Мир ходячих мертвецов. Вероятие

Она как вкопанная стояла и смотрела на голову парня, не желая слушать Федора. Для нее, словно все замедлилось. Она даже в отличие от Федора не учуяла вонь с улицы и не услышала противный вопль. Секунды стали минутами, а минута чуть ли не часом, которой бы явно не хватило, если бы не прогремели выстрелы. А за стенами послышались многогранные шаги по лестнице и жуткие нечеловеческие стоны.

Катя хотела было разреветься, но Федор закрыл ей рот и прижал к себе, как отец прижимает дочь и гладил ее по голове, пытаясь отогнать плохие мысли прочь. Вместе они слышали как их группу, людей, с которыми они некогда выживали и делили кусок добытого мяса у костра, пришли пожирать гнилые. Хотя все равно слышались крики и выстрелы сопротивления.

– Мы ничего не сможем сделать…мы ничего не сможем сделать…погубили – шептала себе под нос Катя. По ее щекам потекли слезы, но нельзя было сдаваться, потому что у Федора созрел план.

Они выскользнули в коридор, но следом пришлось спрятаться с поле зрения от зомби в другой комнатушке, где Федор обычно отдыхал в одиночестве со своими мыслями, сидя на кресле, за которым они и спрятались. Такие голодные и смертоносные, грязные и очень озлобленные с шипящими подбородками мертвяки продолжали шагать на шум, у которых стекала темно-красная кровь на допотопный пыльный палас, повидавшим лучшие времена ускользнувшей жизни. Он прижал рукой ей рот и склонился за огромным креслом, прислонив ее к себе и изредка подглядывая на трупов, к счастью, не ощущавших присутствие под их носом добычи. Федор чувствовал телом ее дрожь. Ее паника понемногу начала передаваться и ему. В голову так и забегали трусливые мысли, заставляя терять рассудок и трезво думать. А что если не получится им самим выбраться на улицу и спасти остальных, приманив криками этих пожирателей. А что если…

Вдруг двое мертвецов случайно забрели в комнату, пропалив запах человечины. Они сразу же оскалили зубы и зашагали, выставив свои черные руки-крюки. Федор вскочил и с ноги снес одного разорванного коротышку в сером пальто, а второму острым лезвием ножа разрезал шейную артерию. Гнилая серо-красная жидкость потекла рекой, а изуродованная лысая голова покосилась на бок, но это и не остановило бы кожееда, если бы не удар тем же острым лезвием в висок. Первый тем временем даже не успел еще подняться на ноги, как вновь острое лезвие ножа сделало свое дело. Раньше, на секунду Федор вспомнил, как резал им мясо или ту же колбасу, отдыхая с друзьями на природе.

Через несколько секунд к двери подкрались еще три бывших человека, потрепанная девушка с одной сережкой, волосатый байкер с надписью на кофте «люблю пиво» и крупного телосложения мужик в рабочем комбинезоне. Их яркие прозрачные глаза сосредоточились на Федоре, а ноги машинально побрели.

– Да хрен вам – проговорил вслух Федор и метнул стоящую гирю в окно. Стекло не устояло перед массой в восемь килограммов металла и разлетелось вдребезги. Поток ветра с гнилым запахом без разрешения проник в жилище.

В считанные секунды Федор вытолкнул Катю в окно. Ей удалось без заминки зацепиться за пожарную лестницу. Рукой она показала, что здесь пока безопасно.

– ЭЙ!!! ДАВАЙТЕ НА МЕНЯ!!! МЯСО ЗДЕСЬ!!! ВЫ ВОНЮЧИЕ ТВАРИ!!! СОЖРИТЕ МЕНЯ!!! – завопил Федор во всю глотку и вылез на лестницу. Вслед за Катей аккуратно спустился.

Как только ноги почувствовали твердую почву, Федор осмотрелся по сторонам и примкнул к углу дома, чтобы выследить угрозу. Шумиха в группе и сопротивления не прекращались. Они цеплялись за жизнь до последнего, пока из окна не промелькнула летящая винтовка «Света». Те три принявших на себя крики мертвеца, первыми вывалились в окно, чудом не задев Федора. Мертвая девушка при падении разбила протухшую голову под весом крупного работника.

– Уходим, Кать…живо – грустно толкнул он ее в темноту, а сам остановился и попытался принять для себя потерю, как зачарованный ждал чуда, что кто-нибудь да уцелел и сейчас выбежит к нему, но девушка окликнула его.

