Кредитка

Вчера вечером я собрал совет из самых близких мне парней, ввел всех в курс дела и попросил утром, сегодняшним утром прибыть к месту расположения моей временной «резиденции» и подстраховать меня от каких-бы-то ни было вероятных сюрпризов. Не секрет ведь, что по роду деятельности мой фрегат очень редко заходит в порт приписки, и мне приходится кочевать, меняя периодически съемные квартиры. Поэтому, кроме этих четверых, нынешнего моего адреса знать не должен был никто, и акция должна была пройти более-менее гладко… Должна была, но не прошла! На выезде со двора нас ждала засада… Палить начали сразу с двух сторон. Водителя и сидящего спереди парня убили сразу. Я и двое оставшихся ребят вывалились из машины и стали отстреливаться, укрывшись за кузовом… Понимая, что долго продержаться не удастся, а о победе и речи быть не может, «пацаны» мои приняли весь огонь на себя, дав мне возможность уйти… Наверняка тоже погибли. Своей долей свинца я, как видишь, тоже не обделен… План мой, скорее всего, сработал бы, не случись предательства. В этом я сейчас не сомневаюсь! А Иудой был, без сомнения, кто-то из тех двоих, погибших первыми. Интересно, за что его купили? Неужели этот недоумок не понимал, что никаких тридцати сребреников он не получит, что ляжет вместе со всеми? Живым предатель никому не нужен!.. Теперь ты все знаешь, и извини, конечно же, за то, что втянул тебя в эту историю, но другого выхода у меня просто нет. В этой сумке, – Руслан кивнул головой в сторону бесформенного пузатого баула, стоящего на лавке, – все то, из-за чего четверо молодых ребят дают сейчас отчет Всевышнему о делах своих земных, а я, как недобитая крыса, ищу темный угол… Ты, Витек, должен помочь мне, по-братски, я в долгу, знаешь ли, не останусь! Если выгорит, будешь, что называется, «в шоколаде»! А сейчас забирай сумку, спрячь где-нибудь и жди. У тебя искать не будут точно, но спросить про меня могут. Как сам понимаешь, мы с тобой сегодня не виделись!.. Да, можешь тратить по необходимости, но осторожно, не привлекая внимания. Все, пока, до встречи!

С этими словами Руслан хлопнул Виктора по колену и, поднявшись, медленно пошел к выходу из сада, заметно припадая на левую ногу.

Ни один из друзей тогда еще не знал, что последняя их встреча в этой жизни уже состоялась. Что сталось впоследствии с Русланом? Для Виктора, по крайней мере, это так и осталось тайной. В одном же Руслан оказался прав – никто по поводу сумки, спокойно пребывающей на антресолях Витькиной комнаты, его не беспокоил. Новые люди, приходящие от группировки снимать сливки, спрашивали о нем, конечно, но вопросы эти носили характер формальный и задавались скорее для проформы, нежели с целью получения какой-либо значимой информации. Витя в ответ только пожимал плечами и делал удивленное лицо, мол, вам там, внутри вашего коллектива, виднее, куда бегают ваши кадры. По истечении некоторого времени вопросы и впрямь прекратились, и все вроде бы стало по-прежнему. Да, по-прежнему вот только без хорошего парня Руслана…

***

Летом девяноста восьмого года в компании вновь начались потрясения. Совместное предприятие перестало вдруг быть совместным. Без объяснения причин румынская сторона изъявила желание вывести свои активы и выйти из бизнеса. Василий Гаврилович был в бешенстве, и когда разговор заходил о действиях бывших партнеров, он часто цитировал бесноватого фюрера всея Европы, прошедшегося по бравым парням в румынской форме, позорно бежавших со своих позиций под Сталинградом и целыми подразделениями, сдававшимися в плен, что послужило одной из причин возникновения знаменитого котла фразой: «Пошлет же Бог союзничков!».

Но ничего не попишешь, что есть, то есть. Нужно было как-то выкручиваться и выживать. Посему в срочном порядке была запущена компания по ликвидации старого и созданию нового юридического лица, в котором Василий Гаврилович вошел в состав учредителей с пятидесятипроцентной долей активов.

