Структурные рассказы

Роман Денисов

Структурные рассказы

Лифт дома № 8

9-й ЭТАЖ

Я вышел из квартиры в субботу в 13:40. Закрыл свою входную дверь с наклеенной цифрой 51. Подошёл к лифту и нажал квадратную кнопку вызова. Во время ожидания кабины взгляд мой блуждал. Остановился он на старомодном горизонтальном указателе движения по этажам. Шкала располагалась над рамой дверей. В нашем доме всего девять этажей, а там было 14 ламп с цифрами. Всегда мне это казалось чудны́м, как будто сначала решили строить повыше, и к этому заказали указатель, а потом построили всё-таки пониже. Лифт у нас новый, недавно установили, а фиксатор движения, видно, оставили на память, как историческую кривизну.

Бездушное урчание приближалось. Но, вот оно опять опустилось куда-то вниз. Лифт блуждал в шахте как ком в горле. Его можно было ждать долго, неправдоподобно долго. И это при таком малоэтажии, по нынешним меркам.

Послышался щелчок дверного замка соседней 52-й квартиры, но дверь не открылась. И хорошо, люблю ездить один. Кажется, соседи тоже; смотрят сейчас на меня в глазок и ждут пока я уеду, чтобы можно было выйти. Я слегка повернул голову в сторону соседской двери. Нет, это была первичная домовая дверь, деревянная, глазок в ней не был врезан. Странно, снимаю в этом доме квартиру уже третий год, а соседнюю дверь только что рассмотрел, про жильцов и говорить нечего, знаю только, что там живёт семья с детьми.

Что это лифта так долго нет? Прислушался, чуть ли не приложив ухо к дверям. Ходит где-то там. Да, быстрее было бы спуститься пешком по чёрной лестнице.

Я достал из кармана куртки свои новые беспроводные наушники. Через секунду рок зазвенел цыганскими серьгами. Это была подборка удивительно непонятных комбинаций из слов, криков и подвываний Егора Летова. Мне, собственно, и нравилось то, что это так непонятно и странно. Ещё учась в институте, я любил щегольнуть перед своими приятелями подобной оригинальностью; сами они слушали англоязычную музыку и, кстати, понимали из слов в ней ещё меньше, чем я в виршах «Гражданской обороны».

А двери лифта всё были закрыты. Озлившись и ругнувшись вполголоса, я повернулся к двери, ведущей к чёрному ходу. Открыл неприветливое пространство за ней. С тех пор, как подростки ушли в виртуальный мир, в подъездах и на лестничных площадках стало чище, лишь редкие надписи маркером декорировали стены. Русский мат на них ещё соперничал с героями скудоумных американских комиксов. А вот огарки спичек на потолке исчезли совсем. Секретная технология моего детства утеряна.

В спину ударил сквозняк. Приехал лифт. Секунду я думал, но всё-таки решил вернуться и спуститься вниз с комфортом. Человек из XIX века уже давно был бы на улице. Но я ленив – я из XXI.

МЕЖДУ 9-м И 8-м ЭТАЖОМ

Новая кабина, обшитая нержавейкой, зеркало, на котором виден подтёк засохшей беловатой массы. Кто-то плюнул. Гадостно, как муху по стеклу размазать. Интересно, он плюнул в себя, или во все отражения сразу? Этакий мизантроп, либо самоненавистник. Отвернувшись к противоположной стенке, я увидел наклейку-рекламу: «Секс для толстых» и мой номер телефона. Я пригляделся с тревожным интересом. Нет, не мой, не совпала одна цифра в середине, вместо 0 – 8. Бывает же… Это как в лотерейном билете, кажется миллиард уже в кармане, но, бац! одна цифра скурвилась.

Кабина остановилась, и я с неудовольствием представил, что кто-то войдёт в почти обжитое мной пространство. Радостное гадание: кто же это будет? – меня никогда не посещало.

8-й ЭТАЖ

Ко мне присоединилась полная, чуть за средние лета, женщина из 48-й квартиры. Я её знал. Как-то случилась неприятность и мне пришлось побегать по соседям в поисках вантуза, его дала только она.

– Здравствуйте, – поздоровался первым я.

Она ответила длиннее простого приветствия, пришлось вытащить наушник из правого уха.

– … ольше нет происшествий?

Я сказал, что всё хорошо.

МЕЖДУ 8-м И 7-м ЭТАЖОМ

А женщина была словоохотлива, и я убрал второй наушник.

– Вы видели, что у нас в подъезде развесили?

