Захват Неаполя. Скала Роз

К нескрываемой радости Ги де Леви де Ла Гард и де Мирпуа граф вырос, окреп и раздался в плечах, превратившись в высокого и статного рыцаря с горделивым взглядом стальных глаз и королевской осанкой. Поначалу, Ги испугался, что, может быть, время и власть испортили юного принца, ведь он сохранил у себя в сердце только этот образ. Но, слава Богу, это было не так! Шарль широко улыбнулся, его глаза засветились тем радостным и задорным детским светом, который не может врать. Он помнил о своем друге!

– Бог ты мой! – Воскликнул он, прерывая свой военный совет, лишь только Ги переступил полог его палатки. – Ги, брат мой! Друг мой!..

Они обнялись, Шарль представил рыцаря своим соратникам и так лестно отрекомендовал его, что Ги впору было топиться! Он и сам не ожидал, насколько он талантлив, храбр и опытен! Чтобы оправдать лестные слова принца крови, Ги буквально из кожи лез, стараясь быть в авангарде любого боя или осады замка.

Казалось, Шарль совершенно позабыл о клятве под грушевым деревом, но это было не так! Однажды, когда они (дело было ранней осенью) осаждали предместья Сент-Омера, граф Шарль подъехал к большому требюше, возле которого сидел на траве Ги де Леви. Тот набрал полный шлем спелых груш и, прикрикивая на персонал осадной машины, с нескрываемым наслаждением поедал фрукты. Грушевый сок брызгал во все стороны, стекал по губам и подбородку, когда Ги откусывал большие куски от изумительных осенних плодов.

– О-о! Я смотрю, ты остаешься верен своим детским привычкам! Мессир Ги «Груша» де Леви!..

Ги бросил огрызок груши, встал и поклонился графу, после чего, подошел к нему и протянул большую спелую розовато-золотистую грушу:

– Я, мой друг, никогда не забывал!

Граф Шарль весело расхохотался и с удовольствием съел протянутый плод, выплюнув на траву только плодоножку груши. Рыцари и сеньоры, сопровождавшие Шарля, весело засмеялись, наперебой обсуждая то, как граф придумал красивое прозвище своему другу.

Так, с легкой руки графа Шарля де Анжу Ги де Леви де Ла Гард и де Мирпуа получил прозвище «Груша», сохранившееся за ним до сих пор. Оно было добрым, приятным и не таким обидным, как у некоторых сеньоров. Ги даже заплатил фламандским оружейникам и попросил изготовить цепник, а его ударные шарики были отлиты в форме груш, усеянных острыми стальными шипами.

      Рыцарский род де Леви получил еще одного воина, имевшего боевое прозвище.

Первый рыцарь рода де Леви – мессир Годфруа был прозван «Святым». Второй рыцарь рода – мессир Филипп де Леви уважительно назывался «боевым шершнем», деда Ги де Леви все звали «маршал», так что прозвище «Груша», хотя и выделялось на общем фоне, но ничем не позорило прозвища предков…

Вернемся же в залу донжона, где Ги «Груша» встречал королевского гонца…

– Мессир Ги де Леви де Мирпуа де Монсегюр и де Ла Гард, прозываемый «Груша»? – Королевский гонец учтиво поклонился.

– Я слушаю вас, шевалье… – Ги де Леви встал из-за стола и подошел к нему. – Прошу вас разделить со мной и домочадцами вечернюю трапезу.

– Благодарю вас, сеньор Ги, – гонец замялся, подбирая слова. Было видно, что он проголодался, но долг, как видимо, был важнее голода. – Его величество Людовик Французский повелел мне доставить вам сие письмо. – Он вынул из небольшой поясной сумки свернутый в трубочку пергамент и, приложив его к сердцу, протянул рыцарю.

