bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
6 из 28

В 23 часа, в ночь на 14 ноября, красные открыли сильный орудийный огонь по городу. Согласно приказу начальника дивизии части бригады вышли без боя из города и отошли на переправы через Клевань. Сводно-кирасирский полк с 1-й батареей в село Сварково, в 8 верстах к югу от Глухова, Сводно-кавалерийский полк с 2-й батареей в село Екатериновка, на 10 верст на восток. Кавалергарды остались на своих местах: 1-й эскадрон в лесу между Сварковом и Екатериновкой, 2-й – в селе Обложки. Подступы к городу наблюдались сетью разъездов, которые вели перестрелку с разведкой красных. На этих местах полки простояли весь день 14-го и утро 15-го, когда получили приказание идти походом в Курск по маршруту Крупец—Рыльск—Льгов.

Когда полки выходили из Глухова, высланные еще засветло фуражиры 1-й батареи еще не успели вернуться. Чтобы обеспечить их возвращение, командир батареи полковник Лагодовский остался по личной инициативе со взводом своей батареи в городе. Северная часть Глухова уже была занята красными, когда фуражиры вернулись, и полковнику Лагодовскому удалось вывести своих людей без потерь под обстрелом красных.

В полдень все разъезды и 2-й эскадрон кавалергардов были отозваны и полк выступил на село Козино. В пути к нему присоединился 1-й эскадрон кавалергардов.

Красные, занятые сведением счетов с населением, грабежами и расправами, не помешали отходу полка. На следующий день полк продолжал свое движение. Ночью поднялась сильная метель, и к 7 часам утра, ко времени выступления полка, все дороги были занесены высокими сугробами. Температура упала до минус 15. Почти весь переход до села Крупец полк шел в поводу, меняя каждые полчаса головной эскадрон. Местами снег был по брюхо лошади. Вечером полк стал на ночлег в село Крупец. Туда же подошла бригада генерала Аленича105 из 1-й кавалерийской дивизии, полки Сводно-гусарский106 и Сводно-уланский107. Бригаде была передана 2-я гвардейская батарея, и она была оставлена в Крупце для обеспечения движения гвардейской бригады на Рыльск.

Когда в 4 часа утра полк выступил с ночлега, метель еще усилилась. Пронизывающий ветер, мороз в минус 20 градусов. Дорога распознавалась только по телефонным столбам. Полк не дошел до Рыльска. Совершенно неожиданно в этой обстановке было получено из интендантства по 4 теплых комплекта английского белья на эскадрон. 18-го полк выступил на Рыльск, где уже находился пришедший накануне 2-й гвардейский Сводно-кавалерийский полк.

Рыльск, небольшой, типичный старинный русский город со своими церквями, с красивым собором, построенным в XV веке при Василии Шемяке, доживал последние часы сравнительно тихой, спокойной и безмятежной провинциальной жизни. Фронт подошел вплотную к городу. Несмотря на это, несмотря на рассказы беженцев из северных городов об ужасах расправы чекистов с населением, жители Рыльска, все без исключения, радушно и сердечно встретили полк.

В день прихода полка в Рыльск красные стрелковые дивизии, 9-я Солодухина и эстонская Пальварде, заняли Курск, и дальнейшее движение гвардейской бригады в этом направлении было бесцельно. Бригада была остановлена в Рыльске с задачей прикрыть переправу через Сейм. К этому времени красные заняли обширный район, оттеснив Добровольческую армию на линию городов Тим, Фатеж, Льгов, Дмитров и Севск.

Около 17 часов в сторожевом охранении 2-го гвардейского полка поднялась сильная ружейная, пулеметная и орудийная стрельба. Сводно-кирасирский полк и батарея были вызваны на поддержку охранения. Батарея выехала на позицию и открыла огонь. Полк стал на северной окраине Рыльска. Кирасирский дивизион влился в цепи 2-го полка.

К вечеру стало ясно, что бригаде не удастся удержать Рыльский тет-де-пон. В 22 часа, пропустив 2-й гвардейский полк и батарею, полк, в свою очередь, покинул Рыльск при сильном буране и 25 градусах мороза.

Только в 5 часов утра полк стал на ночлег в деревне Луговке. Ночной переход, хотя и небольшой, всего в 6 верст, оказался очень тяжелым. Все заметающая вьюга, мороз, к тому же на пути оказался овраг с неглубоким, незамерзшим ручьем, но с крутыми, обледеневшими берегами. Мост был сломан, и пришлось в полной темноте отпрягать лошадей в пулеметных тачанках и в обозе и переправлять все повозки на руках, по колено в воде. С полком отходило из Рыльска несколько сот подвод с беженцами, которым пришлось помогать на переправе.