Мой взгляд покосился на объявление с почти моим телефоном.

– Предвыборную агитацию за каких-то проходимцев, – продолжила она, – вы пойдёте на выборы?

Я выключил музыку и сказал, что прописан далеко, и голосовать могу только по месту прописки.

– Так теперь можно через интернет открепительный сделать, – советовала соседка.

Сказал, что подумаю.

– Студенты сейчас опять становятся активными в политической жизни, вы ведь студент?

Я сказал, что был им пять лет назад, а сейчас работаю менеджером в транспортной компании.

Вот всегда мне стыдно говорить о моей учёбе и работе. Как можно постичь ситуацию, при которой тебе нужно закончить физмат, чтобы стать манагером на фирме, занимающейся перевозками китайских игрушек!

Женщина меж тем похвалила мой внешний вид, сказав, что я молодо выгляжу.

7-й ЭТАЖ

Квартира № 40.

Пожилой человек сидит в ванной и не может из неё подняться. Старый мужчина решил помыться перед приездом к нему дочери с внучкой.

Уже третий год живёт он один, жена на далёком загородном кладбище. Ему туда трудно доехать. Дочь всё занята. А самому ходить без помощи тяжко, хоть и с палкой.

Недавно, договорившись с единственным своим ребёнком о приезде, (последний раз виделись год назад), старик засуетился. Позвонил соседке, которая ходила ему за продуктами, заказал на остаток пенсии разные возможные деликатесы. Соседка принесла, разложила кульки на крохотном кухонном столе. Как всегда, сказала, что сейчас всё так дорого, цены каждый день растут, поэтому не так много удалось купить. Пётр Кондратьевич благодарил.

И вот сейчас он не может встать из жёлто-коричневой ванны. Худой, белый и голый.

«Всё равно они не приедут», – думал он. «Сколько раз так было, обещала и – пшик! Кричать на помощь, что ли… какой стыд, взломают дверь, а я тут в ванне раздетый, убогий…»

Он ещё раз попробовал привстать на обтянутых кожей костях – как током ударила дикая боль в спине, ставшей каменной. Эмаль уже высохла и тепло начало организованно отступать. А полотенце и одежда висят на дверном крючке, не дотянуться.

«Дурак я, дурак, надо было хоть одежду поближе положить, на машинку. Тогда и крикнуть можно, всё не так позорно».

Старику под восемьдесят, высокий рост с трудом умещает его в ванне, и теперь при согнутых коленях напоминает он гигантского кузнечика.

Ещё попытка. Боль.

МЕЖДУ 7-м И 6-м ЭТАЖОМ

– А вы в этом году уже за грибами ходили?

Я ответил, что нет.

– Слушайте, а я ходила, набрала полную корзину свинушек.

Не удержался я, сказал, что они ядовитые, только яд этот не сразу проявляется, а имеет свойство накапливаться. Читал про это в интернете как-то.

Женщина погрустнела, на секунду сникла, потом энергично махнула рукой.

– Ерунда, мы их всю жизнь собираем и ничего.

Вот это верно, что русскому человеку можно разрешить курить на заправках – а чего, всю жизнь курим и не рвануло.

6-й ЭТАЖ

Квартира № 33.

На диване лежит молодой, лет двадцати пяти, парень. У него страшно болит голова. Вчера он вернулся со свадьбы друга под утро и теперь маялся от количества позволенного себе алкоголя. Весь лёд из холодильника пошёл на компресс и на питьё. Всё напрасно. Черти подбрасывали уголёк в топку чудовищной машины, вызывающей боль. Сжимали и разжимали своими мохнатыми лапками сосуды, карябали их коготками. Помимо всего этого очень хотелось женщину. Если кому-то покажется, что такое желание неуместно в подобном случае, он никогда не страдал похмельем. Счастливец. Те же черти показывали истомно-соблазнительные картинки, одна завлекательнее другой. И от этого становилось ещё противнее. Молодой человек уже проверил все полки, где можно было найти крепкие напитки. Пусто. И женщины рядом нет. Со своей бывшей он расстался неделю назад, а новую не успел завести. Пользоваться же услугами, схожими с рекламой в лифте, он брезговал. Впрочем, сейчас… Нет, нет, не стоит.

Ко всему вчера была потеряна, или украдена, банковская карта и нужно было озаботиться ещё и этим. «Это таксист спёр, мне его рожа сразу не понравилась», – уныло вспомнилась ему старая крылатая фраза.

МЕЖДУ 6-м И 5-м ЭТАЖОМ

Лифт тряхнуло, и он остановился. Завис над шахтой.

