Она вновь трогает изразцы выпирающего в комнату бока печи – нет, по-прежнему холодные. Глупо, очень глупо надеяться, что отец распорядится топить, – вода же не замерзает ещё?

Девушка знает: «Желая тепла для тела, ты обрекаешь на вечный холод свою бессмертную душу». Знать-то знает, но как раз душой-то и не чувствует! «И не принимаю», – испуганно осознаёт она, и внутренний пёс свирепо клацает зубами: «Нельзя!»

«Супа бы тебе горячего…» – Селень неожиданно для самой себя улыбается псу – грозному и ледяному, выстуживающему её изнутри, как мокрая стынь – снаружи. – «И сам согрелся бы, и меня согрел…» – она уже не пугается крамольных помыслов, и пёс, как ни странно, смотрит на неё понимающим, почти человеческим взглядом. – «А мне бы – дожить до времени, когда позволительно будет выпить чашку тёплого молока», – стрелки настенных часов, такое впечатление, от холода тоже застыли на месте.

Девушка обречённо кутается в шерстяную накидку и берёт со столика «Духовные эмблемы для девиц». Книга такая же стылая, как и всё остальное вокруг, но хоть так скоротать время! Назидательные истории о благонравных девицах лениво сыплются, как горошины из одного замёрзшего стручка.

«Опять я о холоде! А впрочем, ничего удивительного – истории-то, по большому счёту, об одной и той же девице, которая терпела голод и холод, зная, что Всевышний греет её душу. Не отдала свою тёплую одежду замерзающему человеку, не попыталась раздобыть огонь, даже к Господу с молитвой и то не обратилась, раз уж такая святая, – просто бессмысленно терпела, дура! Ой…»

Она испуганно оглядывается – не услышал ли внутренний пёс вырвавшееся слово, которое благовоспитанной девице и знать-то не подобает? Но вспышка юного протеста чуть согревает её, и Селень продолжает крамольничать, с презрительной усмешкой отбросив душеспасительные писания, – она решительно встаёт и открывает комод.

Ларец с её девичьими украшениями не стоит и трогать – всё какое-то бездушное и опять же холодное, даже прикасаться неприятно, тем более сейчас. А вот резная шкатулка в глубине… Оглянувшись на дверь, девушка перебирает камни матери – небогатые, зато не фамильные, а её личные. Впрочем, надевать их ей всё равно не позволяют – слишком скромные они для благородной невесты, слишком неподобающая у них красота для такой скромности, и слишком много жизни, тепла и тайны.

Задержав дыхание, она созерцает цепочку с единственным самоцветом, который, пожалуй, не назовёшь скромным, – довольно крупным, нереального ласково-зелёного оттенка. Таких камней в их мире нет, и к древнему ювелиру, сделавшему кулон, таинственный самоцвет попал уже огранённым, передаваясь с тех пор исключительно по женской линии – от матери к дочери.

«Мама, приди ко мне!» – Селень с мольбой застёгивает на шее цепочку, но смутный образ матери в её памяти не становится ярче и проникновеннее – лишь вновь проступают перед глазами какие-то загадочные письмена.

– Мама… – разочарованно шепчет девушка. – Почему ты не приходишь, а только показываешь эту надпись на непонятном языке? И что она всё-таки означает?

– Ты действительно хочешь это знать? – неожиданно слышится голос за спиной – он тоже говорит на совершенно незнакомом языке, но Селень почему-то понимает.

– Ой!.. Кто вы? – она испуганно оборачивается к трём непонятно откуда взявшимся женщинам. Две из них сверкают зелёными самоцветами, похожими на её загадочный камень, однако голос принадлежит третьей – в странно выглядящей, но явно мужской одежде, без всяких украшений.

* * *

– Вы теперь заберёте этот камень, да? – расстроилась Селень. – Единственная память была о матери…

– Сёстры ордена Пути никогда ничего не отнимают – наоборот, они дарят, – успокоила её Леренна. – И даром вашему миру будет сам Путь. Если, конечно, ты согласна стать Первой сестрой этого мира.

– Слово за тобой, – добавила Иллитана. – Можешь, как все твои предки, передать эту реликвию своей дочери, и тогда выбор будет уже за ней.

– Разве у человека бывает такой выбор? – девушка, похоже, даже слегка ужаснулась. – Всё уже предопределено Всевышним!

