Принцесса Кики

– Ваше Величество, а вы вообще когда-нибудь женитесь?

Ромион улыбнулся.

– Ну откуда же мне знать? Говорят, любовь нежданная нагрянет…

– Но наследник, Ваше Величество! – подхватил советник.

– А наследник пока мой брат. – Ромиону разговор не нравился, но, видимо, от него было уже не убежать: советник с капитаном, оба самые близкие королю люди, заводили уже четвёртый год подряд – когда стало понятно, что к смотринам невест Его Величество относится… без нужной серьёзности.

– Бастард?

– Бывший Тёмный Властелин?!

– О, да будет вам, – Ромион зевнул и откинулся на мягкую спинку дивана (слишком мягкую для раннего утра – так и хотелось закрыть глаза и всё-таки заснуть). – Дамиан справится, если нужно. К тому же, я пока не планирую умирать. Наследником станет сын Дамиана и принцессы фей.

– У фей обычно рождаются дочери, Ваше Величество, – заметил капитан, а советник, морщась, воскликнул:

– Он же наверняка тоже будет демонологом!

Ромион на это только плечами пожал.

– Посмотрим.

– Но, Ваше Величество, почему бы вам просто не жениться? – простодушно поинтересовался капитан.

Ромион пожал плечами и также простодушно ответил:

– Что-то не хочется.

Капитан удивлённо воззрился на своего короля, советник тяжело вздохнул. Ромион сделал вид, что ничего не заметил и отвернулся к окну.

Существовал целый список причин, почему невеста королю Сиерны была совершенно не нужна. Во-первых, её пришлось бы содержать, а невеста, потом жена – это очень дорого. Во-вторых, Ромион мог быть циником сколько угодно, но где-то в глубине души (очень-очень глубоко) мечтал о настоящей любви. И прекрасно понимал, что любовь, когда ты король… Да ещё и настоящая…

Всё это были поверхностные причины, которые король, если нужно, озвучил бы своему советнику или не в меру любопытным придворным. А вот что бы Ромион никогда и никому не сказал: он боялся, что его жена повторит судьбу его матери. Жестоко было бы взять супругу, посадить её в башню и заставить день за днём чахнуть, слушая истории о муже и его очередной любовнице.

Нет, было время, когда Ромион думал, что может быть (ну вдруг!) у него всё сложится иначе. Да, девицы были рады познакомиться с ним поближе, принимать подарки – но всё это были лёгкие увлечения. Все, кроме одного: Ромион однажды всё-таки позволил себе влюбиться. Она тоже лгала, но неумело, чрезвычайно простодушно. И была как глоток свежего воздуха в дворцовом гадюшнике… Яркая, непосредственная, интересная – увы, принцесса фей. Она влюбилась в брата Ромиона Дамиана и, насколько Ромион знал, вознамерилась построить с ним «долго и счастливо». Ромион был не из тех, кто встаёт на пути настоящей любви из пустой и глупой надежды, что сам он её достоин больше. К тому же… фея… хм.

Бывало, редкими одинокими ночами Ромиону мечталось, что было бы, не согласись он отдать брату это сокровище. Мысли были приятными, но утром, если вспоминал о них, Ромиону делалось стыдно.

– Джек, время между завтраком и обедом у меня, я так понимаю, свободно?

Советник достал небольшую, с ладонь, книгу в чёрном кожаном переплёте, пролистал, сверился с записями.

– Да, Ваше Величество. Вы сможете выспаться…

– Угу, – усмехнулся Ромион, который уже забыл, когда последний раз спал вволю. То государственные дела, то женщины, то интриги, – а то и всё вместе. – Переставь встречу с маркизом Шуини на десять. А обедать я сегодня буду с послом гоблинов и его прекрасной супругой.

Капитан усмехнулся. Советник, помечавший что-то в книжке, поднял на короля удивлённый взгляд.

– Ваше Величество, мудро ли это? Если вас видели…

– Назначь, – повторил Ромион. – А маркиза извести, что я приеду к нему сам. Хочу посмотреть на будущего гвардейца.

