Рассвет

Она протянула мне подарок из прошлого. Я потянулся к нему. Уверен, мне еще предстоит иметь с этим дело, но лучше разобраться с этим, когда я буду один.

– Мне сказали, что тебе не нужны будут никакие вещи, там тебе все выдадут, но я все же кое-что собрала, чтобы ты периодически вспоминал о доме.

Дверь в кабинет директора открылась. Мы с мамой вздрогнули. В проеме появилась мисс Голди. Она выглядела уставшей. Кажется, на ней выпускная церемония отразилась не лучше нашей.

– Симон, – она впервые обратилась ко мне по имени, но это прозвучало так обычно, что я даже сначала не понял, – нам пора ехать.

Страх снова вернулся ко мне, и я взглянул на маму. Она улыбнулась мне, стерев остатки слез со своего бледного лица. Мне внезапно захотелось заявить, что я останусь, ни в какой Центр не поеду, но я заметил еле заметное движение головы со стороны матери: нет, не стоит. И я вынужден был с ней согласиться.

Я поднялся с дивана, все еще держа в руках коробку. Мама поднялась следом и проводила меня к двери.

– Вот и все, настало время прощаться, – произнесла она слишком спокойно. Притворяется. От этого сердце снова закололо. Слезы намеревались снова вернуться, но я сдержался.

– Да, – только и выдавил я.

Женщина, вырастившая меня почти в одиночку, теперь выглядела такой маленькой. Даже в последний миг я хотел спрятаться в ее объятиях, снова стать мальчиком, но упустил один момент: я уже не ребенок. Теперь мне необходимо стать вольной птицей, которая однажды сможет вытащить маму из жизни, которая даже отдаленно на нее не похожа.

И в этот раз я сделал первый шаг. Я обнял ее на прощание и ушел. Ушел и не обернулся.

Если я намерен что-то изменить, нужно сначала чего-то добиться.

И повзрослеть.

Глава 7

Машина бывала на окраинах только раз в год – в день взросления. И вот теперь и мне предстояло стать пассажиром этого неведомого мне существа. Будучи ребенком, я часто наведывался к школе в заветный день, чтобы посмотреть на это чудо, сотворенное человеческими руками. Мне не раз хотелось самому от и до изучить строение этого транспорта – единственного, которым еще пользовались люди. И пусть теперь я не ребенок, во мне снова зажегся этот интерес.

Машина выглядела как железная, немного вытянутая коробка с выпирающими частями спереди и сзади, по бокам расположились дверцы, на их наличие указывали блестящие ручки; по всему корпусу автомобиля имелись окна, но через них ничего нельзя было рассмотреть, это показалось мне странным; передвигался транспорт с помощью четырех колес, расположенных в передней и задней части автомобиля, поддерживая основную «коробку». Я как-то читал, что раньше машины хоть и упрощали жизнь людям, на самом деле отравляли окружающую среду выхлопными газами. А потом появились электромобили. Один из них «дожил» и до наших дней.

Когда я залез внутрь, то оказался в чистом, неожиданно просторном салоне с простыми мягкими сидениями, обтянутыми кожей, кое-где уже прилично протертой. Диванчики, если их можно так назвать, расположились друг напротив друга. Через окна, которые снаружи были просто темными, оказывается, все было прекрасно видно. Печальный и уже привычный ландшафт стал чуточку мрачнее, но это не отменяло того факта, что в отличие от наружной части, изнутри можно было рассмотреть все. Я заметил, что салон был отделен от управляющей части стенкой с маленьким отверстием. Видимо, окошечко нужно было для переговоров с водителем. Сейчас оно было закрыто.

Жаль, а ведь было бы неплохо глянуть, как этой штукой управляют.

Я, Мартен и Виана сидели на одной стороне, по направлению движения, прямо напротив расположилась мисс Голди и незнакомый нам мужчина. Выглядел он достаточно сурово: крупный – его широкой спине потребовалось аж два места, угрюмое лицо с проступавшей щетиной, стрижка под «ежик», я не видел его глаз, но у меня сложилось впечатление, что они глубокие, черные и совсем не дружелюбные. Он не выражал какой-либо враждебности, но от его присутствия было слегка не по себе.

Автомобиль тронулся. Сначала медленно, потом, набирая скорость, он становился все быстрее. Я не знал, с какой скоростью перемещался транспорт, но чувствовал себя весьма комфортно, несмотря на легкую тряску.

