Закон бумеранга

– Ты действительно хочешь жениться на мадмуазель Моро? – спросил Дрэго.

– Нет! – промычал Берсе.

– Почему же ты настаиваешь на свадьбе?

– Так решили наши родители.

– Но ты же хочешь от неё отказаться?

– Хочу.

– Значит, торжества не будет?

– Нет!

Не разрывая зрительного контакта, Дрэго положил на его плечо свою руку и слегка надавил.

– Сейчас ты поедешь домой и забудешь о том, что здесь был. Твоя цель – отменить свадьбу! Ты сделаешь это?

– Да!

– Тогда вперёд…

Проведя раскрытой ладонью перед глазами гостя, словно смахивая невидимую паутину, советник резко развернул его и подтолкнул к двери. Месье Берсе, как сомнамбула не оборачиваясь, отправился восвояси. Аврора была настолько поражена происходящим, что какое-то время сидела молча, откинувшись на спинку дивана.

– В твоей голове роятся вопросы, – констатировал Дрэго, – но…

Он опустил голову, однако глаза его метнулись к девушке.

– Но я не хочу на них отвечать, по крайней мере, сегодня! Ты всё поймёшь сама. И ещё – ты никому не расскажешь о нашем разговоре.

Аврора почувствовала себя кроликом перед удавом. Его ментальная мощь изумляла. Стряхнув оцепенение и поддавшись неодолимому порыву, девушка подошла и положила руки на широкие плечи такого желанного мужчины. Сейчас в его серьёзных глазах не было уже ни капли иронии.

– Спасибо! – прошептала она и, привстав на цыпочки, нежно коснулась его губ.

Желание девушки оказаться в его объятиях, едва ли можно было скрыть. Оно просто сжигало. Аврора видела его сверкающий взгляд, он тоже колоссальным усилием воли сдерживал бушевавшие в нём эмоции.

– Почему ты не хочешь жениться на мне? – спросила она. – Неужели я тебе не нравлюсь?

Дрэго склонил голову.

– Сейчас ты ищешь защиты, и чувства твои спонтанны.

Он нежно поцеловал её в макушку.

Аврора покачала головой:

– Но я хочу быть с тобой! – воскликнула она.

Глава 10

Их беседу опять прервал стук в дверь.

– Приятно быть очень нужным! – чувствуя новую волну раздражения, с горькой усмешкой воскликнул Дрэго. – Войдите, Агата.

– К вам посыльный, от месье Моро, – безэмоционально известила служанка.

– Боже! Отец? – всплеснула руками девушка.

У Авроры сжалось сердце от предчувствия новых неприятностей. Дрэго кинул ей успокаивающий взгляд и разрешил провести посланца в комнату. Дверь отворилась, пропуская крепко сложенного смуглолицего военного. Суровый вид вошедшего ещё больше обеспокоил девушку.

Он кивком головы поприветствовал хозяина и напыщенно произнёс:

– Господин Конте! Поймали мятежника, его сейчас допрашивают. Глава приказал вам немедленно явиться во Дворец Правосудия.

– Хорошо, передайте господину Моро, что скоро буду.

Дрэго сдержанно повернулся к гостье и почтительно поклонился.

– Увы, мне надо идти, – сказал он ей со вздохом.

– Но мы же увидимся вновь?

Глаза Авроры были полны надежды.

– Увидимся, я обещаю, – по-отечески ответил он и протянул ей руку.

Аврора с грустной улыбкой вложила в его ладонь свою, и он коснулся губами её пальцев.

– До свидания, – прошептала она.

Оставшись один, Дрэго усилием воли постарался привести в порядок свои мысли и чувства.

– Девушка тебе задала прямой вопрос. И чего ты юлишь? – вопрос прозвучал настолько неожиданно, что советник вздрогнул.

На спинке дивана по-хозяйски расположился косматый колобок с тоненьким крысиным носиком и огромными блестящими глазами. Домовой жил в доме господ де Конте испокон веков и его нрав с тех пор ничуть не изменился. Он по-прежнему оставался язвительным и сварливым.

– Я и забыл, что ты здесь, – покачал головой Дрэго, – ты пробрался сюда от скуки или по надобности?

Но визитёр, проигнорировав вопрос, нравоучительно произнёс:

– Хотя не обольщайся, она не твоя судьба! Ты что этого не видишь?

– Ты так и не ответил на мой вопрос.

