Девятая стрела Хаоса

И сейчас я, слуга Твой, повторял сии бессмертные строки, прожигая себе путь сквозь неисчислимые легионы демонов и еретиков, вставших у меня на пути. Коридор за коридором, отсек за отсеком, оставляя после себя спечённую корку, двигался я в сторону гнездилищ нечистого.

Нелёгким вышел мне тот путь. Многотрудным, полным засад и ловушек.

Набрасывались на меня орды демонические, огнём встречали заслоны людские, проказой тёмной поражённые, коридоры, безопасными казавшиеся, вдруг газом, отравленным заполнялись, спеша удушить небрежного странника.

Но всё преодолел я, именем Твоим оберегаемый!

Сжёг гнездилища, отсекая корабль этот от тьмы! И тогда, нечистый, злобой от потери оглушённый, Лорда Демонического на меня направил!

Встретил он меня посреди коридора, своими клевретами окружённый. Но не стал ждать я, когда он пошлёт их в атаку. Швырнул гранату, имя твоё поминая и в стенку вжался, рой осколков благословенных мимо пропуская. Выглянул – стоит демон, раны на теле своём светом бесовским залечивая. И приспешники его, силу от старшего черпая, на глазах оживают, с пола встать пытаются.

Но не дал я времени ему, воинство свою исцелить! Метнул шар, огня очищающего и сам в атаку бросился. Но противник мой видно из опытных оказался. Не стал тратить силы демон на раненых своих, жертвуя ими, словно пешками. Предпочёл нечистый порталы в логово своё открыть, дабы силы свежие, да не израненные призвать – но не дал я нечистому замысел свой исполнить!

Приблизился к нему почти вплотную и с обоих стволов окатил демона пламенем священным. Закричал он тогда, слух мой визгом своим терзая. Прекратил порталы создавать, всю силу на спасение от огня благодатного бросая и не справился бы он, кабы оружие моё не умолкло, в крайнюю степень перегрева войдя!

Теперь мне уже пятиться пришлось, в имени Твоём защиту ища. Демон же, заминкой сей обрадованный, вскинул меч, письменами тёмными покрытый, да за мной погнался.

В два прыжка нагнал он слугу Твоего, и вскричав победно меч занёс, удар смертельный готовя. Повернулся я, желая лицом опасность встретить, и принял удар его, сил тёмных полный. Вскрикнула тут броня моя, загорелись на ней письмена священные, имя Твоё прославляющие и не смог клинок огненный силу из превозмочь. Отскочил прочь, рубец лишь глубокий на наплечнике оставив, да меня на колено одно поставив. Вновь вскинул демон оружие, второй удар готовя, но встретил я его потоком огня очищающего. Забился он, взвыл из сил всех своих нечистых. Задрожал меч в руке его и слабым вышел второй удар. Но хоть и слабым он был, чуть наземь меня сила его не отправила. Пошатнулся я, имя твое выкрикнул, в замешательство его вводя и вновь огнём окатил.

Не выдержала суть, его проклятая такого удара. Попятился он, пламя священное с тела сбивая, но не дал слуга Твой роздыху ему.

Встал, и напора огня не снижая, залил тело его пламенем гнева Твоего.

О как закричал он, нечестивого Нургла о помощи прося! Как молил он его сил придать, но не смог лже бог тёмный, но помощь прийти не смогла – гнездилища, суть пуповины искажённый мир с нашим соединяющий, прервал я, именем Твоим из запечатав. Поняв, что обречён он, бросился демон на меня, желая вместе, в объятиях тесных, путь наш завершить. Да только настороже был я. Проворно отступив, и потоков огня не прекращая, обратил в прах я планы тёмные.

И сдался он!

Визжа и корчась пал демон на палубу, оружие своё отбросив. Стал молить слугу твоего о милости, но глух я был к словам его. И тогда он, видя конец свой неизбежный, последние силы на пророчество тёмное обратил – ибо могут подобные ему, в час свой смертный, за грань грядущего заглянуть. Замер демон, пламенем объятый и руку свою горящую на меня направил.