Его охватил шок, затрясло, как трусливого щенка, а по щекам потекли слезы.

– Простите меня… семья – беззащитно простонал Федор и последовал за Катей в темноту, полностью пропахшей смертью.

Картина событий значительно изменилась и сыграла в пользу спасающейся пары, потому что все окрестные мертвецы направились туда, где была ранее настоящая борьба. На пути им встретилось разве что несколько дохляков и то на безопасном расстоянии за забором, вдоль которого они бежали прочь, подальше от смерти. Федора погрузило в отчаяние. Его никак не покидала мысль, что остатки семьи были оставлены на растерзание…группа пала по вине самосудчиков, которые все-таки одержали победу в борьбе, забравшей много жизней с обеих сторон. Только для каких целей им нужно было это делать? Для чего же эта братоубийственная борьба? За земли? За еду?

После не долгой пробежки они перешли на шаг, задыхаясь от нехватки воздуха.

Федор не отважился идти в глубокий лес поздней ночью и принял решение переждать до утра. Прошли они еще пару кварталов, осторожно озираясь по сторонам. Вторглись в одинокую хрущевскую пятиэтажку и спрятались на третьем этаже, выломив старинную деревянную дверь, которую задвинули шкафом, когда убедились в безопасности квартиры, исследовав однокомнатную. На кухне они даже не искали ничего полезного. Просто сели на сложенный диван, напротив уже не работавшего пыльного телевизора, обнявшись. Им ничего не оставалось другого как сидеть в темноте и ждать нового дня.

– Федя, мне страшно – призналась Катя и сильно прижалась головой к могучей теплой груди, успокаивая все же себя в глубине души, что она не одна в этом страшном мире.

Мир поменялся и поменял людей. Они как крысы теперь жили и воевали между собой за остаток воды и еды. Грызли себе глотки и вообще, люди, куда значительно опаснее мертвецов. Их нужно остерегаться больше зомби. Нет того прекрасного мира, нет цивилизации: ни компьютеров, ни телевизоров, ни телефонов – ничего нет. Биология дала сбой.

Девушка уснула. Федор подложил ей подушку и укрыл одеялом «ХЭНСБЭР», а сам уставился на величественную Луну, отраженную в одиноком окне. Слезы не выдержали и вновь тяжелым грузом потекли по щекам человека, потратившего силы и последние годы молодости на людей, которых больше нет. В душе его рвало на куски, он не знал, как теперь удержать в себе остаток сил на выживание. Тут уж выиграла безысходность.

– Мне тоже – признался сам себе Федор и поцеловал её в лоб, ощущая на себе всю горькую вину.

Он был лидером группы, которая боролась за жизнь до последнего. Федор вел их с самого начала, собирая все больше и больше людей, но и также при этом теряя. Все их смерти для группы были не напрасны, потому что так они жертвовали собой ради других. Чтобы другие могли жить. Но теперь, кажется, напрасно было абсолютно все. Он не мог признать жертву группы ради них двоих.

– Это не та цена – шептал себе он.

Утром, Катя проснулась в ужасе и окриком разбудила Федора, который совсем недавно задремал. Его красные уставшие глаза быстро забегали по комнате, а руки были готовы колоть любую тварь. Но обстановка все же оказалась благоприятной, сопровождаясь светящимися лучами весеннего солнца. Дождь прекратился.

В эти времена люди провожали зиму и встречали весну, проводили масленицу, где дети и взрослые любили покушать свежеиспеченные блины с творогом. Объедение.

– Катя, ты чего?

– Мне сон плохой приснился.

И Федора покинул сон. Через линзы компактного бинокля, который он все же прихватил с собой, осмотрел улицу, разглядывая каждого мертвеца, словно в них пытался найти кого-то из группы. Они также бессмысленно продолжали шататься по улицам городов, издавая противный вопль.

