Пять Земель. Возвращение дракона

В самой же записке было предложение пойти на прогулку сегодня после школы. Поджав тонкие губы, превратившиеся в бледно-розовую ленту, девочка повернула голову в сторону подруги и повела плечами, говоря этим, чтобы она делала то, что считает нужным.

– Ты хочешь пойти? – спросила Алиса, время от времени бросая косые взгляды на учителя, который в этот момент стоял к ним спиной и чертил треугольники доске, сопровождая это скучными, почти никому неинтересными объяснениями.

– Нет, – ответила Ивета. На самом деле ей не хотелось идти совсем по другой причине, но она все же в свое оправдание использовала другую отговорку. – Я же тебе сказала утром, что мы с отцом едем к врачу.

– Да-да, – кивнула Алиса, сопроводив это жестом «бла-бла», который делают пальцами ладони. – Все я знаю. Какой же ты бываешь занудой.

Сказав это, она отвернулась.

«Зато я не бегаю с красными щеками за всякими мальчишками-балбесами», – фыркнув, подумала она и тоже отвернулась.

Потеребив воротник своей синей рубашки, девочка взяла лежавшее перед ней на парте зеркальце, подаренное папой на прошлое Рождество, и начала водить кончиком пальца по причудливому геометрическому орнаменту на верхней крышке, умудряясь рассматривать в этой несуразице различные изображения.

В одном месте она увидела собаку, в другом зайца, и много еще чего. На самом деле там, скорее всего, ничего не было, но воображение дорисовывало все само.

Откинув спустя пару минут крышку, держащуюся за нижнюю часть посредством тоненькой, но при этом крепкой петельки, она взглянула на свое отражение. Одно зеркальце показывало ее в нормальном состоянии, а второе увеличивало изображение. Посмотрев на себя в первое, Ивета увидела пятно на своем лице, на несколько тонов отличающееся от цвета кожи, и вздохнула.

Перед выходом из дома сегодняшним утром она целую четверть часа замазывала кремом синяк на правой скуле, который набила вчера, играясь со своим котом, Принцем. Ивета гоняла его по комнате и, наступив на валявшийся на полу теннисный мяч, потеряла равновесие и ударилась о край стола, благо не слишком сильно и обойдясь без рассечения.

Подобные случаи происходили с ней часто, поэтому, видя на девочке синяк или ссадину, отец даже не удивлялся.

Выглядела четырнадцатилетняя Ивета как отличница, свернувшая на «кривую дорожку» по той причине, что связалась с дурной компанией (чего на самом деле не было). Училась она хорошо, но никогда не была той миленькой девочкой, которые сидят на первых партах с идеально лежащими набок челками, умиляют учителей своей прилежностью, тянут руки и краснеют от пяток до макушки от стыда, если вдруг ее начинают за что-то ругать.

У преподавателей она была на странном счету. С учебой у Иветы никогда проблем не было, но и причислить ее к выше описанной категории было никак нельзя, поэтому относились к ней неоднозначно. Кто-то с приязнью, а кто-то негативно.

Посмотрев в отражение на свои серые глаза, она вновь вздохнула, захлопнула крышку, отложила зеркальце в сторону и, подперев щеку рукой и теребя серьгу в ухе большим пальцем, вновь принялась смотреть «школьный телевизор».

Ивета задремала.

Чувствуя лучики солнца, припекающие кожу на щеке, разморенная теплом девочка едва разомкнула губы, с никому не слышимым кроме нее свистом пропуская сквозь них воздух. Гудение «м-м-м» в зубе стало едва заметным и отошло на задний план. Но за полторы минуты до окончания урока она дернулась из-за мухи, севшей и пощекотавшей ей лоб, голова чуть съехала, и Ивета непреднамеренно потревожила свое больное место.

В нижнюю челюсть стрельнуло, сразу же выводя ее из полудрема. Зашипев и легонько проведя по зубу кончиком языка, Ивета огляделась. Алиса не обращала на нее никакого внимания, то и дело переглядываясь с Денисом и пребывая в предвкушении прогулки.

Когда же учитель отложил мел в сторону, отряхнул руки и объявил об окончании урока, Ивета почувствовала, как внутри нее что-то неприятно екнуло. Но все же был и повод для радости. С этого дня им переставали задавать домашнее задание.

