Дневники беглянки

Кэтрин Джи

Дневники беглянки

«Во все века…»

Во все века,

Всегда, везде и всюду

Он повторяется,

Жестокий сон, -

Необъяснимый поцелуй Иуды

И тех проклятых сребреников звон.

Сие понять -

Напрасная задача.

Гадает человечество опять:

Пусть предал бы

(Когда не мог иначе!),

Но для чего же

В губы целовать?..

Юлия Друнина, 1959

1

/Это_повторяется_каждую_ночь…/

Я стояла и, прищурившись, вглядывалась в ночное небо. И оно было просто прекрасно.

Многочисленные звезды сверкали, словно тысячи разноцветных драгоценных камней, небрежно, будто случайно рассыпанных по абсолютно черному, такому мягкому на вид, бархатному полотну небес. Кроваво-красные рубины, загадочные зеленые изумруды, необычайно яркие синие сапфиры сияли, озаряя все мое существо, проникая в самые потайные уголки моей несчастной, трепещущей души.

Я совсем ничего не слышала. Мертвая тишина, ни единого звука вокруг… Я медленно опустила голову ниже и поняла, что стою в чудесном, но явно заброшенном и уже давно совсем диком саду, а передо мной – прелестная белая деревянная беседка, густо увитая зеленью и слабо освещенная тусклым желтоватым светом стоящих немного поодаль фонарей. Краска на беседке уже порядком облупилась, но это не мешало ей выглядеть как-то по-особенному красиво, уютно… и по-родному.

Я посмотрела себе под ноги. Тропинка, на которой я стояла, была окутана каким-то золотистым, полупрозрачным туманом-дымком. Странно, мне по-прежнему совсем ничего не слышно…

Я принялась рассматривать свои белые ладони и пальцы. Моя кожа необыкновенно сияла под этим теплым фонарным светом. Я обратила внимание на свою одежду: легкое, струящееся шифоновое платье в пол, бледно-василькового цвета. А на ногах почему-то нет никакой обуви. Я расстроено разглядывала свои босые ступни.

Одно мгновение, и неожиданно для самой себя я так сильно занервничала, что у меня сбилось дыхание. Казалось, этому не было никакой причины, но от прежнего спокойствия и умиротворения не осталось и следа. Воздух поначалу ощущался довольно прохладным, но зато освежающим и оттого очень приятным, но он вмиг стал каким-то тягучим, тяжелым и удушающим, мне стало сложно нормально вдыхать его и выдыхать.

Теперь все окружающее показалось мне подозрительным и даже враждебным.

И в этот самый момент я услышала чьи-то шаги.

Сначала звук был едва различим, но по мере приближения шаги становились все четче и увереннее. Я замерла в немом ожидании. А темное небо продолжало все так же сверкать и переливаться, не сводя с меня тысячи своих блестящих глаз. Золотистый дымок под моими ногами вдруг заискрился, словно заряженный статическим электричеством, и начал плотно окутывать мои босые ноги. Он словно отчаянно пытался помочь мне скрыться от глаз приближающихся незваных гостей.

Но внезапно я почувствовала, что хочу остаться здесь, на этом самом месте. Я завороженно вслушивалась в этот приближающийся стук каблуков…

Наконец на тропинке, возле беседки, появилась чья-то темная, высокая фигура. Я уставилась прямо на нее. Трудно что-либо различить… Немного погодя фигура двинулась мне на встречу, сквозь мягкий свет фонарей. Передо мной появился красивый молодой мужчина.

Я без всякого стеснения рассматривала его. Он действительно очень высокий и атлетично сложенный. Он все еще продолжал медленно приближаться ко мне, и теперь я могла хорошо разглядеть его безупречно уложенные гелем волосы цвета морской волны. И его прекрасные, теплые ореховые глаза. Я просто не могла сопротивляться подобной красоте, я зачарованно глядела на него, и не могла заставить себя даже моргнуть, не то, что совсем отвести взгляд в сторону.

Он подошел ко мне совсем близко, в самый упор, так, что я могла слышать и чувствовать его дыхание на своем лбу. Одной рукой он аккуратно прижал меня к своей груди, а второй начал медленно и нежно гладить меня по голове. Во мне вдруг вспыхнуло обожание. Я не была способна сделать ни шага в сторону, и во мне совершенно не было никаких сил бороться с этим внезапным наваждением. Да и стоит ли?..

