Дикая, или Когда взойдёт солнце

Утро не добавило в мою жизнь ярких красок, явив за завтраком великана Эндора, который заявил:

– Доркхайя! Мне нужно с тобой поговорить!

Не доев свою скудную порцию хлеба и сыра, я вышла из-за стола, до которого меня, наконец-то, допустили. Девушки поглядывали на меня с любопытством, и только одна Смилтэ – с сочувствием.

– Ри-та, –  проговорил мужчина, отведя меня на улицу, под холодный ветер, что теребил мои короткие, только начавшие отрастать светло-русые пряди, – ты отказала Лэнгу, может, примешь дары от меня? – и Эндор протянул мне красное платье и кожаные ботиночки. – Ты поступаешь неразумно… Ты можешь принимать от нас Тьму, и всё равно тебе придётся это делать, так выбери кого-то из нас…

Мужчина стоял и смотрел на моё лицо, а я молчала и молчала. Если они не понимают причин моего отказа, то объяснить им их я не смогу, и так всё было сказано! Мои нормы морали и нормы морали местных очень сильно разнились, как можно объяснить насильнику то, что его жертва не хочет с ним ложиться в постель? Ну как это можно объяснить? Поэтому я и не пыталась. Слова здесь были бесполезны, поэтому я развернулась и пошла прочь, туда, где меня ждала работа, выполняя которую я могла немного отрешиться от своих горьких размышлений.

ГЛАВА 8. Поединок.

Смилтэ опять нарядилась в красное, значит, её сифэйн Дормэн не пожелал с ней расставаться. Я вошла на кухню в поисках Краммы, мне необходимо было решить вопрос о замене поломанной метёлки, которой я смахивала пыль с огромных закрытых шкафов в покоях.

Меня поразила неестественная тишина, которая стояла там, когда я открыла дверь. Вроде бы все были на своих местах, но всё делалось молча, а если необходимо было что-то сказать друг другу, то разговоры велись очень тихим шёпотом.

– Смилтэ, а что происходит? – меня распирало от любопытства и какой-то неясной тревоги.

– Тримэ беременна…

– Что? – я была удивлена, если не сказать большее.

– Да… Когда она родит, то отправиться обратно к людям…

– Но она же…

– Оказалось, что это не так! Она пренебрегала прайей, поэтому всё так и вышло…

– Нужно радоваться, что будет рождение новой жизни, а здесь, как на похоронах…

– Чему радоваться? Тому, что нас останется вскоре очень мало, и Мирно отменит выбор?

– Не поняла…

– Когда тирай на всех не хватает, то выбор отменяют, и тогда сифэйны могут позвать за собой любую, и отказов не будет…

Господи! Всё оказалось даже хуже, чем я думала! Просто публичный дом! И как тогда в этом случае быть мне?

– Подожди, Смилтэ, но, как я знаю, тирай и так всем не хватало… – меня передёрнуло, так как воспоминания о моём изнасиловании снова вернулись ко мне, ведь я вспомнила, что говорил тогда Лэнг, а затем и Мирно!

– Да, но было несколько девушек, вернее, всегда есть несколько девушек, которых оставляют без выбора. Они – самые слабые, по меркам сифэйнов, и на них могут претендовать все…

– И где эти девушки сейчас?

На шепчущихся нас стали поглядывать, но я не могла отступить, пока не удовлетворю своё любопытство и не пойму, как мне жить дальше в связи с новыми обстоятельствами.

– Тирина плоха… Она не доживёт до конца холодных лун, поэтому Мирно приказал её не трогать… Голдэ уже и так высохла, её тродэ ослабло, а ведь она каждую ночь принимает от разных сифэйнов, и сама уже на себя не похожа…  Через несколько дней её тродэ ослабнет настолько, что она превратится в вирайю…А ведь её договор уже подходит к концу, ей осталось всего полцикла, и она сможет уехать на родину…

– И? Что это значит?

– Скорее всего, кого-то из нас опять оставят свободными на этом выборе, но остальным тоже придётся хуже: кому-то придётся стать тирайей для двоих сифэйнов…

Пол подо мною покачнулся.

– А где же дэкханэ с новыми тирайями? – не смогла не спросить я.

– Они теперь появятся только во время наступления теплых лун…  Дорога сюда, на Границу, очень трудна, поэтому обозы приходят только два раза за цикл – перед наступлением холодных лун и после них…

То есть, всю зиму десятку девушек предстоит развлекать сотню "голодных" мужиков? Вот это да!