– Ведомо мне, – произнёс он прежде чем прахом рассыпаться: – Станешь ты одним из нас, на сторону тёмную перейдя: – И вижу я тебя средь воинства нашего, лоялистов с земли сметающего!

Более он ничего поведать мне не успел – лопнул защита демоническая и рассыпался он прахом невесомым по палубе, душу мою сомнением наполнив. Ибо ведомо всем – посмертные пророчества, пусть и нечистым рождённые, всегда сбываются.

Сохрани же дитя твоё, Отче! Молю – спаси и сохрани!

Запись номер МХХР-24-ССВА-014

Слова того демона долго не шли у меня из головы. И как я не гнал их прочь, продолжая зачистку палуб «Благодатного Прикосновения», нет-нет, но они, вместе с картиной тянувшейся ко мне из пламени руки, да в всплывали в памяти. Нет ничего хуже, когда тьма обращается к тебе, но стократ хуже, когда её дитя, тратя последние силы, заглядывает в грядущее, вместо того, чтобы употребить их на своё спасение. Да, он вполне мог спастись – сбросить объятую пламенем оболочку и, став частичкой тёмной материи, неподвластной законам нашего мира, скрыться в щели реальности, спасая себя – свою суть, от уничтожения.

Мог – но не сделал. Предпочёл пророчество огласить, распавшись прахом.

По-хорошему, мне, верному заветам нашего офиса, следовало немедленно прекратить свою миссию, и, доложив о произошедшем брату-настоятелю, дождаться эвакуационной миссии, избегая каких-либо действий. Дальнейшее – об этом я был наслышан, должно было произойти в строгом соответствии со сводом законов о чистоте. Расследование, и, если оно не покажет присутствия Хаоса в моей душе, пожизненное содержание в монастыре на отдалённой планете. Ну, или очищение огнём – если обнаружится следы нечистого.

Не могу сказать, что оба этих варианта привлекали меня.

Либо, и это был третий путь, мне надлежало смолчать о произошедшем и вступить в ряды Хорусианцев – небольшой фракции нашего офиса, проповедующей использование сил Хаоса для создания Божественного Аватара, могущего вместить в себя дух Императора. Ересью от них несло так, что как по мне, то всех представителей этого течения следовало немедленно предать очищению. Но по причинам далёким от моего понимания, ниши лорды отнюдь не спешили провести подобную чистку. Виной тому, как я мог догадываться, было то, что Хорусианцы, чьи ряды состояли в основном из почётных ветеранов нашего дела, были единственными, кто пытался изучать Хаос, без страха грудью встречая все связанные с этим делом опасности. Вот только примут ли? После долгих гонений, Хорусианцы весьма настороженно относились к новичкам, стараясь уберечь свои ряды от возможных провокаторов.

Очередная дверь начинает приоткрываться, сквозь щель до меня доносятся полные ненависти вопли и я, не прерывая бег своих мыслей, швыряю туда шоковую гранату, отворачиваясь и зажмуривая глаза. Белая вспышка бьёт сквозь сжатые веки, вопли из воинственных становятся паническими и я, резко крутанувшись на месте, загоняю в проход струю огня.

Да, среди Хорусианцев, мне удастся затеряться. Они все там на грани ходят и я, если не буду распространяться о произошедшем здесь, вполне смогу протянуть несколько лет.

Вскинув огнемёт встречаю тугой струёй очередную группу еретиков, выскочивших из-за угла. Встретив поток огня, они обращаются в бегство, сбивая и затаптывая менее проворных. Но нет, некуда вам бежать – посланный им вдогон шар огня настигает самых проворных, а тела сбитых с ног накрывает огненный ковёр.

