Вычисляя звезды

Оказалось, что четверть его я уже съела, даже не заметив. Я на секунду прислушалась к своим вкусовым рецепторам, явственно ощутила во рту устойчивый привкус не слишком свежей рыбы и подгнивших соленых огурцов.

Я улыбнулась своей хозяйке и уверено заявила:

– Ваш сэндвич – просто восхитителен!

5

НА ВЕНЕСУЭЛУ ОБРУШИЛОСЬ ЦУНАМИ

КАРАКАС, Венесуэла, 4 марта 1952 года (Агентство Ассошиэйтед Пресс)

Цунами, которое, несомненно, было вызвано падением у побережья Северной Америки метеорита, обрушилось на порт Ла Вела-де-Коро. Правительство сегодня сообщило, что порту нанесен значительный ущерб, а многие стоявшие у причала или на якоре суда были частично или полностью разрушены или вовсе выброшены на берег.

Кроме того, серьезно пострадали, оказались полностью уничтоженными или даже унесены цунами в море множество домов вдоль побережья. Количество жертв и пострадавших уточняется.

Очевидно, я заснула прямо на диване. Проснулась от прикосновения Натаниэля к своему лбу. Из кухни в темную гостиную проникал призрачный свет, падая на белую рубашку Натаниэля. Натаниэль был чист – очевидно, недавно принял душ, и мне даже на мгновение показалось, что мне видится сон.

– Привет! – Он улыбнулся и бережно откинул прядь с моего лба. – Останешься спать здесь или перейдешь со мной в спальню?

– Когда ты вернулся домо… Как давно ты приехал? – Я села и принялась разминать затекшую шею. На мне оказался накинутым вязаный шерстяной плед миссис Линдхольм.

– Только что. Меня любезно сюда доставил майор Линдхольм. – Натаниэль кивнул в сторону кухни. – Сейчас он сэндвич себе там варганит.

– А ты уже что-нибудь поел?

Он кивнул.

– Нас всех на собрании накормили.

Натаниэль протянул мне руку и помог подняться на ноги. Все порезы и ушибы, полученные мною за день, немедленно дали о себе знать. Я принялась складывать плед, и мои руки тоже отозвались болью.

Не слишком ли рано было принимать еще одну таблетку аспирина?

– Сколько сейчас времени? – спросила я.

– Почти полночь.

Если муж только-только возвратился, ситуация, следовательно, в самом деле не из лучших. В сумраке прочесть что-либо по выражению его лица было толком невозможно.

Майор Линдхольм на кухне поскреб ножом по тарелке. Я опустила сложенный вчетверо плед на диван.

– Давай отправимся прямиком в спальню.

Я двинулась вперед, и он по тускло освещенному коридору последовал за мной в комнату, в которой нас поселила миссис Линдхольм. Комната принадлежала ее старшему сыну, Альфреду, сейчас учившемуся в Калифорнийском технологическом на инженера.

На стене здесь висел вымпел «Леопардов» – очевидно, спортивной команды из его средней школы; на столе располагалась частично собранная из деталей конструктора модель; на книжной полке теснилась коллекция книг Жюля Верна – наверное, такая же, что осталась и в моей детской комнате. Все остальное здесь было либо клетчатым, либо красным и появилось в этой комнате, как я подозревала, под непосредственным влиянием его матери.

Дверь закрылась, муж мой притянул меня в свои объятия, и я, прильнув к нему всем телом, прижалась щекой к его груди. Натаниэль положил подбородок мне на голову и провел руками по моим волосам. От него пахло незнакомым мятным мылом.

– Ты принимал душ на базе?

Он кивнул, и его подбородок потерся о мой затылок.

– Я заснул прямо за столом, отчего был сделан вынужденный перерыв. Я взбодрился холодным душем и больше уже на совещании не засыпал.

Отстранившись, я посмотрела на него снизу вверх. Тени вокруг его глаз, казалось, стали гораздо темнее, глубже.

Ублюдки! Отлично зная, через что он сегодня прошел, не давали ему отдохнуть!

– Но домой тебя не отправили?

– Предложили. – Он сжал мои плечи, а затем отпустил меня и, расстегивая рубашку, побрел к кровати. – Я сам отказался. Опасался, что если уйду, то полковник Паркер вытворит какую-нибудь глупость. К сожалению, он все еще это может.

– Он – придурок.

Натаниэль, перестав выпутываться из рубашки, произнес:

– Ты вроде бы упомянула, что и прежде его знала.

– На войне он был пилотом. Командовал эскадрильей и всеми фи-и-ибрами души ненавидел женщин, что летали на ЕГО, как он считал, самолетах. Ненавидел нас всех. Но каждую не обходил своим вниманием – каждую без разбора лапал, а то и силком норовил затащить в постель.

Очевидно, произносить последние слова мне не стоило. Особенно сейчас, когда мой муж был чертовски измотан.

Он выпрямился так быстро, что я даже было подумала, что он разорвет свою рубашку.

– Что?!

Успокаивая его, я воздела руки.

– Со мной он подобного себе не позволял. И ни с одной из женщин моего отряда. Во всяком случае, после того, как я поговорила с папой. – Я пожала плечами. – Все же быть дочерью генерала временами полезно.

Он фыркнул и теперь спокойно снял с себя рубашку.

– Теперь многое стало понятным. – Его спину покрывали многочисленные ссадины и синяки. – Уверен, что все же убедил его в том, что причиной катастрофы была не атомная бомба, но он вопреки моим стараниям теперь полагает, что метеорит был нацелен на нас русскими.

– Они же даже еще планету не покинули.

