Землянин 5.0

– Шутник?

– Нет.

Он серьезно задумался, затем холодно потребовал:

– Еще раз.

В его тоне сквозила угроза, которую я не стал раскармливать дальнейшим ерничаньем.

– Я подумал, что человек не такой, как все, наверняка знает способ попасть в базу данных.

Не такими, как все, или неокосмистами, называли себя люди, объявившие протест искусственным генетическим преобразованиям. Тогда как большинство жителей Империи ходили в генетические мастерские, дабы приукраситься и сменить наскучивший облик: рост, сложение, цвет кожи, внешний возраст и даже пол, неокосмисты намеренно уродовались, обличая пустоту оболочки и пытаясь привлечь людей к развитию духовному.

Толстяк расстегнул магнитные клипсы на вороте куртки, и на его месте я увидел сухощавого человека нормального роста по виду старше средних лет в пепельном камуфляже. Задать очевидной вопрос я не успел.

– Что ты хочешь узнать в базе данных?

– Мне нужно улететь на Марс.

Я ожидал насмешки или другой реакции, демонстрирующей непонимание, но таковой не последовало.

– На Земле не осталось ни одного действующего космодрома, – отрезал он. Мое огорчение проступило на лице, но с ним соседствовало упрямое недоверие. Собеседник словно, а может, и в самом деле прочитал мои мысли. – Поверь в это сейчас и не переживешь разочарования повторно, когда не найдешь своей цели в базе. Но! – он со значением поднял указательный палец. – Мы проведем тебя в лучший мир. Если, конечно, ты готов с нами сотрудничать.

Я был слабо заинтригован, сильно заинтриговываться еще не научился.

– Кто вы и чего добиваетесь?

– Мы те, кто не опустили рук. Наша цель – твоя цель. Марсиане отрезали нас от остальной Вселенной. Они не просто разрушили наши технологии – они разрушили наш вид, сделали бессильными и безвольными. Homo sapiens стремился к звездам, homo cybernetic не стремится ни к чему. Он уже в большей степени машина, нежели человек. Функционально эта машина превосходит своего примитивного предка. Дайте ей задачу, и она справится с ней блестяще. Только некому эту задачу в нее заложить. Сама по себе машина пассивна. Что же касается биологической составляющей: человеку, не обремененному скоротечностью жизни, не нужно беспокоиться о потомстве. Размножение как процесс для нас осталось в забытом прошлом. Нам не нужен кров над головой и хлеб на столе. Все, что нам нужно, – аккумуляторная батарея. Остальные наши потребности обусловлены исключительно стремлением получения удовольствий. Но легкодостижимое наслаждение приедается, становясь приторно-тошнотворным. Мы скучаем. Мы имеем великие возможности, но при этом деградируем.

Мне сразу представилось собственное недавнее поведение. Он был абсолютно прав. Я долго молчал, пытаясь вспомнить какие-нибудь слова.

– Чем я могу помочь?

Обычно меня крайне сложно заставить делать что-то тяжелее поднятия полулитровой кружки, но в тот момент я был очарован высокой идеей. Впрочем, не исключено, что внезапная моя отзывчивость лишь являлась следствием высокого показателя привлекательности и, соответственно, влияния собеседника.

Он раздвинул людей жестом.

– Идем, – и повернулся спиной.

Незнакомец легко мне доверился, и я отметил это вслух. Он усмехнулся.

– Сканируй.

«Гарольд906002. Расположение: дружественное. Потенциальная угроза: очень высокая».

Задавать новых вопросов я не стал.

Мы прошли совсем немного, когда из пепельной пелены впереди проступил старый магнитомобиль – хромированный полуцилиндр, для удобства передвижения поставленный на полозья. Теперь ими никто не пользовался. Магнитные магистрали, прежде опоясывающие планету, не пережили марсианского импульса. Магнитомобили выглядывали антеннами из пепельных сугробов или бесформенными кучами громоздились на свалках.

Я полагал, людям удалось наладить некоторые магнитные сообщения, но, прежде чем садиться за пульт управления, Гарольд открутил какой-то вентиль и залил в отсек два литра «Техники Классической». Гена был бы расстроен.

