Мария (Русский)

–Я должен тебе объяснить, – сказал я, подходя к ней. Хочешь меня послушать?

–Разве я не говорил, что есть вещи, которые я не хотел бы слышать? -ответил он, погромыхивая поршнями внутри коробки.

–Я думал, что то, что я…

–Истинно то, что вы собираетесь сказать; то, во что вы верите.

–Что?

–Чтобы я тебя услышал, но не в этот раз.

–Вы, наверное, плохо обо мне думаете в эти дни!

Она, не отвечая мне, читала надписи на кассовом аппарате.

–Тогда я вам ничего не скажу; но скажите мне, что вы предполагали.

–Какой смысл?

–Ты хочешь сказать, что и мне не разрешишь извиниться перед тобой?

–Мне хотелось бы знать, почему Вы так поступили; но я боюсь знать, потому что я не назвал ни одной причины, и я всегда думал, что у Вас есть какая-то, которую я не должен знать...... Но поскольку Вы, кажется, снова рады – я тоже рад.

–Я не заслуживаю того, чтобы ты была так добра ко мне, как ты ко мне относишься.

–Возможно, это я не заслуживаю....

–Я был несправедлив к Вам, и, если Вы позволите, я на коленях прошу Вас простить меня.

Его глаза, прикрытые длинной вуалью, засияли всей своей красотой, и он воскликнул:

–О, нет, Боже мой! Я все забыл… Вы хорошо слышите? Все! Но при одном условии, – добавил он после небольшой паузы.

–Как угодно.

–Когда я сделаю или скажу что-то, что тебе неприятно, ты скажешь мне об этом, и я больше никогда этого не сделаю и не скажу. Разве это не просто?

–И разве я не должен требовать того же от вас?

–Нет, потому что я не могу советовать вам, и не всегда знаю, будет ли то, что я думаю, лучше; кроме того, вы знаете, что я собираюсь сказать вам, прежде чем я скажу вам.

–Ты уверена, что будешь жить в уверенности, что я люблю тебя всей душой? -сказал я низким, растроганным голосом.

–Да, да, – ответил он очень тихо и, почти коснувшись губами одной из своих рук в знак того, чтобы я замолчала, сделал несколько шагов в сторону гостиной.

–Что ты собираешься делать? -Я сказал.

–Ты что, не слышишь, что Джон звонит мне и плачет, потому что не может меня найти?

На мгновение я не решился, в ее улыбке была такая сладость и такая любовная томность во взгляде, что она уже исчезла, а я все еще восторженно смотрел ей вслед.

Глава XXI

На следующий день на рассвете я отправился в путь по горной дороге в сопровождении Хуана Анхеля, который вез несколько подарков моей матери для Луисы и девочек. Майо следовал за нами: его верность была выше всяких наказаний, несмотря на неудачный опыт подобных экспедиций, недостойных его лет.

После моста через реку мы встретили Хосе и его племянника Браулио, которые уже приехали меня искать. Браулио рассказал мне о своем охотничьем проекте, который сводился к тому, чтобы нанести точный удар по известному в окрестностях тигру, убившему несколько ягнят. Он выследил зверя и обнаружил одну из его нор у истока реки, более чем в полулиге выше владения.

Услышав эти подробности, Хуан Анхель перестал потеть и, поставив корзину, которую он нес, на подстилку из листьев, посмотрел на нас такими глазами, словно слушал, как мы обсуждаем проект убийства.

Далее Иосиф так описывает свой план атаки:

–Я отвечаю своими ушами, что он нас не покинет. Посмотрим, так ли проверен валлонский Лукас, как он говорит. От Тибурсио я все же отвечаю, привезет ли он большую амуницию?

–Да, – ответил я, – и длинноствольное оружие.

Сегодня день Браулио. Ему очень хочется посмотреть, как ты будешь играть, потому что я сказал ему, что мы с тобой называем выстрелы неправильными, когда целимся в лоб медведя, а пуля попадает в один глаз.

Он громко рассмеялся, похлопав племянника по плечу.

–Ну что ж, пойдем, – продолжал он, – только пусть маленький негр отнесет эти овощи хозяйке, потому что я возвращаюсь, – и он закинул корзину Хуана Анхеля себе на спину, сказав: – Это сладости, которые девочка Мария выкладывает для своего кузена?