– Ты сама-то в это веришь? – усмехнулась Алина. – Или просто прикрываешься от нас «единственно верным учением»?

– Полагается верить, но я не хочу, – Селень, на секунду замявшись, всё же решилась признаться в одной из самых страшных ересей. – Чувствую, что это не так, понимаете? Но как же тогда быть с тем, что Господь всеведущ?

– Да, Он знает наше будущее, но с каждым актом свободной воли человека это знание меняется. Неужели в вашем мире никто об этом не задумывался? Мир-то развитый, судя по обстановке, – Ледяная Дева обвела рукой комнату, интерьер которой действительно соответствовал примерно началу земного девятнадцатого века. – Как он называется, кстати?

– Лэранат. Да может быть, и писал кто из еретиков, но разве благородным девицам подобает читать философские трактаты, тем более еретические? Нас только такой вот протёртой кашкой пичкают! – девушка потрясла «Духовными эмблемами».

– А «неблагородные», я так понимаю, вообще читать не умеют? Ладно, сейчас не время для богословских дискуссий, – Алина заметила, что Селень уже начала тревожно оглядываться на часы. – Сёстры не будут торопить тебя с решением, каким бы оно в итоге ни было. Возьми, – она положила на стол артефакт перемещения. – Если ты разломишь этот кристалл, то попадёшь в нашу межмировую обитель. Только не забудь оставить здесь камень Иллитаны, иначе ты не сможешь вернуться домой! Тана, кстати, мастер магических регалий на Лэранате есть?

– Не поверишь, но есть! – выдохнула изумлённая Иллитана, которая во время разговора куда-то на мгновение исчезала. – Только огня в горне у здешнего гнома нет. Оказывается, Лэранат не в одном пространстве с Сенаорном – это совершенно другой мир!

– Фигасе… И как такое могло получиться?

– Сама не представляю. Может быть, Хсе-Даань что-то знает? Селень, – ша’альская фея повернулась к девушке, – теперь ты знаешь, и история твоего мира продолжается именно твоей свободной волей – самой основать на Лэранате орден Лесных Сестёр или родить дочь и предоставить это решение ей?

– Дайте хоть подумать! – взмолилась Селень. – Мне до сегодняшнего дня даже в голову не приходило, что у женщины может быть какой-то иной путь. Всегда было одно и только одно – женщина выходит замуж и рожает детей, и это неизбежно, как смерть. Хотя я всей душой восставала против, – рискнула признаться она. – Да, принимала как неизбежное, но всё равно возмущалась – тоже как смертью. И очень боялась – моя мама именно родами и умерла… – вспомнив о матери, девушка чуть не расплакалась.

– Конечно. Думай! – Ледяная Дева привстала, собираясь закончить разговор. – Но помни: даже отказ от выбора всегда будет решением – твоим и ничьим больше. Принять решение – твоя обязанность. Принять то или иное решение – твоё право.

* * *

– В общем, так мы ничего и не успели узнать об этой цивилизации и вообще о Лэранате, – Алина раздражённо расхаживала по комнате. – Читать на незнакомом языке, как выяснилось, артефакт перевода не позволяет, да и не было у Селень в комнате нужных книг. Она могла разве что рассказать, но уже с минуты на минуту должна была впереться смотрящая.

– Горничная, что ли? – уточнила Ната.

– Горничная, приживалка, гувернантка, дуэнья – какая разница, как эта дама называется? Важна функция, не так ли? А закрываться в комнате «чадам и домочадцам» не позволено.

– Да даже окажись эта Селень хозяйкой, всё равно не получилось бы сохранить в тайне сам факт вашего визита, если бы вы задержались надолго, – заметил Страж Вихрей. – И потом, кое-что важное вы всё-таки узнали, а именно – то, что порядочки там весьма паскудные, по крайней мере в той стране, где она живёт. Ты не выяснила, у них это пуританское садо-мазо – государственная религия или просто папаша её такой сектант долбанутый?

– Напрямую я не спрашивала, но похоже, идеология если и не официальная, то весьма влиятельная, раз они так спокойно книги издают, – прикинула Ледяная Дева. – Надеюсь, Селень всё-таки появится в нашей обители и тогда уже спокойно расскажет о своём мире.

– Ну да, разве что так, – согласился Артур. – Но меня как физика больше другое интересует – каким образом последний камень Иллитаны оказался не просто на другой планете, а в другом мире? С Сенаорна ведь уходили не с помощью магии, а на звездолётах.