Я занял одно из двух врезанных сидений, обтянутых стертой кожей. Машина хрюкнула и поползла. Прежде магнитный транспорт убегал от собственного звука в туннелях, сетью которых Земля была изрыта и сейчас. Теперь магнитомобиль волочился, преодолевая за час едва ли сотню километров. Аналогичную скорость мог развить и homo cybernetic с мощностью в четыре тысячи хокинманов. Я вспомнил о таком увлечении наших предков, как бег. Люди сражались за секунды и доли секунд, они расходовали жизни, чтобы стать лучшими в этом деле. Наука до поры снисходительно улыбалась. Но c ее развитием спорт приравнялся к праздности, а спортивные состязания лишились всякого смысла, ведь теперь побеждал не самый упорный или одаренный, а самый высокотехнологичный.

Мы остановились у подножья трехсотметрового холма. Пепельный покров создавал обманчивое предположение, будто мусором завалена лишь поверхность холма, на деле же он и был мусором – огромной спрессованной кучей отходов жизнедеятельности нечистоплотного человека.

Гарольд вытащил из бардачка предмет, похожий на металлические песочные часы.

– Это кинетический преобразователь, – объяснил он. – И наша ближайшая цель. Попробуем отыскать хотя бы шесть таких штук.

В багажнике для меня нашелся пластиковый рюкзак, в точности, как у Гарольда, – с виду небольшой, но эластичный и очень вместительный, а также камуфляжный костюм Искателя Счастья. Гарольд взял пару пистолетов и энергоружье. По-соседству я заметил и другое с виду исправное оружие, но мне оно не досталось.

Переодевшись, я почувствовал себя другим человеком – гораздо более защищенным и уверенным. Только старые поношенные ботинки, заляпанные маслянистыми пятнами кабака из недавнего прошлого, мешали обновленному образу да пустовали отсеки нового нагрудного ремня.

Мы установили радиосвязь, договорились сигнализировать в случае находки или опасности и разошлись разными сторонами. Необходимости идти вместе не было, да и, честно сказать, мое присутствие весьма мало помогало делу, ведь радиус действия моего сканера составлял всего семь с половиной метров, тогда как Гарольд просвечивал пятьдесят.

Я безрезультатно ворошил пепел ногами, переступал какие-то заржавленные решетки и радиоактивные лужицы, когда получил сигнал. «Один есть», – радировал Гарольд.

Мои сенсоры уловили агрессию. В отдалении раздались выстрелы. За ними последовали злобное рычание и лай, сменившийся визгом. Затем все стихло.

Я по привычке глубоко зевнул, глотнул едкого испарения и закашлялся. А пока приходил в себя, чуть не столкнулся с орфом.

Он увлеченно копошился в куче гнилой ткани, в складках которой я узнал искомый преобразователь.

Завидев меня, пес не отказался и от биологического способа продления жизни, прижал обе головы и начал спускаться. Из-за лучевой парши, делающей животных облезлыми и тощими, выглядел он смертельно больным, однако сканер показал:

«Технопес. Легкое повреждение. Расположение: враждебное. Угроза: умеренная».

Я выстрелил. Промах! Технопес неожиданно проворно увернулся, перескочил разделявшие нас последние пять метров, вцепился в руку с пистолетом, повалил меня и начал грызть. Датчик работоспособности надсадно загудел. Пистолет вывалился из руки. Встать на ноги не получалось. Я подобрал случайно подвернувшийся металлический прут, но не смог хорошенько размахнуться. Пес даже не почувствовал удара.

Не смешно! Еще не хватало быть загрызенным какой-то шавкой! Я попытался радировать просьбу о помощи, но не мог сконцентрироваться и в отчаянии продолжал бить пса. Изображение стало двоиться и плыть, перед глазами побежали помехи.

«Жизнеспособность системы под угрозой!».

Технопес потянул меня за руку и перевернул на спину. Я стал глотать пепел. Пес вцепился мне в шею. Тяжелым красным комом боль ударила в голову. Предупреждение истошно зазвенело:

«Технопес активирует режим отгрызания!».

Нет! Только не это!

– Гарольд!

Меня заволокла красная давящая темнота.

Сквозь кровавую пелену перед глазами, перекрывая шум в голове и ушах, далекий голос произнес:

– Не шевелись, это опасно для твоей жизни, – затем по телу побежали приятные электрические импульсы. – Отдыхай…

«Режим восстановления активирован».