– Ныне прощаю вам прегрешения ваши, – повожу стволами, очищая души их от скверны поражённой хаосом оболочки.

Зачистив очередную палубу делаю паузу. Передо мной стоит выбор – двигаться вниз, в трюмные отсеки, либо вверх – на мостик. Немного поколебавшись выбираю мостик – сейчас важнее взять управление торговцем под свой контроль, а что до трюма – там и Боевые Братья справятся. Нет особой сложности отсечённых от источников силы демонов перебить. С таким у нас в ордене зелёные неофиты справляются.

Тяжёлые створки рубки начинают медленно расходиться в стороны, стоит мне замереть напротив. Те, кто внутри решили не сопротивляться.

Это хорошо.

Осознание своих грехов, суть первый, самый тяжёлый шаг по долгой дороге очищения. А капитану пройти её придётся до конца. Шутка ли – столько странствовать, допустив появление гнёзд ереси на борту! Но, при чистосердечном раскаянии, он вполне может сохранить себе жизнь. Вполне – если поможет следствию, указав миры, где побывал. Туда, после того, как факт заражения будет подтверждён, отправятся мои братья, спеша пресечь развитие заразы, прежде чем та, вырвавшись на свободу, примется заражать планету, корёжа тела и искажая души добрых граждан Империума.

Да и затворничество, попытайся он отгородиться от меня, ни к чему хорошему не привело бы. Переведя оружие в режим резака, я могу легко, пусть и долго, вскрыть подобные двери. Нет смысла прятаться за ними, когда на борту представитель нашей конторы.

Но все эти мысли моментом покидают мою голову, когда створки раскрываются, и я вижу перед собой существо, бывшее капитаном вольного торговца.

Именно – существо, и именно – бывшее.

Долгое, слишком долгое пребывание на борту, наполненному чистейшими эманациями хаоса наложило на его тело ужасающие отпечатки.

В паре метров передо мной стоит, чуть покачиваясь на чешуйчатых, тумбообразных ногах, тело, видом схожее с бочёнком. Вся его верхняя часть окружена венцом розовых, влажно блестящих и неприятно шевелящихся, щупалец. Выше них, вознесённая на такой же – розовой и влажной шее, видна голова. Вполне нормальная, человеческая, лысая, с шикарными моржовыми усами.

Почему-то именно они – чистые, заплетённые в косы, и с легкомысленными красными, в белый горошек, бантиками на концах, именно они выводят меня из ступора.

Рот существа приоткрывается, он хочет что-то сказать, но прямо в него, в розовую глубину, где трепещет раздвоенный язык, влетает струя огня. Какой-то миг мне кажется, что монстр просто пьёт поток пламени, отправляя прямиком в бочку потоки исторгаемого моим оружием пламени. Но наваждение длится всего секунды, чтобы, стоит им истечь, существо, лопнуло, разбросав вокруг дымящиеся ошмётки.

Не спеша, торопливость в нашем деле преступна, короткими плевками накрываю каждый из них лужицей огня.

– Сервитор! – Закончив с ними, подзываю с себе черепок: – Связь с астропатом Ордуса Кочерганус. Передай ему – торговец под контролем офиса Инквизиториума. Требуется помощь Братьев для зачистки трюма. Передавай!

Взмахом руки подтвердив приказ, усаживаюсь в кресло капитана, положив огнемёт на колени.

– Отче! – Начинаю благодарственную молитву: – Славно имя Твоё, нечестивых подобно огню пугающее! Славна сила твоя, мои члены наполняющая!

Короткий писк сервитора и в окошке, закрывшем собой провалы глазниц, высвечивается короткое сообщение:

– Здесь Примарх! Благодарю за работу, жрец. Братья в пути. Оказав им помощь перейди на транспорт – он доставит тебя на Гаррас Семь. Там наши основные силы. Поможешь им! Слава Империуму!

– Слава Ему, Империум создавшему и защищающему!