– Вот как раз про звездолёты Хсе-Даань и сказала, что в паре миров, которые давно вышли в космос, были такие случаи – космические корабли непонятным образом исчезали, причём потом не обнаруживалось никаких обломков. А ещё в одном мире есть не то что легенда, а практически точное знание – люди в нём исходно появились из космоса. Какой отсюда вывод, коллеги?

– Порталы, конечно! Некие блуждающие в пространстве-времени космические порталы. Если с Сенаорна можно таким способом попасть на Рласитт, то почему бы в том же мире не быть порталу на Лэранат? Там, кстати, есть подобные легенды? Например, устные предания о камне Иллитаны, раз он передавался из поколения в поколение?

– К сожалению, мать Селень умерла, когда девочка только родилась, так что не успела ей ничего рассказать. Да и нам знание о космических порталах, по большому счёту, ничего не даст – мы и так ходим между мирами без всяких порталов и звездолётов.

– И тем не менее в одном месте для восстановления Пути потребовался именно портал, – возразил Виктор. – Не зря Полину в воспитанницы брали! Наталь, как думаешь, она потом сможет сама порталы создавать?

– Как мне объясняла Хсе-Даань, при наличии четырёх пар портальных камней это может сделать даже средней руки маг-универсал, – ответила Первая сестра. – Но нужно, чтобы сначала кто-нибудь перебросил один комплект камней на ту сторону. А вот так, чтобы вообще без камней, – если и можно, то на такое способен только опытный портальщик.

– А искать порталы такие маги не могут? – начала размышлять вслух Алина. – Если, например, портал уже есть и действует, но никто не знает, где точно он находится?

– Искать живых у нас может Рита, – сообразил Артур. – Если они с Полиной объединят свои дары…

– Думаешь, на Земле есть порталы? Хотя, по идее, должны быть – слишком много в нашей истории было всяких необъяснимых исчезновений.

– Попробуем? – Страж Вихрей, загоревшись идеей, взял было телефон, чтобы позвонить Рите, но вовремя вспомнил, что Полина давно уже спит.

– Ну дайте вы мне с детьми хоть неделю покоя, – устало вздохнула Ната. – Даже будущим воссоздателям миров нужно расти в любимом доме, а не в постоянных экспедициях, не находите?

* * *

Дмитрий был настолько зол на мать с её роднёй, что даже не стал сам звонить ей, чтобы сообщить, что с ним всё в порядке, но домой он возвращаться не хочет, – всё было передано через Арину. Сестра же потихоньку вынесла ему и учебники с частью одежды, воспользовавшись тем, что Евгения Васильевна на несколько дней уехала «на плантации». Сейчас девочка наслаждалась неожиданно обретённым здоровьем и во вторую очередь – мороженым, не особенно и прислушиваясь к разговору брата с Дашей.

– Дима, если всё обстоит именно так, как ты излагаешь, то выход только один – эмансипация по решению суда, – заключила Первая ученица. – Договориться с твоей матерью, чтобы она оставила тебя в покое, не представляется возможным.

– Нууу… – обиженно нахмурился юный музыкант. – Почему? Серго же отпустили к вам? И Марину, – он уже успел побывать в Петербурге и познакомиться с тамошней «молодой гвардией».

– Да, отпустили, потому что у нас было что предложить. Сергей же рассказывал, что отец продолжает платить на него алименты? Мы заключили соглашение – он не будет подавать весной на эмансипацию, чтобы мать без этих денег не осталась, а она не мешает ему жить у Наты. И Марина своей матери половину квартиры обещала.

– А если я тоже пообещаю Арише с мамой свою долю? Хотя нет, тогда мне самому потом жить будет негде – я же не маг, как Серго!

– Почему же не маг? – обняла его сидевшая рядом Инесса. – Все наши Спутники тоже будут магами.

– Несси, Дмитрий пока не Спутник, – напомнила Даша. – Ты, по-моему, даже регалии для него ещё не заказывала.

– А что, и закажу! – юная фея неожиданно исчезла, на прощание подарив музыканту страстный поцелуй.

– Ой, куда она делась? – удивилась Арина, как раз в этот момент прикончившая очередное мороженое.

– Ариша, только никому не говори! – Первая ученица строго посмотрела на девочку. – Отправилась к гному за регалиями. Мы же феи, и магические кольца нам делает гном.

– А мне можно?

