Последняя звезда

Вдруг, в одно мгновение все разговоры стихли. Тут только Кеос обратил внимание, что амфитеатр уже полон. Взоры сидящей публики устремились к главному входу. Внезапную тишину вдруг разорвали трубы: в царские ряды вошёл молодой правитель в сопровождении своей матери. Грохот труб и приветственные крики народа слились в едином грохочущем порыве.

– Смотри-ка ты, мать опять с ним! Он, наверное, и на войну с матерью пойдет, – поприветствовал появление царя Леонид, сосед с Верхней улицы, который сидел на ряд ниже. Он сказал не слишком громко, но так, чтобы его услышали соседи. Вокруг хохотнули. Молодой царь вдруг на мгновение замешкался, словно кто-то подставил ему ножку, и метнул взгляд в сторону насмешников.

«Черт меня раздери» – пронеслось в голове у Кеоса, – «Кажется, царь заметил наши насмешки. Но, как? В таком грохоте, что он мог слышать? Да и сидим мы далеко. К тому же, непонятно, с какой стороны идёт звук. Гул со всех сторон». Но в следующее мгновения царь развеял опасения Кеоса, поднялся на своё место, и более ни разу не повернулся в их сторону. Верхняя и Средняя ремесленные улицы вздохнули с облегчением. Они тоже заподозрили неладное. «А, может, мне показалось, может быть, он просто повернул голову, – думал Кеос, – Может, ему просто солнце в глаза светило. А если не показалось, – значит, юный царь просто отменно слышит «голос народа»».

– Слушайте, слушайте, слушайте! – прервал размышления Кеоса клич глашатая, – И не говорите, что вы не слышали! Наш славный царь, властелин Македонский, царь Афинский, Фиванский, предводитель Коринфского союза всех греков, собрал вас, граждан славного города Пеллы, дабы призвать вас на войну с врагом.

– Ну, вот сейчас он затянет песню про старинного ворога, – продолжал комментировать снизу Леонид.

– С ворогом старинным, ворогом алчным, коему имя персидский змей! – подтвердил предположения Леонида глашатай и весёлые ряды опять хохотнули, – Дабы змей этот не набрался силы и не ужалил нас в то самое время, когда благословенная Греция будет спать невинным сном…

– Помилуйте, разве Греция когда-нибудь спала невинным сном? – Не унимался Леонид, – Вот ты, Амариллис, ты спал когда-нибудь невинным сном?

– Я? Э-э-э…

– Ну вот! Конечно, не спал! Гетеры не дают спать невинно! А ты, Андреас?

– Когда я был невинен, то земля ещё была без деревьев! – тут не сдержал улыбки даже Кеос.

– Вот видите: ты не невинен, я не невинен, все не невинны, а вместе, вся Греция, умудряется быть невинной!

С верхних рядов на них «зашикали». Леонид умолк, но ненадолго, он мог так травить шуточки бесконечно, чем изрядно всегда веселил соседей. Но вдруг произошло невероятное: молодой царь встал и широкими шагами спустился на арену, пошёл прямо к глашатаю. Публика охнула и замерла. Потом, все опомнились и разом вскочили со своих мест. Амфитеатр приветственно загудел. Но царь жестом приказал всем сесть. Все продолжали стоять.

– Да садитесь же, я вам повелеваю! – красивым мощным голосом прогремел царь и рассмеялся.

– А голосок-то у него ничего… – Леонид не договорил, так как сидящий сверху Каликс могучей рукой зажал ему рот.

Публика ошеломленно оседала на скамьи.

– Я – ваш царь, и буду говорить со своим народом лицом к лицу, мне для прямого разговора не нужны посредники, – похлопав по плечу своего слугу, царь отправил глашатая на скамью. Зал смотрел, как зачарованный, – Некоторые смеются, когда мы называем наших врагов врагами, – царь метнул испепеляющий взгляд в сторону Верхней улицы. Улица заметно съёжилась на скамьях и стала напоминать, скорее, переулок, – А я смеюсь над ними! Я смеюсь, потому что знаю: лучше хорошо посмеяться перед хорошей битвой. И я буду ещё больше веселиться, когда битва закончится и будет богатая добыча! И я спрашиваю вас, сыны Пеллы, вы разделите со мной мою добычу? Или вы предпочтете при-ха-ха-тывать, как шакалы, и наблюдать за боем львов, в ожидании подачки?! – Услышав вопрос, явно адресованный им, Каликс ещё сильнее сгрёб в охапку Леонида, видно было, что тому не сладко в крепких объятиях великана, – Так будет ли мне с кем разделить эту войну, эту добычу и эту Славу?