Сложив все свои учебники в рюкзак, девочка набросила одну из лямок на плечо и подошла к Алисе. Девочка, стремясь быть старше и подобать старшеклассницам, носила дамскую сумку. В нее плохо умещалось все то, что нужно было брать на занятия, но подруга все же не сдавалась и каким-то чудом умудрялась запихивать в нее все учебники и тетради. Сейчас же, как и в последующие дни до начала каникул, учеба была лишь формальностью, повтором пройденного за учебный год материала, поэтому большинство детей уже почти ничего не носили и рюкзаки у них были в основном пусты.

Алиса не была исключением, поэтому теперь ей не приходилось, как раньше, перевешивать свою сумку с одной руки на другую, чтобы они хоть немного передыхали от тяжести.

– Ты идешь?

Подруга ответить не успела. К ним в этот момент приблизился Денис собственной персоной, в компании своего друга Ламберта.

Тот очень гордился своим необычным именем, то и дело всем рассказывая, что его носили многие правители, такие как Ламберт I Бородатый, маркграф Брюсселя и граф Лувена, Ламберт Монакский, сеньор Антиба и Монако. Ивету это всегда забавляло. Если бы их Ламберт был по титулу кем-то подобным, то наверняка бы звался граф Ламберт Тугодум, так как умом он ушел совсем недалеко от своего приятеля.

– Привет, Денис, – первой заметив подошедших, поздоровалась Ивета, сделав это в большей степени ради того, чтобы о его приближении заранее узнала Алиса.

– Ага, – кивнул мальчик.

Услышав его голос, подруга быстро повернулась, да так, что аж волосы взметнулись.

– Привет, – пискнула, словно мышка, Алиса, вешая одновременно сумку на свой локтевой сгиб.

– Можно тебя?

– Конечно.

Но Дэнис молчал, а потом спустя секунду перевел взгляд на Ивету. После то же самое сделала Алиса. Поняв, чего от нее хотят, девочка мысленно застонала, но на лице ни одним мускулом не выразила свое недовольство. Кивнув, она направилась к выходу, и через мгновение заметила, что Ламберт идет за ней следом.

Покинув аудиторию, она сбросила рюкзак на пол, оперлась спиной о стену и начала водить ногтем указательного пальца вокруг остальных ногтей другой, правой руки. Продлилось это недолго. Почти сразу же Ламберт встал рядом с ней, но молчал примерно минуту. Ивета все это время притворялась, что не замечает его, хотя такое довольно-таки навязчивое, хоть и молчаливое общество порядком раздражало.

Но потом паренек все же начал говорить.

– Ивета?..

– Что? – отозвалась она, не подняв глаз.

Он несколько секунд помолчал, топчась на месте.

– Знаешь, о чем они там секретничают?

– Да, – подтвердила девочка, и только после этого посмотрела на Ламберта. – Денис позвал ее гулять. Ну, на свидание, если точнее.

– Ага. Ден и меня позвал, но только если я буду не один. Ты хочешь?

– Что? – словно не понимая, о чем он, спросила Ивета. На самом деле она сразу же догадалась, что имеет в виду собеседник, но все же задала этот вопрос рефлекторно.

– Пойти с нами, – он пожал плечами, но скованно, тем самым непроизвольно показывая, как ему некомфортно. – Не хочу болтаться с ними двумя, как сардина в банке с персиками.

– Нет, извини, – ответила Ивета. Ее это немного взволновало, нечасто она получает подобные предложения, но чувство почти сразу прошло. – У меня дела сегодня.

– Ну… – Ламберт замялся. – Может завтра? Не думаю, что у них такая прогулка будет всего одна.

– Завтра тоже не могу, к нам после уроков гости приезжают.

Никаких гостей, разумеется, не предвиделось.

Было видно, что мальчик собирается сказать еще что-то, но ему не дала этого сделать вышедшая из класса Алиса. Уйдя по-английски от своего собеседника, Ивета направилась следом за подругой по коридору, ведущему к лестнице.

Подруга молчала, но было видно, что ее просто разрывает от нетерпения, поэтому девочка сделала ей услугу и спросила:

– Ну, что вы там?

– Мы договорились встретиться сегодня в полшестого вечера в Центральном парке…

После она начала что-то быстро тараторить, и Ивета почти перестала ее слушать, просто иногда кивая головой. Спустившись на первый этаж здания, они прошли к главному выходу и покинули школу.

Как раз в этот момент девочка увидела поворачивавшую на подъездную дорогу серебристую машину отца.