Он присел в кресло и вылупился на художественную литературу. Потом резко обернулся на плакат «сейлор мун», в котором рисованная японская девушка пыталась якобы что-то сказать. Вообще сама по себе квартира приняла совершено другую атмосферу. Она сохранила в себе всю ту прелесть той жизни, в которой семья, сидя за диваном, смотрела кино и кушала за этим комфортным столом те же блинчики да попивала домашний чай или, пожалуй, кофе. Ему представилось, как он мог сейчас сидеть и смотреть любимое кино с женой и наслаждаться наступившим праздником, после которых завтра поедет на работу и продолжит работать с компьютерными технологиями, выполняя поставленную суть работы начальником фирмы, где раньше люди предпочитали проводить время, испытывая на себе все эксперименты в компьютеризации. Эффекты…

Катя ушла на кухню, а Федор зачарованно осматривал книжную полку: «Мастер и Маргарита», «Обломов», «Пикник на обочине»…глаза перешли на статуэтку. Маленькая платформа, на которой маленький мальчик играл на гитаре, рядом еще одна такая же, где этот же мальчик сидел на лавочке, держа в руках листок, что-то читал либо пел. Рисованная картина, изображавшая красоту утренней природы. Та пора, когда солнце восходило и великолепием начинало раскидывать свои лучи и освещать березы, на которых жили зеленые листочки. Живущая текущая река, созерцающая свое дно, где слегка было видно, что плавали маленькие рыбки…

– Ну, здарова.

На Федора с озлобленным видом потрепанный грязный мужчина в черной кожаной куртке с некой радостью целился с ПМ в грудь. Наверное, уже представлял себе, как принесет отрубленную голову к лидеру шайки.

– Руки – еще раз повторил бандюга.

Федор промолчал. Ему нечего было сказать. Не было слов в душе на оправдания, что еще не все потеряно. Двух летняя война унесла много жизней. Теперь-то Федор понимал, что эти оборванцы заполучили все.

– Мы вас предупреждали, что любая ваша схватка с нами окажется для вас полным поражением. Предлагали же сразу без смертей и траты патронов покинуть территорию по праву принадлежащую нам. Работать на нас. Ну да, тут мы уже просто со временем захотели вас полностью истребить потому и преследовали до конца. До этого конца, когда я выпущу тебе пулю в лоб и уйду.

Ренегат продолжал высказываться, видимо, для начала хотел унизить, а потом и пристрелить. Судья Федора стоял над ним и винил его за то, что он не смог уберечь свою группу и просто отдал мертвецам их разорвать. За то, что гордость жадно забрала за собой всех. И Катю? Он тоже ее убил? Федор поднялся на ноги так неожиданно, что, аж, немного припугнул ренегата, но руки поднял как можно выше и смотрел тому в карие глаза, ожидая конца.

Как вдруг в комнату вошла Катя и от испуга уронила тарелку с бутербродами. Мужичок попытался было направить свой пистолет в сторону шума, но Федор налетел всем телом и выбил его из рук, ударив его затылком об салатовый палас. Катя даже не успела сделать шаг с места, как Федор ножом провел по горлу и отпрыгнул от него. Кровь пульсировала рекой, заставляя захлебываться и задыхаться от нехватки воздуха бедолагу, но вскоре тот повернулся спиной в конвульсиях и замер. Умер, урод.

– Да, жалко бутерброды – разрядил обстановку Федор – иди, сделай еще, а я тут приберусь…подкрепления не будет, хотел в одного героя сыграть.

Екатерина с привычным видом на происходящее послушно вышла из зала, а Федор вытолкнул труп в детскую комнату и залюбовался плакатом властелин колец, где Фродо держал в руках кольцо, а вокруг него шло сражение между орками и лучниками. Ему сразу вспомнился этот изумительный фильм, который приходилось еще смотреть до этого. Пока он закрывал медленно шкафом проем, в который каким-то образом этот, любитель байков, умудрился пролезть тихо, ужаснулся, когда увидел поднимавшегося старого обожженного мертвеца. Позже послышались его вялые стуки с другой стороны.

Федор за ночь, хорошенько все обдумал, решительно был намерен идти и искать новую жизнь. Что было, то было. Земля на этом не остановилась, она все равно продолжала, и будет продолжать крутиться по оси, несмотря ни на что. Такова жизнь, к сожалению, грубая, мать ее, жизнь.

– Катя, нам пора уходить – проговорил Федор, не обращая внимания на тычущийся в лицо бутерброд с сухой колбасой – возьми сумку и собери все необходимое. Ну, ты знаешь.

– А как же позавтракать?

– По пути, но мне дай парочку – он быстро их закинул в рот и насладился мимолетно вкусом.

– А как же наши? Может кто живой?

