Мир ходячих мертвецов. Вероятие

– Как тебя звать, девочка?

– Катя…

Федор оглянулся на уставшую черноволосую девушку:

– Мне жаль твою тетушку – сказал вдруг Федор Кате, когда они уже начинали выходить на берег реки Козынка, миновав пеньки срубленных многолетних деревьев, находившихся слева на пересечении двух протоптанных автомобильных тропинок, следовавших с противоположных концов соседних городов, разделенные несколькими километрами лесов и железных дорог.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что согласился мне помочь и за то, что я до сих пор еще жива.

– Мне в этой жизни на тот момент больше делать было нечего и я решил так. Раз уж себе и своей семье не смог… Я в тот день потерял жену и дочку.

– Боже… – вдохнула она.

Федор впервые заговорил о потере. Все это время он все держал в себе, а когда становилось совсем плохо, уходил прочь и прятался, где позволял себе выпустить эмоции наружу. Не мог он проявить свою слабость перед людьми, которые на него рассчитывали, преданно делились своими переживаниями со словами: «Федор во всем разберется… Да, непременно разберется Федя наш… он знает что делать». Стоя на краю пропасти, он всегда оставался с рассудком, а верные решения прилетали на ходу, созревая, как желтый цветок с длинным и мясистым стеблем, знакомый с детства одуванчик. Однако теперь это не имело никакого значения. Словно, после финального сражения за жизни его людей, все немного упростилось и Федору удалось выбросить из головы выращенную болячку.

Наконец, они подошли к самому берегу реки и умылись после долгих странствий. Потом девушка набрала бутылку грязной воды и промыла уши, чтобы забыть предсмертный вопль Евгения. Они не рискнули взять воды из реки для питья, к тому же, фильтра как назло не оказалось в той квартире, где они заночевали предыдущую ночь, а запасов питьевой воды хватало до вечера это точно. На часах стукнуло двенадцать.

Через пять минут они уже тронулись дальше и не заметили, как вышли с поля на главную дорогу. По ней потопали из города вон, обходя навечно замершие в этой пробке автомобили, а также умерших в салонах людей, которые стали одними из них: тянувших свои бледные конечности и, жадно чавкая воздух, стоны которых заглушались благодаря закрытому пространству от иномарок и отечественных автомобилей.

Они покинули этот город на один десяток километров, оставив все позади, все те страдания и смерти, переживания и запахи мертвого прошлого, словно разорвали, исписанные неправильной историей, страницы, начав с чистого листа составлять новый план «Б». План двух живых посреди всех мертвых и многих километров неизвестных дорог с непредсказуемыми лентами происходящих событий и разнообразных людей с полной энциклопедией тараканов в головах.

Как со временем понял Федор, все уже давно были заражены и смерть человека это только первая фаза. Следующая фаза – это рождение новой оболочки бывшего человека до тех пор, пока им не проломят остаток работающего мозга, функции которого направлены на бессмысленное передвижение. Эта теория оправдала себя, когда он…

– А ну стоять! – крикнул голос сзади и предохранитель пистолета нервно щелкнул.

– Вы кто такие? – спросил он же – Какого черта вы здесь делаете?

– Мы ищем новую жизнь – нашел для себя быстрое оправдание Федор.

Ему очень хотелось увидеть лицо говорившего человека и принять меры, иначе тот мог лишить жизни одним нажатием. Рука медленно поползла к рукояти…

– Даже и не думай – опередил голос – я вреда вам не причиню, если вы сами не начнете первыми.

– Что тебе нужно? У нас ничего нет – попытался завести дружелюбный диалог Федор и краем глаза посмотрел на напряженную девушку, а она на него. В ее глазах нарисовалась тоска, словно она устала бегать и искать то, чего уже нет или уже просто никогда не будет.

Может когда-нибудь повезет, но это не о них. У них своя печальная история в настоящем, где им в затылок целился человек. Время замерло как фильм на паузе. В голове крутилась бесконечная мозаика нервов, от чего дыхание перебивалось с давящей силой, что приходилось часто вздыхать, вследствие чего пересохло в горле.

– Мне от вас ничего не нужно – ответил, наконец, голос – но что вы забыли здесь, посреди такой глуши.

– Мы ищем новую жизнь. С нового листа…людей…хотим выжить.

