дверью положив руку в перчатке на ручку. Прислушалась с минуту и, убедившись в том, что всё спокойно, резко вошла внутрь.