Один глаз маленькой вредины ехидно сощурился:

– Да ну её! – бросило существо неопредёленно. – Агатка желает моей смерти!

Дрэго скрестил руки на груди и ждал пояснений. Пришелец же с пыхтением копошился на диване, занимая более удобное положение. А после, вальяжно облокотившись на диванные подушки, наконец соизволил ответить.

– Я решил приучить её к порядку и привить благочестие!

– Но судя по тому, что ты здесь, что-то пошло не так?

– Угу, – зло буркнуло существо. – Она не поддающаяся. Я разбросал мусор, она молча убрала, я опять разбросал мусор, она молча убрала…

– Так причём тут благочестие?

– А-а-а, вот если бы она помолилась, как все порядочные женщины, перед тем как убрать, я бы перестал её воспитывать! – пафосно ответил домовой.

– И чем же сердце успокоилось?

Тот нахохлился и начал возбуждённо бегать по дивану взад-вперёд, яростно жестикулируя.

– Она меня веником огрела, едва остался жив! Грымза и ведьма к тому же! Как она меня почувствовала?

При виде обиженной физиономии домового Дрэго рассмеялся. Существо же ворчливо запыхтело.

– Сочувствую, – хмыкнул советник и, вспомнив о неприятной миссии, вздохнул – пойду я, – а потом строго добавил:

– И перестань издеваться над несчастной женщиной! А то посажу на хлеб и воду!

– Как же, несчастной… – донеслось со стороны дивана.

Вся скорбь мира отразилась на обиженной мордочке домового. Он зло спрыгнул на пол и, заложив ручки за спину, как заключённый, медленно вышел из комнаты.

Пока экипаж вёз Дрэго на допрос, он опять остро ощутил уязвимость своих планомерно уничтожаемых сородичей. Хотя именно они стали причиной, отбросившей человечество на сотни лет назад. Тщеславие – одно из самых тяжело подавляемых человеческих страстей.

К чему могут привести амбиции, перемешанные с чувством собственного превосходства?

Прошло более двух сотен лет с тех пор, как общество людей и мутантов, разделившись на два лагеря, развязало гражданскую войну. Могучие Химеры – это сила, возможность и способность повелевать человечеством. А мутант, заполучивший всю полноту власти, всегда стремится к переустройству мира. Беспощадные предки Дрэго Конте, сосредоточив в своих руках неограниченную власть, без малейшего колебания объявили общество людей изгоями. Они шли к перевороту, сметая на своём пути всё. Обычные люди восстали, обратив на свою защиту весь накопленный веками военный опыт и применив разрушительные технологии, от которых Химеры не смогли защититься.

Горели поля и леса, горели деревни и селения, горели города. На дорогах лежал толстый слой пепла. Дни стали серыми от дыма и копоти. Казалось, что жизнь покинет Землю. За годы войны единственное, что люди хорошо научились делать, это убивать и воровать. Ведь нужно было как-то выживать в разрушенном мире. Со временем гражданская война затихла.

Человечество победило. Однако это была пиррова победа. Учинённые в ходе войны разрушения не просто приостановили развитие цивилизации, а отбросили её на сотни лет назад. Ужасы развязанной войны и мощь применённого оружия надолго отпечатались в памяти людей: Химеры были объявлены вне закона, а страх повторения пережитого не давал возродить промышленность и производство. Наступила новая эпоха мракобесия, когда в людях, владеющих знаниями и ратующих за прогресс, виделась угроза.

Оставшиеся в живых начали возрождать разрушенное войной сельское хозяйство, чтобы прокормиться. Правда слабым и больным не было места в этом уничтоженном мире. Новое поколение, рождённое войной, имело полный набор пороков: злость, ненависть, нетерпение к слабым и немощным. По закону природы выживал и процветал более приспособленный. Оставшиеся в живых мутанты ушли в глубокое подполье, начав партизанскую войну с властью имущих за равноправие. Однако они слабели с каждой вылазкой. Требовалась передышка.

Эти воспоминания о смерти и опустошении, о мире, кричащем от боли, мятежники передали своим потомкам. Стена плача перегородила прошлое и будущее. Пусть слёзы смоют кровь. Прошлого не осталось – летописи были переписаны, а воспоминания о пережитом передаются из уст в уста, из поколения в поколение.

После роковой войны жизнь потекла, как река, мутные потоки которой захлестнули людей с головой. Как в поговорке: «И хочется за реку, да стоишь на берегу».

