Зной

– Что-то чем-то залить, – указал Роман на другую часть расшифровки. – Чем-то таким, чем дезинфицируют, если она про хлор. Колодец залить? Или что-то, не знаю, рядом?

– Есть у нас хлорамин, ещё какая-то пакость с хлором… – Алиса листала реестр кладовых на экране. – Половину Земли, наверное, можно обработать, не знаю, зачем столько. И почему уходите днём? Что может уколоть и бояться солнца?

– Что сейчас? Вызовем родителей, не знаю, может полицию? Спасателей?

– Ага, и сразу санитаров, чтобы два раза не вставать, – покивала Алиса. – Фигушки. Мы сами должны разобраться. Слушай, но я правду говорю! Поле совершенно безопасное. И в деревне, ну, в руинах, вообще ничего! Только репьи и другие сорняки!

– Хочешь прогуляться? Взять канистру с хлоркой и пройтись?

– Да, а что? И фонари помощнее. Есть у нас солнечные, таким же спектром светят. Если там что-то боится солнца, то оно убежит, точно говорю.

Роман покачал головой. А вот теперь ему была видна Алиса, которой шестнадцать лет, которая захотела приключений. Всё, абсолютно всё протестовало против этой идеи, но если Алиса упёрлась, то сопротивление бесполезно.

– Тогда нужно как-то одеться, чтобы ничем не укололи, – посмотрел Роман в её глаза.

– Да-да, разумеется. Я найду что надеть, идём!

9. Ночь и туман

На улице оглушительно пели кузнечики и сверчки, дождь только что кончился. Не принёс он никакой прохлады, не прошла дневная духота. А ещё эти костюмы высшей защиты, ни дать ни взять – скафандры. Вроде в них не очень жарко, снова умная техника, но всё равно отчаянно неуютно.

«Мы как два клоуна», – мрачно подумал Роман. Вроде и двигаться несложно, быстро привыкаешь, а всё равно неприятное ощущение полной изоляции, даже прозрачный шлем не помогал.

Роман нёс распылитель и канистру с двумя вёдрами крепкого раствора хлорамина. На лбу, поверх шлема, установлен тот самый мощный фонарь, а в стекле – визоре шлема – предусмотрено поглощение такого света в некоторых режимах, например, стробоскопа, когда фонарь начинал мерцать, периодически меняя яркость и спектр излучения. Как уточнила Алиса, ни одно животное, даже бешеные собаки, не в состоянии выдержать такой иллюминации. Ну и заодно это хороший способ сигнала о помощи: такое свечение даже при облачности заметно на большом расстоянии.

Никто им не попался. Визоры отмечали тёплые объекты: летучих мышей, птиц, выглядели ночные летатели очень непривычно, отображались оттенками серого. Дошли до колодца, сделали снимки; колодец как колодец, всё тот же овечий скелет.

В этот момент Роман осознал, что так и не сравнил два фото, на которых различалось количество костей. Нужно обязательно сравнить.

– Что теперь? – поинтересовался Роман.

Переговаривались они по рации.

– Я освещаю колодец снаружи и внутри, а ты его обеззараживаешь, – пояснила Алиса. – А я послежу, чтобы никто не приблизился. Стой! Роман, замри!

Из земли у ног Романа торчал блестящий кусок металла – похоже, кусок бетонной арматуры. Удивительно, почему его не было заметно днём? Металл же, должен сверкать.

– Обработай и его тоже, – присела Алиса, разглядывая металлический кончик при сильном освещении. – Слушай, как странно. Какой острый! И срез такой чистый! Откуда?? Что здесь было днём? Не наступи, а то вдруг всё-таки прорежет. Всё, облей его, я потом замажу, чтобы не было острого края. Ага, вот так. Ой…

В голосе Алисы прозвучало отвращение.

– Тут какая-то гниль, – пояснила Алиса, устанавливая один из мощных фонарей прямо над шахтой. – По стенам, гляди. Вот же мерзость. Откуда только берётся? Всё, готов опрыскивать?

Готов. Роман ещё раз убедился, что стоит достаточно далеко от таинственно возникшего куска арматуры, и принялся опрыскивать все части колодца, стараясь не попадать на расставленные фонари. Принялся лить и в шахту, покрывая её слоем антисептика. А те наросты – гнилушки, или что это – рассыпались в пыль, едва только на них попадал едкий раствор. Удивительно, но его хватило на все стенки, Алиса придирчиво проверила.