Все это отразилось на боевом составе полка. За одну эту ночь в полку оказалось около 40 процентов обмороженных. Во всех дивизионах здоровые люди были сведены в один эскадрон. В командование кавалергардским эскадроном вступил штабс-ротмистр Раух. Из офицеров в строю остались: штабс-ротмистр Горяинов, корнеты граф Вас. Мусин-Пушкин и Сидоров. Корнет М.А. Рогович принял пулеметную команду, штабс-ротмистр А.Н. Шебеко остался на должности дивизионера. Весь лишний обоз, больные и обмороженные кавалергарды и слабосильные лошади были отправлены в запасную часть.

20-го трехэскадронный полк, но со всеми пулеметными командами, отошел на деревню Ромадоновку, оставив в деревне Поповке охранение от кавалергардов.

Прошло двое суток со времени оставления Рыльска, и только около 12 часов красная пехота подошла к охранению. Встреченные огнем и понеся потери, красные отошли. Почти четыре часа на кавалергардских заставах царила полнейшая тишина. Затем красные уже в значительно больших силах, с артиллерией, возобновили наступление.

Остальная часть полка подошла к главной заставе, чтобы усилить кавалергардов, но одновременно было получено приказание штаба дивизии – не ввязываться в бой, отойти на село Пушкарное, где закрепиться на переправе через Игруньку. Выход из боя произошел под прикрытием кавалергардов, сдерживавших наступление красных еще более часа. Кавалергарды потеряли шесть раненых, в том числе ефрейтора Скаржинского (лицеиста), раненного тремя шрапнельными пулями.

21-го без всякого давления вся бригада отошла на местечко и узловую станцию Коренево, куда подошла из 1-й кавалерийской дивизии бригада генерала Барбовича. Генералу Барбовичу удалось проскочить Льгов, уже занятый красными, ночью, в страшную метель. Под Льговом было потеряно 4 бронепоезда и почти полностью были уничтожены Дроздовский и Самурский108 пехотные полки.

Наступила зима. Не проходило дня без снежных метелей и сильного северного ветра. Понемногу все лощины и овраги заносились сугробами. Дороги стали еле заметными и труднопроходимыми. 20-градусные морозы стали обычным явлением. Повозки колесного обоза, начиная с пулеметных тачанок, были заменены санями.

22-го для обеспечения левого фланга конницы, занимавшей переправы на реке Сейме, и для связи с бригадой генерала Аленича, ведущей бой в районе Ворожбы и Белополья, Сводно-кирасирский полк выступил на село Гапоново.

За ночь намело так много снегу, что полк пришел в Гапоново только к 11 часам. Охранение было выставлено от кирасир, и от них же была выслана разведка по ту сторону Сейма в деревню и хутор Юрасово, которые оказались занятыми красной пехотой.

Село Гапоново расположено на обрывистом, крутом берегу Сейма и вытянулось вдоль реки в одну, местами в две улицы. Противоположный берег низменный, и замерзшие плавни были покрыты густым кустарником. К северу и к восточной околице подходил густой лес, вдоль которого лежала единственно возможная для движения дорога. К югу, за селом, находилась станция Гапоново, на железнодорожной линии Коренево—Ворожба. В 30 верстах к западу, у деревни Теткино, бригада генерала Аленича вела бой, но связаться с нею не было никакой возможности. Дворы, занятые кавалергардами, находились на самом обрыве, и оттуда хорошо были видны и Юрасово, и ближайшие хутора. Рано утром 23-го кавалергарды сменили в охранении кирасир, выставив три караула: на колокольне и на обеих околицах села.

Утро прошло спокойно. Густой туман, поднявшийся с реки, постепенно все заволок непроглядной пеленой. К полудню туман начал рассеиваться, и пост с колокольни донес о движении у красных. На льду реки ясно выделялся хвост пехотной колонны красных, втягивающейся в лес. Небольшой заслон, около 50 человек с двумя пулеметами, открыл огонь по деревне.

Кавалергардские пулеметы, четыре тяжелых и столько же легких, были выставлены на самом овраге и, в свою очередь, открыли огонь. Эскадрон сосредоточился на второй улице, хорошо прикрытый домами от огня.

