Полная версия
Сквозь девять миров Иггдрасиля
В чувство меня привела боль в груди, амулет – жёлудь накалился и нестерпимо жёг кожу. Очнувшись от кошмара, я понял – это испытание. Золотое перо дало подсказку: «Будь почтителен с царицей Хель». Медленно наклонив голову и зажмурив глаза, чтобы Хель не видела моей слабости, я прикоснулся губами к костлявой, гниющей руке.
– Ты прошёл испытание, и мне известна твоя история. Я не могу сказать, что довольна тем, что мне надо сделать. – сказала она приятным тихим голосом, как будто прошелестела. Хель говорила неспешно и размеренно, как будто пела, или рассказывала балладу. – Без малого тридцать лет назад ко мне обратилась моя сестра Морана, её просьба была встретить тебя в Хельхейме и указать путь в следующий нижний мир. Это претит всем законам миров Иггдрасиля, и главное, такого ещё не было в Хельхейме. Я сейчас зла, но Морану уважу. Уверена, не её это идея делать из мира мёртвых перевалочный пункт. И ты сейчас же отправишься в другой мир, иначе я передумаю и сделаю так, как должна – оставлю тебя у себя. А сейчас слушай, Нифльхейм – тёмный мир льда и холода, куда уходит третий корень мирового древа. Под тем корнем бьёт вечно кипящий ключ – источник Хвергельмир. Пройти тебе его надо быстро, чтобы ледяной холод не сковал тебя. – Из-за спины царицы шагнул скелет, глазницы его горели голубым пламенем. – Мой слуга расскажет тебе главное.
Хель застыла в своём ужасном обличии смерти. А скелет, щёлкнув челюстью проскрипел:
– Модгуд ты понравился, и она подарила тебе зачарованную одежду от холода, но и она не спасёт, если ты там задержишься. Гарм вызвался отправить тебя по реке Гьёлль прямо к источнику. Если тебе улыбнётся удача, то доберёшься без приключений. Ничего не бойся, ныряй в этот источник.
Скелет был немногословен и ничего нового я не услышал, но стоял молча и внимательно смотрел на слугу Хель.
Хель поднялась с каменного трона и повернулась ко мне. Одна половина её тела была живая, а другая половина мёртвая. Скелет и красавица, великанша. Она впечатляла и наводила страх только своим видом. Всё её существо кричало: смерть страшна и прекрасна, смотря какой стороной она к тебе повернётся. Я старался держать лицо и смотреть прямо в её глаза, точнее глаз и глазницу.
– Я хорошая хозяйка и забочусь о своих мёртвых. В твоём праве остаться у меня и остановить неизвестность. Пусть всё течёт своим чередом. Тебя признал Гарм, отметила Модгуд и это даёт тебе определённые бонусы. К сожалению, я не могу показать тебе свои владения, так как назад нет выхода. Но если ты решишь остаться у меня, будешь доволен. Все мои подданные находят покой и утешение в моих землях.
– Я благодарю тебя Хель, но меня зовёт дорога. Тебе так же известно, что если я не пройду какой-то из миров, то вернусь к тебе. Но, не обижайся, я этого очень не хочу. У меня есть шанс к новой, полной жизни и я использую его.
– Удачной дороги. Ступай, тебя ждёт Гарм.
Я поклонился и вышел из грота. Если считать Иггдрасиль, то я прошёл два мира. Это радует, пока всё идёт ровно, но я не знаю сколько времени прошло. Я почти не спал, только дремал.
– Гарм, как тут течёт время? Сколько я уже тут?
– Сегодня сороковой день с твоей смерти. Не пугайся, время пойдёт привычнее в других мирах, в Хельхейме оно летит быстро. Своеобразный баланс между течением времени и остановкой жизни. Тебе надо срочно покидать Царство Мёртвых. Я не могу тебя проводить, но мои помощники алые гончие переправят тебя по реке прямо к источнику Хвергельмир. Как я уже говорил, я помню доброту, и всегда отвечаю тем же. В любом мире ты можешь три раза вызвать на помощь алых гончих. Просто позови – «Алые ко мне!» и в эту же минуту к тебе прибегут три гончих. Кстати, они хорошие бойцы.