– Нет, никого нет. Ты же сама все слышала и видела. Своей массой они положили всех – с грустью высказался он.

Поток бродящих зомби уходил в южном направлении в неизведанные другие города теплого юга, в которых за два года могло произойти что угодно.

Федор и его группа засела только в одном городе, но на вылазки ходили регулярно, потому что матери будущего ребенка нужно было необходимо найти детское питание и все остальные вещи как подгузники и тому прочее. Не суждено ей родить…

– Бедная, Настюша.

Группа просто слегла на дно и ждала рождения нового члена, только вот Федор в одиночку до последнего искал новое и безопасное место подальше от ренегатов, или как их называли самосудчики. Чтобы крики ребенка не могли выйти за границу стен. Федор искал это, рискуя собственной жизнью и жизнью Александра, с которым он и заметил вчерашнего проходимца, испортившего абсолютно все.

Как и было решено в прошлый раз, их путь предстоял через лес в сердце царства животных. Поспешно они покинули этот мертвый домик и побрели, прислушиваясь к вою живущего леса. Аккуратно переступали через ветви, вслушиваясь в абсолютно любой шорох.

Природа без воздействия на нее рук человечества расцвела и стала намного лучше. Жители леса, словно за место людей, которые своими же бесконечными экспериментами выставили себя, заняли опустошенное богатство и устроили город…зверополис. Только вот интересно. Нет ли здесь случайно по близости хищных животных помимо простых лесных бурундуков, которые то и дело прятались от Федора и Кати, зашедших сюда в роли незваных гостей, уничтожавших прежде их собратьев, варварски снимая с них шкуру для изготовления одежды. А кто-то делал это для забавы ради. Воробьи, сидевшие на достаточно низком уровне, улетали с веток подальше от самых опасных представителей млекопитающих, а вороны в черном одеянии переговаривались между собой. Наверное, обсуждали, как долго те двое смогут протянуть.

Мир теперь наполнен бессмысленно шагающими мертвецами, цель которых являлась загрызть какую-либо живую плоть. Ни мотивов, ни движимой силы никто не знал, но они ходили. Для выживающих на руку их беспощадная вонь, которую можно учуять на метры, если их мало. А вот, когда их тьма, то вонь стоит такая, что учуять можно и за километр.

Федор позабыл об опасности и зачарованно начал наблюдать за чудесной красотой природы, которая как в фильмах о старых временах, полностью пробудилась и выпустила на свободу корни. Даже вонь ходячих не была ощутима. Катя лишь, молча, следовала за единственным защитником, ставшим родным за такое огромное количество времени проведенное вместе.

Через час пути, Федор заметил идущего трупа, то и дело спотыкающегося обо все своими мертвыми ногами. Он попытался было схватить белку, но сильно врезался черепом и походу сломал его, потому что хруст услышал даже Федор, находясь на расстоянии пятидесяти метров. Федор медленно шел и наблюдал за парнем в темно-красной рубашке, но с жутко неопрятными волосами, откуда потекла кровь после удара об старческое дерево, а девушка постоянно хвостиком шла рядом, не создавая помех.

– Он нас не видел, но их может здесь быть куда больше – предупредил Федор ее, подсматривая под ноги Кати, которая остановилась, чтобы убрать в нагрудный карман фиолетовой кофты подобранный маленький грибок.

Ранняя весна постепенно расстелилась по всем округам, правда некому это сейчас оценить, а тем более взять и потратить лишние пять минут, на то чтобы подивиться. Нет. Все зациклились на выживании.

С каждым шагом Федор все больше и больше набирался сил и наполнялся решимостью выжить любой ценой путем бесконечного брожения по дорогам в поисках безопасного места, где нет этих тварей. Или может, построить собственный город, где люди будут жить мирно, помогая каждым действием улучшить его. Так дело дойдет и до расширения. А там если все благополучно пройдет, то человечество навсегда забудет эту эпоху, когда болезнь застала их врасплох. Все равно рано или поздно все кончится. Они будут писать книги и собственную историю выживания, становления нового мира и победы над этим апокалипсисом, показав мертвецам и вирусу, кто в доме хозяин. А вы! Вороны! Это вы глупые и еще не имеете представления, насколько мы умны и коварны! Мы выживем и переживем всех. Правда, Федор, размышляя, предал акцент на слово «если». Федор верил в свои слова и хотел спасти эту девушку Екатерину, потому что он считал и считает ее своей дочерью, которая смогла ему заменить его младенца.

