Неожиданный Город. Фантастический роман

Он подумал и обвиняюще припечатал:

– Сами виноваты! Это… бдеть надо было лучше!

– Ладно, проехали… – вздохнул Самсонов.

Тут несмело, бочком, приблизился ефрейтор Воробей.

– Товарищ полковник! Разрешите обратиться к товарищу майору?

– Разрешаю! – буркнул Андреев.

– Товарищ майор! Я видел, как двое с лошадями во-он туда шли… – боец показал пальцем на юго-восток.

Лицо майора просветлело:

– Так, что ж ты сразу не сказал?!

– Вот… говорю…

Все рысцой побежали в указанном направлении. Через сорок минут обнаружилось ущелье.

– Да-а… – пробормотал Тепляев, вытирая взмокревший от усилий лоб несвежим носовым платком, – Туда, значит, утекли…

– В погоню! – вскричал Самсонов, выхватывая пистолет, – За мной!

– У них фора большая, – угрюмо сплюнул Тепляев, – Да и смеркаться вот-вот начнёт… и проводник нужен…

Андреев, хватавший ртом воздух, одышливо пропел:

Там, где пехота не пройдёт

И бронепоезд не промчится,

Угрюмый танк не проползёт…

Самсонов радостно подхватил:

– Там пролетит стальная птица!

Все посмотрели на Шпырю. Тот задумчиво почесал небритый подбородок:

– До темноты полчаса… Дождёмся утра, никуда они до рассвета не денутся. Лагерем встанут.

– А если уйдут? – заволновался Самсонов.

– Никаких «если»! В темноте не полечу! Инструкция запрещает! – отрезал вертолётчик.

Вернувшись в палатку Андреева, устроили военный совет.

Самсонов настаивал на ночной погоне всем личным составом. Андреев возражал, мотивируя отсутствием фонарей.

– В темноте не только мерзавцев не увидим, даже если и догоним, а ещё и ноги переломаем или в пропасть сверзимся!

– Хочется, ведь, быстрее… – всхлипнул майор.

Шпыря наставительно изрёк:

– Быстро только девку испортить можно!

Тут подал голос Тепляев:

– Я предлагаю вот, что: на рассвете отделение бойцов под моей командой выдвигается на тропу и преследует гадов. Местные, надеюсь, предоставят проводника. Одновременно вертолёт майора Шпыри отслеживает беглецов с воздуха и фиксирует их на месте, ненавязчиво, но угрожающе постреливая из пулемёта и предлагая сдаться через громкоговоритель.

– А у меня громкоговорителя нету, – развёл руками Шпыря.

– Ну… тогда придётся без него… просто так кричать.

После уточнения мелких деталей сей план утвердили.

Тепляев сходил и лично договорился с Хи-Лонем насчёт проводника. Проводницей была назначена девушка Хе-Донь, запросившая за эту работу двадцать рублей. Согласились, куда же деваться. Договорились выступать с рассветом.

Едва небо слегка позеленело на востоке, отряд, состоящий из десяти бойцов под командой сержанта Викуленко и возглавляемый Тепляевым, вступил на тропу. Хе-Донь, вооруженная двустволкой, шла второй. Спустя десять минут поднялся в воздух вертолёт. Устье ущелья было узкое, поэтому Шпыря полетел не вдоль его, а правее, туда, где ущелье переходило в карниз над пропастью. Пулемёт Дегтярёва находился в опытных руках старшины Кипяткова.

– Не уйдут, гады? А, ребята? – задал риторический вопрос Шпыря.

– Вах! – отозвался Колумб, вложив в это междометие всю свою уверенность в победе добра над злом.

– Не уйдут, товарищ майор, – согласился старшина.

– Ты, Гриша, помни, однако, что их нужно живьём взять! Стреляй, но мимо, чтоб только попугать. Но, не очень мимо.

– Товарищ майор! – обиженно воскликнул Кипятков, – Я с пулемёта на ста шагах свечу гашу!