Ги принял бумагу, поцеловал королевскую печать, отдавая дань уважения своему сюзерену, и жестом пригласил гонца присесть к столу. Тот коротко кивнул и присел за стол. Слуги быстро положили на тарелку, поставленную пред гостем, большой кусок оленьей ноги, отлично прожаренной с чесноком и специями.

«Груша» сломал печать и пробежал глазами текст письма. Он вздрогнул от неожиданности. Король лично просил его прибыть в Марсель к началу декабря и вступить в армию графа Шарля де Анжу.

Он машинально подошел к своему креслу и сел, продолжая вчитываться в строчки.

Один из рыцарей, сидевший рядом с ним, осторожно спросил:

– Что-нибудь стряслось, мессир?..

– Да, друг мой. Стряслось. – Он не мог скрыть улыбку. – Его величество призывает меня в «шевоше», которое собирается в Марселе…

Гуго, так звали рыцаря Ги де Леви, от радости присвистнул и стукнул кулаком по столу:

– Слава Господу! А то мы засиделись здесь, в глуши! Но, мессир, почему в Марселе? Ведь город подвассален империи! Неужели его величество решился воевать с германцами?..

– Когда прибуду, тогда и узнаю, Гуго… – Он окинул глазами всех собравшихся за столом, улыбнулся и произнес. – Чего же вы перестали кушать? Прошу вас, сеньоры, и вы, мессир гонец…

Молодая жена Ги де Леви, Изабелла де Марли, побледнела и, чуть было, не потеряла сознание от неожиданного известия. Служанки осторожно подняли ее за руки и отвели в детский сектор дома рыцаря. Она была на третьем месяце беременности, но токсикоз и внезапные перепады настроения очень сильно беспокоили женщину.

– Милый, я направляюсь в спальню, где приготовлю тебе горячую воду… – бледная, но очень красивая женщина величаво поклонилась собравшимся рыцарям и, поддерживаемая под руки служанками, медленно удалилась из большой залы.

После свадьбы, состоявшейся в 1260 году, красавица успела родить дочь Амели и сына Жана, о котором старые рыцари, помнившие его грозного деда, Бушара де Марли, говорили, что он очень похож на него.

Ужин прошел в несколько напряженной атмосфере. Молодые пажи Ги стали мечтать о том, что рыцарь их возьмет с собой в качестве оруженосцев, они отличатся в сражении и станут рыцарями, обязательно проявив героизм и спася жизнь короля, никак не меньше…

Гонец с аппетитом доел большой кусок оленины, вытер жирные губы и щеки холстиной, встал и подошел к хозяину стола:

– Мессир Ги, позвольте мне отозвать вас на пару слов…

Ги встал из-за стола и проводил гонца в дальнюю комнату, отделенную от большой залы тяжелой портьерой.

– Слушаю вас, мессир… – Ги старался произнести слова как можно медленнее, чтобы скрыть волнение.

– Его королевское высочество принц крови Шарль де Анжу и де Провен просил передать вам вот это… – гонец протянул маленькую засохшую грушевую веточку.

Ги трепетно принял ее и на глазах недоумевающего гонца прикоснулся к ней губами.

– Это очень важный предмет для меня, мессир гонец… – ответил он, поймав удивленный взгляд.

Гонец поклонился и произнес:

– Это еще не все, мессир де Леви. Король просил передать вам следующее: Шарлю нужен защитник, помощник и… – он замялся, не решаясь произнести последнее слово. Потом, вздохнул и, глядя в глаза де Леви, добавил. – И нянька…

Ги поклонился и ответил:

– Передайте его величеству, что Ги де Леви де Ла Гард и де Мирпуа защитит жизнь и члены его царственного брата…

– Больше и не требовалось услышать. Простите, но мне надо еще сделать небольшой крюк до Каркассона… – гонец поклонился и, сославшись на неотложные королевские дела, собрался покинуть комнату, а вместе с ней и замок.

– Если не секрет, – Ги дотронулся до плеча гонца. – Кто-нибудь еще был оповещен о предстоящем «шевоше»?..

