Спаситель

Константин Хорс

Спаситель

Глава 1

Ранним осенним утром солнце, едва показавшись на склонах альпийских гор, озарило жизнеутверждающим умиротворением красочный лес. Все вокруг источало оптимизм; природа, словно пытаясь насладиться последними неделями жизни перед неминуемой зимой, располагала к романтике.

По горному серпантину неспешно ехал дорогой автомобиль с респектабельным владельцем за рулем. Аристократический вид и монументальное выражение лица внушали уважение. Лишь нервный взгляд выдавал волнение и неуверенность, порожденную тяжелыми размышлениями.

Уже неделю он не находил себе места, сомнения поработили его разум. Всему виной предложение, сделанное ему странным господином в подчеркнуто скромном костюме. Только знаток по крою и дорогому материалу мог распознать истинную стоимость «аскетичного» наряда. Эта встреча запомнилась в подробностях, и даже мелкие детали врезались в память. Теперь эти воспоминания превратились в навязчивую идею, заполнившую собой все, словно черная дыра в космосе, пожирающая пространство и время. Чем больше он думал об этом, тем больше отдалялся от принятия решения.

«Безусловно, это событие исторического масштаба, – думал он. – Но имеем ли мы право вмешиваться в подобные вещи? Может ли современный человек взять на себя такую ответственность? По сути, мы пытаемся решить таким образом проблемы, источником которых сами же и являемся».

«Но если все получится! Может, именно в этом наше предназначение, и фантастическое развитие прогресса неизбежно подталкивает нас к этому шагу!»

«Однако это все больше и больше напоминает договор с совестью. Быть может, это всего лишь гордыня, стремление прославиться, оставить след в истории».

Погрузившись в себя, он не замечал ни красоты природы, ни чарующего пения птиц, наполнивших пестрый лес. Приехав сюда в надежде уединиться, он погружался в болото неразрешимых противоречий и осознавал, что рациональный выбор невозможен, в любом случае нужно решиться.

И вдруг его автомобиль сошел с ума! Словно раненый конь, свалившись на бок, машина вылетела с дороги и кубарем полетела в зияющую пропасть обрыва. Все происходило как в плохом кино, где эпический момент аварии сняли в замедленном темпе. Его будто окутало ватой. Не чувствуя ударов машины о камни и страха, он лишь возмущенно наблюдал, чем это безобразие закончится.

А закончилось так же внезапно, как и началось – оглушающая тишина накрыла окрестности. Сидя в машине, профессор в полной мере осознал, как неудобно находиться под гнетом подушек безопасности.

«Черт подери, почему эти подушки не сдуваются обратно! Все закончилось, и это наши хваленые технологии», – раздраженно размышлял мужчина, выбираясь из искореженного автомобиля.

Присев на траву, он неожиданно для себя заметил, что утренние лучи солнца, проникая сквозь лохматые ели, необыкновенно красиво отражаются от свежей росы. Где-то совсем рядом запела лесная птичка, и лишь груда искореженного металла, которая еще мгновение назад была дорогим авто, напоминала о произошедшей аварии. Как нелепо теперь выглядело достижение современного автопрома среди естественного великолепия окружающей природы!

Телефонный звонок ворвался в застывшую безмятежность, сколь омерзительным казался этот звук сейчас.

– Алло, здравствуйте! Ваша машина только что попала в аварию, с Вами все в порядке? – спросил приятный женский голос.

– Да, все хорошо! – раздраженно ответил мужчина, но вдруг резкая боль в левой руке пронзила его. – Хм! – невольно вырвалось в трубку.

– Что с Вами? Все хорошо, Вы уверены?! – не унималась мадам.

– Я, кажется, сломал левую руку, – сквозь зубы проговорил он, сдерживая себя.

– Оставайтесь на месте, помощь уже в пути, спасатели будут через пару минут, – доверительным тоном заверяла его неизвестная дама.

Женский голос в трубке сотового телефона не обманул, и буквально через пару минут появился вертолет со спасателями. Он был похож на уродливое яйцо с гигантским отростком в виде хвоста.

Небольшая винтокрылая машина привезла с собой четверых человек, не считая пилота, в характерных куртках красного цвета со светоотражающими вставками. Они любезно поинтересовались, что его беспокоит, кроме сломанной руки.

– Ничего, только рука, – хмуро ответил тот. – Прошу вас, сделайте все необходимое и доставьте меня в отель.