– О! Это здорово! Тогда, если кочевряжиться начнут, отстрели какое-нибудь ухо для пущего устрашения!

– Есть отстрелить ухи!

Чжан Ли и Маккартни тоже двинулись в путь, едва рассвело. Через полчаса Дуглас остановился и поднял руку:

– Я что-то слышу…

Чжан Ли тоже замер и прислушался:

– Вертолёт! В укрытие, живо!

Они укрылись за скалой, но лошадей спрятать не смогли. Китаец передёрнул затвор, досылая патрон в ствол.

– Будешь стрелять? – заволновался Маккартни, – А, Чжан Ли?

– Буду, если придётся, – угрюмо ответил тот.

– Вон они! – триумфально завопил Колумб через час поисков, для которых вертолёт несколько раз летал туда-сюда, – Вон ихние лошади, да!

– Угу, – удовлетворённо хмыкнул Шпыря, притормаживая летательный аппарат и зависая метрах в пятидесяти от обрыва, – Теперя никуда не денутся! Ну-ка, Гриша, стрельни туда!

Кипятков прицелился и дал короткую очередь поверх конских голов.

Майор набрал полный живот воздуха и заорал:

– Говорит майор Советской Армии Шпыря! Чжан Ли и Маккартни, немедленно сдавайтесь! Руки вверх! Оружие бросить… нет, не бросить, а аккуратно положить на землю!

Это он в последний момент вспомнил, что винтовка у беглецов казённая, а значит, её необходимо сберечь.

– Что делать будем? – встревожился американец, – Вон, даже пулемёт у них!

– Не суетись, – процедил сквозь зубы Чжан Ли, – Им нас оттуда не достать, ближе вертушка не подлетит, за стену зацепится… Да и не смогут они долго висеть. Часок-другой – и улетят. А пешая погоня нас тоже не достанет!

– А если они солдат через тот пролом переправят? Там приблизиться можно!

– Тоже верно…

Тем временем Шпыря повторил свой призыв, а Кипятков снова принялся стрелять. Лоб Дугласа посекло каменной крошкой.

– Я ранен! – взвизгнул он, увидев кровь.

– Фигня! Царапина.

– Ага, тебе-то фигня! А я кровью истекаю!!!

Нехотя Чжан Ли поднял винтовку к плечу и прицелился сквозь узкую щель. Затягивать это противостояние было нельзя. Ещё и вправду солдат перетащит, или те сами обходной путь найдут. Задержав дыхание, осторожно потянул спусковой крючок…

– Что дэлать будем, камандир? Сесть-то мы не можем по любому, чтоб их на борт взять. Может, коней ихних застрелить?

– Нельзя, это же народное достояние, – возразил майор, – Сделаем вот, что: вернёмся, возьмём на борт Тепляева с отрядом и перебросим ниже по тропе!

– Но, там тоже сесть негде! – возразил Христофор.

– Ничего, по тросу спустятся.

И Шпыря двинул рукоятку, увеличивая обороты.

И в этот момент…

Тепляев со своей командой вступил на карниз. Всё это мероприятие ему ужасно не нравилось. Не его дело шпионов ловить! Но, с другой стороны, если он сам поймает цереушника и этого предателя Чжана, то, безусловно, реабилитируется. Вздохнув, он ускорил шаг. Карниз сузился. Теперь он был всего сантиметров шестьдесят в ширину, и клубящаяся туманом бездна… ну, не то, чтобы пугала, но настораживала.

«Костей не соберёшь!» – опасливо подумал Тепляев и прижался плечом к скале.

Из-за этого шаг замедлился, и Хе-Донь нетерпеливо подтолкнула милиционера. Поворот, ещё поворот… Оп-па! Карниз был обрушен! И верёвку на другую сторону не перебросишь…

«Что делать? Возвращаться? Или связаться по рации с вертолётом?»