– Опустите руки… Я вам частично помогу. Смогу показать другое место, где можно немного оклематься. Предупреждаю сразу: если вдруг вы попытаетесь совершить какую затею по пути или там, то потом уже не думайте, что я стану с вами любезно разговаривать.

– Хорошо.

Федор обернулся и к своим ожиданиям увидел молодого волосатого подростка в синей парке с портфелем на плечах с грозным выражением лица, но как только глаза его остановились на Кате, он сразу как-то разгладил гримасу и оказался еще моложе. Федор был сбит с толку, что даже и не знал с чего начать их любезную беседу, но он все-таки попытался:

– Ты подросток? – спросил резко он, не подумав, что это прозвучит глупо. Ведь это же очевидно. Вновь навалилась тоска по дочери и жене, которые могли бы стоять рядом, если бы не произошло то, что навсегда изменило его.

– Как видишь… Максим – усмехнулся парень, представившись, и протянул руку Федору, у которого грустные мысли мгновенно улетели на дальнюю полку.

Рукопожатие у него оказалось довольно крепким и хватка была по-настоящему мужская.

За весь путь до маленького пустого района им не встретилось ни одной бывшей души. Да и прошли они довольно много километров как-то быстро на волне интересных разговоров о детской жизни, где Федор решил поведать о том, как часто ломал схемы, собирая в отдельные коробочки из-под спичек, различные конденсаторы, резисторы, транзисторы и диоды.

Эти слова, конечно, Максиму казались непонятными, но очень интересными, потому что ему всегда как можно больше хотелось познать мир и научиться пользоваться знаниями, которыми он также сможет использовать и передать другому поколению. Это прям как ветераны Второй Мировой войны, Великой Отечественной войны, которые рассказывали, как жили в те тяжелые времена и боролись за выживание. Только теперь история была изменена в корне, но смысл в выживании остался тем же за исключением, что воевать то приходиться не только с живыми, но и с мертвыми.

Таким образом, Федор решил разгрузить обстановку банальными разговорами, часто поглядывая на состояние Кати, которая только что и делала как шла молчком, находясь в роли слушателя.

Максим с интересом слушал рассказы Федора и часто поглядывал в разбитые окна хрущевок, между которыми они передвигались вдоль неухоженных огородов и поломанных лавочек, которые раньше никогда не были пустыми. На них всегда собирались соседские бабушки и постоянно сплетничали между собой, спрятавшись в тени под деревьями от безжалостно парящего солнца. Максима порой удивляли эти бабушки, когда ему доводилось проходить мимо них, жарясь как на костре. С мыслями поскорее добраться до дома, принять прохладный душ, напиться воды и принять горизонтальное положение, наконец, оставшись наедине с мыслями тех времен, где приходилось париться на учебе. Ходить постоянно в колледж на первом курсе.

На их пути то и дело начали встречаться стоявшие у мусорных баков обезображенные зомби. Они, как наркоманы от передозировки пялились лишь в одну точку без единого движения, словно их поставили на паузу. Им словно не было дела до проходящего мимо живого мяса. Максим шел так спокойно и уверено, будто это обычные памятники ушедшего времени.

– Макс, а ты как тут оказался и самое главное как ты нас встретил так? – удивленно поинтересовался шепотом Федор, надеясь, что на самом деле это вовсе никакая не ловушка. Что это, и в правду, обычный парень, который желал добра, а не втирался в доверие, чтобы потом воспользоваться и выкинуть как израсходованный ресурс в мусор. Как подкинутый агент, внедрившийся в доверие. Ослабить пыл и привести на смерть.

– Послушай, я в голосе слышу твое волнение – заговорил парень, проходя мимо давно брошенных в пробке машин, до которых вовсе не было дела – и вполне нахожу это нормальным. Честно, я вообще один и я вас давно еще заметил в лесу и решил проследить. Хотел бы убить или поймать в капкан, ты б даже не заметил. Я еще раз повторюсь, никакой я ни головорез.

– Ты, конечно, прости, но мне все же сложно будет тебе так с ходу поверить…

Они проскочили квартал. Ну, словом тут настоящий лабиринт, однако Максим легко ориентировался и безошибочно вел за собой. Так они дошли и до барака, обвалившегося на параллельную хрущевку, таким образом, перегородив путь к нужной улице, по вине которого пришлось идти через пустые прилавки торговых магазинов. Все происходило так быстро, что двоим и не получалось даже сориентироваться. Голова от усталости совсем перестала соображать. Сон хоть и подкрался, но желание прилечь отсутствовало на прочь. Парень шел с очень быстрым темпом.