Завязавшаяся перестрелка была прекращена приказанием штаба дивизии – не ввязываться в бой, а отойти к штабу в село Снагость. Полк немедленно двинулся в Снагость. Кавалергардам было приказано снять охранение и догонять полк. Пока собирались посты и снимались с позиций пулеметы, полк был уже далеко. Наконец весь эскадрон собрался и рядами, так как занесенная снегом дорога не позволяла другого строя, рысью вытянулся из села. Незамеченные в тумане красные успели войти в лес, и когда кавалергарды подходили к его опушке, то были встречены ружейным огнем почти в упор.

Развернуть эскадрон для атаки в снежных сугробах было невозможно. Штабс-ротмистр Раух поднял эскадрон в галоп, как он шел, рядами. Корнету Роговичу приказал открыть пулеметный огонь с саней, как только эскадрон минует поворот. Увидев несущийся прямо на них эскадрон, красные оторопели, решив, что кавалергарды их атакуют, не отдавая себе отчета в том, что снежные сугробы этого не позволят. Стреляли они беспорядочно и плохо. Большинство стало убегать в глубь леса.

Наконец кавалергарды доскакали до поворота и пошли вдоль опушки. Пулеметные сани шли карьером за эскадроном, подпрыгивая на снежных сугробах. Пулеметы безостановочно стреляли по опушке. С ветвей падали густые хлопья снега. В лесу раздавались крики и стоны раненых. Гулко отзывалась в нем неумолкаемая чечетка пулеметов.

Заскочив за следующий изгиб дороги, эскадрон перешел в шаг. Вслед за эскадроном пулеметная команда отходила перекатами, держа под непрерывным огнем опушку леса, не давая возможности красным выйти из леса. Во время отхода начальник пулеметной команды корнет М.А. Рогович был ранен в поясницу в тот момент, когда он остановился, чтобы удостовериться, что все пулеметы следуют за ним. Под затихающим огнем красных его сняли с лошади и уложили в пулеметные сани. Кроме него, были еще легко ранены два кавалергарда, убиты две лошади и четверо ранены.

Кавалергарды догнали полк в селе Снагость, где в красивом доме-усадьбе князей Барятинских стояла полковая санитарная летучка. Доктор Захаров осмотрел и перевязал раненых. Рана Роговича оказалась очень тяжелой: у него была задета прямая кишка, и он скончался через два дня.

Полк выступил на деревню Гордеевку, где стал на ночлег в теплых, широких квартирах. Весь переход дул сильный северный ветер и безостановочно мела метелица. Дорога была завалена сугробами, и полку пришлось часто спешиваться.

Вечером в Гордеевку пришла бригада генерала Барбовича. Чтобы дать возможность ее полкам стать более свободно, полк перешел на следующее утро в деревню Владимировку. Вечером в охранении бригады генерала Барбовича поднялась перестрелка, скоро замолкшая.

25-го, задолго до рассвета, полк перешел в деревню Алексеевку. На его место во Владимировку должен был перейти генерал Барбович. Под Владимировкой было решено задержаться и принять бой. В Алексеевке полк был разведен по дворам, оставаясь в полной боевой готовности.

До полудня на фронте все было тихо. Только в обед раздались первые выстрелы завязавшегося боя. Полк выстроился у выхода на Владимирскую дорогу. Красные ввели в бой крупные силы, и огонь с обеих сторон достиг большого напряжения. Очень скоро со стороны села Беловоды обозначился обход правого фланга бригады Барбовича.

Для его паркирования Кавалергардскому эскадрону было приказано выдвинуться в направлении на Ново-Николаевку—Беловоды. От эскадрона был выслан головной разъезд поручика графа Вас. Мусин-Пушкина. Миновав Ново-Николаевку, разъезд продолжал движение на Беловоды, дойти до которых ему не удалось. Пройдя всего 3 версты после Ново-Николаевки, граф Мусин-Пушкин столкнулся с красной пехотой и конницей.

Тем временем штабс-ротмистр Раух занял северо-восточную околицу Ново-Николаевки всеми легкими пулеметами с небольшим прикрытием. Ядро эскадрона с тяжелыми пулеметами заняло позицию на высоком гребне, не доходя до Ново-Николаевки, откуда хорошо обстреливалось село, занесенный снегом овраг перед селом и дорога.