Пока он раздумывал, Хе-Донь ловко вскарабкалась по почти отвесной стене и закрепила верёвку за каменный гребень метрах в двадцати выше. Затем, отодвинув Тепляева, разбежалась, качнулась, как маятник, и перелетела через пролом. Прямо, человек-паук! Изумлённые бойцы принялись восхищённо материться, когда над обрывом протянулась верёвка, туго натянутая и прочно закреплённая за скалу на другой стороне.

Преодолеть надо было около пяти метров. Зажмурившись, Тепляев пополз, подтягиваясь руками и обхватив верёвку ногами. Страшно было – не передать!

«Чтоб я ещё раз… Да не дождутся этого мои враги!»

Вот и карниз. Хе-Донь схватила Зиновия Степановича за шкирку и легко втянула на твёрдую почву. Бойцы по одному переползли следом.

– Вперёд! – воодушевлённо скомандовал Тепляев, – Преследуем гадов!

Вскоре послышался стрекот вертолёта. Судя по тому, что звук не удалялся и не приближался, вертолёт висел на месте.

«Ага! Значит, зафиксировал мерзавцев!» – обрадовался милиционер, бодро шагая по каменистой тропе с пистолетом наголо.

Бойцы, на всякий случай, тоже приготовили оружие к бою.

Ещё через километр все услышали пулемётные очереди. Всё шло по плану! Не дают супостатам сойти с места!

Но раздался одиночный винтовочный выстрел, раскатившийся гулким эхом…

Глава пятая

Директор Центрального Разведывательного Управления Соединённых Штатов Америки Ричард Макгарра Хилмс стремительно вошёл в Овальный Кабинет. Президент Америки Линден Джонстон тревожно вскинул на него глаза: врываться без предварительного согласования было, по меньшей мере, не принято и считалось невежливым.

– Что случилось, Ричард Макгарра? Надеюсь, не война? Ты даже секретаря не предупредил о визите!

Хилмс плюхнулся в кресло и открыл принесенную с собой кожаную папку.

– Хорошо, что я застал тебя на месте, Линден, ибо дело наисрочнейшее и наиважнейшее. Нет, это не война, но гораздо интереснее!

Он налил себе газировки без сиропа из сифона и жадно выпил.

– Вот, послушай: на Памире совки открыли неизвестный и неучтённый город!

– Не понял! Как-так, город? – удивился Джонстон.

– А, вот так! Раньше там было пустое место, а теперь город с семьюдесятью тысячами народу! Территория Таджикистана… вроде бы. На стыке границ с Китаем и Афганистаном. Горы, граница весьма условная.

– Странно… Город же в одночасье не построишь!

– Поскольку там высокогорье и полная ненаселёнка, советские товарищи туда не совались тридцать лет. Границу кое-как провели и забыли. А город существует последние двенадцать лет.

– И никто про него до сих пор не знал?!

– Никто.

– Г-м… А откуда ты об этом узнал?

Хилмс выпил ещё водички и закурил сигару, взяв её без спросу со стола президента.

– Хорошая… Неужели, кубинская?

– Откуда я тебе возьму кубинские? Это бразильские. Куба же в блокаде, оттуда мышь не прошмыгнёт.

– А жаль… – пробормотал Хилмс, любивший качественное курево.

– Ничего, потерпишь ради блага Америки! Да, ты не отвлекайся, отвечай на вопрос!

Глубоко затянувшись ароматным дымом, Хилмс начал рассказывать.

– В Горно-Бадахшанской Автономной Области, в Хороге, мы внедрили нашего агента референтом второго секретаря обкома. Три года назад. Совки случайно наткнулись на людей из того города на базаре в Хороге и послали этого самого секретаря – его фамилия Михеев – убедиться в наличии города. Это, во-первых, – цереушник оттопырил указательный палец, – Во-вторых, объяснить руководству, что город расположен на территории Таджикистана, а в-третьих – предложить официально присоединиться к Советскому Союзу.