Откидываюсь в кресле прикрыв глаза – краткий отдых мне сейчас явно не помешает.

Запись номер МХХР-24-ССВА-015

Благословенна сила Твоя, детей плоти Твоей наполняющая!

О сколь отраден вид, Братьев Боевых, в броню облачённых! Сердце моё радостью переполняется, видя, как смело в бой они идут, потоку горному да неостановимому подобные!

Зачистка трюмов торговца, осквернённого нечистым, заняла у них совсем немного времени. Ворвавшись внутрь, братья, распевая во весь голос священный гимн, скверну уничижающий, тараном, сверкающим врезались в плотные ряды демонов, напротив входа их поджидавших.

Не ждали слуги тёмные оборота подобного. Мнили они, что за вратами всего один слуга твой стоять будет, огнемётом вооруженный, а встретил их огонь болтеров тяжёлых, слаженный, пулями разрывными чешуйчастые тела разрывающий.

Но не дрогнуло племя проклятое! Рвануло вперёд, спеша когтями, да рогами кривыми детей Твоих поразить! Десятки пали, но сотни новые, тела своих собратьев растаптывая, бег свой продолжили.

И столкнулись две волны, каждая своего бога славящая!

Светлая, да святая, против зелёной, да нечистой!

Страшен удар сил проклятых был – попятились Братья, натиску противясь!

Попятились, но голоса возвысив и имя Твоё выкликая, устояли. Отшатнулась толпа чешуйчатая. Дрожь по телам уродливым прошла, когда имя Твоё, грому подобное, пало на них!

Замерли они, страхом пред ним объятые и Братья, ни мига не медля, строй свой изменили. Вышли вперёд братья, щиты штурмовые поднявшие, шагнули вперёд слаженно, так что палуба под ногами моими вздрогнула и, имя Твоё повторив, мечами силовыми взмахнули, просеку широкую прорубая.

Откатилась было назад стадо демоническое, но запоздалым тот манёвр оказался! Ни на шаг единый не отступая, двинулись следом дети твои, архангелам свиты твоей уподобившись. Дружно шагали они, строй несокрушимый блюдя и мерно мечи их, письменами святыми покрытые, на нечисть чешуйчатую падали.

Не сдержало воинство тёмное напора такого. Дрогнуло, и в бегство обратилось, скрыться спеша, дабы жизни свои проклятые хоть на миг, да продлить!

И немедля, плоды паники собрать спеша, распался строй священный. Братья, кто с другом ратным в паре, кто в одиночестве гордом, охоту свободную открыли, сжать спеша урожай славы и доблести. Видел я, как демоны, поняв, что бегство их трусливое, спасения не принесёт, останавливались, на сынов твоих бросаясь. Но что может сила нечистая против воинства светлого сделать?

Десятками бросались твари чешуйчатые на детей Твоих, но откатывались посрамлённые, под удары молодецкие, тела их поганые рассекающие, попадая. Взлетали вверх конечности когтистые, пулями разрывными оторванные, вспыхивали тела, огонь плазмы святой вкусившие и не было спасения детям тьмы, в каком бы углу они его не искали.

Всех именем твоим покарали чада Твои.

Ни один поганый не ушёл – все перебиты были и старые, и молодые!

И только когда дыхание нечистое перестало воздух осквернять, только тогда брат-капитан Варфоломий, команду подал, бой прекращая.

Обратились тогда взоры детей Твоих на меня, лицо духовное, благодатью Твоей облечённое. Поднялся я на гору тел нечистых и там, на колени встав, молебен начал, спеша тебя за победу, дарованную, возблагодарить.

А когда служба эта, светлая, завершилась, то отозвал он меня в сторону, с деталями поручения от Примарха полученного, спеша меня ознакомить.

