Кредитка

Закончив свой рассказ, Борис со вздохом облегчения, как после тяжелой, но все-таки выполненной работы, откинулся на спинку кресла и отсутствующим взглядом уставился куда-то вглубь зала. Было заметно, что повествование его сильно вымотало.

«Да, Боря, все же долгие рассказы – не твоя стихия. Вон как тебя придавило. Наверное, теперь месяц молчать будешь!», – с искренним сочувствием подумал Юрий, а вслух, прерывая медитацию товарища, спросил:

– Борь, а что такое «оперативные учеты»?

– А, что? – изумленно, как будто впервые увидел, уставился на него Борис.

– Да опера сказали, что поставили меня на какие-то «оперативные учеты», что это, не знаешь? – повторил вопрос Юрка.

– Ах, это! Да так, внутренние какие-то там у них базы данных. Ерунда, в общем. Я сам весь учтенный-переучтенный! – уже весело отвечал Борис.

– Но они сказали, что это мне будет память на всю жизнь! Значит, возможны какие-нибудь проблемы в дальнейшем? – продолжал упорствовать Юра.

– Ну, я точно не могу сказать, может быть, при выдаче загранпаспорта или там устройства на работу в госорганы могут возникнуть проблемы… Короче, не быть тебе ментом, Юрок! Ха-Ха!!! – совсем уже развеселился Борис.

– Да у меня с работой вроде все в порядке, а за границу я пока не собираюсь. Хотя, если что, отец может помочь, наверное, – как бы успокаивая себя, сказал Юрка.

– Вот, значит, у тебя все в норме, дыши свободно, не судимость же! А мне, впрочем, пора. Поздно уже, завтра вставать рано, – подытожил, вставая с кресла, Борис.

Парни пожали друг другу руки, Борис даже приобнял Юру, похлопав медвежьей лапищей по спине со словами: «Ну бывай, браток!», – после чего быстрым шагом направился к выходу из ресторана.

Юра только сейчас обратил внимание на уже остывший кофе, к которому в процессе разговора он так и не притронулся. Одним глотком осушив стаканчик, он не спеша вышел на улицу. Нужно было ехать домой, завтра новый день и его смена…

***

За пару дней до новогодних праздников Ирина Витальевна подошла к сыну и с легкой хитринкой во взгляде, как бы между делом спросила:

– Юр, а вы с Элиной решили уже, где Новый год встречать будете?

Юра недоуменно посмотрел на мать.

– А разве это не само собой разумеется? Здесь, естественно, у нас дома…, ну, если, конечно, вы с отцом не против.

– Ну что ты, сынок, мы с папой как раз наоборот, хотим праздник встретить вместе с вами! – Ирина Витальевна ласково потрепала сына по голове. – Я вот только подумала, а не пригласить ли нам родителей твоей барышни. Мне кажется – это неплохой повод для знакомства, ведь так или иначе, знакомиться-то рано или поздно все равно придется. Ты разве об этом еще не задумывался?

– Да ты, мам, прямо стратег какой-то! Этакий Ганнибал8 в юбке, – засмеялся Юрка.

– Перестань хохмить, историк-самоучка. Я ведь с тобой о серьезных вещах разговариваю, – притворившись, что сердится, строго произнесла Ирина Витальевна.

– Ну, если серьезно, то идея и в самом деле совсем неплохая, только вот…, – Юра прервался и задумался, подбирая слова, чтобы ясней и тактичней выразить свою мысль.

– Что вот? – нетерпеливо переспросила мать. – Продолжай!

– Люди они малообщительные, закрытые какие-то, – неуверенно резюмировал Юрий.

– Никакие они не малообщительные, просто у людей «забот полон рот» им и на работе общения хватает. В общем, так, ваше дело пригласить и проконтролировать обязательность прибытия, а «открывать» мы с отцом сами будем, – твердо подытожила Ирина Витальевна и, замурлыкав себе под нос мелодию известного американского шлягера, повествующего о том, что колокольчики звенят и оповещают о том, как весело кататься в санях в компании какой-то Фанни Брайт, направилась в сторону кухни, где, сражаясь с холодильником, беззлобно бранился Глеб Сергеевич, пытаясь выудить оттуда что-то в данный момент очень ему нужное, но запрятанное в недра этого постоянно ворчащего металлического чудовища опытной рукой начальника тылового обеспечения – женой.

