Навигатор из Нерюнгри

И она протянула руку. Ульяна торопливо вытерла вспотевшие ладони о джинсы и с благодарностью сжала тонкие пальцы.

Они прошли через пустынный прохладный холл мимо выгравированной серебром цифры семь, дальше – несколько десятков метров по прямо по коридору. Тёмно-синее напольное покрытие приглушало их шаги, а холодная подсветка дверных проёмов выбеливала лица. И если бы не щебет новой знакомой, Ульяна наверняка почувствовала бы себя призраком в этом странном полукругом коридоре.

– Наташ, а что это за место ты уже выяснила?

Девушка заправила за ухо мягкую прядь и изогнула бровь:

– Ну-у, здесь всё так… технологично, – она понизила голос: – я никогда ещё такого не видела. В техотсеке вообще всё как на космической станции из какого-нибудь фильма. Но народ в целом приветливый.

– А ты сама откуда?

– Из Москвы. Школу в 2016-м закончила. Пошла на психолога, отучилась два года, мне предложили сюда перевестись. Я согласилась.

– Вот и я тоже, – Ульяна не стала вдаваться в подробности своего поступления, и добавила задумчиво: – Ещё бы узнать, на что мы с тобой согласились…

Коридор резко повернул вправо и вывел девушек к широким дверям. Массивное стекло распахнулось при их приближении, пропуская в небольшой, больничного вида круглый холл. Вдоль стен в два ряда стояли диванчики, а в центре – тумба. Несколько дверей с семёрками на серебристых табличках и буквенным кодом от А до Е кириллицей. Белые же матовые стёкла скрывали, что прячется за ними. Ульяна оглянулась на новую знакомую – та уже осторожно приоткрыла комнату Б.

Гул голосов, перешептывания.

Ульяна привстала на цыпочки, заглянула через Наташино плечо. Светлая аудитория без окон – два экрана на стенах, светлые глянцевые парты стояли полукругом. За ними – разношерстная публика: несколько парней примерно одного с ней возраста, девушка в очках с тонкой оправой, у окна лениво барабанил пальцами худощавый брюнет в синей форме с бордовой эмблемой на груди.

– Ну, чего встали? – неожиданно грубый окрик за спиной заставил отпрянуть от двери. Ульяна обернулась: высокий парень с совершенно белыми волосами, рыхлой розовато-прозрачной кожей, утонченным лицом, которым можно было бы любоваться, если бы не страшные блёклые и равнодушно-презрительные как льдинки, глаза. Альбинос. Он был в кобальтово-синей форме, руки заложены в карманы брюк, на груди – бирюзовая эмблема. Ульяна не поняла, что на ней изображено, похоже на рассеянные по полю молнии.

– Чего уставилась? – незнакомец смотрел с вызовом, презрительно изогнув белую, словно припорошенную мукой, бровь.

Ульяна смутилась и отошла в сторону, пропуская парня в аудиторию. Наташа пробормотала:

– Да больно надо, проходи.

Альбинос направился внутрь, намеренно толкнув Ульяну локтем, процедил сквозь зубы:

– Понабрали всяких.

Наташа открыла было рот, чтобы вступить в перепалку, но Ульяна перехватила её за рукав:

– Не связывайся.

Альбинос это, кажется, услышал, покосился на неё через плечо:

– Верно, салага, знай свое место! – по-хозяйски войдя в аудиторию, он плюхнулся за первую парту, прямо перед лекторской кафедрой, и, широко расставив руки, откинулся на спинку.

– А-а, вот и последнее опоздавшие подоспели, – приветливо проговорил пожилой мужчина, поднимаясь из-за кафедры. Его янтарно-зеленые глаза с тонкой щелью зрачка скользнули по окаменевшим фигурам девушек, а рука настойчиво пригласила войти и занять свои места.

Ульяна подтолкнула Наташу к ближайшей парте и сама присела на край скамьи, с удивлением обнаружив на ожившей поверхности стола табло с номером её личного дела.

– А что, кухаркам теперь тоже положена вводная? – громко удивился альбинос и скривился в их сторону.