Гонец на секунду задумался, после чего ответил:

– Ограниченное число сеньоров. Кроме вас, мессир де Леви, король повелел мне оповестить и пригласить мессира Филиппа де Кастр. Надеюсь, что вы знакомы с ним…

– Да, конечно. – Ответил Ги. – Мессир де Кастр приходится племянником покойному графу Симону де Монфор, с коим мой дед покорял здешние края.

– О, я, признаться, и позабыл, что вашим дедом был сам мессир маршал де Ла Фо!..

– Ничего, шевалье… – де Леви протянул ему руку. – Удачи…

Гонец пожал руку:

– Благодарю и отвечаю взаимностью…

– Не смею больше вас задерживать…

Через несколько минут Ги услышал цоканье копыт. Гонец и его спутники покидали замок, устремляясь в непроглядную темень осенней ночи.

– Простите, хозяин, когда мы будем выезжать?.. – Молодой оруженосец Пьер не мог скрывать своего радостного возбуждения.

– К началу декабря нам следует прибыть в Марсель к его светлости Шарлю де Анжу и де Провен…

– Матерь Божья! Мы поступаем в войско графа Шарля Храброго?! Какая удача!.. – не смог удержаться Пьер.

– Все, ты мне порядком надоел. – Ги обратился к своим рыцарям. – Мессиры, я возьму с собой только «ордонансное копье». – Он окинул взглядом своих воинов. Их глаза горели от возбуждения. – Замечу, сеньоры, что я лично отберу воинов и, не обессудьте, если кто-нибудь из присутствующих останется на владениях. Порядок должен поддерживаться, а катары все еще шевелятся, хотя и меньше день ото дня… – Ги переживал, боясь обидеть кого-либо из своих рыцарей, рассчитывавших на участие в реальных боевых действиях и надежде получить лен из рук самого графа де Анжу – брата короля Людовика. – К тому же, как мне стало известно, один из наших фуражных конвоев был разграблен в ущелье, что севернее замка Монсегюр. Да и кто-то должен остаться, чтобы продолжать поиски пропавших сокровищ, исчезнувших из замка перед его сдачей…

Это был тонкий и рассчитанный ход. Ги рассчитывал отвлечь мысли своих воинов, прежде всего, соблазном нахождения легендарных сокровищ, накопленных катарами за пару сотен лет и хранившихся в Монсегюре, замке, считавшемся неприступным.

Рыцари возбужденно зашумели, обсуждая новости и слова их сюзерена.

– Простите сеньоры, не знаю, как вы, а я отправлюсь почивать. Завтра назначаю смотр войск. Я проведу его сразу после утренней молитвы. Спокойной вам ночи, ребята…

ГЛАВА III.

Ночь перед отъездом и смотр отряда.

Замок Мирпуа. Ночь с 10 на 11 декабря 1265г.

Ги прошел по длинной галерее, соединявшей донжон с жилым домом. Слуга шел впереди рыцаря, освещая путь мерцающим светом факела. Причудливые тени ложились на каменную кладку стен, пол и потолок, колышась в такт движениям рыцаря и слуги.

– Спасибо, Огюст. Спокойной ночи. – Слуга поклонился и собирался уйти, когда рыцарь остановил его, добавив. – Передай-ка шателену, чтобы сегодня ограничил выдачу вина ночной страже. Я желаю их увидеть бодрыми, а не серыми и помятыми…

– Будет исполнено, хозяин. – Огюст поклонился и ушел.

Ги открыл дверь в спальню, стараясь не скрипеть петлями. Но дверь, все-таки, предательски скрипнула, выдав его.

– Милый, это ты? – Раздался томный женский голос.

– Да, Изабель, это я, кто же еще… – Ги немного расстроился, что не смог застать ее спящей. – Прибыл королевский гонец. – Он присел на край постели и стал стягивать с себя высокие кожаные сапоги, котту и рубашку. – Купальня, наверное, уже успела остыть?..

