Тени Серебряной Лесовии

Диана Юнкевич, Алевтина Ворсунова

Тени Серебряной Лесовии

ПРОЛОГ. В ОЖИДАНИИ НОВОГОДНЕГО ЧУДА

Когда твой путь темнее ночи,

Когда взываешь к небу ты с мольбой,

Когда бессилен ты пред злобой и тоской –

Приходит день и час расплаты.

По заснеженным, сияющим разноцветными огнями улицам торопливо пробегали люди. Величественно расхаживали неуклюжие снеговики, пугливые зайчики, добродушные чебурашки, волшебные Деды Морозы и Снегурочки – приглашали купить подарки. Взрослые улыбались, дети сияли от восторга – останавливаясь, они старались незаметно дотронуться до подарков. Повсюду разносился запах мандаринов и хвои.

На площади, перед крупным магазином, была установлена самая высокая елка. Малыши с замиранием сердца смотрели на картонных, в красных и зеленых мундирах, солдат-усачей, величаво охраняющих новогоднее чудо, а наряженное золотыми шарами, серебряными звездами, шишками, чудесными хлопушками дерево переливалось мигающими гирляндами, кольцами ползущими к ярко-красной пятиконечной звезде. В новогоднюю ночь люди ожидали чудес.

Высоко, у самой макушки елки, чтобы никто его не заметил, в пушистых ветках пряталось темное существо, похожее на маленького лешего. Оно то осторожно выглядывало из колючих иголок, то быстро пряталось, все время вглядываясь в проходящих прохожих.

Внезапно его красные как угольки глаза загорелись – к елке бежала Лана Сосновская и ее веселые мама с папой. За ними шла расстроенная Злата.

– Мам, пап, посмотрите, какое чудо! – Лана показала на красную мерцающую звезду –внутри нее будто мела вьюга, поднимая вверх стаю ночных огоньков.

Существо начало пугливо озираться, ойкнуло, проворно вползло вглубь еловой шубы – красные угольки его глаз померкли. Оно не хотело проявлять себя раньше времени.

ГЛАВА 1. БЕДА

Злата подскочила с кровати – возможно, от тревожных мыслей, а может, ей приснился страшный сон. Своих снов она обычно не помнила, зато хорошо помнила причиненные ей обиды.

«Ну почему сердце у меня так стучит? Что ему не понравилось? – Злата задумалась – спросонок она обычно туго соображала. – От чего-то радостного оно всегда ликует, а сейчас мне почему-то неспокойно». Она вздохнула и посмотрела на сестру – светлые растрепанные волосы, прикрыв ее лицо, разметались по подушке; Лана спала крепко, подперев щеку маленьким кулачком.

Злата на цыпочках прокралась к окну, стараясь невзначай не разбудить сестру, – она любила зиму и каждое утро, пока все спали, рассматривала причудливые узоры на стекле: послание от Деда Мороза. И эти послания всегда были новыми, будто Дед Мороз через них с ней разговаривал.

Злате казалось, что она попадает в сказочную страну, где живут люди, может быть, похожие на обычных, а может и нет. Она представляла, какими они могут быть, и с надеждой спрашивала:

– Дед Мороз, открой мне свою тайну! Расскажи о невиданной стране!

Сквозь морозные узоры на окне Злата рассмотрела густой лес с корявыми деревьями – то ли высохшими, то ли искусственными… Впрочем, каким бы этот лес ни был, от него веяло тоской и отчаяньем, как на кладбище в обычном мире. Лишь тонкий дрожащий лучик света робко пробирался сквозь безжизненные кроны деревьев. Она еще внимательней всматривалась в непонятный рисунок и вдруг подумала: «Наверное, Дед Мороз пугает меня…» Эта мысль ей не понравилась – она показала страшному лесу язык и, оставшись довольна собой, нырнула в постель, достала из белой прикроватной тумбы толстую тетрадь формата А4 и проворно вытащила из серебристой подставки для ручек простой карандаш.