Мы подошли к реке. Я обнял Гарма, переоделся в подарки Модгуд, залез на спину к одной из собак.
– Вперёд, родимые!
И собаки прыгнули в реку.
Нифльхейм
Мы неслись по реке, глотая ледяную воду. Я ничего не видел вокруг, так как зажмурил глаза из-за фонтанов брызг. Интересно, я первый прохожу рафтинг на собаках или были ещё психи. Не знаю, как я не задушил собаку, вцепившись мёртвой хваткой ей в шею. Волна накрыла нас с головами, но алая сумела вынырнуть и продолжить сплав. Пальцы на руках онемели, и я понимал, что долго так не выдержу.
Очередная ледяная волна сорвала меня со спины собаки, сначала я взлетел вверх, потом уверенно пошёл на дно. Я отчаянно бил руками и ногами по воде, не понимая, куда мне двигаться. Меня накрыла паника, я стал захлебываться, но продолжал бороться с рекой. «Неожиданный конец моему путешествию», подумал я. Внезапно под рукой я почувствовал что-то скользкое и живое. Погружение вниз замедлилось, но воздуха уже не хватало, и тут я начал всплывать вверх.
Я лежал на скользкой шкуре какого-то животного, которое выплыло на поверхность. Попытавшись удержаться на нём, обхватил его руками и ногами, судорожно отплёвываясь и хватая ртом воздух. Резкий взмах хвоста, и я лечу на ледяной берег. Или я удачно упал, или костюм Модгуд помог, но при падении, только отшиб пятую точку, руки и ноги были целы, что весьма странно при таких обстоятельствах. Я лёг на спину, дышал и смотрел на снежные облака. Этот мир встретил меня не очень приветливо. Что-то мокрое ткнулось мне в щёку. Я повернул голову и увидел тюленя. Морда, покрытая шёрсткой, с жёсткими усами и очень умными глазами.
– Спасибо тебе, родной. Как мне отблагодарить тебя? – Тюлень смешно фыркнул и задвигал усами.
– Ты не умеешь разговаривать? А может ты хочешь есть? – Мощное тело приподнялось на ластах, он повернул голову к реке.
– Какая еда? Мне нужна твоя помощь. Мой детёныш, белёк застрял меж ледяных айсбергов. Я еле остановил тебя в надежде, что твои собаки могут немного подтопить лёд и спасти моего белька.
– Мне жаль детёныша, но я понятия не имею, где сейчас собаки. Я выжил только благодаря тебе, а что с произошло с гончими я не знаю.
Тюлень шумно вздохнул.
– Да, это я тебя вытащил из реки, но я же и столкнул тебя в воду. Прости, по-другому задержать тебя в Нифльхейме было невозможно. Этот мир жесток, и назван Тёмным миром. Многие ошибочно зовут его Туманным. Это первозданный мир холода и льда, лёд сковал не только землю, но и сердца тех, кто проживает на этой земле. Просить помощи неоткуда. Я отчаялся, но не мог проститься со своим долгожданным детёнышем, и решил погибнуть рядом с ним, занырнув под айсберг. Кинув прощальный взгляд на облака, я замер, надо мной кружили вороны Одина. Они-то и рассказали, что по реке будет плыть человек на огненных собаках, и чтобы я воспользовался шансом. Помоги мне, Эрик, времени почти нет.
И тюлень заплакал. Сердце разрывалось, глядя на него. Если вороны дали подсказку тюленю, то в моих силах ему помочь. Алые гончие уже нашли меня и сидели за спиной несчастного животного, выплёскивая из пасти язычки пламени.
– Вас и вызывать не нужно, вы уже тут. Алые, помогите спасти белька и используйте для этого все силы. Это мой первый вызов, вы не можете отказать!