– Мисс Голди, – неуверенно подал голос мой друг, – сколько нам ехать до Центра?

Весь напускной образ мисс Голди давно уже рассыпался, теперь она просто походила на уставшую женщину: костюм слегка помялся, выглядел неопрятно, идеально уложенная прическа уже не выглядела такой идеальной, весь блеск и шарм куда-то пропали, оставив после себя лишь тусклое подобие.

– Во-первых, – даже голос ее изменился, стал более грубым, – перестаньте меня так называть. Меня уже тошнит от этого «мисс». Если хотите обратиться ко мне, то лучше всего по имени. И без этих ваших «вы», я не настолько старая.

Мы с Мартеном переглянулись. Я видел, что он чувствует себя не в своей тарелке с того самого момента, как залез в машину. Его можно было понять. Когда мы с ним пересеклись после прощания с родителями, его глаза еще были распухшими и красными. Для него прощание с родными далось тяжелее, чем мне, ведь ему предстояло сменить обстановку. Мой друг был крайне плох в адаптации. Я невольно вспомнил наш первый день в школе: тогда Мартен просто спрятался в угол и отказывался выходить, пока за ним не явилась миссис Аарон. Ей пришлось отпроситься с работы, чтобы успокоить своего сына. Потом он еще неделю пытался свыкнуться с новым положением. А теперь… Теперь его матери не будет рядом, некому будет прийти и забрать его. Думаю, сам он это понимал. И, как он сам признался чуть позже, его успокаивал тот факт, что мы вместе отправляемся в Центр. Для меня это тоже было облегчением. Если бы вместо Мартена был бы кто-то другой, я бы наверняка тоже нервничал. Всегда проще с теми, кого ты знаешь.

Я бросил взгляд на Виану.

Виана сидела тихо, не издавая ни звука. Она просто смотрела в окно без особого интереса. Я изредка поглядывал на нее. Когда мы с Мартеном оказались в салоне, она уже была тут и точно так же сидела возле окна, даже не обратила на нас внимания. Я все гадал, что могло произойти. Может, она отказалась встречаться с родителями, чтобы лишний раз не дать слабину? А что, это было бы очень даже на нее похоже, хотя… Стоит сказать, я о ней ничего не знал. Совсем ничего. Кроме того, что она часто играла роль заступника, влезала в неприятности, постоянно боролась за мнимую справедливость и спорила по поводу и без. Я невольно подумал: нам придется работать вместе, а это могло сильно усложнить положение дел. По крайней мере, так мне казалось. Оставалось надеяться, что наши дорожки в Центре разойдутся.

– Так сколько нам ехать, ми… Венера? – снова спросил я.

Женщина глянула на меня, выпрямилась и ответила:

– Около часа. Плюс-минус десять минут. Она еще раз посмотрела на каждого из нас. – Прежде чем приедем, мне нужно будет ввести вас в курс дела.

Я в недоумении уставился на нее. Даже Виана, не проявляющая признаки заинтересованности, как-то зашевелилась. Смутное ощущение, будто предчувствие, снова дало о себе знать, словно все мое нутро уже было осведомлено о том, что мне предстоит узнать.

– Для начала я попрошу вас сохранять спокойствие.

Когда говорят такую фразу, собираются сказать что-то такое, что могло заставить нас занервничать. Мне это не нравилось. Я видел, как напрягся Мартен, как переменился взгляд Вианы, стал жестче. Кажется, они тоже поняли, что что-то здесь нечисто.

Мужчина, сидевший рядом с Венерой, отложил в сторону книгу, которую читал до этого, и скрепил руки в замок у себя на коленях. Он выжидающе смотрел то на меня, то на Мартена, то на Виану, словно гадая, как каждый из нас отреагирует на сказанное.

Венера понизила голос и произнесла:

– Центра не существует.

Ее слова прозвучали как приговор. В голове один за другим лезли вопросы: то есть как не существует? Что это значит? Куда же нас тогда везут? Но, прежде чем я успел хоть что-нибудь спросить, женщина продолжила:

– Каждый год мы выбираем трех выпускников, которые выделяются среди остальных умственными и физическими способностями, тем, как они используют критическое мышление и встречают стрессовые ситуации, как отвечают на вопросы и чего хотят от будущего.