С горем пополам удержаться на плаву удалось. Но это было уже не то – не те масштабы, не те доходы. Об открытии филиалов, как планировалось ранее, теперь не могло быть и речи. У компании начали появляться задолженности, что не могло не сказаться на деловой репутации. Василий Гаврилович приходил домой измочаленным, стал нервным и раздражительным. И, страшно сказать, это были еще цветочки! Ягодки подали на десерт к Новогоднему столу в первый же день девяноста девятого…

Никем не управляемая кувалда дефолта обрушилась на головы ничего не ожидающих россиян, словно обезумевший Мьёльнир21, без разбора сокрушающий все на своем пути.

Не стала исключением и компания, где не покладая рук трудились отец и сын Бурковы. Стоит ли говорить о финансовых трудностях, постигших в тот период времени не только сумевших сколотить кое-какие состояния бизнесменов, но и обычных граждан, живущих от зарплаты до зарплаты.

Беда, как известно, не приходит одна! Вот так и здесь. К проблемам выживания в условиях кризиса прибавилась еще одна – активизация деятельности правоохранительных и других контролирующих органов.

Может, в связи с тем, что предприятие лишилось дипломатического прикрытия, а возможно, и потому, что полгода назад задачи по обеспечению безопасности страны легли на плечи человека с добрыми глазами и открытой улыбкой, имя которого через какие-то неполные десять лет станет известно в любом, даже самом забытом Богом уголке земного шара, проверки компании стали производиться с пугающей регулярностью.

Представители различных служб, министерств и ведомств, словно воплощая в миниатюре некогда с треском провалившийся «План Барбаросса»22 нанесли молниеносный удар и, успешно оккупировав помещения офиса, денно и нощно кропотливо выискивали огрехи в финансово-экономической деятельности компании. А они были… и какие! Крамольные мысли об откупе нет-нет, да и возникавшие в головах учредителей, моментально отступали при одном только взгляде на эти сосредоточенно-официальные лица. Ох, как же непохожи были они на тех разбитных «пацанов» с удовольствием берущих то, что дают, а если не дают – отнимающих! Кстати о последних. С появлением в офисе подконтрольной им фирмы людей в погонах (а, если без погон, то при наличии маленькой книжицы в красном переплете, бережно хранящейся в нагрудном кармане), последователи Аль Капоне нос сюда казать перестали, что, однако, совсем не облегчало участи нерадивых коммерсантов.

Когда ситуация, сложившаяся вокруг бывшего совместного, а ныне исключительно отечественного, но от этого не ставшего более чистым и честным предприятия, дошла до точки кипения, Василий Гаврилович принял решение о необходимости проведения очередного военного совета в ставке семейства Бурковых.

…Отложив в сторону вилку и отодвинув на середину стола тарелку с остатками старательно приготовленного женой ужина, Верховный Главнокомандующий серьезным взглядом окинул присных и озвучил повестку дня:

– Ну что, братцы-кролики, спокойная жизнь снова покидает нашу многострадальную семью! Не сегодня-завтра здесь, – Василий Гаврилович окинул взглядом просторную гостиную, где было принято за ужином собираться членам семьи, а частенько и привечать гостей, – могут быть проведены обыски, за которыми по традиции следуют обычно сюрпризы в виде задержаний и арестов! Хочется надеяться на то, что никто из присутствующих не желает папе судьбы каторжанина!

По очереди посмотрев на жену и сына, одновременно, выдержав многозначительную паузу, полководец Бурков продолжил:

– Посему считаю необходимым и крайне важным немедленно передислоцироваться и сменить позиции. И вот что еще хочу добавить к сказанному: вопрос о переезде на голосование выноситься не будет. Примите это как свершившийся факт!.. Ну что, застыли, как кресты на погосте! Чай нальет кто-нибудь отцу сегодня?!

Супруга, давно привыкшая к командирским замашкам Василия Гавриловича, молча поднялась с места и направилась к плите ставить чайник. Витя же, качнувшись на стуле, прищурил глаза и с нескрываемым сарказмом в голосе спросил:

– И куда же на сей раз изволите, ваш бродь? Ужели назад на родину потянуло?!