Брюнет у окна приоткрыл глаз, с любопытством посмотрел на устраивавшихся у стены девушек. Присутствующие притихли. Мужчина за кафедрой холодно отметил:

– Вам прекрасно известно, курсант Паль Сабо, что вводный инструктаж проводится только для навигаторов, – он оглядел притихшую аудиторию и повысил голос: – Тем, кто видит меня впервые, прошу запомнить моё имя – Боз Удгрин. И рекомендую запомнить его получше, ибо я куратор вашего курса. И от меня зависит интенсивность вашей лётной подготовки, набор дисциплин, а также именно я даю рекомендации при вашем поступлении во флот, – он многозначительно улыбнулся.

Альбинос неловко подобрался и притих. Ульяна видела со своего места как покраснела его накаченная шея.

А куратор продолжал:

– Я рад приветствовать в новом учебном году как уже знакомых мне курсантов, так и новичков. Их у нас сегодня трое. Согласно Программе выявления одарённых молодых людей, успешно существующей в равной мере как на Креониде, Клирике, Цериане и вверенных им планетах, так и на Земле, вы все были отобраны в качестве навигаторов-сенсоидов.

Ульяна и Наташа многозначительно переглянулись.

За спиной преподавателя загорелось интерактивное табло. На экране появилось звездное полотно, по которому плыли диковинные космические корабли: величественные пассажирские лайнеры с серебристыми, округлыми боками, военные крейсеры, ощетинившиеся стволами орудий, со знакомой уже эмблемой в виде осьминога в кольце из звёзд, юркие суда с прозрачными обзорными куполами.

У Ульяны перехватило дыхание. Намёк на понимание происходящего, на саму его возможность, вводили в ступор. Вот эти корабли на экране – это фильм? Компьютерная графика? Планеты Креонида, Клирик, Цериана – это что, тоже из разряда фантастики? Но для чего всё это? Она – участник какого-то эксперимента на стрессоустойчивость?

– Вы – сердце Космофлота Единой галактики, – торжественно продолжал Боз Удгрин. – В ваших пока ещё неумелых руках – навигационные маршруты, лоции и космогация Единой галактики. Я понимаю, что первокурсники, оказавшиеся здесь, особенно ребята, приехавшие с Земли, население которой в большинстве своём не знакомо с соседями, несколько удивлены и обескуражены, и, возможно, считают всё происходящее розыгрышем или сном…

– А некоторые уже мечтают оказаться дома с мамочкой, – альбинос Паль Сабо расплылся в невинной улыбке и потянулся.

Куратор не обратил внимание на его реплику.

– Сейчас в ваши креоники, те самые пластинки, которые вам вручили в зале регистрации, будет загружена вся необходимая информация о расписании и подготовке. Креоник – это ваш персональный компьютер. Планшет, если говорить привычным вам языком, только со значительно расширенным функционалом. Это ваша карта, ваши глаза, уши, это ваша связь со станцией и факультетом, который на долгие месяцы станет вашим единственным домом. Ваши каюты ожидают вас. Если вдруг понадобится экстренная помощь, вам необходимо связаться с Голо. Он у вас находится в правом верхнем углу креоника и сейчас подсвечивается золотым.

Ульяна бросила взгляд на ожившее табло пластиковой карты, и в указанном месте действительно загорелся золотым крохотный знак вопроса.

А куратор продолжил:

– Голо – андроид, поэтому доступен для помощи круглосуточно. Для того, чтобы чувствовать себя увереннее, настоятельно рекомендую изучить базовые файлы, доступные как в общем информатории жилой зоны, так и с ваших персональных информационных платформ. А завтра, ровно в восемь утра по местному времени, буду ждать вас в холле у подъёмников на обзорную экскурсию по академии. Курсанты, ознакомившиеся с ней в прошедшем семестре, тем не менее, тоже могут присоединиться. И теперь задам традиционный вопрос – всё ли вам ясно? Нужно ли ещё что-то уточнить?

Ульяна смущенно откашлялась, подняла руку. Боз Удгрин одобрительно кивнул.

– Скажите, мы что – правда, на космической станции? Вот это всё – не розыгрыш? Не шутка?

Альбинос презрительно фыркнул. Куратор улыбнулся:

– Вам предстоит в этом убедиться в скором времени. А по второй части вопроса – уверяю – всё всерьёз.

Он обвёл взглядом курсантов в ожидании следующего вопроса. Ульяна снова подняла руку.

– У меня ещё вопрос. Как мы можем сообщить нашим близким, что с нами всё в порядке? Каким образом можно поддерживать с ними связь?