Президент внимательно посмотрел на три торчащих пальца и покивал. Хилмс убрал пальцы и продолжил:

– С ним отправился глава КГБ майор Самсонов (как же без него!), военком с взводом солдат и местный шериф. Ой, я хотел сказать «начальник милиции». Так вот: город и в самом деле существует. На предложение присоединиться к СССР старейшины ответили согласием. Наш агент (его псевдоним «Подкидыш») получил задание сорвать переговоры и, соответственно, вступление в СССР, путём теракта. Он должен отравить одного или нескольких старейшин смертельным ядом, чтобы они обиделись и, в отместку, поубивали русских. Таким образом, город останется сам по себе.

– Нифига себе! – потрясся президент и тоже закурил, – Да-а, вольный город на границе СССР и Китая… мог бы принести Америке много пользы!

– Вот именно, мистер президент, сэр! – слегка иронично подтвердил Хилмс.

– Но как это, в смысле, сотрудничество, организовать? Ведь, совки введут туда войска вне зависимости от согласия или несогласия на слияние с Таджикистаном, – задумчиво протянул Джонстон.

Хилмс ёрзнул в кресле:

– Кто тут президент, вообще-то? Моё дело притащить тебе информацию, а твоё дело принимать решения!

– Ты прав, Ричард Макгарра. Я буду думать. Посоветуюсь с товарищами.

Президент достал из буфета бутылку виски «Серая Лошадь» и, не спрашивая, налил главному шпиону на три пальца. Себе тоже налил. Они разбавили напиток газировкой, добавили льда и отхлебнули по глоточку*.

*Автор никогда не понимал этой манеры поглощения спиртного. Чего там разбавлять, зачем портить доброе? Налил и проглотил!

– Что ещё известно о городе? – поинтересовался Джонстон.

Хилмс ослабил узел галстука и отхлебнул ещё добрый глоток. Лицо его раскраснелось.

– Полезные ископаемые! Платина, серебро, рубины и прочие самоцветы. Ещё они выращивают некое растение. Помогает от всех болезней, от поноса до бесплодия и мужской немощи.

– Да ты што-о! Интересно-то как!

– А что, есть проблемы? – гнусновато ухмыльнулся цереушник.

Президент смутился:

– Н-нет… Не то, чтобы… Я просто подумал, что наши фармацевты озолотятся, когда наложат свои лапы на эту панацею!

«Ну, конечно! Фирма «Джонстон энд Джонстон»!

Стаканы опустели, но были наполнены вновь.

– Слушай, Линден, у тебя закусить что-нибудь найдётся? А то как бы… это… – слегка заплетаясь языком, спросил Хилмс.

«Слаб Ричард Макгарра на вино!» – хихикнул про себя Джонстон, а вслух ответил:

– Ну, разумеется!

И поставил на стол вазочку с солёным миндалём.

– Да! Чуть не забыл! – икнув, воскликнул глава ЦРУ, – Народ там живёт причудливый! У них бабы все бородатые!

– А как это? – изумился президент.

– А я откуда знаю? Спроси чего полегче! – ворчливо огрызнулся цереушник.

Помолчали. Отхлебнув ещё глоток, Джонстон решил вопрос о бородатых бабах отложить на потом, как второстепенный, и вернуться к главной проблеме. Напрягши мыслями мозг, он выдал такую идею:

– Можно попытаться оспорить местоположение города… Найдутся у тебя фотографии местности со спутника?

– Вряд ли. Спутников-разведчиков у нас всего четыре… и все они летают по орбитам, не захватывающим эту область. Но, одному можно орбиту и изменить!

– Во! Если получим правильные снимки, то поднимем шум, что совки незаконно захватили территорию суверенного государства!

– Ага, К-китая! – икнул Хилмс.

Джонстон крепко задумался. Втягивать в интригу Китай не прельщало.

– Н-нет… не Китая… Что, ты сказал, там другое рядом?

– Ну, Афганистан, например.

– О! Лучше будем давить на то, что это Аф-га-нис-тан-щи-на*! С этим… кто там сейчас… Тарраки какие-то? Наверняка будет легче договориться, не то, что с Председателем Мао.

