Дикая, или Когда взойдёт солнце

– Её сифэйн тоже был здесь и просто стоял и смотрел, как этот… сифэйн Лэнг ударил её…

– Вот же ж…

Слов у меня не было! Моя решимость всеми силами избежать выбора стала ещё сильнее.

На следующий день Смилтэ пришла на кухню в сером платье.

– Почему? – только и спросила я.

– Я приму участие в выборе! Раз Таэрг не посчитал меня своей тирайей, значит, пусть выбирают другие…

Я подумала, что Смилтэ молодец, потому что увидев здешние нравы, можно было догадываться, как проходит этот пресловутый выбор. Вдруг девушек заставят оголиться на улице и будут…

Я чуть опять не довела себя до истерики, но в обед уже с новыми силами пошла искать себе место, куда можно было бы спрятаться так, чтобы тебя не сразу нашли. Ведь этот пресловутый выбор сифэйнами тирай не может продолжаться долго!

Ближе к вечеру девушки стали немного прихорашиваться, и мне стало понятно, что уже пора. Нужное место было найдено: небольшая каморка в стене под винтовой лестницей, где хранились инструменты, похожие на деревянные лопаты и мётлы для уборки двора.

На улице с каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, иногда падал снег, но таял, не успев пролежать и нескольких минут. Этот инструмент был, видимо, для очистки двора от него. Я не представляла себе, как я буду босиком, и полураздетая щеголять по колено в сугробах, но старалась об этом не задумываться. Передо мною стояла более насущная задача: спасение из лап местных мужиков.

На каморке не было замка, и я, когда никого не было во дворике, быстро прошмыгнула в неё, забралась в самый дальний угол, загородив себя инструментом.

На улице сначала было шумно, как обычно, но потом голоса становились всё тише и тише. Затем наступила тишина. Я просидела в каморке очень долго и собиралась остаться в ней до утра, пока не услышала:

– Зажгите факелы! Ищите эту дикарку! Осмотрите все закутки!

Мужские голоса раздались во дворе, я высунула на улицу нос и увидела, что пока во дворике горят только два факела. Только я собралась добраться до своей комнаты, как кто-то крикнул:

– Посмотрите у тирай! Вдруг уснула!

"Вот козёл!"

Вверх мне путь был заказан, и я стала осторожно спускаться вниз. А дворик всё сильнее и сильнее наливался ярким огненным заревом. Скоро уже могли заметить и меня. Несколько мужчин ходили и осматривали хозяйственные постройки. Среди них выделялась высокая фигура Эндора.

Когда свет уже стал близко ко мне, я нырнула под лестницу, куда мы таскали помои с кухни. Канава с грязной водой, берущая начало в одной из стен и стекающая через дыру в другой, была переполнена водой, и я ступила в ледяную воду. Она доходила мне по пояс. Когда шаги и свет приблизились, я нырнула в воду с головой.

Бабушка в юности занималась синхронным плаваньем. Тогда, в семидесятые, это было очень престижно, но из-за травмы позвоночника ей пришлось оставить большой спорт, но задерживать дыхание под водой она меня научила.

– Рита, смотри, это делается так! – и мы очень подолгу тренировались с ней на берегу. Затем применяли навыки и на отдыхе на юге нашей родины, и при купании в речке в деревне, удивляя долгими заныриваниями остальных отдыхающих. До бабушкиного результат – три минуты пятьдесят секунд, я так и не дошла, но полноценных три выжимала.

Сейчас я считала про себя и считала, сдерживая дыхание. Это очень отвлекало. Через три с половиной минуты я вынырнула, надеясь, что мои поиски перешли в другое место. Господь мне помог: во дворике стояла тишина. Я ещё посидела в ледяной воде, и только когда холод уже, казалось, добрался до моих костей, я вылезла из грязной канавы и отправилась к себе.

Мне опять захотелось посетить купальню, но я понимала, что сегодня это невозможно.