– Кольцо? Можно, только оно будет не магическое – просто талисман от Лесных Сестёр, – Даша сразу вспомнила тарлаонских хаолисль. – Но как ты маме объяснишь, откуда у тебя такое украшение?

– Скажу, что бабушка подарила, – хитро взглянула Арина.

– Ладно, будет тебе колечко! – рассмеялась Первая ученица. – Только не прямо сейчас, день рожденья-то у тебя когда?.. Ну так вот, – она опять повернулась к Дмитрию. – Главное даже не в том, маг ты или нет. Твоя мама, как сказал бы политик, «абсолютно не суверенна» – за неё всё родители решают, так что с ними и надо договариваться. Если, например, деньги, чтобы батрака нанять, раз работы много?

– Деньги? Возьмут, только через день всё равно меня в рабство потащат, – пробурчал музыкант. – Батраку платить надо, а внук бесплатно работать должен, как в колхозе! А насчёт денег скажут: «А вы докажите, что мы их брали!» Куркули – они и есть куркули.

– Ну, в колхозе, по идее, работали не бесплатно, а за долю в урожае, – поправила Даша. – Другое дело, что сначала государство львиную долю этого урожая себе забирало. Нет, честное слово, иногда вот думаю – лучше бы у нас было официальное рабство! Раба, по крайней мере, можно официально же и выкупить.

* * *

Вернувшаяся Инесса забавно наморщила нос:

– Я-то думала, что с Димой погуляем по Электрическому лесу, а Натали сегодня опять сортир устраивает! Она для Лани регалии заказывала.

– Что-что она устраивает? – недоуменно взлетели брови Даши.

– Ну, когда кого-то в маги посвящают, и мы празднуем. Лара говорила, что это называется «сортир».

– «Суаре»8, может быть? – догадался Дмитрий, изо всех сил старавшийся не рассмеяться.

– Да, точно, – смутилась юная фея. – В общем, Ната просила передать, что Алексею тоже надо присутствовать, а остальных Спутников она сама обвестит.

– Или «оповестит», или «обзвонит», – поправила Первая ученица. – Тогда погуляйте, в самом деле, пару часов, а регалии Дмитрия я заберу и принесу.

– Дима, пойдём? – Инесса взяла музыканта за руку, и они перенеслись в её обиталище. – Это мой древодом, тебе нравится?

– Древодом? – Дмитрий удивлённо озирался по сторонам. – Это как?

– Очень толстое дерево, типа… баю-бабы, а внутри такая комната. Видишь, фрукты прямо на стене растут?

– Типа баобаба? – понял музыкант. – Несси, а как оно на языке фей называется?

– Дима, на Земле «язык фей» – русский! – теперь рассмеялась уже Инесса. – Просто мне он не родной, я из другого мира.

– Из другого мира? – музыкант ошарашенно отстранился, уставившись на фею. – Так мы сейчас что, не на Земле?

– Не на Земле. Но я человек, не бойся! – Инесса потянулась к нему поцелуем. – Почти во всех мирах живут только самые обычные люди.

– Да я не боюсь… – промямлил Дмитрий. – Просто…

– Просто я тебе тоже нравлюсь? – кокетливо улыбнулась фея. – Так это разве плохо? Или ты о чём-то другом беспокоишься?

– Да всё о том же. Меня, наверное, разыскивают уже, понимаешь?

– Слушай… – фея, прильнув к музыканту, с притворной обидой заглянула в его глаза. – Ты можешь просто обнять любимую девушку и не париться? Я вообще в России нелегально живу, но мне же сделали документы? И с тобой мы всё утрясём, не волнуйся, – мы феи или кто? – она слегка прыснула, поймав себя на том, что тоже пародирует Аню. – И ты сам будешь магом, не забывай!

* * *

– Лара, представляешь, Лань действительно может видеть сквозь стены! – возбуждённо излагала Ната. – То есть пока, слава Богу, не через стены, но через бумагу видит – я ей показываю букварь, а она начала спрашивать, что за буква на следующем листе.

– Именно видит? – уточнила Лариса. – Не мысли твои читает?

– Так я же сама ещё не знала, что дальше будет напечатано! И на картах проверила потом – Лань все карты правильно назвала.

– Да уж, с такой в карты играть не садись! – присвистнула фея Воды. – Так что, посвящаем её в маги внешнего ковена?