Солнце уже поднималось над горизонтом, когда карета въехала в позолоченные дворцовые ворота. Ромион отодвинул занавеску и опустил окно, высунувшись наружу. Мраморные плиты двора, казалось, впитывали солнечный свет и становились прозрачными, а розовые прожилки наоборот мерцали ярко, волшебно. Ромиону никогда не нравились обычные скучно-серые каменные плиты, и после исчезновения Тёмного Властелина он под удобным предлогом перемостил весь двор, а после облицевал розовым камнем и башни. Теперь дворец смотрелся празднично ярко, а на рассвете и закате и вовсе сиял: Ромион ещё и на позолоту крыш разорился. Тогда пришлось прямо-таки ужом вертеться, чтобы найти деньги и не поднимать налоги, но оно того стоило. Старый дворец Ромион не любил, но переносить столицу было бы слишком дорого и неумно. Строить же новый – неразумно тоже.

С другой стороны, Ромион привык переделывать. Мачеха, севшая на трон после отца, была ужасным политиком, да и покойный отец со своей любовницей наворотил… А уж что после Тёмного Властелина осталось!

Сейчас о тех днях напоминала только рогатая башня посреди внутреннего двора. Когда-то там находилась лаборатория Властелина, и башню боялись, как огня. Ромион приказал покрасить её светло-зелёной краской, которая фосфоресцировала в темноте, распустил страшные слухи про якобы жертв Властелина, чьи духи там заключены, и с тех пор башня превратилась в единственное спокойное место во дворце, где Роимон чувствовал себя в безопасности. Дамиан отлично оборудовал там Большую залу всем, что необходимо для волшебства, а Ромион добавил уюта во внутренние клетушки-комнаты. В башне при желании можно было более полугода держать осаду, о чём Ромион подумал на всякий случай (ну мало ли). Он просто был очень предусмотрительным королём.

Посреди внешнего двора раньше красовался огромный, подпитанный магией дуб. Ромиону он ещё в детстве мозолил глаза: дуб этот отец сажал вместе с Дамианом, а Ромион тоскливо смотрел из окна учебной комнаты, как они веселятся.

Дуб этот Дамиан, в бытность свою Властелином, срыл и поставил на его месте позорный столб – который тоже потом срыл и установил виселицу. Виселицу срыл уже Ромион и провёл среди выпускников школы садовников конкурс на лучшее оформление этого серого, унылого и теперь пустого клочка двора. Победила прекрасная композиция: фонтан со стилизованным гербом Сиерны, кусты роз, клумба в фиолетово-сиреневых тонах…

Ромион заплатил победителю и стал ждать клумбу и фонтан. Три дня садовники работали, а потом возмущённые, явились к королю. Оказалось, на четвёртую ночь и клумбу, и фонтан аккуратно перенесли во внутренний двор, а на этом месте разместили огромного лиса, усыпанного фиалками, почему-то оранжевыми. Лис улыбался очень хитро, а одним глазом даже подмигивал. Ромион долго его рассматривал и находил всё больше сходства лисьей хитрой морды со своим отражением в зеркале.

Срыть лиса не удалось: фиалки вросли в плиты двора намертво, а когда их попытались сжечь, подняли такой визг, что Ромион немедленно согласился оставить лиса на веки вечные. С тех пор фиалки молчали, а лис улыбкой встречал гостей. Иногда он менял позу – например, днём падал на спину и прижимал передние лапы к животу. А ночью сворачивался в клубок, как кошка. Слуги рассказывали, что, бывает, лис встаёт и прохаживается по двору, вальяжно помахивая хвостом. Сейчас лис деловито умывался: поднятая передняя лапа была прижата к губам, голова опущена, один глаз прищурен.

Ромион, не выдержав, скорчил ему рожицу. И мог бы поклясться, что лис подмигнул в ответ – потом карета обогнула его и через туннель въехала во внутренний двор.

– Ваше Величество, я приказал приготовить вам комплексное противоядие, в том числе и от всех возможных приворотов, – сообщил советник, когда карета остановилась, а капитан первым открыл дверь и вышел – не став дожидаться лакеев. – Я прошу вас выпить его перед завтраком с феями.

– Джек, ты меня расстраиваешь, – зевнул Ромион. – Я пью его каждое утро. И сам готовлю. Но благодарю за заботу. – Он схватился за руку капитана и тоже вылез из кареты. Вообще-то, первым должен был выйти советник – но сейчас Ромион решил субординацией пренебречь. Очень хотелось поскорее принять ванну и, наконец, нормально одеться. – У-у-уй!

– Ваше Величество? – взволнованно выдохнул капитан, когда Ромион запрыгал с ноги на ногу. – Что случилось?

– Мрамор, демоны, его забери, ледяной!

– Так с ночи, Ваше Величество. Хотите, я вас понесу?

Ромион возмущённо уставился на него.

– Ещё чего! Я что, девица, чтобы меня таскать?!