Я услышала легкий аромат лесных фиалок. Мой любимый запах. Я невольно улыбнулась и закрыла глаза в каком-то неведомом мне ранее блаженстве.

– Мия, – прошептал он, – дорогая моя Мия…

Он медленно провел ладонью по моей щеке. Кожа его рук такая мягкая… и такая холодная.

– Мия… когда же ты успела настолько прогнить?

Он схватил меня своими ледяными руками за горло. И начал душить.

Я в ужасе, господи, я в ужасе! Я в ужасе и я не могу дышать… Я отчаянно пыталась вырваться, но я так слаба…

Я упала на колени. Но он все еще не отпускал меня. Я осознала, что на месте моей груди зияет огромная, темная, окровавленная по краям, дыра.

Я пуста и черна.

Тут же по всему моему телу пронеслась невыносимая боль. Я поняла, что по моим тонким венам течет настоящая гниль вместо крови, и я действительно ощущала ее отвратительный, тошнотворный запах и вкус…

Мужчина небрежно отбросил меня, и я тяжело упала на землю, словно мешок старой гнилой картошки. Горячие слезы заливали мое побагровевшее лицо. На его же прекрасном лице проявилась лишь гримаса искреннего отвращения ко мне и всему происходящему. Он отшатнулся от меня в сторону. Отряхнул руки, обтер их об свой пиджак.

– Тебя давно уже ждут, – сказал он напоследок, – там, где шумят и пенятся могучие морские волны.

Затем он развернулся и спокойно побрел в обратную сторону, в самую глубь дикорастущих вишневых, яблоневых, грушевых деревьев. У него был очень красивый и вероятно дорогой костюм. Цвета кофе с молоком.

Мои веки задрожали и медленно закрылись…

2

/А_твое_утро_вообще_задается_хоть_когда_нибудь?!../

28 апреля, 2080

Я проснулась с криком и в мерзком, холодном поту.

Сразу же поднялась и села на кровати. Мне было тяжело дышать, а подушка, одеяло и простыня были почти насквозь мокрыми. За окном было темно, хоть глаз выколи.

Я перевела взгляд на электронные часы, стоящие на прикроватной тумбочке. 03:45. Я тяжело вздохнула, перевернула подушку и одеяло на другую сторону и надежно закуталась, мне необходимо было поспать хоть еще немного, вчерашний день был тяжелым.

Но тут я вспомнила этот жуткий сон. О господи… Я этого не заслужила. Нет.

В горле жутко пересохло, поэтому я (не без усилий) приподнялась и взяла стакан воды с тумбочки. Залпом, будто куда-то торопясь, осушила его. Вода в стакане была отстоявшейся, противно теплой и не очень-то помогла. Но все же что-то.

– Ты должна еще поспать, – начала я вслух вразумлять сама себя, – Скоро ехать на работу. Ты будешь там целый день клевать носом.

Мой собственный голос почему-то показался мне чужим.

В комнате было ужасно душно, и в итоге я снова поднялась с кровати, чтобы открыть форточку. Небо за окном было совсем беззвездным и грязно-серым. Я постояла немного возле открытого окна и легла обратно в свою промокшую кровать.

Грядущий день явно обещал быть нелегким. Но все же шум машин за окном убаюкал меня, и я снова провалилась в беспокойный сон.

***

Хлопком я выключила визжащий будильник и сразу же осознала, что чувствую себя просто отвратительно. 07:02.

Долго простояла в душе, бесконечно набирая воду в рот и сплевывая ее, а потом сожгла тосты, пытаясь приготовить себе завтрак.

После я чуть не пропустила свою надземную электричку до центра города, а то могла бы к тому же и на работу опоздать. Поездки на электричке всегда как-то успокаивают меня, и я потихоньку начала приходить в себя. Мне нравилось, когда поезд медленно набирал высоту, и мы оказывались над крышами самых высоких небоскребов, а потом неспешно опускался вниз, почти к самой земле. Рельсы над городом помогали разгрузить старые земные дороги. Эти надземные, или по-другому воздушные электрички состоят из бесконечного (как мне всегда казалось) количества маленьких узких вагонов, так что в целом все выглядит так, будто им нет конца и края, и они буквально передвигаются по рельсам, словно некое единое, непрерывное красное искрящееся кольцо.