Когда я очнулся, Гарольд все так же сидел рядом. Моя одежда местами была порвана, и в разрывах ткани виднелись уже затягивающиеся последние раны – результат работы приколотой ко мне большой батареи. Я ожидал сочувствия, но он строго сказал:

– Рано тебе еще по свалкам гулять, здесь не только собаки и крысы питаются. Возвращайся к машине, я скоро спущусь.

Я обратил внимание на его раздувшийся рюкзак.

– Хорошо, – смиренно согласился я.

Но я не мог уйти с пустыми руками и, когда Гарольд скрылся за ближайшей насыпью, вскочил и побежал в противоположную сторону.

Услышав отрывистый лай, я припал к земле. Лай сменился рычанием, но предупреждения о нападении не последовало. Я приподнялся на локтях.

«Обнаружен кинетический преобразователь!»

Острый металлический край выглядывал из разодранного эластичного рюкзака. Повсюду валялись осколки костей и какие-то бесформенные ошметки.

Я начал подползать. И вдруг рычание смешалось с визгом. Осторожно я высунулся из-за груды пластикового хлама.

Пес имел всего одну голову и от своей прежней немутировавшей версии отличался только очень тяжелой мордой с длинными кривыми клыками. Крыса почти не уступала ему размерами, но определенно находилась на последнем издыхании.

Я разумно решил помочь слабейшей стороне и точным выстрелом прикончил технопса. Крыса моей помощи не оценила и побежала на меня.

Пока перезаряжался пистолет, крыса оказалась у моих ног. Уже подпрыгнув, она приняла энергетический сгусток в пасть, отлетела назад, перевернулась в жуткой электрической судороге и затихла.

Я радировал Гарольду о находке.

В рюкзаке нашлись три преобразователя и еще один не менее любопытный предмет, состоящий из шести сцепленных в разных плоскостях колец. На нем Гарольд задержал внимание. Он надолго задумался, так что я не удержался и поторопил его напрашивающимся вопросом:

– Что это?

– Импульсный генератор.

– Полезная штука?

– Нет… можно выбросить, – однако делать этого он не стал.

– Ты знал его обладателя?

– Твой тезка, такой же слаборазвитый и упрямый. Ты ослушался приказа и продолжил поиски, но он сделал хуже – отправился на поиски, не имея на то ни приказа, ни оснований.

– Три преобразователя ему все же удалось найти.

– Он не их искал, – Гарольд одарил прибор ненавистным взглядом и теперь смотрел на него, не моргая, словно вернулся в плен какой-то незаконченной истории. Потом равнодушно швырнул его в багажник и, так ничего не пояснив, сел за пульт управления.

Я тоже расположился в кресле и, размышляя о загадочном приборе, не сразу понял, что машина долго не трогается. Металлические заклепки перчаток Гарольда высекли искры из пульта управления.

– Консервная банка! – выругался он, затем вышел и хлопнул дверью. Я остался сидеть. Гарольд поднял капот и обреченно вздохнул. – Что за помоями твой друг разбавляет «Технику»?

Я возмущенно вышел, намереваясь заступиться за барменскую честь, но столкнулся с хищным взглядом Гарольда и мгновенно передумал. Он захлопнул капот, не дожидаясь моего легковесного мнения, и открыл багажник. Все преобразователи он сложил в свой рюкзак, дополнил его содержимое тремя малыми батареями МБ1, которыми полнились карманы любого запасливого путешественника, заправил пистолеты за пояс, ружье перекинул через плечо. Над моим рюкзаком он раздумывал дольше, но соседство батарейкам в итоге составил только простой титановый нож в крепких кожаных ножнах. Я взял импульсный генератор, Гарольд промолчал. Сообщать, что мы бросаем машину и идем пешком, он не стал – не к чему говорить об очевидном. Закончив приготовления, он прислонился к двери магнитомобиля и закрыл глаза.

– Нет сигнала, – заключил он после недолгого молчания. – Обойдем свалку и попытаемся снова выйти на частоту.

– Далеко наши союзники?

– Далеко. Не отходи от меня.

Мы шли вдоль кромки свалки, я смотрел под ноги, Гарольд – по сторонам. Несколько раз из-под укрытий выглядывали крысиные морды, однажды с возвышенности к нам устремилась собака. Тогда Гарольд вкладывал ружье в ладони, которые казались для того и созданными природой, так точно в них помещался ствол, и метким выстрелом устранял угрозу. Он ни разу не промахнулся, и ни один зверь не выдерживал первого же попадания. Моя очередь стрельбы не наступала, но, помня предостережение Гарольда, я все ждал появления неизвестных и смертельно опасных противников.