Очень скоро пулеметы в Ново-Николаевке открыли огонь по красной пехоте и коннице, преследовавшей отходящий разъезд и эскадрон 1-го Алексеевского конного полка109, отходивший также на Николаевку. Несмотря на свое численное превосходство, красные действовали вяло. Пехота залегла, конница спешилась. Графу Мусин-Пушкину был дослан остаток его взвода, и, вместе с алексеевцами, им была занята цепью околица села.

Под самый вечер на усиление кавалергардов был прислан эскадрон кирасир. В командование дивизионом вступил ротмистр А.Н. Шебеко. Вялая перестрелка понемногу затихла. С темнотой красные отошли. Когда совсем стемнело, кирасирам и алексеевцам было приказано отойти к своим полкам, кавалергардам же оставаться на занятой позиции до тех пор, пока все полки генерала Барбовича не пройдут через Алексеевку, после чего идти на ночлег в село Большая Писаревка.

Для обеспечения левого фланга конной группы полк рано утром 26-го перешел в село Хотень, в 3 верстах к западу от Большой Писаревки. Сильно запруженное русло реки Олешни было занято у села Хотень кавалергардами, выставившими на перекресток дорог в 3 верстах к северу взвод графа Вас. Мусин-Пушкина с двумя пулеметами. У деревень Заболотье, Кровное и Рудневка стали заставы конногвардейцев и кирасиры. В Хотень было доставлено по 50 мешков сахару на эскадрон с соседних сахарных заводов.

К этому времени бригада генерала Аленича, отходившая на Ворожбу, подошла через Виры на деревню Головачевку, у железной дороги Ворожба—Сумы. Поздно ночью полк был сменен Сводным полком 12-й кавалерийской дивизии110 полковника Псела111 и ушел на ночлег в деревню Руднев. Ночью граф Вас. Мусин-Пушкин заболел тифом, став первой жертвой в полку той страшной эпидемии, которая обрушилась на всю армию. В ту же ночь он был эвакуирован.

Утром 27-го, оставив в деревне Песчаной на реке Олешне эскадрон кирасир, полк отошел на деревню Парное. Вечером полк отошел на ночлег в предместье города Сумы—Лука. В деревне Барановке, на левом берегу реки Псела, охранение было выставлено от кирасир.

После сильных морозов неожиданно наступила ростепель и проливные дожди. Снег, лежавший крепким настом, растаял, превратив все дороги и полк в месиво черной, непролазной грязи. От внезапного подъема воды реки вздулись, и левады, овраги и болота стали непроходимы.

28-го красные перешли в наступление на Сумы. Рано утром Сводно-кирасирский полк сосредоточился в деревне Барановке, куда подошли 2-й гвардейский полк и 1-я гвардейская батарея. Гвардейской бригаде было приказано переправиться через реку Псела у села Большая Чернетчина и занять у деревни Пушкаревки и села Александровка выходы из лесов на северном берегу реки.

Дойдя до Чернетчины, выяснилось, что мост и плотина у села были прорваны водой и вся долина реки превращена в непролазную топь, исключающую для батареи возможность переправиться через Псел. Поэтому в Чернетчине был оставлен только Сводно-кирасирский полк с двумя орудиями. Остальная часть бригады была возвращена в Сумы.

Конно-гвардейский эскадрон был отправлен в Пушкаревку, кавалергарды заняли северную околицу села вдоль реки Псела и выход на лесную дорогу в хуторе Литварева. Леса на южном берегу Псела занимали огромную, непрерывную площадь протяжением более 20 верст к югу и еще больше к западу и подходили почти вплотную к Чернетчине.

Около 16 часов наступление красных сказалось непосредственно на участке полка. От конногвардейцев было получено донесение, что красные вышли из леса и атаковали Пушкаревку крупными силами пехоты и конницы и что эскадрон не в состоянии удержать за собою деревню. Через час конногвардейцы отошли на Чернетчину.

Густой туман неожиданно заволок всю долину реки. Под его прикрытием, вскоре по приходе конногвардецев, красные вышли из леса и подошли вплотную к западной околице села, обстреляв его из нескольких пулеметов. Кавалергарды сосредоточились на западной окраине села, кирасиры и конногвардейцы заняли северную. Красные, продолжая свое наступление, постепенно охватывали кольцом Чернетчину, стараясь отрезать полку пути отступления.

Кавалергардам было приказано прикрыть выход полка из боя. Кирасиры и часть конногвардейцев отошли на деревню Барановку, где получили приказание удерживать мост через реку Псел, пока остальные части конницы не пройдут через Сумы.