Собаки дружно рванули к реке, и перепрыгивая со льдины на льдину пропали из виду. Мой новый приятель тюлень, очень шустро для своего веса отправился за ними.
Я остался в одиночестве. Этот мир был един с Хельхеймом, но более суров и молчалив. Листья на деревьях были железные, покрытые коркой льда. Я ещё раз мысленно поблагодарил помощницу Хель, великаншу Модгуд за одежду, без неё я однозначно бы погиб. Все эти малые случайности, где я глушил свой страх и ужас, доброжелательно относясь ко всем существам, помогали мне пройти мой путь. Я меняюсь, я чувствую это….
Вроде что-то мелькнуло за сугробом, я не решался подойти ближе, но внимательно осматривал всё вокруг. Мне, кажется, или сугроб шевелится? Я, не мигая уставился на то, что изначально принял за сугроб. Оно однозначно, еле заметно двигается. Это существо наконец перестало прятаться, но я всё равно не мог разглядеть его. Ресницы облепил иней и видимый обзор был, как в тумане. Мохнатое и большое, больше меня раза в два, существо, встало на ноги, или на задние лапы и побежало в чащу. Оказывается, этот лес не такой уж и мёртвый, интересные лохматики тут обитают. Местный аналог Йети что ли? Не важно, главное то, что меня не сожрали.
А я наконец услышал живые звуки в этом краю безмолвия. Урчание, повизгивание и мощные шлепки ласт на заснеженной корке льда. Команда спасателей возвращалась. Судя по всему, спасательная операция удалась. Я понимал радость малыша и его родительницы (это все-таки была мать). Белёк был очень милым и голодным, он буквально захлёбывался молоком, жадно его глотая и причмокивая под боком кормящей мамаши. Шёрстка у малыша была белая и пушистая, как кроличий хвостик, глазки – чёрные бусины сочетались с такого же цвета носом. Если радость тюленей была понятна, то радостное повизгивание и виляние хвостов гончих меня удивила. Накормив белька, мамаша о чём-то урча переговаривалась с алыми собаками, они синхронно кивали головами. Потом тюлениха пошлёпала к реке, оставив своё чадо на моё попечение. Гончие же дружно разводили костёр. Один пёс таскал заснеженный валежник, другой сушил его пламенем из пасти, а третий разжигал костёр.
Даже в этом неуютном мире могут существовать минуты радости. Мирно потрескивающий костёр и рыбины, которые я насаживал на прутья и жарил для себя и собак. Тюлениха, наловив рыбы нам, заодно наелась сама, только ей нужна исключительно сырая рыба. И сейчас она, прижавшись к малышу, дремала. Я щедро делился с собаками едой, и один из псов, после того как они насытились, решил заговорить со мной. А я уж начал думать, что эти волшебные существа не умеют разговаривать.
– Первый раз для нас специально готовят еду, а не кидают отходы в виде голых костей и черепов. Мы это оценили. И знаешь, что, вызова от тебя не было, и мы не мчались из Хельхейма тебе на помощь. Мы сами вытащили из ледяной тюрьмы тюленёнка, на спор. У тебя по-прежнему три вызова. – И пёс хитро оскалился.
Не важен ледяной холод и сумрак, если в душе тепло, и ты не один. Мы всей компанией смотрели на огонь и каждый думал о своём. Я стал воспринимать всех существ, которые сейчас со мной и которые были на моём пути, как равных и даже более того. Я не ставил границы между человеком, как разумным существом и зверем, который по земному мышлению, ниже на несколько ступеней. Мы равны, в чём-то каждый сильнее или слабее другого, но люди не выше. Природа создала нас для созидания, выстраивая между нами определённые отношения, но человека обуяла гордыня. Зверь из помощника превратился в слугу или жертву, и только «благодаря» человечеству, звери теряют свои дома, свои территории, леса, поля и реки, которые также жизненно необходимы людям. Зверь убивает, чтобы прокормить себя, а зажравшиеся «повелители мира» уничтожают миллионы себе подобных ради наживы. Животные не умеют лгать, предавать, а люди…Так чем мы выше? Грустно.