– Придётся… – Первая сестра слегка вздохнула – впрочем, больше притворяясь, ибо принятие воспитанницей регалий мага было для неё великолепным поводом нарядить своих ненаглядных малышек в красивые платья. – Главное, чтобы девиз произнесла как следует.

– Crescat filia hominis! – выпалила вертевшаяся рядом Лань, услышав слово «девиз».

– Правильно, умница моя! – Ната, смеясь, подхватила девочку на руки. – Только ни за кем не подглядывай, хорошо?

– Получается, только про нас с Дмитрием пока ничего не понятно? – вставил Алексей. – Лара, как там эта фея про меня сказала – «предположительно некромант»? Бррр…

– Она, как ты понимаешь, имела в виду некромантию в исходном значении этого слова – просто умение узнавать что-то от уже умерших людей, без всякого повелевания зомби и призраками, – сразу ответила Лариса. – Я уже практически уверена, что с тобой всё так и обстоит, потому что и про Кристину, и про Лань с Полинкой Хсе-Даань предсказала абсолютно точно. Только этот дар должен открыться сам собой, понимаешь? Не пытайся ускорить события.

– Да уж понимаю, конечно. Ко всяким самозваным спиритам если и приходят духи, то такие, которых к ночи не поминают, потому Творец и призывает держаться подальше от этих забав. Ладно, даже ждать не буду, но если Он даст, то…

– Вот именно. Наталь, а с Вадимом что? Он, по идее, должен сам принимать свои регалии.

– Похоже на то, – задумалась Первая сестра. – Он ведь пришёл к нам с уже проявленным даром. Но камни я для него заказала такие же, как у всех мужчин внешнего ковена, – чёрные алмазы. Кстати, Лара, а что чувствует Вода – воспитанники у нас ещё будут?

– Воспитанницы. Парни если и будут, то только такие, как Никита с Дмитрием. Между прочим, с этим тоже торопиться не надо, опять же чувствую – как только соберётся внешний ковен, мы поимеем кучу приключений на свою задницу.

– Знаешь, да, – тяжело кивнула Ната. – Как бы, в самом деле, не пришлось уходить с Земли! Пока нас, такое впечатление, кто-то незримо прикрывает, чтобы мы собрали всех магов, причём не только стихийных, но что дальше?

– Да известно что. Ты же рассказывала про Скорбных сестёр? Оставим пару штук для поддержания пути между мирами, а сами – на Тарлаон.

– Лара, ты что?! Маленьких детей – в средневековый мир? И потом, у нас же не просто орден Лесных Сестёр, а ковен Сплетения! Вот так взять и увести с Земли уникальный тройной ковен магов?

– А это уже от самой Земли зависит! – фея Воды язвительно усмехнулась. – Но как бы то ни было, спешить мы не будем.

* * *

Застолье на кухне больше напоминало посиделку в пивной, ибо главенствовал на столе именно «определяющий продукт» – в пятилитровом бочонке. На то, что на самом деле отмечался день рожденья девушки, указывало лишь отсутствие простонародной воблы, заменённой маслинами, копчёной осетриной, малосольной сёмгой и прочими атрибутами «буржуазного разложения». Впрочем, любитель исторических аналогий в итоге заключил бы, что наблюдает сходку не «буржуев», а, напротив, конспирирующихся деликатесами революционеров, ибо всё происходило седьмого ноября в Петербурге, единственный из присутствовавших мужчина был наполовину евреем, и разговоры компания действительно вела в каком-то смысле революционные.

– Мариша, а что, больше никого не будет? – поинтересовалась у номинальной хозяйки одна из двух пришедших в гости девушек, которую звали Ларисой. – Даже Ивана с Хомкой?

– И даже Алины с Артуром, – подхватила Марина. – Как-то не тянет «пир на весь мир» устраивать сегодня, так что только самые-самые близкие! Вольф, Лена и ты.

– Меня тоже не тянет, – добавила Лена – вторая гостья, которой через неделю должно было исполниться шестнадцать. – Похоже, нас всех накрыла эта ноябрьская апатия, даже за Димуса порадоваться – и то сил нет.

– Тем более что радоваться пока нечему, – заметил Володя, известный также как Вольф. – Он же пока даже не вольноотпущенник.

– Эт точно! – Марина зло усмехнулась. – Вольноотпущенница здесь, получается, только я – вроде свободная, только оброк за это матери плачу, как в Древнем Риме, и половину имущества должна ей отписать.