С сомнением во взгляде выслушав Юрия, Элина неуверенно пожала плечами и после небольшой паузы произнесла:

– Хорошо, только приглашать ты будешь, если я – точно не пойдут!

Однако все опасения, слава Богу, оказались беспочвенными. Выслушав приглашение Ирины Витальевны, сбивчиво переданное Юрием, Зинаида Тимуровна, скромно улыбнувшись, коротко ответила:

– Хорошо Юра мы придем. Передай родителям благодарность за приглашение.

В течение всего последнего декабрьского дня средоточием жизни в квартире Лопатиных, как и в миллионах других квартир по стране, стала кухня. Ирина Витальевна вместе с Элиной, как две заправские ведьмы, колдовали там над приготовлением явно волшебных блюд, что убедительно подтверждалось доносившимися оттуда неземными запахами, а невнятное монотонное бормотание женщин, слышимое из других частей квартиры, очень уж походило на заклинания, произносимые опытной колдуньей и ее молодой ученицей, сдающей экзамен на право именоваться состоявшейся ведьмой, познавшей все азы колдовства на семейной кухне.

Мужчины, сунувшие было свои носы в святая святых предстоящего шабаша, были незамедлительно изгнаны оттуда под угрозой наложения «заклятия трезвости». Горемыкам ничего не оставалось делать, как, устроившись в гостиной на диване перед телевизором, под аккомпанементы незабвенных фраз, типа: «Тепленькая пошла!», выпивать по маленькой, армянского коньячку, заранее припасенного запасливым Глебом Сергеевичем, подготавливая организм к основному акту Варфоломеевской ночи.

Через некоторое время младшая ведьмочка, сжалившись, видимо, над голодающими, принесла две тарелочки со знаменитым «маминым» холодцом, чем несказанно их порадовала. Конечно же, сие действо было благословлено и старшей: «Отнеси им, чтоб не наклюкались до времени!».

Незадолго до традиционной предкурантовой «пятиминутки» во время которой жители страны получают ежегодное подтверждение тому, что уходящий год был трудным, но многого удалось достичь, а год грядущий, вряд ли принесет облегчение, тем не менее мы все стремительней приближаемся к светлому будущему, домофон мелодично оповестил о подтянувшемся пополнении. Элина, скинув фартук, выбежала в подъезд и парой минут спустя завела в квартиру стесняющихся родителей.

Самолично возложив на себя функции управляющего (а никто в принципе и не сопротивлялся, все лишь облегченно вздохнули) Ирина Витальевна, словно заправский сотрудник МИДа9, на приеме иностранных гостей провела процедуру знакомства. Слегка уже осоловевший Юрка наблюдал эту сцену из дальнего конца коридора. Элине же пришлось быть ее непосредственным участником. Нельзя сказать, что ей это было неприятно. Благодаря дипломатическому таланту Ирины Витальевны все прошло гладко, и расслабившиеся после официальной части родители были препровождены в гостиную, посреди которой красовался уже накрытый стол.

Лопатинский праздничный стол был сервирован стандартными, по московским меркам холодными закусками и напитками. Яркими представителями этого стандарта являлись сельдь «под шубой», салат «Мимоза», свекольно-желтковыми цветами распустившиеся посередине стола («Оливье» не было по причине нелюбви к нему капризного сына). Рядом с салатами, под тонким белоснежным слоем жирка подрагивал холодец. Присутствовали так же различные мясные нарезки, сырная тарелка, оливки простые и фаршированные, рыба красная, рыба белая. Икра, конечно же, тоже была, только красная (не в Союзе, чай уже, не до жиру!). На кухне, по причине нехватки места на праздничном столе, в полной боевой готовности, вздувая аппетитные пузырьки на сырной корочке, в симпатичных никелированных кокотницах томился в ожидании своей очереди только что вынутый из духовки жульен.

С напитками так же все обстояло довольно просто: вино игристое (естественно), вино столовое полусладкое, красное и белое, коньяк (для мужчин), ликер «Бейлиз» (для гурманов). Водка в празднике участия не принимала, не прижился как-то национальный напиток в этой семье.

Горячее блюдо, в соответствии с правилами, предполагалось подать немного позже. В его наличии никто из присутствующих ни капли не сомневался, но что же конкретно наколдовали Ирина Витальевна с Элиной, пока оставалось их небольшим секретом. Это было даже интересно, ведь что за праздник без сюрпризов?