– Лей остальное прямо на скелет, – пояснила она.

Сделано. И оба искателя приключений в великом изумлении смотрели, как скелет и все его кости становится губчатым, как прорастают дыры, как кости словно растворяются в воздухе.

– Обалдеть! – высказалась Алиса. – Разве такое бывает? Ой… Роман, сзади!

Не только сзади. Ещё и сбоку. В густой темноте приближение той самой стены марева выглядело грозно и устрашающе. Алиса и Роман заметили и вторую стену; обе прошли над их головами, пересекаясь под острым углом, и сразу их стало не видно. Словно тут и рассеялись.

– Слушай, пошли домой! – покачала головой в шлеме Алиса. – Обработали эту заразу, уже хорошо. Теперь думать будем.

На этом месте Роман едва не расхохотался, но всё же сдержался. Они засняли окрестности колодца для истории и изучения и направились восвояси.

Когда Роман отстегнул шлем (разумеется, вначале они оба прошли в душ, где Алиса включила режим обеззараживания), ему показалось, что промок насквозь. Хотя нет, вполне нормальный, практически сухой. Видимо, духота и влажность мерещились.

– Почти два часа ночи, – покачала головой Алиса. – Всё, я уже устала, идём спать. Да, оставь оба костюма тут, утром я их обратно упакую.

Интересно, что ещё есть в Чёрном Доме неучтённого?

Сначала Алисе пришлось сбегать на мостик и проверить, что с безопасностью вновь всё в порядке, а выбравшись из душа обнаружила, что Роман уже крепко спит. Погладила его по руке, по груди – он не проснулся, а только улыбнулся. Ладно. Наверное, и впрямь устал, день получился очень бурный.

Алисе не спалось. Она лежала, смотрела в окно (там вновь моросит дождь и очень красиво ползли дождевые струйки), и вспоминала.

                                      * * *

Алиса никогда не делала ничего в последний момент. У неё нет этой дурацкой привычки – откладывать до последнего. Вот и регистрацию на конкурс она подала почти в тот же день, как её открыли. Но – ирония судьбы, Алиса всегда вчитывалась тщательно в каждое извещение, в том числе в технические короткие сообщения на телефоне, а в этот раз прочитала заголовок и успокоилась.

Стоило только один раз не проверить – вот и получила в полный рост. За три дня до начала конкурса всех приглашали появиться вживую или онлайн перед комиссией, подтвердить регистрацию. И Алиса только в этот момент что-то заподозрила. Проверила и ужаснулась. Зачем-то она проверила регистрацию Дуремара, у него было всё в порядке, в списке был тот самый Дубов. Алиса скрежетнула зубами и не поленилась сходить в штаб-квартиру. Не стала пока говорить родителям о своём проколе, просто как ни в чём не бывало попросила отвезти её.

Там она и узнала про то, что команды ещё допускаются к участию.

Хуже всего было идти именно к Дуремару. Понятно, что он следил за каждым её шагом, а его озабоченность чувствовалась на расстоянии. Со всеми другими девушками у него не вышло, он явно был неудачником на этом фронте. И несложно было догадаться, что он потребует взамен, на что намекнёт.

Когда Алиса услышала его два условия, то не поверила своим ушам. А когда Дуремар… когда Роман просто взял и снял свою кандидатуру, и, о чудо! из очереди кандидатов выбрали именно Алису, ей страшно хотелось показать ему нос и уйти. Алиса уже почти готова была это сделать, но почувствовала то, чего очень давно не чувствовала – стыд.

Потом она почему-то ожидала, что Роман (он не из богатой семьи, пусть они и смогли обеспечить сына нужной техникой) будет напрашиваться на что-нибудь, собирать какие-нибудь трофеи. И опять мимо, Алиса свозила его к родителям, и внезапно оказалось, что их матери знакомы по работе. Более того, именно мама Романа когда-то предложила маме Алисы пойти бухгалтером в их контору. С того момента Алиса и её мама не то, что горя не знали, но они уже не жили впроголодь, не вязали и не продавали носки и шарфы, не занимались ничем таким и не экономили на каждой мелочи. Опять Алисе стало стыдно.

Ещё потом она ожидала типичной для парней неряшливости. Ну, хоть чего-нибудь такого, хоть капельки мерзости! И опять мимо.