«На Новый год всем дарят волшебные подарки, – Злата уже представляла, как из-под елки в гостиной она вытащит огромную разноцветную коробку, украшенную большим бантом. – Подарки получать приятно». Она взглянула на сестру, подавилась смешком, закрывая лицо руками, прошептала: «Спи, сурок! Самое интересное проспишь», и раскрыла тетрадь. «Дед Мороз!» – написала она наверху листа и крепко задумалась: что бы этакое попросить у Деда Мороза?

А буквально через секунду она вспомнила о противной Светке Скворцовой – та в прошлый Новый год пришла на школьный вечер в нежно-розовом платье принцессы. Злата неприятно скривила лицо – Светка ей не особо нравилась: капризная, временами она начинала сильно кривляться, чтоб только Женька Алешин обратил на нее внимание.

Злата представила, как танцует с Женькой вальс в нежно-фиолетовом длинном платье, а он очень красивый, в темно-графитовом классическом костюме, совсем как у папы; у Женьки даже был завязан бордовый галстук. Сердце Златы ликовало…

«Не видать тебе Женьки!» – подумав так, Злата будто увидела Светкино лицо – она усмехалась, а потом появилась во весь рост, закрутилась перед ней в меховой шубке, весело крича: «Куда тебе до меня? У каждой королевы – своя свита!»

Злата вспыхнула и сильно разозлилась на Светку. Ей так захотелось нежно-фиолетовое платье, именно такое, в каком она в своих мечтах танцевала с Женькой. Он был местной знаменитостью – писал стихи, играл на гитаре, хорошо разбирался в химии и физике. Злате Женька очень нравился, она выделяла его среди мальчиков их класса.

Она круглым аккуратным почерком старательно вывела: «В этом году я хорошо училась, сверх школьной программы изучала психологию, экономику, международное право, переводила бабушек и дедушек через дорогу, кормила бездомных собачек и кисок. Дед Мороз, пришли мне, пожалуйста, платье во сто крат красивее Светкиного и шубку!» Злата задумалась, то ли она попросила у Деда Мороза; еще раз взглянула на сестру – та, отвернувшись к стенке, крепко спала, будто не хотела вмешиваться в ее переживания.

«Сестра называется! Когда нужно поддержать, всегда своими делами занята!» Злата вспомнила супермаркет – как раз там она увидела красивую шубку, такую же как у Светки, только, может, еще красивее. Но папа наотрез отказался покупать ее, утвердительно и кратко заявив: «Шубки мы купим вам на тринадцатилетие, в следующем году, а этой зимой похо́дите в пуховичках, они у вас совсем новые. Нам с мамой вы в них очень нравитесь!»

Злата свой сиреневый пуховик до колена, отороченный серым мехом, не любила, хотя он и был красивым. Светка ей тоже не нравилась, но одевалась она стильно – отрицать действительность Злата не могла.

«А папа мог купить мне шубку, но не захотел! – обида на папу накатила мгновенно, и Злата почувствовала к нему такую же злость, как к Светке – своему самому большому врагу. – Светка красивая, но пустая и глупая, как пробка!» Злость ее быстро нарастала, даже дышать стало тяжело. «Они что, думают, я пустое место и со мной считаться не нужно?»

Злата задумалась: «Как доказать папе, что шубка мне необходима этой зимой, а не следующей? Может, мне пуховик порвать, и тогда мне купят ту шубку и я стану красивее Светки?»

Злата на цыпочках, чтобы не разбудить сестру, пробралась к елке и включила в розетку елочные гирлянды.