Вечер стремительно приблизился. Точно также как и тогда, когда Федор следил за обстановкой в трехэтажке. Только вчера все было иначе. Самое интересное, ведь как-то же миновали те головорезы, оставленные ловушки. Сигнализаторы, обтянутые капроновой проволокой на первом этаже и торчавший, топор, где по задумке неприятель, наступив и сорвав проволоку, должен был поймать его острый конец между ног.

Они очутились у очередного тупика.

– Куда ты нас привел? – перепугалась Катя.

Асфальт давно расслоился и пришел в негодное состояние, как и та машина, что была брошена хозяином, который либо уже мертв, либо бог пойми где. Передние штампованные колеса были обезображены, видимо кто-то очень сильно надругался, а сама морда машины была в прямом смысле голой, как и само девятиэтажное убежище, давно потерявшее стекла в окнах. Словно мародеры решили отпраздновать это беззаконием.

– Ждите здесь, я мигом – у самого входа проговорил парень и растворился в аптечном доме.

Федор с Катей прислонились к кузову «шкоды октавии» и притаились, ожидая любого сюрприза, и не исключено, что могли выйти мертвецы или он их, все-таки, привел в западню.

– Федя…

– Тихо – коротко отозвался Федор и на всякий случай перепроверил магазин ПМ, из которого давно хотел застрелиться. Восемь патронов и еще пару магазинов в нагрудном кармане. Не очень-то арсенал.

Девушка отвернулась, будто она как маленькая обиделась. Федор хотел было до нее дотронуться, но понял, почему она так притаилась. Катя услышала шорох раньше и уже навострила нож, ожидая, очевидно, мертвецов, которые не шумели привычным воплем. Но почему нет запаха?

Однако это оказалась стая из шести разных пород собак. Животные сразу же выстроились в полукруг, перекрыв пути к отступлению и пуская слюни от предвкушения свежего человеческого мяса. Их темно-красные зрачки злобно смотрели то на девушку, как на ближнюю цель, то на Федора, застывшего с ПМ в руках, ругая себя, что АПБ в походной сумке. Федор испуганно прицелился в крупно-шерстную собаку, но выстрелить не решался, потому что ему никак не одолеть их всех разом и они загрызут все равно ее. Что же делать?

Сердце долбилось со страшной силой, выделяя больше и больше адреналина, на который собаки залаяли по очереди, словно совещались между собой, кто первым нападет. Нет. Они явно не уйдут. Первая темным окрасом псина прогнулась мускулистым телом, отдав всю силу в могучие лапы, и вот…она сейчас прыгнет и конец. Собаки хором зарычали так, что, аж, ушные раковины напряглись до предела. По телу пробежались мурашки, а сердце екнуло у девушки так, что в пятки дало. Рев стоял такой, что без сомнения за считанные минуты сюда сойдутся все местные кожееды и сожрут собак, если у тех не хватит мозгов убежать, и естественно, Федора с Катей, а Максим, скорее всего, сбежит и окончится путешествие. Однако спасительная невидимая пуля просверлила голову, и первая черная туша хлопнулась боком перед собратьями. Остальные пять беззащитно струсили, и пропала вся та храбрость собак, которые заскулили как щенята, но пули настигли их, прежде чем те бросились в бегство. Это сделал Максим, умело обращавшийся родным, русского происхождения, автоматом Калашникова модифицированным с глушителем, напугано посмотрев на Катю. В эту же секунду она со слезами бросилась в объятия к парню и не громко заплакала. Максим одарил её взаимным объятием свободной руки и сам прикрыл глаза, ощутив на себе вину, что оставил их одних.

– Спасибо – простонала она, сквозь грудь Максима.

Федор перевел дыхание, озлобленно покосившись на груду мяса, а под ними тем временем уже организовались растекающиеся ручейки крови, создавая одно общее озеро, и поднялся с колен:

– Нашел, что искал!?

– Я надеюсь, после этого ты начнешь мне доверять – улыбнулся парень, застегнув молнию куртки на девушке, которая переборола свои эмоции, отстранившись от человека, которого она знала всего лишь какие-то пять минут.