На последней фразе она многозначительно взглянула на меня. Я растерялся. Я мог бы быть готов к любым последствиям, к любой работе, которую мне дадут, но не к этому. Нет, к таким новостям я был совершенно не готов.

– И для чего же? – услышал я голос Вианы. Ее глаза – светло-карие – полыхали гневом. Если меня слова Венеры поставили в тупик, то ее здорово разозлили.

Венера выдержала ее взгляд.

– Для того, чтобы выявить тех, кто может отправиться на Поиск, – спокойно произнесла она, не отводя глаз от Вианы. Мужчина рядом с ней также следил за девушкой, словно она представляла какую-то опасность. Впрочем, думаю, она бы действительно могла стать угрозой.

– Для какого поиска? Какого к черту поиска?! – взорвалась Виана. Она подалась вперед, не намереваясь сделать ничего плохого, однако компаньон Венеры воспринял это совершенно иначе. Он выставил свою огромную ручищу перед женщиной и угрожающе посмотрел на мою одноклассницу. Та и бровью не повела. Если она и испытала какой-то страх, то явно этого не показала. Очень в ее духе.

– Виана, – произнесла Венера. Она вдруг стала мягче, словно пыталась успокоить, – очень попрошу тебя не выражаться. Хотя бы в моем присутствии.

Девушка все не сводила взгляда с мужчины. Она лишь фыркнула, выражая свой протест.

– Марк, ради всего святого, они же дети, хватит на них смотреть, как на врагов, – теперь в голосе женщины послышалось раздражение. Вся эта ситуация ей также не нравилась.

Но я обратил внимание на другое. Она назвала нас детьми, хотя сама несколько часов назад объявила нас взрослыми. Мне показалось это чем-то странным.

Марк, казалось, не услышал ее, но, немного погодя, все же отступил. Он вытащил книгу и сделал вид, что не читает. И все же он периодически поглядывал на бунтарку в лице Вианы.

– Но… что тогда все это значит? – спросил Мартен. Его голос дрожал, сдавая его: он был напуган, страшно напуган. Он думал, что едет в великое и светлое будущее, где его мозгам найдут достойное применение, но оказалось, что его здорово надули. Как, впрочем, и всех нас.

Виана тоже отступила. Она скрестила руки на груди, явно ожидая каких-либо объяснений. Она все еще была зла, так зла, что, будь ее воля, она бы разнесла здесь все в пух и прах. Так казалось.

– Поверьте, мне самой не в радость объяснять вам все, я бы скинула это на кого-нибудь другого, но, увы, так сделать нельзя, – Венера покосилась на Марка и вздохнула. – Я сказала, что Центра не существует, но это не совсем так. Его не существует в том смысле, в котором его знаете вы и все остальные жители нашего поселения.

Я напрягся. Больше всего на свете я не терпел ложь, а теперь выясняется, что весь наш жалкий мирок на этом и построен. Хуже не придумаешь.

– Для вас Центр – место, где все работают над тем, чтобы упростить человеческую жизнь под землей, – она снова внимательно на нас посмотрела, – а для меня – возможность поиска наилучшего исхода для нас всех.

– И что же вы ищете? – наконец спросил я.

Венера загадочно улыбнулась.

– Это вам вскоре и предстоит узнать, не спеши. – Она выдержала небольшую паузу и добавила: – Всему свое время.

Глава 8

Центр представлял из себя здание, выделяющееся на фоне других построек своим относительно свежим видом и высотой – его крыша едва ли не упиралась в потолок. Не мудрено, что все стремились сюда: высотка выглядела как залог хорошей жизни хоть где-то. Ее было хорошо видно с любого уголка нашего поселения. Днем ее окна отражали многочисленный свет от лунного камня, а ночью – тускло поблескивала и манила к себе, как маяк для заблудших.

Однако, когда карты начали потихоньку раскрываться, Центр перестал быть символом надежды. Теперь он походил лишь на красивую иллюзию, за фасадом которой не было ничего стоящего. Какое-то чувство отвращения и горького разочарования мерзким червем зашевелилось где-то внутри.

Мы вышли из машины прямо напротив этой злополучной башни. Вблизи она выглядела еще более величественно. На минуту я забыл о том, что это просто красивая картинка, за которой невесть что прячется, и позволил себе застыть в изумлении. Вид такого строения захватывал дух. Здесь было так светло, словно на каждом шагу был размещен огромных размеров лунный камень. От такого света даже глаза щипало, но к этому можно было привыкнуть.