Брюнет у окна с интересом на неё уставился. Боз Удгрин кивнул:

– Это хороший вопрос. Учитывая, что земляне, в отличие от креонидян или клириканцев, в большинстве своем не в курсе нашего существования, то говорить, что вы здесь – это все равно что сообщить, что вы сошли с ума. Традиционно родственникам курсанта с Земли сообщается о зачислении в один из земных ВУЗов в соответствии с профилем. Военное закрытое образовательное учреждение. Через уполномоченных лиц на Земле им предоставляются копии документов о зачислении, надлежащим образом заверенные. Всё это оправдывает редкую и одностороннюю связь с домом и довольно ограниченную информацию, которая будет от вас первое время поступать. Письма можете отправлять через оператора зоны транзакций – вы уже знакомы с этими милыми барышнями, – он подмигнул. – Его передадут по выделенному каналу связи или перешлют через почтовую службу Земли. По истечении месяца пребывания в Академии вам положен пятидневный отпуск для завершения дел. Тогда вы и сможете сообщать подробности родным. Мне удалось вам помочь? – куратор по-птичьи склонил голову.

Девушка покраснела:

– Да, спасибо.

Глава 3. Совещание

1

– Здорово, Паук. Выглядишь сегодня рассеянным, – айтишник Василий Крыж, он же уважительно Василевс, догнал его на площади Кроны уже у самого входа в здание Академии. Он выглядел так, будто только что выспался, поел в приятной компании и услышал свежайший анекдот. То есть, как всегда. Артём Пауков, которого друзья со времен учёбы в Академии прозвали Пауком, перехватил правой рукой съехавшую с плеча спортивную сумку и тут только вспомнил, что, выскочив из транспортировочного модуля, не забрал свою куртку. Так-то она ему до следующего отпуска будет не нужна, но во внутреннем кармане остались документы и фотографии. Не хотелось бы их потерять.

Он с сожалением оглянулся, собираясь вернуться и забрать джинсовку. Василий остановился рядом, проследил за взглядом друга:

– Э-э, Кромлех нас собирает в шесть-тридцать. Я так-то тебя искал, чтоб предупредить.

Артём бросил взгляд на цифровое табло над площадью: минуты спешили к половине седьмого вечера, лишая возможности вернуться. Он вздохнул, махнул рукой и направился внутрь светящегося огнями вестибюля академии.

– Как отдохнул? Жаль, что вызвали раньше срока. Как семья?

Артём нахмурился и посмотрел сквозь стекло подъёмника:

– Как обычно…

Василий понимающе кивнул.

– А что делать?

– На маму вышли представители спецслужб, требуют информации о моём местонахождении. Наплели ей, что я чуть ли не преступник, – неожиданно для себя разоткровенничался Артём.

– М-м, Кромлеху скажи. А то объявят тебя дома в розыск, доказывай потом, что и как.

Артём рассеянно потёр виски, кивнул.

Подъемник доставил их в белый сектор со светлыми, словно парящими, стенами, серебристыми указателями, матовыми стёклами отсеков и лабораторий. Царство науки и стерильного воздуха. Молодой человек чувствовал себя здесь увереннее. Это его царство.

– Что, Комов сильно свирепствовал пока меня не было? – Комов – это руководитель лаборатории программирования и непосредственный начальник Василевса. Три дня назад случился скандал из-за модернизации опытной программы объекта «Фокус», в которую Василий внёс изменения.

– Грозил уволить за самоуправство, лабораторию закрыть, проект закрыть, «Фокус» разобрать на РНК, – Крыж широко улыбнулся, в синих глазах мелькнула ирония.

– Да ну? – Артём остановился у прозрачных дверей жилого блока, его рука, протянутая к сканеру допуска, замерла в воздухе.

Василевс качнулся с пятки на носок, руки засунул в карманы форменных брюк.

– А то. Но «Фокус» тебя удивит, – он криво ухмыльнулся и знакомым движением растрепал волосы на затылке. – Победителей, говорят, не судят…

Артём нетерпеливо выдохнул:

– Блиин, это совещание не вовремя…

– Традиция примиряет с действительностью, – процитировал Бёрка Василевс. – Лады, жду тебя в конференц-зале, – он бросил взгляд на часы: – У тебя пять минут.

Парень развернулся и стремительно направился в сторону освещенного холла.