Какая же у меня миссия, разве в силах одного человека поменять мир? Я мелкая песчинка в этой песчаной буре. Что-то тут не так. Проходя миры в одиночестве, я могу набраться опыта, знаний и прочего нужного, жизненного багажа. Но один я почти бессилен, мне нужна команда, друзья. Наверняка, я встречу таких, но буду терять, оставляя их в пройденном мире. Непонятная ситуация, возможно, она решаема, посмотрим. Я вздрогнул, когда мокрый нос ткнулся в мою щёку. Тюлениха смотрела на меня своими умными глазами.
– Не грусти. Миром правят события и случайности и часто бывают очень неожиданные повороты. Время всё решит, только ты будь внимателен, и не упускай шансов. Возможно, и моя помощь тебе пригодится. Ты спас меня и моего детёныша. К сожалению, я не могу часто отлучаться от него, но в любом из миров, рядом с любым водоёмом, ты можешь позвать меня, и я с удовольствием накормлю тебя и твоих спутников рыбой. Вызвать меня можно только один раз. Моё имя – Агот. Удачи тебе, путник, нам пора уходить, и тебе не советую задерживаться в нашем мире. – И Агот с бельком пошлёпали к реке.
Затушив костёр, я подозвал гончих, забрался на спину самому крепкому псу, и мы помчались вдоль берега к источнику Хвергельмир. Собаки неслись с большой скоростью, видимо алые псы вообще не знали, что такое усталость. Мелькавшая перед глазами дорога не радовала разнообразием. Звенящую тишину нарушал лишь вой ветра, который сопровождал нас и ледяные деревья, лениво покачивали железной листвой. Мёртвая, заснеженная зона, так бы я описал Нифльхейм.
Гончие затормозили на заснеженном плато у обрыва. Я осмотрелся вокруг. Заснеженный лес замер немым изваянием застывших деревьев. Жизнь в этом мире остановилась под ледяным покровом. Звенящая тишина, холод и мёртвый лес. Мрачное, неприветливое место.
Подойдя к краю обрыва, и посмотрев вниз, я подумал: «неужели моё путешествие закончилось? Не смогу туда прыгнуть». Не знаю, какие силы нужны человеку, для прыжка в кипящую бездну. Огромный, шипящий котёл, именно так выглядел этот источник. Брызги кипящей воды вырывались из глубокого, тёмного колодца и взлетев, возвращались в бурлящее чрево. Шум грохочущей воды, перекрывал все другие звуки. Я попятился назад, и тут сильный толчок в спину оторвал меня от земли, сознание буквально взорвалось, и я с воплем полетел в кипящий источник.
Свартальфхейм
Из меня вышибло дух, но я вопил во всю мощь своих легких, гул и грохот стоял в ушах, и я, взорвав и так бурлящую воду своим падением, потерял сознание.
Очнулся я с сильнейшей головной болью, лёжа на каменном полу в железной клетке. Я попытался сесть, но перед глазами запрыгали чёрные мушки, и я опять рухнул на камень. Не знаю, сколько я так пролежал, и когда мышцы тела стало сводить судорогой, я повторил попытку принять вертикальное положение.
Медленно я прислонился к железным прутьям и попытался сфокусировать взгляд на окружающей меня реальности. Реальность в этот раз показала мне полную задницу. Клетка, в которой я находился, стояла в центре каменного мрачного зала. С потолка монотонно капала вода, от которой шёл пар, подозреваю, что это вода из того самого источника Хвергельмир. Стены зала так же были каменные и влажные, и больше ничего – пустота, только в центре моя тюрьма. Пока мне бояться нечего, если я жив, то в моих силах пройти этот мир, да и подарки волшебные имеются.