Дед Дрэго, весьма преуспел в купеческом деле, а кровь Химеры и преданность Великой Юне, сыграли не последнюю роль в становлении могучей, зажиточной и довольно замкнутой семьи. Угарная вонь и болезни остались далеко позади. Вспышки мятежников Химер жестоко подавлялись, в мире людей не осталось им места. Обнаруженные мутанты уничтожались без суда и следствия, поэтому выжившие так же, как и семья де Контэ, научились подстраиваться и маскироваться. В руки властей попадались единицы, и то случайно или по глупости. Химеры чувствовали друг друга, а порой и зависели друг от друга.

Дрэго вошёл в огромный зал с галереями. За исключением арестованного, жёстко перетянутого верёвками, нескольких конвойных, секретаря суда в вышитом золотом мундире и месье Моро, восседавшего в высоком председательском кресле, никого больше не было.

«Надо же, – подумал Дрэго, – как торжественно всё обставлено, когда только успели?»

Арестованный был жестоко избит, но это было в порядке вещей. Дрэго перевёл взгляд на месье Моро, о злости и жестокости которого шла ужасная слава.

– Ты заставляешь нас ждать! – увидев фигуру вошедшего в зал подчинённого, прошипел он.

– Простите, месье, пришлось ждать, пока заложат экипаж, – ответил он.

В его голосе не было ни раболепства, ни заискивания. Возможно, именно это и выделяло советника среди других приближённых.

– Этот… – выругавшись, Глава кивнул в сторону арестованного, – утверждает, что он не принадлежит к мятежникам.

– Я не Химера, это ошибка, – произнёс задержанный израненным ртом, из которого вытекла тоненькая струйка крови.

Он пытался говорить уверенно и твёрдо, но голос начал дрожать и казалось, что он вот-вот разрыдается.

– А с чего вообще решили, что он – мятежник? – спокойно спросил Дрэго.

– Его сдала невеста накануне свадьбы! – был ответ.

– Как трогательно! – он покачал головой и, кинув гневный взгляд на арестованного, спросил у конвойных:

– Вы невесту-то допросили?

Пожав плечами, охранник выпалил:

– Конечно, месье. Накануне свадьбы этот решил признаться ей, что он не человек.

«Мир без идиотов тесен!» – мысленно прошипел Дрэго, чувствуя, что его посыл дошёл до адресата, а вслух произнёс:

– Может они поругались накануне свадьбы, и подруга решила ему отомстить?

– Да что тут разбираться, – теряя терпение, воскликнул Глава, – кончать его надо!

Неожиданно в зал вбежала девушка. Залитое слезами лицо было страдальчески искажено. Она рухнула на колени и схватила месье Моро за лодыжки так, что тот даже привстал от неожиданности.

– Пощадите, пощадите, – запричитала она, – это я виновата, наговорила, казните меня…

Дрэго сделал знак военным оттащить истерившую женщину от Главы и, сверкнув глазами в её сторону, сухо произнёс:

– А ты молодец. Жить-то теперь как собираешься? Его смерть будет камнем висеть на твоей шее. Так уж и быть, пиши…

Советник схватил её за плечо и грубо потащил к столу, за которым с гордым видом восседал секретарь. От такого стремительного приближения он крякнул, вжался в кресло и ввинтился головой в высокий воротник мундира, из которого теперь торчал лишь его хохолок.

– Чего… п-писать? – смотря на Дрэго полными слёз глазами заикаясь, спросила женщина.

– Всё! Про ложь свою, про наговор. Грамоте-то, обучена?

Она кивнула и начала излагать под диктовку советника всё, что пыталась донести присутствующим. Текст получался необыкновенно стройным и грамотным. Правда она исполняла его требование машинально, бессознательно, как заводная кукла, так как мысли путались, а слёзы застилали глаза. Когда была поставлена последняя точка, Дрэго оттолкнул девушку к конвойным. Она опять забилась в истерике. У присутствующих начало расти раздражение.

– Надоел этот вой, – скривившись от отвращения, прикрикнул Моро, – уберите её, а этого по обычной процедуре.

Дрэго подошёл к связанному юноше и, взяв за волосы, заставил посмотреть в глаза.

«Тебя кто за язык-то тянул, а?» – послал он телепатический вопрос.

«Спаси!»

Не хочу умирать! Помоги! Сколько таких мысленных молитв слышал он в этом зале? А скольким ему удалось помочь? Испуганные, загнанные, не желающие мириться с жестокой судьбой, все они стояли здесь и безмолвно вопрошали: почему я?