⁂

Оказавшись в своей каюте, Артём облегчённо вздохнул. Привычная спартанская обстановка: синий ковер, встроенная эргономичная мебель, рабочий стол с мягкой желтоватой подсветкой, приветливо подмигнувший хозяину экран информера. Он закинул спортивную сумку в шкаф на дно глубокого выдвижного ящика. Она теперь не понадобится ему до следующего отпуска. Стянул с широких плеч чёрную футболку, торопливо скинул джинсы. Внутренний секундомер считал мгновения.

Переодевшись в форму, Артём достал из верхнего ящика стола широкий браслет и застегнул его на запястье. Шкала загрузки загорелась аквамариновым. Вставив в горизонтальные пазы на браслете пластиковую карту с экраном, дождался соединения.

– Бромох готов к эксплуатации, – донесся мелодичный голос, а на экране загорелась синяя подсветка, в бликах которой тут же мелькнула физиономия Василевса:

– Минутная боевая готовность, – возвестил он, хмыкнув.

– Уже иду.

Артём сгрёб разбросанные на полу вещи, сунул их в бельевой отсек и стремительно вышел из комнаты.

2

– Рад, что период отпусков закончился, и мы, наконец, все в сборе, – поприветствовал всех директор академии Космофлота Единой Галактики и руководитель лабораторного комплекса креонидянин Кромлех Циотан.

Высокий немолодой мужчина с белоснежными волосами, фиолетовыми глазами и зефирно-белой кожей, упёрся кулаками в поверхность интерактивного стола, над которым, словно бумажные змеи, замерли прозрачные прямоугольники информационных экранов.

– У нас в этом году много работы. И, прежде всего, над проектом «Фокус».

Артём покосился на Крыжа: тот с невозмутимым видом изучал всплывающие на его экране таблицы.

– Это совещание – экстренное. Меня не порадовала ситуация с программным обеспечением «Фокуса». Ни одно изменение не должно вноситься без предварительного моделирования и обсуждения. Ни одна модернизация не стоит рисков, которые повлекут несогласованные и непродуманные действия, – он окинул белёсым взглядом присутствующих.

Двадцать шесть человек, мужчин и женщин, сотрудников лабораторий и участников амбициозного проекта.

– Но, как известно, победителей не судят…

При этих словах, в уголках губ Василия мелькнула торжествующая улыбка и тут же растаяла. Артём с подозрением посмотрел на друга, тот утвердительно кивнул. Едва заметно. И спрятал сосредоточенный взгляд за монитором. Кромлех распрямился, заложил руки за спину и прошелся вдоль экрана. На нём появился чертёж удивительного устройства: вытянутый корпус, расставленные паруса энергоёмкостей с прорезями маневровых двигателей, стабилизаторов и бортового вооружения, приподнятый горб овального купола-рубки. Перспективная модель космического фрегата, уникальный образец. Его, Артёма, детище и разработка.

Кромлех остановился перед Василием, повёл могучим плечом:

– Ну, докладывайте.

Крыж встал, отточенным движением оправил китель, прошёл к чертежу. Директор занял его место за столом и, подперев голову кулаком, замер в ожидании.

Василий откашлялся, перебросил из собственного креоника на демонстрационный экран файл презентации. На нём блеснул и застыл в неподвижности чертёж субмарины, под ним Артём узнал знакомый код: 01-00-15.

– Как известно всем присутствующим, в задачи лаборатории программирования, сотрудником которой я являюсь, входила разработка продукта, способного обеспечить жизнедеятельность объекта «Фокус» и его экипажа. Во время разработки наша лаборатория опиралась на формулу Страхова-Ригсби. Как известно, её константа купирует биомодуляцию и не позволяет ей распространяться на другие биогены. Так мы собирались сделать биомодуляцию направленной и подконтрольной человеку. Это оказалось проблемой. Созданный лабораторией генной инженерии организм, – он кивнул на Артёма, – оказался уязвим и необучаем. Все попытки изменить вес константы либо провалились в ходе экспериментов за последние три месяца, либо дали нестабильные и сомнительные результаты, – гул голосов в ответ.

Василий повысил голос, перекрывая возникший шум:

– В результате вычислений, мне удалось заставить константу работать на нас.