В какой-то момент он остановился и отвернулся в сторону, к чему-то прислушиваясь. Я, не заметив этого, продолжал идти.

– Подожди…

Окончания фразы я не услышал – поскользнулся на гладкой наклонной металлической плите, свалился с бугра и прокатился, подпрыгивая на мусорных кочках, метров пять.

Гарольд усмехнулся. Я тоже попытался улыбнуться, но, поднимаясь, вдруг почувствовал, как пепел подо мной расступается.

– Не шевелись, – Гарольд уже подползал.

И вдруг земля обвалилась. Мелькнуло перед глазами хмурое небо, встревоженное лицо Гарольда утонуло в пепле. Цепкие многотонные лапы утаскивали меня во чрево Земли.

Глава вторая

Глотая пепел и пыль, ударяясь о каменистые выступы и пропарывая кожу острыми металлическими и стеклянными обломками, я пролетел метров тридцать и с глухим тяжелым стуком впечатался в землю. Ужасной силы боль ворвалась во все мои клетки. На глаза навалилась красная пелена.

Система не замедлила оповестить:

«Жизнеспособность системы под угрозой! Принудительная активация режима восстановления наступит через 100 секунд!»

Я пролетел метров тридцать. На мое счастье, почва оказалась рыхлой и влажной. А еще меня защищал костюм искателя-новичка. И все равно мое выживание можно назвать везением, хотя я бы предпочел просто не падать.

«Активация режима восстановления наступит через 80 секунд!»

Я высвободил голову, оставив на том месте, где врезался в землю, отчетливый округлый след, высвободил плечи и сел. Земля перед глазами продолжала осыпаться, и я не сразу понял, что это не временное помутнение зрения, а происходит наяву.

«Активация режима восстановления наступит через 60 секунд!»

Двигаться быстро не получалось. Освободившись из хватки планеты окончательно, я поволочился, ощупью пытаясь найти выход. За свою жизнь я не беспокоился – места для беспокойства в затухающем сознании не находилось.

«Активация режима восстановления наступит через 40 секунд!»

Стена, все еще стена… Снова и снова приходилось высвобождать ватные ноги из прибывающей земли.

«Активация режима восстановления наступит через 20 секунд!»

Может, здесь и нет подземного хода. Но тогда как переждать осыпание земли? Внезапно моя рука провалилась в пустоту. Если впереди еще один провал…

«Активация режима восстановления наступит через 10, 9…»

Я шагнул наудачу. Новое падение – и, пусть высота оказалась примерно с метр, мои разрывающиеся от боли ноги подогнулись.

«…5, 4…»

Земля стала проникать и сюда. Нужно отползти, хотя бы немного…

«Режим восстановления активирован».

Мягкая благословенная и всесильная пустота…

Я открыл глаза. Сердце билось размеренно, боль притупилась и предпринимала последние попытки вторгнуться в сознание.

«Режим восстановления прерван. Недостаточно энергии для продолжения восстановления».

Подключив на ощупь одну батарею к поясу, я возобновил процесс восстановления. Очнувшись, активировал инфравидение. Этот режим расходовал энергию медленно, и, хотя я не знал, сколько времени проведу под землей, однако не имел и мысли пробираться вслепую.

Я восстановил здоровье и визуально не имел ни царапин, ни шрамов. О падании напоминала только запыленная одежда да растрепавшиеся волосы.

Отряхнувшись, вторым делом попытался найти частоту Гарольда. Я долго стоял неподвижно, но радиосигнал тонул в толще земли, и на все мои призывы откликалась только тишина.

«Обнаружена угроза!»

Я достал пистолет и нож, прислушался: пищала старая добрая технокрыса. Я почти довольно улыбнулся. Предсказав ее появление, я убил крысу одним точным выстрелом, едва ее морда показалась из-за угла.

«Технокрыса убита. Получено 105 эксманов».