– За тобой приехали, – озвучила факт Алиса, прервав рассказ о своих планах на вечер.

– Мне пора, – кивнула девочка и пошла вперед.

– Созвонимся часов в девять вечера?

– Хорошо, – обратившись вполоборота, согласилась Ивета.

Преодолев четыре невысокие ступеньки, девочка через десять секунд уже взялась за дверную ручку отцовского автомобиля. Сев внутрь на переднее пассажирское место, она сразу же пристегнула себя ремнем безопасности к сидению.

– Добрый день, милая леди, – в шуточной форме приветствовал ее отец. – Ну что, готова?

– Не то слово, – кивнула девочка.

– Тогда едем. Расскажешь, как прошел день в школе, или помолчим?

Сняв машину с ручника, он вырулил с парковочного места.

– Все нормально, – посмотрев в пассажирское окно, ответила Ивета. – Почти ничего не делали. Ты же знаешь, как это бывает перед каникулами.

– Да, знаю, – подтвердил тридцатишестилетний мужчина. – Раньше это был один из моих любимых периодов года. Предвкушение полной свободы. Ну, почти. С учетом позволения твоих бабушки и дедушки, конечно.

– Жаль, что я их никогда не видела. Судя по тому, как ты говоришь, они были хорошие.

– Да.

Артур некоторое время молчал, а потом спросил:

– Ты голодная?

– Не то, чтобы очень, но да, – согласилась Ивета. Затем повернулась к отцу. – А что?

– Да я вот думал, может заехать в кафе и купить молочный коктейль? Но у тебя зуб болит, так что холодное лучше не брать, так что тебе можно заказать что-нибудь вроде горячего шоколада. Чтобы немного перебить голод, пока мы домой не вернемся. В качестве компенсации могу взять тебе тот дорогой, с зефиром и… еще чем-то там, не помню.

– Я не против, – согласилась девочка, чувствуя, как появившаяся легкая дрожь в руках начала проходить.

Подобная взятка была ей по душе. Недостаточно, конечно, чтобы полностью избавиться от страха, но все же немного ослабить его таким способом было можно.

Когда они остановились на парковке больницы, Ивета успела осушить половину напитка. Держа скрученный из плотного картона стакан своими тонкими длинными пальцами, она чувствовала тепло, исходившее от жидкости. Ожидания не обманули. Девочка уже несколько раз пила «Какао По-Королевски», но она все равно каждый восхищалась его потрясающим вкусом, который даже ненадолго убрал боль из нижнего зуба.

Но когда Артур заглушил мотор, она сразу же вернулась, как и дрожь в руках, с которой тепло напитка уже было не в состоянии совладать.

– Приехали, – уведомил ее отец.

У него всегда была дурная привычка озвучивать очевидные факты.

–Ага, – кивнула Ивета.

Вставив стаканчик в одну из двух ячеек специальной подставки, она выбралась наружу и непреднамеренно хлопнула дверью. Обычно папа в таких случаях начинал браниться, но в этот момент он или не обратил внимания, или (что было вероятнее) сделал вид, что не заметил.

– Идем, – сказал он и направился к главному входу небольшой клиники.

Вытерев ноги о коврик (явно сделанный на заказ) с подписью «Заходи, не дрейфь!», они вошли внутрь здания, и перед их глазами предстала стойка администрации. Оглядевшись кругом, девочка увидела небольшую уютную «зону ожидания». С левой стороны вдоль стены стоял прямой кожаный диван с пышным сиденьем, спинкой и подлокотниками, и был обращен к висевшему на противоположной стене плазменному телевизору, под которым располагался кулер с водой.

– Добрый день, – поздоровалась с ними приятным голосом коротко стриженая женщина, облаченная в темно-голубой халат со знаком частной зубной поликлиники. Она не стала дожидаться, когда они приблизятся и сразу же спросила. – Вы на прием?

– Да, – ответил отец.

– Имя пациента? – кивнула женщина и открыла учетную книгу в черном мягком переплете.

– Ивета. Ивета Йорн, на половину четвертого.

– Присутствует такая.

Она взглянула на девочку.

– Возьмите бахилы из автомата и проходите в соседнюю комнату, – женщина указала своим немного кривоватым (видимо, когда-то сломанным) пальцем в сторону двери, находившейся от них по правую руку. – Доктор уже ждет вас.

Отец достал две пары бахил и передал одну дочери.