Дома мне так и не удалось нормально позавтракать, так что я решила купить что-нибудь прямо в поезде.

Кроме меня в вагоне номер 5123 сидела только парочка странных, но тихих студентиков (?) в очках, с планшетами в руках, в которые они, не отрываясь, пялились и беззвучно шевелили губами.

Тут шумно открылась дверь в вагон, и очень кстати на горизонте появился красный фартучек вагонной продавщицы и следом за ней – тележка с едой. Ох уж этот запах горячей, свежей выпечки – он просто неповторим!

– Кто желает горячего кофе, какао, чая? – звонким тоненьким голоском начала маленькая розововолосая продавщица. – Кому свежих булочек, пирожков с начинкой, сэндвичей?

– Подойдите ко мне, пожалуйста, – я полезла в свою голубенькую сумку за картой.

Девушка повернулась в мою сторону, ярко заулыбалась и поспешила ко мне. Волосы-то розовые, а сама вся сверху донизу в веснушках. Зеленоглазая. Кто знает, может быть, она даже рыженькая от природы. На вид ей всего-то лет 16, не больше. Подработка на весенние каникулы?..

– Что желаете? – пропела она.

– Мне капучино, пожалуйста, и пару сдобных булочек.

Девчушка ловко сварила мне кофе в маленькой, встроенной в тележку кофе-машинке и подала мне булочки на одноразовой красненькой тарелочке. Я расплатилась. Те самые «студенты», которых я заметила еще при входе в вагон, оторвались от своих планшетов и окинули мой завтрак голодными взглядами. Я невольно хмыкнула.

3

/Воспоминание_которое_нужно_стереть/

7 мая, 2076

– Знаешь, в конце концов, ты еще маленькая, – вдруг бросил он мне сгоряча и нервно закурил очередную сигарету, – И что ты ко мне прицепилась? Ты еще и школу-то не закончила. Я намного старше тебя, да и по закону…

– Не намного! – вдруг завопила я в нахлынувшем на меня отчаянии.

Ведь весь мой мир буквально рушился у меня на глазах. Всё было так хорошо, а теперь я стала ему не нужна… Он просто играл со мной? Он просто мною пользовался? Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, попутно разорвав мою грудную клетку на две равные половины. Оно билось словно шальное, и его оглушающий стук раздавался у меня в голове, рассыпаясь на бесчисленные отголоски постепенно разрастающейся и такой невыносимой боли…

– Давай так, – он выдохнул сигаретный дым прямо мне в лицо. Я закашлялась, – Если какое срочное или важное дело – пиши или звони, так и быть, а просто так больше не ищи меня и не ходи за мной по пятам. Ерунда все это. Надоело, – безжалостно продолжал он, – Чувств-то особых никаких нет. Понимаешь?

Но все, что я понимала в ту секунду, это то, что мои колени вдруг задрожали и ноги начали неумолимо подкашиваться. Это просто не могло быть правдой, не могло быть реальностью, нет… Господи, нет! Ещё вчера мы допоздна бродили по городу, держась за руки и обнимаясь на каждом углу, а сегодня его словно подменили… Алан, за что ты так со мной поступаешь? Что я сделала или сказала не так? Разве ничего уже не исправить?..

Это будто какой-то дурной сон. Хотя, может быть, в последнее время я и подозревала, что что-то идёт не так… но как же мне хотелось ошибаться в этом! А теперь что же выходит, моя интуиция меня не подводила, и я зря старалась держать себя в руках и не докучать тебе своими расспросами? Я полагала, что веду себя как взрослая и умная, опуская глаза на твое порой странное поведение и даже некоторую отстраненность… я наивно верила, что достаточная свобода наоборот удержит тебя рядом со мной. Навсегда. И вот теперь я пожинаю плоды своей непроходимой глупости…

Мы стояли почти в абсолютной темноте, на автостоянке, за одноэтажным плоским зданием местного круглосуточного сетевого супермаркета «Мульти 24». Его оранжевая вывеска то и дело мигала. Вокруг были разбросаны блестящие пивные банки, окурки и оранжевые обёртки от фирменных сэндвичей этой сети. И как ни странно, больше никого из людей, кроме нас. Обычно здесь собираются сразу несколько шумных компаний, которые традиционно не могут угомониться до четырех утра.