Я оперлась руками о столешницу и выдохнула. Вот почему Мирно так настаивал на моём участии в выборе! У них дефицит женщин, то есть, тирай, а я, как принимающая сторона, оказалась очень даже ничего, раз два му…, то есть, сифэйна, стали мне предлагать красный наряд!

Пошатываясь не от усталости, я, на негнущихся ногах, отправилась на своё рабочее место, пытаясь осознать услышанное, уместить в голове: то есть, если в этот раз я не соглашусь стать постельной грелкой кого-то из мужчин, то меня оставят "свободной", и я должна буду… должна буду…

На лестнице я чуть не упала, соскользнув со ступеней своими обёрнутыми в кожу ступнями, и это немного меня отрезвило. Я с невиданной до сегодняшнего дня энергией бросилась на уборку комнат, пытаясь забыться, но нехорошие мысли непрошено лезли в мою голову.

"Что делать, что же делать?" – настойчиво пульсировало у меня в голове, и выход просился только один: согласиться на предложение кого-то из сифэйнов.

От этой мысли всё моё нутро переворачивалось, разум и чувства протестовали, мне резко затошнило, а между ног за пульсировало от воспоминаний о причинённой мне боли. Как же мерзко стало на душе!

День заканчивался, и я отправилась спать, так ничего не решив. Утро я встретила хмурая и не выспавшаяся, и новый день меня дальше тоже перестал радовать: Мирно объявил на завтра выбор. Девушки оживились, только трое тех, кто надел красные платья, оставались спокойными.

– Ри-та, как ты? Ты вчера ушла такая…

– Спасибо, Смилтэ, всё хорошо!

– Сегодня пойдём в купальни, чтобы завтра быть чистыми и красивыми! – сказал кто-то по соседству, и я, жуя свой завтрак, подавилась куском хлеба, вставшим поперёк горла.

– Ты чего? Тебе плохо?

Смилтэ, как всегда, была добра и заботлива, но я ответила слишком резко:

– Всё хорошо…

В купальни идти я не собиралась, больше туда не ходила, вспоминая тот раз, и предпочитала купаться в маленьком корыте в своей комнате. Но теперь на моё отсутствие могли обратить внимание, и мне нужно было сходить на общее омовение, что так претило моей морали.

Вечером все девушки и женщины уже готовились к походу в купальню, когда в дверь комнаты Смилтэ, в которой находились я и она, резко постучали.

– Войдите! Ой… – сказала Смилтэ, и я обернулась на дверь. Там стоял Лэнг. Увидев в моих руках чистую рубашку и кусок ткани серого цвета, заменяющий в этом мире полотенце, мужчина хмыкнул, развернулся и ушёл. – Чего это он?

Кажется, я знала ответ, и он мне не нравился.

На этот раз, в купальнях прошло всё спокойно. Никто не врывался, не требовал показать "товар" лицом, хотя, мужчины, видимо, уже всё у тех, кого надо, разглядели. А я заснула спокойным сном без сновидений, стоило только голове коснуться подушки, это прошлая бессонная ночь сказалась на мне.

А вечером следующего дня я, как и другие девушки, уже стояла на улице, под холодным снегом. Это был не знакомый для меня дворик, это была небольшая площадь, на которую девушки шли уверенно, смеясь и переругиваясь, а я, с понурой головой, плелась в самом конце, так толком и не разглядев дорогу. Длинные извилистые переходы Чертога, лестницы и залы – всё это сливалось перед моими глазами в одно большое пятно. От осознания того, что я сейчас поступлю так, как противоречит моей натуре, моему воспитанию и представлениям о жизни, хотелось выть или забиться в угол, а лучше опять оказаться в вонючей сточной канаве! Но выбора у меня теперь не было: или кто-то один, или все!

Нас выстроили в линию, и я встала с краю. На выбор пришло около трёх десятков мужчин, а девушек было пятнадцать. Что-то я как-то упустила из-за своих переживаний расспросить, как будут нас делить, и сейчас я смогу сама пронаблюдать за этим процессом! Я хихикнула. Рядом стоящая девушка косо посмотрела на меня, а я – на неё. Она сильно отличалась от тех, с кем мне приходилось до этого общаться в замке, да я её раньше и не видела.

Она была высока и очень худа, что немного перебивало тот шаблон, что сложился в моей голове о внешнем виде тирай. Но больше всего меня поразили её глаза: огромные, голубые, живые, блестящие, вокруг которых чернели тёмные круги с синими прожилками. Да и вся её кожа словно просвечивалась, являя миру сеточку вен.