После принятого решения настроение у нее улучшилось. По елке, мигая, радостно побежали огоньки, и Злата залюбовалась новогодней красавицей. Среди украшений выделялся красный шар – он мерцал изнутри, и девочка не могла отвести от него глаз. Навстречу ей по широкой зимней дороге галопом неслись две красные огненные лошади с длинными гривами и золотыми сверкающими уздечками, которые везли восхитительную карету в виде тыквы – похожую Злата видела в фильме «Золушка». Внутри сидели две девочки: одна в синей шубке и голубых шапочке, шарфике и варежках, а другая – в красной. Злата вгляделась внимательнее и ахнула – она узнала себя и Лану.

«Не может быть, у нас такой игрушки никогда не было! Откуда она взялась?» Злата замерла – перед ней порхали маленькие прозрачные феи, они вылетали из елки и совсем не боялись ее; она потерла глаза, потрясла головой, но волшебные феи не исчезли. «Может, у меня фантазия разыгралась?»

А крошечные феи что-то щебетали на своем птичьем языке, совсем непонятном, но Злата чувствовала, что они добрые. Бойкая, умеющая постоять за себя и за сестру, от неожиданности она растерялась. Вдруг с елки упал огромный, похожий на азалию розовый цветок с белыми прожилками по краям, будто его сорвал сильный ветер, – кружась в воздухе, он приземлился на пол. Злата бережно подняла его, удивляясь, как искусственный цветок, красивый, конечно, но неживой, на глазах наполнялся жизнью – каждый его лепесток оживал и дышал.

«Неужели такое бывает?» – Злата украдкой, чтобы не спугнуть тайну, взглянула на сестру, но та продолжала крепко спать.

– Фух! – выдохнула Злата.

Вдруг в комнате что-то заскрипело; Злата насторожилась – Лана переворачивалась в ее сторону.

– Мы еще встретимся, – неожиданно услышала Злата.

Проснувшаяся Лана смотрела на нее во все глаза. Злата оглянулась – феи исчезли, елка стояла, весело подмигивая огоньками. Если бы Злата не видела это чудо своими глазами, она бы никогда не поверила, а может быть, еще и дразнилась бы.

Снизу Злата услышала звонок – звонил телефон папы, а мама что-то спрашивала у него.

– Побежали посмотрим! – Злата в желтой пижаме с белыми зайчиками первой сбежала по ступеням, а за ней медленно, зевая, в розовой пижаме с мишками спустилась Лана. – Куда вы в такую рань отправляетесь? Сегодня ведь тридцать первое декабря, законный выходной. Салатики «Оливье», «Селедочка под шубой», «Крабовый»…

– Злата, не трави душу, пощади нас! До Нового года еще куча времени, а желудочный сок уже бурлит, салатиков требует… – их мама Снежа погладила живот, будто хотела успокоить разыгравшийся аппетит.

– А давайте прямо сейчас Новый год проводим, пока папа не ушел! – не унималась Злата. Ей очень захотелось, чтобы папа хотя бы один раз в году остался дома, чтобы они встретили Новый год все вместе, как встречают ее одноклассники. Злата представила Светку.

«Светкин папа Новый год встречает дома, а вечерами он со Светкой играет в шахматы, чтобы у нее логика развивалась. А наш? Пропавших людей каждый день ищет… некогда ему играть с нами в шахматы, и логика ему наша не нужна, – Злате стало обидно за себя. – Ну почему так? Это же несправедливо! Светке все, а мне – ничего!»

– Доча, я пас… как найдем мальчика, так я мигом домой! Кто же его искать станет, если я себе выходной устрою? – Сергей на ходу дожевывал бутерброд.

– Возьми с собой! – Снежа подала мужу бумажный пакет, доверху набитый пирожками, и прижалась к нему. – Время будет, сам поешь и ребят угостишь, – она почему-то сильно волновалась.

– Снеж, ну ты чего? Все же в порядке, – успокаивал ее Сергей.

– Что с тобой поделаешь? Беги на свою работу, – Снежа глубоко вздохнула, Сергей чмокнул ее в щеку, потом дочек.

– Слушайтесь маму! – Сергей поднял палец вверх и потряс им.