*Это слово президент произнёс по-русски

Хилмс закурил новую сигару, но его затошнило. Выпив газировки и отдышавшись, он развёл руками:

– Это дело не одного дня, Линден! Пока орбиту перенастроят, пока по ней пролетят, пока плёнку получат, пока фотки отпечатают, то, да сё…

– Да, верно… Но поднять шумиху в прессе мы можем уже сегодня!

– Можем. Но дорогой Леонид Ильич уже там, и он плевать хотел слюнями на наши ужимки и прыжки, – понурился глава ЦРУ.

– Ничего-ничего, позже мы организуем в городе… кстати, как он, хоть, называется-то?

– Лхаги.

– Ага, Лхаги… Организуем в этих Лхагах какое-нибудь Движение Сопротивления!

– Не, лучше Фронт Борьбы за Независимость!

– И поддержим его! Чай не впервой! Оружие пошлём, инструкторов, а то и батальон-другой морпехов…

План интриги приобретал форму и обрастал деталями прямо на глазах!

– Короче, будем надеяться, что наш Подкидыш перетравит старейшин, и совки будут вынуждены действовать силовыми методами. Это сильно облегчит нашу задачу, – резюмировал президент, – А потом видно будет.

– Видно… Тем более, что у нас там свой глаз!

– Молодец, Ричард Макгарра!

– Служу… Ик… Америке!

Товарищ Рассулов, генсек Таджикистана, позвонил лично Леониду Ильичу, предварительно выяснив у секретарши, покушал ли он. Кто же докладывает важные новости руководству на пустой желудок! В смысле, на пустой желудок руководства. Нету таких дураков!

– Леонид Ильич! Здрассьте!

– Здорово, Джаффар Рассулыч! Что новенького в Таджикистане?

– Да, вот, город к моей республике присоединился сегодня! – важно ответил глава всех таджиков.

– Ну да?! – поразился главный коммунист Страны Советов, – И велик ли город?

– Семьдесят тысяч. Там такое плато в горах, так люди, целый народ, туда с Тибета пришли двенадцать лет назад и, втихаря, город построили.

– Двенадцать лет?! И ты их за это время не обнаружил?!

Голос Леонида Ильича сгустился и приобрёл грозовой оттенок.

– Да, как их обнаружить было? Там же по карте полная ненаселёнка… Были там картографы с пограничниками тридцать лет назад, а с тех пор никто. Незачем, как бы! – оправдывался товарищ Рассулов, – А надысь начальник милиции Хорога, подполковник Тепляев, случайно на базаре людей с того города встретил… ну, проверял документы и наткнулся. Они и признались, что в Хорог с того города неучтенного пришли торговать. Первый секретарь, Бахтияров, сразу туда своего заместителя, Михеева, в экспедицию послал. Тот объяснил руководству города – кстати, он Лхаги называется – про Советский Союз, про вашу первостепенную роль в борьбе за мир во всём мире, и предложил добровольно вступить в СССР. Согласились не раздумывая!

– Это хорошо, это здорово! – голос в телефонной трубке смягчился и повеселел.

Товарищ Рассулов с облегчением перевёл дух.

– Что ещё про город известно? – поинтересовался генсек.

– Ну, животных всяких разводят, полезные ископаемые роют: платину, вроде, и серебро. Всякие рубины-камушки… Во, ещё растение какое-то выращивают целебное! От всего помогает: от поноса до бесплодия и мужской… э-э… беды.

– Да ты што-о! – раздался ликующий вопль.

Товарищу Рассулову даже показалось, что из трубки искры посыпались! Он понял, что прочно завоевал симпатию вождя!

– Там сейчас военком Андреев со взводом солдатиков, но я распорядился насчёт двух батальонов спецназа. На всякий случай, да.

– Молодца, Джаффар Рассулыч!