– Месье Моро, – обратился он к председателю, – зачем губить такого крепкого парня. Его действительно оговорили.

Моро взвился, воскликнув:

– Ты смеешь мне перечить?! Я сказал кончать, значит, кончать!

Советник спокойно развил свою мысль:

– На рудниках не хватает человеческих ресурсов, а он молодой и крепкий. Пожизненная каторга, как вы считаете?

Дрэго для наглядности схватил парня за рубашку и, подтащив поближе к креслу Главы, встряхнул его, как тряпичную куклу и толкнул на колени. Моро с каменным выражением лица взирал на заключённого. Дрэго поднял парня и начал крутить его, как раба на рынке. Сердце юноши так сильно и часто колотилось, что, казалось, вот-вот и он потеряет сознание.

– Может, ты и прав, – проворчал Глава, хотя это признание далось ему с большим трудом.

Тяжёлая работа на рудниках действительно требовала свежих сил. Люди от непосильной ноши изнашивались, быстро старели и умирали.

– А если он всё-таки Химера, обладающая магическими способностями? – с сомнением пробормотал Моро.

– Если бы он был Химерой со способностями, то не попался бы так глупо, – с сарказмом ответил Дрэго, кинув презрительный взгляд на парня.

Присутствующим показалось, что от этого взгляда израненное тело молодого человека сжалось ещё сильнее. Советник уже знал, что Моро принял решение. Двое конвойных подошли и стали по бокам от арестованного. Секретарь готов был уже царапать приговор.

Председательствующий приосанился, занимая царственное положение в кресле, мотнул головой, поправляя мешающий ему воротничок и, подняв руку, произнёс:

– Арестованный виновен в преступлении против человечества и приговаривается к пожизненной каторге на Сеарском руднике. Немедленно привести приговор в исполнение!

…………

На город опустился промозглый туман, мгновенно скрывший из виду дома и тускло светящие фонари казались всего лишь мерцающими светлячками в его молочной пелене. Между Дворцом Правосудия и домом советника Конте тянулись мрачные и извилистые улочки. Днём здесь было не прекращающееся ни на миг движение, а вечером царствовала зловещая тишина. Лишь изредка пробежит запоздалый путник и мелькнёт избегающая света серая тень. Дрэго привычно отпустил экипаж и задумчиво шёл домой. На пустынной улице он был один.

Его крепкая высокая фигура, рассекая туман, медленно плыла в сторону обособленно стоящих особняков. Путь предстоял неблизкий, но мужчина не смог отказать себе в удовольствии пройтись по спящему городу.

Вдруг он почувствовал за собой слежку и уловил мысли крадущегося за спиной парнишки.

– Это становится забавным! – себе под нос пробурчал Дрэго.

Соглядатай находился от него на небольшом расстоянии, в полной уверенности, что туман его скроет. Игра в прятки интриговала. Перед мысленным взором Дрэго предстал хиленький юноша с настороженными тёмными глазками, неотступно следующий за ним по пятам. Он был одет в простые тёмные брюки и рубашку, без грязных дырявых заплат, и в нём ещё ничего не выдавало той убогости, которой отличались мелкие оскотинившиеся разбойники.

– Микроб, н-да… погоняло то весьма подходящее. Кому я так сильно?.. А-а-а дружище Берсе, чёрт… Я и не думал, что у него ума хватит! Недооценил!

Глава 11

Вечерело. Поток посетителей иссяк и, скинув пиджак, Дрэго подошёл к окну. На улице бурлила жизнь. Прогуливающиеся горожане шли мимо роскошных особняков, укутанных тончайшей дымкой только что проклюнувшейся зелени на деревьях. Смолистый дух народившейся листвы лился в раскрытые окна.

Но эта мирная картина только на мгновение отвлекла советника от назойливых мыслей. Фраза «разрушение ТВОЕГО мира уже началось, и противостоять ему ты не сможешь», брошенная Лиссой, прочно засела в его голове, вызывая чувство некой безысходности.

– Я глупец, ещё ничего не случилось, а воображение уже разыгралось.

В дверь постучались:

– Войдите Агата, – привычно, не поворачивая головы, пригласил он.

– Советник, к вам просится монах из Ордена святого Фабьена.

– Только этого не хватало! – фыркнул Дрэго. – Чего ему нужно?

– Он не сказал, месье.

Мужчина в недоумении пожал плечами. По долгу службы он должен был выслушать визитёра, но внутри всё протестовало.