Профессор протянул визитку фешенебельного альпийского курорта, знаменитого своей звездностью и баснословными ценами.

– Но Вам необходимо проехать с нами в больницу для более полного обследования, – уговаривал его молодой спасатель, ставя укол обезболивающего.

– Нет, я не вижу в этом необходимости, – категорично отверг пострадавший. – Доставьте меня в отель, а дальнейшим лечением займется мой врач.

– Хорошо, в таком случае заполните бумагу о том, что Вы получили помощь и претензий к нам не имеете, – спокойным голосом сказал молодой человек, накладывая шину на сломанную руку.

– К счастью, у меня сломана левая рука, а не шея, иначе ваши бюрократы меня бы не простили, – еще больше негодовал пострадавший.

Уладив формальности росписью в нужном месте, он сел в вертолет и уже через десять минут стоял в уютном холле отеля. У стойки ресепшена растянулся в искусственной улыбке метрдотель. Заискивающим взглядом оценивая нового посетителя, он изобразил максимально возможную радость.

– Леон Росси. На меня забронирован номер, – небрежно сказал гость.

– Да, конечно, – растаял в наигранном приветствии метрдотель, протянув ключи. – Вам что-нибудь нужно?

– Да, конечно, – язвительно отозвался Росси. – Мне нужно, чтобы меня оставили в покое!

– Желание гостя – для нас закон, но, если вдруг что-то понадобится, я к Вашим услугам, в любое время, – с фальшивым участием подытожил лукавый лакей.

В номере Росси обнаружил весьма недурной интерьер и великолепный вид из окна. Рухнув на роскошную постель, он понял, что совершенно измотан, хотя день еще только начался. Все мысли растаяли где-то вдали, и сон неумолимо завладевал им. Не заметив, как закрылись глаза, Леон погрузился в царство грез…

Бесцеремонный стук в дверь, разрывая сознание, ворвался в сладостное сновидение; на секунду показалось, что это иллюзия, но в дверь постучали снова и с большей настойчивостью. Росси с усилием поднялся с кровати и направился к двери, готовый обрушиться на непрошеного гостя. По пути он гадал, что это за нахал, и негодование его возрастало: как посмели они врываться к нему! И это после того, как в категоричной и, что немаловажно, доступной для любого идиота форме он потребовал оставить его в покое!

Рывком распахнув дверь, Росси увидел миловидное личико молоденькой девушки лет двадцати. Красивые глаза, синие, словно небо, были спрятаны за элегантными очками в роговой оправе. Серый костюм подчеркивал все достоинства хорошенькой фигуры, и при этом никакого намека на пошлость, все скромно, но с достоинством. Она широко и как-то по-детски наивно улыбалась, и от этой улыбки ее и без того милое личико словно сияло.

Росси оглушило, на мгновение он замер, и ему показалось, будто это мгновение длится вечность.

– Здравствуйте, это номер Леона Росси? – пропел ангельский голосок. – Я Анна Штайн, корреспондент «Альпийского вестника», Вы не могли бы ответить на пару вопросов?

Росси рухнул с небес на землю и вдруг вспомнил, что он крайне раздражен и вообще не собирался ни с кем разговаривать.

– Нет, я не располагаю временем, а главное желанием давать интервью! – выпалил он, почти крича, и резко захлопнул дверь, чем всерьез озадачил прекрасную девушку, явно не привыкшую к такому обращению.

После несостоявшегося интервью Росси решил выйти на балкон освежиться, подышать горным воздухом и успокоиться, однако настроение портилось все больше.

«Чертовы журналисты, бесцеремонные негодяи, – размышлял Росси на балконе, с которого открывался великолепный вид на величественные Альпы. – Но, в конце концов, она просто выполняет задание редактора».

Ему вдруг захотелось догнать журналиста Анну и извиниться перед ней за беспардонную грубость с его стороны.

«Но не могу же я бегать по улице за двадцатилетней девчонкой, я слишком стар для этого, да и положение в обществе не позволяет. Обязательно кто-нибудь увидит, и начнут сплетничать, развивая теории, не имеющие ничего общего с действительностью».

Росси решил забыть об этом и немного выпить, он прошел обратно в номер и обнаружил, что так кстати в баре есть виски. Налив янтарного напитка в стакан, Леон присел на кресло, что располагалось у бара.

Рука потянулась к пульту от телевизора, но в туже секунду он понял, что не желает знать ничего, что происходит в мире. Растянувшись в удобном кресле, словно домашний кот, Леон наконец-то смог расслабиться. И снова его сладостное наслаждение уединенным покоем бесцеремонно прервали. Нахальный звонок телефона ворвался в номер, разрушив идиллию одиночества. В течение последующего часа еще пятеро коллег Анны Штайн пытались общаться с Росси – результат бы одинаков во всех случаях.

Наконец осознав, что эти писаки не оставят его в покое, Леон принял, как ему казалось, единственно верное решение и позвонил своему давнему другу Фабио Скорцени. Последний был известным журналистом и работал в крупном немецком издании.

– Алло, Леон, здравствуй, наконец-то ты позвонил! Как тебе не стыдно забывать старого друга! – раздался в трубке телефона как всегда веселый голос Фабио. – Или может наш профессор изобрел эликсир бессмертия, и теперь ему нет нужды обращать внимание на нас, простых смертных?

– Подожди, несчастный болтун, послушай хоть минуту, я звоню тебе по делу, – с мнимым упреком ответил Росси.

Голос Скорцени снова вернул профессора в бодрое расположение духа.

– Ах, вот как! Значит позвонить поинтересоваться здоровьем друга, спросить, не появилась ли у него новая девушка неземной красоты, – это нет, а по делу пожалуйста! – не унимался Скорцени.

– А что, у тебя новая девушка? – с интересом спросил Росси.

– Пока нет, но спросить-то ты мог!?

– Фабио, перестань паясничать, – подчеркнуто сердитым голосом сказал Росси, – я действительно звоню тебе по делу.

Зная Скорцени, он понимал, что если сразу не начать говорить о главном, то беседа может затянуться навечно.

– У тебя что-то случилось? – уже серьезно спросил Скорцени.

– Нет, то есть да, – Росси не знал, с чего начать и стоит ли говорить про аварию. Пожалуй, нет, иначе он сделает из этого глобальную проблему.

– Дело в том, что я решил побыть в одиночестве и приехал в Альпы, но твои надоедливые коллеги буквально осаждают мой номер! Я хочу, чтоб ты узнал, что им от меня нужно, и взял у меня интервью по этому вопросу.

– Странно, я нечего не слышал об этом, – пробормотал Скорцени. – Ну хорошо, я все выясню и приеду к тебе, я же все-таки акула пера!

– Когда мне ждать новостей от тебя, «акула пера»?! Я хочу отключить телефон, чтобы меня не донимали твои назойливые коллеги.

– Ну, думаю, что часа четыре мне вполне хватит, – сказал Скорцени.

– Хорошо, через четыре часа я жду твоего звонка, но не раньше, мне нужно отдохнуть, – с нескрываемым удовлетворением в голосе подытожил Росси, намекая, что пора заканчивать разговор.

– До встречи, – утвердительно сказал Скорцени.

После разговора профессор Леон Росси наконец расслабился и с чувством выполненного долга, растянувшись на кресле, налил себе еще немного виски. Сломанная рука его уже совсем перестала занимать, а для распития виски вполне хватало и одной правой.

Мысли таяли в сладостной нирване, медленно окутавшей его. Уже почти засыпая, Росси вспомнил, что не отключил телефон, и с неохотой отставил в сторону стакан, на дне которого, отблескивая золотистыми лучами, покоился благородный напиток. Он нашел глазами телефон, дотянулся до него и вальяжно нажал кнопку отключения питания. Вот теперь его точно никто не побеспокоит, и можно всецело насладиться уединением в компании лишь собственных размышлений и виски.

Росси огляделся по сторонам: все пространство вокруг него было заполнено странным туманом. Этот необычный туман источал яркое свечение, но оно не слепило, а буквально обнимало, словно руки матери. Удивительное место, ни на что не похожее, ни с чем не сравнимое!

Профессор изумленно шел вперед, пытаясь понять, что происходит и где он. Восхищение и необъяснимое умиротворение переполняли его душу. И вдруг – ответы сами собой стали возникать в его голове, будто кто-то говорил с ним.

Он в том месте, которое люди привыкли понимать как облако, но это не облако, а нечто большее, нечто великое. Но это и не важно, а важно лишь то, что ему нужно здесь найти. Найти во что бы то не стало, найти срочно! Однако найти что? Кроме самого облака, ничего нет.

Но все же профессор чувствовал, что он здесь не один. Все пространство вокруг представляло некую личность, а точнее разум, непостижимый и удивительный. И вдруг вдали мелькнул силуэт, словно мимолетная тень скользнула по облаку. Леон кинулся туда, где, как ему показалось, он видел этот силуэт.

Профессор бежал и не мог поверить в то, что он может двигаться с такой скоростью, будто он не бежит, а парит в пространстве. И вот, наконец, Росси приблизился к заветному силуэту. Опасаясь спугнуть невесомый образ, остановился, затаив дыхание, чтобы разглядеть – кто же это?

Девушка дивной красоты стояла к нему спиной. Белоснежные волосы, сотканные из облака, в котором они находились. Фигура – воплощение любви и добродетели. Росси показалось, он знал этот образ, знал всю свою жизнь, но никак не мог понять, кто перед ним.

«Нужно подойти ближе, она ждет, ждет именно меня», – крутилась назойливая мысль в голове профессора.

Росси шагнул, и грохот от этого шага раскатным эхом прокатился вокруг. Он шагнул снова – и оглушающий гром потряс облако. Но Леон не мог остановиться – она ждет! Его следующий шаг утонул в бездне облака. Росси провалился по щиколотку, и снова раскатистое эхо прокатилось по облаку, будто пронизывая его. Профессор начал буквально тонуть в облаке, и необъяснимое чувство страха накатывало, словно волна.

Он погрузился уже по пояс, как вдруг осознание неотвратимого поглотило его, словно пламя, ворвавшееся в открытую дверь. Будто молния среди ясного неба, в его голове сверкнула мысль: еще мгновение – и он рухнет в бездну ужаса, что таится под облаком.

И вот свершилось – гулкий и в этот раз еле слышный стук колокольным набатом прозвенел, как приговор. Леон сорвался вниз, но в последний момент она обернулась. Время пощадило его – и замерло на мгновенье.

Она была прекрасна, ни с чем не сравнима: огромные голубые глаза, словно чарующие звезды, сияли на лике неописуемой красоты.

Росси с чувством выполненного долга рухнул в зияющую пропасть, улыбаясь, словно младенец перед ликом матери. Он уже не боялся бесконечной жути и был готов к любому исходу – ему было все равно.

Казалось, у бездны нет предела, как вдруг Росси снова услышал тот самый стук, троекратный глухой стук!

«Что это? Может, сейчас снова все изменится, – мелькнула надежда в голове профессора, – может, я снова вернусь на облако и смогу обнять ее?»

– Леон, с тобой все в порядке? – послышался голос Скорцени. – Если ты не отзовешься, мы сами откроем дверь и войдем!

Росси открыл глаза – перед ним возникла странная и, как ему показалось, нереальная картина: комната с недурно подобранной мебелью, в центре которой стояла кровать, где он, собственно, и лежал. Профессор в изумлении огляделся, и наконец осознание происходящего вернулось. Росси вспомнил, что находится в гостинице, и тут же расстроился: то облако было столь реальным, и столь прекрасна была его обитательница!

– Леон, мы заходим! – нервно крикнул Скорцени.

– Я уже иду, не смейте врываться ко мне! – резко ответил Леон.

Профессор хотел было соскочить с постели, но тело будто окаменело. Словно вся энергия, все жизненные силы остались в том невероятном облаке. Вместо залихватского подъема Леон с трудом поплелся открыть дверь. Каким же долгим казался этот путь, и вот он у цели. Леон рухнул на дверь, схватившись за ручку как за спасательный круг.

– О боже! – воскликнул Скорцени. – И это знаменитый на весь мир профессор! Что с тобой произошло?! Мне сказали, ты попал в аварию, но ничего серьезного, если не считать твою руку. Но теперь я вижу: все ужасно! – Скорцени вошел во вкус. – Леон, тебя пытали, да?! Скажи, признайся другу!

– Ты войдешь или так и будешь нести чушь в холле?! – раздраженно выпалил Росси.

Скорцени решил не накалять обстановку и решительно вторгся в номер.

– Не плохо ты здесь расположился, – заметил журналист.

– Да, люблю отдыхать с комфортом, и если ты не заметил, то тут имеется мебель, в том числе и кресла, на которые можно присесть, – парировал профессор.

– Действительно, и кресла имеются, – улыбнулся Скорцени.

С неотвратимой уверенностью хозяина Фабио Скорцени стремительно приблизился к одному из кресел. Закинув ногу на ногу, он вальяжно расположился в номере Росси.

И в этом был весь Скорцени: уже не молодой, он всячески старался подчеркнуть, что полон сил. Ростом выше среднего, Скорцени предпочитал смотреть на мир свысока, прямым и острым взглядом зеленых глаз. И даже седина смотрелась элегантно, подчеркивая зрелость и состоятельность ее обладателя. Правильные черты лица – высокий лоб, средних размеров скулы, и только не в меру длинный нос, напоминавший сосиску, портил картину. Но в остальном все было безупречно, и любой мог заподозрить в Фабио Скорцени аристократа.

– Вот скажи мне, Леон, какого черта ты выключил телефон? – снисходительно, словно заботливый родитель, спросил Скорцени. – Мы же договорились о встрече, причем, прошу заметить, это именно ты просил меня приехать.

– Прости, я уснул, – устало ответил профессор.

– Это неслыханно! – всколыхнулся Скорцени. – Я объехал пол-Европы только ради того, чтобы угодить ему, а он уснул!

– Фабио, хватит скулить, – с наигранным раздражением отмахнулся Росси, – лучше расскажи, что тебе удалось узнать?

– Ну кое-что удалось, и клянусь тебе, на этот раз ты не отвертишься, мерзкий старикашка, и тебе придется дать интервью!

– С какой стати? – с нескрываемым раздражением, надменно выпалил Леон. При этом он раздул ноздри и демонстративно отвернулся от собеседника.

– А с такой, что вся журналистская братия Европы гоняется за тобой в тщетной попытке разузнать, что это там случилось с великим профессором, который занимается исследованием чего-то там трудно произносимого, – резолютивным тоном высказал Скорцени. – И ты будешь делать так, как я скажу, иначе разбирайся сам! И, если я правильно помню, а это именно так, ты вытащил меня именно для этого!

Оба почувствовали напряжение, и дискуссия плавно перешла в дружескую беседу о погоде. Обсудив все бесполезное из того, что представляло интерес, Скорцени тонко уловил момент, осознав, что надоедает. Он посмотрел на часы, которые не стеснялся обнажать в любом обществе, и воскликнул:

– Да ты совсем меня заболтал, уже давно пора идти!

Фабио подчеркнуто уверенным движением сорвался с кресла и направился к двери, избавляя их обоих от соблюдения дружеского этикета, выраженного в фальшивых уговорах посидеть еще немного.

Уже у двери он резко развернулся лицом к Росси и ткнул указательным пальцем в профессора. Уверенным и спокойным тоном командира, раздающего приказы, объявил:

– Завтра вечером я жду тебя в Берлине не позднее двадцати ноль-ноль! У тебя интервью на центральном канале, а потому потрудись выглядеть прилично!

Следующим вечером с обреченным видом Росси ехал в такси по центру Берлина, улицы которого заполняли протестующие, что превратило поездку в мучение. Он критически опаздывал и решительно ничего не мог с этим поделать. И вот, после казалось бесконечного скитания по закоулкам, они подъехали к зданию телеканала. У центрального входа, нервно прогуливаясь, курил Скорцени. Увидев едва показавшегося из машины Леона, он, словно коршун, накинулся на него и потащил внутрь.

Как только они зашли в лифт, профессор не выдержал и припер Скорцени вопросом, полным укора и разочарования:

– Скажи мне, Фабио, дорогой друг, какого черта я притащился в этот балаган?

– Не беспокойся, Леон, тебе не придется глотать шпаги и прыгать сквозь горящий обруч! – отрезал Скорцени. – Нужно всего лишь ответить на пару вопросов и при этом быть джентльменом!

Профессор попал в закулисье телевидения – гримерную, где его усердно и без особенного энтузиазма с его стороны готовили к эфиру. Леону казалось, эта экзекуция длится неприлично долго. Наконец, звездный час Росси настал – эфир начался!

В свете софитов рассерженный длительной прелюдией в гримерной профессор смотрелся несколько неуклюже. Эффектная дама в роли ведущей, одетая в темно-синий бархатный костюм с вызывающим декольте, лишь усугубляла положение.