ГЛАВА 6. Наказание.

Я добрела до своей комнаты и быстро разделась, развесив мокрое платье на единственном предмете мебели в своей комнате – тумбе, и укуталась в одеяло. Меня трясло, зубы стучали друг о дружку, но чувство глубокого морального удовлетворения от того, что я не пошла на потеху этим тварям мужского пола, грело мою душу. Я не знала, успеет ли высохнуть до завтра моё платье, как отреагируют на мою игру в прятки мужчины, и вообще, что принесёт мне следующий день, но в молитвах я просила лишь одного: снова не заболеть. Мне тогда казалось это самым плохим, что может со мною случиться. И я ошибалась.

Утро началось с громкого стука ко мне в дверь. Я, обнажённая, запуталась в одеяле, стараясь побыстрее выпрыгнуть из кровати и открыть дверь, запирающуюся на хлипкую задвижку. Мне ещё не хватало того, что настойчивые посетители выбьют её, и я останусь без пусть и хлипкой, но преграды, между окружающим миром и мною.

Натянув сырое и вонючее платье, я рывком распахнула дверь, увидев Мирно и двух незнакомых мне мужчин огромного роста с чертами лица, как у неандертальцев на картинках. Ранее подобные экземпляры мне в этом мире не встречались. По своей "красоте" и росту они переплюнули одного известного боксёра.

Пока я разглядывала эти образчики эволюции, Мирно вошёл в комнату и осмотрелся.

– Ты ночевала здесь, доркхайя?

– Ну да, сифэйн, а где же ещё?

Тогда мужчина подошёл ко мне ближе и наморщил нос.

– Сточная канава! А ты хитра, деточка! Никто не додумался!

Я скривилась: в следующий раз, если я доживу до него, придётся искать другое место для своих пряток. Мирно уселся на мою кровать, найдя на ней самый чистый уголок и тихо сказал:

– Ты разозлила Лэнга, доркхайя… Теперь он жаждет твоей крови!

– Но Крамма сказала, что Вы можете мне помочь…

– Крамма, Крамма… Лэнг – самый сильный сифэйн Стального Чертога, не считая, конечно, Тиулэ. Как ты думаешь, долго я смогу сдерживать его?

Я молчала, а Мирно продолжил:

– Он хочет, чтобы тебя наказали…

– Накажите, – глухо отозвалась я, предчувствуя что-то плохое в словах управляющего.

– Деточка, он не удовлетворится ни твоим заточением, ни твоим изгнанием…

У меня побежали по коже мурашки: я понимала, что эти два способа для меня очень плохие, просто хуже некуда! Но что же ещё придумал этот гад?

– Он хочет, чтобы ты прошла тирло!

В моей голове это слово перевелось как "столб" и "позор". Позорный столб? Что это такое? Не может же это быть тем, что я знала из уроков истории? Или может?

– Он просил десять ударов шордэ, но я приказал заменить их пятью…

Меня затрясло, так как я поняла, что меня будут бить плетью. Руки мои задрожали и голос охрип.

– Ты хочешь поменять наказание на изгнание? Пока это в моей власти, я могу попробовать…

– Нет, я согласна… – пропищала я дрожавшим голосом. Боли я боялась до умопомрачения, но быть изгнанной в ледяные пустоши и умереть там от голода и жажды, если тебя там раньше не сожрут…

– Я согласна! – проговорила я уже более уверенно, хотя к дрожи рук добавилось подёргивание глаза и тряска в коленях.

– Тогда собирайся и пойдём! Наказание Лэнг потребовал привести в исполнение немедленно!

Два громилы подняли руки с огромными копьями, пропуская меня в коридоре перед собой. Девушки выглядывали из дверей и сразу прятались за ними. Только одна Крамма запричитала:

– Да что же это такое, Мирно! Мирно!