В ответ на слова Александра (так звали молодого царя), по рядам пошёл ропот. Ропот перерос в гул, а гул перешёл в рёв. Пелла приветствовала своего царя, этим рёвом отвечая: «Мы пойдём с тобой, Александр! Нам по душе твоя битва, твоя добыча и твоя Слава! Нам по душе ты, молодой и горячий царь! По душе твоя жажда подвигов и открытий! Веди нас, Александр!!!» После такой «проповеди», Александр спокойно мог бы вить из людей верёвки, они бы это приняли. Однако он и не собирался останавливаться на достигнутом успехе. Широкими шагами рванулся он с арены вверх по ступеням прямо к скамьям Верхней и Средней улиц. Охрана переполошилась, взвилась красными плащами и устремилась за ним вслед, пытаясь догнать – куда там! Царь вихрем летел наверх, оставив своих воинов далеко позади. Видя решительность царя, его презрение к опасности, пренебрежение церемониями, близость к народу, толпа впала в неистовство, скандируя «Александр!», «Александр!» Однако и после такого триумфа царь не торопился почивать на лаврах. Взлетев к верхним рядам, где сидели уже не весёлые, а насмерть перепуганные улицы, царь Александр остановился, поднял руку вверх и – о, чудо! – публика мгновенно стихла. Кеос слышал, как катится пот по его спине. Леонид слышал, как бьётся его сердце – совершенно белый от страха, он сполз со скамьи и опустился перед царём на колени. А бедный Каликс так и не решился выпустить Леонида из своих железных объятий. Так, продолжая зажимать ему рот, он вместе с ним опустился на колени, и сейчас эта пара представляла собой презабавнейшее и прежалобное зрелище. Царь долго смотрел на этих двух живых статуй, пристально разглядывая их, то справа, то слева, то вдоль, то поперёк. Тем временем, охрана догнала своего господина. Воины, перехватив взгляд царя, как по команде уставились на Леонида и Каликса. Верхняя и Средняя улицы следом за своими двумя героями так же поползли вниз, на колени. Так они и стояли – две улицы на коленях, потупя взоры и царь с охраной, разглядывающий их. В воздухе повисла напряженная тишина.

И вдруг царь захохотал! Он смотрел на эту череду нашкодивших граждан и безудержно смеялся, запрокидывая голову назад. Смеялся так заразительно, искренне и звонко, как может смеяться только молодой, сильный и страстный человек. В приступе веселья, царь хлопнул себя по коленям. Охрана, поняв, что их услуги не понадобятся, расслабилась и начала смеяться в ответ. Через минуту вокруг веселились уже все. Так продолжалось довольно долго, смеялся царь, смеялся зал, смеялся весь мир. Не смеялись только Верхняя и Средняя улицы, ёжась под тысячами пар глаз. Сполна отдав должок за прошлые насмешки, царь оборвал смех. Оборвал так же резко и неожиданно, как и начал. Это поразительно, но Кеос заметил, что сам он тоже внутренне умолк вслед за царем, и все вокруг умолкли, и тишина мгновенно повисла над амфитеатром.

– Не ты ли, Леонид, сын Дамона? – спросил Александр. – Леонид вздрогнул, услышав имя своего отца. Каликс от неожиданности выпустил Леонида из своей хватки.

¬ – Я-а-а… – запинаясь, протянул Леонид. По рядам пошёл ропот: «Он его знает! Откуда он знает?!»

– Твой отец смелый воин и славный оружейник. Всегда служил верно моему отцу.

Леонид, поняв, что его не собираются убивать на месте, слегка расправил плечи.

– Но то дела наших отцов. А ты Леонид, ты друг шакала или друг льва? Отвечай же, чего молчишь?!

Леонид впервые рискнул взглянуть в глаза царя Александра: в его взгляде не было ни злобы, ни мести. Там пылал иной огонь, огонь яростного движения и стремления! Огонь воина и огонь полководца. Зачарованный этим ясным прямым взором, который бывает только у сокола, Леонид встал, отстранил от себя Каликса, выпрямился в полный рост и, отвечая на прямой взгляд царя, произнес громко и четко:

– Я осмелюсь называть себя другом, соратником и подданным льва – Великого македонского царя Александра!

Ответ не задержался ни на секунду:

– Так быть по сему!!!