Злата и Лана рассмеялись, но на самом деле Злате хотелось рыдать, топать ногами и высказать папе все, что она о нем думает. Снежа хотела сказать что-то еще, но не успела – входная дверь уже захлопнулась.

– Чего стоим? Умываемся, чистим зубы и завтракаем! Мне тоже нужно отъехать по делам. Вы останетесь с тетей Надей.

– Мам, может, нас с собой возьмешь? В магазины за подарками заедем, Новый год же, – Злата и Лана переглянулись.

– Я Деду Морозу письмо написала, – Злата мечтательно взглянула под елку, представив себя в нарядном платье и шубке. – Его нужно куда-то пристроить позаметнее, – она бережно прижала письмо к груди.

Снежа обняла дочек:

– Давайте договоримся: сегодня я одна, а в следующий раз все вместе! Наши подарки никто не раскупит! – она поцеловала дочек и засмеялась: – Вы помните, что вам папа сказал? – Снежа вопросительно взглянула на Злату и Лану.

Они опять переглянулись и синхронно пожали плечами:

– Мам, мы уже взрослые, нам двенадцать лет! Ты сама рассказывала – когда тете Наде двенадцать было, у вас родители погибли в аварии и бабушка умерла, а у нас есть вы: ты, папа, тетушка Надя. Вот какие мы богатые! И память у нас с Ланкой отменная, как у компьютера, все мы помним, – Злата достала тарелку. – А ты нас что, даже не покормишь?

– Котята мои милые, тороплюсь! Записалась в парикмахерскую – мама у вас должна быть красивой, – Снежа крикнула на второй этаж: – Надюш, накорми детей! – она торопливо посмотрела на часы. – О Боже! Опаздываю!

Быстро накинув пальто и застегивая его на ходу, Снежа вышла и закрыла за собой дверь, а сверху на лестнице послышались легкие энергичные шаги. Злата увидела желтые тапочки с помпонами, похожие на пушистых цыплят, серую юбку в складочку, темно-фиолетовую блузку и сияющие добротой глаза тетушки Нади. Она была свежа, жизнерадостна и мурлыкала себе под нос какую-то песенку. Мелодию Злата не узнала, но почувствовала, что у тетушки превосходное настроение.

– Картина удалась? – Злата побежала навстречу Наде. – Мне нужно с тобой поговорить, – заговорщически прошептала она.

Надя остановилась:

– Слушаю, – глаза ее хитро улыбались.

– Я серьезно, – чуть тише сказала Злата. Она отдала Наде конверт. – Прочитай! Я деду Морозу письмо написала, – ей так хотелось рассказать о Светке и Женьке, но про них она почему-то молчала.

Надя прочитала письмо:

– Котенок, я думаю, Дед Мороз подарит тебе самое красивое платье и самую красивую шубку!

А Лана уже разливала заварку по чашкам, в микроволновке подогревала пышные румяные пирожки с капустой, мелкой соломкой нареза́ла спелые красные яблоки, доставала из холодильника апельсиновый джем и выкладывала его в маленькую розетку в форме совы.

– Приятного всем аппетита! – Лана отпила травяного чая и откусила румяный пирожок. – Мама у нас чудесница!

Злата подбежала к столу, вдохнула аромат пирожков.

– Мама классная и руки у нее на месте! Не то что у некоторых! – она звонко расхохоталась, и смех ее эхом разлетелся по дому.

Лана не сдержалась и расхохоталась следом за Златой, Надя тоже не выдержала – рассмеялась. Все знали: если Злата мыла посуду, то непременно разбивала что-нибудь, а когда протирала что-то хрупкое, все это ломалось и крошилось мгновенно. Ее напора не выдерживал ни один предмет. Один раз, не сдержавшись, мама сказала:

– Руки у Златы крюки, непригодные для работы!

Злата сначала очень обиделась, а потом, хорошенько поразмыслив, решила не расстраиваться: «Ну и пусть сами убираются! Тоже мне, напугали!»