– Застряли, – сказала моя спутница и почему-то посмотрела вверх.

Кнопки этажей были мертвы. Я предложил вызвать диспетчера. Это сработало. Жёлтый колокольчик, в детстве на него всегда хотелось нажать, что и делалось, а вот на красную кнопку «Стоп» смотрели с уважением и никогда её не трогали.

Послышался шум потустороннего мира. Никто не отвечал.

– Мы застряли в лифте дома номер восемь, – докладывала соседка.

– Всем, всем, всем, – схохмил я.

Женщина серьёзно посмотрела на меня.

– Ничего смешного, между прочим, знаете сколько несчастных случаев было, когда лифт вот так ломался.

И она рассказала о показанных по телевизору репортажах, о рухнувшем лифте в Строгино, поведала трагичные случаи, когда двери открывались в шахту, ну и тому подобное.

Да, всегда надеешься, что не с тобой, а с соседом случится такое злосчастье. А в данном случае есть шанс совместить.

Из динамика вдруг донеслось мужское:

– Приём! База слушает! Назовите свои координаты, вам немедленно будет выслана помощь на двух вертолётах!

Отдалённо послышалось женское:

– Уйди отсюдова, чтоб не подходил к пульту!

И уже строго, отчётливо:

– Диспетчер слушает.

Видно, и в диспетчерской тоже были споры юмора со строгостью. Но строгость и чёткость была для нас важнее, как-никак висим на смертельной высоте, на стальной нитке.

Женщина заговорила с женщиной:

– Мы застряли в лифте дома номер восемь.

– Какой подъезд?

– У нас один подъезд.

– Дом номер семь?

– Восемь!

– Лифт большой или маленький?

– Маленький, он у нас один вообще-то.

– Так…

– Ну скоро вы? У вас на пульте должно фиксироваться всё, что я вам сказала: и дом, и улица. Я знаю, сама работала.

– У меня пульт сломался. Этот что ли тут крутил…

Моя соседка взорвалась:

– Вы что там, с ума сошли?! Понаберут всяких! Откуда приехали? С каких гор слезли?

На том конце послышалось аханье.

– Что вы себе позволяете?! Я местная, а не какая-нибудь! Пенсионерка заслуженная!

Мне захотелось попросить к микрофону того начального шутника, с ним бы, я думаю, мы быстрее договорились.

Перепалка постепенно утихала, моя женщина, видя, что погорячилась в отношении хозяйки пульта, извинилась. Та, сердито помолчав, наконец сказала:

– Ладно, сейчас свяжусь с бригадой лифтёров, она как раз у вас там на чердаке. Ждите.

И опять рассказы про упавшие лифты, аналогия с банкой консервов, которую если сильно шмякнуть об пол, то можно не надеяться на что-то целое внутри и прочее. Наконец, лифт дёрнувшись, совсем медленно пополз вниз.

5-й ЭТАЖ

Двери открылись на ближайшем нижнем этаже, как это обычно бывает в таких случаях. Бело-зелёная стена с коричневой цифрой, которую не так уж часто я получал в жизни. В средних классах школы я искусно переправил на неё двойку по алгебре, потом, правда, пришлось расплатиться за такую коррекцию красной кожей на филейной части.

Слева от лифта находилась квартира 27. В ней никого уже не было. Валялась табуретка, рядом упала люстра. На столе лежала записка: «В моей смерти прошу винить всех плохих людей».

МЕЖДУ 5-м И 4-м ЭТАЖОМ

Этот пролёт прошёл в молчании. Только я кашлянул.

4-й

ЭТАЖ

Лифт снова остановился, но теперь он открыл свой перевёрнутый железный рот.

На этаже стоял человек суровой внешности. Сердитые, как у сычика, глаза смотрели на нас.

– Вверх? – спросил он.

– Лифт, когда идёт вверх, не останавливается, мы вниз едем, – пояснила женщина.

Это видно разозлило мужчину. Он сказал, что ему нужно вверх и уже было ступил в кабину, когда соседка отважно преградила ему вход своей мощной фигурой, надавив кнопку первого этажа. Мужчина выбросил бранное слово, но отступил.

– Вот, так! – победно вскинула голову женщина.

И я понял, что она этим хотела сказать: начинать надо с лифта.

МЕЖДУ 4-м И 3-м ЭТАЖОМ

– Господи, доедем ли сегодня… – протянула спутница.