А потом наступила та ночь, когда Алиса «потеряла себя» на несколько часов, и нашла те следы на белье. О нет, она не собиралась звонить в полицию. Вначале хотела, но, как ни старалась поверить в то, что это банальное изнасилование, не могла. Провела экспресс-анализ своей крови, но не нашла ничего такого, ничего наркотического или снотворного. А когда выдалась возможность, проверила все образцы, что стащила из комнаты Романа. На них нет её крови, а её не могло не быть.

– …Нет, это не патология, не дефект, – сказал врач, когда шестилетнюю Алису в первый раз показали гинекологу.

Взрослые всегда думают, что дети ничего не слышат и ничего не запоминают.

– Просто небольшая аномалия. Я не ожидаю никаких сложностей в развитии. Но первый раз у неё может быть болезненным. Такое бывает; если беспокоитесь, направьте её ко мне. Мы всегда сможем удалить, это совершенно безопасная операция.

Мама потом долго не начинала разговор. Не в шесть лет, конечно, а позже. Алиса выслушала и сказала, что всё понимает, хотя к тому моменту успела сама многое прочесть в энциклопедии, а вскоре и думать об этом забыла.

Так вот, сейчас та анатомическая часть, которая у девушки отвечает за девственность, будь она неладна, попросту отсутствовала. Алиса давно привыкла к некоторым неудобствам этой своей анатомической особенности и помнила предостережение, что первая близость может быть болезненной. Но она особо не стремилась делать этот последний шаг, другое занимало её, совсем другое. И вот у себя в комнате, увидев, что крови нигде не оказалось, она сделала это неожиданное открытие. Как такое могло случиться незаметно? Алиса не поленилась осмотреть себя со всей тщательностью. Не к чему придраться. Никаких травм. Всё гладкое, чистое, здоровое: ни шрамов, ни потёртостей, ничего. Как на картинке из хрестоматии про рожавшую женщину: уже не будет никаких неудобств, пользуйся на здоровье.

А то, что там оказался ещё и контрацептив… вряд ли можно представить, как насильник убеждает жертву использовать подобное средство или делает это сам? Алиса и здесь проверила, нигде биологических следов Романа нет – ни на распакованных уже блистерах со свечами, ни на той картонке с «лекарством» (и прочих известных ей картонках), ни на каких других частях холодильника. И резиновых или латексных перчаток не нашлось, Алиса успела проверить все мусорные ёмкости. Туалет тоже умный, он зафиксировал бы сброс крайне нежелательного объекта, и тот затем нашёлся бы на решётке первичной фильтрации. Роман не заметал следы, реактивы очень чуткие, нашли бы малейшую оплошность. А Роман должен был делать всё крайне быстро, ведь кругом камеры, записи с которых невозможно уничтожить незаметно. Сделать что-то тайком можно только в туалете или спальне.

Она очень хотела обвинить его – но получилось, что оправдала.

Одно было предельно ясно: девственности Алиса лишилась очень давно и совершенно незаметно для себя, так выходит. Потом весь день Алиса пыталась подловить Романа хоть на какой-то фальши, а потом… потом осознала, что не может без него. Во всех смыслах.

Вот ещё четыре дня назад она презирала и ужасалась перспективе просить его помощи, а сейчас…

Алиса вытерла слёзы и умылась. Ещё раз исследовала свои самые ценные части тела. Собрала все анализы, сделанные умной машиной в лаборатории, все образцы – и всё это уничтожила так, чтобы не восстановить. А потом пошла сдаваться… или покорять? Наверное, и то и другое. Она понимала, что никогда не расскажет об этом родителям. Слишком много она уже успела узнать такого, чего не могло быть…

Роман пошевелился, открыл глаза и тут же едва не вскочил, Алиса с улыбкой поймала его за локоть.

– Я заснул? – задал он ненужный вопрос.

Алиса покивала, улыбаясь.

– Извини.

Алиса рассмеялась и заставила его улечься.

– Мы куда-то торопимся? – спросила она и поцеловала его в губы. – Удиви меня, ладно? И не торопись…

                                      * * *

Три часа пролетели как один миг. И вновь Алиса лежала на спине, счастливая и успокоившаяся. Впрочем, нет, не совсем. Роман это заметил.

– Ты что-то хотела сказать? – поинтересовался он.

Алиса уселась и осознала, что прячет глаза, что ей не по себе. Сумела посмотреть ему в глаза. Кивнула, но долго не могла начать.