Запись номер МХХР-24-ССВА-016

– Пройдёмся, отче, – взяв меня за локоть, капитан двинулся в сторону дальней стены ангара и Братья, стоявшие у нас на пути, поспешно отошли в стороны, давая нам проход. Странно, но сейчас, в отличии от предыдущих дней, в их глазах я не смог разобрать и тени насмешки. Хотя, соглашусь, вид наш был комичен – как ни старался капитан соблюсти приличия, но в силу своего сложения выглядел я, будто меня на допрос тащили – с задранной почти горизонтально рукой. Что поделать – космодесантники, происходившие от плоти Императора, были едва не в два раза выше обычного человека, не говоря уже о размахе плеч и силе, переполнявшей их совершенные тела.

– Удивлён? – Выбравшись из стоявших полукругом братьев, Варфоломий выпустил моя локоть, и я пару раз встряхнул рукой восстанавливая ток крови.

– Да, – киваю ему, пристраиваясь рядом. Хоть капитан и шёл весьма неспешно, мне пришлось если и не бежать, то весьма сноровисто перебирать ногами.

– На корабле мы видели в тебе жреца, – увидев мои потуги, брат приостановился и двинулся далее куда как медленнее: – Да, парень ты неплохой. Взвод тот мятежный зачистил, комиссару спуска не дал, эльдарам тёмным кровопускание устроил. Но всё то мелочи были. А вот сейчас…

– Сейчас?

– Да, – его палец ткнулся в мой прорубленный наплеч: – А сейчас ты в настоящем деле побывал. И не растерялся, не забился в щель, зовя и требуя помощи – нет, – его лицо осветила улыбка: – Ты честно выполнил своё задание и нас позвал только тогда, когда это корыто под контроль взял.

– Ну… – Не зная, что и ответить, развожу руками, чувствуя, как гордость – в самой греховной, самолюбивой своей ипостаси, начинает обволакивать моё сознание: – Приказ же был. Примарха. Как я ослушаться мог?!

– Как? Да легко! – Хмыкает капитан и мы возобновляем движение: – Ты же мог его послать? Сослаться, что это не по твоей епархии – чтобы он сделать смог?

– Так-то да, брат. Верно ты говоришь, но не мог я так. Ибо вы – плоть от плоти Его. Как можно детям Его отказать?

– Однако ж, – вздохнул он в ответ: – Такие находятся. И не только в среде комиссаров, или жрецов – порой и от братьев наших, из других Орденов, помощи не допросишься.

– Разве может брат, кровному родственнику на помощь не прийти?! – Признаюсь, услышав такое я посчитал, что либо ослышался, либо что капитан ловушку мне расставил

– Может! И ещё как может! – Не скрывая своего раздражения, Варфоломий пнул кучу мусора на своём пути и та, взмыв вверх, открыла спрятанное под собой гнездо, в котором, тесно прижавшись к друг другу, таращили на нас крупные тёмные глазёнки крохотные демонята.

– Постов! – Взмахнул рукой капитан, подзывая к себе одного из бойцов: – Зачистили, говоришь? – Вперил он в него немедленно налившиеся кровью глаза: – Ты мне лично докладывал об отсутствии жизненных форм!

Не слушая их перепалки, я присел на корточки подле гнезда и детёныши, уловив движение, потянули розовые носы в мою сторону. По всему было видно, что новорождённые слепы раскачиваясь из стороны в сторону, пища и разевая беззубые рты, они крутили головами отыскивая свою мать, которая, успев их спрятать, была либо разрублена силовым мечом, либо разорвана в клочья разрывными пулями.

Скинув броневую перчатку касаюсь детёнышей и они, приняв мою руку за материнскую, тянутся к ней, подставляя треугольные мордашки нехитрой ласке. Глажу их, ощущая сухость шкурки. А вот это – нехорошо, приходит откуда-то неявное понимание. Надо чем-то влажным накрыть – пересохнет, начнёт шелушиться, а там и до трещин недолго.