Нацепив эти синие чехлы себе на купленные месяц назад кроссовки, Ивета направилась в кабинет, намереваясь отмучиться как можно скорее. Толкнув не до упора запертую дверь и пройдя в следующую комнату, первое, что ей бросилось в глаза – кресло, стоявшее так ровно посреди кабинета, словно те, кто его устанавливали, специально с мерными лентами и угольниками в руках проводили диагонали и искали место их пересечения.

Потом она обратила внимание на стол со всякими «штучками-для-адских-пыток» вроде бормашины, и в конце уже заметила врача в белом халате, сидевшего к ним спиной и что-то печатавшего на компьютере. Судя по быстрым щелчкам клавиш и шустро перемещающемуся по экрану курсору, оставлявшего позади себя десятки букв за считанные секунды, доктор набирал не первую тысячу слов.

То ли по дуновению воздуха, то ли еще по какому-то сигналу он узнал, что клиенты вошли к нему в кабинет, и врач на мгновение отвлекся от своего занятия, чтобы сказать:

– Добрый день. Проходите и устраивайтесь на кресле, я подойду через минуту.

После он отвернулся и продолжил что-то быстро печатать.

Приблизившись к сидению для пациентов, Ивета встала на невысокую подножку и устроилась на кресле. Когда она полностью опустила свой малый для четырнадцатилетнего возраста вес (всего лишь сорок два килограмма) на поверхность, то почувствовала, как из-под кожаных волн выходит немного воздуха, тем самым подстраиваясь под ее осанку. Очень удобно.

Закончив примерно спустя минуту, как и было обещано, врач закрыл текстовый документ и встал со стула. Приблизившись к ним с опущенным до подбородка верхним краем маски, Ивета увидела мужское лицо и поняла, что незнакомец, вероятнее всего, младше ее отца.

– Еще раз приветствую, – подойдя, сказал он. – Я доктор Юн. А вы Ивета?

Девочка кивнула.

– А это?..

– Мой папа.

– Артур, – сам представился мужчина и пожал еще не облаченную в перчатку руку доктора.

– Ну что же, молодая леди, – мужчина взял со столика антибактериальный спрей, обработал руки, а затем вытащил из пачки новые перчатки, – рассказывайте, что беспокоит и где.

Описав тип боли и указав на нижний правый ряд, Ивета откинула голову и позволила стоматологу осмотреть больное место. Тот, включив фонарь, потратил около двух минут на осмотр.

– Кариес тридцатого зуба, – сказал доктор Юн, а затем посмотрел на Артура. – Нужно удалять его и ставить пломбу.

– Конечно, – кивнул отец девочки, давая свое разрешение. – Доктор, а из-за чего вообще появляется кариес? Сколько лет живу, не припомню, чтобы он у меня был.

– Он возникает из-за ряда причин, – отвечая, доктор Юн поднялся со своего места и отошел к расположенному неподалеку шкафу. – Всегда из-за того, что в ротовой полости создаются благоприятные условия для бактерий. Происходит это из-за избытка углевода, отсутствия гигиенического ухода, или попросту из-за сниженного иммунитета. Если честно, я удивлен. Обычно кариесом болеют почти все на нашей Земле хотя бы раз в жизни.

Достав какую-то баночку, он вернулся к Ивете, не заметив странной улыбочки Артура, промелькнувшей на его лице всего на секунду.

– Сейчас для пациентов его лечение безболезненно, – он открутил крышку и зачерпнул ватной палочкой находящуюся внутри субстанцию. – Даже боль от укола терпеть не нужно, десна заранее замораживается легкой анестетической мазью. Помню, мне в детстве все делали без обезболивающего. На этом, конечно, я настоял сам, очень боялся уколов.

Нанеся на нижнюю десну мазь, он велел дожидаться онемения.

Закрыв глаза, Ивета глубоко вздохнула и, чтобы немного отвлечься, принялась петь у себя в мыслях свои любимые песни.

Прошло все хорошо и на удивление быстро.

За все время проведения «операции» девочка глаза почти не открывала. Когда же доктор Юн объявил о том, что все готово, Ивета почувствовала, как сильное напряжение, натянутой до отказа струной сохранявшееся в ее груди, резко ослабло и пропало. Быть может, она боится стоматологов не настолько сильно, насколько сама считает.

Проконсультировав Артура о том, сколько Ивете нельзя пить и есть, он разрешил им идти и попрощался.

– Ну что, не так уж все и плохо, – сказал отец, положив свою широкую ладонь девочке на плечо, когда они вышли из клиники. – Как говорится, у страха глаза велики.

– Да, наверно, – отвечая, Ивета из-за обезболенной правой стороны нижней челюсти и части языка проглатывала слова.

– И с врачом тебе повезло, – продолжил Артур, вытаскивая из кармана ключи от автомобиля. – Помнишь, лет шесть назад я ногу сломал, когда на льду поскользнулся?

– Ага.

– Так вот я до сих пор помню того врача, который мне гипс накладывал. Такой взгляд у него злобный был, словно ему пять минут назад нос дверью прищемили. Хотя, такое может и было, нос у того мужчины был очень длинный.

Отец с дочкой вместе засмеялись.

Дорога домой была преодолена быстро. Даже слишком, с учетом того, что путь был не самый короткий. Когда они добрались до их двухэтажного дома, в котором девочка прожила, сколько она себя помнит, чувствительность еще не вернулась.

Не забыв стаканчик с «Какао По-Королевски», она направилась по дорожке в сторону входной двери. Отперев дверь как раз в тот момент, когда отец приблизился к ней, они оба вошли внутрь.

Неподалеку от порога сидел, обвив пушистым хвостом свои лапы, белоснежный кот. Было неясно, прибежал ли он встречать своих хозяев, или уже сидел там до этого, но когда Ивета обратила на него внимание, Принц смотрел в их сторону.

Он никогда не был миленьким домашним зверьком, как остальные. Возможно, этим он частично пошел в свою хозяйку. У подруги, Алисы, тоже был кот, которого звали Браун, и вот он был настоящим представителем класса «домашних котиков». Вечно ластился, мурчал и не слезал с рук. Принц же (не зря они дали ему такое имя) был совсем другим. Его можно было погладить, только если он сам захочет, что случается крайне редко, но, несмотря на свой нрав недотроги, он всегда находился где-то рядом. Куда бы Ивета не направилась в пределах дома, он сразу же срывался со своего места и шел за ней.

– Привет, Принц, – сказала девочка и, разувшись, подошла к нему и погладила по голове.

Претерпев всего два прикосновения, он поднялся и засеменил в сторону кухни.

– Вредина, – сказала ему вслед девочка, продолжая чуть коверкать слова, а затем поправила рюкзак и пошла к лестнице.

– Ты же поможешь мне с ужином? – пока дочь не пропала из виду, спросил у нее Артур.

– Да, конечно, – не останавливаясь, ответила Ивета.

Добравшись до своей комнаты, она заперлась и переоделась в домашний наряд.

Обратив внимание на то, что телефон почти разрядился, девочка поставила его на зарядку, а затем ненадолго посмотрела на свои рисунки, висевшие на стене. Неплохо, конечно, но того уровня, который она хотела, ей, наверно, никогда не достичь. Самыми лучшими были пейзажи, натюрморты, и, если обобщить, все то, что она перерисовывала, а самыми худшими те, что она пыталась изобразить посредством своего воображения. Зачем же она повесила их к себе на стену? Чтобы в какой-то момент не зазнаться и не начать считать себя хорошей художницей.

Покачав головой, она взяла стоявшую рядом с кроватью бутыль с водой, полила цветок на столе, а затем направилась обратно к отцу.

К началу ужина онемение окончательно спало, а боль в зубе пропала, из-за чего настроение у Иветы значительно улучшилось, превратившись из хорошего в великолепное.

По мере накрывания ужина на стол девочка, чувствуя аромат приготовленной и приготовляющейся еды, терпела урчание в животе, которое, наверно, слышалось в соседнем доме. Не подумав о том, что из-за похода к врачу обеда не будет, утром Ивета позавтракала совсем неплотно, выпила чашку черного чая и съела тост без каких-либо добавок вроде джема или масла с сахаром.

Бегая от кухонного стола к обеденному, один раз девочка, держа в руках противень, едва не споткнулась от пробегавшего мимо Принца. Кот часто таким образом попадался ей под ноги, словно считал себя самым главным и был уверен, что все остальные в «его доме» должны уступать ему дорогу.

– Смотри куда бежишь, Принц! – вовремя заметив и остановившись, воскликнула Ивета, даже через толстые слоя двух полотенец чувствуя ладонями исходящий от металла жар.

Кот чуть отскочил в сторону и, глянув на нее своим умным надменным взглядом, беззвучно говорящим: «Сама смотри», – направился в гостиную, из которой полностью была видна кухня. Запрыгнув на диван, он свернулся клубком и то смотрел на хозяев, то прикрывал глаза и дремал.

Поставив противень на квадратный стол, Ивета вытащила пачку апельсинового сока из холодильника, поставила ее рядом с двумя прозрачными бокалами, и уже тогда уселась рядом с Артуром, который в этот момент переключал каналы на небольшом кухонном телевизоре. Выбрав тот, на котором круглыми сутками транслировались одни сериалы, он отложил пульт в сторону, и они приступили к еде.

Несмотря на сильный голод, насытилась она быстро.

Съев примерно в три раза меньше, чем отец, она откинулась на спинку стула и перешла на сок. Тогда они приступили к вечерней беседе, которая у них была вроде как традицией. Пока Артур продолжал ужинать, он задавал вопросы и слушал ответы.

Началось все со стандартных вопросов. «Как учеба?», «Что сегодня проходили на уроках?», «Как дела у Алисы?» (Артур часто видел девочек вместе, иногда оставлял подругу дочери с ночевкой, или отпускал Ивету к ней), прочие вопросы, которые вытекали из ответов, и в конце он обычно интересовался «Что ты думаешь о?..» и спрашивал что-либо.

Ему всегда было интересно мнение дочери и, хотя Ивета об этом не знала, но Артур приучал ее таким образом всегда выражать свои мысли и отстаивать свою позицию, считая это очень важным, особенно для девочки. Ведь до сих пор в обществе есть много людей, которые относятся к группе «старой школы» и считают, что подобного быть не должно.

– Мяу! – послышался требовательный возглас откуда-то снизу, прерывая рассказ Иветы о том, как сегодня Алису пригласил на свидание (хоть вслух это словно вроде как нигде не упоминалось) их общий одноклассник.

Синхронно опустив взгляд, отец и дочь увидели Принца, сидевшего рядом со стулом мужчины и требовательно смотревшего на Артура. Отрезав кусок мяса, он хотел протянуть его животному, но девочка его остановила.

– Пап, не надо.

Она поднялась и схватила Принца до того, как он успел сориентироваться и унести свои лохматые лапы. В руки взять его удавалось редко, но если все же получалось, Принц не вырывался, и уж тем более не выпускал когти. Ивета вообще не помнила, чтобы зверь ее хоть раз поцарапал или укусил.

– Я читала, что их не надо приучать к еде со стола. У него есть своя миска.

– Прости приятель, – пожав плечами, сказал отец, смотря на кота. – Твоя хозяйка сказала, что нельзя, – и вернул кусочек мяса себе в тарелку.

Держа Принца в охапке левой рукой, она подошла к кухонному столу, встала с левой стороны от плиты, заляпанной маслом после готовки, встала на цыпочки и открыла верхний шкаф. Достав кошачий корм в виде сильно пахнущих круглых сухариков, Ивета подошла к стоящей в углу миске и заполнила одну из ячеек почти до верха. Затем посадила рядом с ней кота и сказал:

– Твой ужин, Принц. Bon appétit.

Посмотрев на хозяйку, зверь смерил ее очень недовольным (и это мягко сказано) взглядом, а затем горделиво взмахнул пушистым хвостом и засеменил обратно к дивану.

– По всей видимости, твой деликатес ему не очень нравится, – посмеялся Артур, наблюдая из-за стола за этой небольшой сценкой.

– Ничего страшного, – пожала плечами Ивета, возвращаясь к столу. – Значит, не такой уж он и голодный.

– Похоже на то, – согласился мужчина, отхлебнув немного сока из своего стакана. – Так, на чем ты там остановилась?..

– Да ни на чем таком, – повторив за Артуром, ответила Ивета, смотря на небольшой остаток тушеных овощей на своей тарелке. – Денис позвал Алису гулять. Она была на седьмом небе от счастья. Не знаю из-за чего, если честно. Выглядело это немного глупо, и Алиса вела себя, как дурочка.

– Настоящая любовь делает даже из самых умных людей полных глупцов. Вряд ли, конечно, у них что-то подобное, маленькие еще, но симпатия может быть все равно очень даже сильна. Вспомни Ромео и Джульетту. Ей там тоже было четырнадцать лет. А тебя приглашали?