Начать жизнь заново

Глава 6

Почти всю ночь я не мог уснуть. Находясь в полудреме, я метался по полу, как в бреду. Когда мой скулёж переходил в стоны, меня будил Ричи, и я еще несколько минут успокаивался, зарывшись лицом в его шерсть. Утром я предпочел не смотреться в зеркало, но на ощупь все равно намазал круги под глазами маминой тоналкой.

Еще час я провел в поисках прозака или мапротилина, но в маминой аптечке больше не было, а Ричи упорно делал вид, что схватил где-то собачью деменцию и теперь совсем не понимал меня.

В конце концов я сдался и, схватив со стола яблоко, вышел из дома. Дожидаться, когда родители сядут завтракать, я не собирался. Я в принципе не хотел их видеть, слушать про планы, про линии поведения и все остальное, что непременно бы услышал сегодня. Только не без таблеток.

Было еще довольно рано, город только-только начинал просыпаться. Я решил пройтись пешком, все равно офис открывался только через пару часов.

Пустили первый общественный транспорт, на улице появлялись редкие люди, спешащие на работу. На их лицах было написано, что они продали бы душу дьяволу, лишь бы поспать еще минут 15. Во дворах встречались собачники. Широко зевая и почесываясь через домашнюю одежду, они наблюдали за своими питомцами, весело гоняющими по кустам. Я улыбнулся, глядя на них. Мы с Ричи тоже успели погулять немного.

Засмотревшись на собак, я врезался в какую-то женщину. Папка выпала из ее рук, рассыпав листы, и мы, одновременно извинившись, присели, собирая бумагу. Я мельком взглянул на нее. На вид ей было немного за тридцать, глаза блестели за стеклами цветных очков. На ней было цветастое платье и легкая кофточка поверх него. Я не сдержал улыбку: она выглядела настолько непохожей на всех, с кем я общался, словно не было никаких правил дресс-кода. Когда мы поднялись, я протянул ей бумаги, и она благодарно улыбнулась мне.

– Спасибо большое! – радостно сказала она.

Словно это случилось не из-за меня. Я качнул головой, продолжая улыбаться.

– Не за что.

Она рассмеялась. Таким легким и беззаботным смехом, что я в своей голове скинул ей лет 10.

– Надо говорить «пожалуйста». Потому что, если ты говоришь «не за что», ты обесцениваешь свою помощь. И обесцениваешь мою к тебе благодарность. Понимаешь? Но ты же помог, и я благодарна. Так что, спасибо тебе большое! А ты мне скажи «по-жа-луй-ста»!

– Пожалуйста… – эхом отозвался я.

Она весело кивнула и, пожелав мне хорошего дня, пошла дальше, напевая про себя какую-то мелодию. А я еще с минуту смотрел ей вслед. Она была как яркий разноцветный карандаш, случайно попавший в упаковку к простым. Как воздушный шарик среди всех гандонов этого города. Среди которых, увы, был и я.

Тряхнув головой, я пошел дальше, задумавшись, будут ли мои глаза когда-нибудь светиться также, как у этой женщины.

***

– Молодой человек, Вам кого? – спросил меня один из клерков, когда я вошел в офис.

– Я к мистеру Моргану, – слегка поморщившись, протянул я и тут же спохватился. – Алекс Брайн.

Я протянул мужчине руку, и он задумчиво пожал ее. А потом пазл в его голове сложился, и на лице проступило озарение.

– О, конечно, мистер Брайн, мы Вас ждали. Прошу за мной.

Он почти бегом поскакал вперед, ловко лавируя между коллегами. Я едва поспевал за ним, стараясь не думать о предстоящей встрече. Однако увидел я вовсе не Митчелла, а миловидную девушку с тугим пучком на затылке и в деловом платье. Она казалась старше меня года на два.

– Доброе утро, мистер Брайн. Меня зовут Эмили. К сожалению, мистер Морган не сможет Вас принять. Он уехал рано утром по срочному делу и вернется только через пару дней. Мистер Морган попросил меня все Вам рассказать и показать.

Она говорила что-то еще, но я не слушал ее после слов «он уехал рано утром». С моих плеч словно свалился тяжелый рюкзак, тугой узел в животе развернулся. Казалось, что даже дышать стало намного легче. На пару секунд прикрыв глаза, я подавил желание опереться о стену и сползти по ней на пол.

– Мистер Брайн?