Я оглянулся на Виану и Мартена и понял, что не один находился под впечатлением от увиденного.

– Итак, – Венера, которая вела нас прямо к Центру, остановилась перед массивными стеклянными дверями и повернулась к нам. Марк из поля зрения исчез, как только автомобиль остановился – пошел заниматься багажом, – я понимаю, у вас сейчас очень много вопросов, на которые вы бы хотели получить ответы, но, прежде чем мы зайдем внутрь и вы станете частью нашей тайны, я бы хотела сказать вот что: вы можете вернуться домой, если не готовы к такой ответственности.

Нас снова окунули с головой в реальность. Но в этот раз нам хотя бы дали возможность самим выбрать, что делать дальше. Я был в смятении. С одной стороны, вернуться домой не такая уж и плохая затея, но с другой… Я уже знал, что от нас что-то упорно скрывают, и уйти сейчас означало бы обрушить на себя годы незнания и постоянные попытки узнать хоть что-нибудь, но сталкиваться лишь со стеной, которую никогда не преодолеть. Мне это было не по нраву. Выбирать, когда неизвестно, что стоит на кону, неимоверно сложно.

– Пытаетесь сделать вид, что даете нам выбор? – Виана вышла вперед, скрестив руки на груди. Выражение ее лица было жестким, беспощадным, я бы даже сказал. – Вы ведь не для этого застали нас врасплох своим заявлением, чтобы потом вот так просто от нас избавиться. Хватит играть с нами в игры!

Венера смерила девушку взглядом, но ничего ей не ответила. Она посмотрела сначала на Мартена, а потом и на меня.

– А вы что думаете, молодые люди? – спросила она.

Я задумался. В словах Вианы был толк, как бы сильно мне не хотелось обратного. В голове возникли сумасбродные мысли: а что, если это тоже часть экзамена? Тогда сказанное нашей сопровождающей было просто проверкой, чтобы узнать, струсим мы или нет. В этом был смысл. Однако что-то мне подсказывало, что все далеко не так просто.

– Я остаюсь, – ответил я. Хоть так, хоть этак мне нужно узнать, что скрывает Центр. Неизвестность казалась невыносимой и страшной компаньонкой на оставшуюся жизнь. К тому же, если вернусь домой, то предам себя и маму, которая уверена в том, что я сейчас в лучшем месте.

Женщина кивнула и посмотрела на Мартена. Тот весь сжался. С того момента, как мы узнали тайну Центра, он больше не проронил ни слова. Просто тупо пялился в пол. Он думал, размышлял, боялся представить, что его ждет дальше. Я знал это только потому, что общался с ним последние десять лет. Мартен был напуган, он хотел домой. Теперь, когда у него появился выбор, он сможет сбежать, вернуться домой и забыть обо всем, как о страшном сне.

– Я тоже… тоже остаюсь, – тихо произнес мой друг.

Я был почти уверен: он откажется, но я упустил одну важную деталь: для Мартена это возможность узнать что-то новое. Как бы страшно ни было, он пойдет дальше, чтобы докопаться до происходящего. За это я его уважал. С виду он был пареньком ненадежным, хлипким, слегка помешанным на науках разного рода и типа, пугался любого шороха и был чрезмерно эмоциональным, однако эта его черта сильно меняла дело. Наверное, поэтому мы с ним были близки.

Венера выдохнула:

– А я уже испугалась, что вы действительно соберетесь возвращаться.

Я невольно переглянулся с Вианой – сказанное не было уловкой, чтобы проверить нашу реакцию. Все вполне правдиво.

Обстановка Центра внутри еще больше впечатлила. Нас встретил огромный холл, вычищенный до блеска и обставленный новой мебелью, которую нам раньше не приходилось видеть. У административной стойки, выполненной из неизвестного мне материала, нас встретила девушка. На вид ей было не больше двадцати. Она резко выделялась на фоне людей ее возраста, которые проживали на окраинах. Никаких синяков под глазами, ухоженные руки, хорошая одежда, темные блестящие волосы, собранные в идеальный пучок, чистое и светлое лицо, на котором отчетливо выделялись синие глаза. Ее даже можно было бы назвать красивой. И она всего лишь администратор.