Кавалергарды, прикрывая отход полка, постепенно отходили в глубь села, ведя в сплошном тумане уличный бой, затем отошли на село Малая Чернетчина, где заняли сторожевое охранение. Кроме них, в Малой Чернетчине оказался штаб полка, два орудия и взвод конногвардейцев. В течение дня на правом, западном берегу реки Псела, южнее Сум, бригада генерала Аленича, отходя от Шпилевки на Сумскую Ворожбу, наткнулась на встречное наступление красных и, не имея возможности их отбросить, отошла на село Большая Исторопь, переправившись через Псел у Нижней Сыроватки.

29-го на рассвете, под покровом еще более густого тумана, красные повторили свой вчерашний маневр, выйдя из прилегавшего вплотную леса в тыл правофланговой Кавалергардской заставы штабс-ротмистра Горяинова, которую немедленно усилила остальная часть эскадрона, рассыпавшись в цепь вдоль огородов. Вялая перестрелка в сплошном тумане продолжалась около трех часов. Затем, легко оторвавшись от красных, кавалергарды отошли на ночлег в местечко Нижняя Сыроватка, где сосредоточилась вся гвардейская бригада. На переправе через Псел в селе Низы было выставлено охранение от кирасир.

Город Лебедин был занят красными, и тем самым обозначался глубокий и непосредственный обход обоих флангов конной группы и со стороны Суджи, и со стороны Лебедина. Для облегчения создавшейся угрозы и для расширения фронта для свободного выхода из образовавшегося почти полного кольца гвардейская бригада была сменена Сводным полком 12-й кавалерийской дивизии и оттянута 30-го на село Большая Исторопь. Стоявшая там бригада генерала Аленича была, в свою очередь, оттянута к югу от железной дороги Сумы—Лебедин для прикрытия крайнего левого фланга конницы со стороны Лебедина.

В течение всего дня 30-го на участке гвардейской бригады красные не проявили никакой деятельности. Но это спокойствие, необычайное для всех предыдущих дней, продолжалось недолго. В 3 часа утра 1 декабря красные вновь перешли в наступление и атаковали сторожевое охранение конногвардейцев. Сторожевой резерв – кавалергарды – немедленно подошел к левому флангу охранения и занял цепью западную и юго-западную околицу села, держа под пулеметным огнем Лебединскую дорогу, опушку леса и мост через реку Ревку. Затем, когда немного посветлело, штабс-ротмистр Раух выдвинул свои пулеметы, взявшие под продольный огонь красные цепи, и заставил их отойти в лес.

Когда же совершенно рассвело, армейская бригада генерала Барбовича сменила Сводно-кирасирский полк и перешла в энергичное наступление, отбросив красных за реку Псел против Сумской Ворожбы, но переправиться через реку бригада не смогла. Во время ночной перестрелки кавалергарды потеряли раненым вахмистра подпрапорщика Гневшина и трех кавалергардов.

К 10 часам утра гвардейская бригада сосредоточилась у сахарного завода в резерве конной группы. Вечером она отошла на ночлег в село Малая Исторопь, на 6 верст к югу.

В ночь на 2 декабря бригада генерала Аленича, стоявшая в районе хутора Юхнова, заняла без боя город Ахтырка. Выдвижение бригады в Ахтырку было вызвано необходимостью обеспечить конницу от более глубокого обхода ее левого фланга и сохранить за нею пути отхода. На место полков генерала Аленича была переведена гвардейская бригада, занявшая на рассвете 2 декабря ряд хуторов южнее железной дороги на Лебедин. Полк стал в хуторе Стеблянкине. От кирасир были высланы разъезды на север на деревню Батраков, село Рябушки.

В 17 часов, в наступающей темноте, гвардейская бригада получила приказание перейти в село Радомля, к западу от железной дороги Сумы—Богодухов. Подходя к местечку Белки, когда уже почти вся бригада втянулась в местечко, она неожиданно попала под ружейный и пулеметный огонь красных, подошедших почти одновременно с бригадой к Белкам.

На рысях бригада вышла из местечка на деревню Алексеевку, где ей надлежало переправиться через реку Баромлю. Прикрывать отход бригады остался эскадрон 2-го гвардейского полка с орудием гвардейской батареи. Но переправиться у Алексеевки бригаде не удалось. Мост был разрушен, и бригада пошла южнее, на село Тростоянец, где, перейдя реку, стала на ночлег в деревне Смородино в полночь на 3 декабря.