– Разве… разве ты не любишь… не любил меня? – в горле у меня окончательно все пересохло от ужаса осознания происходящего. Глупый вопрос, не требующий ответа. Глупая Мия. Все и так уже было ясно…

– Ну, – он задумчиво всматривался в ночное небо. На нем не было видно ни одной звезды. – Я думал, что вроде как люблю, понимаешь? Так бывает… а сейчас понял, что нам по разным дорогам.

От этих его слов мне стало трудно дышать и, в конце концов, я просто приземлилась на колени. Мое слабое тело окончательно перестало меня слушаться. На глаза предательски навернулись слезы, которые сдерживать уже не было никаких сил.

– Не драматизируй, ну же, поднимайся! Станешь старше – поймешь! Я наоборот поступаю как надо, отпуская тебя! На все четыре стороны, черт побери…

Асфальт холодный и мокрый. До этого целый день шел проливной дождь. Да и вообще было довольно холодно для майской ночи. Я быстро и отрывисто задышала, и из моего рта выходил теплый молочный пар.

На правом колене по моим чёрным колготкам пошла стрелка. Я была в школьной форме, белая рубашка с коротким рукавом, чёрная трикотажная жилетка, серая юбка в складку выше колена. И любимые кроссовки лавандового цвета. Но в тот момент я возненавидела все, даже их. Все, что могло доказать, что я действительно еще ребенок.

Его синие глаза потемнели. Он цокнул языком и быстрым нервным движением руки отбросил челку назад. Я так любила его светлые, золотистые волосы… словно зрелая пшеница, озаренная ярким летним солнцем.

Он облизал пересохшие губы и бросил окурок в сторону.

– Короче – прощай. Зачем это я так распинаюсь…

Он резко развернулся и поспешил прочь. А я просто шлепнулась на бок и не собиралась больше ни подниматься, ни жить дальше. Слезы текли ручьями из моих опухших глаз. Снова заморосил чертов дождь. И тогда-то я закричала, что есть сил… уверена, эхо моего разбитого сердца наверняка было слышно за версту.

4

/Аромат_кофе_аромат_свободы/

28 апреля, 2080

Я люблю свою работу.

Да, я всего лишь кассир за прилавком маленького кафе-пекарни, но чем же такая работа плоха? К тому же мне всегда гарантирован бесплатный кофе.

Я так и не окончила школу, отучилась только девять классов. Учиться дальше я не видела смысла. Так что после этого мне сразу же пришлось окунуться в поиски работы, что для шестнадцатилетней девчонки оказалось не таким уж и простым делом. Несколько месяцев я провела, проходя бесконечные онлайн-собеседования, но, увы, я никого не заинтересовала хотя бы потому, что я совсем ничего не умела, честное слово. Взрослые, строгие дяденьки и тетеньки в скучных дорогостоящих костюмах по ту сторону монитора задирали носы, безразлично вздыхали и закатывали глаза при повторном прочтении моего резюме. В общем, нервов я потратила тогда немерено.

И вот однажды мне все-таки улыбнулась удача.

В центральном районе города собирались открыть новую, довольно многообещающую пекарню. Их реклама была хороша, потому что вызывала у жителей большого города ностальгические чувства: хозяева обещали продавать свежую выпечку, приготовленную своими руками.

В 40-е годы для изготовления пищевых продуктов официально и повсеместно начали использовать специальных конвейерных роботов. Роботов научили выращивать и собирать урожаи, готовить пищу и упаковывать готовые продукты в герметичные упаковки. Они способны самостоятельно рассчитать порции еды в зависимости от средних показателей роста и веса человека, учитывая при этом и его возраст. Ну и к тому же они всегда указывают точное количество калорий и точный вес каждой упакованной порции.

И вот уже на протяжении сорока лет в супермаркетах продаются готовые полноценные завтраки, обеды и ужины – никакой готовки дома, все очень легко, просто и удобно.

Ряды в супермаркетах делятся по потребностям каждой категории людей, а не по виду продуктов: «младенчество 0-1», «дошкольный возраст 4-6», «юность 13-19» и так далее. На каждой упаковке указана важная дополнительная информация, например, является ли данное блюдо веганским, безглютеновым или подходящим для людей, больных диабетом. В общем, прогресс не стоит на месте.