Зал взорвался ревом, и возбуждённая толпа во главе с Леонидом на руках вынесла своего царя из амфитеатра.

III

– По сообщениям наших специальных корреспондентов, сегодня в 13.00 по Серединному времени19 завершилась более чем трёхсотлетняя борьба народа планетарной системы Рухус. К сожалению, победа осталась за силами природы. Звезда Рухус, несмотря на все предпринимаемые усилия, коллапсировала. Однако, вопреки тревожным ожиданиям и даже предпринятой эвакуации планет, мы не увидели вспышки сверхновой. Вместо этого, после коллапса звезды, вопреки всем законам физики, на её месте образовалась черная дыра. Просуществовав краткое время, всего три часа, к великой радости народа Рухус, она исчезла, не успев засосать в себя сколь-нибудь существенное количество звездного вещества. Система Рухус практически не пострадала. Ученые пока не в силах дать объяснение этому феномену.

Из выпуска новостей «Вестника Республики. Коллапс звезды α системы Рухус20.

Лейтенант глубинной разведки Евгений Вязин вот уже в течение часа, не отрываясь, смотрел в иллюминатор своего корабля.

Вселенная, бесконечная Вселенная глядела на него всеми своими глазами – звездами и давила, давила, давила…

Тоска и скука, скука и тоска…

Невозможно понять себя, невозможно осмыслить… Ты – нечто большее, чем плоть, тело, разум, мысли и душа. Ты – Живое. Живое и сложное. И оно не поддается осмыслению, не поддается описанию. Его не выразить ни словом, ни даже музыкой. Его лишь можно почувствовать. Или нет: можно лишь стать им. Можно лишь слиться с ним – Единым. Как там говорили древние? «Капля захотела узнать, откуда она родом, и пошла к Океану. Но как только она прикоснулась к Океану, она стала единым с ним и перестала быть каплей. Она умерла как капля, но воскресла в океане, как Целое с ним…»

Вселенная, бесконечная Вселенная глядела на него всеми своими глазами – звездами и давила. Давила сознанием Океана, на него – маленькую заблудившуюся каплю…

Эти мысли невозможно было отогнать, мысли о собственной малости, собственной ничтожности…

Неожиданно резкий сигнал вырвал лейтенанта из плена своих мыслей. Отрываться не хотелось, но его вызывали. Вязин нечеловеческим усилием воли соскрёб себя-каплю со стекла иллюминатора и переключился на приём.

– Ты ведь любишь музыку, Женя? – раздался в голове голос Филби.

– Музыку?! – Евгений и так очень плохо понимал, кто он и зачем, а тут… О какой музыке он говорит? О музыке, которая поможет выразить суть внутреннего «Я». Вязин потряс головой. Невозможно, чтобы Филби подслушивал его мысли. Однако, хорошо зная приколы друга, Евгений не спешил с ответом, силясь понять если не смысл сказанного, то хотя бы настроение Филби, серьёзен он или нет. В конце концов, Вязин решил, что вроде бы серьёзен. На всякий случай, дабы не угодить в какую-нибудь каверзную ловушку, лейтенант мысленно покрутил фразу «Люблю ли я музыку?», «Музыку люблю ли я?», «Я ли люблю музыку», но так и не найдя подвоха, медленно и осторожно ответил:

– Ну, допустим?

– Тогда заходи!

Вязин опешил от такого неожиданного и короткого предложения:

– А что, надо именно сейчас слушать музыку?!

– Ты давай, заходи без разговоров, не пожалеешь, гарантирую!

– Я… А может, э-э-э… завтра? Я что-то устал…

– Лейтенант Вязин, это приказ!

Тут только лейтенант понял, что капитан не шутит, ибо Филби перешёл на официальный тон, что случалось только в действительно важных ситуациях. Бросив короткое «Есть!», Вязин нехотя поплёлся к капитанской каюте.

* * *

Он застал капитана с терминалом в руках. Тот что-то оживленно листал в базе данных. Филби размахивал руками, быстро задавал Кораблю вопросы. Корабль, вернее, его виртуатор – искусственный разум, отвечал не менее оживлённо, показывая многочисленные слайды. Это была великолепная картина глубокого взаимодействия между человеком и машиной. Голографическая проекция развернулась в воздухе в добрых два десятка слайдов. И без того тесная каюта от такого размаха трещала по швам.