Она рассказала всё. О том, как напортачила с регистрацией. О том, как хотела просто встать и уйти, как только Роман снял свою кандидатуру. О своих метаниях, о поисках следов, всё-всё-всё… Выговорилась. Думала, что сразу же и расплачется, под конец ей стало отчаянно стыдно, но сумела удержаться. Роман молча обнял её и прижал к себе. Это помогло как по волшебству, Алиса успокоилась меньше, чем за минуту, хотя кто следил за временем?

– Спасибо, что рассказала, – произнёс Роман, когда Алиса отодвинулась так, чтобы видеть его лицо. – Честно, я не знаю, что и сказать. Хочешь, чтобы я всё рассказал? Без обид?

– Да, давай покончим с этим, – согласилась Алиса.

Его рассказ был куда короче, но видно было, что и Роману не по себе от настолько откровенного разговора. Алиса молча обняла его крепко-крепко и отпустила.

– И тебе спасибо. Родителям всё равно не скажу, – заявила Алиса. – Ну, про… ты понял, да? У мамы просто священный бзик на эту тему. Они и так уже догадываются, что мы не только целуемся втихаря.

– Можно посмотреть? – просто спросил Роман.

Алиса поняла, и едва не ляпнула про то, что, мол, и так уже видел во всех подробностях. Что это опять, чего вдруг понесло? Молча кивнула и вновь улеглась на спину.

– Только не целуй, – предупредила она, с трудом сдерживая улыбку. – Я этого не переживу.

– Настолько сильные ощущения? – дошло до Романа.

– Ага, просто башню сворачивает. – Алиса замерла, расслабилась и закрыла глаза.

Роман старался прикасаться только пальцами, избегая самых чувствительных мест. Он поздно заметил, как Алиса выгибается, как «когтит» простыню… и всё остальное. Взял её за руку и просто подождал, когда всё закончится.

– Сдуреть, – заключила Алиса, когда обрела дар речи и сумела усесться. – Даже просто от прикосновения… Ничего себе! Что увидел?

– Ничего. Там ничего нет.

– Да, я тоже заметила, – не сдержалась Алиса.

– Я ведь буквально. Там просто ничего нет. Я тоже немного ознакомился с вопросом. Там совсем ничего нет, как будто всё аккуратно срезали.

– Чёрт! – дошло до Алисы. – Помню, доктор о таком говорил, что можно всё убрать. Но я точно не делала такой операции! – Она озадаченно посмотрела на Романа. – А семь дней назад всё было на месте, точно говорю. Своими глазами видела, когда уборку делала. И как такое возможно?

– И вот такое с тобой случается часто, да? Ну, очень странное?

– Всю дорогу, – проворчала Алиса, спрыгивая с кровати. – Идём в душ?

– Ты поэтому те свои истории придумывала? – поинтересовался Роман, когда оба, уже одетые и немного успокоившиеся, вернулись в спальню, чтобы привести её в порядок. – Ну, все те страшилки: с девочкой на дороге, с ожившими снеговиками, с мёртвыми летающими птицами, и всё такое?

– Откуда ты… Да, всё так, – согласилась Алиса.

Они всё застелили, и Алиса смотрела на ту самую простыню, аккуратно сложенную в квадрат на полу.

– Постирать её, что ли? Этой назло. Что скажешь?

– Мы точно всю простыню исследовали?

– Не всю, – согласилась Алиса. – Ладно, пусть полежит пока. Идём завтракать! Сегодня ещё прямой эфир, нам нужно там побывать, может, что умное скажут. Потом весь день наш. Есть какие-нибудь идеи?

– Есть список, – помахал Роман своим блокнотом. – Может, ты что-нибудь про него скажешь. А так – особых планов нет. – Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

                                      * * *

– Ну там и погодка… – покачала головой Алиса, посмотрев в окно.

Тяжёлые тучи медленно плыли, задевая за самые высокие деревья; дождь лил, не переставая, а у самой земли клубился туман. – Уже давно солнце встало, а будто вечер на дворе! Я позвоню бабе Груше, вдруг ей помощь нужна.

Помощь не потребовалась.

– Ты говорил, у тебя там какой-то список? – напомнила Алиса, заканчивая наводить порядок на кухонном столе. – Идём, посмотрим.

– Минуту… приходило уведомление, что опять на крыше какой-то мусор.

– Да, давай уберём, – согласилась Алиса, и следом за Романом прошла к лестнице.

Сменная обувь стояла на последней секции лестничной клетки, там же и дождевики – очень удобно. Роман приложил ключ к сенсору, чтобы подняться на крышу. Красный огонёк, короткий звуковой сигнал. Нет доступа.