– Ещё радиограмма поступила от майора Самсонова, который КГБ. Он там шпиона американского поймал! Референт Михеева индейцем оказался, а не таджиком, и успел, гад, информацию о городе своим заокеанским хозяевам слить. Они ему срочно поручили сорвать вступление города в Советский Союз отравлением до смерти одного или нескольких старейшин смертельным ядом! Но Самсонов у него эту отраву отобрал.

– Не понял! Почто старейшин-то травить? – снова сгустился голос главного коммуниста.

– Ну, как же! Выжившие обиделись бы и поубивали наших! А в СССР вступать не стали… бы.

– Нифига себе! Прямо, откровенный цинизм! – тяжело вздохнул Брежжнев.

– Цинизм, ещё какой цинизм! Вполне в духе ЦРУ, – согласился товарищ Рассулов, – А майор этот, Самсонов, молодец! Пресёк ихние происки, вырвал кусучее жало!

В трубке раздалось сосредоточенное сопение.

– Ты, это, намекни своему Хольеву, чтобы поощрил мужика. Ну, там… я не знаю… путёвку в дом отдыха, папаху каракулевую, орденок какой-нибудь.

– Всенепременно и всеобязательно, Леонид Ильич! Намекну!

После короткой паузы товарищ Рассулов своим развитым чутьём аппаратчика уловил, что руководство подустало, и разговор пора заканчивать.

«Запоминается последняя фраза!» – вспомнил он слышанное когда-то.

Значит, надо сказать такое… такое… чтобы у вождя создалось хорошее настроение!

– Самое интересное, Леонид Ильич: народ там живёт причудливый! Представляете, все бабы бородатые!

Генсек удивился донельзя:

– Это как это?!

– Выясняем, Леонид Ильич!

– Бородатые, но, хоть, красивые? – настаивал Двубровый Орёл, ценитель женской красоты.

– Э-э… сам не видал пока!

– Увидишь – расскажешь! Ладно, конец связи, Рассолыч.

– До свиданья!

«Здорово я про бородатых баб ввернул! Вон, даже пошутил Леонид Ильич!»

Счастливо улыбаясь, товарищ Рассулов, всё это время стоявший по стойке «Смирно», сел и приспустил узел галстука. Побарабанив пальцами по столешнице, набрал номер Хольева. Тот оказался на месте.

– Владимир Арчибальдыч! Я только что беседовал с Леонидом Ильичём, так он просил тебе намекнуть, что майора Самсонова надобно поощрить! Путёвка в дом отдыха, папаха каракулевая, орденок какой-нибудь – всё сгодится!

– Понял, Джаффар Рассулович. Всё сделаю нынче же, – грустным голосом откликнулся генерал-лейтенант.

– Да, шпиона-то уже допросил?

После долгой паузы Хольев нехотя признался:

– Пока нет.

– А почему?!

Удивление так и хлынуло из телефонной трубки!

– Да, это… сбежал он. Предатель там один ему помог. Китаец. На майора нашего прыгнул из засады, вырубил и скрутил, а сам со шпионом стрекача задал…

– Немедленно поймать взад! – вскричал товарищ Рассулов.

– Ловим, Джаффар Рассулович. Тепляев с бойцами уже по следу идёт. И вертолёт есть для укрепы. Никуда гады не денутся! – заверил руководство глава КГБ, впрочем, не очень уверенно, – Завтра по утрянке и оприходуем.

– Я сказал: «немедленно»! – настаивал глава республики.

– Так, ночь же вот-вот наступит! Бойцы в темноте даже ногу могут сломать, а то и в пропасть сверзиться. Да и вертолёт в горах ночью летать не может.

– Тогда, как только, так сразу!

И генсек Таджикистана бросил трубку, не дожидаясь ответной реплики. Генерал-лейтенант только вздохнул: вот так, из-за промахов подчинённых, и впадаешь в немилость начальства! А там, глядишь, и до опалы недалеко…

«Самсонова этого не награждать бы надо за упущение цереушника, а наоборот, с дерьмом смешать и по стене тонким слоем размазать… Но – нельзя! Сам Леонид Ильич приказал наградить!»