– Господин капитан, по Вашему приказанию прибыл! – отрапортовал Вязин. Умение переключаться с дружеского на деловой лад было неотъемлемой частью культуры, которая сформировалась в результате долговременной жизни на космических кораблях. В неизменном окружении одних и тех же людей человеку приходилось рождаться, жить, учиться, работать, отдыхать, рожать, воспитывать детей, воевать и, в конечном счете, даже умирать. Если бы не тонкий психологический механизм переключения из одной роли в другую, человечество не смогло бы использовать дальние перелёты, не сумело бы освоить космос. Филби и Вязин освоили этот приём в совершенстве: они могли часами подшучивать друг над другом на грани фола, но когда необходимо было браться за дело, всё личное отбрасывалось, уступая место долгу, службе и отношениям командир-солдат.

В ответ на рапорт Вязина Филби даже не повернулся, Не отрывая головы от слайдов и записей, он указал рукой в сторону найденного аппарата.

– Так ты любишь музыку, Женя? – примирительно повторил свой вопрос Филби, обращением по имени опять переводя их взаимодействие в плоскость дружбы.

– Музыку? Конечно, Тодд, люблю! Музыка в космосе, – это наше «всё»! А я смотрю, вы тут не скучаете вдвоем? – Вязин восхищённо обвёл взглядом виртуальное рабочее пространство, его апатия постепенно рассеивалась.

Вместо ответа Тодд Филби махнул рукой, отдавая приказ Кораблю. Зазвучала не дурная музыка, видимо очень старинная: в записи не было ни тактильных, ни вкусовых ощущений, не содержалось и зрительных образов. Немного в стороне от корабля–находки на полу Евгений заметил что-то блестящее. Присмотревшись, он увидел какой-то диск, похоже, из золота, и понял, что эту штуку достали из «зонда».

– Это что ли оттуда музыка, Тодд? – Спросил Вязин и ткнул пальцем в аппарат. – Мы что ли поймали музыкальный зонд, а Тодди? Вот так штука! – Евгений радостно потёр руки, – А что в нём ещё за дрянь понапихана? В нём, случайно, не затерялась микроволновка моей бабушки, что-то очень пирожков хочется?!

– Вопрос неправильный, Евгений! – Филби проигнорировал приглашение к пикировке, – Не «что понапихано», а «когда понапихано»! Вот каков правильный вопрос!

– Э-э-э… и когда же понапихано?

– Во-от! Ты знаешь, сколько этой штуковине лет?

– Понятия не имею, а что, старая, да? – лейтенант ещё раз оглядел пойманный корабль. Он был абсолютно тихий и безжизненный. Испещрённое мелкими метеоритными пробоинами, тело зонда выглядело как сама древность. Рамы и стойки неподвижных мачт покрылись причудливой и острой космической пылью. Весь зонд зарос этой пылью так, будто пыль была его второй защитной оболочкой. Кое-где боты успели её отчистить, чтобы докопаться до внутренностей. Стенки зонда в нескольких местах тоже были разобраны, а кое-где и просверлены.

– О, что это, Филби, что это за дырки? Неужели?!

– Да-да, Евгений, ты даже не представляешь, как ты сейчас прав – это болты! Самые настоящие болты! Самые старые древние болты! Ни тебе нано-сварки, ни тебе молекулярных карабинов!

– Блин, да как же это?! Может быть, это зонд с флота Исследователей? Я слышал, они иногда специально применяют простейшие технологии и конструкции, чтобы обеспечить выживаемость корабля при прохождении смертельных полей Окраины. Никакой электронной начинки, сплошная механика! Правда, непонятно, как болты могут обеспечить выживаемость…

– Ну, вот ты наконец-то и стал задавать правильные вопросы! – ехидно одобрил Филби.

Но теперь уже Вязин проигнорировал возможность втянуться в ответную перестрелку шутками. Находка ошеломила его не меньше Филби:

– Болты ведь только ослабляют соединения! Дырки в конструкции нарушают герметичность, опять же, лишний металл тратится из-за нахлёстов!

– Чего ты так привязался к этим болтам? Это не самое интересное!

– По моему, самое! Ах, нет! Вот ещё этот золоченый диск! Он такой странный, с рисунками! – Вязин взял диск и повертел его в руках и так и сяк. И что, какова емкость нанокристаллов?

– Ты о чём, Женечка?

– Я о музыке. Это ведь с диска, музыка?

– Музыка-то с диска. Но ты бы знал, как она записана на него, это ещё покруче болтов будет!

– Да?! И как? – Вязин, едва отошедший от собственных Вселенских размышлений, был совершенно сбит с толку всей этой информацией, свалившейся вдруг непонятно откуда. Можно было сказать даже откровеннее: он беспробудно тупил.