–Это то, что моя мать послала Луизе.

–Но что на нее нашло? Я видела ее вчера вечером, такую свежую и красивую, как всегда. Она похожа на бутон кастильской розы.

–Теперь все хорошо.

–А что ты там делаешь, что не убираешься отсюда, черномазый, – сказал Хосе Хуану Анхелю. Неси гуамбию и уходи, чтобы поскорее вернуться, потому что потом тебе будет нехорошо оставаться здесь одному. Не надо ничего говорить там, внизу.

–Осторожно, не возвращайся! -крикнул я ему, когда он был на другом берегу реки.

Хуан Анхель скрылся в камышах, как испуганный гуатин.

Браулио был моим ровесником. Два месяца назад он приехал из провинции, чтобы сопровождать своего дядю, и уже давно был безумно влюблен в свою кузину Трансито.

В физиономии племянника было все то благородство, которое делало старика интересным; но самым примечательным в ней был красивый рот, еще без козлиной бородки, женственная улыбка которого контрастировала с мужественной энергией остальных черт. Кроткий по характеру, красивый и неутомимый в работе, он был сокровищем для Хосе и самым подходящим мужем для Тренсито.

Мадам Луиза и девочки вышли поприветствовать меня у дверей хижины, смеясь и ласкаясь. Благодаря нашему частому общению в последние месяцы девушки стали меньше стесняться меня. Сам Жозеф на наших охотах, то есть на поле боя, пользовался надо мной отеческой властью, которая исчезала, когда они приходили в дом, как будто наша верная и простая дружба была тайной.

–Ну наконец-то, наконец-то! -сказала сеньора Луиза, взяв меня за руку и ведя в гостиную, – семь дней!

Девушки смотрели на меня, озорно улыбаясь.

–Но господи, какой он бледный, – воскликнула Луиза, разглядывая меня внимательнее. Это нехорошо; если бы ты часто приходил сюда, то был бы размером с толстяка.

–А как я выгляжу для вас? -сказал я девочкам.

–Я говорю, – сказал Транзито. -Что мы будем думать о нем, если он будет там учиться и…?

–Мы приготовили для вас столько всего хорошего, – перебила Лючия, – мы оставили первую бадью нового куста поврежденной, ожидая вас: в четверг, думая, что вы приедете, мы приготовили для вас такой вкусный заварной крем.....

–А что за пеже, а Луиса? добавил Хосе, – если это было испытание, то мы не знали, что с ним делать. Но у него была причина не приходить, – продолжал он серьезным тоном, – была причина; и так как вы скоро пригласите его провести с нами целый день? Не так ли, Браулио?

–Да, да, давайте помиримся и поговорим об этом. -Когда этот важный день, сеньора Луиса? -Когда, Трансито?

Она была безумна, как шляпник, и за все золото мира не подняла бы глаз, чтобы увидеть своего парня.

–Это долго, – сказала Луиса, – разве ты не видишь, что домик надо белить и двери белить? Это будет день Богоматери Гваделупской, потому что Трансито – ее почитатель.

–А когда это будет?

–А ты не знаешь? Ну, двенадцатого декабря. Разве эти ребята не говорили тебе, что хотят сделать тебя своим крестным отцом?

–Нет, и задержку в сообщении мне такой хорошей новости я не прощаю Транзиту.

–Я попросил Браулио рассказать тебе, потому что мой отец решил, что так будет лучше.

–Я так благодарен Вам за этот выбор, как Вы и представить себе не можете; но это в надежде, что Вы скоро сделаете меня своим товарищем.

Браулио с нежностью посмотрел на свою прекрасную невесту, и она, смутившись, поспешила распорядиться насчет обеда, прихватив с собой Лючию.

Мои обеды в доме Хосе уже не были похожи на те, что я описывал в другом случае: я был членом семьи; без всяких столовых приборов, кроме одного столового прибора, который мне всегда давали, я получал свою порцию фрисолей, мазаморры, молока и серны из рук сеньоры Луисы, сидя не больше и не меньше, чем Хосе и Браулио, на скамейке, сделанной из корня гуадуа. Не без труда я приучил их к такому обращению со мной.