После войны на развалинах Государств, как вши на умирающем теле, расплодились разнообразные религиозные секты. Человечество, парализованное войной и лишённое всяких ориентиров, жадно глотало любые утешающие слова и охотно шло за теми, кто обещал блага, пусть даже не в этой жизни.

Со временем, когда жизнь начала возрождаться, половина новых учений канула в лету, а оставшиеся набрали мощь и, как спруты, раскинули свои щупальца, влезая во все сферы человеческой деятельности. Объединяла их главная цель: «Очистить человечество от инородцев – захватчиков и выродков Химер!» Этот призыв пролегал красной нитью через их учения и верования. И ради очищения некоторые секты были готовы совершать настоящие зверства.

– Ладно, впусти… – наконец процедил он.

Агата кивнула и, бросив на хозяина встревоженный взгляд, вышла.

Вскоре в комнату вошёл служитель. Его скромное тёмно-синее монашеское одеяние плотным мешком скрывало фигуру, а голова была закрыта капюшоном, свободно спускающимся на плечи и обегающим шею складкой. Духовные наставники различных сект в одежде придерживались и сохраняли определённые ими фасоны и цвета. Эти же цвета присутствовали в одежде и у приверженцев, и у последователей их учений. Сила, исходящая от рослой фигуры визитёра, никак не вязалась с рясой служителя культа и смиренной позой. Взгляд Дрэго, изучавший посетителя, выразил полное недоумение.

– Брат мой, храни тебя Великая Сила! – воскликнул гость. – Во имя этой Силы приказываю тебе изгнать из себя сатану!

– Садись…тесь, – предложил советник, чувствуя, что вечер удался.

У пришельца был чрезвычайно довольный вид, словно он пришёл навестить старого приятеля. Радостный и энергичный, этот монах излучал странно знакомую ауру. Дрэго, протянув ему стакан с холодным соком, рассеянно спросил:

– Скажи-ка, брат мой, какая Сила должна меня хранить по вашему учению?

Почесав затылок, тот с готовностью ответил:

– Сила, заключённая в Священном Додекаэдре[13]!

А потом, сложив руки на груди и склонив голову, пафосно добавил:

– Мы с братьями постигаем тайну мироздания, заключённого в нём. Эта дивная фигура – знак космической мощи и есть пятый элемент, помимо традиционных: огня, воздуха, воды и земли.

– Бог мой, – незаметно ущипнув себя за руку, пробормотал Дрэго, – чего только не постигают в наше смутное время.

Однако стало интересно, о чём же монах хочет ему поведать.

– Вы очевидно уже раскрыли эту тайну? – уже с большей заинтересованностью спросил он.

Тот неопредёленно махнул рукой, мол, «в процессе», а после сложил вместе кончики пальцев и смиренно на них уставился. Хотя никакого смирения в нём на самом деле не чувствовалось.

– Понятно, хм… я очень на вас рассчитываю, – включился в игру Дрэго. – О результатах проведённого расследования по делу многогранника будете докладывать мне лично!

Монах тоже состроил, пожалуй, слишком серьёзную мину и торжественно произнёс:

– Конечно, мы с братьями понимаем, насколько важно держать в курсе Советника по Безопасности и Главу Государства!

– Вот и хорошо. Я поведаю месье Моро о вашем усердии!

Дрэго приложил к сердцу раскрытую ладонь, подкрепляя клятву. Напряжение, наполнившее воздух вначале, испарилось бесследно. Они, не сговариваясь, громко рассмеялись.

– Ладно, так с чем вы пришли? – спросил советник, усаживаясь напротив гостя.

– Я просто соскучился по тебе дружище Конте.

Ни губы, ни глаза пришельца уже не смеялись, а фамильярное обращение заставило Дрэго удивлённо спросить:

– Мы с вами знакомы?

– Эхе-хе, время времечко, а с памятью у тебя – бяда-а, – скидывая капюшон и взлохматив светлые волосы, напыщенно ответил служитель.

– Арни! Ты? – бросаясь обнимать гостя, воскликнул Дрэго. Я ведь не мог даже предположить, не мог даже представить, что когда-нибудь ты явишься ко мне в таком… в таком безумном виде!

Красавец-молодец был с ним одного роста, такой же высокий, мускулистый. Его лицо было загорелым и обветренным, словно Арнольд провел долгое время под палящим солнцем. Картину дополняли светло-русые с лёгким отливом золота прямые волосы и озорные карие глаза.