Я снова посмотрел на девушку и улыбнулся. На этот раз улыбнуться у меня получилось достаточно непринужденно.

– Называйте меня просто Алексом, хорошо? – попросил я и протянул ей руку.

Эмили порывисто кивнула и, пожав мою ладонь, махнула мне, призывая следовать за ней.

***

Я не мог и мечтать, что первый день в команде Моргана может пройти так хорошо. Меня познакомили с коллегами, рассказали особенности работы их команды, даже устроили в мою честь чаепитие с тортиком.

Я без труда влился в команду, к тому же Морган был в чем-то прав. Мой уровень знаний был высоким, разве что практики немного не доставало, как отметил один из парней.

Домой я вернулся в неплохом настроении. До хорошего ему было далеко, но это было достижением за все эти дни. И я прекрасно знал, как поднять свое настроение.

Удачно сбежав от родителей, жаждущих знать, как всё прошло, я переоделся и смылся на улицу вместе с Ричи. Мы ушли с ним в парк, где застряли до глубокого вечера. К тому же, у меня были деньги: Морган перед отъездом обязал бухгалтерию выдать мне аванс. Я понимал, что это еще один плюс к его плану шантажа, но я и так уже был в полной заднице, так что какая разница.

Мы с Ричи купили шаурму и съели ее на лавочке, разделив пополам. Долго бегали наперегонки вокруг деревьев, а когда ушли дети, то и на игровой площадке. Моему псу безумно понравилось кататься на детской горке: он ложился на нее пузом и, растопырив лапы, катился вниз, заливаясь озорным лаем. Он даже предпринял попытку раскачать меня на качели, но получив по лбу (благо не сильно), передумал заниматься этим.

Правда от меня он далеко не отходил, а стоило мне переставать смеяться, как Ричи оказывался рядом, заглядывая в глаза, а потом начинал облизывать все, до чего дотягивался, так что я был весь в слюнях. И только когда я заливался хохотом, он отходил от меня, весело гоняясь за хвостом.

Он был единственным, кто волновался за меня, и единственным, кто меня понимал.

Вернулись мы, когда родители уже легли спать. Собственно, я на это и рассчитывал, мне совершенно не хотелось с ними пересекаться. Конечно, я понимал, что не высплюсь, но мне и так это не светило. Неважно, во сколько я лягу, кошмары никто не отменял.

Оказавшись в комнате, я пошел умываться, а Ричи улегся на нашем месте на полу у кровати. Но когда я вернулся, рядом с псом была моя подушка, стащенная с кровати. Сам Ричи упорно смотрел в другую сторону, словно был совсем не при делах. Я тихо рассмеялся и присел перед ним, потрепав по голове.

– Спасибо, брат.

Пес лизнул меня в нос и подтолкнул подушку. Я, оглянувшись на постель, пожал плечами и стащил на пол еще и одеяло, задаваясь вопросом, почему не сделал этого раньше. Все равно я спал на полу с Ричи. Хотя лабрадор мог спать и со мной на кровати, но я сам не хотел. Казалось, что на полу я ближе к своему другу, да и постель теперь казалась чужой. Развернув одеяло, я упал на него сверху. Укрываться мне было не нужно, тепло Ричи согревало и так. Пес плюхнулся рядом со мной, еще раз лизнув в нос, желая спокойной ночи, которая мне не светила. Но я с улыбкой обнял его и закрыл глаза.

В конце-то концов, как бы дерьмова ни была моя жизнь, у меня был верный друг. И пока он был рядом со мной, я считал, что смогу справиться.

***

В результате Моргана задержали дела, поэтому он не вернулся через два дня. Не вернулся он и через неделю. Когда он приедет, никто не знал, в том числе и он сам. Мне он больше не звонил и не писал, видимо узнавал все, что нужно, от Эмили. Поэтому я перестал таскаться на работу, словно на казнь. Наоборот, я почти летел туда каждое утро.

Дела со сном так и не наладились, и после двух бессонных ночей, просыпаясь в истерике и пугая Ричи, я купил себе снотворное. После него утром было ощущение, что в рот нассали коты, да и чувства, что я отдохнул, не было. Но я хотя бы отрубался на шесть-семь часов, и ладно. Правда таблетки пришлось прятать, больно уж подозрительным взглядом сверлил меня мой пес.

Иногда он пугал меня, честное слово.

Мне стоило больших усилий убедить его, что со мной все в порядке, и больше я не возьмусь за нож или страшные оранжевые таблетки, которые он утащил. Я их, кстати, так и не нашел. Через несколько дней Ричи перестал пасти меня в ванной и на улице, проверяя, все ли хорошо.