Спустя годы, путешествуя по горам страны Иосифа, я видел, как на закате солнца в хижину, где я получил гостеприимство, приходили веселые крестьяне: воздав хвалу Богу перед почтенным главой семьи, они ждали у очага ужина, который раздавала старая и ласковая мать: на каждую пару супругов приходилось по тарелке, а малыши шили сарафаны, опираясь на колени родителей. И я отводил глаза от этих патриархальных сцен, напоминавших мне о последних счастливых днях моей юности.....

Обед был, как всегда, сочным и приправлен разговорами, в которых Браулио и Хосе с нетерпением ждали начала охоты.

Было около десяти часов, когда, когда все были готовы, Лукас нагрузился холодным мясом, которое приготовила для нас Луиса, и после того, как Хосе вошел и вышел, чтобы положить кубики кабуйи и другие вещи, которые он забыл, мы отправились в путь.

Нас было пятеро охотников: мулат Тибурсио, рабочий на Чагре, Лукас, неивано с соседней асьенды, Хосе, Браулио и я. Все мы были вооружены дробовиками. У первых двух были дробовики, и, конечно, отличные, в соответствии с ними. Хосе и Браулио также несли копья, тщательно пригнанные к копьям.

В доме не осталось ни одной полезной собаки: все они, по двое, с радостным воем пополнили экспедиционный отряд; даже любимец кухарки Марты, Голубь, которого кролики боялись до слепоты, высунул шею, чтобы быть причисленным к числу умельцев; но Иосиф отстранил его "зумба!", а затем несколько унизительных упреков.

Луиса и девушки были встревожены, особенно Трансито, которая понимала, что именно ее парень окажется в наибольшей опасности, так как его пригодность для этого дела была бесспорна.

Воспользовавшись узкой, запутанной тропой, мы стали подниматься на северный берег реки. Ее наклонное русло, если так можно назвать дно оврага, утыканное скалами, на вершинах которых, как на крышах, росли вьющиеся папоротники и камыши, опутанные цветущими вьюнками, через определенные промежутки было загромождено огромными камнями, через которые течением вырывались стремительные волны, белые струи и причудливое оперение.

Мы прошли не более полулиги, когда Хосе, остановившись у устья широкого сухого рва, обнесенного высокими скалами, осмотрел разбросанные на песке сильно обгрызенные кости: это был ягненок, который накануне послужил приманкой для дикого зверя. Браулио пошел впереди нас, а мы с Хосе углубились в канаву. Следы поднимались вверх. Браулио, поднявшись примерно на сто шагов, остановился и, не глядя на нас, приказал остановиться. Он прислушался к шорохам джунглей, втянул в грудь весь воздух, посмотрел на высокий полог, который образовывали над нами кедры, джигуа и ярумо, и пошел дальше медленными, бесшумными шагами. Через некоторое время он снова остановился, повторил осмотр, сделанный им на первой станции, и, показав нам царапины на стволе дерева, поднимавшегося со дна канавы, сказал после нового осмотра следов: "Вот этим путем он вышел: известно, что это хорошо съедобно и хорошо бакиано". Чамба заканчивалась в двадцати шагах впереди стеной, с вершины которой, как было известно по вырытой у подножия яме, в дождливые дни стекали ручьи предгорий.

Вопреки здравому смыслу, мы снова отыскали берег реки и продолжили путь вверх по нему. Вскоре Браулио нашел следы тигра на пляже, и на этот раз они шли до самого берега.

Необходимо было убедиться, перешел ли зверь этим путем на другую сторону, или, будучи остановлен течением, которое и без того было очень сильным и стремительным, он продолжил движение вверх по берегу, где мы находились, что было более вероятно.

Браулио с ружьем наперевес перешел ручей вброд, привязав к поясу речовку, конец которой Хосе держал, чтобы при оплошности мальчик не скатился в ближайший водопад.

Наступила глубокая тишина, и мы заглушили нетерпеливое повизгивание собак.

–Здесь нет никаких следов, – сказал Браулио, осмотрев пески и подлесок.

Когда он встал, повернувшись к нам, на вершине скалы, мы поняли по его жестам, что он приказывает нам стоять на месте.

Он снял с плеч ружье, прислонил его к груди, как бы для стрельбы по скалам позади нас, слегка наклонился вперед, ровно и спокойно, и выстрелил.

–Там! -крикнул он, указывая на лесистые скалы, края которых мы не видели, и, спрыгнув на берег, добавил:

–Натянутый канат! Собаки выше!