Для перехода на новую версию оставалось забрать эксманы еще пары-тройки крыс. За первой крысой последовала вторая. А вот третью пришлось поискать. Увлеченный сбором эксманов, я позабыл о самой необходимости выбираться. И тем более забыл задаться вопросом: кем и для чего прорыты эти подземные ходы? Достать потолка я мог только на цыпочках, так что едва ли их создавали технокрысы.

Среди торчащих волнами тонких белых корешков под ногами отчетливо выделялось темное синее пятно. Расчистив землю, я выкопал клубневидный гриб.

«Идентификация не удалась. Предмет не опознан».

Недолго думая, я надкусил гриб. Довольно приятный на вкус, жесткий, но неожиданно сладкий. Только бы не ядовитый…

«Получено 15 единиц энергии. Предмет опознан: энергогриб».

Совладав с искушением доесть гриб, я отправил его в рюкзак – пригодится.

И вот она, долгожданная крыса. Я довольно потер руки и выстрелил. Крыса опрокинулась, но обновления не последовало, не хватило 62 эксманов. Я нахмурился: нужна еще крыса и не такая чахлая.

Я продолжал зачищать ходы, рисуя в голове карту и прекрасно ориентируясь, пока мои поиски не были остановлены неожиданной находкой.

По всему судя, это был человек. Когда-то человек, очень давно. Теперь его кожа побледнела, руки утолщились и вытянулись, ноги, напротив, стали меньше. Длинные пальцы существа завершились когтями, а тонкий нос вибриссами. Изглоданное до неузнаваемости существо было одето в крысиную шкуру, подпоясанную крысиным же хвостом.

«Идентификация удалась. Объект: туннельщик».

Туннельщики – добровольные изгнанники, выдающиеся радикалы, отказавшиеся от плодов Империи еще в пору ее цветения. Они прятались от своих обоих начал: человеческого и кибернетического, и спрятались так хорошо, что лишились доступа не только к технологиям, но и к разуму.

Я услышал крысиную возню, и мои сенсоры составили картину сражения туннельщика и крысы. По косвенным признакам я даже сделал выводы о его силе. Придется попотеть. Я взял на прицел угол, из-за которого должен был появиться противник, и, как только это произошло, нажал пусковую кнопку.

Мимо!

Я не мог поверить: этот с виду неповоротливый потомок человека кибернетического просто взял и увернулся от моего выстрела! Однако мое возмущение быстро улеглось: туннельщик пригнулся к земле и теперь шел на меня с огромным окровавленным ломом, не понимая, что тяжеленная ноша его изрядно замедляет. Пистолетный заряд быстро восполнился, и я выстрелил повторно.

Туннельщик получил энергетический удар в грудь, вздрогнул, но не отступил. Зато отступил я, и ко времени, когда противник приблизился, уже находился на порядочном расстоянии.

Второе попадание… Туннельщик не разгадал моего замысла, и примитивнейшая тактика отстрела работала. Казалась, он вообще не обладал мозгом, но был неисправным роботом, целью которого являлось мое безнадежное преследование. Я стрелял и отступал, опять стрелял и опять отступал. Мне уже начало надоедать сражение, когда сканер наконец-таки обрисовал состояние туннельщика как смертельное повреждение. С девятым выстрелом его существование прекратилось.

Я привалился к стене и погрузился в безопасный режим: пограничное состояние между сном и явью, когда восприятие реальности притупляется и ты отстраненно наблюдаешь за происходящим со стороны. Система обновлялась до v.2.6. Усилиться, как всегда, было приятно, однако я по-прежнему не вернул версию, которую имел до начала попойки, так что о прогрессе пока говорить не приходилось.

К поясу поверженного туннельщика оказался привязан энергогриб – он был незамедлительно переправлен ко мне в рюкзак. На всякий случай задействовал сканер:

«Крысиная шкура: вес 1, стоимость 1. Лом: вес 12, стоимость 0».

Крысина шкура. Гм. Можно и взять, один эксман как-никак. Я подумал еще немного. Нет, ну один эксман – это слишком мало даже для меня. За тот же энергогриб, к примеру, и при моей низкой привлекательности можно получить 10 – 15 эксманов, а был он гораздо компактней и уж куда полезней в походе.

Переступив туннельщика, я почувствовал себя покорителем подземелий. Ходи себе да набирайся опыта, никаких значительных угроз даже для моих скромных технологий здесь не наблюдается. Столкновений с проворными собаками, которых я теперь откровенно побаивался, очевидно, не стоило ожидать.