– Впрочем, мы уже пришли – указал он рукой на этот самый дом, возле которого и произошла данная заварушка. Обшарпанная многоэтажка, затемнённые окна, полные смерти и та таинственная молчаливость стен, где когда-то бурлила жизнь, а теперь это всего лишь олицетворение настоящего ада.

Федор, кстати, помог тогда найти Екатерине тетушку. По пути они часто натыкались на мертвецов, но от них Федор умело уходил, объезжая памятники машин, автобусов, некогда ходивших по регулярным маршрутам. Было такое, когда он выходил и расчищал дорогу холодным оружием, одному из кожеедов Федор так сильно вогнал нож, что и пришлось оставить в раздробленной черепушке.

Позднее добрались до загородного домика и нашли худенькую пожилую женщину по имени Аня – тетю Кати, которую мертвецы так и не настигли и не вторглись по ее душу. Правда, умерла она, к сожалению, от остановки сердца ранним утром спустя неделю, когда Федор проходил комнату, вернее прохожую, где она сидела с открытым ртом и глазами, изливаясь последним желанием вцепиться в живое мясо. Она вернулась другой. Уже не тетей Аней. Ее лицо наполнилось мраком, а изо рта фонтаном потекла густая слизь вперемежку с кровью. Несмотря на возраст и давнюю до смерти боль в суставах, она со скрежетом по всему телу вскочила и завопила, хлопая челюстью. Катя увидела, как Федор убил ее. Ее поразил шок. Она молчала, замкнулась в себе, но при этом не теряла рассудка.

Через час Федор похоронил тетушку Аню за домом, неподалеку от огорода, где раньше цвела картошка, морковь, свекла. Земля была достаточно мягкой, потому выкопать яму удалось просто. Прощание было не долгим, хоть Федор и был там неделю, но он осознал, что она очень добрый и отзывчивый человек и благодаря своим закалкам, он весьма спокойнее отнесся к смерти, ежели, Катя. Она потеряла единственного родного по крови человека, и такую ношу ей пришлось перенести не сладко.

Подъезд оказался в плачевном состоянии: стекла в окнах треснули, побелка с потолка давно обвалилась, а крашенные синей краской стены, вот-вот окажутся голыми. По ступеням они поднялись на второй этаж, и Максим остановился, чтобы перевести дух, а после еще на три и оказались на пятом. Максим дважды провернул замок кожаной двери с номером 40 и распахнул свою крепость. Первым, что бросилось в глаза – это комбинированная дубленка из овчины и различные женские красочные облачения, висевшие в модульной прихожей «Моби Глория».

В квартире оказалось две комнаты, находящиеся с двух противоположных сторон и соединяющий их широкий коридор, стены которого были покрашены в черно-белый стиль и множество картин в черных рамках, дополняющие задумку дизайна.

Екатерина неуютно присела на стул симпатичной черно-рыжей кухни, облокотившись локтями, на округленный стеклянный стол, на поверхности которой стояла прозрачная ваза с искусственными красными розами вплотную к стене, над которой висели две разные картины с прелестным стилем кофеиновых зерен.

Парень по-хозяйски кинулся к огромному буфету до потолка и вытащил три разноцветных кружки, переговариваясь с Федором. Мужчины что-то обсуждали, а Катя отвалилась с разговора и полностью перестала соображать, слушая только бубнящие не вразумительные слова.

– Вода есть – обрадовал Максим, взглянув на девушку, а она уже начинала клевать носом и чуть ли не билась им об столешницу. А прошло то всего пару минут, за которые Федор успел немного узнать обстановку незнакомого района, дойти до которого пришлось ни один десяток километров то по лесу, то по полю. Плюсом Максим еще зигзагами вел по всему городку, словно пытался так сбить след недоброжелателей.

Федор отнес девушку по темноте в крайнюю комнату, где парень постелил на раздвижном кресле перьевую подушку и одеяло из овечьей шерсти, укрыв ее. Максим, говорил, холодно по ночам, а отопление это уже миф. А вода? Ответ простой – колодцы и колонки, откуда чудом до сих пор течет вода, а если что есть река, а там можно через фильтр. Туши собак Максим с Федором занесли в подсобку, которой служила квартира 42, а именно ванная. Со словами: «займусь позже» Максим закрыл металлическую дверь.

Парень угостил армейским сухим пайком и растворимым кофе, подогретое на отдельной газовой плите.