Неожиданно затрещал домашний телефон – он звонил крайне редко, все больше по каким-то пустякам.

– Кто бы это мог быть? – Надя насторожилась.

– Ничего интересного, можешь не подходи-ить, – протянула лениво Злата. – Зачем зря бегать?

– Мне как-то неспокойно, лучше уж подойду, а то потом надумаю себе всякую ерунду и переживать буду, – Надя быстро встала со стула и подняла трубку.

– Надь, это ты? – кричала трубка голосом дяди Вити.

– Да… – тихо и напряженно ответила Надя.

– Если ты на громкой связи, выключи.

Злата забеспокоилась. Надя улыбалась близняшкам, но только губами – глаза ее выражали испуг.

Лана тихо спросила:

– Все в порядке?

Надя кивнула и отошла в сторону, еще раз взглянув на девочек; Злата и Лана отложили свои пирожки, пытливо вслушиваясь в тетушкин разговор.

– Похоже на то, что… – промычала трубка.

Дальше Злата не расслышала.

Надя опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Злате показалось, что тетушка плачет, – она подошла, обняла ее и твердо сказала:

– Все будет хорошо. Не расстраивайся! Что-то с твоими картинами произошло? До места не доехали? – Злата гладила Надины светлые локоны, собранные в длинный хвост. – Давай я тебе косичку заплету? – девочка бережно заплела тетушкины волосы в толстую косу. – Лан, принеси какую-нибудь резиночку!

Лана встала из-за стола, вывернула большие карманы своей пижамы и протянула сестре голубую резинку.

– Не смотри на меня так! Другой у меня все равно нет, – Лана заботливо погладила Надю по руке. – Давай ты в этом году на выставку не поедешь? Ну ее, эту выставку!

– Милые, доешьте все, а мне надо Борису Яковлевичу позвонить, – Надя еще раз обняла близняшек и крепко прижала их к себе. Потом она поднялась наверх, к себе в комнату.

– Пойдем послушаем, что у нее случилось! Может, чем-нибудь помочь сможем, – Злата схватила Лану за руку и потащила на второй этаж; та упиралась и тихо шептала: – Зачем ты? Подслушивать нехорошо.

Крадучись на цыпочках, чтобы тетушка их не услышала, они подошли к деревянной двери в Надину комнату – она была прикрыта, и Злата, чтобы лучше слышать, прислонила к ней ухо: – Ну, чего стоишь как статуя? Иди сюда! – она махнула Лане рукой.

– Мне не нравится подслушивать. Это противно, – ответила сестра.

– Надя нам не чужая, мы для дела стараемся. Ты что, не видела – она белая как моль убежала? Точно что-то серьезное произошло. Заодно и узнаем. Или ты думаешь, она нам сама все расскажет?

Лана неодобрительно покачала головой, но все же прислонила ухо к двери.

Из глубины комнаты доносились рыдания – тетушка объясняла Борису Яковлевичу, что не может присутствовать на выставке по семейным обстоятельствам, и неожиданно из комнаты донесся ее истерический крик:

– У вас душа есть? Как вы себе это представляете? Сергей в больнице, даже врачи не знают, выживет он или нет!

Тревога мгновенно передалась близняшкам, как передается опасный вирус.

– Нет! Не может быть! Папа! Папочка! – Злата с Ланой сползли по двери на пол.

– Это я виновата, это мой злой язык папу сгубил! Папочка, почему тебя завалило?! Зачем ты на работу пошел, мама же просила тебя дома остаться?! – Злату обуял ужас, ей захотелось прижаться к папе, услышать его заразительный смех и твердые слова «Все будет хорошо!»; дурацкая шуба была ей больше не нужна – лишь бы папа остался в живых.

Лана прикрывала мокрое от слез лицо трясущимися ладонями:

– Почему он? Ты можешь сказать, почему он?