Вспомнил я, что до сих пор не знаю, как зовут мою соседку. Марья Николаевна? Ей бы пошло. Странно, вроде говорим друг с другом (я, положим, всё больше слушаю), а имён не знаем. У молодой и симпатичной я бы сразу узнал и представился, а здесь как-то неловко. Так можно всю жизнь прожить в доме, общаться с человеком и не знать, как его зовут.

Тем временем безымянная женщина заговорила о стоянке машин около дома. Мол де она возделывает маленький садик за домом, там у неё клумбы с цветами, а автомобилисты паркуются почти на них. И астры с гладиолусами страдают.

Мне было всё равно, машины не было, а к цветам я, как всякий асфальтовый горожанин, равнодушен. Дарю обычно хризантемы, мне кажется, у них есть редкое совпадение цены и качества. Кстати, одна моя знакомая как-то сказала, что настоящая женщина должна даже какать хризантемами. Я тогда, помню, неуклюже ответил про цветочную диету и зелёную кровь.

3-й ЭТАЖ

Квартира № 15.

– Вы не беспокойтесь, мы солидная фирма, не какие-нибудь мошенники.

Очень приличного вида мужчина, в тёмно-сером пиджаке и при чёрном галстуке, показывал престарелой женщине подготовленные бумаги. Часть из них он разложил на столе. На листках убористым почерком умещался шрифт.

Старая женщина почти слепыми глазами, даром, что очки надеты, тыкалась носом в листки, ничего толком в них не видя. Из того, что ей говорил молодой господин, она понимала одно – надо отписать её двухкомнатную квартиру, тогда о ней будут заботиться, будет уход и достаток на самом жизненном финише.

– А где тут о помощи написано? – спрашивала она.

– Да вот здесь и здесь, всё об этом написано, но сухой юридический язык, много терминов, сами понимаете. Вы не волнуйтесь, мы лицензию имеем, государственную аккредитацию.

Пожилая женщина смотрит уже на молодого человека, а не на бумагу, и пытается увидеть в нём то, что не смогла прочесть в кипе листов.

– Как-то вы неожиданно пришли… Нет, я, конечно, думала про что-то подобное, но… И не рассказывала никому, только по телефону Галине Александровне из соцзащиты. У меня же есть сестра, племянник. Правда мы не общаемся… Но всё равно, вот так взять и отписать…

Опрятный господин проникновенно заговорил:

– Это же формальность, по сути ничего не изменится. Вы поймите, Зоя Иванна, мы же не сможем вам помогать без положенного по всем правилам оформления. Понимаете?

Старушка вздохнула, поправила выцветший платочек на голове.

– Понимать-то я понимаю, но всё-таки неожиданно…

И мужчина употребил остатки аргументов, да так ловко, что это возымело своё действие, бабуля достала паспорт, укутанный в целлофановый пакетик, взяла ручку, чтобы подписать, где нужно. У чёрного риелтора загорелся в глазах голубой газовый огонёк.

МЕЖДУ 3-м И 2-м ЭТАЖОМ

Я продолжаю слушать про клумбы, но уже в более благостном ключе. Теперь речь идёт о сортах растений. А сам, отравленный разговорами о машинах, параллельно задумываюсь. Если бы я сэкономил на мясе, алкоголе, модной одежде и прочих излишествах, смог бы я купить авто? Вот удивительно, я же, в своё время, стоял в очереди за новым дорогущим айфоном в ГУМе. Копил на него долго. А сейчас он уже устарел. Как вспомню – постыдно. Но это у меня наследственное, мои родственники стояли в очереди в первый городской Макдональдс. Толкались, как попрошайки, а под ногами валялись календарики с фотографией Бурана.

Словом, мог бы купить, но в ценах 1889 года и не машину, а телегу с ломовой лошадью.

2-й ЭТАЖ

В квартире номер 7, перед иконой Владимирской Божией Матери, стоит на коленях пятиклассник Ботов. Он молится.

– Господи, пусть Виталик Кузин из 5 «А» сломает ногу. Очень тебя прошу. Я буду слушаться родителей, хорошо учиться, только пусть Кузин сломает ногу. Лучше две.

Школьник живо вспомнил, как сегодня его одноклассник подставил ему подножку на перемене, и он перед всеми, а главное перед Кирсановой, шлёпнулся на загаженный пол. Все искренне смеялись, а она, как ему показалось, ещё и с презрением. «У-у!» – бессильно потряс тогда своими кулаками Ботов. «Знаю я, как тебе отомстить».