– Это все она приготовила, я ей лишь немного помогла! – приобняв Элину, с улыбкой произнесла Ирина Витальевна, деликатно уступая ей право на звание шеф-повара сегодняшнего праздника. Реплика, без сомнения, адресовалась родителям Элины.

– И холодец тоже она? – с ироничным сомнением спросил Федор Валентинович.

– Нет, конечно, холодец мы с Глебом заранее варили, но все остальное, действительно работа вашей дочери! Из нее должна получиться неплохая хозяйка, – продолжала увещевать Ирина Витальевна, усаживая между тем гостей за стол.

Дальнейшие события развивались по известному всем, кто хотя бы раз праздновал Новый год в теплой домашней обстановке, сценарию. Били куранты, разливалось шампанское, а после него и остальные напитки. Опустевшие желудки с радостью принимали в себя все, что туда отправляли их хозяева. Все было к месту, и «мимоза», и «шуба», и жульен, и холодец. Ирина Витальевна, словно бабочка-махаон порхала над гостями, следя за тем, чтобы тарелки их ни в коем случае не были пусты, и вовремя подкладывала то одного, то другого.

Горячее, ко всеобщему удивлению, состояло из двух блюд. Это был великолепный кролик, тушенный в белом соусе, и мясо «по-французски» из нежнейшей телячьей вырезки. И хотя все уже были довольно сыты употребленными закусками, ни один из участников застолья не отказался отведать каждого из блюд. Вечер, без сомнения, удался.

К тому времени, когда все блюда и напитки были испробованы и есть уже не оставалось сил, как и положено, дошла очередь до застольных разговоров. Поначалу были промыты кости артистам, выступающим в «Голубом огоньке», а как же иначе, они ведь первое, на что падает взгляд, оторвавшийся от тарелок со снедью. Следом шли беседы на общие темы, в которых участвовали все собравшиеся за столом. Говорилось о погоде, политике, зарплатах, жизненных планах на будущий год, травились анекдоты. Затем круги общения разделились по интересам, что называется, «все подружки по парам», то есть мама с мамой, папа с папой.

Юра с Элиной в этот момент были предоставлены сами себе и, сидя на диване, досматривали развлекательные новогодние программы. В какой-то момент Элина слегка толкнула начинавшего дремать кавалера локтем в бок.

– Не спи, они уже про нас говорят! Давай смоемся из дома, все равно тебя проветрить надо, – прошептала Элина на ухо вернувшемуся к реальности Юрию.

И действительно, «клуб четырех» вновь обрел единство, фундаментом которому служила одна общая и очень важная тема – дальнейшая судьба их единственных и горячо любимых чад.

Пока родители увлеченно обсуждали перспективы их будущей семейной жизни, Юрка с Элиной незамеченными вышли из-за стола и, давясь от смеха, выпорхнули из квартиры, на ходу набрасывая на себя верхнюю одежду.

А Москва не спала, Москва во всю гуляла. То тут, то там во дворах встречались группы веселых горожан, некоторые даже с детьми. Многие запускали фейерверки, взрывали хлопушки и петарды. Над Москвой стояла канонада этой мирной праздничной бомбардировки. Ночное небо время от времени озарялось вспышками фейерверков различных калибров, от самых скромных до таких, которые вполне могли бы посоперничать с официальными, украшающими московский небосвод во время салютов, приуроченных официальным государственным праздникам.

Проходя через детский городок, расположенный недалеко от дома и часто посещаемый ими в отрочестве, ребята обратили внимание на группу довольно крепко подгулявших сограждан, столпившихся кучкой между двумя деревянными домиками. Вся компания с большим интересом наблюдала, как их товарищ пытается запустить ракетницу. Воткнув в сугроб это чудо китайской пиротехники, выглядевшее как картонная трубка в полметра длиной, имеющая специальные ножки, копирующие стартовые опоры настоящей ракеты, новоиспеченный Вернер фон Браун10 нетвердой рукой пытался поджечь фитиль. Зажигалка все время гасла, фитиль не загорался.