– Тряпка нужна, влажная, – поднимаю голову и вижу побелевшее лицо Варфоломия: – Иначе шкура пересохнет, а там и…

– Не пересохнет! – Сильные руки подхватывают меня сзади и, подняв в воздух, ставят наземь рядом с капитаном.

– Не успеют! – Шагнувший вперёд Постов с силой впечатывает бронированный сапог в гнездо, превращая содержимое в тошнотворного вида кашу: – Вот и всё жрец! А ты тряпки, вода!

– Я поражён, – прежде дружеский тон капитана сейчас могильно холоден: – Будучи в здравом уме касаться отродий хаоса? Ты либо безумен, либо, – он резко обрывает себя не желая закончить фразу обвинением в нечистости.

– Чтобы победить врага, брат, – произношу, видя, как на последнем слове его передёргивает: – Его надобно познать.

– Да что тут знать?! – Подаёт мне перчатку Постов: – Увидел демона – убей. Вот и знание всё!

– Свободен! – Команда капитана отбрасывает его в сторону.

– А что до тебя, – дождавшись, когда рядовой отойдёт в сторону, ледяным тоном продолжает Варфоломий: – То тебе, жрец, надлежит немедля покинуть «Благодатное Прикосновение» и прибыть на Гаррас Семь. Там наши братья сдерживают натиск Тёмных Эльдар. Нечистых много и лишние руки, – бросив взгляд на мою ладонь без перчатки он снова вздрагивает: – Даже такие – пригодятся.

Запись номер МХХР-24-ССВА-017

Отче!

За что лик ты свой светлый от меня отвратил?!

Сердце моё, по-прежнему любви к Тебе полно!

С духом твёрдым по пути заветов Твоих ступаю!

Не верю я, отче, что Ты, Любовью мою жизнь наполнивший, за касание то, мимолётное, осудить можешь! Не верю и поверить в сие не могу! Кто как не ты милость к врагу поверженному, да руки поднявшему, призывал? Кто учил прощать врагов своих, на путь очищения, вставших?

И я, слуга Твой верный, всегда учению Твоему следовал.

Открой мне, Отец мой, небесный, разве согрешил я, к созданиям тем прикасаясь?

Безгрешны же они были. Не коснулась их тьма проклятая, а увидели бы они свет, Тобой благословлённый, услышали бы, прежде прочего, слова Твои, к любви и кротости призывающие, кто знает, кем бы создания эти выросли. Ведь есть в нашем воинстве и такие создания, Тобой принятые, что человеку простому, при виде их, дурно становится.

Неведомы мне пути Твои, закрыты замыслы великие, разум твой полнящие, но не верю я, что Ты мог детей неразумных на смерть обречь. Ибо вся вина их лишь в происхождении тёмном. Но разве мы, дети Твои, не в грехе рождаемся? В страшном, кровавом и первородном, в том, проклятие которого Ты с наших плеч, подвигом своим прославляемом снял?

И выходит, Отче, что и мы, дети твои, и они – дети тёмные приходим в мир этот греха полными.

Отче!

Не лишай света Своего, душу мою, в вопросах заплутавшую!

Дай знак мне! Помоги понять суть происходящего!

Не покинь меня!

На путь верный наставь!

Запись номер МХХР-24-ССВА-018

Транспорт, на который меня определил Примарх, должен был достичь Гарраса Семь через пару дней и я, оказавшись запертым в крохотной каютке, имел достаточно времени для обдумывания сложившейся ситуации.

Нет, не надо думать, что я был пленником на борту этого корабля. Скорее – почётным гостем. Так сказал Примарх, а не верить его словам я не мог. Не будет же сын Его врать слуге Его?!