Женщина поднялась на постели, тяжелая простыня, прикрывавшая ее тело, сползла к коленям, открывая красивое и точеное тело с крепкими грудями, служивших украшением ее красоты и молодости. Едва заметный животик не портил ее, а наоборот, придавал какой-то свой, утонченный шарм. Беременность не уродовала, а красила Изабель, делая ее неотразимой, влекущей и желанной. Ги сглотнул слюну – насколько она была соблазнительна. Она откинула назад свои пышные и длинные волосы цвета воронова крыла и прижалась к широкой спине рыцаря:

– Что-то стряслось, да?

– Да, родная, стряслось… – Ги повернулся к ней, обнял за плечи и, заглядывая в ее бездонные глаза зеленого цвета, прошептал. – Меня отзывает король…

– Я уже слышала… – она пристально посмотрела ему в глаза. – Больше ничего? Ты ничего не скрываешь от меня?..

– Что ты, дорогая… – изумился Ги, обнимая ее за плечи.

– А мне, признаться, показалось, что тебя отзывают из-за того, что ты слишком мягок к еретикам и не гоняешься за ними по горам?.. – забеспокоилась женщина.

– Нет-нет, это не из-за катаров… – Ги нежно поцеловал ее в шею. – Так купальня готова или нет? Мне, скорее всего, завтра выезжать, а я еще не мылся…

– Да готова, готова, – Изабель слезла с постели и, сунув ноги в теплые меховые тапочки, пошла к большой занавеси, разделявшей комнату. – Я уже и сама успела помыться, и воду сменить два раза пока тебя ждала…– Она прошла мимо пылающего камина, который с удивительной красотой прорисовал ее точеный силуэт, отодвинула тяжелую гобеленовую портьеру и показала Ги большую круглую дубовую бочку, распиленную пополам, над которой поднимался густой пар от горячей воды. Два больших железных котла висели над камином. В них подогревалась свежая вода. – Иди, я уже все приготовила…

Ги быстро разделся, пробежал по коврам в купальню и плюхнулся в воду, подняв кучу брызг и выплеснув огромное количество воды на каменные плиты.

– Ах, ты, поросенок!.. – засмеялась Изабель, взяла грубую рукавичку, лежавшую в кадке с раствором мыльного корня, и стала тереть тело рыцаря. Красивые груди колыхались в такт с движениями ее тела, заставляя Ги позабыть о последних новостях. Его рука машинально потянулась к ее талии, погладила крепкие и упругие ягодицы, вспотевшие от пара купальни, прошлась по внешней поверхности бедра, приятно пощекотав женщину. Она взвизгнула и улыбнулась, обнажая красивые ряды крохотных белоснежных зубов, поправила рукой вспотевшие волосы и убрала их с лица. – Перестань баловаться, дай, я тебя вымою сначала!..

– Ты уже меня вымыла! – засмеялся Ги. – Все сердце мое вымыла от других женщин, оставив только себя…– Он снова провел рукой по ее бедру и, скользнув между ног, осторожно коснулся треугольничка густых и жестковатых кучерявых волос, прикрывавших лобок Изабель. Она ойкнула и попыталась отстраниться, но палец Ги уже проник в ее горячее и зовущее лоно и замер в нем на несколько секунд. – Все! Я тебя поймал на крючок, моя рыбка…

Изабель наклонилась к нему и поцелуем обожгла его сердце. Ее сладкое и прерывистое дыхание возбуждало рыцаря, а горячий и возбужденный язычок, скользивший по его губам во время поцелуя, закружил голову Ги. Он нежно коснулся пальчиком небольшого бугорка, выступавшего над входом в лоно. Изабель страстно выдохнула, но не отодвинулась от его руки, а наоборот, второй рукой прижала его палец к себе, стараясь надавить сильнее. Ги немного приподнял голову и провел язычком по возбужденным соскам Изабель, которые подрагивали и твердели от его нежных прикосновений.