Он видел, как молится бабушка, желая чумы на соседей, которые получают бóльшую, чем у неё, пенсию, и сразу смекнул, что нужно делать.

– Пусть, пусть, пусть… – всё шепчет пятиклассник, стискивая молодые зубы.

МЕЖДУ 2-м И 1-м ЭТАЖОМ

Предчувствуя скорый конец и выход из камеры лифта, моя спутница постепенно заканчивает беседу. Плавно притормаживает, как опытная вагоновожатая; сводит на нет поток слов. А я робко готовлю наушники и не прочь уже продолжить слушать абсурдные до гениальности стихи Летова с мешающей им музыкой.

1-й ЭТАЖ

Квартира № 4.

– Как хорошо, что я живу на первом этаже, тебе и прыгать невысоко.

Рыжеволосая женщина засмеялась, обнажила свой бок, высвободив его из-под одеяла.

Полноватый мужчина, лежащий рядом с ней, погладил её незащищённые части тела, улыбнулся в ответ.

– Я, между прочим, трижды прыгал с парашютом и без пристёгнутого инструктора, – похлопывание по женскому бедру. – Ты знаешь, я совсем не понимаю тех людей, которые привязываются к кому-то. Я так не люблю.

Он закурил. Всегда ему нравилось помахивать в разговоре своей длинной сигаретой, говоря и одновременно как бы дирижируя.

– Много случаев было, когда приходилось принимать быстрые решения.

– Н-да?.. – женщина погладила своего самца.

– Разное было, разное. Вот, например…

Лесное щебетание птицы означало, что с той стороны двери кто-то нажал на звонок.

– Кто это? – с улыбкой спросил мужчина.

Женщина молчала.

Ещё звонок.

– У него что, нет ключей?

– В командировку не берёт. И без звонка, как чувствовал…

Два голых человека сели на кровати.

Через секунду мужчина быстро и молча вскочил с постели, прыгнул в брюки среднего чиновника, скоренько надел рубашку, туфли. Сунул телефон в карман штанов. Подбежал к окну, отодвинул жалюзи и замер. Решётка. И в комнате, и на кухне.

– Где ключи от решётки?! – злым шёпотом спросил он.

– Не знаю. Её недавно поставили, я совсем забыла, муж ставил.

– Дура, ищи, ищи дура! – мужчина тихо, но крепко выругался.

Тут ему пришла в голову мысль – телефон! Его же надо выключить! Но поздно.

Женщина подбежала к сотовому – звонила соседка Вера. Она хотела убрать звук, но вместо этого рефлекторно нажала на зелёную дрожащую трубку на экране «вызов принят», потом фатально ткнула на значок «громкая связь», послышалось:

«Алло, Лен, ты не дома что ли?» Мужчина за дверью услышал это же.

ПОДЪЕЗД, УЛИЦА

Закончился растянутый во времени спуск. Мы шагнули из распахнутых дверей, встретив на выходе ждущих подъёма в свои квартиры людей. Их скопилось больше, чем мог принять лифт; ждали они долго, даже те, кто жительствовал на 2-м этаже.

Я вежливо пропустил даму на выходе из дома, топнул ботинком асфальт и похлопал себя, на всякий случай, по карманам. Многолетняя привычка. Так, ключей не было. Проверил получше. Увы.

– Бляяяя… – вслух посетовал я.

Женщина, разделившая со мной спуск, на секунду полуобернулась, но ничего не сказав, пошла по своим делам. А мне пришлось возвращаться обратно.

1-й ЭТАЖ

Из тех, кто ждал внизу лифт, осталась только одна симпатичная девушка в чёрных легинсах, я как-то её не заметил в толпе.

– Вам наверх?

Она не ответила.

«А, наушники, как у меня».

На стене под потолком был установлен монитор. На погасшем его экране хорошо читалось нацарапанное слово – «мудло». Кто залез наверх и наскрипел это? Или может его установили уже с такой маркировкой? Загадка. Экран неожиданно прояснился, на нём появилась известная личность женского пола, которая успела побывать и теледрянью, и кандидатом в президенты. Я подумал, что нацарапанное ей, конечно, не подходит.

Но что же делать с девушкой, которая ждёт со мной лифт?

– Извините, – я подождал, пока она возвращала слух, – вы расписание этого лифта не знаете?

Девушка улыбнулась. Хорошее начало.

– А то ходит хуже электричек, – продолжал я развивать благоприятную ситуацию.

В этот момент послышались крики из ближайшей квартиры № 1.

«Урод!!! Всю жизнь я своей жопой твою лысину тупую прикрываю! Носок штопанный!»