С родителями все же пришлось поговорить. Они выловили меня спустя несколько дней и вывели на разговор. Но к тому времени я успел вернуть привычный им образ образцового сына. Наш разговор прошел по-деловому сухо, но после этого они отстали от меня. И чудеса! – мать куда-то спрятала мой блокнот с расписанием, предоставив мне в распоряжение часть самостоятельности.

Однако, что-то умерло между нами после того дня. Что-то, чему я никогда не придавал значения до этого, совсем крошечное, похожее на семейное единение. Я жил и общался с ними, словно они были моими соседями в общежитии, не более. Иногда я ловил задумчивый, слегка напряженный взгляд матери и внимательный – отца. Но ни один из них так и не подошел ко мне, за что я был благодарен. Я больше не чувствовал потребности в их заботе, словно мои родители умерли в день моего выпускного.

В офисе дела шли как нельзя прекрасно. Коллектив принял меня как отличного специалиста и учил тонкостям практического дела. Работа, как недавно учеба, помогала мне прятаться от собственных мыслей и воспоминаний, и я цеплялся за нее, как за доступный мне антидепрессант. Пару раз ребята брали меня с собой на суд, как наблюдателя, а вскоре мне предстояло впервые в жизни выступить самому в качестве адвоката. Занимаясь этим делом, консультируя клиента, накидывая фразы в защиту, я настолько погружался в работу, что на самокопания просто не оставалось времени. И я ждал этого дня с волнением и отголоском радости.

На работе я думал о работе, а дома – о Ричи. Моя жизнь снова обрела ритм, вошла в какую-то колею, и потекла своим чередом. И, конечно, я был этому рад.

***

– Встать! Суд идет!

Я незаметно сжал руку сидящего рядом парня и поднялся. Первый раз выступая адвокатом, я волновался, но не запнулся ни разу, пылко споря с прокурором и оправдывая своего клиента. К тому же, парень волновался намного больше, что придавало мне сил.

– … суд в составе: председательствующего судьи…

Я скосил глаза на прокурора, и тот слегка кивнул мне. Он был в курсе, что это мое первое дело, и таким жестом признавал во мне профессионала. Я выдохнул, переведя взгляд на судью.

– …рассмотрев материалы дела в отношении…

Мой клиент шумно вздохнул и, видимо, задержал дыхание. Я его понимал. Это был напряженный момент, ведь приговор был длинным, а вердикт он узнает только в самом конце. Но я был уверен, что его оправдают. Слишком мало было доказательств.

– …суд установил…

Недалеко от меня со скучающим видом щелкал по клавишам секретарь, привычно ведя протокол заседания. На его лице была такая вселенная тоска, что было ясно – работа его доконала, став душной рутиной. В моей голове мелькнул вопрос, станет ли моя работа такой же рутиной для меня через несколько лет.

– …суд приговорил…

Я тут же обратился в слух, как и парень рядом со мной.

– Оправдать N.F.D. по предъявленному ему обвинению в совершении преступления…

Дальше можно было не слушать. Я выдохнул, даже не заметив, что задержал дыхание, и украдкой глянул на клиента. На его лице нарисовалось такое облегчение, что я начал опасаться, что он свалится в обморок. И не прогадал: парень начал оседать, мне пришлось поддержать его под локоть, чтобы он не упал.

– Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в течение 10 суток с момента вынесения.

Судья кивнул мне, прокурору и удалился. Раздались шебуршание и тихие разговоры, истец тихо выговаривал что-то прокурору, но тот с невозмутимым видом разводил руками. Я усадил парня на стул и кивнул ему с легкой улыбкой.

– Поздравляю.

– Спасибо. Большое Вам спасибо, мистер Брайн, если бы не Вы… – его голос сорвался.

Я слегка сжал его плечо. С моих губ уже почти сорвалось «не за что», но я вспомнил женщину, встретившуюся мне в мой первый рабочий день.

– Пожалуйста, – мягко ответил я.

Я помог ему подняться и вывел из зала. К нему тут же кинулась его мать. Целуя его лицо, гладя волосы, она плакала, и парнишка заплакал вместе с ней. Она все не переставала меня благодарить, и я, похлопав ее по спине, поспешно ретировался. Мне было неловко, я чувствовал себя лишним в этой маленькой семейной радости, которую не понимал.