Сидевшие за вытянутым овальным столом конференц-зала Лабораторного комплекса мгновенно стихли. Артём весь обратился в слух. Пять лет он занимался выведением биогенной клетки, сращивал органику с неорганикой. В начале – будучи курсантом академии Космофлота, а сейчас – как руководитель крупнейшей в секторе лаборатории биоинженерии. Он – самый молодой руководитель лаборатории самого амбициозного проекта Единой галактики – биоморфного космического корабля «Фокус». Лучшие умы Галактики направлены сюда, чтобы помочь разуму сделать следующий шаг за пространственные рубежи. За последние три года удалось шагнуть от технологической конструкции до опытного образца. От чертежа до живого организма. От скрещенной в пробирке клетки гигантского толианского афалина с моноксидом кремния до живого, дышащего организма. Ну, если можно так сказать о корабле, естественной средой обитаний которого является космическое пространство.

– Поясни, что ты имеешь ввиду, – он не ожидал, но голос осип, выдавая волнение.

Василий увеличил изображение фрагмента нейронной цепи с внедренными в неё кристаллами биополимера:

– Мы рассматривали константу Страхова-Ригсби как врага и противника, стараясь избавиться от неё. Я внедрил её в систему управления кораблем по примеру компьютерного вируса.

Повисла пауза. В ушах Артёма пульсировала кровь. Он хотел услышать конкретику.

– Какой именно функционал удалось получить в результате?

Василий окинул взглядом притихших в ожидании коллег:

– «Фокус» самостоятельно достраивает недостающие цепи в нейросети. Его искусственный интеллект сейчас работает сродни биологическому организму.

Присутствующие в конференц-зале учёные замерли, словно осознание произошедшего накрывало их медленно, оглушая каждую клетку мозга, раскрывая глаза, открывая горизонты.

– Это невозможно, – выдохнул кто-то.

– Невероятно, – прошептал Кромлех, распрямляясь.

Артём открыл файл подготовленной другом презентации: схемы органических процессов, структура кристаллизации, нейронные связи – все претерпевало разительные изменения. То, что группа учёных пыталась смоделировать искусственно, провидение и смелость Василия сделали легко, талантливо и до гениальности просто.

– Какие данные биометрии? – он пытался выстроить план дальнейших действий. Прежний, очевидно, уже был никуда не годен.

На вопрос отозвался директор лаборатории. Его белёсая кожа покрылась розовой капиллярной сеткой – явный признак волнения.

– Биометрия не отзывается на прежние команды.

Артём посмотрел на Василия, перевёл взгляд на директора. Он понимал – от его решения зависит судьба проекта. Произошедший форс-мажор может стоить карьеры другу. На переносице пролегла морщинка. Серые глаза потемнели, скулы обострились.

– Нам придётся провести полную диагностику систем «Фокуса», – наконец выдавил он. – То, что удалось добиться Василию, безусловно, прорыв в области генной инженерии и биопрограммирования, но может оказаться, что объект «Фокус» полностью неконтролируем.

– Это означает, что, – он пристально посмотрел на Кромлеха, – нам придётся начинать всё с начала.

Глава 4. Тайна в действии

1

Когда они вышли из аудитории 7Б, часы на креонике показывали восемнадцать тридцать. Ульяна не ела с шести утра. Да и в шесть утра яичница, приготовленная мамой, не лезла в горло от волнения и неизвестности. От одного упоминания об ужине желудок скрутило, а к горлу подкатил желчный комок.

– Если я хоть что-то сейчас не съем, я умру, – прошептала она.

Наташа потянула её за рукав:

– Побежали тогда. Тебе надо переодеться: без формы не покормят.

– Что за правила такие, – вздохнула Ульяна и поторопилась за подругой. – А после ужина сходим к регистраторам, отправим сообщение домой, ладно?

Им пришлось спуститься на один ярус вниз, в сектор шесть. Ответвление налево уводило к мужским каютам, направо – к женским. Туда и направилась Наташа:

– Посмотри, какой номер у тебя на креонике.

Ульяна бросила взгляд на непонятную штуковину, на которой мелькали разноцветные стрелки, значки и указатели.

– А где смотреть-то? – она беспомощно вертела в руках тёмную пластину, силясь разобраться в незнакомых символах.

Наташа глянула через плечо, пробормотала:

– Левый верхний угол, справка. Выбирай «первичные сведения», сверху должен быть номер твоего личного дела, под ним – номер каюты и пароль доступа к инфоблоку. Всё остальное уже будешь изучать там. – Подруга подмигнула. – Тебе предстоит весёленькая ночь.