– Конечно, нет, Ваше Величество…

– Ваше Величество, а может, – высунулся из кареты советник, – в вашем противоядии…

– Не может! – отрезал Ромион и вприпрыжку побежал к лестнице, которая украшала парадное крыльцо. Лестница была совершенно ненужная – вход находился не так высоко – но она была красивая, прихотливая, с перилами, украшенными золотым гербом Сиерны. И покрытыми ковром ступенями – пушистым, защищённым заклинаниями, чтобы служил дольше, и тоже с гербами. Но Ромиона сейчас волновало только, что он тёплый.

– Ваше Величество, я вам настоятельно советую противоядие всё-таки выпить моё, потому что ваше вчера не подействовало! – крикнул вслед королю советник, но Ромион только отмахнулся и проскользнул сквозь полуоткрытые двери внутрь.

Слуги уже суетились вовсю, несмотря на ранний час. И здесь короля в лицо знали все – Ромиону кланялись, он улыбался или кивал, сам себе напоминая игрушечного болванчика, да пытался выбирать коридоры побезлюдней. Маршрут слуг, их расписание он давно выучил назубок.

– Гавин, я твой плащ захватил? – чтобы обратиться к идущему шагов на десять позади капитану, Ромиону пришлось оглянуться.

– Ваше Величество? Да, мой.

– Спасибо, – Ромион улыбнулся. Это опять была дежурная улыбка: у Ромиона такими были все, кроме разве что тех мгновений, когда он оставался наедине с братом-бастардом и его женой. Сейчас король изобразил искреннюю благодарность – не отличишь от настоящей. – Мне жаль, что я не дал тебе сегодня выспаться.

– Ваше Величество, зачем вы так – это мой долг. – Капитан покраснел. Ромион повысил его всего пару месяцев назад, и бедняга ещё не привык к монаршему вниманию. Зато охранял лучше, чем предыдущий – например, никогда не жаловался, если Ромиона приходилось забирать ни свет ни заря от очередной любовницы. И всегда делал это лично.

Ромион снова улыбнулся – теперь покровительственно.

– Гавин, а ты ведь не женат.

– Нет, Ваше Величество, – отчеканил капитан.

Ромион снова оглянулся: красный, как рак, капитан был забавным зрелищем.

– А почему?

– Служба, Ваше Величество. И… я ещё молод.

–Тебе двадцать семь, ты старше меня. И ты считаешь, я должен жениться, а ты ещё слишком молод? – Ромион остановился, капитан тоже.

– Ваше Величество, прошу меня простить, если мои слова вас задели…

– Меня не могут задеть твои слова, решения касательно своей жизни я принимаю сам, – усмехнулся Ромион. – Мне просто интересна твоя точка зрения. Итак?

– Ваше Величество, мне жена только помешает служить вам, а вы же, напротив…

– … Сделаю в Сиерне всех счастливыми, если обзаведусь наследником. Ну да, – кивнул Ромион и отвернулся. – Гавин, ты сегодня будешь сопровождать меня на смотринах. Твоя же смена?

– Да, Ваше Величество.

– Там будет много красивых девушек, Гавин, присмотрись.

– Но, Ваше Величество, они же ваши возможные невесты…

– Одна из них, – усмехнулся Ромион. А потом добавил: – И я тоже присмотрюсь.

В королевских покоях Его Величество уже ждал целый штат камердинеров – и Ромион позволил себе окунуться в утреннюю рутину. В это время он мог даже дремать, настолько всё было привычно. К тому же, слуги делали за него почти всё сами, даже одевали. Таковы были традиции, и их Ромион не видел смысла менять – особенно, если благодаря им можно лишних десять минут поспать.

Очнулся он уже умытый, одетый и – слуги с поклонами, отступили – посмотрел на своё отражение в большом, в полный рост, зеркале на стене.

Оттуда на него глянул худенький стройный мальчик лет семнадцати – и то с натяжкой. Светлые, почти белые волосы слуги усердно промывали настоем ромашки и долго потом расчёсывали. Только поэтому волосы сейчас лежали крупными, мягкими волнами и на солнце сверкали золотом. Ромион провёл по ним рукой, поправил выбившийся на лоб не завитый локон и, вздохнув, посмотрел отражению в глаза. Собственно, только глаза о его настоящем возрасте и говорили: ребёнок так смотреть не может. Ребёнок наивен, мягок – Ромион перестал быть им уже лет в десять. Всё остальное – тонкие, мелкие черты, лицо, словно состоящее из прямых линий и острых углов, худоба и низкий рост… Ромион этим пошёл в мать – она тоже была хрупкой, маленькой и некрасивой. Милой, но красавицей её даже льстецы не называли. Однако она была женщиной, и всё это ей шло. Ромиона же на вид делало слабым.