– Добро пожаловать в Центр, выпускники! – У нее был тихий голос, который ей приходилось повышать, чтобы ее было хорошо слышно. – Меня зовут Полайн. Рада вас приветствовать вас здесь. Надеюсь, мы с вами сработаемся.

Администратор широко улыбнулась, приветствуя нас. Мы с Мартеном растерянно поприветствовали ее в ответ, а Виана лишь фыркнула. Какая же она все-таки вредная. Хоть раз в жизни можно быть чуточку подружелюбнее к остальным?

Венера что-то сказала девушке. Та кивнула в ответ и куда-то ушла, а женщина повела нас к лифту. Ранее я видел это приспособление в крайне простом варианте: такие использовались во время строек. Деревянные кабины без дверей поднимались за счет толстого каната и большого веса, который то опускался, чтобы поднять кабину выше, то поднимался для обратного эффекта. Теперь же мне предстояло иметь дело с тем же механизмом, улучшенным в несколько раз. В этой металлической кабине почти не чувствовалось никаких колебаний, словно все это время мы стояли на месте. О том, что мы движемся, говорила только смена давления. Я чувствовал, как что-то меняется всем телом. У Мартена даже закружилась голова, и он сообщил об этом Венере. Она сказала, что это нормально.

Когда лифт остановился, механический голос оповестил нас о том, что мы добрались до двадцать первого этажа. Интересно, сколько в этом здании всего этажей?

Венера повела нас по коридору. Мы оглядывались по сторонам. Оно и неудивительно, такие белые с голубым отливом стены, в которых можно было разглядеть свое мутное отражение, мы видели впервые в жизни. Наши шаги эхом катились по длинному коридору. Но больше всего удивляло наличие света. Его действительно было очень много. Его бы наверняка хватило на всю окраину. Все это сложно воспринималось, до конца не хотелось верить, что нечто подобное существует в одном месте с халупами, в которых мы родились и выросли.

Мы остановились перед очередной большой стеклянной дверью, которая не позволяла что-либо разглядеть из-за мутного эффекта на ней.

– Входите!

Голос из-за двери был властным, но вместе с тем в нем чувствовалась усталость.

Венера открыла дверь, впуская нас вперед. Перед нами оказалось просторное помещение. Из-за огромного панорамного окна напротив оно становилось еще больше. Вид из окна удручал: одно сплошное темное пятно, из которого виднелись убогие крыши домов. Ближайший к Центру район считался благополучным, но даже он выглядел жалко в своей попытке смотреться лучше на фоне такого здания.

Чуть ближе к нам стоял широкий стол с черной блестящей поверхностью, за которым расположился плотный мужчина небольшого роста. Он был явно старше всех тех, кого я раньше встречал. Его лысина поблескивала на свету от пота; на лбу, уголках глаз, у губ расположились морщины; темные, почти черные круги под глазами словно оттягивали потускневшие зеленые глаза вниз, делая его взгляд наполовину грустным, наполовину сердитым. Мужчина сложил руки перед собой в замок, рассматривая каждого из нас по отдельности.

– Виана, Мартен и… – Его взгляд на долю секунды задержался на мне. – …Симон.

Венера кивнула.

Мужчина поднялся со своего кресла.

– Я Грегор Хадинг, председатель общественных дел Центра. Для меня огромная честь познакомиться с вами и приветствовать вас здесь, в Центре.

Я опешил. Судя по выражениям лиц товарищей по несчастью, они тоже. Для него это честь? За кого он нас принимает? Что вообще происходит?

Заметив наше замешательство, мистер Хардинг обошел стол и подошел к нам. Он был немного ниже меня. Это даже как-то смущало. Да, я и раньше замечал, что по росту я обогнал не только своих сверстников, но и некоторых взрослых, однако сейчас эта разница меня напрягала. Я невольно сжался, словно пытался стать меньше. Не помогло.

– Сейчас вы не совсем понимаете суть происходящего, но очень скоро вы обо всем узнаете.

– Как скоро? – подала голос Виана. Кто бы сомневался, что она будет просто молча стоять. – Все только и делают, что обещают нам все в скором времени рассказать, но в итоге все только и делают, что тянут кота за причинное место.