Обдумав, я решил тратить артефакты только в крайнем случае. Узнаю, что от меня хотят, а уж после спланирую действия.
Спать мне было негде, и вряд ли бы я уснул. Боль в суставах и слабость постепенно проходили. Обдумывать нечего, так как я не знал почему меня заперли, как дикого зверя, вдобавок в таких невыносимых условиях: ни спального места, ни сортира. Мысли возвращались к моему полёту в источник. Когда встречусь с алыми гончими, я им хвосты накручу. Пинком пихнули меня в котёл, звери, а не собаки… ммда, каламбур. С другой стороны, сам бы я не прыгнул.
В тишине зала, где звуками была только капающая вода, послышалось шарканье и глухое покашливание. Я напрягся. Сейчас я увижу своих тюремщиков.
Из каменной ниши к моей клетке шлёпал настоящий гном! Крупный нос, борода, густые косматые брови, большие кисти рук и ступни, а сам едва дотягивал мне до груди. Вид у него был свирепый и грозный. Я прокашлялся и выдал очевидное:
– Ты гном.
– В портках у тебя гном, а я тёмный альв или дверг. Ты находишься на земле тёмных альвов. Мы не принимаем гостей, все вы пришлые – воры и лентяи. Кто ты и зачем пожаловал, мне всё едино. Или казнь за покушение на сокровищницу, или работа на рудниках в подмастерьях. Выбирай.
– Какая сокровищница? Я как приземлился сюда, кроме камня в этой зале ничего и не видел! Не нужны мне ваши сокровища. Я путник и выполняю миссию Богов. – Я пытался сохранить спокойствие и быть вежливым. Удавалось мне это с трудом.
– А Боги мне не указ! У нас под землёй свои законы. Я всё сказал. Или плаха, или рудники, а если покажешь себя трудолюбивым, то поставлю в кузницу мехи раздувать, но это навряд ли, трудолюбие – это не про людишек. Вам бы хапать за чужой счёт и воровать!
Зовут меня Карл. Кормить за зря не буду, если тебе голову рубить, то зачем добро переводить. Если работником станешь, то авансом накормлю, чтобы не окочурился.
– Работать буду, – буркнул я. – Ты меня тут держать собираешься? Много тогда я наработаю без сна и отдыха.
– Будешь жить в сарайчике, там неплохо, и лежанка есть. Собирайся и не балуй, если чего худое задумал по дороге, то сил у меня хватит тебя с камнем сравнять. – И дверг потряс перед моим носом увесистой дубинкой, которая была значительно больше него самого.
Открыв клетку, Карл пропустил меня вперёд, и мы двинулись к месту моего нового жилища. Дорога состояла из сплошных каменных туннелей, то мы резко поднимались вверх, то спускались по крутым лестницам. Иногда мне приходилось двигаться на четвереньках, где лазы были предназначены для роста двергов.
Наконец мы вышли на большую, ровную площадь. Множество факелов освещало постройки подземного маленького народа. Это было похоже на небольшой город, множество кузниц, мастерских, торговых лавочек и домов самих тёмных альвов. Мы свернули в сторону окраины этого необычного места и по ровной каменной дорожке дошли до дома с каменными башенками, которые венчали чеканные флюгера. Их было три, и все они изображали гномов. Гном с мечом, где меч указывал направление ветра, гном с пухлым мешком, предположительно мастер набил этот мешок золотом и гном кузнец с огромным молотом. Карл открыл калитку, и мы вошли внутрь.
В дом он меня не позвал, бурча, толкнул в спину, и мы зашли на задний двор жилища. Рядом с большой кузницей приютилось несколько сарайчиков, в один из которых мы и зашли.
– Отдыхай, утром на работу. Еду тебе сейчас принесут. Нужник за кузницей у ограды. Замок мне вешать не к чему. Можешь бежать, но хода отсюда тебе нет, и вряд ли ты тогда доживёшь до утра. Мало у нас тут таких добреньких, как я. – И развернувшись, он пошлёпал в сторону своего дома.