– Странно, – удивился Роман.

Повторил попытку – тот же итог.

– Что-то странное, – заключила Алиса. – Идём на мостик!

На мостике выяснилось, что у Романа только гостевой доступ, а гостям в технические помещения доступа нет.

Алиса медленно подняла взгляд, в котором снова читалось, что такого не может быть.

– Дом, отобразить историю изменения списка доступа для Романа Дубова, – потребовала она.

Список оказался коротким. Идентифицирован пять дней назад, выдан ключ, установлен гостевой доступ, добавлен доступ в третью кладовую. Отмечена попытка неавторизованного доступа на второй уровень крыши… И всё.

– Ты сохранил тот список? Ну, когда у тебя был полный доступ? – поинтересовалась Алиса. – Что происходит?

– Минуту. – Роман пролистал галерею фотографий на телефоне. – Ага, вот. Попало в кадр.

Алиса смотрела, не веря своим глазам, но не подделал же он фотографии! Судя по фотографии, пятого февраля этого года Роману выдали ограниченный административный доступ.

– Дом, восстановить журнал административных действий за последние семь суток и вывести на консоль, – распорядилась Алиса.

Теперь они вдвоём пролистали журнал и не нашли никаких намёков на подчистку. Хотя если чистил профессионал…

– Дом, восстановить все журналы административных действий, найти упоминания о Романе Дубове, сохранить в отдельный файл и вывести на консоль, – потребовала Алиса.

– Алиса, подтвердите восстановление из холодных хранилищ, – услышали они голос Алисы из динамика.

– Подтверждаю, – отозвалась Алиса и повернулась к Роману лицом. – Это надолго. И отец точно узнает, что я копалась в холодных хранилищах. Ну и пусть. Я не делаю ничего такого. Просто обучаю тебя нашей системе безопасности. – Она посмотрела в глаза Романа, не улыбаясь. – А ты ничего не забыл? Ну, как настраивал те фильтры… – Алиса осеклась. – Фильтры! – Она бросилась к другой консоли и через пару минут подняла голову. – Нет никаких фильтров. И не было аварийного сброса, не было вторжения, никто ничего не стирал. Нас что, хакнули? Поможешь?

– У меня нет доступа, – напомнил Роман спокойно.

– Сейчас будет. – Алиса прикрыла глаза и чётко проговорила команду. – Отлично. Ты же сохранил те файлы, с настройкой фильтров?

– Конечно. – Роман сбегал за флэш-картой, а когда вставил, несколько секунд казалось, что сейчас ничего на карте не будет… Нет, всё осталось.

– На карте есть, а Дом всё забыл? – поджала губы Алиса. – Восстанавливай фильтры, потом поможешь мне с анализом. Я пока отцу позвоню, это уже серьёзно.

                                      * * *

Ещё через три часа оба специалиста «Vox Viva» – компании, филиалом которой руководит отчим Алисы и сам Павел Викторович, закончили анализ систем безопасности.

– Вы всё сделали очень профессионально, – пояснил старший системщик, на вид ему было лет сто. Алиса звала его «дядя Федя». – Всё штатно, Павел Викторович. Роман и Алиса провели полное исследование, мне добавить нечего – парочка небольших упущений, я отметил их в комментарии. Взлома не было – такого, который мы смогли бы обнаружить.

– Спасибо, дядя Федя! – посмотрела ему в глаза Алиса. – Извините, что дёргаю вас!

– Это моя работа, – успокоил её Фёдор Кузьмич и вместе с коллегой они покинули мостик.

Алиса, Роман и Павел Листьев остались одни.

– Извини, папа, – буркнула Алиса, вновь отчаянно смущаясь. – Не хотела вас дёргать.

– Лучше перебдеть, – согласился Павел Викторович.

Только сейчас Алиса увидела, что он сильно похож на Романа: треугольное лицо, римский нос, глубоко посаженные глаза и такие же вихры, расчёсывай не расчёсывай – не поможет.

– Всё нормально, не переживай. Будем считать это учебной тревогой. Роман, спасибо вам, приятно видеть, что вы так хорошо разбираетесь в вопросах безопасности.

– Только учусь, – улыбнулся в ответ Роман, пожимая протянутую руку.

– Рома, не проводишь техников? – попросила Алиса. – Они там вроде ещё что-то хотели проверить.

– Не вопрос, – согласился Роман и оставил Алису с отчимом наедине.