– Как всё не вовремя… – бубнил тот себе под нос, – и отъезд Великого, и эта… девчонка…

Мы спустились во дворик, где меня уже встречали выстроившиеся в каре сифэйны. Не одной женщины там не было. Угу… Развлечение нашли себе, твари…

Задрав голову, я шла туда, куда меня подталкивали в спину неандертальцы, стараясь поменьше смотреть по сторонам, но чувствовала на себе взгляды: сочувствующие, неприязненные, брезгливые, жалостливые, хотя последних было меньше всего. Здесь было, скорее всего, всё мужское население крепости, и я пару раз мазнула по их лицам невидящим взглядом. Многие были красивы, почти все – очень молоды или слегка за тридцать, европеоидные, монголоидные и негроидные черты смешивались и делали своих обладателей очень красивыми, но приязнь или симпатию это у меня не вызывало, было всё наоборот. И вскоре я уже шла на негнущихся ногах, но не от страха, а от ярости.

Я уже говорила, что никогда не была особо верующей: попадание в этот мир переплюнуло все мои рекорды по количеству молитв, что я вознесла Небесам, и теперь я молилась. Я молилась о том, чтобы Бог не дал мне упасть духом, показать свою слабость, свой страх перед болью и толпой. Я просила Господа, чтобы он отнял у меня голос: кричать я не собиралась.

Перед столбом я услышала:

– Дикарка, ответишь за всё!

Кинув взгляд на говорившего, я увидела там того, кого и ожидала: Лэнга. Он стоял и ухмылялся, но мне уже было не до него: подтолкнув меня к столбу, громилы уже привязывали к нему мои руки над головой, обнажали мне спину, разорвав остатки платья. Я опять попросила Бога о тишине. Краем глаза я увидела, что в руках неандертальца появилась плеть, да не простая, а с несколькими хвостами. Что-то подобное я и представляла себе, ведь без подобной подлости моя судьба никак не смогла бы обойтись!

Первый удар был неожиданным: мои стиснутые зубы разжались, и из груди вырвался стон. Второй пришёлся по тому же самому месту и стал самым больным, но между ними оказалось время, за которое я успела стиснуть челюсть до синевы: видимо, и в правду, что Бог не делает, всё к лучшему. Моя челюсть и так плохо разжималась от предыдущих двух ударов по ней, а теперь, казалось, она приобрела невиданную хватку, как у бульдога.

Третий и четвёртый прошли, как в тумане, а после пятого я, по-моему, прикусила язык и на мгновение потеряла сознание, но резкий рывок и удар об землю заставили меня очнуться. Меня схватили за руки и потащили по земле, заставляя мою израненную спину тащиться по всем неровностям каменного пола дворика, сдирая с неё кожу до мяса.

– Стойте! – кто-то выкрикнул знакомым голосом, и меня подняли на руки и понесли прочь. Только тогда моё сознание отказало.

Я очнулась, лёжа на животе. Спину я не чувствовала: она как будто подверглась заморозке. Мой затуманенный взор обнаружил себя в своей кровати, а рядом – суетящуюся Смилтэ.

– Доркхайя, ты очнулась! Хвала Светлейшей! Все тирайи и вирайи молились за тебя!

– Спасибо… – я не узнала свой голос: он звучал, как из бочки, язык, немного опухший, вяло ворочался во рту.

– Второй день пошёл! Я посмотрела на девушку и обратила внимание, что она опять в красном платье, но уже в другом, по проще. – К вечеру встанешь на ноги. Господин Мирно был так любезен и выдал настойку из своих запасов, которой лечат раны у сифэйнов после сражений с порождениями Тьмы! Твоя спина уже почти зажила. Ты голодна? Крамма передала тебе похлёбку и свежий хлеб, сказала, что её нужно съесть обязательно!