Я огляделся, каменный топчан, покрыт шкурой какого-то животного, пару сколоченных табуреток и массивный стол. В углу, на тумбе таз с водой, мыло и гребень. Не царские хоромы, но я привычный. В юном возрасте, когда бегал из дома, спал на картонных коробках в подъездах. Сейчас сам себя спрашиваю: «Чего не хватало? Куда бежал?» – ответа нет, как и не было понимания того, какую боль доставляю близким. Это в прошлом. Надо думать, как мне пройти этот подземный, неприветливый мир.
Дверь скрипнула, и в сарайчик протопало «чудо» – это была женщина – гном, круглая, как колобок со злыми глазками-бусинками, и даже что-то наподобие бороды имелось, во всяком случае, клочки растительности на подбородке топорщились в разные стороны.
– Я Карлот, твоя хозяйка. Это еда, блюдо вымоешь и поставишь за дверь. На рассвете будь готов отправится на рудники. Работа до заката, так что я утром соберу обед с собой.
По двору не шляйся, займись лучше делом, отмой пол. Раньше тут кабанчиков держали, сейчас давно поставок сверху нет и жильё досталось тебе. – Она шумно вздохнула, – Лучше бы кабанчиков. – И Карлот потопала к выходу.
Я подошёл к столу, снял полотенце с подноса; большой кусок хлеба и кувшин с водой. И что тут есть, и что тут мыть? Видимо завести друзей среди альвов будет сложно. Угрюмый народец.
Я жевал хлеб, запивая водой и пытался себя взбодрить, это только начало, всё у меня наладится. За дверью что-то шуршало, потом в двери образовалась щель и в ней любопытный, круглый глаз, который смотрел на меня не мигая.
– Ой! – раздался девичий голос и спешное топанье ног по направлению от моего сарая.
Хмм, уже любопытно, подождём. Я улёгся на топчан и закрыл глаза, шорох возобновился. Глаз я не открывал, чтобы не спугнуть гостью.
Через какое-то время я услышал уже знакомый скрип двери, и спустя пару секунд она захлопнулась. Выходить во двор я не хотел, чтобы с первого дня не портить отношения с хозяевами, но, с другой стороны, отношением это не назовёшь. Я предполагаю, что во мне они увидели рабсилу. Ну это мы ещё посмотрим! Я на цыпочках подкрался к двери, и наткнулся на свёрток. Странно, но я не думаю, что меня будут травить. Как я понял, избавиться от моей неудобной тушки есть масса других, законных в этом мире способов. Подняв свёрток, я аккуратно развернул его. Опа, неожиданно, кусок мясного пирога и ломоть колбасы.
Хлебом я набил желудок, но от вкусняшек не стал отказываться. Да и мою гостью не стоило подводить, навряд ли Карл и Карлот одобрят поступок девушки. Съев дары, я без сновидений и тревог крепко уснул.
Проснулся я рано, видимо внутренний будильник забил тревогу. Не успел я умыться над тазом, и боле менее привести себя в порядок, дверь распахнулась и на пороге хмурясь нарисовалась «святая парочка», Карл и Карлота, при ней была кулёк с куском хлеба и бутыль с водой, который она с недовольной гримасой сунула мне в руки и молча, развернувшись ушла. Карл вручил мне в руки кирку, и кивнув головой предложил следовать за ним.
Скоро мы подошли к туннелю, где уже собралась команда рудокопов. Они небольшими партиями грузились в вагонетки и исчезали в горной штольне. Через несколько минул прибывала следующая вагонетка. Подошла наша очередь, я загрузился в тележку и чувствовал себя великаном, но почему-то дверги не удивлялись и особо не глазели на меня. Или для них эта практика привлечение рабочий силы из других народов привычна, или они совсем не любопытны и крайне замкнуты. Штольня, была укреплена железными сваями, множество факелов, прикрепленных к стенам, освещали путь.