– Второй раз за сутки ты назвала меня папой, – понизив голос, улыбнулся ей Павел Листьев, как только дверь закрылась. – Я очень рад, Лиза. И вы молодцы в самом деле. Вы оба молодцы.

Алиса молча бросилась к нему и обняла.

– Ты всё понял, да? – посмотрела она в его глаза, когда сумела отпустить.

– Думаю, да. Маме сама расскажешь, когда захочешь. Уверен, она поймёт. Всё ведь всерьёз?

– Всерьёз, – согласилась Алиса и вздохнула. – Внуков не обещаю, я не всё ещё изобрела.

Листьев рассмеялся и потрепал её по голове.

– Мы не торопим. Ну всё, Лиза, у меня плотный график. Не скучайте!

– Тут заскучаешь, – заметила Лиза вполголоса после того, как закрыла двери за отцом и его техниками.

Ещё три минуты, и вновь они в Доме вдвоём.

– Вы поговорили с ним? – спросил Роман после того, как они проводили автомобиль Листьева взглядом.

– Да. – Алиса прижалась к плечу Романа. – Я ужасно рада. Всё, давай уже показывай список!

– После прямого эфира, – напомнил Роман, и Алиса ахнула, глянув на часы: – Бежим, ещё успеем!

                                      * * *

День апелляций особых неожиданностей не принёс, зато появились все представители крупных компаний и лично поздравили будущих победителей как командных, так и индивидуальных состязаний. Алиса сияла, с удовольствием отвечала на вопросы от имени их команды. Так неожиданно получилось интервью.

– Ужасно рада! – заявила она очевидное, когда мероприятие закончилось. – Давай теперь список.

От списка становилось не по себе.

Фотография колодца с двумя разными наборами костей. Они посмотрели на оба. Там, где костей было больше, лежало что угодно, но не овца: ног у существа было минимум шесть, а вместо остатков копыт удалось различить вполне настоящие крупные когти. И клыки были будь здоров.

– Ужас! – содрогнулась Алиса, поёжившись. – И смотри, там никакой железяки рядом с колодцем нет! А мы её видели!

Роман кивнул и продолжил.

Его познания о том, как устроен Чёрный Дом. Откуда? Утром, пока шёл в сторону столовой, как бы привычно он посмотрел на несколько индикаторов, всё было штатно, но давление в водопроводе ниже обычного – почему? Посмотрели, действительно, ниже. Сами же и нашли причину, по словам Алисы, один из входных кранов иногда мог самопроизвольно перекрыть поток: к счастью, только частично. Нашли, подкрутили, остались довольны.

– И так везде, – заключил Роман. – Я ведь говорил, что как будто живу здесь очень долго.

Алиса подумала. Верно – и сама успела не раз наблюдать, как Роман утром и вечером проходит мимо такой вот секции с индикаторами и всматривается в точности так, как она привыкла проверять, что все системы дома работают как положено. Никто ведь не заставлял Романа знакомиться с ежедневным уходом за автоматикой, и даже не просил следить за порядком, ведь всё-таки он гость, а ведёт себя как хозяин – как тот, кто заботится и следит.

– Не знаю, что сказать, – покачала головой Алиса, – но мне нравится, что ты следишь. Что ещё?

– Те другие мы, – поднял взгляд Роман. – Я когда задумаюсь, то иногда смутно припоминаю. То, чего быть не могло. Как мы тут с тобой праздновали твой шестнадцатый день рождения…

Глаза Алисы округлились.

– Точно-точно, я тоже как будто вспомнила! – подхватила она. – И как раз в тот день постелила ту самую простыню. В ту ночь. И мы оттуда почти двое суток не вылезали потом…

Они озадаченно посмотрели друг на друга.

– Думал, нужно показать твоему отцу те записи, – сообщил Роман. – О том, как в феврале ты мне тут всё разрешила. А теперь, выходит, показывать нечего.

– А ты по-прежнему шаришь в наших программах, – добавила Алиса. – Я же видела, как фильтры обратно загружал, как настраивал. Как ты мог всё это выучить? Когда?

Они оба слаженно вздохнули и улыбнулись, посмотрев друг дружке в глаза.

– Я одно знаю, – покачала головой Алиса. – Мы с тобой не психи. Ну, в смысле, не буйные. Дай-ка мне блокнот, я себе перепишу, и может, что ещё добавлю. Так ты правда вёл за мной фотоохоту, как девчонки шептались?