– Давай, Гриня, жги! – радостно кричали друзья. И Гриня жег, как мог, но получалось не очень. После многократных попыток фитиль все-таки зажегся и Гриня на четвереньках отполз в сторону. Фитиль прогорел и… ничего не произошло. Все недоуменно посмотрели на Гриню. Наверное, прочитав в глазах близких упрек за его несостоятельность как массовика-затейника Гриня вернулся к стартовой площадке и зачем-то стал заглядывать в трубу ракетницы. Вероятно, почувствовав, что сейчас может произойти что-то неладное, от группы отделилась молодая женщина и с криком: «Что сдурел совсем?! Сейчас глаза лишишься!», – стала оттаскивать его от опасной игрушки, схватив обеими руками за воротник пуховика. Задача оказалась отнюдь не из легких, так как грузный Гриня вовсю упирался и никак не хотел поддаваться благородному устремлению своей половины уберечь его от возможности изменить внешность подстать великому полководцу11.

– Ну что вы стоите, ржете?! Помогите мне! – в праведном гневе обратилась несчастная супруга к вовсю веселящейся и ничего не соображающей компании, одновременно в последний раз изо всех сил дернув мужа за воротник и издав при этом крик теннисистки, отбивающей подачу.

По всей вероятности, в трезвом виде Гриня представлял собой неплохого человека и семьянина, потому что у него оказался довольно прозорливый ангел-хранитель. Случилось невероятное. Сопровождаемый треском отрывающегося воротника, Гриня сначала поднялся во весь рост, а затем, потеряв равновесие и, безусловно, сбив с ног спасительницу-жену мягко приземлился пятой точкой в как будто специально для него приготовленный сугроб. Как только Гринин зад с хрустом соприкоснулся со снежной подушкой, ракетница вдруг ожила и издав оглушительный хлопок, выплюнула из своего жерла заряд, который со свистом и шипением рванулся вверх и где-то очень высоко взорвался, разделившись на три красивых разноцветных огненных шара.

Все участники представления дружно захлопали, крича «Ура!» и лишь Гринина жена, видимо, плакала, сидя, уткнувшись лицом в ладони. А совсем ошалевший от восторга Гриня, превосходно чувствуя себя в сугробе, размахивал руками и орал:

– С Новым годом всех! С Новым годом!

Элина рассмеялась, помахала Грине в ответ и, ухватив Юрку под руку, увлекла его вглубь дворов.

Прошмыгнув сквозь дворы, они вышли к Спартаковской улице, как раз напротив Елоховского Собора, купола которого даже ночью величественно блестели своей позолотой, подсвеченные светом прожекторов, установленных по периметру второго этажа здания.

Пошедший около часа назад небольшой снежок сейчас превратился в настоящий снегопад. Крупные снежинки медленно паря, опускались на землю. Мороз отступил, и на улице заметно потеплело.

– Тепло-то как! – весело прощебетала Элина. – Слушай, Юр, а давай пройдемся до Сада Баумана там, наверное, сейчас весело!

– Давай, – с легкостью согласился Юрка.

Проходя мимо Сада, они действительно слышали звуки музыки, веселья и иные, обязательно сопутствующие большим празднествам, но почему-то «на огонек» не зашли, ноги несли их по прямой дальше к Садовому кольцу. И вот уже здание бывшего кинотеатра «Новороссийск» куда по выходным маленькая Элинка бегала с подружками на дешевые утренние сеансы. В середине девяностых «Новороссийск», в числе многих московских кинотеатров городу стал не нужен и был отдан на растерзание новоявленным акулам российского бизнеса. С началом века ситуация в киноиндустрии в целом стала исправляться, и большинство кинотеатров вернули себе изначальное предназначение, но не «Новороссийск», так и оставшийся памятником «Жертвам агрессивной коммерции».

Заснеженная и на удивление безлюдная Покровка неторопливо довела их до Чистых прудов, не свернуть к которым было бы верхом кощунства. И они, конечно, свернули.

Чистые встретили их все тем же праздничным бесшабашным весельем. Казалось, что местные обыватели праздновали последнюю ночь перед Апокалипсисом. Какие-то умники додумались, натянув коньки, выползти на лед, где под общее одобрение зрителей разливали по бокалам шампанское и соревновались в выпивании его, набрав как можно большую скорость.

Побродив немного по тропинке вдоль берега, Юрка с Элиной решили продолжить свою новогоднюю прогулку.

– Давай нашим маршрутом, – смело предложила Элина.

– Далековато будет, не считаешь? – засомневался Юра.