Умывшись, я случайно столкнулся в коридоре с прокурором. Он похвалил меня за работу, указал на пару ошибок, которые я принял к сведенью, и мы разошлись.

А когда я вышел из здания суда, меня ждал сюрприз.

У двух припаркованных рядом машин собралась почти вся моя команда. Ребята встретили меня бурными овациями и бутылкой шампанского, чуть не окатив струей с головы до ног. Я опешил, но меня схватили за руки и вволокли в группу людей, наперебой говоря. Я не понял ничего в этом хаосе, кроме того, что они все были здесь и наблюдали за процессом, и они мной очень довольны.

Пока нас не спровадила охрана, мы расселись по машинам и рванули в офис. Естественно, работать больше никто не собирался – все собирались отмечать мой триумф. Шок давно прошел, и я был на вершине ликования. Это была такая искренняя радость, что я забыл обо всем на свете, веселясь с ребятами и упиваясь своей победой.

Зря я расслабился.

– Алекс, я поздравляю тебя с твоей первой победой в суде, – раздалось, едва мы вошли в офис.

Этот голос пригвоздил меня к месту. Ребята снова взорвались криками и хлопками, а я повернул голову и замер. Перед нами стоял Митчелл Морган собственной, вернувшейся в мою реальность кошмаром, персоной.

***

Ребята освободили один из столов, выставили чашки и чайник, торт и другую мишуру для чаепития, как в мой первый день. Но чайник так и остался нетронутым, потому что с легкого кивка Моргана Джек, ведущий адвокат по делам несовершеннолетних, притащил откуда-то ящик шампанского.

Началось веселое застолье, а я сидел как под тонной воды, слыша голоса фоном, и старательно отводил глаза от своего начальника. Пока мы накрывали на стол, я спросил у Эмили, почему она не предупредила меня, что мистер Морган вернулся. Ответ был простым и лаконичным: «Мы хотели сделать тебе сюрприз».

Сюрприз удался, сказать было нечего.

Пока что все было спокойно, но я думал о том, что будет, если мы с Морганом вдруг останемся наедине. Эти мысли уносили меня в знакомую пучину, поэтому я стал отвлекать себя наблюдением за коллегами.

Казалось, что ребята любят Моргана. Эмили говорила, что в нерабочей атмосфере он позволяет им некую фамильярность. То есть он старался быть хорошим боссом, а вне работы – хорошим другом.

О, это я знал. Только, по всей видимости, любовник из него вне работы был дерьмовым.

Мы просидели так до конца рабочего дня. Ребята во главе с Эмили пытались заставить меня выпить с ними. Я и выпил, правда, когда мы ехали в офис. А потом весь алкоголь моментально испарился, и пить я больше не хотел. Я помнил, что такое пить с нашим боссом.

Расходиться никто не собирался. Остаться же для меня было бы большой ошибкой. Я был уверен, что все придет к тому, что я останусь поговорить с Морганом о первом выигранном деле, а это было последнее, чего бы я хотел.

Но у меня был повод уйти.

– Ладно, ребята, – протянул я, вымучив из себя улыбку и поднявшись. – Спасибо вам всем большое за поздравления, но мне уже пора.

– А-а-а-алекс, ну куда ты? – протянула Эмили. Кто-то из ребят подхватил:

– Мы даже чай еще не выпили!

Коллеги рассмеялись, на моем лице тоже растянулась улыбка, слишком уж их смех был заразителен.

– Простите меня, правда, я бы остался. Но мне нужно погулять с собакой.

Отлично. У меня был весомый, черт возьми, аргумент.

– А родители? Они не могут с собакой погулять?

– Да брось, Лили, где мои родители и где выгул собак? – отшутился я, подхватив пиджак.

Коллеги снова залились хохотом. Я вылез из-за стола и уже почти дошел до дверей, как Митчелл поднялся мне на встречу.

– Алекс, может, подвезти тебя? – спросил он.

В моем сердце искрой пронеслась паника, но слова сорвались с губ раньше, чем я вообще подумал:

– Спасибо, но меня уже ждет такси, мистер Морган. Правда, спасибо.

Мой голос даже не дрогнул. Митч с легким подозрением посмотрел на меня, но через секунду на его лице снова засияла улыбка.

– Ну что ж, тогда до завтра. Передавай привет родителям.

Его рука дернулась, чтобы подняться и пожать мою, но я, сделав вид, что не заметил, обернулся к ребятам, махнув на прощание.