Мой желудок издал громкий звук, и следующие полчаса я послушно открывала рот, подставляя его под ложку, для чего Смилтэ переложила меня на бок. Потом опять завалившись на живот, я рассеянно слушала оживлённую болтовню Смилтэ, пытаясь вычленить из неё крохи необходимой мне информации. Видимо, настойка Мирно обладала помимо лечебного, и обезболивающим эффектом, и я чувствовала себя почти сносно.

– … Мы с Юдой решили подсмотреть, куда тебя повели, когда доркхаор вынул плеть, Юда охнула, и нас заметили… Пришлось возвращаться в свои комнаты: нам запрещено смотреть на наказания. Сифэйны считают, что так ослабляется наше тродэ (слово мне перевелось, как астральное тело). Теперь тебя нельзя будет использовать для излития около двух лун, твоё тродэ тоже ослабло…

Я поняла, что я избавлена от мужского внимание на срок до двух месяцев. Это было хорошо: хоть какая-то польза от моих мучений.

– …Мы в тот вечер не знали, куда ты исчезла. Сифэйн Лэнг был очень зол, и нас допрашивали несколько раз! Мы сами перепугались: а вдруг крайгэ пробрались в Чертог и напали на тебя? Но потом услышали скрип твоей двери и догадались, что ты пряталась… А я теперь – тирайя Дормэна! Он – хороший сифэйн, добрый… Пусть и не очень богат, но в постели… – Смилтэ захихикала, – просто ураган! Он сказал, что возьмёт меня к себе на весь срок! Это так здорово! Не придётся ублажать всех подряд!

Я порадовалась за девушку и спросила:

– Смилтэ, а ты пьёшь настойку прайи?

– Что? А откуда ты…

– Когда нас везли сюда, дэкханэ что-то про неё говорили…

Смилтэ вдруг замолчала и продолжила мыть полы в моей комнате, не открывая рта.

– Я сказала что-то не то? Извини, не хотела…

– Нет, доркхайя, всё правильно… Просто об этом не принято говорить так, вслух… Настойка прайи защищает девушек и женщин от рождения детей от сифэйнов, ведь тирайя может родить от них только доркхайю или доркхаора… До двенадцати циклов такой ребёнок живёт с матерью, а потом его забирает его отец и ставит клеймо… Отец становится хозяином сына или дочери, и доркхайи, и доркхаоры потом живут с ними…

– Отец – хозяин своих детей? Миэр?

– Да…

Меня поразили дикие нравы этого мира: брать в рабство своих детей, клеймить их…

– Так лучше для вас, – продолжила Смилтэ, – то есть, для них…

Было бы лучше, бывшая владелица этого тела не сбежала бы на каменное плато!

– Вот эти громилы, с плетью, они такие же, как я?

– Ну да, они родились от тирайи и сифэйна.... Только если доркхайи очень красивые, почти как дилаунэ, то доркхаоры…

– Уродливые?

– Да… и глупые… Они делают только то, что говорит им хозяин.

– А кто хозяин тех, с плетью?

– Одного – Мирно, а другого – не знаю… Тебя наказывал тот, что принадлежит Мирно… Девушки сказали, что тот ему приказал не слишком усердствовать…

Мне опять немного повезло: если бы я досталась в руки другого, то, возможно, так бы легко не отделалась!

Смилтэ ненадолго уходила и тут же возвращалась. В одно из своих возвращений я увидела, как девушка заходит ко мне в комнату со странным лицом.

– Смилтэ, что случилось?

Она молча отошла в сторону от двери и пропустила ко мне мужчину. Это был Лэнг собственной персоной! Моя голова, висевшая лицом вниз сбоку от кровати, приподнялась сама, а пальцы рук сжались в кулаки. Вот сволочь! Какой мерзавец! Припёрся, чтобы позлорадствовать!

– Выйди, тирайя! Я хочу поговорить с доркхайей наедине!

Смилтэ послушно вышла, а я посмотрела в лицо мужчине, пытаясь понять, что ему нужно помимо злорадства.