Ну а то, что дверь заперта – так это ради того, чтобы экипаж, в число которого наверняка входили жаждавшие исповеди грешники, не беспокоил меня, погружённого в благочестивые раздумья. Ради этой же цели ко мне были приставлены два брата – только и исключительно спокойствия моего сбережения. Нельзя же допустить, чтобы настрой мой, от медитаций священных порушен был? Этой же цели служило и предельно аскетическое наполнение каюты – вернее сказать, его полное отсутствие. Наполнения, то бишь. Металлические стены, пол, тощий матрас и решётка мерно гудевшей вентиляции составляли всю обстановку. Скромно? Так ведь учил же он нас скромности? Не след мне, слуге Его о большем радеть! Правда, нет-нет, да проскакивала греховная мысль, шептавшая мне на ухо сладкие слова о мягкой постели, еды сытной, а не брикетно-сухпайной и… О многом тьма, искушавшая меня, шептать пыталась. Вот только не слушал я её. Мои мысли текли совсем в другом направлении.

Беспокоило меня то, что Отче, лик свой от меня убрал. Сколько бы я не молился, как не старался бы впасть в транс медитациями – не сходило на меня светлое чувство единения с Ним.

Слова, прежде наполнявшие душу мою радостью и уверенностью в правом пути, сейчас мёртвыми звуками отрывались от моих губ, колебля только воздух каюты, но никак не душу.

Мёртвыми – точно такими же, как те мелкие демонята, растёртые в кашу грубым сапогом космодесанта. Стоило мне только начать молитву, или, закрыв глаза начать вход в благостный транс медитации, обещавший, и прежде даровавший минуты единения с Ним, как передо мной, словно наяву, всплывали треугольные головки с чёрными, блестящими невинным озорством, глазёнками. Исчадия тьмы, весело пища и разевая беззубые рты, тянулись розовыми носами к моей ладони и, найдя её, ласково тёрлись, выпрашивая ласку и угощение.

Они искали любви… Но находили лишь смерть, падавшую на их детские тела рубчатой подошвой сапога.

На исходе второго дня, я, осознав безуспешность своих попыток единения с Ним, вытребовал себе прогулку. Не могу сказать, что эта идея пришлась моим конвоирам, ну, или почетной страже, по вкусу.

– Не велено и всё тут! – Стояли они на своём, общаясь со мной через небольшое, забранное решёткой окошко: – Приказано, жрец, чтобы ты здесь пребывал! До самого прибытия на планету.

М-да…

Прав был мудрец далёкого прошлого, утверждавший, что и у военных есть мозги, и что они, люди войны, ими иногда пользуются. Нам, простым смертным, надо лишь понять, как именно пользование это происходит. Мне, не буду скрывать свою греховную гордыню, это удалось.

– Ведь там мне в бой идти? Так, братья? – Спрашиваю их, держась руками за решётку: – Братьям вашим по ордену помогать спешу.

– Верно. И что?

– Тесно здесь. Размяться негде, – киваю себе за спину: – А какой из меня помощник, когда я, почитай двое суток неподвижно сидел? Мне, братья, хотя бы пройтись – руки ноги размять. Перед боем.

– Ну… – Тянет один.

– Не велено! – Рубит второй.

– Или вы хотите, чтобы я, выпав из транспорта наземь, обузой вашим братьям стал? А я упаду, – оторвав руку от решётки просовываю наружу пальцы: – Вот, видите, как дрожат?

– Ну… Если только пройтись, – неуверенно начинает первый, а второй, удостоив товарища тяжёлым вздохом, начинает отщелкивать замки.

– Только учти, жрец, – появившейся в его руках болтер недвусмысленно направляет на меня свой щербатый от частого применения, ствол: – Если что, то я колебаться не буду!

Запись номер МХХР-24-ССВА-019

Благодарю сынов Твоих, мощными фигурами своими дух мой силой Твоей наполняющих! И пусть лик Твой от меня, грешного, отвёрнут, но обретаю я крепость душевную на них глядя! Ступают твёрдо, оружие наготове держа – так и мне следует жить, да во славу Твою действовать, испытания Тобой данные, да искушения сил тёмных преодолевая!