4-го, в 5 часов утра, в предрассветной темноте зимнего, морозного утра, бригада выступила с ночлега на станцию Смородино для выполнения поставленной ей накануне задачи – занять село Радомля. Пройдя станцию, 2-й гвардейский полк спешился и начал наступление, цепями западнее Сумского шоссе. Прикрывая его правый фланг, вдоль опушки леса шла Кавалергардская лава. Левый фланг охранялся конными заставами конногвардейцев. Кирасиры прикрывали батарею и коноводов. Наступление бригады протекало успешно, и красные постепенно очищали свои позиции. Около 10 часов было получено донесение от генерала Аленича, что красные выбили его из Ахтырки и оттеснили на хутор Высокий, в 6 верстах по Грайворонскому шоссе.

Появление красных в 24 верстах в тылу и за левым флангом конницы создало серьезную угрозу захвата путей ее отступления. Генерал Барбович, вступивший после заболевшего генерала Миклашевского в командование сводной дивизией: гвардейская бригада, 1-й Алексеевский конный и 10-й гусарский Ингерманландский полки112, получил приказание выйти из боя и перейти всей дивизией в село Пожня на реке Ворсклице, в 28 верстах от Смородина.

Преследуемые беглым огнем гвардейской батареи, при своем отступлении из Радомли красные не заметили отхода бригады и дали ей возможность легко выйти из боя. Пройдя село Люжа и деревню Ницаху, дивизия переправилась у села Солдатского на восточный берег Ворсклицы и пошла, прикрываясь ею, на Пожню. Но дойти до села дивизия не смогла. Не доходя до села Крамчатка-Тарасовка, авангард дивизии – гвардейская бригада – был обстрелян ружейным и пулеметным огнем.

2-й гвардейский полк спешился и повел наступление на село. На правом фланге цепей в конном строю шел кавалергардский эскадрон, на левом – кирасиры, конногвардейцы прикрывали коноводов и батарею.

Подойдя к Крамчатке-Тарасовке, Кавалергардская лава была встречена огнем. Несмотря на наступившую ночь и густой туман, кавалергарды атаковали и ворвались в село, зарубив несколько пехотинцев, остальным удалось уйти через огороды. Туман был настолько густой, что не только преследовать, но и видеть что-нибудь далее десяти шагов было невозможно.

Не желая ввязываться в ночной бой при полной неизвестности, где и какие силы красных находятся против дивизии, генерал Барбович отменил дальнейшее движение на Пожню и решил отвести свои полки за реку Ворсклу, в район Ямное—Большая Писаревка. Прикрывать отход дивизии были оставлены: кавалергарды в Крамчатке-Тарасовке, конногвардейцы и кирасиры в селе Солдатском. После редкой перестрелки с невидимыми в тумане красными полк отошел в арьергарде дивизии на село Долбреньское, где начал переправу по льду через Ворсклу.

Вновь наступившие морозы не успели достаточно крепко сковать лед, поэтому полки переправлялись через реку в нескольких местах. Тем не менее в Дроздовской батарее, почти у выхода на восточный берег, одно из орудий провалилось и было вытащено лишь утром. То же самое произошло и при переправе Кавалергардского эскадрона: под одними пулеметными санями лед не выдержал и они вместе с лошадьми ушли под лед. Пулемет и сани удалось сразу вытащить, но одна из дышловых лошадей утонула.

В 5 часов утра 4 декабря, после 24 часов, во время которых полк прошел с боем более 40 верст, он стал в селе Ямном. Лошади еле шли, а всадники засыпали на ходу. Но воспользоваться отдыхом в Ямном кавалергардам не пришлось. Немедленно по приходе в село эскадрон был назначен в сторожевое охранение в селе Вольном и деревне Стрелецкой, на западном берегу Ворсклы.

Оба села, Ямное и Вольное, были очень большие, более 400 дворов в каждом. Множество пустырей, кривых, извилистых улиц, переулков и тупиков расползлись во все стороны. Оба села разделялись рекой Ворсклой, через которую лежал крепкий каменный мост. Сразу у моста большая Сумская дорога разветвлялась к югу – на Богодухов, к западу – на Грайворон.

Во время перехода пулеметчики могли хоть немного выспаться в санях, и они были в сравнении с эскадроном менее измотаны. Начинало светать. Местность впереди была совершенно открытая, и опасаться неожиданного и незаметного подхода красных не приходилось. Поэтому, чтобы дать эскадрону хоть немного отдохнуть, охранение было занято одними пулеметами. Один из них был оставлен у моста.

На страницу:
6 из 28