– Ты, доркхайя, показала себя достойной! Ты прошла тирло без единого крика, как воин, и только поэтому я прощаю тебя!

Если бы я стояла, то моя челюсть упала бы на пол от изумления: он меня прощает! Вот же ж тварь!

– Я хочу, чтобы через две луны ты сама согласилась на отборе стать моей тирайей! Я – самый сильный сифэйн Браамадерга! И ты получишь всё, что захочешь!  Я смогу выкупить тебя у твоего миэра и защитить ото всех! Вот, прими мой дар! – И под моё громкое моргание глазами Лэнг положил на кровать рядом со мной свёрток. – Завтра я отбываю с патрулём. Через две дюжины дней я вернусь, и хочу, чтобы ты меня встречала в этом!

Может, я – набитая дура, или истеричка, а, может, идиотка? Но я скинула ногой свёрток с кровати и сказала:

– Я – не тирайя, сифэйн Лэнг, и никогда ею не стану! Ваши дары не смогут заставить меня забыть, как вы с Эндором чуть не убили меня!

Я не знала, могу я просить или требовать его удалиться, поэтому замолчала и отвернулась. Но мне на кровать опять положили свёрток и дверь захлопнулась.

– Доркхайя! Ты как? Что тебе сказал этот… сифэйн? Это что, его дар?

– Рита…

– Что такое "рита"?

– Меня зовут Рита, Смилтэ…

– Как зовут?

– Ри-та, и расскажи это остальным, а свёрток отнеси Мирно, я не собираюсь ни от кого ничего принимать, особенно от Лэнга…

ГЛАВА 7. Затем…

Когда Смилтэ, наконец, ушла, я задумалась о том, куда я попала и как жить дальше. Спать с мужчинами за материальные блага, которые предлагались за это, мне претило, поэтому следовало стать полезной в этой крепости. А как это можно было сделать? Только своим трудом. Мне нужно было много научиться.

Я не представляла себе, как я вернусь на свободу, туда, где меня наверняка будет поджидать смерть, и я всё решила: буду стараться прижиться здесь.

Вечером пришёл Мирно и опять посетовал на то, что я отказалась принимать дары. А сам развернул свёрток, показывая находящиеся там красное платье, тёплую накидку и туфельки, которые Смилтэ называла локанками. Мне нужна была обувь, но что-то принимать от этих мужиков я не собиралась, поэтому мой ответ Мирно был таким же:

– Заберите, мне ничего от них не нужно…

– Деточка, сколько бы ты не противилась, тебе не избежать мужского внимания в Чертоге, здесь очень много сифэйнов, которые охраняют Границу… После каждого патрулирования они переполнены Тьмой, и только женщина помогает им от неё избавиться…

– Сифэйн Мирно, лучше расскажите мне, что это такое – Граница? Я ничего не помню…

– Граница – это барьер между нашим миром и тем миром, откуда к нам приходит Тьма… Мы – воины и защитники, наша крепость – один из последних рубежей между землями живых и тёмными… Говорят, ты встретила в Каменной Пустоши крайгэ…

– Да, если это те животные, про которых мне рассказали тирайи…

– Так вот: это не совсем животные, это хищные порождения Тьмы, которые проникают к нам в мир через Врата… Там нет для нас нехищных и безопасных существ, все они смертельно опасны! Только сифэйны могут противостоять им, а самый сильный среди нас – Великий Тиулэ! Светлейшая наградила его особым даром, и он может уничтожать порождения Тьмы одним своим видом, присутствием и голосом… Но борьба с Тьмой не проходит для сифэйнов бесследно: та начинает в них накапливаться, и её приходится сбрасывать, отдавать тем, кто сможет её принять более-менее безопасно для себя… Это тирайи… Как ты понимаешь, добровольно сюда женщины не поедут, поэтому дэкханэ наладили торговлю ими для сифэйнов…

– Это мерзко: торговать людьми…

– Да, доркхайя… Но выбора у нас нет: иначе все сифэйны погибнут и не смогут охранять жизнь!