Злата дернула Лану за рукав:

– Ты что, нашего папу не знаешь? Кто может его остановить? Он первым идет, если очень опасно, он же за каждого ответ держит! Неужели не помнишь? Сколько раз он нам рассказывал… – прошептала Лана.

– А кто нам его вернет? Мне мой папа живым нужен! – с отчаянием выкрикнула Злата; внутри у нее появилась невыносимая ноющая пустота. Ей даже на миг показалось, что она увидела качающие серые тени людей, надвигающихся на нее, – в страхе она закрыла лицо руками, сквозь серую дымку до нее донесся голос сестры:

– Мне тоже, – шептала та. – Я тоже люблю папу!

От слов сестры Злата окончательно пришла в себя:

– Ты что, не понимаешь, о чем я говорю? Нам нужно что-то делать, не сидеть же сложа руки!

Неожиданно дверь распахнулась. Злата и Лана вбежали в комнату – перед ними стояла тетя Надя с красными от слез глазами.

***

Скрипнула входная дверь, и раскрасневшаяся с мороза мама, усыпанная искрящимся снегом, как Снегурочка, вошла в прихожую.

– Ух, сколько намело! – она поставила пакеты на пол, торопливо сняла сапоги, бросила на бежевый лаковый комод норковую шапку, стряхнула снег с кашемирового черного пальто. Снежа излучала приподнятое настроение, и оно сияло, как снег на солнце. – Почему меня никто не встречает? – с удивлением спросила она. В руках у нее было два огромных пакета с продуктами. – Ваша мама пришла, вкусненького принесла!

Со второго этажа спускались присмиревшие, зареванные Злата и Лана, следом за ними шла Надя, на ее обычно радостном лице читалась скорбь.

– Что случилось с моими котятами? Они что-то разбили? Ну-ка признавайтесь! – Снежа уже собиралась поставить пакеты на стол, но Злата каким-то чужим голосом еле слышно выговорила:

– Папа умирает.

У Снежи выпали сумки из рук, она чуть не упала и облокотилась на стул. По полу запрыгали оранжевые апельсины, красные яблоки, в сторону отлетели кусок масла и палка колбасы, из пакета выглядывал торт, под стол закатились банки с зеленым горошком, разбитые яйца образовали на полу густую лужу с желтыми испуганными глазами.

– Поехали к папе! Мы должны его увидеть! – с отчаяньем, медленно проговорила Злата.

Снежа сглотнула ком в горле, руки и ноги плохо слушались ее.

– Может, вы ошибаетесь? – голос ее звучал надрывно, пробирал душу. – С Сергеем такое не может случиться. С ним никогда… – она заплакала, Злата и Лана мгновенно подбежали к маме, обняли ее. Снежа громко всхлипывала и вздрагивала.

– Мам, не пугай нас! – Злата схватила ее за руку, и холодная как лед рука потеплела.

– Снежа, Злата не шутит. Виктор звонил, сказал, Сережа спасал мальчика, уже вытащил его наружу, но тот попросил вытащить его щенка, он под какой-то балкой застрял. Сергей полез его вытаскивать, и их придавило. Сергея отвезли в десятую больницу, в ту, что на улице Куприна.

– Мамуль, поедем к папе! Может, нас к нему пустят? – настойчиво шептала Злата.

– Да, сейчас поедем, – рассеянно ответила Снежа.

– Не переживай, главное, все живы. Выпей валерьяночки, тебе лучше станет. Посмотри на дочек, – Надя подала сестре бокал с холодной водой.

Злата незаметно проскользнула за спину Нади, крепко схватила ее за руку и смотрела, что делает мама. Та залпом пила воду; ее тонкая рука с ярко-красным маникюром, сжимающая стакан, мелко тряслась.

«Зачем она прическу и ногти делала? – Злата почувствовала, как весь привычный мир разлетается вдребезги. – Неужели все кончено, и у нас больше не будет полноценной семьи?»