– Угу, – отозвалась Ульяна, насупившись. Под номером личного дела значилась отметка 618-альфа, которая, собственно, ей ни о чем не говорила.

«Интересно, а как остальные здесь разбираются и сколько дней обходятся без пропитания и ночлега, пока не разберутся с этой головоломкой?».

Наташа словно прочитала ее мысли:

– Всё не так страшно, как ты думаешь, – утешила она Ульяну. – Незнание – стимул для коммуникации. Если бы у тебя не было меня, ты бы уже познакомилась с половиной курса. «6» означает сектор, но это мы и так знаем, у навигаторов седьмой сектор учебный, шестой – жилой, восемь – тренировочный. «Альфа» – то есть женская половина. У парней «гамма». Кстати, имей ввиду, «бета» означает помещения педсостава, туда лучше не соваться. Две оставшиеся цифры – номер каюты.

– Откуда ты это все знаешь, а? Ты точно позавчера приехала?

Наташа расхохоталась, у нее широкая, открытая улыбка и задиристый смех, Ульяна тоже улыбнулась.

– Точно. Точно также как ты тыкалась в закрытые двери, как слепой котёнок.

– Кто помог?

Наташа уклончиво ответила:

– Да кое-кто помог, – и подтолкнула Ульяну к матовой двери с синей табличкой «18». – Одежда в шкафу. Как будешь готова, иди прямо по коридору и налево. Там столовая. Я постараюсь занять столик поближе ко входу, чтобы ты меня нашла.

Она махнула рукой и побежала в сторону столовой:

– Не задерживайся! Ужин до восьми ноль-ноль!

– Не задерживайся, – проворчала Ульяна, уставившись на дверь: ручки не наблюдалось. Справа темнел квадрат сенсорного экрана.

Прислонив к нему креоник, девушка с облегчением увидела, как на экране отразился значок с номером её личного дела, двери в каюту распахнулись, ярко-зеленые лучи сканера скользнули по её плечам, искусственный голос приветливо сообщил:

– Добро пожаловать.

Ульяна огляделась. Гладкие белые стены, светло-бежевое мягкое напольное покрытие. И ни единого предмета мебели: ни стола, ни тумбочки, ни пресловутого инфоблока, пароль от которого ей так любезно предоставили. Ни единой двери во внутреннее помещение.

– И что? – Ульяна бросила спортивную сумку под ноги, сверху – джинсовую куртку незнакомца из института мерзлотоведения, выдохнула: – Блииин.

Часы неумолимо воровали секунды, а девушка все стояла посреди пустой комнаты.

– На полу, что ли они спят? «Одежда в шкафу», а шкаф, видимо, мухи съели.

– Если вам требуется помощь, нажмите «помощь» в меню креоника, – услужливо напомнил голос, очевидно, среагировав на отсутствие движения в комнате.

Ульяна треснула себя по лбу – ведь предупреждали же, что можно обратиться за помощью.

Она нажала на золотистый квадратик со знаком вопроса в центре темного интерактивного экрана:

– Голо, где вся мебель?

– Для формирования базового адаптационного интерьера выберите необходимый функционал из предложенного ниже списка, – тихо пропел автоматический голос.

Появилась таблица, подсвеченная золотым, с кнопками «базовая комплектация № 1» и «базовая комплектация № 1 плюс». И отдельными кнопками «сон», «гигиена», «личное», «работа», «исследования», «отдых», «тренировка».

Ульяна торопливо нажала базовую комплектацию один. В эту же секунду в гладких панелях образовались швы, щёлкнуло что-то внутри конструкции и из стен с щелчком выдвинулись кровать под бежевым покрывалом, столик и закрытые полки под ним для хранения личных вещей. Из-за панели выехала, разворачиваясь дверью, душевая кабина и распахнулся встроенный шкаф.

– Сохранить настройки? – вежливо поинтересовался всё тот же мягкий металлический голос.

– А? Да, – Ульяна ошеломленно оглядывала каюту.

Таймер на креонике сообщил о продолжении ужина. Спохватившись, девушка сунула сумку в шкаф, сорвала с вешалки один из форменных комплектов – на вешалке он выглядел чудовищным, неопределенного размера тряпьем, но, надев его, Ульяна поразилась как ткань ловко села по фигуре, и, наскоро причесавшись, бросилась к выходу.