Зеркала не врали, и раньше Ромион отлично понимал, почему девушки не влюбляются в него без памяти. Вот Дамиан – красавец, каких поискать. Всё при нём – и стать, и рост, и лицо яркое, выразительное. Сразу видно: принц. Ромион из-за этого всегда брату завидовал – потому что если поставить их с Дамианом рядом, король Сиерны проигрывал ему по всем статьям. И никогда, никогда об этом не забывал. Впрочем, у Ромиона были другие достоинства.

Корона – не отцовская, со слишком длинными и острыми зубцами, а новая, маленькая, почти диадема, усыпанная жемчугами и изумрудами (цвета Сиерны: белый и зелёный) – и вышитая золотом одежда помогали скрыть некоторые недостатки. Камзол делал Ромиона чуть плотнее, специальная подкладка в подошве сапог – выше. Но всё это были лишь уловки, а правду Ромион никогда не забывал. И давным-давно заставил себя к ней привыкнуть.

Солнце уже совсем взошло, и его лучи заливали коридоры дворца золотым ярким светом. Ромион спустился в сад – ту его часть, что примыкала к посольству фей. Здесь деловито жужжали пчёлы и сладко пахли уже раскрывшиеся цветы – розовые, алые, фиолетовые, синие… Ромион был уверен, что здесь можно найти даже бледно-зелёные колокольчики, которые цвели, вообще-то, лишь в эльфийском лесу и то пару дней в году. Но что феям законы природы? Их цветы распускались тогда, когда феи того желали.

Звонко пели птицы. Ромион прошёл по дорожке, усыпанной розоватым песком (откуда-то из Туманных гор, действительно розовых), обогнул замысловатую клумбу, сплошь покрытую разноцветными анемонами, и очутился в беседке, увитой виноградом и вьюном. Ни охраны, ни слуг здесь не было – только посол, леди Эстелла, тоненькая фея в платье из голубых колокольчиков, склонилась в поклоне.

Ромион сделал капитану и ещё двум стражникам, которые сопровождали его всё это время, знак отойти – они встали на изгибе тропинки. Оттуда было хорошо видно беседку, но не слышно, что там говорится – если, конечно, не повышать голос.

– Эстелла, ты можешь идти, – произнесла другая фея, в золотом платье, украшенном розами. В её распущенных длинных волосах сверкала золотистая пыльца, и Ромион, глядя на неё, невольно вспомнил, как часто другая фея, принцесса, буквально взрывалась облаками такой пыльцы.

– Королева Глория, – улыбнулся он, склонив голову. – Какой приятный сюрприз!

Фея недовольно посмотрела на него. Она сидела за богато уставленным столом – все блюда из кухни Садов (цветы в сахаре, мёд, сиропы…). И держала кружечку с настоем так, будто в нём был яд.

– Король Ромион. Сколько ещё мне нужно упрашивать вас сказать, где сейчас моя дочь?

Ромион прошёл к столу, налил настой себе, подлил королеве фей и с прежней улыбкой отозвался:

– Моя прекрасная королева, я сожалею, но мне по-прежнему неизвестно, где находится ваша дочь.

Глория бросила на него неприязненный взгляд и откусила лепесток засахаренной розы.

– Мой дорогой король, мы оба знаем, что это неправда.

– Я не стал бы вам лгать, моя прекрасная королева! – отозвался Ромион, окуная ломтик пшеничного хлеба в цветочный мёд. Перебрасываться такими вот взаимными обвинениями вперемешку с комплиментами он мог долго.

Королева фей вытерла салфеткой губы и бросила на короля долгий внимательный взгляд.

– Вы любите мою дочь, Ромион. – Прозвучало это именно как утверждение, а не вопрос.

Ромион быстро бросил в рот очередной ломтик хлеба, забыв обмакнуть его в мёд. Но королева фей продолжала смотреть, и, проглотив, король Сиерны кивнул.

– Как можно не любить принцессу фей?

Глория торжествующе улыбнулась.

– Но это совершенно неважно, – продолжал Ромион. – Ведь она не любит меня.

– О, мой дорогой король, в сердце феи любви хватит всем. – Королева улыбалась тоже – и тоже фальшиво. – Вам известно, что когда моя дочь вернётся, ей нужно будет родить наследницу?