– Как же тебя угораздило поклоняться фигуре? – со смехом спросил Дрэго, всё ещё не веря своим глазам.

– Богохульствуешь, брат мой! – ответил монах, слегка стукнув мужчину костяшкой пальца по лбу.

Арнольд Боте был другом его детства. Другом-соперником. Они двое ещё мальчишками подавали огромные надежды, а потом стали самыми видными молодыми людьми в столице. Учёба, спорт, девушки – во всём они стремились обойти друг друга, и получалось с попеременным успехом.

По прошествии ряда лет Арни по уши влюбился в Орнеллу – сестру Дрэго, похожую на брата тем, что она всегда носила на лице маску отчуждённого спокойствия или даже высокомерия. Однако первая любовь изменила её: угрюмость уступила место жизнерадостности и даже озорству. Родители обоих семейств лелеяли мысль о будущем браке. И он состоялся бы, если бы однажды на одном из светских раутов не появился молодой Глава соседнего Государства Сент-Юнис, месье Жорж Роше. Возникшее между ним и Орнеллой притяжение мыслей, взглядов и душ было настолько сильным и неожиданным, что вызывало у неё панику. Твёрдость характера заставляла Орнеллу поначалу сопротивляться этому чувству, подчиняясь голосу долга, но любовь оказалась сильнее. И уже не думая об осуждении окружающих, Орнелла разорвала помолвку с Арнольдом.

Гость похлопал Дрэго по плечу и, усевшись на ближайшее кресло, воскликнул:

– Ты кормить-то старого друга будешь?!

– Мне всё еще не верится, что это ты! – тихо произнёс Дрэго, а потом весело добавил: – Кормить буду, а ты мне расскажешь, где тебя носило столько лет!

Ужин им накрыли в беседке, увитой с одной стороны плющом. В прохладном воздухе витал дразнящий запах еды.

– Боже, когда я так вкусно ел в последний раз? – воскликнул Арни, хватая нож и вилку и подцепляя кусок дымящегося мяса.

– И где же ты, друг мой, пропадал всё это время? Неужели серьёзно стал сектантом? Что тебя сюда привело? – сыпал вопросами Дрэго, не оправившийся от изумления, вызванного неожиданным появлением однокашника.

– Э… нет, – с ухмылкой подмигнул тот, – сначала ты расскажи мне, как жил, что творил без меня?

Дрэго смутно ощутил, что Арни сознательно тянет время перед каким-то серьёзным разговором, и решил его не торопить. После выпитого вина и плотного ужина друзья как-то размякли, и с ленцой вспоминали о славных деньках своей юности.

– А ты, я смотрю, по-прежнему уныло проводишь время? – с улыбкой проговорил гость, окидывая взглядом парк.

– А чего тебе хотелось бы? – в тон ему спросил Дрэго.

– Хлеба поели, а зрелища где? – воскликнул он, требовательно стукнув ладонью по столу.

– Танцы тебя устроят?

Арнольд уставился на него, его челюсть медленно поползла вниз. У друга был такой ошарашенный вид, что Дрэго не выдержал и рассмеялся.

– Да, – наконец проговорил Арнольд, – я много упустил, ты и танцы? Да…

Насладившись написанным на его лице недоумением, советник ответил:

– Полгода назад в порту я спас от контрабандистов девушку. Они, похоже, собирались её продать или ещё что-то, не помню подробностей.

– Ну?

– Она оказалась танцовщицей, да ещё какой… – он сделал знак суетящемуся рядом слуге, – пригласи Армин, пусть порадует нас.

Арнольд озадаченно смотрел на друга и качал головой. Когда же подошла Армин, недоумение Арнольда достигло своего апогея. Его воображение рисовало чувственную милашку, а на площадке перед беседкой появилась невысокая, с тонкими, как змеи, чёрными косичками девушка. Её мрачные глаза под широкими бровями смотрели исподлобья. В ней чувствовалось первобытное тёмное начало: дикое, неуправляемое и опасное.

– Ты, как и прежде, не устаёшь меня поражать, – прошептал Арнольд, – она ещё к тому же почти голая…

Грудь танцовщицы прикрывала полоска ткани, а длинная ярко-красная с блёстками юбка удерживалась на бёдрах узкой золотистой завязкой. Её сильные мышцы играли под смуглой гладкой кожей. В руке она держала небольшой бубен, усеянный медными колокольчиками.