Привычно пропустив мимо ушей давно уже не вызывающую раздражение иронию сына, Василий Гаврилович спокойно, в тон ему ответил:

– В Израиль на сей раз изволю!

– А чё, не в ЮАР? – продолжал ехидничать Витек.

– Далеко, да и не знаю я там никого.

– Ну, а на земле Обетованной, стало быть, знаешь?

– Выходит, что знаю. А вы, дорогие мои, тоже прекрасно знаете, что я, в отличие от некоторых, – при этих словах указательный палец правой руки Василия Гавриловича, протянутой через стол, уперся в грудь неугомонного отпрыска, – просто так воздух не люблю сотрясать, и если что и говорю, то за слова свои отвечаю! Помните, конечно же, моего сослуживца по заводу Кравеца Михаила Самуиловича?

– Это тот прохиндей, что «кинул» тебя, и нам пришлось сломя голову бежать сюда, в Москву?! – вновь не преминул уколоть отца Виктор.

– Именно тот! Он недавно вышел на меня, извинился за прошлое и в качестве покаяния за грехи свои (так сказал) готов оказать мне всяческую помощь и поддержку, если у меня тоже возникнет желание или необходимость разбить свой лагерь на берегах Священного Иордана. Не совсем уверен насчет желания, а вот необходимость у меня…, у нас точно возникла, причем крайняя! Кстати, Миша говорит, что он там довольно неплохо развернулся в банковской сфере. Вроде бы в Израиле все намного проще чем у нас, при наличии стартового капитала!

– Пап, а не кажется ли тебе, что ты хочешь наступить на те же «уралмашевские» грабли?

– Кажется, сынок, конечно, кажется! Только папа уже не тот. Научила жизнь кое-чему! Просто так мне нынче палкой в лоб не попадешь! А, впрочем, выбора-то у нас, как выясняется, нет, так что вопрос закрыт! На сборы трое суток. Больше дать не могу, время играет не в нашу пользу! Сам займусь билетами!

Виктор встал из-за стола и, запустив руки чуть ли не по локоть в карманы выцветших джинсов, вразвалку прошелся к окну. Постояв немного, созерцая унылый дворовый пейзаж, он развернулся, освободил карманы от тяжести рук, которые сложил на груди, присел на подоконник и, устремив взгляд в спину отца, произнес:

– Думаю, что трое суток, даже много. Вдвоем быстрее соберетесь…

– Как прикажете это понимать, молодой человек? – в голосе отца появились металлические нотки.

– Чтобы меня понять, совершенно необязательно иметь твое академическое образование, папа! Но если это и в самом деле трудно, попробую объяснить на языке любимых тобой пролетариев: в этот раз, я «не в теме». Вы едете одни, без меня. Я остаюсь в Москве! И прошу вас, родители мои дорогие, вспомните, пожалуйста, что мне через пару лет тридцатник стукнет! Обрежьте же, наконец, пуповину, отпустите меня!

Готовый уже было взорваться, Василий Гаврилович ощутил вдруг резко возникший приступ апатии и безразличия. В самом деле, с чего это он намертво приклеил к себе своего великовозрастного сына? Давно ведь нужно было предоставить ему возможность самому выстраивать свою жизнь! Наверное, хорошо, что сын сам это понял и изъявил желание приобрести независимость. Пусть так и будет!

– Хорошо, сын, ты и впрямь достаточно взрослый для принятия собственных решений! Делай, как считаешь нужным, но постарайся не забывать уроков, преподнесенных нам жизнью, и учиться на чужих…, моих ошибках!

***

Через несколько дней после отъезда родителей и получении от них сообщения о благополучном прибытии Виктор впервые, со дня последней встречи с Русланом залез на антресоли в спальне, где за коробками с елочными игрушками и разным редко используемым хламом хранилась пресловутая сумка.

Сидя на неубранной кровати, Виктор широко раскрытыми глазами смотрел на содержимое, стоящего между ног матерчатого сейфа. Содержимое одновременно радовало и пугало. Толстые, туго стянутые разноцветными резинками пачки светло-зеленых купюр, похожих на листья молодой капусты, в основной своей массе достоинством по сто и пятьдесят платежных единиц, уложенные плотными рядами, как кирпичи на поддоне, полностью занимали все грузовое пространство спортивно-переносного инвентаря с остатками гордой когда-то надписи «Nike» на потрепанном боку.