– Как ты остался один? – решил разгрузить молчание Федор.

– На лагерь напали… другие люди. Кажется, как ты их назвал, Федя? Головорезы? Самосудчики! Да! Они напали на лагерь, пока я был на вылазке с товарищем, возвращаясь, услышал выстрелы. Наши их смогли отогнать небольшими потерями или это был сигнал обеда для голодных. Они сошлись на выстрелы и напали на лагерь со всех сторон. Взяли в коробку… с тыла повалили забор и конец. А капитан был ранен. У него болела лодыжка, и он не мог быстро передвигаться, а мне приказал бежать и сказал, что нагонит меня, но когда я остановился чтобы подождать его, увидел, как мертвяки его, вроде, повалили. Дальше я уже не смотрел, не хотел видеть. Ключ от дома у меня всегда был и потому я решил вернуться. И вот так жил один, пока вас не встретил. И то, честно говоря, я хотел вас пропустить мимо ушей, но так получилось, что мое решение изменилось. Понаблюдал за вами и понял, что вы не те гады, а постоянное одиночество…

– Неужели ты никого не встречал из людей? – спросил с грустью он.

– Встречал…но все либо пытались меня ограбить, либо убить, потому я решил потом укрываться в одиночку. А дальше ты уже слышал.

Федор не смог сразу уснуть, он присел на кровать напротив телевизора «LG», по которому некогда мама смотрела бразильские сериалы или развлекательные телепередачи. Он разглядел нарисованные картины и был весьма впечатлен ее талантом. Она красочно изобразила пейзажем природу с ее прелестями. Тайга, где она изобразила обезьян, прыгающих на веревках, а неподалеку росли бананы. Это безумно красиво. А озеро Байкал – настоящая красота, настолько с душой было написано, словно смотришь и ты там. А остров Майорка – популярный для курортов. Ведь этот остров принадлежал Испании, расположенный на средиземном море на территории Балеарских островов.

Федор долго сидел в одиночестве, тишине и глубоком мраке, думая только о том, как этот мальчишка выживал в одного. Трудно представить каково ему было. У него даже не было животного как, к примеру, в фильме «я – легенда», где главный герой мог хотя бы общаться с собакой. Наверное, Максим разговаривал сам с собой и сходил с ума в этой темноте всю зиму. Ему было холодно? Федор представил, как бедный парень сутками лежал дома. И где он искал провизию для себя? Наверное, все дома обчистил. Он долго размышлял о жизни Максима, вспомнил прошлую жизнь, полную лучшими моментами и не заметил, как уснул и погрузился в глубокий сон.

Катя проснулась от прикосновений к ногам и увидела руки Максима на сапогах. Она удивленно уставилась на парня. Парень немного замешкался, сделав свое лицо максимально виноватым.

– Я просто хотел их снять, чтобы твои ноги немного подышали. Сделать хотел что-то приятное – виновато ответил парень и отступил назад.

– Сделать приятно можно и по-другому – посмеялась она.

– А что тебе сделать?

– Ну, я могу тебе рассказать.

Ее голос прозвучал как-то ласково на что парень, несомненно, почувствовал гарь внизу, участилось сердцебиение, и колючим уколом пробежалась дрожь по спине.

– Ну, давай… мне интересно – напряженно ответил Максим.

– Ты бы мог приготовить романтический обед, но, к сожалению, это невозможно. Какая тут романтика? – посмеялась она – или хотя принести розы, коробку конфет.

– А где Федя? – вторично спросила она, подумав, что прошло много времени с момента, как она уснула.

– Он спит. Он тебе муж?

– Нет – резко ответила она.

– А кто он тебе? Отец?

– Он просто тот человек, который хочет меня спасти. Я ему, скажем так, заменила дочь.

У Кати никогда не было с ним тесных контактов. Для нее он казался слишком взрослым, а для Федора она была слишком маленькой, да и как-то он и не задумывался ни разу о близком отношении с любой женщиной. С его семьей, словно умерло это чувство.

– Я могу задать тебе вопросик? – решился Максим, видимо, долго собирался это сделать.

– Задавай.

– Что такое поцелуй? Я…я читал во многих книгах, как они целуются, и даже не могу представить, как это выглядит. В детстве смутно помню, как и остальные кусочки той жизни. Только благодаря фотографиям не забыл лицо мамы.

Катя сочувственно смотрела на обаятельного светло-русого парня и чуть не пустила слезинку. Что-то глубоко задело ее сердце. Она никогда не испытывала такой комфорт вблизи с человеком, которого едва знала. Даже когда обняла его. Ей так было тепло в душе, словно родственная душа.

– Это…это когда девушка и парень делятся своими чувствами. Касаются языками друг друга…давай, попробуем…пододвинься ко мне. Парень застенчиво уставился в ее светло-серые глаза, волнуясь.

Она улыбнулась:

– Закрой глаза.

Максим почувствовал прикосновение ее теплых губ, что, аж, напрягся немного.

– Расслабься. Тут не нужно напрягаться.

– Хорошо, Кать.

Она заговаривала его и расспрашивала о том, о чем парню никогда не приходилось думать, а сама ждала уже, когда он решится на первый шаг. Максим не убедительно и неохотно отвечал на различные вопросы старой памяти, ибо от одиночества ему приходилось совсем туго, и он старался почти никогда не думать о том, что прошло и никогда не вернется. У Кати было не много парней, с которыми она была в отношениях до того как все полетело к черту, в основном подработка в «КФС» и учеба в институте психоанализа. Мама ее всегда поддерживала и полностью одобряла выбор в отличие от отца, который вечно пытался ей навязать свое мнение и пойти, получив образование от его учреждения, к нему помогать с работой, накопившейся за считанные годы клиентской базой.

Со второй попытки они смогли поцеловаться в губы. Это оказалось самым прекрасным ощущением. Парень за долгие трудные годы этого нового сурового мира с жестокими решениями проблем впервые начал испытывать умиротворение, словно в его подсознании кончилась эта болезнь и все зараженные люди пришли в себя, словно больше никогда не придется выживать и убивать мертвецов и людей, пытающихся убить его. В его разуме проснулся добрый мир, где нет этой боли и ярости и через несколько часов мама должна вернуться с работы. Внутренний мир обогатился новым сокровищем, правда, этот парень сам еще этого не понял. Максим прижал ее к себе, почувствовав ее биение сердца. Его рука скатилась по спине и коснулась левой упругой ягодицы. Катя сама сняла с себя весь верх, обнажив красивую грудь, оторвалась от приятных поцелуев и спустила с него джинсы и достала…

Парень облокотился спиной к стенке и ощутил непреодолимое желание. Его сердце забилось еще чаще. Он загорелся весь и закатил глаза в потолок…

Прошла неделя.

Федор достаточно окреп и немного оправился после недавних событий. Пару раз они с Максимом выходили на вылазку, посетив магазин «Дикси», где немного раздобыли консервов и много банок различных энергетиков, которые, несомненно, в нормальное время разлетались молодежью, да и взрослыми. В частности для тех, кто ездил на «дальняк» или кому приходилось слишком много работать.

Как всем известно, весна коварна на температуру и постоянную погодную неразбериху, в ходе которой Екатерина умудрилась заболеть. Бесконечно прыгала туда-сюда температура и болела голова, по вине которой девушка не была даже в состоянии встать с кровати. Именно поэтому Федор и загорелся бесконечными вылазками, оставляя парня, чтобы тот присматривал за девушкой. Ведь, их отношения, действительно, нарастали с бешеной силой, не говоря уж о том, что Федор прекрасно знал об их близкой связи. Они регулярно уединялись то на кухне, то в комнате подростка, бесконечные улыбочки, знаки внимания в виде подмигиваний и откровенных разговор, в которые, конечно, Федор никогда не лез.

Единственное, он лишь в ходе поиска антибиотиков решил серьезно поговорить. В ходе разговора, происходившего на остекленном балконе, одной из соседских квартир, где им удалось найти только активированный уголь. Они пришли к общему выводу, что Максим серьезно настроен на отношения и вправду любит эту замечательную черноволосую девушку. Федор всегда хотел оградить Катю от любой угрозы и переживал за ее жизнь. И как отец взял на себя роль. Потому мужчины и разбирались в отношениях между собой, как два кретина, которые и забыли, что на дворе сгинувший мир и никому нет дела до их отношений. Этим же вечером мужчины нашли антибиотики, таблетки, проще говоря, все необходимое для поддержания здоровья. Правда, срок годности давно иссяк, но им не выбирать.