– Мариш, ты ей что, ещё и деньги даёшь? – удивилась Лена. – Вроде бы она у тебя не нуждается.

– Натурой, блин! Хата моя, а она меня выжила, теперь живёт бесплатно со своим Вячиком! Ещё год продержаться надо, да и то не факт, что они потом не заволокитят, потому что Вячик этот наглый до невозможности! Вцепится, как хохол, и начнёт вопить, что «це пид помидорки». Лара, ну что ты ржёшь? Ну да, украинка у нас как раз я, но «хохол» – это не национальность, это состояние души!

– Пожалуй, да, – согласилась Лариса. – У Димуса того же родня по матери – ну вылитые хохлы! И как с такими договориться?

– Да никак, – безнадёжно махнул рукой Володя. – С другой стороны, почему обязательно надо договариваться? Формальные мирные договоры иногда веками не заключаются, хотя по факту давно мир и даже дружба с жвачкой.

– Это смотря как далеко зайдёт номинальная хозяйка в стремлении возвратить беглого раба, – возразила Марина. – Тем более что эта «хозяйка» сама себе не хозяйка, простите за каламбур. Упрётся рогом, то есть упрут её рогом папенька с маменькой, – и начнут Паганини нашего гонять пятой точкой по пятым углам! И куда ему идти – в армию к Спартаку, что ли?

– Мариша… – Володя поморщился, изобразив шутливое недовольство. – Ну кого ты поминаешь? И после этого ещё будешь говорить, что Питер любишь? Хотя он вообще-то сам был виноват – нет бы имя Зенит себе взять! Красиво и со смыслом.

– Щас! Кто ж тебе вождя повстанцев погонялом придворного клуба называть будет? Ты бы ещё Вертивласом ему именоваться предложил!

– «Вертикаль власти», то есть? – рассмеялась Лена. – Это да, это фу! Тогда уж лучше Завсор. Тоже звучно и со смыслом – «Замочим в сортире», – теперь хохотали уже все четверо.

– Ладно, смех смехом… – отсмеявшаяся первой Лариса вспомнила известную нецензурную поговорку. – То есть смех смехом, а с Димусом-то как быть?

– Лара, не беспокойся раньше времени, – отмахнулась Лесная Сестра. – Ну кто его в розыск объявлять будет, если он жив-здоров и в школу по расписанию приезжает? А что куркули эти попытаются похитить – извини, не верю. Они же в трудах, аки пчёлки навозные, – делать им, что ли, нечего, кроме как за непокорным парнем гоняться?

* * *

«Музыка – это любовь плюс магия», – понял Дмитрий, осторожно касаясь отреставрированной старинной скрипки. – «И музыканты могут быть вдвойне счастливы – у них есть не только любимые девушки, но и любимые инструменты».

Руки всё ещё слегка дрожали от волнения, и он не торопился браться за смычок, продолжая пребывать в нервной нерешительности, как перед первым свиданием с девушкой. А вдруг сейчас ворвётся разъярённый дед, перед коим ему надлежит почтительно трепетать? Вдруг он растерял всю чуткость за полгода грубой работы? Вдруг, наконец, они с этой скрипкой просто-напросто не полюбят друг друга?

«Несси…» – Дмитрий вымученно улыбнулся Инессе, напряжённо затаившейся у двери комнаты. – «Стыдно вспоминать – свидание на грязной лестнице, и девушка взяла всё в свои руки! Но сейчас так всё равно не получится – музыке я должен распахнуть объятия первым».

«Будь что будет! Главное, что любовь и музыка – будут!» – музыкант схватил ручку и дописал неожиданно прозвучавшие из-за какого-то незримого предела заключительные ноты своей мелодии. – «Здесь и сейчас!» – он взял смычок и шагнул за предел, уже точно чувствуя, что через несколько мгновений вечности отзовётся и скрипка, признаваясь человеку в любви.

* * *

«Будь что будет!» – почти одновременно решилась и девушка на Лэранате, разламывая лунно-золотистый кристалл.

«Ой, где это я?» – Селень чуть не упала, запутавшись в длинном платье – неудобном и некрасивом, каковое и подобало благовоспитанной девице её сословия. – «Волшебница из другого мира говорила, что я попаду в их обитель – так это что, она и есть? Просто полянка под луной? Луна, правда, гораздо ярче нашей, но всё равно – где же сказка?»

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5