Я хладнокровно расправился с очередной крысой, еще сильней уверившись в собственных силах, когда корона моего самопровозглашенного величества пошатнулась и скатилась к ногам.

Передо мной расстилалась огромная котловина станции технического обслуживания магнитных путей сообщений. В ней, воспринимаемые издали ничтожными, громоздились постройки из прочного черного пластика – прежние служебные помещения, ныне обжитые туннельщиками. Между ними кособочились, явно используемые для тех же целей, старые помятые цилиндрические магнитобусы. Возле домов беспечно сновали туннельщики. Они не могли представить, что какой-то наглец вторгнется в их обитель. Почти все жители не имели оружия. Мужчины собирались отдельными кучками, выпивали, перекрикивались, дрались. Иные примитивными инструментами латали жилища. Женщины следили за детьми: те бегали, ползали или кидали друг в друга липкую глину – в зависимости от возраста. Мое мнение к этому народу несколько изменилось. Наверное, подобно людям, его представители разнились.

Развенчанный король робко попятился. Ничего, поищем другой путь.

Я развернулся и теперь прочесывал все ответвления подземного лабиринта. Трижды пытался наладить связь с Гарольдом, но после очередной неудачи от этой идеи отказался окончательно – искать путь наверх придется самостоятельно. Многие места я безошибочно узнавал, а темных пятен на виртуальной карте становилось все меньше. Заряд уже второй батареи неспешно убывал, а все, что мне удалось найти, – пара небольших энергогрибов.

Тщетно я переворачивал каждый камень и осматривал каждый корень, иного пути, ни скрытого, ни явного, не существовало. Во всяком случае, для человека. Оставались еще крысиные ходы, и в некоторые из них я мог бы протиснуться ползком, но с большой вероятностью уперся бы в тупик или застрял где-нибудь на половине. Ощупывая все закоулки взглядом, я вернулся к началу пути, и решение, в моментальном принятии которого сам себе не признавался, стало неизбежностью.

Выбрав самый широкий крысиный лаз, я привязал рюкзак к стопе и пополз. Я ощутил себя наглым червем в земном чреве. Здесь мне не место, и Земля вправе сомкнуть поры, раздавив непрошеного гостя. Оставалось надеяться, мне удастся проскользнуть незаметно и не вызвать ее недовольства.

Я выбрасывал руки поочередно, размеренно работал локтями и подключал даже пальцы. Нож и пистолет оставались на поясе, и порою я останавливался и проверял, могу ли до них дотянуться. А вот помогать себе коленями узость хода не позволяла. Поначалу продвижение не вызывало больших сложностей. Пару раз, преодолевая сужение, пришлось сдвинуть плечи, но зато в высоту пространства хватало с избытком, так что я даже мог приподниматься на локтях. Но постепенно ход стал уводить вниз, и теперь, когда я это понял, обратного пути не было – развернуться я не мог, заползать в подъем ногами вперед тоже.

«Обнаружен враг: технокрыса!».

Только не это! Не было никакой надежды, что восприятие живущей в тишине подземных нор технокрысы проиграет моему. Нападение не заставило себя ждать.

Я достал пистолет и выстрелил, едва заприметив темный мелькнувший комок. Левая рука уже цепко сжимала нож.

Промах! Технокрыса вцепилась в правую руку.

Я не мог размахнуться, но, чтобы отвлечь крысу, хватило и легкого попадания. Крыса отпрыгнула. Я развернул пистолет, а в следующее мгновение режущая боль пронзила щеки. В нос ударил зловонный запах. Я почувствовал слабость.

«Система заражена!»

Гадская крыса! Кое-как я заколол ее и брезгливо отпихнул. Впрочем, заражение произошло, и нос воротить уже незачем. Ладно бы просто укусила, пусть даже сильно и неприятно, теперь же предстояло найти способ излечиться: обычный режим восстановления не устранял болезней. Я оттолкнул крысу сильней – и как мне теперь пробираться дальше? Пришлось толкать ее перед собой, пока ход не расширился, и, привстав на локтях, переползать мягкую теплую тушку. Крыса осталась позади, но ее зловоние сделалось моей частью.

Развилка погрузила меня в размышления. В одну сторону нора продолжала спускаться, в другую поднималась. Спускаться еще глубже мне не хотелось.