Но Элина уже тянула его за руку по Маросейке в сторону Китай-города. Поднявшись по каменным ступеням, ведущим от кинотеатра «Зарядье» прямо на площадь перед гостиницей «Россия», которая неизвестно почему так нравилась Юрию, они остановились перевести дух и поглазеть на это монументальное напоминание об ушедшей эпохе.12 По Васильевскому спуску мимо Храма Василия Блаженного они вышли на пустеющую Красную площадь. А дальше были Манеж, Библиотека и, наконец, совсем обессилевшие, но бесконечно довольные молодые люди добрались до Арбата.

Старый Арбат, как и в любой другой день или ночь (без разницы), был полон иностранцев, желающих душой и телом (в данной ситуации скорее глоткой) приобщиться к русской культуре. Для ускорения процесса приобщения на этом клочке московской земли были созданы все условия – кафе и рестораны Арбата работали ночь напролет, не жалея официантских ног и рук.

– Ой, Юра, а время-то уже полшестого! Здорово погуляли! Мои, наверное, уже дома. Через пятнадцать минут метро откроют, пошли на Смоленку, назад с комфортом вернемся! – подвела итог их первой в этом году прогулке Элина.

***

В середине марта Элина объявила о своей беременности. Начало весны в этом году выдалось что-то уж через чур ненастным. Повсюду на тротуарах лежали непролазные сугробы. Коммунальные службы города, по всей видимости, решили: раз наступила календарная весна, то снег обязан вмиг растаять, просто права такого не имеет – не растаять! Поэтому, особо не утруждая себя заботами о пешеходах, очищая проезжую часть (машинам-то ездить нужно, они в «авторитете») рыцари в оранжевых доспехах весь снег переместили на пешеходную зону. А пешеходы… Что ж, пешеходы в Москве неприхотливые, перетерпят, до апреля недолго осталось. Тротуары, кстати, в это время года место совсем небезопасное – сосульки, опять-же-таки! Их-то с крыш тоже никто сбивать не торопился. Так что вывод такой: нечего граждане пешеходы, подвергать свои бесценные жизни и здоровье опасности. Вот потеплеет, само все растает и попадает, тогда и вернетесь на свои любимые тротуары, а пока по краешку, по краешку проезжей части, да повнимательней, оборачивайтесь чаще, дураков за рулем так же еще никто не отменял. Ко всему прочему стоит добавить сильный колючий ветер, непонятно какого направления, дующий то в лицо, то в спину, словом, ведущий себя совершенно безобразно, как капризная девчонка перед слабовольным ухажером. В общем, как говориться в народе: весной в Москве пока не пахло, а вот дух зимы витал в каждом уголке большого города.

И вот на мрачном фоне этой мартовской депрессии Элина преподнесла новость, от которой члены обеих семей словно пробудились от зимней спячки. И непогода, казалось, никого уже больше не волновала, и весна, настоящая, как будто бы уже пришла, пускай не за окном, но в душах этих людей.

Ирина Витальевна, по роду своей профессии никогда практически не теряющая самообладания, моментально собрала все общество на «военный совет» за «круглым столом», роль которого исполнил старый прямоугольный из лопатинской гостиной. Присутствовали все те же официальные лица, что и три месяца назад. Председательствовала, естественно, она. Вопрос на повестке дня стоял один – создание новой ячейки общества и, что совсем немаловажно – техническое сопровождение этого создания. Обсуждались различные варианты проведения торжества. Вспоминались адреса отделений ЗАГС, Дворцов бракосочетания, ресторанов, формировался бюджет грядущего мероприятия.

После недолгих прений пришли ко всеобщему согласию. Под нажимом виновников предстоящих событий, «совет старейшин» уступил. Всеобщим открытым голосованием было определено свадьбу праздновать скромно, без лимузинов, однодневных платьев и толпы прожорливых гостей. Сэкономленные же «бюджетные» средства решено было потратить на свадебное путешествие куда-нибудь в теплые края. На том, как говориться, и порешили.

По прошествии нескольких дней после чествования Дня Великой Победы Юрий и Элина отпраздновали свой день победы – ее Величества Семьи над тусклой серостью жизни холостяцкой. Как и планировалось ранее, все прошло без лишнего апломба и ненужной рекламы. Приглашены были только ближайшие родственники, пара Юркиных товарищей по работе, да школьная подруга Элины.