– А как же дилаунэ? Они не могут принимать Тьму у своих мужей и женихов?

– Вот болтушки! – Мирно явно разозлился на девушек, которые мне слишком многое рассказали. – Каждая дилаунэ прошла посвящение, и Светлая Мать осенила её своей благодатью, поэтому они не могут находиться долго рядом с Границей и Вратами… Отсюда – потребность сифэйнов в простых тирайях!

– Я поняла Вас, сифэйн, но я – не тирайя, и никогда ею не стану! Если Лэнг и Эндор разглядели во мне способность принимать, это ещё не значит, что я буду это делать!

– Деточка, значит, ты будешь наказана снова и снова, и не всегда я смогу облегчить твоё наказание… Я понимаю, что для тебя это неприемлемо, видимо, твой миэр был очень заботлив и растил тебя в доброте и неге, но здесь ты не дома, и у всех здесь есть определённые обязанности, которые они должны исполнять… Скоро начнутся самые холодные луны, а ты раздета и разута. Не проще было бы выбрать себе в покровители одного сифэйна и делить с ним ложе?

– Я поняла Вас, но ложиться под мужчин даже за необходимые мне локанки я не собираюсь… Извините меня, но это – не моя дорога…

– Ты ещё передумаешь, особенно если тебя захотят наказать по настоящему! – с этими словами Мирно покинул мою комнату, а я подошла к затянутому пузырём окну и почувствовала, как ледяной сквозняк пробирается под мою одежду и скользит по босым ногам.

Для себя я решила не сдаваться, а как будет дальше, знает только Бог.

Когда я окончательно поправилась, то нашла Крамму, чтобы сообщить, что я уже здорова и попросить новые задания. Мне не терпелось узнавать как можно больше об этом месте, куда я попала, и познавать его можно было только через общение с другими женщинами и девушками, а также через ту нехитрую, пусть иногда и тяжёлую работу, что выполняли в крепости тирайи и вирайи.

Но Крамма меня опередила:

– Ри-та, – тягуче, нараспев произнесла она, – Мирно приказал не давать тебе больше работу в хозяйственном дворе, теперь ты будешь убирать покои его и Тиулэ, пока того нет в Чертоге. Иди к Лингэ, она тебе всё расскажет! – и Крамма указала мне рукой на немолодую женщину в длинной серой туйе и куском такой же серой ткани на голове, перевязанной, как платок.

– Здравствуйте, Лингэ! Крамма сказала, что теперь Вы будете давать мне задания…

– Иди за мной, – немногословно ответила мне та, и мы пошли по длинным коридорам и невысоким лестницам крепости, чтобы попасть на самый верх, там, где обитало местное начальство. – Запоминай дорогу, завтра придёшь сюда уже сама, а я перейду вместо тебя на кухню.

В течении целого дня я познавала особенности местной уборки, а ещё Лингэ уколола мне палец, выдавив каплю крови, и прижала её ко всем дверям, встретившимся нам на этаже для главных сифэйнов.

– Это поможет тебе беспрепятственно входить и выходить отсюда, доркхайя, магия Чертога надёжно охраняет эти покои от посторонних, и войти сюда можно только по приглашению хозяев или так.

Моя кровь на глазах впитывалась в дерево дверей, а я только успевала удивляться всему тому, что мне пришлось тут увидеть.

Так я стала единственной уборщицей на этаже, где жили Мирно и неизвестный мне Тиулэ, который отсутствовал уже дольше, чем было положено. Мирно постоянно поминал этот факт, а я молчала и слушала, стараясь больше запоминать, чем говорить.