– От спутника, которого назначите вы в Садах, – кивнул Ромион. – Да, конечно. Но это случится только в том случае, если вы её найдёте, моя королева. Пока что у меня сложилось впечатление, что принцесса Виола не горит желанием возвращаться в Сады и к вам.

– Моя дочь ещё молода и наивна, – усмехнулась королева. – Но вы другое дело. И вы любите её. Ромион, я предлагаю вам стать спутником моей дочери. В этом случае ваш ребёнок наследует Сады, а Виола станет вашей королевой.

Ромион отложил десертную ложечку.

– Это… очень щедрое предложение, Ваше Величество.

– Конечно, – Глория улыбалась так, будто уже победила. – Вы амбициозны и хотите иметь Сады в союзниках. А что может стать лучшем союзом, чем брак? Тем более счастливый – ведь вы влюблены. Вы получите всё, не так ли?

– Вы забыли упомянуть моего брата, Ваше Величество. Того, кого любит ваша дочь.

– О, этого бастарда! – Королева отмахнулась. – Не понимаю, почему он ещё не в Астрале – ведь туда же рано или поздно отправляются все демонологи? Что ж, Ромион, пара зелий – и проблема решится сама собой.

Ромион сделал из своей кружки с настоем большой глоток.

– Королева, я прошу прощения, но мне кажется, вы плохо знаете свою дочь. Она никогда не простит этого ни мне, ни вам.

Глория улыбнулась ещё очаровательней и отколола от широкого рукава одну из роз. Та немедленно превратилась в хрустальный флакончик прихотливой огранки, засверкавший на солнце, как большой брильянт.

– Пара капель этого эликсира, мой король, и ваше долго и счастливо с моей дочерью будет обеспечено. Даю вам слово королевы, что этого зелья хватит на всю жизнь, и оно будет действовать – можете на ком-нибудь проверить.

– На леди Эстелле? – поднял брови Ромион.

– Если желаете, – кивнула королева.

Ромион на мгновение закрыл глаза. Его в который уже раз удивляло, как у такой… хитрой, изворотливой интриганки, как королева Глория, получилась такая простодушная, жизнерадостная, лишённая всяких амбиций дочь. Наверняка Виоле повезло быть воспитанной отцом в другом мире – а не матерью в Садах. Что ж, по-своему Глория дочь любила – и позволила ей хотя бы это счастье.

– Король Ромион, я повторяю свой вопрос, – выждав тщательно выверенную, драматичную паузу, произнесла королева фей. – Где находится моя дочь?

Ромион паузу тоже выдержал: допил настой. Потом поднял на королеву невинный взгляд и, улыбнувшись, ответил:

– Простите, моя королева, но мне это неизвестно.

Глория уронила флакончик, крышка от которого отскочила, и прозрачная, без запаха жидкость залила стол и засахаренные розы на тарелке перед королевой.

Ромион тут же встал, сделав знак слугам, ждущим вместе с гвардейцами на тропинке.

– Моя королева, ваше общество приятно, однако…

– Как ты можешь?! – прошипела Глория, привстав и впившись в Ромиона взглядом. – Я предложила тебе богатство, титул и влияние, каких не было ни у одного человеческого короля никогда в истории! Почему ты отказываешься?!

Ромион уже прошёл к выходу беседки и там, обернувшись, ответил:

– Потому что я люблю вашу дочь, моя королева.

– Я предложила тебе и её!

Ромион коротко поклонился.

– Желаю вам приятного дня, Глория.

Говорить больше всё равно было не о чем.

– Мой король, – советник присоединился к Ромиону, когда тот, выбрав длинную дорогу, шёл по саду в свои покои.

– Ты всё слышал? И тоже считаешь, что я дурак? – усмехнулся Ромион, проводя раскрытой ладонью по листьям жасминового куста. Они ещё сверкали от росы, и манжеты королевской рубашки мгновенно промокли.

– Нет, мой король, – отозвался советник. – Я считаю, что неуправляемая фея как королева нам не нужна. А принцесса фей уже известна своей стойкостью к зельям и умением заводить полезные знакомства, а также удачливостью. Вы правы, предательства она вам не простит. Поэтому, я считаю, вы поступили совершенно правильно.

– Глория мне этого тоже не простит, – вздохнул Ромион.

– Вы правы, мой король, – кивнул советник. – Однако осмелюсь заметить, у королевы фей сейчас главная проблема – найти дочь. И мне кажется, в ближайшие десять лет эта проблема не решится.