– Всем пока! – крикнул я и вылетел за дверь. Проигнорировав лифт, я промчался по лестнице, выскочил на улицу и сходу влетел в первое же такси.

Водитель возмутился, но я сунул в его руку сумму, раза в три больше той, которая должна была оплачивать поездку от офиса до дома, и он заткнулся. Только минут через десять я отдышался, и до меня медленно начало доходить, что произошло. А когда все же дошло, я рассмеялся в голос, заставив водителя недовольно посмотреть на меня в зеркало заднего вида.

Черт возьми, да у меня же появилась отличная возможность отвязаться от Моргана вне работы. Мой пес спасал меня даже сейчас. И я собирался на сегодняшней прогулке скормить ему целую шаурму.

***

К моему крайнему изумлению, Морган оказался отличным директором.

То есть, если бы у меня спросили, что он за человек, я бы непременно назвал его ублюдком. Но как директор фирмы он был силён, это я понял сразу же.

Конечно, Митчелл не перестал вызывать у меня приступы паники, когда находился слишком близко. И совершенно точно я ненавидел его всей душой. Но делать из-за этого ненавистной и свою работу, значило, что мне точно будет некуда спрятаться.

Пару дней он не подходил ко мне, только давал задания и передавал бумаги. Мы перекинулись всего несколькими фразами и то на рабочие темы. Но напряжение не отпускало меня: я прекрасно знал, что вскоре Митч вызовет меня на ковер. Даже Эмили удивлялась, почему босс не позвал меня на личную беседу, ведь я теперь являлся сотрудником его фирмы.

От девушки мне удалось отвертеться быстро: я сказал ей, что мы уже поговорили, только в более неформальной обстановке. В их офисе такие вещи были частыми, так что вопросов она мне больше не задавала.

Работа перестала быть моей отдушиной, как в первые недели, потому что я все время был настороже. Но она и не переставала мне нравится. Я разбирался в том, что я делал, у меня наметился новый клиент, и я понемногу начал готовиться к новому делу, искренне собираясь его выиграть. И возможно, я бы смог действительно забыть обо всем в привычном ритме жизни, если бы Митчелл Морган не был все время поблизости.

***

– Алекс! Зайди ко мне, пожалуйста.

Голос Митча неожиданно резанул слух, оторвав меня от планирования защитной речи. Коллеги, переглянувшись, начали показывать мне большие пальцы с тупыми улыбками на лицах, и я, натянув улыбку, ответил им тем же.

Сердце, сделав кульбит, замерло на секунду, а потом застучало как бешеное. Дорога до кабинета Митча показалась неожиданно долгой. Кто-то из коллег подтолкнул меня, и я чуть не навернулся от неожиданности. Для ребят мое волнение выглядело совсем не так, они считали, что попасть в кабинет директора в рабочее время – это редкая возможность. Если бы они только знали…

Глубоко вдохнув, я стукнул в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел. Морган сидел за своим столом, нацепив очки на кончик носа, и внимательно вглядывался в бумаги. На его лбу пролегла морщинка, губы слегка подрагивали, беззвучно воспроизводя слова из документов в его руках.

Я медленно выдохнул.

– Садись.

Морган, не глядя на меня, кивнул на кресло напротив своего стола. Я не сдвинулся с места. Митч продолжал копаться в документах, не обращая на меня внимания, и я, потоптавшись на месте, все-таки подошел, опустившись в кресло.

– Итак, как тебе коллектив? Нормально тебя приняли? – равнодушно спросил он.

Я сглотнул, в горле пересохло с тех пор, как я оказался в кабинете.

– Д-да. Довольно хорошо, – выдавил я, глядя в точку чуть выше плеча Моргана.

– Как прошло первое дело? Я наслышан о проведенной тобой работе, но мне интересно знать, какие у тебя были чувства. Ты ведь впервые выступал в суде в качестве адвоката.

Я чуть нахмурился, бросив на мужчину косой взгляд. Казалось, он полностью сосредоточен на деле. Он не был похож ни на того человека, с которым мы сидели за одним столом во время чаепития, ни на человека, который причинил мне боль. Сейчас он был моим начальником, ни больше.

– Ну-у… – я растрепал волосы, задумавшись. – Было волнительно, но интересно. У нас была азартная битва аргументами с прокурором. Это занимательно.

Митч кивнул.

– А судьба парня тебя интересовала?