Я уже знала, что ненавистный мне Лэнг отправился с несколькими десятками других сифэйнов в патрулирование Границы, и поэтому была если не счастлива, то внутренне спокойна, зная, что требовать меня в свою постель пока никто не собирается. Те сифэйны, что оставались в крепости, меня не интересовали, как и все остальные, но я старалась лишний раз не попадаться никому из мужчин на глаза.

Рано или поздно такая моя спокойная жизнь должна была закончиться, но я надеялась, что это произойдёт чем позже, тем лучше, поэтому наслаждалась покоем и совместными вечерними посиделками с тирайями, многие из которых стали мне если не подругами, то приятельницами. Через них я разжилась несколькими широкими и длинными полосками кожи, которыми обматывала свои ступни, если собиралась спуститься во двор. Девушки показали мне, как пользоваться местным аналогом ниток, чтобы штопать прорехи в моей рубахе или платье, научили простейшим способам приготовления местных кушаний, показали несколько животных, которые я влялись съедобными и употреблялись в пищу.

Вся эта информация для меня являлась просто бесценной. А ещё Смилтэ и другие научили меня варить мыльный раствор из трав и щёлока, настойку прайи, чтобы не забеременеть, рассказывали о своих отношениях с мужчинами, что тоже мне было очень интересно.

Девушки хвастались ими и теми подарками, что сифэйны одаривали своих тирай, но я запоминала другое.

Каждая девушка, выбранная на ночь или на луну сифэйном, должна была, войдя в комнату, встать перед ним на колени, показывая свою покорность и готовность к Служению. Сифэйн, воспользовавшись ею, никогда не оставлял тирайю у себя: ночью или под утро все девушки возвращались в свои комнаты и ложились спать там. Ночевать у мужчины было не принято, и я не понимала, почему. Но так как разделять постель ни с кем я не собиралась, по крайней мере, добровольно, это знание прошло мимо меня. Но про колени я запомнила, ещё раз обозвав всех местных мужиков "гадами" и "козлами".

Так проходили мои дни и ночи, на улице становилось всё холоднее, наступала местная зима. Так, незаметно, пришла весть о возвращении патрулей, и я забеспокоилась. Но спокойная атмосфера, в которой я жила последнее время, немного убаюкала моё чувство опасности, поэтому новую встречу с Лэнгом я пропустила.

– Ты не приняла мой дар, доркхайя!

Я обернулась на гневный голос мужчины, стоя на лестнице, ведущей наверх.

– Здравствуйте, сифэйн Лэнг! Я, по-моему, уже всё Вам сказала… – я автоматически продолжила подниматься.

– Стой! – опять рыкнул он, и за моей спиной раздался топот бегущих ног. Мои инстинкты сработали так, как сработали: я бросилась прочь от источника потенциальной угрозы, вверх, всё быстрее и быстрее!

Забежав в гостеприимно распахнувшуюся передо мною дверь, я услышала возмущённый рёв и только за поворотом остановилась, чтобы отдышаться. Выглянув из-за угла, я увидела очень злого, раскрасневшегося Лэнга, который молотил кулаком по каменной стене, разбивая костяшки своих пальцев в кровь.

– Значит… это… правда… старый… крайгэ… – после каждого удара говорил мужчина, и я поняла, наконец, в чём причина его злости: ход в этот коридор был ему заказан. Выйдя обратно, я ему сказал лишь одно, чтобы до этого… сифэйна дошло:

– Я не собираюсь с Вами и ни с кем здесь спать, сифэйн Лэнг! Поймите это и выберите себе тирайю…

А затем пошла выполнять свои обязанности, но весь день у меня дрожали руки. А вечером девушки добили меня, сказав, что скоро предстоит новый выбор, и некоторые сифэйны смогут избавиться от надоевших тирай и получить себе новых, а, значит, мне предстоит заново искать себе укрытие и пережить весь ужас наказания. Моё настроение опять рухнуло куда-то вниз, и я полночи молилась, а вторую половину плакала.