Собаки, похоже, были в курсе произошедшего: как только мы отпустили их, выполняя приказ Браулио, а Хосе помог ему перейти реку, они исчезли справа от нас в зарослях тростника.

–Держись, – крикнул Браулио, снова выходя на берег. -прокричал Браулио, снова выходя на берег, и, торопливо заряжая ружье, заметив меня, добавил:

–Вы здесь, босс.

Собаки преследовали добычу, которая, видимо, не могла легко уйти, так как лай доносился из одной и той же точки склона.

Браулио взял у Хосе копье, обращаясь к нам обоим:

–Вы, ниже и выше, охраняйте этот проход, ибо тигр вернется по его следу, если он сбежит с того места, где находится. Тибурсио с тобой", – добавил он.

И обращаясь к Лукасу:

–Вдвоем обойти вершину скалы.

Затем, с обычной своей милой улыбкой, он закончил тем, что уверенной рукой установил поршень в дымоход ружья:

–Это котенок, и он уже ранен.

Произнеся последние слова, мы разошлись.

Хосе, Тибурсио и я забрались на удобно расположенную скалу. Тибурсио смотрел и смотрел поверх приклада своего ружья. Хосе был весь внимание. Отсюда было видно, что происходит на скале, и мы могли поддерживать рекомендуемый темп, так как деревья на склоне, хотя и крепкие, но редкие.

Из шести собак две были уже выведены из строя: одна из них была выпотрошена у ног зверя, другая, с кишками, видневшимися через одно из разорванных ребер, пришла искать нас и с жалобным скулежом истекала потом у камня, который мы занимали.

Прислонившись спиной к дубу, раскачивая хвостом, ощетинившись, с горящими глазами и оскаленными зубами, тигр хрипло фыркал, а когда он тряс огромной головой, его уши издавали звук, похожий на звук деревянных кастаньет. Когда он переворачивался, преследуемый непуганными, но не очень здоровыми собаками, с его левого бока капала кровь, которую он иногда пытался слизать, но безрезультатно, так как тогда стая с удовольствием садилась ему на хвост.

Браулио и Лукас появились из зарослей тростника на скале, но немного дальше от зверя, чем мы. Лукас был в ярости, и каратные пятна на его скулах были бирюзово-голубыми.

Охотники и дичь образовывали треугольник, и обе группы могли стрелять одновременно, не обижая друг друга.

–Огнем все сразу! -крикнул Жозе.

–Нет, нет, это собаки! -ответил Браулио и, оставив своего спутника одного, исчез.

Я понимал, что общий выстрел мог бы покончить со всем этим, но было ясно, что некоторые собаки погибнут, а тигр, не будучи мертвым, легко мог наделать бед, обнаружив нас без заряженных ружей.

Голова Браулио, с полуоткрытым ртом, запыхавшимся, с выпученными глазами и всклокоченными волосами, выглядывала из камышей, чуть позади деревьев, защищавших спину зверя: в правой руке он держал копье, а левой отмахивался от лиан, мешавших ему хорошо видеть.

Мы все потеряли дар речи; сами собаки, казалось, были заинтересованы в исходе игры.

воскликнул наконец Жозе:

–Хуби! Киллалеон! Хуби! -Хуби! Руби его, Трунчо!

Не стоит давать зверю передышку, да и Браулио не стоит подвергать большему риску.

Собаки одновременно вернулись в атаку. Еще одна из них умерла, не заскулив.

Тигр издал испуганное мяуканье.

Браулио появился за группой дубов, по направлению к нам, держа в руках древко копья без лезвия.

Зверь повернулся в ту же сторону, ища его; он закричал:

–Огонь! Огонь! -прыгнув обратно на то же место, куда он нанес удар.

Тигр искал его. Лукас исчез. Тибурсио был оливкового цвета. Он прицелился, и только приманка сгорела.

Хосе выстрелил: тигр снова зарычал, как бы пытаясь укусить себя за спину, и мгновенно прыгнул обратно на Браулио. Тот, снова свернув за дубы, бросился к нам, чтобы подхватить копье, которое бросал Хозе.

Потом зверь встал перед нами. У меня было только ружье: я выстрелил, тигр сел на хвост, зашатался и упал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.