В ответ послышалось: «Спасибо, что носок».

Видно было, что отвечал человек с юмором. А женский обвиняющий голос, при всей неделикатности, всё же не переходил на мат. Возможно, воспитание не позволяло.

Этот неожиданный крик нас, конечно, повеселил, но несколько сбил мой настрой. А тут и лифт пришёл. В нём никого не было. Только в углу стоял небольшой пузырёк, так называемый фунфырик.

МЕЖДУ 1-м И 2-м ЭТАЖОМ

У меня ещё сохранялась глуповатая улыбка, память о невольно подслушанном скандале, когда мы тронулись вверх. Светились две кнопки: 7 и 9. Хотел было я начать о плохом лифте, но вовремя остановился. Тема исчерпана. Тогда о чём же? Мерзкий фунфырик в углу разил нестерпимо, испуская тухло-ацетонный запах и создавая совсем не романтичную обстановку. А девушка была хороша, ничего не скажешь.

– Значит, мы с вами соседи, – риторически вымолвил я.

– Наверное, – без выражения ответила она.

2-й ЭТАЖ

В 7-й квартире продолжалось импровизированное моление, когда в комнату вошла мама пятиклассника Ботова.

– Ты что делаешь?! – закричала она, – молится он, о чём? Тройка за тройкой! Уроки не сделаны, ты кем хочешь стать? Быдлом? Рабочим? Продавцом в магазине? Ну-ка быстро из бабушкиной комнаты, она сейчас придёт!

И школьник, застигнутый врасплох, как в случае, когда он спускал нелюбимые котлеты в унитаз, поплёлся вон из домашней молельни.

МЕЖДУ 2-м И 3-м ЭТАЖОМ

Мы представились друг другу, её звали Алиса. И действительно, на все мои слова и вопросы она отвечала как робот из Яндекса, только ещё суше. Вот, например, я спросил: «Давно ли ты (я перешёл на более уместное ты) живёшь в этом доме?» Согласен, глупее было бы спросить: как пройти в библиотеку, но что есть, то есть. Она ответила: «Да, не так уж и долго». И всё. Даже не спросила: а ты? Тогда можно было бы зацепиться. Чёртов фунфырик, как же воняет, и так маленькое замкнутое помещение, да ещё такой пикантный запах. А что если мы сейчас застрянем, как на спуске? Рассказывал мне один знакомый, как встретил будущую жену в лифте. Застряли. Надолго. Ну и сработала магия закрытого пространства, в которое заключены два симпатичных человека противоположного пола. То, что я симпатичнее своего знакомого, это точно, да и девушка со мной покрасивее той будет. Но есть, как в том анекдоте – нюанс. Они сошлись феромонами, а как здесь, в кабинке со зловонным флаконом ими обменяться? Положим, для меня это не так важно, но женщины более чувствительны к подобному, и, возможно, я у неё теперь буду при каждой встрече ассоциироваться с запахом фунфырика. А это – фиаско.

3-й ЭТАЖ

– Нет, я всё-таки не могу подписать, мне надо подумать.

Зоя Ивановна отложила ручку и осторожно отодвинула бумаги, испечатанные неведомыми терминами.

Риелтор исказил приторное лицо злобой, но тотчас изменил его обратно и терпеливым, чуть подрагивающим голосом заговорил:

– Мы же с вами уже всё про-го-во-ри-ли, я вам всё объяснил. Никакого обмана, вáм это даже более выгодно, чем нам. Зоя Иванна, ну неужели вы думаете, что я хочу вас обмануть? Давайте не…

– Мне мой муж дал знак, что не надо, – перебила его старуха.

– Какой муж, нах?.. – и спохватившись прибавил, – вы же одиноки, у вас никого нет!

Пожилая женщина указала глазами на портрет, висевший на стене, оклеенной сорокалетней давности обоями.

Риелтор уставился на седого мужчину в старорежимном костюме с широким галстуком. «Совсем спятила, карга старая», – пронеслось у него.

– Ты подойди поближе к нему, посмотри, – ткнула она сухим пальцем в направлении фотографии.

Делец решил, чтобы успокоить полоумную, подойти к портрету. Когда он приблизился к нему и всмотрелся в лицо мужа старухи, ему стало не по себе. Даже уши заложило. Так смотрел он в тишине, не отрываясь, с полминуты. Потом, ни слова не говоря, сгрёб все разложенные документы в кожаный, напоминающий ридикюль портфель, и молча же вышел из квартиры.