Затем была чудесная неделя в Италии (Юркин отец действительно помог с быстрым оформлением загранпаспортов). Не зацикливаясь на ежедневном сидении в отеле продавливании пляжных лежаков и бездумном поглощении всего того, что предлагает программа «all inclusive», молодожены, наплевав на рассказанные отельным гидом страшилки о том, какие неприятности могут случиться с неосторожными туристами, безрассудно отказавшимися от предлагаемых им (за бешеные деньги) «официальных» экскурсий, своим ходом объездили все побережье от Рима до Неаполя. Ничего ужасного с ними в итоге не произошло.

Получая эстетическое удовольствие от местного колорита, отпускники старались совмещать приятное с полезным, не забывая про мелкий шоппинг.

И все-таки справедливости ради стоит упомянуть один неприятный инцидент, оставивший все-таки после себя небольшой осадок. Ложкой дегтя в этой итальянской бочке меда стал случай, произошедший с Элиной и Юрием в центре Рима. Поглазев немного на Колизей, они решили прогуляться до набережной Тибра. Проходя по одной из узких улочек, тянущихся от Большого Цирка к берегу легендарной реки, Элина вдруг произнесла:

– Юр, я что-то проголодалась, может, перекусим где-нибудь?

– С удовольствием! Я бы тоже червяка заморил. Кстати, вон кафе, видишь?! – Юра указал пальцем в сторону красочной вывески, на которой был изображен широко улыбающийся усатый итальянец в белом колпаке. В одной руке веселый повар держал блюдо с пиццей, в другой – с изысками морских глубин. Надпись на итальянском под изображением, вероятно, призывала прохожих не проходить мимо этого, несомненно лучшего заведения Италии.

– Пойдем! – Юрий потянул Элину в сторону входа в кафе.

– Подожди, давай меню посмотрим, вдруг дорого! – сказала расчетливая Элина и направилась к вынесенной на улицу деревянной стойке, на которой в раскрытом виде лежало меню, похожее на толстую книгу с красочными картинками.

Пока молодые люди были полностью поглощены созерцанием картинок с разнообразными блюдами, пытаясь найти в изображениях что-нибудь знакомое глазу, так как прочесть описание не представлялось никакой возможности, проезжавший мимо на мопеде несовершеннолетний будущий мафиози решил поживиться на безалаберных туристах, от голода потерявших всякую бдительность. Целью его преступных посягательств стала женская сумочка, купленная Элиной в одном из неапольских бутиков за двести европейских денежных знаков.

Наверное, в его еще не до конца сформировавшемся мозгу уже сложился стереотип, что все туристы слабого пола, приобретая в Италии аксессуары в виде женских сумок, прячут туда свои несметные иноземные богатства.

Однако в этот раз что-то пошло не так. То ли горе-грабитель не рассчитал скорость, то ли угол атаки, а может, не ожидал от какой-то хрупкой девчонки такой молниеносной реакции и силы в худеньких с виду руках.

Схватив было сумку за ручку одной рукой, другой одновременно прибавляя газа, юноша, не сомневаясь в успехе акции, готов уже был мчаться восвояси. Однако Элина, не успев даже толком сообразить, что происходит, резко потянула дорогое приобретение на себя. Мальчишке бы выпустить из рук столь строптивую добычу и опрометью лететь подальше от этого места, а после пытать счастья где-нибудь в другой части города. Но, среагировав на рывок девушки, пальцы мальца инстинктивно сжались еще крепче, вследствие чего и произошла катастрофа.

Словно пришпоренный конь, мопед встал на дыбы и скинул с себя неудачливого ездока, после чего, проскакав несколько метров, сам с грохотом завалился на мостовую, негодуя, рыча и изрыгая из выхлопной трубы клубы едкого дыма. От удара о землю в голове юного разбойника, видимо, просветлело, и он, быстро приняв горизонтальное положение, со всех ног бросился наутек, молниеносно скрывшись в ближайшем дворе, напрочь позабыв про своего железного скакуна.

Преследовать его, кстати, никто не собирался. Местные жители, кто с балкона, кто на улице, с интересом наблюдавшие за этим трагикомичным сюжетом, только отчаянно жестикулировали и громогласно обсуждали неудачный итог попытки ограбления. По интонациям складывалось впечатление, что сочувствие они выражают своему невезучему земляку и крайне разочарованы его нерасторопностью.