– Ри-та, – нараспев, как местные, представилась я.

– Ойнэ, – ответила мне девушка, и, добавила, – общая…

Сначала смысл сказанного не дошёл до меня, а потом я ещё внимательнее пригляделась к ней. Теперь мне стала понятна синева вокруг глаз и бледность кожи: девушка была физически измотана. Мне стало страшно, а она, разглядев что-то такое в моих глазах, дёрнула головой и отвернулась.

– Прости, – я кончиками пальцев дотронулась до её руки, и она коротко глянула на меня и вымученно улыбнулась.

– Я понимаю, – прошептала она, но наш тихий диалог был прерван громогласным:

– Сифэйны! Перед вами – тирайи, готовые принимать вашу Тьму! Готовы ли вы благодарить их за это?

– Да! – хором рявкнули мужчины, и голос Мирно, выступавшего с речью перед всеми нами, продолжил:

– Тирайи! Вы понимаете, как важна ваша миссия для всей Эстрайи! Вы будете очищать сифэйнов от Тьмы, принимать её! Это – великая честь, ведь сифэйны стоят на защите нашего мира! Они уничтожают порождения Тьмы и охраняют Врата! У вас и и нас одна цель – сохранять и беречь этот мир от гибели! Понимаете ли вы важность этого?

– Да, – нестройно, но громко ответили девушки, лишь одна я промолчала. Меня не волновала гибель этого мира, меня сейчас беспокоила своя собственная судьба, мысли о которой вгоняли в тоску.

– С благословения Светлейшей, да начнётся выбор!

И мужчины сделали шаг вперёд, девушки замерли. И вдруг я почувствовала лёгкое касание к своей груди в области сердца. Она было слабым, но очень ярким, как будто пёрышко пощекотало там кожу. Я зажмурилась и ещё раз это почувствовала.

А потом кто-то сказал:

– Выбор сделан!

Открыв глаза, огляделась. Рядом почти с каждой стоявшей девушкой стояло по сифэйну. Рядом со мной стояли Лэнг и Эндор. Мужчины ревностно глядели на меня и друг на друга. От испуга я отшатнулась.

– Эндор, отступись!

– Нет, Лэнг, не отступлю… Я не позволю тебе мучать доркхайю, она и так получила своё сполна!

Что? Этот сифэйн заступается за меня? Я перевела свой взгляд с одного мужчины на другого.

– Если не отступишь, я вызову тебя на поединок, друг! – и слово "друг" Лэнг произнёс таким тоном, что у меня по коже пробежали мурашки.

Пока сифэйны окидывали друг друга далеко не добрыми взглядами, вокруг меня ситуация изменилась: большинство девушек уже стояло на коленях уже здесь, прямо на выпавшем снегу, и что-то говорили находившимся перед ними мужчинам. Только я и ещё двое, оставшиеся одинокими, стояли на своих ногах.

– Ойнэ, Нейта, отправляйтесь за мной! – приказал им Мирно, ведя девушек куда-то в другую сторону, ведь создавшиеся пары уходили в крепость через дверь в противоположной стороне.

"Бедная Ойнэ, что же теперь будет? Она и так похожа больше на покойницу, чем на человека!" – я пожалела её, хотя моя судьба мне самой была ещё не ясна и сейчас, в лице двух мужчин, стояла и испепеляла меня и соперника взглядами.

Мужчины не хотели меня уступать друг другу, и я внутри себя могла бы посмеяться над тем, какая я популярная, если бы всё это не показалось бы мне диким и противоестественным!

– Лэнг, я вызываю тебя на поединок! Будем биться до того, как один из нас не встанет на оба колена!

– Согласен!

Я благоразумно отошла от них в сторонку и опёрлась на холодные камни крепостной стены. Бабушка говорила мне, что где мужики дерутся, там женщине делать нечего.

Я ожидала сражения на шпагах, кинжалах, мечах или чём-то подобном, но увиденное застало меня врасплох и заставило зажать уши.

Лэнг и Эндор одновременно развели руки в стороны и открыли рты так широко, что человеческая челюсть давно бы вывернулась от такого! Их языки задёргались и завибрировали в жутком танце, и над маленькой крепостной площадью раздался оглушительный рёв, жуткий писк, какофония из резких ударных инструментов! Я дёрнулась и упала, пытаясь зажать себе уши, чтобы прекратить этот бьющий по нервам, по каждой частичке моего тела, адский концерт! Это было ужасно, невозможно, невероятно! Человеческая гортань не может издавать таких звуков! И только в данную секунду до меня дошло: сифэйны – не люди!