Ведь когда-то, еще в самом начале развития вируса Федор потерял семью. Его жену с ребенком загрызли прямо на глазах, когда он бежал вскрывать машину, чтобы быстро уложить дите в детское кресло. Мертвецы перекрыли жене путь и зажали в коробку. Федор долго слушал в своем сознании ее муки, как она до последнего тянулась сквозь волны кусающих тварей, которые, буквально, искусали ей все тело, но женщина боролась. Зомби ее просто повалили и вместе с шестимесячным ребенком накрыли. Один на другого лезли и тянулись руками, чтобы ухватить хотя бы кусок от нее. Федор стоял и громко орал. Крик привлек вниманием нескольких мертвецов, не успевших пролезть в очередь за свежим мясом. Они пошли на Федора. Что делать? Сдаться и присоединиться к семье или поубивать их всех, тем самым отомстить за семью и похоронить достойно и потом все равно присоединиться. Руки сами схватились за нож…кухонный нож, которым дома резалось мясо. Ярость переросла в гнев в душе. Федор, размахивая заостренным лезвием, начал крушить каждого урода, оскалившись до безумия, чуть ли не с красными глазами. Женщины… мужчины… подростки… дети. Все тела валились намертво, проливая зараженную кровь. Ногами он избил крайних мертвецов, поедавших его семью. Заорал еще громче и проломил черепушки им.

Федор убил всех. Бедные спасавшиеся, пробегавшие мимо, не подходили к окровавленному мужчине, потерявшему жену и дочь, которой и года даже не было. Полностью разделанное тело любимой Федор аккуратно завернул в простынь, которую же она сама и положила в багажник ауди. Маленький трупик заставил беднягу вывернуть наизнанку утренний завтрак. Последний завтрак, приготовленный женой в родном доме. Голыми руками их трупы уложил в багажник, а все вещи, некогда загруженные, со злостью раскидал и под гнетом вопящих людей на большой скорости несся и сбивал всех подряд, кто попадался под колеса. Не важно. Человек или зомби. Лишь бы быстрее выехать из города, обезумевшего эпидемией.

На окраине Федор выкопал две глубокие могилы неподалеку от часовни, где женился. Потратил на все дело весь день и вот только вечером со слезами закопал обеих. Жена Ира и Дочь Лиза. Притащил камень неподалеку от церкви и нацарапал ножом: «Ира, я так люблю тебя, не могу жить больше в этом мире, поэтому на том свете мы уже вот-вот увидимся». И ниже: «Моя дочь, не дожившая до годика, не заслуженно умерла. Простите меня, семья. Не уберег, потому и сам сгину».

Мысль о самоубийстве полностью воцарилась и любые другие мысли вылетели, все действия вели к смерти. Пистолет лежал на переднем пассажирском сидении «Ауди», который он иногда прощально осматривал пока ехал.

Переднюю пассажирскую дверь любимого черного автомобиля Федор распахнул и взялся за рукоять Пистолета Макарова. 9 мм для быстрой смерти вполне достаточны. Погрузиться в вечный сон к семье, чтобы и на другом свете жить с ними.

Федор закрыл дверь Ауди и напоследок погладил по капоту, обходя в последний раз изящный черный кузов. Он присел, на стриженую травку коленями, вдохнул воздуха и сунул дуло в рот. Перед смертью не надышишься. Предохранитель перевел аккуратно боевой режим до крайнего щелчка. Нажал на курок…

Глава вторая

Скромно переминаясь с ноги на ногу, он наблюдал за тем, как работала привлекательных лет девушка с каштановыми волосами светлого цвета, которые пружинились из стороны в сторону за ловко работающими плечами. Она смахивала ненужную пену на травяную землю и вновь замачивала свою любимую светло-голубую рубашку, подпевая себе ангельским голосом что-то под нос.

Солнце на удивление стояло ярко в зените, и не было ни единого облачка в небе, лишь изредка там появлялись черные вороны и голуби да и только, вместо регулярного летавших самолетов по всему земному шару. С момента как все покатилось к черту, в небе не было самолетов или вертолетов уже очень долгое время, что все и вовсе забыли даже, как они звучали.