В последние дни Виктору не давала покоя все чаще всплывающая в памяти фраза Руслана, ставшая эпилогом их короткой дружбы: «Можешь тратить по необходимости, но осторожно, не привлекая внимания!». О легализации такой суммы не могло быть и речи, но очень хотелось бы придумать способ, позволяющий безопасно использовать имеющиеся средства, одновременно если не приумножая, то хотя бы восполняя потраченное. Неровен ведь час, вот возьмет Руслан и объявится!

Размышляя над тем, что ему делать с лежащей перед ним кучей денег, Виктор в раздумье доставал из сумки пачку, вертел в руках, затем небрежно бросал обратно и брал новую. Так повторялось снова и снова, пока трель лежащего рядом на кровати мобильника не вернула его к реалиям жизни. Звонил один из вновь приобретенных кабацких дружков – любитель халявных вечеринок и светских раутов, с приглашением посетить очередное мероприятие, назначенное на предстоящий вечер. Машинально ответив согласием. Не из-за желания поучаствовать в очередной, завуалированной под собрание членов элитного клуба, а по сути, обыкновенной попойке, но не находя иного способа избавить себя от сомнительного удовольствия на протяжении ближайшего получаса слышать этот гнусавый тенорок, восторженно повествующий о прелестях ожидаемого досуга, Виктор прервал разговор и с раздражением бросил трубку на кровать.

Сожалея о своей минутной слабости, благодаря которой ему теперь придется тащиться в один порядком опостылевший, за последнее время, ночной клуб, Виктор, чертыхаясь, запихал обратно коробки и пакеты, надежно скрывающие от посторонних глаз то, что и ему самому, как-бы того не хотелось и близко не лежало, было пока недоступно. Затем, критически осмотрев созданный им камуфляж, захлопнул дверцы шкафа и направился в ванную принимать вид достойного представителя светского общества.

Решение вопроса, так мучившего Виктора, нашлось в самом неожиданном месте, а именно на той самой вечеринке, куда он так не хотел идти, но не смог поступиться неосторожно данным словом.

…Когда всеобщее веселье не достигло еще своего апогея, а мысли участников пока не превратились в тягучий кисель, состоящий из продуктов распада этилового спирта, составляющего основу выпитого виски, джина и коньяка, но получившие уже свою расслабительную дозу серые вещества стали понемногу розоветь, и время перекуров сократилось до одной рюмки, Виктор, повинуясь стадному чувству, вслед за потянувшимися к выходу курильщиками вышел на улицу и, чиркнув зажигалкой, отошел в сторону от весело гомонящей компании. Общаться ни с кем не хотелось, тем не менее, природное любопытство взяло верх, и он без особого напряжения слуха разобрал все произнесенное разгоряченными голосами.

Среди прочих ярко выделялся голос незнакомого Виктору молодого человека, горячо доказывавшего собеседникам о грандиозных перспективах затеянного им бизнеса. Дело касалось поставок рыбной продукции из Норвегии и стран Балтии. Как понял Виктор, две поставки в Россию прошли успешно и принесли молодому коммерсанту хорошие дивиденды, которые он тут же направил на закупку очередной, еще более крупной партии. Но что-то пошло не так, и скоропортящийся груз застрял где-то на псковской таможне. Каждый день простоя неминуемо приближал момент перевода некогда свежайшей продукции в категорию «второй свежести», чего допустить крайне не хотелось бы! Недаром ведь сказано: «Осетрина не может быть второй свежести! Есть только одна, первая свежесть, она же и последняя! А если осетрина второй свежести, то это означает, что она тухлая!»23.