Так что реклама об открытии в нашем городе пекарни, где люди сами будут готовить и ежедневно помещать на прилавках свежеиспеченные пироги по старым деревенским рецептам, мягкие булочки, сладкие ватрушки, ароматные мягкие вафли к завтраку, нежные кексы и яркоглазурные пончики, взбудоражило абсолютно всех в нашем городе. Как ни крути, а еда – почти самое лучшее, что вообще случается с нами в жизни. А тем более приготовленная с душой.

Но несмотря на все это, никто особо не горел желанием там работать – люди давно отвыкли от подобного. Общепит? Мараться только. Так что милая старушка Агния с радостью приняла меня на работу. И знаете что, это действительно лучшая работа в мире! Сплошное удовольствие! Запах горячего хлеба и только что сваренного кофе по утрам… м-мм-мм! Да и для того, чтобы работать кассиром, тебе вовсе не нужно никакое полное или тем более высшее образование.

В общем, мое настроение улучшилось по дороге к пекарне «Черничное суфле» и воспоминания об этом странном и жутком сне начали потихоньку угасать.

5

/Все_или_ничего/

19 мая, 2076

«Знаешь, в конце концов, ты еще маленькая».

Тогда эта его фраза застряла у меня в голове. Просто тисками не вытащишь. Крутилась день и ночь. Не давала мне есть и спать. Из-за этих чертовых слов, что тогда буквально составляли весь мой плейлист в мозгах, у меня начинали судорожно трястись руки, и то и дело сбивалось дыхание. Да что он вообще хотел этим сказать?!..

«Ты еще маленькая». Мне уже шестнадцать, черт побери! У некоторых в таком возрасте уже свои семьи бывают… он совсем ничего не понимает!..

Короче говоря, в итоге я полностью замкнулась в себе, а в следующий понедельник просто не пошла в школу. Так продолжалось целую неделю. Иногда я лежала в постели, иногда на полу, не трудилась ни принять душ, ни почистить зубы, ни даже расчесать волосы. А в следующий понедельник после того я, наконец, вышла из своей комнаты, куда не пускала ни бабулю с дедом, ни мать, и заявила, что больше вообще не вернусь в школу и это мое окончательное решение. Пора становиться взрослой и независимой. Мама от таких моих откровений выронила из рук свою любимую узкую стеклянную вазу с только что поставленными туда полевыми ромашками и растерянно взвизгнула. Ваза разлетелась на сотни маленьких, игриво сверкающих осколков.

Мама была просто в ужасе от моей дерзости и наглости и поначалу просто кричала на меня без умолку. Даже разбила еще пару чашек, пока пыталась одновременно с этим закончить уборку на кухне. Все это время, я молча стояла в тени коридора и настойчиво сверлила глазами пол, не смея даже взглянуть на нее. Так прошли целые часы.

На следующее утро она осторожно разбудила меня и тихонько, будто сомневаясь, спросила:

– Ты точно не хочешь доучиться?

– Нет, – отрицательно покрутила я головой.

– Вот упрямая… тогда, тогда знаешь что: пообещай мне доходить в школу оставшиеся две недели и сдать экзамены. Получишь аттестат о неполном среднем, и мы начнем искать тебе работу.

Я облегченно выдохнула и одобрительно кивнула ей в ответ. Она наклонилась и легонько поцеловала меня в лоб. Я недовольно поморщилась.

Моя мама всегда была чересчур добра.

6

/Они_следят_за_тобой/

28 апреля, 2080

Стоило мне только открыть дверь пекарни, как все и началось.

Рабочий день начался престранно. И это еще мягко говоря.

Во-первых, хозяева «Черничного суфле» ни с того ни с сего взяли, да и не пришли на работу, а их телефоны оказались выключенными. Во-вторых, вместо них, спустя полчаса после открытия, в пекарню примчался их внук, «мистер Кудряшка», как я про себя прозвала его раньше, весь запыхавшийся и взмыленный, который хотя и весьма неплохо печет (как-то я уже видела его за работой), но с объемами один явно не справлялся. Ка-та-стро-фа.

Я начала безумно нервничать и оттого постоянно наворачивала круги за своим прилавком, без конца роняя карточки покупателей на пол. Противный Кудряшка (поверьте, он таким и был) упорно не отвечал ни на какие вопросы о том, куда же запропастились Агния и ее муж-весельчак.

Ну а в-третьих, этот их внук только и делал, что глазел на меня, рассматривал с ног до головы без всякого стеснения, что было жуть как неприятно. А я-то думала, что к концу 21 века никого уже не удивляют альбиносы. Тут же везде и всюду ходят люди с волосами и глазами всевозможных цветов!

Время всё шло, и к обеду я разнервничалась еще больше, когда в голову мне неожиданно пришла хотя и идиотская, но очень уж навязчивая мысль о том, что возможно он мной заинтересовался в романтическом плане и вот-вот вякнет что-нибудь про совместный поход в кино или на пикник. Ему же всего-то семнадцать, господи боже! Я невольно начала огрызаться при любой его попытке заговорить со мной о чем-либо, кроме заказов.

Но это все – еще сущие пустяки. К самому закрытию пекарни к нам ворвалась кучка шумных неприятных ребят, явно пьяных с виду, которые громко хохотали и выкрикивали всякий абсурд. Они тут же рассыпались по всей кафешке, а ко мне подошел один из них, требуя несуществующего (по базе компьютера и моей памяти) срочного заказа на 15 штук кокосовых бисквитных тортов. Смешная шутка. Ха-ха. Как же я устала…

Я собралась уже было нажать кнопку вызова полиции под прилавком, как вдруг другой паренек, стоявший позади первого, невысокий и синеволосый, внезапно бросился в мою сторону и набросил мне на голову жутко пыльный (картофельный?..) мешок, а затем ловко оглушил меня одной из бутылок с сиропом, что стояли возле кассового аппарата. Я и пикнуть не успела.

Мое похищение пахло тутти-фрутти.

7

/Мои_новые_друзья_психопаты/

28 апреля, 2080

Моя голова ужасно болит… а в ушах сильно гудит. И даже шею не повернуть…

Я почувствовала, что лежу на очень холодном и твердом полу. Скорее всего, плитка. На моей голове все еще тот кошмарный мешок и все мое лицо теперь было грязным и мокрым от пота, крови и слюней. Голова, несомненно, разбита, и я страдаю от того, как жутко она пульсирует в том самом месте, куда, как мне прекрасно помнится, меня ударили бутылкой.

Я осторожно попробовала подняться и в это же мгновение с меня сорвали мешок. Ослепляющий свет ударил мне в глаза, и я машинально закрыла глаза ладонями.

– Я, – начала я вдруг говорить неожиданно для самой себя, – просто чертова продавщица. Денег… нет.

Но ответа на мои слова не последовало. Минута-другая, и я медленно открыла глаза и наконец-то смогла разглядеть стоящих передо мной людей.

Маленькая розововолосая девица с явным беспокойством разглядывала мою разбитую голову. Синеволосый паренек, державший в руках картофельный мешок, сорванный с моей головы, безразлично вздохнул и закатил глаза. Двое ребят в очках с некрашеными волосами довольно неприметной внешности стояли, опустив головы. Все четверо показались мне очень знакомыми.

– Извини, – только и смогла выпалить розововолосая девчушка.

– Замолчи, замолчи, слышишь? Извиняется она! – нервно прикрикнул на нее синеволосый, – Таким, как она, больно не бывает. Ха!

– Что ты хочешь этим сказать?! – теперь уже вскричала я в постепенно нарастающем гневе, – Каким это «таким»?

– Оставь ее, ну ей богу! – вступился один из очкариков.

– Да черт с вами! – махнул на него рукой синеволосый и поспешно вышел, громко хлопнув дверью.

Я осознала, что мы находимся в туалете какого-то общественного места. Белая кафельная плитка на полу и стенах, туалетные кабинки и три унылого вида раковины. На заляпанном зеркале – куча разноцветных стикеров.

– Ну, все, хватит. Уходите оба. Уходите! – закричала на оставшихся парней девчушка.

Они даже не стали спорить с ней и молча вышли, тихонечко прикрыв за собой дверь, а она повернулась ко мне.

– Давай умоем тебя, а потом я обработаю твою рану.