Снежа медленно встала со стула, надела сапоги…

– Мам, ты куда? – растерянно спросила Злата, но Снежа будто ее не слышала – набросила на себя пальто, сгребла сумку.

– Надь, за дочек головой отвечаешь… Я в госпиталь.

Громко захлопнулась входная дверь, Злата вздрогнула, нашла взглядом Надю.

– Теть Надь, как ты думаешь, папа выживет? – Злата ловила каждый Надин жест: «А вдруг она что-то недоговаривает?» Она тихо спросила: – Папа точно не умрет?

Надя не отвечала, стоя в глубокой задумчивости. Потом сказала:

– Не переживай, папа сильный, он справится, – она взяла близняшек за руки и прибавила намного тише: – Когда ваш папа пропавших искал, ему вера помогала. Он мне рассказывал, как каждого потерявшегося поисковый отряд держал силой своей веры – продлевал ему жизнь, и тот выживал, – Надя подумала и добавила: – Чудеса живут в нас! Не забывайте об этом, племяшки!

Злата внимательно взглянула на Надю:

– Ты правду говоришь или успокаиваешь нас? – она пыталась разгадать тетины мысли.

– Разве я когда-нибудь вас обманывала? – Надя заботливо обняла племянниц.

– Ты точно не врешь? – с недоверием переспросила Злата – ей хотелось знать правду.

– Конечно нет. Если борешься за жизнь близкого и веришь, что он выживет, то можешь его спасти. В войну такое бывало – когда близкие сильно ждали солдата, посылали ему свою любовь и она защищала его, будто щит. На фронте такого называли «неуязвимый» – его даже пуля не брала, а если и брала, то он назло всем смертям выживал.

– И у нас все будет по-прежнему? – чуть громче спросила Злата, пытаясь верить каждому слову Нади. «Пусть наш папа и дальше спасает всех, кто теряется, лишь бы живым и здоровым остался!» – думала девочка.

– Будет, котенок, будет, даже не сомневайся!

Запищал телефонный звонок. Злата и Лана растерянно и пытливо смотрели на Надю.

– Мама звонит? – шепотом, будто чего-то боясь, спросила Злата.

– Нет, это Борис Яковлевич. Девочки, подождите меня здесь, я с ним сейчас поговорю – и к вам, – Надя стремительно взлетела на второй этаж, к себе в комнату, и ее шаги вскоре смолкли.

***

Злата напряженно смотрела в окно. Время будто замерзло, остановилось, казалось, еще миг – оно треснет и рассыплется. Ей казалось, что она стоит на краю пропасти и смотрит в лицо смерти. «Ждать помощи невыносимо трудно, особенно когда на кону стоит жизнь самого близкого человека». Злата уговаривала себя не думать о худшем, но, как назло, голову атаковали самые ужасные мысли. Время шло, и она ощущала, как страх все сильнее сковывает ее тело и разум.

Хмурое небо низко висело над землей, давило своей серостью и тяжестью; большое облако с лисьей головой летело прямо на нее, а она не могла сойти с места. В голове стучало: ждать, ждать, ждать! Деревья в белых пушистых одеждах стояли спокойно; сквозь их редкие кроны, оплетенные белым кружевом, упрямо пробивалось солнце, сияя золотыми бликами. Злата пригляделась к яблоне – почти на самой верхней ветке, клонившейся в сторону окна, лежал снежный белый медведь, совсем как настоящий.

– Может, обойдется? – прошептала она. Но через мгновение ей показалось, будто за забором мелькают кровавые пятна. Злата присмотрелась – это крупные гроздья рябины спрятались под белые высокие колпаки, и, казалось, смотрели на нее с грустью; а может, ее все сегодня настораживало, и даже то, на что раньше она не обращала внимания. Прилетела стайка снегирей, облепила корявые ветки – их красные грудки пылали огнем.