Вздохнув ещё раз, нажал кнопку вызова секретарши. Вошла не Леночка, а какая-то пожилая, лет сорока с хвостиком, тётка! Некрасивая. Да, что там, вообще с лицом палача!

– Ой! – вздрогнул от неожиданности генерал.

– Здравствуйте, Владимир Арчибальдович! – поздоровалась тётка, – Я Дуся. Теперь буду у вас служить. Я, кстати, незамужняя.

И улыбнулась, сверкнув железными зубами.

– А… как же Лена… э-э… Антиповна? Только что здесь была?

– Её в Воронеж срочно перевели, в тамошнее управление.

– Кто!!!??? Кто перевёл!!!??? – взревел всесильный глава КГБ республики.

Дуся шагнула ближе и шепнула:

– Семичассный!

Хольев увял: сам председатель КГБ СССР! Но, с какой стати?

А всё было очень просто: жена генерала, Нина Андреевна, в девичестве Сусслова, с недавних пор подозревала мужа в супружеской неверности. То пришёл поздно и чужими духами припахивал, то помада номер три на нательной рубахе, то вместо носового платка несвежие женские трусики в кармане! Да и супружеские обязанности норовил уклоняться исполнять под предлогом усталости на службе. А Нина Андреевна, несмотря на возраст и климакс, была женщина темпераментная, а потому терпеть эти глупости не пожелала. Угнездившись с биноклем за кустами напротив окна кабинета мужа, она довольно быстро установила, что он пошло изменяет ей с собственной секретаршей! Позвонила в Москву старшему брату, Михаилу Андреевичу, и, рыдая, потребовала убрать секретутку Ленку куда попало. Посочувствовав сестрёнке, Сусслов позвонил Семичассному. Тот вник в ситуацию и перевёл старшину Сапегину Е. А. на новое место службы в Воронеж, хотя она и не хотела. А генерал-лейтенанту Хольеву определил в секретарши Евдокию Лопухову, тоже старшину, прослужившую восемь лет в расстрельной команде. Для контроля, ну, и чтоб не шалил.

– Дуся, значит… – вздохнул в третий раз генерал, и загорюнился: с такой не…

Даже по пьяни – не!

– Ну, пиши приказ, Дуся:

«За проявленное мужество, самоотверженность и находчивость во время проведения специальной операции по задержанию и обезвреживанию иностранного шпиона-диверсанта, предотвратившее многочисленные человеческие жертвы и угрозу разрядке международной напряжённости, присвоить майору Самсонову Михаилу Игнатьевичу внеочередное звание: „ПОЛКОВНИК“ с правом круглогодичного ношения каракулевой папахи. Число, подпись»

– Есть, написала, Владимир Арчибальдович!

– Теперь пиши другой приказ:

«За проявленное мужество, героизм и находчивость во время проведения специальной операции по задержанию и обезвреживанию иностранного шпиона-диверсанта, предотвратившее многочисленные человеческие жертвы и угрозу миру во всём мире, наградить полковника Самсонова Михаила Игнатьевича орденом Боевого Красного Знамени. Число, подпись»

– Написала!

– Вот и молодец. Отпечатай, как положено, я подпишу. И пошарь там, в сейфе, найди путёвку куда-нибудь в Крым. В дом отдыха или в санаторий – всё равно. Тоже для Самсонова.

– На одно лицо? Или он с женой поедет?

Вздохнув в четвертый раз, Хольев раздражённо буркнул:

– Один пущай отправляется. Про жену ничего не велено.

Красный и потный Хилмс без стука ввалился в Овальный кабинет.

– О, Ричард Макгарра! Что-то правое ухо у тебя обвисло! – встревоженно воскликнул Джонстон, – Ты не заболел?

– Нет… – сорванным голосом прохрипел глава ЦРУ, – Это гораздо хуже…

Он плюхнулся в кресло и присосался к сифону с газировкой. Рыгнув, принялся рассказывать: