Интриган. Новый Петербург

– У меня к вам деловое предложение. Оно касается и вашего сына, и моей сестры. И, похоже, безопасности всех великих родов.

Мы не сможем найти похитителей самостоятельно, поэтому я решил выманить их из укрытия, заставить сделать первый шаг. Приманкой буду я, но мне понадобится серьезное прикрытие.

Возможно, – перевел взгляд на хмурую девушку, – с участием чародеев. Я понимаю – это непростая затея, и у вас нет никаких причин доверять мне самое ценное. Поэтому в знак доброй дружбы и благих намерений позвольте вручить вам этот подарок.

Я точно фокусник откинул крышку и обнажил нутро, напоминающее раскуроченное и сваленное как попало радио. Из груды запчастей торчала вогнутая тарелка со складной антенной, а посередине блестела широченная колба трубки Брауна – прототипа кинескопа.

В качестве органов управления служили выломанные из печатной машинки клавиши, припаянные ко всем переключателям и контактам.

– Что это такое? – адмирал с удивлением подался вперед.

– Сонар, – с восторгом произнесла Николь, которую так и подмывало прочитать лекцию часа на два.

Поэтому я перехватил инициативу и продолжил:

– С его помощью мы найдем и уничтожим вашего «Летучего янки».

Генрих хотел что-то уточнить, но тут со стороны порта завыла сирена.

– Что ж, – адмирал поднялся. – Сейчас и узнаем, на что способна эта штука.

Глава 7

Канонерка отплыла в рекордные сроки – всего за полчаса.

Пока раскочегаривали мотор, на борт поднялись две дюжины морпехов в полном вооружении. И даже адмирал успел переодеться в белоснежный китель с эполетами и аксельбантами, а через грудь перекинул темно-синюю портупею – в цвет флага – с тяжелой абордажной саблей. К ней прилагался кортик в локоть длиной, а если дело дойдет до перестрелки, на поясе висел крупнокалиберный револьвер.

Когда мы добрались до трапа, нас догнала Рита в своем обыденном мужском костюме. Однако отец заступил ей дорогу и жестом указал на особняк.

– И думать не смей. Твоя задача – охранять дом.

– Но отец! Если идешь ты – пойду и я!

– Нет! – Генрих громыхнул, точно старая мортира. – У меня с этими янки личные счеты. А ты делай, что велено.

Девушка насупилась, сжала кулаки, но спорить не стала. Я оставил с ней Марка, чтобы не скучала. Да и лучше поберечь парня – мало ли, что случится в походе. Мы тем временем разложили гидролокатор на корме – между кассетами с глубинными бомбами.

Под гул машин и плеск вспученной винтами воды Николь провела последнюю проверку и уставилась на донце кинескопа, где отразилась россыпь светящихся зеленых точек.

– Вроде работает, – ученая в нетерпении потерла озябшие ладони. – Ну-с, начнем.

Канонерка взяла курс на порт. Морпехи выстроились вдоль освещенных фонарями бортов.

Корабль шел быстро, но все равно опоздал. Где-то за километр до крайнего причала раздался столь сильный взрыв, что палубу едва не выбило из-под ног.

Над водой взмыл огненный столб, озарив качнувшиеся в разные стороны суда, и маломерный почтовый клипер раскололся надвое, точно «Титаник», и быстро погрузился на дно.

По волнам замелькали пятна фонарей, вырывая из мрака обломки и обгоревшие ящики с посылками.

Жертв, к счастью, не было – из-за проделок вражеских подводников ни один матрос не оставался на ночь на дальнем рейде.

Но все эти поиски – бесполезны. У мины или таймер, или проводной взрыватель. Лодка должна отойти на существенное расстояние – не меньше километра – чтобы ее саму не задело ударной волной. Которая, как известно, в жидких и твердых средах несоизмеримо опасней, чем в воздухе.

– Где они! – Кросс-Ландау выхватил саблю, и неподалеку выстрелила струя воды, точно на дне разверзся исполинский гейзер. – Где эти ублюдки!

Волны били отовсюду, словно нас окружила стая китов – каждый величиной с трансатлантический дирижабль.

Генрих, как глава рода, тоже владел магией, и нещадно терзал толщу океана в тщетных попытках задеть улепетывающих на всех парах врагов. Вот только колдовство здесь бессильно, и поможет только наука.

Я поднял тарелку горизонтально, оставив небольшой наклон, и принялся вращать ручку, позаимствованную от любимого граммофона Теслы.

Через передаточную шестерню сонар закрутился вокруг оси, прощупывая воду в радиусе примерно километра. Каждые полминуты я увеличивал угол, тем самым расширяя зону поиска. Однако ничего, хоть сколь-нибудь похожего на лодку, не заметил.

– Ну что там?! – адмирал перестал воевать с водой (возможно, мана кончилась) и решил повоевать с нами. – Прибор работает – или я зря не послал вас ко всем чертям?

– Работает, – отозвалась Николь, не сводя горящих глаз с россыпи зеленых точек. – Но субмарины не видно.

– И куда она делась?! Испарилась?!

– Если бомба с таймером, за час или два они могли уйти очень далеко, – я вздохнул.

– Куда?! – старик всплеснул руками. – У лодки запаса хода на полдня. А поблизости нет островов, где можно обустроить базу. А побережье мы всегда прочесываем на сотни верст к северу и югу. Смотрите!

Мимо проплыл тяжелый крейсер. А вдали раздавались гулкие взрывы, всякий раз отдаваясь дрожью в подошвы.

Поднятые по тревоге корабли двигались каботажем и бомбили наугад.

Таким чесом лодку бы уничтожили в первую же ночь, но ей каким-то чудом удавалось избегать преследователей.

Либо она уходила в открытый океан и пережидала там, либо ее искали вовсе не в том месте, где она пряталась.

Я навел антенну на то место, где плавали обломки.

Судя по столбу огня, у мины явно выраженное направленное действие.

И если залечь на дно, вполне можно перетерпеть единственный взрыв.

Это всяко лучше, чем лавировать меж десятками, а то и сотнями глубинных снарядов, против которых у ремонтной крохи не было ни шанса. А бомбить прямо в акватории порта никто не догадается. Умно. И смело.

– Что-то есть! – с азартом выкрикнула ученая, едва не ткнувшись носом в кинескоп. – Вот куски клипера – еще движутся, а чуть поодаль – неподвижная точка. Какое водоизмещение у вашей потеряшки?

– Двадцать тонн.

– Похоже, это она. Плывите точно на обломки – я скажу, когда мы окажемся над целью.

– Подонки, – Кросс-Ландау вцепился в поручни и навис над беспокойной гладью. – В этот раз я вас достану.

– Мне кажется, или вы знакомы с этими янки? – спросил, на всякий случай встав рядом.

– Именно с этими – вряд ли. Но все янки знакомы со мной. Я разгромил их жалкую флотилию втрое меньшими силами.

И навсегда лишил выхода к океану. Все, что им остается – мелко пакостить. Как бы намекая, что война не окончена, и дело не доведено до конца. Но сегодня я освобожу побережье от последних врагов Империи, или сгинуть мне на дне морском!

Прежде спокойный как слон старик разошелся не на шутку – хоть в провинциальном театре играй.

Похоже, Юстас прав – вылазки задевают его самолюбие, не дают расслабиться и почувствовать себя полноправным хозяином Атлантики.

Что ж, мне так даже лучше – после победы морской волк куда как охотнее пойдет на сделку.

– Есть контакт! – взвизгнула Николь. – Огонь, огонь, огонь!

– Сбросить бомбу! – гаркнул Генрих не хуже опытного боцмана.

Матросы одновременно потянули за рычаги, и с кормы плюхнулись два объемистых цилиндра. Не прошло и нескольких секунд, как корма вновь качнулась от близких взрывов, а позади вздулись два огромных пенных пузыря.

– Ну что? – адмирал склонился над разложенным саквояжем.

– Лодка движется! – отозвалась Тесла. – Идет на юг, скорость – около десяти узлов. Ничего себе галоп!

Канонерке же пришлось резко тормозить задним ходом и разворачиваться на относительно небольшом пятачке перед рядами стоящих на якорях кораблей. Даже с учетом размеров и юркости, маневр занял около пятнадцати минут, и за это время янки успели оторваться.

– Ничего, догоним. Оттащите ваш сонар на мостик – так будет удобнее целиться. Гектор – за мной. Надо поддать немного жара в котлы.

Мы сбежали по шаткой лесенке в машинное отделение. Вспотевшие насквозь кочегары стояли по трое и поочередно забрасывали уголь в ревущие от жара топки. Турбины ревели и свистели, все вокруг тряслось, а от грохота вмиг заложило уши.

– Я справа, ты слева, – заорал старик и направил ладони на свой котел.

Я зажмурился и представил внутри огненный шар – неимоверно горячий, но неспособный оплавить стенки. Шар постепенно расползался, занимая весь объем топки, но не смел покинуть ее пределы.

Это сработало. Жар усилился настолько, что кочегары в ужасе отскочили, а зев топок выглядел так, словно их доверху наполняло расплавленное золото.

– Хорошо идем! – крякнул адмирал. – Но у подлодки – новейшая дизель-электрическая установка. Там ни колдовать, ни размахивать лопатами не нужно. Хотя самые первые субмарины были вообще на педальной тяге, представляешь?

Старый вояка ожил, вновь оказавшись в родной стихии.

Взрывы, погони, морские сражения – вот его вотчина, а не товарно-транспортные накладные и торговые соглашения.

Неудивительно, что он без раздумий взошел на борт, несмотря на немалую опасность. Думаю, Кросс-Ландау предпочел бы умереть в абордажной схватке, плечом к плечу с верными матросами, а не в постели в окружении безутешной родни.

– Пока хватит, – Генрих смахнул пот со лба. – А то еще котлы рванут.

На мостике меж тем кипела работа.

Николь сверялась с показаниями сонара и руководила рулевым.

Вот только в морском деле вообще ничего не смыслила, и вместо привычных команд просила поворачивать влево или вправо.

И так как на кинескопе не было ни градуировки, ни разбивки на квадраты, приходилось направлять корабль практически на глазок.

Но самое главное, совместными усилиями удавалось держать нужную точку строго по центру экрана, а значит, мы шли верным курсом и стремительно нагоняли цель.

Которая об этом даже не догадывалась, потому что до изобретения шумопеленгаторных станций еще лет двадцать, да и не ставят такие устройства на ремонтные батискафы.

– Свяжитесь с «Разящим»! – приказал адмирал, имея в виду идущий впереди крейсер. – Пусть готовятся бомбить по моей команде.

Сидящий в углу радист застучал морзянку.

– С «Разящего» передают, что бомбы закончились. Крейсер возвращается на базу.

– Зараза! – Генрих в гневе ударил по приборной панели. – Сколько до цели!

– Пол-экрана, – отозвалась Тесла.

– А в милях?

– Без понятия. Мы не успели нарисовать разметку.

– Сообщите, как подойдем вплотную. Достану их магией. Гектор – на подмоге.

Мы вышли на нос. Ветер крепчал, океан проявлял характер. Пришлось взяться за фальшборт, чтобы не упасть, адмирал же стоял на качающейся палубе, как приклеенный. Прожектор рыскал лучом по волнам, на берегу редко поблескивали огоньки деревень и городов.

– Эти подлые атаки – оскорбление, – прорычал Кросс-Ландау. – Плевок в лицо мне и всему роду. Я такого не прощаю, капитан. Никому и никогда.

Это стоит учесть.

– Расстояние – три корпуса! – крикнула Николь, высунувшись из двери. – Плюс-минус. Скорее плюс, но…

Адмирал не дослушал.

Свел ладони перед собой, и прямо по курсу выстрелила целая цепочка гейзеров, словно над нами разгрузился бомбардировщик.

Затем пустил такие же дорожки слева и справа, а в конце ударил веером.

Финальный аккорд вышел поистине впечатляющим, как если бы напротив разом включили сотню мощных фонтанов.

Но магия подобного уровня отнимала немало сил, и адмирал вцепился в перила, наклонился и часто задышал.

– Генрих! – подошел и взял за плечо. – Осторожнее.

– Не учи меня, щенок! – рявкнул тот, но без особой злобы, а скорее как мудрый капитан, поучающий зарвавшегося салагу. – Я достал их или нет? Отвечай!

– Николь!

– Цель движется! Курс прежний. Расстояние – два корпуса!

– Не достаю, – прошептал адмирал. – Иначе бы начали петлять. А ну-ка…

– Генрих, хватит!

Выкрик утонул в неистовом реве и грохоте. Прямо перед нами вспух громадный мутный купол.

И если прежние гейзеры напоминали обычные бомбы, то этот – тактический ядерный заряд.

Всплеск был столь огромен, что продержался до тех пор, пока его не протаранил форштевень.

Я едва устоял на ногах от дикой качки, а когда пришел в себя, увидел Кросс-Ландау сидящим на палубе с прижатой к груди ладонью.

– Черт, Генрих! Вы себя убьете! – сел рядом и двумя пальцами коснулся сонной артерии – сердце колотилось, как у загнанной лошади.

– Если вместе с этими ублюдками – то ладно, – он морщился, кривился, но вроде как не собирался умирать здесь и сейчас. Тем более что между пальцами сверкали золотые искорки.

– Не ладно! – заорал в лицо, позабыв о статусах и субординации. – А как же Рита? Альберт? Хватит гоняться за призраками прошлого! У вас полно дел в настоящем! Как и людей, которым вы нужны.

– Ерунда, – старик покачал головой. – Я нужен только морю. На суше я… бесполезен. Из-за меня похитили сына. Я не смог его уберечь. Не сумел защитить…

– Мы вернем их, Генрих! – лучшего момента для вербовки и представить сложно. – Вместе! И накажем тех, кто все это устроил! Но если вы преставитесь здесь и сейчас, мне будет крайне тяжело что-либо исправить!

– У Альберта… был день рождения. Он хотел провести его в кругу семьи, – адмирал закашлялся. – Ведь мальчик редко покидал Академию.

Редко виделся с нами, хотя мы живем в одном городе. Но… глава рода – человек занятой. А я… тем более. Я обещал, что обязательно приду на праздник. Но в тот вечер эта проклятая подлодка снова взорвала мой корабль.

И я снова погнался за ней, забыв обо всем. А когда вернулся, слуги сказали, что Альберт взял автомобиль и куда-то уехал. И до сих пор не вернулся. Чертова субмарина… как незакрытый гештальт… Как гнойная рана. Как старый шрам…

– Вставайте, – протянул руку. – Вам надо отдохнуть.

– Пожалуй, тут ты прав…

Он поднялся и оперся на подставленное плечо.

– Я найду и уничтожу эту лодку, – процедил на ухо. – Но только с одним условием – никакого волнения и колдовства на сегодня. Договорились?

– Договорились, – мы вдвоем перешагнули порог мостика, и старик повысил голос. – Я временно назначаю господина Старцева капитаном «Атлантиды».

– И вот мой первый приказ – сопроводите господина адмирала в его каюту, налейте рома и уложите спать. Надеюсь, вы сможете заснуть под… небольшой шум.

Кросс-Ландау ухмыльнулся.

– Этот шум для меня слаще колыбельной. Так что не стесняйтесь, порадуйте старика.

– Экипаж, внимание, – я встал перед обзорными зеркалами и свел руки за спиной. – Доложите обстановку.

– Почти догнали! – крикнула Николь. – Полкорпуса – и можно бабахать!

– Какая тут глубина?

– Сто десять футов! – отозвался старпом.

– Масса бомбы?

– Девяносто килограммов!

Прикинул, сколько времени понадобится снаряду, чтобы достичь дна. Лучше взять упреждение побольше.

– Сообщите, когда обгоним цель на корпус.

– Да, капитан! – Тесла уткнулась в кинескоп. – Три… два… один… Можно!

– Сброс!

– Сброс бомб! – заорал помощник в переговорный раструб. – По пять с каждого борта!

Я не услышал взрывов – слишком уж громко было на мостике, но почувствовал под ногами мерную дрожь, похожую на биение засыпающего сердца – тук-тук, тук-тук, тук-тук.

– Лодка свернула! Уходит в открытую воду.

– За ней! – думаю, рулевой и так разберется, куда вращать штурвал. А если что, знающие люди подскажут. Я, конечно, человек разносторонних интересов, но командовать боевым кораблем еще не приходилось.

На резкую смену курса снова ушли драгоценные минуты, и субмарина опять оторвалась. Но это ничего, главное – не потерять ее с экрана радара.

– Полный вперед! Движки на полную мощность!

– Капитан! – из раструба донесся встревоженный голос. – У нас угля на три часа. Как бы не пришлось вызывать буксир.

– Маловато… – проворчал, расстегивая жилетку. – Но ничего, сейчас подсоблю.

Расстегнул рубаху на груди и спустился в машинное отделение. Встал между котлов, развел руки и зажмурился. Пусть я не так силен, но мотор молодой и сильный – продержусь часок для экономии.

Магическое пламя разыгралось такое, что из топок вырвались реактивные струи. Кочегары в ужасе разбежались, а я продолжал накачивать агрегаты неведомой энергией. Получалось неплохо – я даже почувствовал, как корабль ускорился. Вот только из-за усилившегося грохота не сразу услышал женские вопли из раструба:

– Тормози! Стоп машина! Мы идем прямо на рифы!

***

Я не успел и рук опустить, как мощный удар выбил палубу из-под ног и кубарем прокатил вдоль всего отсека.

Похоже, подлодка в силу большей маневренности обошла опасный участок, а мы напоролись брюхом на скалы.

В предрассветных сумерках их заметили только с помощью локатора, но было уже слишком поздно.

После бомбардировки вдали от порта субмарина точно знала, что ее каким-то образом засекли и преследуют, и завела нас в ловушку.

Будь на мостике Генрих – и этого, скорее всего, удалось бы избежать.

Но на посту вообще не было капитана – даже меня, а экипаж слепо исполнял приказ.

Некомпетентность, человеческий фактор и вражеское мастерство – все сложилось вместе и сыграло против нас.

По лестницам загрохотали сапоги – моряки спускались в трюм со шлангами и помпами наперевес.

Я сбежал за ними – оценить обстановку.

Канонерка слегка завалилась на правый борт и дала течь, но тонуть вроде бы не собиралась.

С одной стороны, это всяко лучше, чем тонуть на глубине. С другой, мы теперь отличная мишень – хоть стрельбы отрабатывай.

– Алло! – снова заорала Тесла. – Гектор, ты живой? Если да – тащи свой тощий зад на мостик! Лодка идет на нас! Повторяю – лодка идет на нас!

Над океаном уже забрезжил рассвет – слабый, розовый, но его вполне хватало, чтобы разглядеть вдали вздымающийся бурун.

Субмарина заходила слева – под приподнявшийся над водой и совершенно беззащитный борт.

Канонерка же в свою очередь не смогла бы полноценно ответить из пушки – из-за крена единственное орудие задрало ствол слишком высоко, чтобы бить прямой наводкой.

Оставались только морпехи с парой пулеметов и гранатами – ну и колдуны, само собой.

Правда, в магии адмирала я сомневался – старик одной рукой опирался на перила, а второй держался за сердце.

И тем не менее в сощуренных глазах не таилось ни сомнений, ни страха.

И пусть это не решающие сражение двух армад, для Генриха этот бой куда важнее любой баталии.

– Все закончится здесь и сейчас, – проворчал адмирал. – Но я верен своему слову. Если выживешь и потопишь этих янки, забери из каюты письмо и передай Рите. Там моя последняя воля. Мой дом поможет твоему всем, чем сможет.

– Мы оба выживем, – хмуро бросил в ответ. – Но что они задумали? Подложить под нас мину? Здесь же кругом рифы. На подлодке вообще есть оружие?

– Нет. Но есть немало возможностей это исправить.

Рубка субмарины вспорола водную глядь, и на поверхности показался блестящий корпус, действительно похожий на дирижабль – точно на одном заводе делали. Вытянутый как веретено, с острым носом и ребрами до самой кормы.

В передней трети корпуса поблескивал клепаной сталью лафет с крупнокалиберной гаубицей. Первое, на что обратил внимание – и ствол, и листы брони сплошь покрывали неведомые руны, впопыхах вырезанные сваркой. Я не придал этому особого значения – моряки народ суеверный, любят украшать свои корабли, однако Генрих с удивлением подался вперед.

– Не может быть… Он жив? Но как?

– Кто? – волнение и тревога передались и мне, но я быстро с ними справился. – О ком вы говорите?

– Честер Уильям Нимиц… – прошептал Кросс-Ландау со смесью страха, ненависти и благоговения. – Командующий Континентальным флотом. Но я уничтожил его флагман. Спалил дотла и пустил на дно вместе со всем экипажем… Никто не мог выжить в том пожаре. Никто… Так вот чего ты добивался, старый ублюдок. Все это время ты заманивал меня подальше от берега, чтобы сойтись лицом к лицу, один на один – и наконец отомстить. Что ж, тебе это удалось. Но так просто я не сдамся.

– Спрячьтесь. Вам нельзя колдовать. Я справлюсь сам.

Адмирал внимательно посмотрел на меня, потом запрокинул голову и рассмеялся.

– Ну-ну… Третьеклассник против величайшего рунного мага современности. Нет уж, Гектор. Если кому и прятаться – то явно не мне.

Подлодка сбавила ход, а затем и вовсе остановилась в полукилометре от нас.

Люк открылся, и на корпус взошел человек в серой униформе и фуражке. Одежда болталась на нем, как на скелете, да и сам он напоминал ожившего мертвеца.

Лицо и руки обгорели так, что больше напоминали освежеванную плоть. Страшные рубцы сплошь покрывали татуировки с теми же символами, что и на пушке.

И хоть колдовские знаки не уберегли хозяина от огня, все же сумели спасти от неминуемой смерти. Вот уж действительно – призрак прошлого.

Следом из лодки вышли четверо молодых американцев – без ожогов, но назвать их здоровыми язык бы не повернулся.

Такие же тощие, с посеревшими лицами и грязными бинтами – все несли печать нечеловеческих лишений и частых ран.

Глядя на них создавалось впечатление, что матросы заходят на свои тайные мятежные базы только для того, чтобы пополнить припасы и снова уйти в пучину.

Гребаный «Летучий голландец» с проклятым экипажем, павшим жертвой ненависти и злобы неприкаянного капитана.

– Генрих Кросс-Ландау! – Нимиц подошел к гаубице и коснулся казенника. – Я предлагаю тебе сдаться на милость Соединенных Штатов Америки. Твоим пассажирам и экипажу гарантирована полная неприкосновенность. Мне нужен только ты, Генрих. Чтобы повесть тебя, как военного преступника, коим ты и являешься.

– О чем это он?

– О незакрытых гештальтах, – проворчал старик.

– «Аризона», – «зомби» отогнул палец. – «Оклахома». И «Мериленд». Три безоружных корабля-лазарета под красными крестами. Три братские могилы для двух тысяч раненых солдат. Но для тебя любой солдат – это враг. А на войне все средства хороши – не так ли, Генрих? Не потому ли ты столь истово за мной гоняешься? Ведь я последний свидетель твоих злодеяний.

– Катись в Пекло, откуда и вылез, – рявкнул адмирал. – Я никому и никогда не сдамся! Ни при каких условиях!

– Правда? Даже при таких?

Честер подошел к одному из матросов, который все это время почему-то держал руки за спиной.

И щелчком сбросил фуражку, открыв взору темные вихры и впалые глаза с темными кругами.

Я узнал его сразу, хотя видел всего раз – и тот на фотокарточке в кулоне.

Альберт Кросс-Ландау.

Глава 8

– Трус и подонок! – рявкнул адмирал и схватился за саблю. – Прикрываешься детьми!

– С каких пор тебя стали беспокоить дети? – усмехнулся соперник. – Ты же не думал о них, когда топил отцов, как котят. Я даю тебе последний шанс, Генрих. Ты или твой сын. Род или гордость. Честь или совесть.

Стоящий за стушевавшимся пареньком матрос поднес к его затылку револьвер и взвел курок, и щелчок отчетливо резанул по ушам, несмотря на расстояние и плеск волн.

– Если же откажешься, на пощаду не надейтесь – я уничтожу ваш кораблик вместе со всем экипажем. У вас нет шансов против меня.

– Ублюдок, – старик вцепился в поручни и свесил голову. – Ты хоть представляешь, какой спектакль разыграют янки из моей казни? Уже и не знаю, стоит ли волноваться о судьбе рода после такого позора. Альберт не справится сам. Он не боец, не лидер, не политик.

– Не забывайте про Риту. Вдвоем они горы свернут, – улыбнулся. – И все же вы отчаялись раньше времени. Рано сдаваться. Я что-нибудь придумаю.

– Мистер Нимиц! – крикнул, сложив ладони рупором. – Есть минутка?

– Кто говорит? – нервно отозвался подводник.

– Гектор Старцев. Наследник. Судя по вашему говору, вы из Техаса, верно? Ковбой, джентльмен и боевой офицер. Почему бы вам не вспомнить славные традиции вашей родины? Решите вопрос так, как решали их ваши предки – один на один, пуля против пули.

– Что ты делаешь? – прошипел старик.

– Тяну время. Если что – подыграйте.

– Вы не в том положении, чтобы выдвигать мне требования, – отозвался Нимиц. – И уж тем более не вам говорить о традициях. Я даю вам на размышления десять минут.

Вражеский адмирал достал кисет и закурил, не отходя от рунической пушки.

Мне же предстояло решить проблему в духе Шерлока Холмса – не покидая комнаты (в моем случае, канонерки) и за одну трубку. И от этого решения зависело очень многое.

Если оба Кросс-Ландау погибнут, это нанесет семье такой урон, что ее мигом разрушат и растащат по кускам конкуренты. Вдобавок, за столь жирный кусок может начаться война, что еще сильнее спутает карты.

Если погибнет Альберт, Генрих мне этого никогда не простит и в лучшем случае пошлет куда подальше, а в худшем – станет заклятым врагом всего рода.