Ги обнял ее и потянул к себе, намереваясь уронить в купальню. Изабель игриво сопротивлялась, изгибаясь своим телом, словно грациозная кошка, но не противилась желаниям рыцаря. Точеное тело Изабель, покрытое небольшими жемчужинами пота, с шумом и плеском повалилось в большую купальню, выплеснув множество брызг, заискрившихся в свете горящего камина.

– Безобразник! Как был в детстве хулиганом и безобразником, так и остался!.. – засмеялась она, целуя Ги в губы. Она покрыла его лицо, шею и плечи поцелуями, подрагивая от возбуждения и томившего ее желания. – Тебе скоро сорок стукнет, а ты все еще ведешь себя, как мальчишка…

– А мне это не мешает… – смеясь, ответил Ги, лаская Изабель по плечам и груди своими сильными руками. – Состариться и покрыться плесенью я еще успею, не переживай!..

Она придвинула свое лицо к его лицу и пристально посмотрела в глаза. Её расширенные зрачки проникали внутрь сознания рыцаря, уносили в край, неведомый, полный наслаждения, неги и спокойствия.

– Скоро ты уедешь и оставишь меня одну в этой дикости и глуши… – она поцеловала его долгим и страстным поцелуем. – Только не говори мне, пожалуйста, что это не так…

– Что бы ни случилось, Изабель, ты останешься навсегда в моем сердце… – Ги обнял ее и усадил себе на живот. Она гладила руками его мощные плечи и, закрыв глаза, еле слышно шептала что-то приятное для слуха рыцаря. – Ты как моя законная супруга останешься жить в замке, будешь управлять землями и командовать нашими гарнизонами…

– Да? – Возмутилась она и открыла глаза, обиженно посмотрев на него. – Ты предлагаешь мне командовать твоими грубиянами-рыцарями, у которых что ни слово, то нецензурная брань?! Командовать этими разбойниками, все отличие которых от еретиков заключается в том, что они носят кресты на шеях!..

– А что в этом плохого?.. – Ги решил немного поиграть с ней, разыгрывая роль простачка. – Не отправлять же тебя домой к твоей маме…

– Да ты издеваешься надо мной! – Глаза Изабеллы стали наполняться слезами. Она часто-часто заморгала глаза, пытаясь сдержаться, но это у нее не получилось. – Какой же ты подлец!..

– Изабель, милая моя, перестань плакать, я просто пошутил… – он попытался успокоить женщину, покрывая поцелуями ее глаза, щеки и губы. Солоноватый привкус слез, смешанный с нежным и дурманящим запахом кожи Изабеллы, был настолько приятен на вкус, что у Ги начала кружиться голова. – Глупая, я же еще даже и не уехал. Я даже не знаю, поеду ли вообще…

– Ты что – с ума сошел?! – Изабелла вмиг перестала плакать и, оттолкнувшись от его рук, посмотрела на рыцаря сверху вниз. – Нельзя допустить такую глупость! Приказы сюзерена не обсуждают и не игнорируют…

– А я вот возьму, да не поеду! – Ги начал шутить с ней, разыгрывая из себя упрямца. Ему нравилось наблюдать за ней в моменты, когда она возбуждалась. Изабель с недоумением посмотрела на него. Ги улыбнулся и ответил. – Пошутил…

– Слава Богу… – выдохнула она. – А то, признаться, подумала о том, что ты с ума сошел, отказывая королю…

– Да, если честно сказать, – Ги виновато пожал плечами, – этот вызов требует меня не к королю, а в войско его младшего брата…

– Его светлости Шарля «Хулигана» ?.. – удивилась она. – Бог мой, что это он задумал?..

– Пока не знаю. Только то, что сбор армии назначен на декабрь в Марселе… – ответил Ги де Леви. – Может быть, он собрался воевать с германцами, чтобы перенести свой оммаж к своему старшему брату…

Он выпустил Изабель из своих объятий. Она встала и вылезла из купальни, взяла большую простыню и, завернувшись в неё, подошла к кровати и легла. Ги облился прохладной водой, вылез следом за ней и стал обтираться льняными полотенцами. Его тело разогрелось, каждая мышца ощущала прилив теплоты и сил, толкая его к ложу, туда, где лежала его любимая.