Впервые с момента наступления весны в лагере начались проблемы с бродящими ходячими, которые только что и делали, как кучками собирались вдоль самодельного забора из фур, которые пригнал один из лучших водителей по имени Валентин. Молодой высокого роста худощавый мужчина средних лет с пружиной походкой часто ходил в караул, и именно он первым отбивал мертвякам поврежденные гнилые мозги, тщательно прицеливаясь из бесшумного ПБ. Экономить патроны пришлось начинать почти сразу, так как стрельба очень богатое удовольствие, тем более что ни одна пуля не сможет выручить застрявшего в беде беднягу, как та, которая будет оставлена на черный день.

Казалось, лагерь жил себе довольно не плохо, исходя из факта, что неподалеку был крупный гипермаркет, названия которого уже не помнил ни один человек. Но каждый был счастлив, что он есть, и что можно было, как ровно четыре месяца назад, загрузиться полной фурой продовольствия и вещами первой и второй категорий необходимости. Да и к счастью, в лагере было много военных, на руках которых и стояла та самая гармония и безопасность.

Самый старший из них гвардии капитан Скрынько Андрей Викторович и два помощника лейтенанты Булатовы – два брата близнеца, с хорошим чувством юмора и глубокой ответственностью перед небольшим поселением. Вместе они держали порядок и руководили как настоящие лидеры и, несмотря на проблемы, возникавшие на ежедневной основе, справлялись и в худших переделках и с минимальными потерями. Погибшие навсегда оставались в сердцах, ибо они отдали жизнь, чтобы жили другие. Правда не все ценили, и не каждый думал о жизни товарища, и бывали случаи драк и воровства, но с такими индивидами быстро справлялись.

Вдруг красивые голубые глаза неожиданно поймали взгляд застенчивого парня и немного строго посмотрели на него. Было не сложно понять, что ее очень начало раздражать неоднократное навязчивое любопытство этого молодого человека, и потому она решительно выругалась:

– Да что же ты так вылупился на меня!? Влюбился что ли?

Но парень не обращал внимания на ее слова, он лишь наблюдал за ней и не мог отвести глаза только потому, что она была очень похожа как внешностью, так и привычками на его погибшую маму, которая ценой собственной жизни спасла любимого сына от перевоплотившегося некогда человека в монстра.

Не сработало. А! Перезарядить забыл. Обматерив себя с ног до лысой головы, Федор довел боевую пружину до отказа и отпустил. Механизм сделал свое дело, характерно издав щелчок. Патрон в Патроннике. Вновь он пихнул дуло в рот и поднял глаза на чистое небо, но левым ухом среагировал на женские крики, молящие о помощи, неподалеку от грунтовой дороги, по которой некогда проехала одинокая несущаяся во своя оси легковая машина.

Ему захотелось, напоследок, спасти хоть кому-нибудь жизнь либо так он смог найти себе отговорку и немного продлить жизнь. Не исполнивший свое назначение пистолет был поспешно убран в офицерскую кобуру, подаренную старым одноклассником Володей, с которым больше и не было суждено встретиться с наступлением этого хаоса. Возможно, где-то он и выживал, но один только Господь Бог может знать, куда могло занести судьбой военного человека. Ноги сами повели по траве… маленькому полю к церкви и на дороге Федор увидел молодую девушку, убегавшую от двух высохших пожирателей в форме электриков, у которых, наверное, постоянно лежали остатки проводов или изолента в карманах. От жуткого запаха гнили черноволосую девушку чуть ли не выворачивало. Рукой она прикрывала нос, в истерике пытаясь вырваться прочь от глаз бродячих уродов.

– Помогите – крикнула она еще раз, увидев Федора – пожалуйста.

Броском и, не обратив внимания на вонь, он разрубил им по очереди головы, идеально балансируя силой охотничьего мачете, который ему удалось стащить у одного из продавцов некогда работавшего местного рынка. Перекошенные останки голов, как футбольные мячи, попадали и покатились прочь от безжизненно рухнувших кусков дерьма, искупавшись в кроваво-желтой слизи. Девушка воротилась назад к спасителю, но придержалась на расстоянии. Федор с такой ненавистью размозжил перегнившие арбузы тяжелым кирзовым сапогом, что-то пробубнив себе под нос.

– Уходим – сказал он.

– Куда? Подождите…

– Жить хочешь?

– Да, конечно… потому я и звала вас. У меня в живых осталась тетушка и мне надо к ней… Вы мне поможете?