Ромион усмехнулся, потом посмотрел на луг клевера, на котором сейчас играли двое мальчишек лет восьми – кто-то из детей придворных под надзором нянек. Мальчишки катались по траве, няньки бегали вокруг, живо напомнив Ромиону его собственное детство.

– Ваше Величество?

Ромион обернулся, встретился взглядом с советником.

– Маркиз Шуини уже ждёт вас.

– Ну уж нет, сначала я нормально позавтракаю! – воскликнул Ромион и свернул к кухням.

…Столичный особняк маркиза находился недалеко от Сиернской школы, слева от площади Дружбы народов. Ромион, всю дорогу просмотревший в окно на проснувшийся, суетящийся город, со вздохом вышел из кареты. Советник пару раз пытался заговорить про смотрины и необходимость королевы для Сиерны, но бросил это гиблое дело, и сейчас уже стоял рядом с королевскими гвардейцами.

А сам хозяин дома, изобразив изящный поклон, улыбался, кажется, абсолютно искренне.

– Мой король, такая честь!..

Ромион привычно кивал, также привычно улыбался. Из открытого окна второго этажа раздавался пронзительный младенческий плач.

По мнению короля, в гвардейцы дитя годилось уже сейчас: от такого крика все убийцы тотчас разбегутся. Когда хлопочущий вокруг Его Величества маркиз провёл его наверх, в детскую, Ромион познакомился и с молодой супругой лорда Шуини. Хрупкая, бледная, она лежала на кровати, и весь её вид кричал о болезни. При взгляде на неё у Ромиона сжалось сердце – на мгновение маркиза ужасно напомнила королю его собственную мать. Потом Ромион справился с собой и рассыпался в комплиментах, успешно перекрикивая будущего лорда Шуини. Очень скоро лицо маркизы залил яркий румянец, а глаза заблестели – она даже стала казаться хорошенькой. Ромион, наконец, отвёл от неё взгляд и повернулся к ребёнку.

По традиции король должен был лично увидеть того, кому в будущем достанется титул. К тому же, маркиз Шуини был из не наследных дворян – так что Ромион мог ещё потянуть время и «подумать»: делать ли его сына благородным. Мог, но не хотел: Шуини был отличным купцом старой закалки, умным и бережливым, и с королевскими заказами справлялся отлично. Ромион был не против ещё немного его поощрить. А если в будущем его ребёнок вырастет недостойным титула… Что ж, король всегда сможет его отобрать.

Когда с подписями было покончено, и Ромион уже собрался уйти – провожаемый мечтательным взглядом маркизы и благодарным – её супруга, – одна из нянек, что-то перепутав с приказом, сунула младенца королю.

Ромион опешил, но малыша покорно принял – очень не хотелось расстраивать хозяина (тот и так уже не знал, чем королю угодить). Младенец вякнул удивлённо и очень серьёзно на Ромиона посмотрел. Ромион в ответ – на него. Момент был до абсурда неловкий, но Ромион всё смотрел и смотрел на серьёзное личико младенца, в его голубые-голубые глаза… И никак не мог отделаться от мысли, что это мог быть его ребёнок. И держать его на руках оказалось на удивление приятно. Так, что отдавать не хотелось.

Потом момент прошёл, малыша забрали, и тот снова заорал, а король, сказав что-то дежурное кланяющемуся маркизу, спустился вниз и забрался обратно в карету.

– Ваше Величество? – позвал советник, когда они отъехали от особняка.

– Джек, это был очень грязный ход – с той бедной нянькой, – отозвался Ромион. – Не делай так больше.

– Ваше Величество, я лишь хотел показать, что вам необязательно нужна королева – раз уж вы так сопротивляетесь. У вас много любовниц, и если одна из них случайно забеременеет от вас, вы можете потом признать её ребёнка.

– Да, Джек, я знаю. – Ромион смотрел в окно, не отрываясь. На фонтаны, палисадники, клумбы, зелёные изгороди… Столица Сиерны действительно была красивым городом. – Я также буду вынужден забрать у неё ребёнка и воспитывать его во дворце. Ты правда полагаешь, что я поступлю так с несчастной женщиной и её малышом?

Советник вздохнул.

– Нет, мой король. Вы слишком добры.

– От тебя это звучит как упрёк.

– Доброта иногда мешает править, Ваше Величество.

Ромион повернулся и посмотрел на советника в упор.

– Какое счастье, что король я, а не ты, Джек.

Советник неожиданно улыбнулся.