Стыдно признать, однако ее способность вот так свободно говорить даже в такой ситуации сильно выручала. Если бы не она, то мы бы с Мартеном так и маялись то туда, то сюда.

– Юная леди, я глубоко впечатлен вашим рвением, но я вынужден вас попросить проявить еще немного терпения. – Его голос смягчился. – Вы только с дороги, поэтому предлагаю вам отдохнуть, прежде чем мы введем вас в курс дела. Присаживайтесь.

Он указал на большой черный кожаный диван. Мы послушно заняли его. Виана с недоверием поглядывала на мистера Хадинга, Мартен прижался к самому углу, а я снова оказался между ними. Перед нами стоял журнальный столик с поверхностью из стекла. Здесь очень любили стеклянные вещи.

– Венера, попросите, пожалуйста, чтобы нам принесли чаю, – произнес мужчина, усаживаясь на кресло напротив нас. Наша сопровождающая только кивнула и тут же покинула кабинет. Мы остались без нее впервые за последние пару часов.

– Мистер Хадинг, – решил вмешаться и я. Не одной же Виане отдуваться за нас троих, – честно говоря, мы пришли сюда не чаи гонять, вы сами это прекрасно понимаете. Нам бы очень хотелось знать, чем конкретно занимается Центр. Явно не тем, что нам вдалбливали в голову большую часть жизни. Думаю, и я, и ребята не так сильно устали, чтобы хоть что-нибудь узнать, кроме дурацких недосказанностей и хождений вокруг да около.

Послышалось одобрение со стороны Вианы. Я почувствовал смутную гордость за себя. В чем-то с этой девушкой мы все-таки были согласны, и это почему-то радовало.

Председатель ухмыльнулся.

– Что ж, раз вы так настаиваете, я не могу вам отказать, – произнес он, – но для начала все же дождемся чая.

Глава 9

От чая исходил неизвестный мне запах. Он был немного резковатым и отдавал зеленью или травой, но оставался на удивление приятным. Просто необычным. В наших краях чаем называлась мутно-коричневая жижа с маслянистыми разводами, которую невыносимо было пить. Что туда добавляли, я знать не знаю и знать не хочу. В каждую семью отдавался определенный набор продуктов, среди которых, помимо безвкусных блоков хлеба, вкусовых добавок и мутной воды, была странная смесь, являющаяся основой для такого чая. В нашем доме эта чайная неожиданность не пользовалась спросом и лежала без дела в самом дальнем углу шкафа. Я не мог назвать себя любителем так называемого чая, поэтому не особо обрадовался, когда мистер Хадинг заявил, что расскажет нам все после чаепития. Однако здесь чаем называли совсем не то, что я привык видеть дома. Цвет у жидкости в серой чашке был более чистый, прозрачный. Его можно было бы назвать цветным пятном в нашем сером мире, если не брать во внимание сам Центр. Чай обладал какой-то притягательной силой. А этот запах… Я все никак не мог сообразить, что туда такого могли добавить.

– Это бергамот. Раньше было такое растение. Его листочки высушивали и добавляли в чай, – очень вовремя подсказал мистер Хадинг. – Сейчас такого уже не достанешь в нашем подземелье. Впрочем, и эти запасы считаются уже испорченными, но кто ж таким будет разбрасываться, правда?

Я задумался о том, откуда же тогда взялся этот самый бергамот сейчас, на что мужчина незамедлительно ответил, будто прочитав мои мысли:

– Все из того прошлого, когда солнце еще высоко светило над поверхностью и люди жили совсем иначе.

Он грустно улыбнулся, и мне показалось, будто он погрузился в какие-то далекие воспоминания, в то время, которое мне не было известно.

– И долго вы будете еще юлить? – вмешалась Виана. Она держалась в стороне от всего неизвестного, поэтому упорно игнорировала свою чашку. Даже мне показалось это невежливым, хотя, наверное, ее можно было понять.

У мистера Хадинга были глаза бледного зеленого цвета. Они казались непроницаемыми и холодными по началу, но опущенные уголки и какая-то усталость в его лице смягчала их жесткость. Я все больше и больше задумывался, сколько же этому человеку приходится держать всего в одиночку. Наверняка для сокрытия истины у него есть причины. Правда же?

Мужчина вздохнул и начал:

– Как вы прекрасно знаете, люди раньше жили на поверхности. Причина, по которой им пришлось переместиться под землю, вам также известна.