– К тебе можно, мой сладкий зайчик?.. – он игриво заглянул в ее бездонные глаза.

Она молча улыбнулась и погладила его рукой по волосам, все еще мокрым после купания.

Ги быстро забрался под простыню и, поцеловав ее долгим и страстным поцелуем, спросил:

– Изабель, скажи, а почему у всех «горькие зайчики», а у меня «сладкий»?..

– Перестань баловаться, шалун… – засмеялась она и прижалась к нему своим разгоряченным телом…

На утро, после молитвы, Ги проводил смотр своего гарнизона, намереваясь отобрать с собой в поход только самых надежных и проверенных воинов. Гарнизон, которым командовал шателен, выстроился во внутреннем дворе замка. Молодежь, старательно начистив амуницию и оружие, нервно переступала с ноги на ногу и перешептывалась, с трудом скрывая возбуждение, вызванное вчерашним визитом королевских гонцов, доставивших неожиданный вызов в армию. Рыцари постарше деловито разговаривали с шателеном, уверенные в том, что их реальный боевой опыт наверняка послужит им пропуском в отряд их сеньора.

Ги вышел из часовни, где он исповедался местному священнику, и кивнул шателену. Тот громко выкрикнул команду на построение. Четкие и слаженные действия воинов понравились рыцарю, который улыбнулся, но не проронил ни единого слова. Он молча прошелся перед рядами воинов, молча осматривая вооружение и внешний вид воинов, кое-где поправил ремни, удручающе покачал головой, заметив на наконечниках копий у трех молодых воинов ржавчину, после чего развернулся и, выйдя на середину строя, громко произнес:

– Ребята! Король повелел мне убыть в Прованс на соединение с армией графа Шарля де Анжу, которая собирается в Марселе! Дальнейшие цели и задачи мне, к несчастью, неизвестны! Исходя из того, что его светлость Шарль не является моим сюзереном, я, повинуясь приказу короля, сегодня же выеду из замка, захватив с собой лишь одно полное копье! – Он пробежал глазами по рядам воинов. – Возьму только надежных и проверенных рыцарей, самых лучших стрелков и самых выносливых слуг, включая оруженосцев и конюших! Каждому воину приказываю подготовить по четыре коня!.. – Гарнизон оживленно загалдел.

Ги удивленно посмотрел на шателена. Тот вмиг сообразил и, развернув голову к воинам, громко крикнул:

– Разговоры в строю! Ух, я вас, обормотов!.. – шателен сдобрил свою фразу богатым потоком нецензурщины.

Воины гарнизона примолкли и подравняли свои ряды. Ги, дождался тишины и сказал:

– Из строя выходят мессиры Оноре, Гуго, Шарль и Рауль, прошедшие со мною кампанию в Эно! Мессиры, выберите сами оруженосцев и конюхов!.. – рыцари улыбнулись и вышли из строя, окидывая горделивыми взглядами остальных воинов, оставшихся стоять в строю. Ги снова пробежался глазами по воинам. – Жан, Пьер, Диего и Жак, – он отобрал умелых арбалетчиков, знавших толк в осадных машинах, – вы тоже едете со мной! Десятикратный запас арбалетных болтов, зимнюю и теплую одежду получите в арсенале! – Он кивнул в сторону небольшого каменного строения, чей угол виднелся из-за конюшен. – Шателен! Подготовьте провизию в дорогу, да по четыре коня на каждого воина…

– Будет исполнено, хозяин… – шателен поклонился.