– Добрый вечер! С вами я, Тина Сафар! В моей студии – Зорро научного мира, – озарив студию искрометной улыбкой, заявила ведущая телешоу, – герой от науки, лица которого прежде никто не видел! И сегодня мы сбросим маски! Наконец, мир узнает этого невероятного человека! – завила ведущая с выражением, будто сейчас она раскроет тайны вселенной. – Итак, встречайте: профессор Леон Росси!

Камера уставилась на Росси и явила миру крайне сконфуженного мужчину преклонного возраста. В студии он почувствовал себя белой вороной. И уж тем более не ожидал, что его объявят героем от науки!

Понимая, что предприятие терпит крах и профессор вот-вот завалит все дело, Тина Сафар решительно взялась спасать эфир.

– Здравствуйте, Леон! – прощебетала она, впившись выразительным взглядом карих глаз в Росси. – Я могу вас так называть? – заискивающе спросила ведущая.

– Да-да, конечно… – промямлил Росси.

– Леон, мы много слышали о вас в последнее время, но практически ничего о вашей работе. Чем же занимается Зорро науки? – деловито завязала дискуссию Тина Сафар.

– Ну, прежде всего, я хотел бы сказать, что не считаю себя гением или, как Вы сказали, героем, – оправдывался профессор, стараясь не смотреть ведущей в глаза. – Однако полагаю, мои исследования крайне важны для будущего человечества, – совсем уж не убедительно пролепетал Леон.

Казалось, грандиозный профессор таял на глазах. Он все больше и больше стеснялся и буквально скомкал весь праздник под названием «вечернее ток-шоу».

– Ну все же, Леон, в чем суть ваших исследований? – впивалась в несчастного профессора ведущая шоу.

Осознав безвыходность положения и тот неоспоримый факт, что Тина Сафар безжалостна и не выпустит его из своих цепких когтей, профессор решил дать бой и все-таки побыть хоть немного героем науки! Напрягая остатки мужества и присущего ему до сего момента пафоса, Росси начал рассказ:

– Я занимаюсь исследованием человеческого мозга, а именно того, как возникают и передаются мысли, и все, что с этим связанно, – уже уверенно и гораздо более убедительно сказал светило науки.

– Но что конкретно вы изучаете, и какие цели преследуют ваши научные изыскания? – с легким оттенком надежды на лучшее спросила ведущая.

Росси уже набрал воздуха в легкие, намереваясь посвятить аудиторию в тайны мозга, как вдруг лицо Тины поменялось. Ужас и удивление на мгновенье исказили ее залакированный профиль.

– Прошу прощения, мы вынуждены прерваться, у нас срочное сообщение! Только что на Европу совершено нападение!

Глава 2

На аккуратных, вымытых улицах французской столицы царил ажиотаж. Сегодня долгожданная премьера нового фильма! Кинотеатры, словно разворошенные муравейники, наполнились разноцветной толпой посетителей. Все стремились попасть на первый показ. Впервые анонсированный три месяца назад остросюжетный фильм, снятый по мотивам компьютерной игры, был долгожданным событием.

Еще до выхода в свет фильм приобрел массу фанатов, благодаря грамотной рекламе и социальным сетям. Вооружившись футболками, кепками, попкорном и газированной водой они с нетерпением ждали начала сеанса. Казалось, в воздухе вот-вот появятся искры от напряжения людских страстей.

В одном из таких кинотеатров, неотличимые от общей массы, ожидали четверо молодых парней. Они не общались между собой и находились в разных концах очереди, готовой ворваться в кинозал и насладиться каскадом событий и спецэффектов. Объединяло их лишь то, что все четверо были арабы. Даже опытный глаз не смог бы распознать в них компанию. Каждый из них выглядел абсолютно нормально, модная одежда и прическа, блеск предвкушения в глазах. Пожалуй, единственное сходство было в однообразии стиля одежды – на манер 80-х годов XX века: цветные кроссовки, узкие джинсы и мешковатые белые кофты; впрочем, большинство в очереди выглядели так же.

И вот началось! Двери распахнулись – и людская масса, будто морская волна, устремилась занимать места. Все расселись, надели 3D-очки и, с нетерпением просмотрев рекламу будущих премьер, замерли в едином порыве. Как только на экране зазвучала знакомая музыка, и появился всем известный логотип кинокомпании, зал затих, и только редкий нахал позволял себе хрустеть попкорном, вызывая молчаливое негодование соседей. Молодой француз со своей подругой увидел, как сидящий рядом араб надел наушники.