Мы прибыли на место. Карл отвёл меня к большой груде камней. – Это пустая руда, киркой раскалываешь, укладываешь в рабочие вагонетки и подтаскиваешь её к бригадиру. В этом сегодня вся твоя работа. Обед через восемь часов.
– Ты меня голодом хочешь заморить! Я же не завтракал сегодня, едва успел умыться.
– Это твои проблемы, – прошипел дверг, и отошёл от меня.
Так началась моя работа на руднике. Это был адский труд, спина болела уже через пару часов, после стали неметь плечи и руки. Но Карл зорко на меня поглядывал, не давая расслабиться. Сегодня он был особенно угрюм и зол.
Монотонность работы и боль во всём теле перевели мои действия на режим автомата. Я махал киркой, раскалывая булыжники, грузил их… и всё заново. Громкий выкрик:
– Обед! – и я рухнул рядом с вагонеткой, раскинув руки в разные стороны. Мои мысли метались, ища выход из этой ситуации. Мне нужно время и общение со здешним народом, но на рудниках, это исключено. Я перевалился на бок, сидеть сил не было. Попил воды и стал разглядывать двергов. Я не видел общения, шуток между ними. Злобные, нахмуренные лица. Возможно, в городе всё по-другому, просто адский труд на рудниках не располагал альвов к разговорам и веселью.
Гном в зелёной куртке и таком же колпаке прошлёпал мимо, гремя погремушкой, – За работу! – кричал он. Я, кряхтя поднялся и снова, и снова, колол, накладывал, тащил.
Назад мы добирались той же дорогой, грузились в вагонетки с лавками и неслись на поверхность, если правильно выражаться, то на уровень проживания тёмных альвов.
Карл молчал всю дорогу, только хмурил лохматые брови. Что за странный тип? Я уже понял, что у двергов в характере эта злость на весь мир, но уверенность, что было что-то ещё, что беспокоило моего хозяина, не покидала меня.
Ввалившись в свой сарай, я огляделся. Свежая вода в тазу, кусок хлеба и кувшин. Вот же жмоты! Я рухнул на топчан и вяло жевал хлебную краюху. Шуршание за дверью появилось почти сразу. Скрип несмазанных петель, и я наконец разглядел любопытную мордашку, которая с интересом на меня смотрела. Нос пуговка, пухлые щёки, лукавый взгляд и длинная коса, перекинутая на грудь. Мы оба молчали, девчушка не выдержала первая.
– Как тебя зовут? Ты будешь у нас жить? Папаня говорил, что к тебе нельзя подходить, но это же было вчера. Сегодня он молчал и ничего про тебя не говорил, значит сегодня можно? Правда?
– Меня зовут Эрик. Надеюсь, что у вас я временно. Работа на руднике немного сбила мои планы. – улыбаясь, я отчитался своей гостье.
– Завтра праздник, на рудниках будут только аварийные бригады, а ты по дому будешь помогать. Я слышала, как папаня это говорил. Хочешь, расскажу тебе про праздник? – И не дождавшись от меня ответа, гномочка восторженно заговорила: – К нам в город съедется много гостей из горного народа. Будет ярмарка, это очень весело. Самые лучшие мастера по ковке оружия, лучшие ювелиры, портные, ремесленники, чеканщики будут выставлять свой товар. Будет много вкусной еды, музыка и танцы. На главной площади воины будут соревноваться в умениях обращения с оружием и в силе. Возможно будет представление комедиантов.
– А в честь чего такое большое гулянье?
– Эта традиция зародилась много веков назад, и никто теперь точно не знает сколько времени прошло с тех пор. Очень давно все люди и нелюди, существа и звери, всех миров Иггдрасиля относились к нам с пренебрежением, не считая за равных. Даже ходили слухи, что наш народ произошёл от червей. Тёмные альвы не могли мириться с таким положением дел. Вызвалось трое смельчаков, которые отправились к голове Имира.