– Она вы-ре-за-на на дис-ке, – медленно, по слогам произнёс Филби, чтобы до Вязина дошёл смысл сказанного. – Там было специальное устройство, специальная игла, которая ездит по бороздкам, чтобы воспроизвести звук, мы уже всё переписали.

– Вырезана? Но как? Зачем? Игла? Бороздки? – Вязин ошарашено сел прямо на пол. – Это что, какая-то новая технология?

– Наоборот, Женя, о-очень старая, о-очень старая технология.

– Да? И кто её изобрёл?

– Я не знаю, Женя.

– Да, ну ты ведь уже узнал у Корабля, Тодди?

Тодд Филби, капитан глубинной разведки медленно повернулся к Евгению Вязину, лейтенанту глубинной разведки. Капитан взял лейтенанта за плечи, немного встряхнул и, глядя в глаза, чтобы до него дошёл весь смысл сказанного, медленно произнес:

– Корабль не знает, Евгений, Корабль не знает!!!

IV

– По сообщениям наших специальных корреспондентов, сегодня на границе звёздной группы Тайкогр произошёл ещё один инцидент. Напоминаем Вам, уважаемые зрители, историю этого конфликта: местное население, более известное под именем «крэглинги», промышляет пиратством и контрабандой, занятиями, уже ставшими традиционными для этих… существ. Назвать их людьми язык не поворачивается. Крэглинги в массовом порядке нарушают законы Республики. В продолжение сложившейся вероломной традиции, сегодня пиратским кораблём крэглингов был атакован ещё один мирный торговый корабль. По сообщению очевидцев, их яхта шла курсом на Тарадан21 мимо Тайкогра. Плавание проходило в соответствии со всеми международными нормами, о чём и было сообщено при пересечении границы сектора. Однако, корабль, представившийся крэглингским патрулём, взял курс на сближение и потребовал остановиться. После того, как требования было выполнено, крэглинги неожиданно перешли на абордажную атаку. Корабль и груз были захвачены. О судьбе команды и пассажиров остаётся только гадать. Некоторым пассажирам, однако, удалось катапультироваться и спастись. Проведя более трёх суток в открытом космосе, несчастные были подобраны военным патрульным катером Республики.

Все выжившие пребывают в абсолютном шоке. По их словам, цитируем: «Крэглинги – нелюди. Своим отвратительным внешним видом они напоминают скорее гигантских крабов, а поведением – бешенных злобных собак».

Уполномоченный посол Республики уже вручил ноту протеста в связи с произошедшем инцидентом, но крэглингская сторона всё отрицает.

Только что нам передали комментарии посла Республики, который сказал буквально следующее:

«Мы мирные люди. Но если какие-то отдельные народы думают, что им всё сойдёт с рук, то они ошибаются. Если же они думают, что могут беспрепятственно нарушать законы Республики, принятые де-факто всем цивилизованным миром, то они ещё более жестоко ошибаются. Агрессор будет наказан!»

Из выпуска новостей «Вестника Республики

В разведке не бывает длинных затяжных боёв. Сдержать вражеское наступление она тоже не может. Для этого нужна звездная пехота. И ломать глубоко эшелонированную оборону врага не задача разведки. Для этого есть другие, более приспособленные войска.

Например, наследники танковых войск летающие «Черепахи» с их мощной броней. «Дельфины» – юркие, лёгкие и подвижные истребители. «Коршуны» – перехватчики вражеских кораблей. «Филины» – тяжёлые штурмовики. При высадке десанта на помощь приходят транспортники, называемые «бегемотами». При артподготовке в дело вступают огнедышащие «драконы» – плазменная, лазерная, ионная артиллерия. А управляют всем боем гигантские корабли – «матки» или «ульи».