Причинами к возникновению неприятностей послужили накладки с оплатой таможенных пошлин, а при детальной проверке выяснилось, что с сертификацией перевозимой продукции тоже не все в порядке. Но в связи с тем, что не берущих мзду таможенников, готовых отказаться от черной икры в пользу буханки хлеба, в России конца девяностых можно было встретить разве что на лентах старого кино, вопрос о спасении драгоценного груза вполне можно решить положительно. И нужна-то для этого сущая безделица – каких-то несчастных двадцать тысяч долларов! К сожалению, в погоне за прибылью начинающий негоциант не учел возможные риски и все имеющиеся средства вложил в закупку, так что если не помогут ему друзья-товарищи, то он пропал! А ведь он не просто просит взаймы, он готов вернуть деньги с процентами, да и с какими – пятьдесят процентов от суммы займа в связи с экстренностью принятия решения!

Судя по реакции никотинозависимых, большая часть которых, восприняв душещипательную историю о таможенном произволе как незапланированную перспективу облегчения собственных кошельков, резко расхотела курить и, побросав окурки мимо урны, потянулась к дверям клуба, глас вопиющего в пустыне был услышан. Рядом с потенциальным банкротом осталось несколько человек, терять которым, кроме своих долгов, видимо, было нечего. Да и те нервно переминались с ноги на ногу, ища выхода из неловко сложившейся ситуации. Сам виновник конфуза, еще десять минут назад уверенный в том, что коллеги по цеху не смогут так запросто, не говоря ни слова, ему отказать, пребывал в прострации и, обводя пустым взглядом рядом стоящих, молча спрашивал: «Неужели это правда? Неужели вы допустите мою погибель?!».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (нем. Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei (NSDAP); сокр. НСДАП, аббр. в переводе – НСНРП или НСРПГ) – политическая партия в Германии, существовавшая с 1920 по 1945 год, с января 1933 – правящая, а с июля 1933 до мая 1945 – единственная законная партия в Германии.

2

СОБР – специальный отряд быстрого реагирования.

3

УБОП – Управление по борьбе с организованной преступностью.

4

Фемида – в древнегреческой мифологии богиня правосудия, вторая супруга Зевса.

5

Всероссийский физкультурно-спортивный комплекс «Готов к труду и обороне» (ГТО) – программная и нормативная основа системы физического воспитания населения, устанавливающая государственные требования к уровню его физической подготовленности и нацеленная на развитие массового спорта и оздоровление нации, гармоничном и всестороннем развитии личности, воспитании патриотизма и обеспечение преемственности в осуществлении физического воспитания населения.

6

ЧОП – частное охранное предприятие.

7

«Форрест Гамп» – драма, девятый полнометражный фильм режиссёра Роберта Земекиса. Поставлен по одноимённому роману Уинстона Грума (1986), вышел на экраны в 1994 году.

8

Ганнибал (247—183 до н. э.) – карфагенский полководец. Считается одним из величайших полководцев и государственных деятелей древности.

9

МИД – Министерство иностранных дел Российской Федерации.

10

Вернер Магнус Максимилиан фрайхерр фон Браун – немецкий, а с 1955 года – американский конструктор ракетно-космической техники, один из основоположников современного ракетостроения, создатель первых баллистических ракет, член НСДАП с 1937 года, штурмбаннфюрер СС (1943—1945).

11

Имеется в виду Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов.

12

Гостиница «Россия» будет закрыта для подготовки к сносу, ровно через три года – 1 января 2006 г.

13

МГТУ им. Баумана.

14

А. Розенбаум 1999 г. «Транссибирская магистраль».

15

Соната для фортепиано № 2 си-бемоль минор – фортепианная соната Фредерика Шопена, закончена в 1839 г., впервые опубликована в 1840 г. Наиболее известна её третья часть – Траурный марш, написана ещё в 1837 г.

16

А. Новиков 1983 г. «Город древний».

17

4 сентября 1991 г. Свердловску возвращено историческое название – Екатеринбург.

18

В. Бутусов 1986 г. «Взгляд с экрана».

19

САУ-100 – советская противотанковая самоходная артиллерийская установка (ПТ-САУ) периода Второй Мировой войны, класса истребителей танков.

20

«Басманом» называли дворцовый или казенный хлеб.

21

Мьёльнир – молот скандинавского языческого бога Тора, живущий собственной жизнью, зачастую, неподконтрольный даже хозяину.

22

Операция «Барбаро́сса» (Директива № 21. План «Барбаросса») – разработанный в 1940—1941 годах план нападения нацистской Германии на СССР.

23

М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита».