Город и люди в нём

– А что ты увидел, когда она полетела? – Ханг. – Её крылья.

– Ооо, они были белые. Белее облаков или снега. Самые белые, что я когда-либо видел.

– А я вчера встретила молодожён. Всего два месяца здесь, а уже поженились. Бывает же. Причём живут в разных домах.

– Через три квартала отсюда есть пара. – снова Готфрид. – Уже немолодые, с морщинами на лице. Сколько их знаю, всегда были вместе. А они говорят, что знают меня только пятую часть всего времени. Встретились ещё молодыми и до сих пор тут. Вместе.

– Врут, как пить дать. – Женя, неуклюже утирая лицо.

– Иногда мне кажется, что на той сторону, у меня кто-то был. – Катя, растерянно. – Когда встречаю детей с девятнадцатого, чувствую… Тёплое, и какое-то близкое. Но в тоже время и грусть. – силясь высказать то, чего не могла понять. – Будто объятья, или мягкий, сладкий запах…

– Наверное даже хорошо, что мы всё забыли. – Артур. – Было бы слишком больно… Помнить родных и знать, что ты никогда не вернёшься. Что ты оставил их там. – искоса глядя на отраженье в бутылке, видя обрюзгшего затворника, которым он появился несколько лет назад.

– Или ещё хуже. Встретить их здесь. – Евгений.

– Все они будут здесь. – Готфрид.

– Не факт. – не согласился Артур. – Вон. Серые колпаки с тридцать второй улицы, клянутся, что мы здесь только на время, пока восстанавливается наши настоящие тела.

– А Свидетели великого замысла, проповедуют, о том, что все здесь добровольно. Отмаливают грехи тех богов, в которых верили. – усмехнулся блондин. – Тут на каждом углу просветлённый. – обращаясь к Хангу. – И каждый абсолютно уверен, что именно ему открыта истина.

– А ты как думаешь? У тебя ещё свежий взгляд. – Женя

– Не знаю. – перекатывая стакан, наблюдая за движением жидкость, чувствуя себя не на своём месте. – Возможно, это всего лишь сон. Фантазия, собранная из несвязанных кусков.

– Согласен. – не нуждаясь в подробностях, подняв бокал и не дожидаясь остальных, выпил, а затем вскочив, с разворота, что есть сил, запустил им в открытое окно. – Ууууух! – ей в след, широко скалясь, дыша полной грудью.

– Ты чего? – Катя, за улыбкой скрывая тревогу.

– Я? Да нечего. Всё просто отлично, вот я и радуюсь. Хе-хе. Просто шикарно. Живём! – с иронией, радостью и злостью. – Еда от шефа, мягкая постель, верные друзья, что не продадут. Всё что нужно для жизни.

Посиделкам продлилась ещё пол часа. Евгений отбыл первым, заметив время и вспомнив о предстоящей смен. Без энтузиазма перекинувшись в карты с Готфдридом, после пары конов оставшись при своих, поднялся и Артур.

– Схожу, навещу полуночников. – собрав на большой тарелке то, что осталось. – Пусть тоже порадуются. Хотя бы не долго. – не то с укором, не то с грустью.

Собрав карты, следом поднялся Готфрид.

– Помоги. – Катя, поймав его за штанину, голосом, полным мольбы.

Несколько секунд колебаний, и поведя головой, он отнял её руку. Долгий взгляд ей в глаза, а затем обернувшись к новичку, добродушно улыбнулся.

– С днём появления. – пожав руку, сдерживая увядающую улыбку, отступил.

Тяжёлые шаги, скрип двери, и незаметно подкравшаяся тишина. Растерянно хмыкнув, Ханг поднялся, взявшись за сбор посуды, когда его поймали за руку.

– Пожалуйста, присядь. Я должна тебе кое-что сказать. – не поднимая взгляда, а затем скривившись, взялась за медное кольцо на указательном пальце правой руки. – Я, не хотела этого. Думала о своём… Если б знал, позвала кого-нибудь другого открыть ту дверь. – прижав руки к столу, с явным трудом подняв взгляд. – Между тем кто нашёл, и тем, кого нашли возникает связь. Чувства. Близость, как у сестры и брата. Или матери и сына.

– Скорее как у старых друзей. – высказав свои ощущения, с лёгкой, притворной улыбкой, чувствуя приближение болезненного откровения.

– За мной долг. – сняв кольцо, и положив между ними. – Это его воплощение. А ты, его плата.

– Долг за что? – растерянно.

– Плата, за сильные лекарства. Редки и очень дорогие. Для того, кого уже нет с нами. – взгляд поблёк, обратившись к роковому выбору. – Они назначили цену, которую я рассчитывала, никогда не придётся платить. – вдох. – Отдать им того, кого я найду. Если бы ту дверь открыл кто-то другой… – затем спохватившись, поспешила успокоить. – Будем скрывать твоё появление. Здесь все свои. Никто не узнают. – сдержав порыв, дальше уверенно и решительно. – Просто не говори, что появился в нашем доме. Говори, что пришёл дворами, и забрался внутрь. Нет никаких доказательств. Мало ли откуда взялся…

– Кто они? – внешне расслабленный, загнав напряжение в ноги. – Правительство?

– Тут нет правительства. Но есть большие группы. Банды или кланы. Те, у кого я заняла, Чёрные нимбы. Держат закрытый квартал у реки. С татуировками колец. Будь начеку. Не болтай лишнего. – взяв его за руку, крепко сжала, заглядывая в глаза. – Не беспокойся. Мы что-нибудь продумаем.

Из приоткрытого окна лился тусклый свет ночных огней, позволявший разглядеть очертания предметов. Книги на полках, обувь в пластиковом контейнере, зонт, схематичные, но очень красивые рисунки на изголовье кровати.

“О чём думал тот, кто жил здесь до меня? Чувствовал ли он тоже, что и я? Где теперь и откуда пришёл? Не об этом нужно думать, а о том, как не попасться Чёрным нимбам! У них большая группировка? А есть ли кто-то сильнее? Возможно, находясь под покровительством, удастся договориться на другую цену. Чтобы платить, нужны деньги. Значит, нужна работа.”

Глава 2 Сближение

– Ты чего тут, в такую рань? – Евгений, войдя с утра на кухню, манимый запахом. – Здорово получается! – заглядывая через плечо повара, и аккуратно просунув руку, потянулся за одной из шкворчащих оладий.

Прижав его руку к своему боку, Пятый отвёл сковородку в сторону. Попытка вырваться окончилась не удачей. Не обделённый мышцами, похититель был удивлён. Хватка ослабла сама. Сковорода вернулась на огонь. А под полотенцем и перевёрнутой миской, обнаружилась небольшая тарелку, с порцией джема.

– Хм. – с улыбкой, протянув руку.

– Могу я сегодня помочь тебе на работе? – не спеша отдавать.

– Да. Как хочешь. – пожав плечами.

Сев за общий стол, мужчина искоса взглянул на кухню. Раздумывая над тем, стоит ли доверять кухню тому, кого совершенно не знаешь. Тем не мене, не забывая работать вилкой. Быстро закончив с завтраком для всех остальных, и обедом для себя, Ханг скрылся в своей комнате. Вскоре, оттуда начал доноситься грохот обшариваемой мебели и шорох разбрасываемых вещей. Через минуту всё затихло, а её обитатель вышел в обновках. Потёртая куртка, такая же кепка и сумка через плечо.

– Это вить вещи… – начал Женя, сам не уверенный с возмущением или вопросом, но запнувшись, лишь качнул головой.

– Ещё шести нет. – пробасил Готфрид, выйдя на шум, продирая глаза, но уже одетый.

– Еда на кухне. – Ханг, застёгивая последние пуговицы.

– Поем на месте. Мне сегодня тоже нужно быть спозаранку. Идёте?

Перед выходом, каждый из спутников достал и проверил пистолеты. Дипломат с документами, карманные часы, несколько движений расчёской… Засаленный наплечный мешок с гремящими железяками, наручные часы, истрёпанный ремень с узлом на конце… Долгий спуск на лифте, короткое – Привет. – Мусе, одиноко сидящему возле самодельного столика, и через разбитые двери на озарённые рассветом улицы. Проникая между домов, яркие лучи рассекая еле заметную дымку тумана, медленно двигались по серым стенам. Прохожих почти не было. Те же, кто встречали, также как и они, куда-то спешил. Чуть за перекрёстком, все трое одновременно, едва заметно дрогнули.

– Странное чувство. – Ханг, не обращаясь к кому-то конкретному, глядя вперёд и вверх. – Будто уменьшился. Или попал зазеркалье.

– Даа. – отрешённо протянул Евгений, поглядывая на тёмные вход и пустые окна домов чужого квартала.

– Ранним утром всё выглядит странно. – Готфрид, но заметив насторожённость спутника, тоже обвёл взглядом улицу. – Нападение? – коротко и чётко.

– Неет. Но у меня плохое предчувствие. – сбавляя шаг. – Идём другим путём. – и свернул в подворотню.

Придержав ловящего ворон новичка, Готфрид потянул его следом. Наверх, по грудам камня и мусора, через дыру между прутьями самопального забора, в узкий колодец технического дворика. Сидя на чём придётся, двое оборванцев грелись у костра из бочки, пока третий, чем-то заматывал ноги. Они не обратили особого внимания на спешащих прохожих, но затем, поёжившись, одновременно посмотрели туда, откуда те пришил. В тоже время, чуть отставший, Ханг почувствовал на спине недобрый взгляд. Резко обернувшись, сидевшие у очага попятились, гонимый неясным ощущением, сродным страху темноты или тем, что чувствуешь, оставшись один в дремучем лесу.

– Что это. – взволнованно, не в силах оторвать взгляд от дыры в заборе.

В место ответа, его потянули прочь, утягивая за угол. Последним что он видел, было то, как оборванцы, с грохотом снося бочку и лавку, бросились в тёмный проём ближайшей двери.

– Ходу. – Готфрид.

Не нуждаясь в дополнительных уточнениях, перешли на бег. Чувства страха быстро ослабло, но никто не спешил останавливаться. Кривые переулки, завалы высотой в пару этажей, тропы среди зарослей арматуры, остатки баррикад. Впереди показался свет и вывалившись на другую улицу, все трое сощурились, прикрывая глаза руками. Проходя в щель между трёх домов, яркие лучи накрыли небольшой кусочек. Тепло приласкало и успокоило. Здесь было гораздо многолюдное, и казалось, никто даже не знал о происходящем по ту сторону небоскрёбов.

– Ускользнули. – обрадовался Женя. – Было близко.

– Что это? – Пятый, глядя туда, откуда они пришли.

– Мы называем это, Гнётом. – Готфрид

– Больше похоже на страх. – чуть возмущённо.

– Это в том случае, если есть куда бежать. – Женя. – Но если накроет…

– Откуда он берётся?

– Откуда? – усмехаясь. – А какая разница? Он просто появляется. Прокатывается по улице как волна и уходит дальше.

– Чаще всего от него удаётся сбежать. Если не успеваешь, прячься. – Готфрид. – Тебя примут в любом нормальном доме. Чем больше людей, тем легче перенести. А если застанет одного и на улице… Многие берутся за… – он приставил два пальца к голове и большим спустил курок.

– Я почувствовал, или подумал, будто всё бессмысленно. – глядя на руки, пытаясь понять собственные чувства. – Будто я лишний в этом мире. Будто, занимаю чьё-то место, и без меня всем было бы лучше.

Товарищи переглянулись. Готфрид коротко качнул головой, на что Евгений наморщился, но увидев повторный кивок, всё же шагнул вперёд.

– Всё это херня. – подступая к Пятому, накинув руку ему на плечо и притянув к себе. – Гнёт подлая штука. В нём нет ни правды, ни силы.

На следующем перекрёстке, попрощавшись, блондин пошёл своей дорогой. Ещё через квартал, собравшись с мыслями, Ханг спросил.

– Вчера, мы говорили с Катей. Она рассказала о долге, и о лекарстве. А где тот, для кого…? Ну, ты понимаешь.

Чуть замедлив шаг, Жени ненадолго задумался, подбирая слова, а затем выдохнув, как-то мягко улыбнулся.

– Также как появились, без предупреждения и не по нашей воле, каждый из нас может исчезнуть. Раз, и от тебя осталась только одежда. На этот счёт миллионы домыслов. И только одно точно. Пока на тебя смотрят, ты никуда не денешься. Никто из нас не знает когда и кто будет следующим. Большинство уходят, в первые три года. Тех, кто перевалил за пять лет, называют бывалыми.

– То есть, любой из нас может просто… – показав пространный жест руками. – … и всё?

– Да. – буднично. – Многие ждут этого. Многие боятся.

– А ты?

– Я. – на секунду сбившись. – Мне всё равно. От меня это не зависит, а потому я предпочитаю об этом не думать.

– Тогда какой смысл…

– О, вот мы и пришли! – перебив, ускоряя шаг. – Смысл? Ха!

Плавный подъём оканчивался воротами, по ту сторону которых располагался просторный зал. Высокие потолки, десятки колонны что поддерживали верхние этажи, свет из узкий окон по всему периметру.

– Тут, склад готовой продукции. Там бытовка носильщиков. За той ширмой станки, а дальше рабочие места.

Склад был пуст. Бытовка представляла собой жалкое зрелище, из еле как скреплённых кусков мебели и заржавелых штамповок. Станков за ширмой обнаружилось куда больше, чем можно предположить. Массивные громады перемежались мелкими машинками. Сборочный стол с подпружиненными роликами, груда ручного инструмента на подкатанных тумбах, вытяжки и ванны.

– И что здесь производят? – оглядываясь.

– Всё, из листового металла, труб и сетки. Любые заказы. – обходя оборудование, проверяя механизмы, заглядывая под приборы. – Сейчас идёт партия вентиляционных коробов. – указа на до-того неприметные ряды выставленных прямоугольных труб из оцинковки.

– За каким из них ты?

– Тут только я. – с самодовольством. – Раньше было много, но все исчезли.

Переодевшись в выданную робу, тут же приступили к работе. Прокат листа для нанесения рёбер жёсткости, накатка замков, выпрессовка соединительно перехода и наконец сгибание. Все процессы происходили вручную. Трёхметровыми воротками прокручивая колёса прессов и приводы валов, уже через час, оба обливались потом, а громадная стопка с сырьём и не думала подходить к концу. Ещё через два часа, когда за окном разгорался день, пришли носильщики. Их было не меньше двух десятков. Разбившись на пары, они связывали трубы по три и, опустив их на специальную подкладку, распределявшую нагрузку на пояс и плечи, отправлялись в путь. Одна ходка занимала больше двух часов.

В очередной раз повторяя цикл, Ханг заметил, что каждый раз, в одном из стыков получается щель, через которую, по его мнению, обязательно будет пропускать воздух, но не желая показаться умником, и лезет не в своё дело промолчал, лишь искоса поглядывая на напарника.

“Может это технологическая необходимость для монтажа? Или просьба заказчика? А какой должен быть результат? Кто за этим следит?”

– Как же ты делаешь всё это в одиночку. – покачав головой, глядя на упавшие в пыль капли пота.

– Не совсем один. Нас тут трое. Шеф разрабатывает и продумывает как-где согнуть, чинит и собирает новые станки. Он тут в основном по ночам. Датчер, стряпает заказы. Ищет их, договаривается, измеряет и чертит схемы. А я, тут.

– И как тебе?

– Отлично! Славная, честная работа. Я много где пробовал, но всё не моё. А тут, прям как в литой. Когда был салагой, не особо радовался. Но теперь, без надзора, в своём темпе и с неплохим прибытком… Поднимай!

Носильщики ушли в третий рейс, а материала осталось ещё на одну партию. К тому моменту было выпито и потеряно не меньше трёх литров воды, поднято и перенесено не меньше нескольких тонн металла, стёрта и порвана пара перчаток. Руки отяжелели, мышцы ног с трудом держали вес тела. Было сложно даже нормально двигаться. Но хуже всего то, что творилось в голове. Чувствуя себя на птичьих правах, не смея высказывать никому не интересные переживания, запертый наедине с собственными мыслями, Ханг раз за разом прокручивал их в себе.

“В том, что я оказался здесь должна быть причина. Но для начала, нужно определиться, где это, здесь? Для рая маловато наслаждений, для ада слишком сытно. Может где-то между? А кто это решает? Если бог, то какой? А если вдруг нет. Может я и не умирал, а только во сне? Жизнь продолжается. Но тогда, где все воспоминания…”

В очередной раз поднимая жестяной лист, взгляд зацепился за длинный шрам на собственной руку. Начинающийся у основания мизинца и доходящий почти до середины предплечья.

“Воспоминания забрали, тогда зачем оставили это? А моё ли это тело? Проклятье, а вить действительно! Что я вообще о себе знаю? Ну, то, что я, это я. Что появился в доме, был принят в их группу и… Нет, это всё уже новое. А старое.”

Улучив секунду, он внимательно оглядел собственное тело. Несколько родинок, слегка развитая или сильно запущенная мускулатура, вырезанный аппендицит, заросшее отверстие в носу и ухе, чуть хуже двигается правое плечо.

“И это всё. Пара черт и горсть видений. Хотя, было ещё кое-что. Во сне. Те странные чувства, будто выбивающиеся из общего фона. Та спешка и решимость, с которой я двигался по склону. Глядя лишь вперёд, думая только о том, как достигну чего-то. Что-то важное в конце пути. Может если бы вспомнил…”

За время пока отходили от станков, чтобы облить голову из ковша, мысли сорвалась и началась с другого угла.

“А что насчёт остальных? Они тоже нечего не помнят? Все в одинаковом положении. Чистый старт, без старых долгов или накопленных, родовых богатств. Хотя, если подумать, не всё так честно.”

Вспомнив прохожего без части черепа, и другого, на костылях.

“Твоё тело, это твои карты. Место, где появился, стол с его игроками. Но исход партии не решён. Блеф или блайнд, агрессивное повышение ставок или игра на нервах… Бесконечный турнир, со сменой столов и правил… Но ради чего? Каков приз, что будет с проигравшими? Можно ли отказаться играть?”

Размышления лишь добавляли новых вопросов. Так, незаметно, рабочий день подошёл к концу. В окна заглянули закатные лучи. Пропитанную потом робу забросили в стиральную машину на гравитационном приводе. Поднятый при помощи полиспаста груз, медленно опускаясь, через редуктор раскручивал барабан. Хитрый механический таймер на большой пружине, переключал муфту, меняя направление. Нагретая солнцем вода плясала и пенилась.

– Добрый вечер Шеф! – вскинув руку, на скрип открывшейся двери.

– Угу. – не выказав и сотой доли энтузиазма.

Мужчина был не высок, с сильной проседью, изрядно одряхлевшим телом и подслеповатым взглядом. Не спешной текучей походкой, он прошёл мимо, не обратив не малейшего внимания на ещё одного работника, и достигнув неприметной лестницы, поднялся на следующий этаж.

– Сегодня у него вдохновение. – пояснил Женя.

– Новый заказ? – с неким ужасом, представив себе ещё несколько стопок листового металла.

– Нет. – отмахнувшись. – Работает он занимается от силы пару часов. Всё время, уходит на секретный проект. С тех пор он бросил пить, и утонул в нём с головой. Постоянно засиживался допоздна и график сна целиком переехал на ночь.

– Хм. – подняв взгляд на потолок, прислушиваясь к доносящимся с верху шумам и грохоту.

– Хочешь, покажу?

– Он вить секретный. – немного насторожившись.

– Своих не касаться. – хлопнув его по голой спин, и натянув майку, направился к лестнице.

Лопнувшая посередине, бетонная лестница, стоящая на не соединённых раствором блоках, занавесь из сшитых кусков грубой ткан и полиэтилена, деревянные настил тропинок поверх толстого слоя металлической и деревянной стружки. Этаж был чуть меньше нижнего, за счёт комнат, располагавшихся у внешних стен, зато по центру, в перекрытии была пробита громадных размеров дыра, из глубины которой изливался свет единственной электрической лампы, освещавший расположившуюся под ним громаду. Полностью вовлечённый в процесс, напевая себе под нос, одному известный мотив, Шеф ходил кругам вокруг маленькой детали в оправке станка. Примерки шаблонов, подкладывание щупов, простукивание чтобы по звуку определить наличие скрытых дефектов. Позади него, лежали горы книг, чертежей, лекал и прототипов. Десяток перекатных ящиков полнился всевозможными инструментами, от обычных напильников и самодельных обратных молотков, до плазменных разрядников работающих от единственного громадного конденсатора. В центре всего, незаконченным воплощением механического безумия, располагалось само творение. Клёпанные рамы, редукторы, магистрали гидравлических патрубков, экранированных проводов с разнообразными датчиками на концах. Несколько коробов чрезвычайно плотно наполненных электронными схемами и модулями.

Медленно сделав круг и начав второй, Ханг запнулся и вернувшись к разглядывающему что-то Евгению, робко спросил.

– А, что это?

– Интересно? – обрадовавшись. – Это, друг мой, Вешь! – многозначительно указав пальцем вверх.

Прищурившись, заглянув куда можно заглянуть, и наконец сдавшись, он покачал головой.

– Совершенно не понимаю, что она может делать.

– Что делать? – удивлённый, не пониманием очевидного. – Это настраиваемый, узконаправленный излучатель, с функцией приёма.

– Эээ. – снова отрицательно покачав головой.

– Действительно, в сложенном состоянии не очень похоже, но когда расправит лучи..!

Многозначительно подняв брови и кивнув с лёгкой улыбкой, Ханг решил не продолжать расспросы, чтобы не показаться глупцом. Не нужно было образования инженера, чтобы понять, насколько значительная работа проделана, в сравнении с тем, что твориться на улицах.

Затворив за собой дверь, Женя провёл по стене небольшим магнитом и толчком в створку, убедившись, что засов встал на место, спустился вниз.

– Вот. Твой заработок. – а затем мечтательно. – Будем работать вместе и всё попрёт в гору. Столько проектов можно начать.

Приняв протянутый предмет, подмастерье с интересом оглядел его со всех сторон. Не тяжёлый, в небольшом чехле на клапане, а внутри, квадратный, металлический стержень, чёрного цвета, с овальными окошками на боках. Через окошки виднелось светящаяся искорка, непохожая не на что из ранее виденного. Будто огонь в невесомости, колеблющееся в самом центре, не исходящее из чего-то конкретного, чисто белый, с небольшим уплотнением в центре. Нижняя часть стержня имела не больше табло со цифрой пять после запятой. Вверху, латунный контакт и небольшая, откидывающаяся в бок крышечка с разъёмом из технического серебра.

– Не монеты? – настороженно, предполагая обман.

– Монеты у всех свои, а это, универсальная валюта. Энергия. Хочешь, запитай ей светильник, а хочешь, станок. Я даже пару раз электрическую машину видел.

Отразившись от осколков ложного, зеркального фасада, закатные лучи осветили переулок под не естественным углом. Небо на востоке потемнело, а на западе окрасилось жёлтым. По улицам, не разделяя на мостовую и проезжую часть, брили горожане. Оборванные и уставшие, задумчивые или огорчённые, каждый своей дорогой.

– Я кое-что заметил. – Пятый, искоса глядя на людей. – Вон у тех двоих, белая нашивка от плеча до локтя. У группы девушек, монеты на поясе. А у детей, татуировка на губе.

– Те, что можно снять, метки свой-чужой. Те, от которых без крови не избавиться, следы. – объяснил Женя.

– А у нас?

– А ты не запомнил с кем живёшь?! – наигранно возмущаясь.

– Наш дом сорок третий, на улице стекла.

– Верно. А районом рулит Хаджан из банды костра.

– И как отличить членов банды?

– Серые жилеты, белые банданы. Те, кто постарше прижигают себе кожу срезом трубы. Количество ожогов показывает статус. Подражают Чёрным нимбам.

Вдруг, шедшая рядом, молодая девушка охнула, отскочив в сторону. Тут же изменившись в лице, Женя опасливо попятился, не видя угрозы, занеся руку над спрятанным пистолету, но заметив торчащую из-за мусора ногу, успокоился. Нахмурившись, Пятый пошёл полу кругом, не решившись приблизится.

– Мёртв. – констатировал спутник, и потеряв всякий интерес, пошёл дальше.

– И, это нормально? – нагоняя, после заминки.

– Ну, не то чтобы… – пытаясь подобрать нужные слова. – Это не приятная, но естественная часть жизни. Тем более, что это его собственный выбор.

– Он, выбрал смерть?

– Он выбрать бездействие. В каждом районе их называют по-своему. Здесь, зовут Тленцами. Они отказываются что-либо делать для своего выживания. Прячутся в руинах и заброшках. Перебиваются тем, что нашли или не делают и этого, просто сидят, дожидаясь отбытия. О, а ещё их называют подснежниками… – а сказав, смутился. – Сам поймёшь почему. Если не уйдёшь до весны.

– Жека! – окрикнули сбоку.

– Тря дня тебя не видели! – подошла небольшая компания.

– Мы тут дельце состряпали. – чуть отстранив полу пальто, показывая батарею стеклотары.

– Айда с нами. К Хрюне завалимся… – перебивая друг друга.

– А это кто с тобой?

Обступив, поочерёдно представляясь, но в место рукопожатия, делая не глубокий поклон.

– Наш салага. – с улыбкой, расталкивая слишком приблизившихся знакомцев. – И нескольких дней не пропылил под стенами.

– Не обессудь мужик, но мы его не знаем.

– Да, я понимаю. – щерясь, потирая затылок. – Тут так не принято. Приглашать незнакомцев. – оправдываясь перед спутником.

Надев маску безразличия, Ханг взглянул сначала на него, затем на шумную компанию, и неоднозначно пожав одним плечом, тихо хмыкнул.

– Тогда я домой. Тут, пара кварталов осталось.

– Дойдёшь? Проводить не нужно?

Не желая показаться несамостоятельным, Ханг кивнул, бросив взгляд туда, откуда они пришли, где остался мертвец. Ещё один короткий кивок в место прощания, и развернувшись, пошёл прочь. Задержавшись лишь на секунду, хмуро глядя на спину новичка, обнятый знакомцами, Женя мгновенно втянулся во всеобщий кутёж, под прикрытием спин накатив первую из множества.