Все эти шутливые прозвища придумали для своей техники солдаты, – народ весёлый и на язык острый. Они нарекли боевые корабли и устройства именами экзотических животных и птиц. Получилось красиво: налёт на врага делает не просто эскадрилья истребителей, а, например, стая «филинов» с поддержкой «коршунов». Поначалу командование боролось с такими прозвищами, но потом увидело в этом некоторую пользу и новшество разрешили. А дальше – пошло-поехало! И вот – уже более тысячи лет все армейские машины носят разные птичьи имена, а так же имена животных, издревле живущих рядом с Разумными. Причём, исконно человеческая мифо– и зоология плотно перемешалась с гуманоидным фольклором. Поэтому, когда говорят «Таргонский ёж», то всем понятно, и не надо объяснять, что это – космическая мина, а названа она в честь хитроумного ежа с одной из планет таргонской22 расы. А знаменит этот ёж своим коварством и хитростью: он, в отличие от земных ежей – не вегетарианец, а охотник. Охотится он так: сначала долго выслеживает жертву в густом крадаирском23 лесу (ёж прекрасно лазает по деревьям), а, выследив, – прыгает на неё, ощетинившись всеми своими ядовитыми колючками. Естественно, несколько глубоких уколов иглами жертве обеспечено, а дальше – уже дело времени. Ёж не торопясь, идёт по следу жертвы, а после того, как та падёт от отравленных царапин, ёж принимается её есть.

Схоже с повадками этого животного, ведут себя мины. Они могут долго «болтаться» в космосе, охраняя подступы к планетам, укреплениям, боевым кораблям. Но вот их сенсоры засекают приближающийся корабль, и, распознав в нём чужака, мины-ежи бросаются на него из засады. Они лёгкие, а появление их всегда неожиданно, так что зачастую жертва даже не успевает ничего понять, и даже, скорее всего, не заметит ежа. А коварная мина накалывается иголками на броню и взрывается, причём, мину можно запрограммировать с задержкой, чтобы невозможно было отследить место, где находится минное поле. Если броня оказалась крепкой, ёж это поймёт и не станет взрываться сразу. Будет сверлить обшивку с помощью игл, проникнет в обшивку корабля.

А можно запрограммировать таргонского ежа на устранение команды вражеского корабля. Тогда с помощью тех же игл, просверлив обшивку и попав внутрь, вместо взрыва диверсанты выпускают газ, который, попав в вентиляцию, как яд настоящих таргонских ежей попадает в кровь, широко разнесется по всему кораблю. И тут в зависимости от задач, вплоть до убийства всей команды. Это излюбленная тактика пиратов. После такой «тихой» атаки корабль можно брать голыми руками.

А можно ведь и не уничтожать команду. Диверсионная наука не знает ограничений в выборе средств. Иглы ежа после присоединения к броне отделяются и начинают жить своей самостоятельной жизнью. Каждая игла самостоятельно герметизирует дырки, которые она просверлила в обшивке, чтобы не началась утечка кислорода и не сработала защитная система корабля. Иглы проникают внутрь, словно маленькие змеи, ищут коммуникации, провода, присасываются, и… пиши пропало: вирус запущен и начинает свою разрушительную деятельность.

Ежи – излюбленное средство военных разведчиков. Хотя, конечно есть у разведки и другие профессиональные машины, – маленькие, юркие, незаметные. А зовут их «колибри».

* * *

Два маленьких разведывательных корабля, невидимки типа «Колибри», по размерам более напоминали спасательные капсулы.

Отделившись от десантного корабля, они осторожно легли на орбиту Тайкогра. Сбавили скорость, на некоторое время нырнули в облако космической пыли, поболтались там. Подождали немного, не засекли ли их сторожевые сенсоры крэглингов. Но вокруг было спокойно. Метеориты, кометы, да пыль. Хотя, там, куда пролегал их путь, ближе к центру звёздной системы, царило оживление. Сновали туда-сюда транспортники, а на орбитах основных планет то и дело кто-нибудь садился и взлетал. Примерно в середине системы видны были гигантские купола, больше напоминавшие линзы, отчего и без того немаленькое солнце казалось просто гигантом. Это Цитадель развернулась во всей своей мощи, готовясь к штурму. Щиты, стены, пушки, защищённые транспортные коридоры, десятки искусственных планет-бастионов, набитых оружием, боеприпасами, провизией, – Цитадель крэглингов представляла собой вершину военного искусства. Денег и времени на её постройку не жалели. И сейчас, в канун войны, весь этот гигантский бастион напоминал разворошённый улей. Лихорадочно завершались последние приготовления, которые должны были решить судьбу целого народа.

Разведчики наблюдали. Здесь, на окраине звездной системы, в пылевом облаке, куда залетают лишь кометы, уже чувствовалось дыхание Цитадели. На радарах поблёскивали своими маячками, по меньшей мере, полсотни маленьких спутников – охранников периметра. Они располагались прямо по кругу – на выходе из облака, чтобы в любой момент предупредить центр о появлении незваных гостей. Но внутри облака было чисто, по крайней мере, чуткие сенсоры Колибри ничего не засекли.