– Я указал на это. – Он вздохнул. – Хорошая новость заключается в том, что цепочка командования не столь глобально нарушена, как в том поначалу уверял нас полковник Паркер, и из Европы возвращается генерал Эйзенхауэр. Предполагается, он прибудет сюда уже завтра утром.

Я взяла у Натаниэля рубашку и повесила ее на спинку стула.

– Сюда? В Райт-Паттерсон или просто в Америку?

– Именно сюда, поскольку эта – ближайшая к эпицентру взрыва неповрежденная военная база.

Так, видимо, и было, поскольку мы находились чуть более чем в пятистах милях от места падения.

* * *

Утром я впервые узрела, какими мы явим себя в старости.

Натаниэль не смог самостоятельно подняться с постели с первой попытки. Во время землетрясения в него угодили пусть и мелкие, но все же в немалом количестве осколки и обломки, и теперь спина его представляла собой скопище гематом и ушибов, изображения которых отлично проиллюстрировали бы один из медицинских учебников моей мамы, но жизнь живого человека делали невыносимой. Я пребывала в состоянии немногим лучше. Единственный раз, если мне не изменяет память, я чувствовала себя хуже лишь тем злополучным летом, когда слегла с тяжелейшей формой гриппа. Тем не менее я встала и была совершенно уверена, что как только начну активно двигаться, то скоро обрету вполне пристойную форму.

Натаниэлю потребовалось целых две попытки, чтобы принять сидячее положение на краю кровати.

– Тебе необходим отдых, – заявила ему я.

Он покачал головой:

– Никак нельзя. Выйду из игры – и Паркер непременно повлияет на генерала Эйзенхауэра.

Мой глупый муж протянул руки, и я подняла его на ноги. Я немедленно его заверила:

– Генерал Эйзенхауэр, по-моему, не тот человек, повлиять на которого способен идиот.

– Даже гении, случается, совершают идиотские поступки, когда не на шутку напуганы, – возразил мне он.

Знаю я своего мужа. Он из тех, кто будет работать до самой смерти. И это одно из тех качеств, за которые я его и люблю.

Он потянулся за рубашкой и поморщился. Я подала ему банный халат, одолженный нам гостеприимными хозяевами.

– Примешь для начала душ? Глядишь, он тебя взбодрит.

Он кивнул, а затем, позволив мне оказать ему помощь, облачился в халат и зашаркал по коридору.

Я пошла на кухню в надежде отыскать там миссис Линдхольм. Безошибочно узнаваемый аромат жарившегося бекона встретил меня еще до того, как я переступила порог.

Линдхольмы были добрыми людьми, и, если бы не они, спать бы нам в чистом поле. Ну… или, на худой конец, в самолете.

Линдхольмы говорили в кухне, и о беконе я немедленно позабыла.

– …все время думаю о девочках, с которыми в школу ходила. Перл уж точно была в Балтиморе, – голос миссис Линдхольм сорвался.

– Ну вот, а теперь…

– Извини. Я веду себя как дура. Тебе малиновый или клубничный джем?

Я заскочила в кухню, пока обсуждаемая там тема была еще безобидной.

Миссис Линдхольм суетилась у стойки, стоя ко мне спиной, супруг ее сидел за кухонным столом. В правой руке дымилась чашка с кофе, в левой же у него была газета, но он хмуро смотрел поверх ее страниц на свою жену.

Когда я вошла, он огляделся, натянуто улыбаясь, и спросил меня:

– Мы не разбудили вас прошлой ночью?

– Натаниэль разбудил, и то было к лучшему, а иначе бы мне к утру основательно шею свело.

Мы обменялись необходимыми любезностями, а он тем временем подал мне чашку кофе.

Следует ли мне объяснять всю прелесть чашки свежего горячего кофе, полученной вовремя? Густой благоухающий пар, поднимающийся от чашки, окончательно разбудил меня еще до того, как моих губ коснулась первая восхитительно горькая капля.

Я вздохнула и расслабилась на стуле.

– Спасибо.

– Что скажете насчет завтрака? Яйца? Бекон? Тосты? – Миссис Линдхольм достала из буфета тарелку. Ее глаза слегка покраснели. – Есть еще и грейпфрут.

– Яйца и тосты были бы как нельзя кстати. Если, конечно, можно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Перевод Михаила Донского.

2

Национальный консультативный комитет по воздухоплаванию (англ. National Advisory Committee for Aeronautics, сокр. NACA, сокр. рус. НАКА) – федеральное агентство США, занимавшееся проведением исследований в области авиации и ставшее предшественником NASA (преобразовано в 1958 году). (Здесь и далее прим. перев.)

3

Ассошиэйтед Пресс (АП; англ. Associated Press, AP) – одно из крупнейших международных агентств информации и новостей. Началось как кооператив новостей газетных издательств. Имеет экономическую и коммерческую службу «Доу Джонс», а также фото-, теле- и радиослужбы. Штаб-квартира расположена в Нью-Йорке. Штаб-квартира европейского отделения, действующего и в России, находится в Лондоне.

4

Благословен Судья праведный (иврит). Выражение произносится, когда слышат скорбные сообщения о смерти человека.

5

«ОСы» (англ. WASP – Women Airforce Service Pilots, Женская служба пилотов Военно-воздушных сил США) – подразделение Военно-воздушных сил США, созданное 5 августа 1943 года в ходе Второй мировой войны. Это первая организация гражданских пилотов-женщин, нанятых для управления военными самолетами. К концу войны она насчитывала 1074 человека. Пилоты «Женской службы» не считались военнослужащими. Программа WASP была закрыта за несколько недель до выпуска последней группы летчиц в 1944 году.