– Конечно! – воскликнул я и тут же понял, что соврал. – То есть… он же был моим клиентом. Я должен был сделать всё, чтобы его вытащить.

Взгляд Митча скользнул на мое лицо поверх очков.

– А если он действительно был виновен?

– Но он не был, – уверенно ответил я, снова нахмурившись.

– А если бы был, Алекс? Как бы ты поступил?

– Точно также, конечно, – не задумываясь, фыркнул я.

Почему-то я не подумал, на что именно пытается вывести меня Митч, к чему все эти вопросы. Я даже успел на мгновение забыть, с кем разговариваю: обсуждение рабочих моментов полностью сосредоточило меня на деле.

Морган усмехнулся, снова уставившись в документы.

– Верно. Ведь тебя нанимают для защиты, а не для установления справедливости. Я хочу, чтобы ты запомнил это чувство и работал на каждом заседании суда также, как на первом. Решать виновен человек или нет – задача судьи. Твоя задача – защищать не зависимо от того, знаешь ли ты о вине клиента.

– Но ведь…

Я осекся, задумавшись. Воображение тут же нарисовало ситуацию, где я бы был адвокатом серийного убийцы. Если бы я знал, что это действительно он, если бы воочию видел его деяния, то мне все равно предстояло бы сделать все, чтобы его оправдали. Или хотя бы смягчили приговор.

Это было профессионально правильно, об этом говорил сейчас Морган. И еще это было отвратительно.

– Моя команда берется за дела любой сложности. Мы никогда не отказываем клиентам, ни при каких обстоятельствах. И мы выигрываем, Алекс.

– Как адвокат дьявола, – вырвалось у меня.

Я сразу вспомнил этот фильм, ассоциация прошла мгновенно. Только вот Кевин там застрелился в конце2.

У Митчелла вырвался смешок, он снова поднял на меня взгляд.

– Можешь считать так. Ты же не думал, что работа адвоката – занятие во имя справедливости, пока учился?

Я вздохнул. Вообще-то, именно так я и думал. У меня было право отказаться от защиты клиента при выяснении обстоятельств, ранее неизвестных. Но Морган мне сейчас говорил о том, что в его команде такого права нет.

– Вскоре тебе предстоит защищать виновного. Дело, над которым ты сейчас работаешь…

Я вскинулся. Дело было о домашнем насилии, но у моего клиента было алиби, я был уверен в его непричастности.

– Этот мужик действительно бил свою жену. Он виновен, Алекс. Но ты адвокат первоклассной фирмы. Ты должен его вытащить.

– Но откуда Вы…

– Я знаю эту женщину, – перебил меня Морган. Его глаза блестели за стеклами очков. – Скажем так, я знаю ее очень близко. И я был свидетелем того, в чем обвиняют ее мужа.

Я едва не подпрыгнул. Вот так новости!

– Но почему Вы тогда не сообщили в полицию? Почему не скажете сейчас, или хотя бы, выступите свидетелем в суде.

– Мне не платят за доносы. Я адвокат, Алекс. Ни меня, ни тебя не должно волновать, как было на самом деле. Ты должен выполнять свои обязанности, не задавая вопросов. И я жду от тебя отличной работы.

Он с усмешкой качнул головой, положив бумаги на стол. Я не знал, что сказать. Митчелл Морган определенно был ублюдком, а теперь он пытался сделать ублюдка и из меня тоже.

– Это несправедливо, – пробормотал я. Митч фыркнул.

– Мир несправедлив. Иди работай, Алекс.

Я, покачав головой, поднялся. Мне нужно было время, чтобы переварить этот разговор. Но когда я был уже у двери, Морган окликнул меня.

– Алекс, давай пройдемся после работы. Покажу тебе одно место.

– Нет, – не оборачиваясь, ответил я. – Мне нужно гулять с собакой.

Выскользнув из кабинета, я прикрыл дверь. Что ж, моя работа оказалась не такой уж радостной, как казалось сначала. Чертов Морган.

Глава 7

Суд состоялся через несколько дней после нашего с Митчем разговора. И я выиграл его: мужчину полностью оправдали, сразу же отпустив из-под стражи.

В этот раз я не испытал никакого ликования и триумфа. Мне было сложно даже составлять речь в защиту, и я попросил помощи у Джека. Всё-таки он работал с малолетками, это было в сотню раз сложнее. Адвокат выслушал меня внимательно, пожевал губами, а потом сказал: «Просто относись к каждому из них, как к несправедливо обиженному»