Ги довольно покачал головой и добавил, адресуя ему свои слова:

– Жан, извольте принять командование гарнизоном замка, дистриктом и всеми землями! Прошу вас помогать моей супруге Изабелле во всем…

– Не извольте беспокоиться, мессир Ги… – Жан поклонился. – Земли, замки и имущество будут исправно содержаться, а подати и налоги сдаваться вашей супруге Изабелле…

– Спасибо, я и не сомневался… – Ги похлопал его по плечу. – Прикажи перековать моего белого декстриера-иноходца, его я возьму с собой…

– Каких еще лошадок изволит ваша милость?..

– Для меня подготовь трех фламандских першеронов. Они крепкие, выносливые и вытерпят морозы, если что…

– Так они уже готовы, ваша милость! Я еще вчера, как только увидел королевских гонцов, так тут же и приказал кузнецам перековать всех коней… – Жан осклабился щербатой улыбкой. – Слава Богу, но за замком я смотрю в оба!..

– Вернусь из шевоше, если Бог даст, подумаю о том, чтобы выделить тебе лен… – словно вскользь обронил Ги де Леви. На самом же деле этой своей фразой он приковал Жана к замку. Теперь он будет, словно сторожевой пес, денно и нощно сторожить владения, не позволяя пропасть не только истершемуся денье, но и лишнему колоску пшеницы. – Готовь колонну к маршу. Я поднимусь наверх и попрощаюсь с женой…

Он стрелой влетел на второй этаж, пробежал по коридору и распахнул двери спальни. Изабелла мирно спала, свернувшись калачиком на широкой кровати, накрытой балдахином. Простыня сползла, обнажив роскошный зад и одну ногу. Шикарные волосы разметались по подушкам, словно огромное разливанное море.

Ги улыбнулся, крадучись подошел к постели и, осторожно присев, нежно поцеловал спящую жену. Изабель нежно проворковала во сне и, не открывая глаз, обняла его…

Колонна вышла из замка с задержкой в три часа. Рыцари понимающе переглянулись, увидев своего сеньора, выбежавшего из дома и торопливо поправлявшего одежды…

ГЛАВА IV.

Большой сбор войск в Марселе. Встреча с Шарлем де Анжу.

Марсель. Графство Прованс. 10 декабря 1265г.

Город и порт Марсель – столица графства Прованс буквально кишел разномастной публикой, наводнившей всю близлежащую округу. Рыцари-башельеры, знатные и родовитые сеньоры-баннереты, наемники из близлежащих немецких и итальянских княжеств, в подавляющем большинстве пикинеры или арбалетчики, выходцы из Брабанта, Фландрии и Эно, цокающие испанцы, жужжащие португальцы встречались на всем пути следования небольшого, но прекрасно экипированного отряда. Под родовым флагом, на котором по золотому полю шли три черных стропила, на белом иноходце ехал сам предводитель отряда – мессир Ги де Леви де Мирпуа де Монсегюр и де Ла Гард по прозвищу «Груша».

Наемники с интересом разглядывали коней, сбрую и вооружение рыцарей, понимающе кивали головами и провожали отряд завистливыми взглядами, грустно вздыхая о том, что у них нет таких же коней или вооружения.

Разномастная толпа уже порядком задергала местное население, грабя и орудуя по округе, дело дошло до того, что городская делегация во главе с эшевеном Марселя в вежливой, но резкой, форме попросила графа Шарля, по возможности, как можно скорее уводить свою армию за пределы графства или, на худой конец, городского дистрикта. Шарль де Анжу молча выслушал делегатов, с большим трудом подавил в себе приступ гнева, покраснел до багровости, но признал правоту требования и пообещал покинуть город и графство до конца недели. Но для начала, чтобы не сильно раздражать торговцев и горожан (ведь Марсель, как-никак, а столица его графства и ему еще придется жить в нем) Шарль приказал всем войскам покинуть город и разместиться на огромной поляне, примыкавшей к городу и порту с востока. Время было зимнее, но погода стояла терпимая, если не считать мерзких дождей, зачастивших, как назло, с первого дня переезда.