И тогда я закричала, закричала так, что мой голос, достаточно низкий в этом теле, стал срываться на визг. Осознание того, как сильно я "встряла" накрыло меня волной неконтролируемого ужаса. Затем – темнота.

В себя я приходила очень долго, слыша только отдельные звуки. Мои глаза сначала отказывались открываться, а потом перед ними мелькали лишь расплывчатые пятна. Моя память не хотела рассказывать мне о том, что произошло, и почему я нахожусь в этом странном невменяемом состоянии.

– Её тело слишком хрупкое и слабое… – донеслось до меня как сквозь вату, – вот и не выдержало таких нагрузок…

– Она уже скоро очнётся, и вы сами объясните ей всё, иначе об этом будет доложено Великому Тиулэ, и он тогда примет дисциплинарные меры…

– Исход поединка не ясен, поэтому она будет принадлежать вам обоим, но до следующего выбора или до кризиса, но принуждать её к чему-либо запрещаю…

– Мы не думали…

– Надо больше думать, Эндор! Голова вам дана не только для того, чтобы есть! Довести доркхайю до сумасшествия – легко, так попробуйте вернуть её обратно! Это – в ваших интересах!

– Простите нас, господин комендант…

– Прощение попросите у неё! – тишина, звенящая. – Это – приказ!

Затем я опять соскользнула в темноту, но это уже был спасительный сон. Проснулась я в своей комнате на своей постели, и события, которые привели меня в неё, постепенно всплыли в моей памяти. Я лежала и рассматривала каменный потолок, не собираясь вставать. Физически я чувствовала себя хорошо, но моральных сил у меня было.

Такое со мной уже было, когда я узнала о предательстве Костика. Именно в этот момент мне потребовалась поддержка моей любимой бабушки Эдиты, что и привело её к смерти. Мои мысли были мрачными, выхода я не видела, вернее, он был только один: уйти за пределы Стального Чертога и пропасть в мёртвой ледяной пустоши, что окружала его! Эти… нелюди ведь не оставят меня в покое! Я нужна им как ценный "приёмник" их тухлой "тёмной" энергии, но теперь я даже за… никакие коврижки не смогу не то что возлечь с ними, но и подойти к любому из них! Тот ужас, что я пережила, ещё отдавался в моём теле скачками будоражившего адреналина, но не приводил к возбуждению моей психики, а, скорее, наоборот: мне хотелось забиться в щель и притвориться прозрачной!

"Бабушка! Помоги мне!" – и я тихо заскулила, воткнув в рот кусок подушки, опасаясь, что меня могут услышать и войти, но видеть я сейчас никого не хотела.

Через несколько минут я провалилась в глубокий сон, который становился моим спасением. Там, во сне, я вдруг опять вернулась в своё беззаботное детство, где мы с бабушкой любили прогулки по разным укромным уголкам природы. Сейчас перед моими глазами предстала красивейшая полянка, которую мы как-то с ней обнаружили, гуляя в одном из парков города.

Я подняла голову и посмотрела на бабушку. Она опять была молодой и красивой и улыбалась мне.

– Всё наладится, Ри-та! Дождись Великого Тиулэ, он не даст тебя в обиду!

– Откуда ты знаешь? – поразилась я. И тут догадка пронзила моё сердце. Это не бабушка!

– Да, ты права, просто образ твоей бабушки Э-ди-ты так ярко отпечатан в твоей голове, что мне тяжело было противиться тому, чтобы им не воспользоваться!

– Кто ты?

– Я? – женщина засмеялась. – Это тяжело объяснить, но я постараюсь. Ты же верующая, Ри-та?

– Ну-у-у…

– Всё понятно! – женщина в образе моей молодой бабушки засмеялась, зазвенев, как колокольчик, и я тоже улыбнулась. – Я – Великая Мать!

– Кто-кто? – мне тяжело было осознать, что передо мною – местное божество. Я всегда думала, что если Бог и существует, то никогда он не снизойдёт до общения с простыми смертными, такими, как я.

– Да, для жителей Эстрайи я – Великая Мать, а для тебя – просто Элайя. Это я перенесла твою душу в это погибающее тело, Ри-та. И это я привела тебя сюда!

Богиня явно гордилась тем, что совершила, с чем я была абсолютно не согласна!

– А Вы не могли спросить об этом у меня для начала, хочу ли я попасть сюда, в этот мир, и становится игрушкой в руках сифэйнов? – мои глаза, даже во сне, сузились от злости.

– Ты – не игрушка, а игрок, и очень сильный, Ри-та! Всё не так, как ты думаешь! Хочешь, я расскажу тебе всё?

Но волна злости и обиды накрыла меня с головой: я не понимала, чем заслужила такое "счастье", удовлетворять низкие и примитивные желание самцов, которые даже и людьми не являются в понятном для меня смысле!

– Ничего я не хочу слушать! Верните меня обратно!

– Ты ещё не готова… Как только захочешь поговорить, позови меня по имени, Ри-та, и я откликнусь на твой зов!

Силуэт женщины стал растворяться белой дымкой, а я закричала и заплакала:

– Верните меня домой, молю! Пожа-а-алуйста…

Рыдания содрогали грудь, и, сквозь свои подвывания, я услышала:

– Ри-та, очнись! Очнись, пожалуйста! Тебе плохо? Больно?

Меня трясли за плечи, и я опять открыла глаза.

ГЛАВА 9. Противостояние.

– Смилтэ, расскажи мне, пожалуйста, о Великой Матери всё, что знаешь… – попросила я девушку, когда та напоила меня отваром и накормила с ложечки вкусной похлёбкой.

– Ты и этого не помнишь, Ри-та?

Мне оставалось только подтвердить, кивнув головой. Почему я не расспросила тирай раньше о местном божественном пантеоне, я не знаю, но сейчас мне была необходима, как воздух, информация обо всём мистическом и сверхъестественном, что творилось тут. Хотя одно из таких мистических и сверхъестественных событий мне пришлось наблюдать лично.

– Великая мать, или Светлая Богиня, просто, Светлейшая, – наша создательница. Это она ткала ткань Бытия, когда одна из её ниток соскользнула со станка и свилась в тугой комочек. Богиня хотела её вернуть обратно, но нить оборвалась, и комочек стал расти и крепнуть. Он завис в бесконечном Ничто, доме Богини, и стал наполняться Жизнью…

– Ты так красиво рассказываешь, Смилтэ, что можно заслушаться! Ты где-то училась?

– Моя мать… Она была дилаунэ…

Эта информация оказалась для меня новой. Мать моей хорошей приятельницы – представитель высшей касты, закрытой и недосягаемой, а сама девушка – постельная грелка у колдунов!

– И ты молчала?!!!

– Это ничего не изменит, Ри-та… Ни-че-го! – нараспев произнесла она. – Так тебе рассказывать дальше?

– Конечно! Но ещё хотелось бы послушать о том, как ты сюда попала, я уверена в том, что это тоже не было твоим выбором!

– Не сейчас, мне не хочется об этом говорить сейчас, сегодня…

– Я понимаю… Так что там было дальше с комочком?

– Он наполнялся и наполнялся Жизнью, Водой, Воздухом и Светом, а потом Великая Мать заселила на него нас, людей…

– А сифэйны?

– Не торопись, Ри-та. Сначала на Эстрайе жили только мы, люди, и это был Золотой век! Наш мир был богатым и процветающим. В лесах водилась бегающая и летающая живность, в полях созревали хлебные колосья, в морях было много плавающих существ. И самое главное, над Эстрайей висело Светило! Это, наверное, было очень красиво!

– Да… – задумчиво протянула я. В самые первые дни моего нахождения в этом мире я задумывалась о том, что здесь есть свет, но нет солнца, но потом моё выживание стало для меня приоритетом, и я забыла о своих странных наблюдениях на каменном плато. А сейчас мне могли немного приоткрыть глаза на эту странность. – Так что же произошло дальше?

– Дальше? А дальше всё просто: учителя мне говорили, что люди стали алчными и злыми, и поэтому богиня забрала у нас Светило, но моя мама… она говорила иначе. Жил один человек, который хотел сравниться по своим знаниям с богами, и он совершил колдовство. Это колдовство было такой силы и мощи, что ни до него, ни после него никто не смог бы его повторить! Этот человек притянул ещё одну из нитей Великой Матери к нашей, и нити переплелись. Когда Светлейшая это увидела, она разозлилась, и, в наказание, забрала Светило, оставив нам только тусклый Свет. Из лесов стали исчезать живые существа, моря и океаны перестали быть домом для морских гадов, а поля стали давать очень мало урожая. Но самое страшное было не в этом. Та нить, что сплелась с нашей, оказалась очень опасной. В месте, где миры соприкоснулись, появилась зыбкая Граница и Врата, через которые в наш мир лезут ужасные создания. С одними из них встречалась и ты, Ри-та.

– Крайгэ?

– Да, но есть ещё ужаснее… Пока мы не научились с ними бороться с ними, население Эстрайи быстро сокращалось. Нас просто "ели". Если крайгэ едят людей в прямом смысле слова, то, например, сиверны, "едят" тродэ, оставляя людей с пустой оболочкой, без разума и души.

– Сиверны?

– Да, они похожи на людей, только кожа у них чёрная, а в глазах – сама Тьма!

– А что дальше?

– Когда в мире людей осталось очень немного, один из жрецов Великой Матери обратился к ней с молитвой о спасении, но не себя, а всего мира! Мать услышала и превратила его в сифэйна, изменив его суть…

– Суть… понятно…

– Ты видела поединок, Ри-та? Ведь тебе из-за него стало плохо?

– Видела… и слышала… – я не стала говорить девушке, что поединок выбил, конечно, меня из колеи, но причина была не в нём, а, как раз, в сифэйнах, вернее, в осознании их природы, столь отличной от людской.

– Так вот, Богиня сделала некоторых мужчин, первым из которых стал этот жрец, более могущественными, чем все остальные, но наказала, что теперь они обязаны служить и охранять покой Эстрайи. За это все остальные люди будут оказывать им почёт и уважение.

– А дилаунэ?

– Дилаунэ – это женщина, которая может родить сифэйна…

– От сифэйна?

Смилтэ засмеялась.

– Я не знаю точно, но чаще всего происходит именно так… Светлейшая дала дилаунэ на это своё благословление!

– А ты? Почему ты – не дилаунэ?

Смилтэ нахмурилась и замолчала…

– Мне пора, отдыхай, я зайду к тебе ближе к вечеру. Мирно приказал мне пока подменить тебя в покоях его и Тиулэ…

– Хорошо… До вечера… – семейная тайна Смилтэ мне, конечно, не давала покоя, но больше расспрашивать тирайю об этом я не собиралась. Моя неделикатность и так мне не понравилась самой, что говорить о моей единственной близкой душе.

Спать мне не хотелось, мысли о плохом больше в голову не лезли, и я решила встать и походить по комнате, сделать элементарные упражнения, чтобы не обессилить окончательно от долгого лежания. Начав разминку, которую мы делали в университете, поняла, что я стала физически крепче, чуть быстрее и сильнее. Попробовала отжаться, и поняла, что спокойно делаю это даже на одной руке.

Да, тело было худощавым, внешне очень слабым, не могло сравниться по мощи с телами местных мужчин, но по сравнению с моим прежним было сильным, здоровым и поджарым. Это был огромный бонус, ведь силы на борьбу мне очень понадобятся! На сотом отжимании от пола в дверь постучали.

– Войдите! – крикнула я в уверенности, что это или Смилтэ, или кто-то из девушек.

Но дверь открылась, явив мне сифэйна Лэнга. Хорошо, что я в этот момент уже поднялась с пола и подошла к кровати. Мне пришлось опереться на неё ногой, чтобы не упасть от страха, который волнами стал подниматься к моему горлу откуда-то из живота.

– Как ты себя чувствуешь, Ри-та? – Лэнг в своей синей форме выглядел просто отлично, особенно шла ему улыбка, так похожая на оскал.

– Бла-агода-арю, хор-рошо, – чуть спотыкаясь, ответила я, а мозгах лишь крутилось: "Пусть не подходит! Пусть стоит, где стоит!"

– Я хотел бы извиниться перед тобой за то, что мы применили свои силы при тебе, Ри-та. Наши знания о доркхайях ограничены, вас слишком мало…

Надо было что-то сказать, но я молчала.

– Тебе что-нибудь нужно?

Вопрос был с подоплёкой, но я не собиралась отступать от своих принципов, даже трясясь от страха.

– Нет, благодарю Вас, ничего не нужно, – я старалась как можно меньше смотреть в сторону Лэнга. У меня перед глазами так и стоял тот момент, когда он открывает свой рот!

– Ну что ж… Надеюсь, что завтра ты будешь более разговорчивой…

За мужчиной закрылась дверь, а я, обессилев, рухнула на кровать, только сейчас поняв, в каком моральном напряжении находилась весь разговор.

Одна мысль только и могла крутиться в моей голове: "Как избежать отдачи долга новой родине?" Сама мысль об этом мне была неприятна, что уж говорить о действии!

Опять раздался стук. Теперь я не торопилась никого приглашать, а спросила, подойдя к двери: