Девилз-Крик

– Детки, – произнесла она, понижая голос. – Мне нужно, чтобы вы закрыли глаза и зажали уши. Ты тоже, Джеки.

Она не стала их ждать. Дрожа, с сердцем, исполненным ненависти и сожаления, Имоджин подняла отцовский револьвер и нажала на спусковой крючок. Вспышка выстрела осветила пещеру подобно молнии, на мгновение отбросив от Джейкоба на стену тень, прежде чем он рухнул спиной на алтарь. Каменное изваяние погребенного бога вспыхнуло голубым пламенем.

– Джини! – закричал Генри, спрыгивая на пол. При приземлении он упал на колени и зашипел от боли. – Господи, девочка, что ты натворила?

Имоджин не обратила внимания на друга, его слова заглушил внезапный звон у нее в ушах. Пройдя вперед, она встала над истекающим кровью проповедником. Джейкоб Мастерс смотрел на нее своими бледно-голубыми глазами и ухмылялся.

– Кровь и огонь, – прорычал он. – Сегодня вы их получите, но со временем и я получу их. – Он коснулся бледным пальцем раны в груди, макнул кончик в кровь, поднес ко лбу и нарисовал на нем грубый символ. Раздалось шипение и густо запахло горелым мясом. – Еретики будут моими вратами. Смерть за жизнь. Так написано. – Джейкоб откинулся назад и усмехнулся себе под нос. – Какой я внизу, таким буду и вверху. Моя воля и Старые Обычаи неразделимы.

Имоджин Тремли подняла револьвер и стиснула зубы. Она выпустила еще одну пулю Джейкобу между глаз и продолжала стрелять, пока болезненный свет навсегда не покинул их. Даже когда у нее кончились патроны, она продолжала давить на спусковой крючок, ожидая, что ублюдок снова восстанет.

Она будет ожидать этого до конца своей жизни.

2

После того как детей вынесли из церкви, мужчины вернулись в яму, чтобы похоронить человека, который столь многое у них отнял. Они воспользовались инструментами, с помощью которых Джейкоб много лет назад прорыл путь в эту заброшенную пещеру. Несмотря на то что пастор лежал бездыханным трупом, Роджер, Генри, Джерри и Гейдж могли поклясться, что слышали, как он шепчет, проклиная их из-за невидимой завесы.

Они вырыли яму в полу пещеры, раскопав кости детей, которым повезло меньше, чем их собственным. Закончив, они похоронили Джейкоба Мастерса, положив его лицом вниз, чтоб он мог видеть ад.

Когда они вышли из церкви, солнце уже вставало. Мэгги и Имоджин сидели с детьми в тени тополей, растущих вдоль края прогалины. Шесть малюток свернулись клубочком в траве среди своих защитниц и крепко спали. Лаура Тремли сидела у ближайшего дерева, с привязанными к стволу руками. Она то приходила в сознание, то теряла его, бормоча на языках, которые никто не понимал и не хотел понимать.

Имоджин отхлебнула воды из фляжки и прижала к лицу окровавленную повязку. Она нуждалась в медицинской помощи, но таблетки, которые дала ей Мэгги, пока притупляли боль. Прислонившись головой к стволу тополя, она смотрела, как мужчины поджигают церковь.

Затем они встали в стороне и стали ждать, когда от Божьей церкви Святых Голосов не останется ничего, кроме кучи золы и потрескавшегося фундамента. Лишь когда пламя лизнуло небеса и завыли далекие пожарные сирены, Имоджин вздохнула с облегчением.

«Все кончено, – подумала она. – Слава богу, все кончено».

Насчет себя она была права.

Но для детей кошмар начнется лишь тридцать лет спустя.

Из дневника Имоджин Тремли (1)1Вечерний выпуск «Стауфорд Трибьюн»,30 августа 1983 г.ЖЕРТВАМИ СТАУФОРДСКОГО КУЛЬТА СМЕРТИ СТАЛИ 57 ЧЕЛОВЕК

СТАУФОРД, КЕНТУККИ – По заявлению местных властей, рано утром в понедельник были обнаружены тела 57 мужчин и женщин, очевидно, совершивших коллективное самоубийство.

Официальные лица подтвердили, что в понедельник, примерно в полседьмого утра, в службу 911 поступил звонок о пожаре в церкви возле Девилз-Крик-роуд. Около 7:05 утра сотрудники службы экстренной помощи прибыли на место происшествия, где тринадцать уцелевших после инцидента человек встретили их и привели к горящей церкви.

«Мы уже ничего не могли сделать, – сказал начальник пожарной охраны Дуг Стюарт. – В таком труднодоступном месте нам удалось лишь помешать огню перекинуться на деревья».

По словам начальника полиции Дэвида Белла из стауфордского управления, члены Божьей церкви Святых Голосов покончили с собой, предположительно во время религиозной церемонии.

«Мы все еще пытаемся разложить все по полочкам. Конечно, есть много вопросов, и потребуется время, чтобы разобраться во всем, – сказал шеф Белл. Позднее он добавил: – За двадцать лет службы я не видел ничего страшнее».

Власти не разглашают имена выживших и погибших, пока идет расследование. Офис коронера округа Уэйтли воздержался от комментариев.

2Из «Лэндон Геральд»,1 сентября 1983 г.РАССЛЕДОВАНИЕ СТАУФОРДСКИХ САМОУБИЙСТВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

СТАУФОРД, КЕНТУККИ – Местные власти продолжают собирать улики после массового самоубийства, произошедшего поздно вечером в воскресенье за пределами Стауфорда. Божья церковь Святых Голосов была известной религиозной общиной и располагалась на участке Национального леса Дэниела Буна, известном как Девилз-Крик.

По словам стауфордского комиссара Уоллеса Гетти, в настоящее время расследование сосредоточено на деятельности Джейкоба Мастерса, покойного настоятеля данной церкви. «Любой житель Стауфорда скажет вам, что Мастерс обладал даром красноречия, – сказал Гетти. – Я шокирован произошедшим, хотя и вовсе не удивлен». Когда Гетти попросили дать разъяснения, тот отказался от дальнейших комментариев.

Божья церковь Святых Голосов была основана в 1919 году Турмондом Мастерсом. Согласно записям, Джейкоб Мастерс стал хозяином церкви в 1957 году после смерти своего отца. Читатели «Геральд», возможно, помнят, что Джейкоб Мастерс был объектом государственного расследования в связи с обвинениями в жестоком обращении с детьми. На момент публикации расследование еще не завершено из-за отсутствия показаний очевидцев.

3Из «Брейерсбург Бьюгл»,27 марта 1985 г.СТАУФОРДСКОЙ ШЕСТЕРКЕ ПРЕДОСТАВЛЕНО ОПЕКУНСТВО

СТАУФОРД, КЕНТУККИ – В четверг судья Томас Мерсер заявил, что опека над шестью несовершеннолетними, осиротевшими после трагического массового самоубийства 1983 года, будет предоставлена их бабушкам и дедушкам. Принятое после нескольких месяцев обсуждения решение суда вызвало общественную критику.

«Суд уже высказался, – заявил адвокат одной семьи, Гленн Вулфард, после вынесения решения. – Последние несколько месяцев были тяжелыми для всех участников этого дела. Сейчас важно, чтобы мы оставили эту ужасную трагедию позади и позволили детям жить нормальной жизнью».

«Стауфордская шестерка» – прозвище, данное шестерым несовершеннолетним, спасенным в конце 1983 года после группового самоубийства в местной церкви, – стала предметом ожесточенной публичной битвы между государственными и местными властями. Реинтеграция «Стауфордской шестерки» в систему государственных школ продолжает вносить раскол в большую часть городского сообщества.

Как сообщила «Стауфорд Трибьюн», во время запланированной акции протеста в декабре прошлого года начальник полицейского управления Стауфорда Дэвид Белл заявил: «Мы не желаем, чтобы эти испорченные дети культистов отравляли молодежь нашего города». На прошлой неделе Белл и другие протестующие представили в суд ходатайство, которое подписали более тысячи человек. После решения суда офис Белла воздержался от комментариев.

4Из новостной группы Usenet alt.urbanlegends.ky,13 июня 1995 г.КТО-НИБУДЬ СЛЫШАЛ О ДЕВИЛЗ-КРИКЕ?[Примечание: Первое упоминание об инциденте в Интернете. – Джини]

Пользователь alien-head22 пишет: «Эй, все, зацените. Моя мать только что рассказала мне про место рядом с Камберленд-Фолс. Называется Девилз-Крик-роуд. Раньше там стояла старая церковь. Какие-то деревенщины поклонялись в ней Сатане, а потом сожгли ее. Мать рассказала, что она с друзьями раньше ходила туда, устраивать вечеринки, и они видели там всякое странное дерьмо. Кто-нибудь из вас когда-нибудь слышал об этом?»

Пользователь BullsFan23 пишет: «Ага, я бывал там раньше. И тискал там твою мамашу».

Пользователь cowjot47 пишет: «Ну да, я слышал про это место. Отец рассказывал мне, как раньше они сдирали там с детей кожу, а части их тел подвешивали на деревья. Реально долбанутое дерьмо».

Пользователь meetwood-flack пишет: «А разве то место не рядом с Дог-Слотер-Крик? Слышал, там развешивали на деревьях куски собачьих тел, чтобы отгонять от территории людей».

Пользователь alien-head22 пишет: «Только что спросил мать, и она сказала, что это рядом с Дог-Слотер-Крик. Сказала, что они видели тени среди деревьев. Жуткие фигуры без лиц, прятавшиеся в лесу и наблюдавшие оттуда за людьми. Сказала, что у них были голубые глаза. Она и ее друзья слышали страшные голоса, шептавшие им, чтобы они убегали оттуда, как можно быстрее».

Пользователь BullsFan23 пишет: «Тебе сколько лет, alien-head22? Похоже, 12».

Пользователь alien-head22 пишет: «Я достаточно взрослый, чтобы трахнуть твою мамашу».

Пользователь meetwood-flack пишет: «Оооо, срач!»

5Из «Лексингтон Куотерли»,осенний выпуск, 1 октября, 2013СТРАШИЛИЩЕ ИЗ СТАУФОРДА,ШТ. КЕНТУККИ.

В это время года сотрудники «Лексингтон Куотерли» с удовольствием делятся своими любимыми местными байками и легендами. Некоторые из них стали темой прошлых изданий (см. наш осенний выпуск 2007 года о «Деревенском Звере» или нашу статью 2011 года о баре с привидениями Бобби Макки). Но в этом году мы решили обратиться к вам, наши читатели, чтобы вы рассказали свою любимую «страшилку». Один из вас прислал нам историю, которую мы считаем одной из самых жутких и тревожных, во многом благодаря тому, что она основана на реальных событиях. История была настолько зловещей, что наш главный редактор отказался ехать на локацию, чтобы написать редакционную статью на месте.

По совету нашего читателя мы покопались в истории маленького железнодорожного городка Стауфорд. Он находится примерно в восьмидесяти милях к югу от Лексингтона (если ехать по шоссе I-75), в двух шагах от границы с Теннесси. На первый взгляд, можно подумать, что жизнь в этом городе настолько же идиллическая, насколько старомодная. Тихое место, где семья может расти в относительном спокойствии и комфорте. Очевидно, раз уж мы говорим здесь об этом, у Стауфорда есть и более темная сторона, о которой большинство жителей предпочли бы забыть.

Легенда о Страшилище из Девилз-Крика берет начало в 70-х годах, хотя некоторые говорят, что она еще древнее. Эксцентричный священник по имени Джейкоб Мастерс читал крайне необычные проповеди…

[СТРАНИЦА ВЫРВАНА]

…легенда о Девилз-Крике так и осталась легендой: «страшилкой», которую рассказывают, чтобы пугать молодежь. Она время от времени оживляется слухами про страшилище по имени Джейкоб Мастерс, чей призрак по-прежнему обитает в тех лесах. В нескольких найденных нами онлайн-обсуждениях рассказывается о темных фигурах в лесу и приглушенных голосах, доносящихся из-за деревьев. Обычно к этим историям прилагались зернистые фотографии, слишком мутные, чтоб на них можно было что-то разглядеть. Однако более любопытным, возможно, является то, что, несмотря на подробные исследования, мы не обнаружили никаких свежих упоминаний о тех, кто выжил в том огненном аду в 1983-м.

Шестерых спасшихся детей местные СМИ окрестили «Стауфордской шестеркой», поскольку закон запрещал разглашать их имена. Записи показывают, что, в конечном итоге, они были переданы под опеку своих бабушек и дедушек, бывших последователей Мастерса, которые ушли от него, когда все начало скатываться в безумие. Если не считать статьи в «Стауфорд Трибьюн», посвященной пятилетней годовщине инцидента, все упоминания о выживших, казалось, канули в Лету. На момент написания этой статьи «Стауфордская шестерка» стала таким же фантомом, как и сам покойный преподобный Джейкоб Мастерс. Тридцать лет спустя остается одна загадка: Что же случилось со «Стауфордской шестеркой»?

Часть вторая

Обряды перехода

Стауфорд, штат КентуккиНаши дни

Глава пятая

1

Когда Джек Тремли проезжал мимо знака с надписью «СТАУФОРД – 20 МИЛЬ», его охватило смутное беспокойство. Он устал и нерничал, поскольку провел предыдущую ночь в неудобной постели безымянного придорожного мотеля через реку от Цинциннати. Как назывался тот городишко? Ньюпорт? Это не имело значения: Джек в свое время повидал достаточно убогих дыр и с первого взгляда понял, что Ньюпорт – одна из них.

Какая-то его часть не хотела оставаться там на ночь. До Стауфорда была еще пара часов езды по этому участку 75-го шоссе. И чем раньше он приедет, тем скорее сможет со всем покончить. Другая его часть, та, что иногда просыпалась с криком в темноте, хотела как можно дольше оттягивать неизбежное. Она вообще не хотела ехать в Стауфорд, и на то была причина.

Тревога росла с каждой милей. Прошлое преследовало его, подобно холодной тени. Джек полагал, что эта тень идет за ним по пятам всю жизнь, и чем старше становился, тем сильнее от нее несло холодом. Теперь, спустя почти двадцать лет с тех пор, как он покинул Стауфорд, Джек снова оказался здесь. Какая-то часть его гадала, горят ли еще те огни в пещере.

Настойчивый звонок вытеснил шум утреннего радиошоу. Улыбаясь, Джек нажал на руле кнопку «ответить».

– Да, моя дорогая?

– Что-то у тебя слишком бодрый голос для утра в будний день. Ты в порядке? Местные взяли тебя в заложники? Дважды шмыгни носом, если ты в беде.

Именно голоса его агента ему так не хватало этим утром. У Карли Доус был дар воодушевлять как своим жестким профессионализмом, так и скрытым сарказмом. Джек подозревал, что все дело в смеси того и другого.

– Не беспокойся, дорогая. Если местные раньше не могли меня ассимилировать, сомневаюсь, что у них это получится сейчас.

Карли усмехнулась, и салон наполнился треском статических помех.

– Серьезно, чувак, ты в порядке? Я только поэтому звоню. Понимаешь, не потому, что ты мой лучший клиент или типа того. Не потому, что у тебя через четыре дня выставка в галерее.

– А потому, что ты переживаешь за меня?

– Конечно. Потому что переживаю за тебя.

Джек улыбнулся. Переживала она очень своеобразно. Многие его знакомые высоко отзывались о мисс Доус, но предупреждали его, что она повернута на работе. Он не считал это плохим качеством и, по правде говоря, был благодарен за такой серьезный подход. Ей удалось протолкнуть его работы через многие двери, когда-то казавшиеся Джеку неприступными. Выставка в галерее на следующей неделе была одной из целой серии его многочисленных достижений, и свой успех он приписывал именно агенту.

– Итак, чувак, что у тебя на повестке дня?

– Встречаюсь с поверенным по поводу наследства, подписываю кое-какие документы, а потом иду смотреть старую усадьбу. Я примерно в двадцати милях от города и приеду на несколько часов раньше. Не мог уснуть прошлой ночью.

– Снова ночные кошмары?

– Да, как обычно.

– Отлично, пусть снятся дальше. Не зря критики называют тебя новым Бексиньским. Не знаю, что творится в твоей больной башке, но что бы это ни было, оно продается. Уверен, что не хочешь вернуться самолетом? Не понимаю, почему ты не смог слетать туда и обратно, прежде чем…

– Я же говорил тебе, Карли, я не люблю летать.

– Ах да, клаустрофобия. Извини. Что ж, держи меня в курсе. И было бы здорово, если б у тебя получилось вернуться в город пораньше. Чао!

Связь оборвалась, и ведущий радиошоу возобновил свою банальную болтовню. Джек откинулся назад, уперся руками в руль и зевнул. Сказывалось вчерашнее двенадцатичасовое нахождение за рулем. Недосып не шел ему на пользу.

Возможно, Карли права. На самолете он долетел бы вдвое быстрее, и за один день сделал бы все свои дела; но тогда у него не было бы времени на подготовку. Поехать в Стауфорд означало для него не просто побросать вещи в дорожную сумку. Джек не был дома больше двадцати лет и не чувствовал по этому поводу какой-либо вины, несмотря на то что не присутствовал на похоронах Бабули Джини.

Я сказала тебе уезжать, милый. Так что уезжай. Тебе здесь не место. Мы оба это понимаем.

Джек вздохнул. Она была права. Всегда была права. Колледж был его единственным способом выбраться из города. А несколько проданных картин и выставки в галереях привлекли к нему внимание, необходимое для начала карьеры. Двадцать лет спустя он направлялся на одну такую выставку, когда ему позвонил поверенный бабушки.

Подумав об этом сейчас, воспроизведя в памяти сообщение от секретарши Типтри, Джек почувствовал, как сердце у него учащенно забилось. Он очень любил свою бабушку, но мысль о ее похоронах была для него невыносима. Она всегда была рядом, всегда указывала правильный путь. Даже когда он находился за тысячу миль от нее, она все равно была рядом, проверяла его, как по часам, каждый уик-энд. Когда она звонила в последний раз, разговор был вполне обыденный и как всегда милый. Она спросила, не встретил ли он кого-нибудь, поскольку она не молодеет и хотела бы иметь правнука. Как всегда, он закатил глаза, отшутился и спросил, не забывает ли она принимать лекарства.

Они поболтали о погоде, поскольку разговоры о его картинах пугали их обоих. Эта тема всегда была закрыта, потому что, в отличие от его агента, друзей и поклонников, они оба знали, откуда исходит эта тьма. Они пережили ее, видели собственными глазами, и такого мрака хватило бы им еще на две жизни. А возможно, и на дольше.

И вот теперь Бабуля Джини умерла, стала очередной жертвой сердечного приступа.

На горизонте замаячил указатель «Съезд 29». На Джека накатило онемение, ослабив напряжение в груди. В голове раздался бабушкин голос. «Расслабься, – сказала она ему. – Теперь все хорошо. Ты дома, милый».

При этой мысли его охватил озноб, впился когтями ему в спину. И Джек осознал, что тень, преследовавшая его всю жизнь, на самом деле никуда не исчезла. Она все время была здесь, ждала его возвращения.

Он включил «поворотник» и направил «мазду» к съезду с шоссе.

– Я дома, Бабуля.

2

Он не сразу поехал туда, куда ему было нужно. Встреча с поверенным была назначена на одиннадцать. Последний раз он виделся с Чаком Типтри в школе, задолго до того, как этот заносчивый мелкий говнюк добавил к своему имени слово «эсквайр», так что пара лишних часов вряд ли могла бы что-то изменить.

Съехав с шоссе и двинувшись на восток, Джек обратил внимание, что вдоль старого бульвара Камберленд-Гэп-Паркуэй в его отсутствие разрослись, подобно грибку, различные конторы. Самым заметным было огромное здание «Уолмарта», кипящее жизнью даже в девять утра буднего дня. Он с праздным любопытством разглядывал этого гиганта розничной торговли, пока его внимание не привлек ближайший рекламный щит. На проезжающий трафик смотрела, ухмыляясь, кудрявая брюнетка. Подняв одну руку с вытянутым мизинцем и указательным пальцем, она приветствовала всех гостей города знаком дьявольских рогов.

Z105.1 FM – РАДИО «РОГА»! ОСТАЕМСЯ ЗЛЫМИ ДЛЯ ВСЕХ СТАУФОРДСКИХ ГРЕШНИКОВ!

Надпись более мелким шрифтом гласила: «С участием Стиви Джи по утрам!»

«Рога»? Радиостанция, транслирующая рок? Дьявольские рога в этой части Библейского пояса?

Не бейся так сильно, мое бедное сердце.

Когда загорелся зеленый, Джек нажал кнопку радиостанции. Мгновенье спустя его гнали вперед звуки классического хита AC/DC, «Шоссе в Ад».

Он двигался вдоль бульвара на восток, скорее по памяти, чем по навигатору. Пейзаж был одновременно и чужим, и знакомым. За прошедшие двадцать лет местная экономика выросла, и, возможно, основной рост пришелся на последние пять из них. Несколько лет назад бабушка писала ему по «электронке», что округ наконец-то узаконил продажу алкоголя, против чего выступили старшие поколения Стауфорда и бутлегеры. Но в конце концов обещание прибыли за торговлю и туризм заставило старую гвардию замолчать. На пустых полях и неосвоенных участках его юности теперь располагались сетевые рестораны, заправочные станции и небольшие торговые павильоны.

Справа от него, на том, что осталось от старого торгового центра «Трейдмарк», висела ярко-синяя вывеска с надписью: «Единственный в Стауфорде винный супермаркет для водителей». Даже в этот утренний час торговля шла очень бойко. После всех тех лет, когда его друзья, переплачивая, покупали пиво в баре «Суоффордс» на Мур-Хилле, мысль о том, что можно просто зайти в магазин и купить упаковку пива из шести бутылок, казалась ему забавной и странной.

«Шоссе в Ад» плавно перетекла в открывающий рифф песни «Выпей за мой счет», и Джек рассмеялся над иронией. Он пообещал себе, что позже купит себе выпить, хотя бы ради поощрения местного гедонизма. И, проехав еще милю, наконец свернул с бульвара.

Слева, на вершине холма, стояли останки старой школы Лэйн-Кэмп, пустые и заброшенные в течение многих лет, как окаменевшее тело упавшего великана. Через дорогу лежало в спячке заросшее футбольное поле. Теперь, когда трибуны и ворота убрали, вновь прибывшим оно казалось всего лишь диким лугом. Но Джек помнил то время, когда каждый пятничный вечер трибуны здесь были забиты под завязку. Когда он в последний раз был в городе, то слышал о планах построить новую школу в другом районе округа, но не знал точно, где и когда. К тому времени он уже учился в колледже, и происходящее с Лэйн-Кэмп стало для него сродни чему-то из другой вселенной.

Добравшись до перекрестка у подножия холма, Джек нахмурился. Заправка Хёрли пустовала, судя по всему не работала, две ее колонки давно пересохли. Он постоял там какое-то время, вспоминая более веселые деньки. Мистер Хёрли – Джек никогда не знал имя старика – всегда угощал его пластинкой жвачки, когда Бабуля Джини заезжала сюда заправиться.

«Пять галлонов мне в бак», – говорила она, протягивая седовласому старику хрустящую «пятерку». Он убирал банкноту в карман и возвращался с пластинкой жвачки в руке.

«Для малыша, – говорил он и хитро подмигивал Джеку. – Сдачу оставьте себе, молодой человек».

Воспоминание вызвало у него улыбку. Он праздно задался вопросом, что случилось со старым добрым мистером Хёрли. «Возможно, его унес рак. Он всю жизнь заливал в баки бензин, а такое не идет на пользу здоровью». Джек вздохнул. «Мистер Позитив наносит новый удар», – сказал он себе и снялся с тормоза.

Он ехал вдоль Брайар-Клифф-авеню, по району своей юности. Некоторые дворы отливали желтизной, другие заросли, а знаменитый сад мистера Миллера превратился в клочок земли с высохшими сорняками.

– Раньше я помогал выдергивать те сорняки, – пробормотал Джек, не сознавая, что говорит вслух. Он полз на неизменной скорости пять миль в час. Вид мертвого участка земли перед старым домом мистера Миллера опечалил его больше, чем состояние района. Время не пощадило те места, которые когда-то любил Джек, и теперь он задался вопросом, как обстоят дела с остальной частью города.

В четверти мили от бывшего дома мистера Миллера Брайар-Клифф разветвлялась на две дороги, и Джек свернул на вторую, которая называлась Стэндард-авеню. Оттуда он увидел стоящий вдалеке на вершине холма дом Бабули Джини. Его было сложно не заметить. Об этом старом викторианском особняке когда-то говорил весь город. О нем даже написали статью в одном из журналов штата.

(«Джеки, сюда приезжал какой-то важный репортер из самого Франкфорта! Можешь поверить?»)

И он верил. Дом выделялся среди своих соседей – памятник классическому вкусу его прадеда. Бабуля Джини рассказывала, что после закрытия угольной шахты ее отец ездил по всей стране в поисках работы. И он так сильно полюбил Новую Англию, что захотел построить себе такой же дом, как у них. «Так он и сделал, – сказала она, указывая на кирпичный фундамент. – Каждый кирпич здесь положен моим отцом – то есть твоим прадедушкой Франклином, – и с тех пор наша семья живет здесь».

Джек свернул со Стэндард-авеню и направил «мазду» на холм, в сторону бабушкиного дома. Припарковал машину на подъездной дорожке и окинул особняк оценивающим взглядом. Белая виниловая обшивка покрылась тонким слоем грязи, а в кирпичном фундаменте появились небольшие трещины. Окна второго этажа, выходящие на подъездную дорожку, были покрыты пылью и птичьим пометом, а круглую веранду под ними устилали мертвые листья и засохшая скошенная трава. Одно из белых кресел-качалок лежало на боку.

Когда Джек завернул за угол и направился к ступеням крыльца, что-то привлекло его внимание.

На краях перил засохли густые подтеки красной краски. Налетевший прохладный ветерок закрутил листья у него под ногами, и от их шелеста у Джека по спине пробежал холодок.

– Какого хрена? – Он пошел по заросшей дорожке к перилам, гадая, не нанимала ли Бабуля Джини накануне своей кончины кого-то, чтобы покрасить дом. Сердце у него оборвалось, когда он увидел грубо разрисованную входную дверь.