Вилея

– Насколько это срочно?

– «Время на исходе, – сказала бабушка перед тем, как закрыть глаза. – Пламя есть Вилея».

Я замерла с широко раскрытыми глазами. Неотвратимость судьбы в мгновение стала не чем-то неосязаемым, а вполне реальной угрозой моей спокойной жизни. Все, что случилось со мной за последние два дня, сошлось в одной точке. И мне совершенно не хотелось подливать масло (в лице Пшеи) в разгорающийся вокруг меня костер. Вот только Пламя вряд ли искало других «воинов». А это значило, что пора отвечать на зов.

– Мне нужно уехать, – я подскочила так резво, что сама себе удивилась.

– Подожди! Может, расскажешь, о чем говорила бабушка Мервена? Мы никак не возьмем в толк смысл ее последней фразы. Но ты, похоже, что-то поняла.

– Какое-то время на исходе, мама. И хотелось бы мне разобраться в этом до того, как наступит его конец.

– Ты куда?

– В Тхосе. Исполнять волю бабушки.

– Одна не поедешь.

– А я разве спрашивала разрешения?

– Что за тон?! Ты же ардесса!!!

– Нет, мама. Я – Вилея. А ардессой хотите меня видеть только вы. Извини, но мне пора. Спасибо за завтрак.

– Ты даже не поела, – в ее голосе проскользнули нотки накатывающей истерики.

Я схватила с подноса самую большую булку с фруктовой начинкой, чмокнула маму в щеку и, задержавшись на мгновение в дверях, демонстративно откусила кусок своего «завтрака».

Как мать закатила глаза, я уже не видела, но точно знала, что она это сделала. Пробегавшей мимо ари было дано задание присмотреть за ардерой, а еще лучше – пригласить к ней арда или Димиру, чтобы они вместе могли обсудить мою несносность и упущенное воспитание. Знакомыми до мелочей залами, арками и переходами я быстро добралась до помещения, где на мягкой подушке вальяжно разлегся мой долар, лениво подергивая самым кончиком хвоста.

– Храп, нам пора, – строго скомандовала я, снимая седло с подставки. – До Тхосе дней пять пути, если поторопимся. А нам еще надо заехать в Ромор, за эликсирами. Вставай давай! Эй, ты, – я окликнула щупленького паренька, вошедшего с улицы. – Как твое имя?

– Яр, ардесса.

– Вот что, Яр, беги на кухню, собери в дорогу что-нибудь съестного. Только запомни: сытно и мало. И еще… – я поколебалась. – Яблок не надо. В них сытости ни на грамм.

– Понял! – кивнул мальчишка и вихрем умчался выполнять поручение.

– Очередной побег?

Мягкий, вкрадчивый голос заставил мою кожу покрыться мурашками. Я закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и медленно повернулась к его обладателю.

– Эсагор.

– Вилея, – до одурения обаятельный сын начальника стражи подпер плечом столб и скрестил руки на широкой, нарочно оголенной груди.

– Опять проблемы с пуговицами на рубашке? – я невольно засмотрелась на рельефные мышцы, но тут же взяла себя в руки.

– Не доверяю шить никому, кроме тебя.

– Тогда у меня плохая новость: ходить тебе оборванцем до моего следующего приезда.

Он тихо засмеялся и, наконец, опустил глаза, не выдержав моего взгляда:

– Куда на этот раз?

– Тхосе.

– Опасно.

– Предлагаешь компанию? – я подняла правую бровь и хитро сощурилась, понимая, что сегодня выиграла состязание в остроте языка.

– Да.

– Что? – его ответ не ошарашил, но выбил почву из-под ног. – Кажется, ты перепутал слова.

– Я еду с тобой.

– Не-е-ет, – я замотала головой и стала искать глазами Яра. Надо было заканчивать беседу.

– А я не спрашивал разрешения.

– Эй, это моя фраза!

– Если ты моя, то и твоя фраза – моя, – поддразнил он, перехватывая мою руку.

Слишком близко.

– Я никому не принадлежу. И ты это знаешь.

– А в детстве ты говорила иначе. Забыла наши клятвы?

– Вряд ли мы оба тогда понимали их смысл, – извернувшись, я вырвала запястье из сильных пальцев и подошла к долару.

– Ваши припасы, ардесса! – крикнул мальчик, вбегая в помещение. – Все, как вы просили.

– Спасибо.

Сумка удобно легла позади седла. Для надежности я пристегнула ее ремнем и еще раз проверила крепость застежек и узлов.

– По какому тракту едем? – невозмутимо спросил Эсагор, разворачивая накидку.

– Тебя это не касается.

– Послушай, Вилея, хочешь ты этого или нет, я поеду с тобой. Рядом или следом – это уже иной вопрос. Но просьбу ардеры я выполню.

– Ах, вот оно что! Мама везде успела.

– К сожалению, нет. Иначе с тобой бы сейчас отправился целый отряд.

– То есть я должна быть благодарна, что у меня всего один «хвост»?

– Примерно так.

Все, что мне позволило сделать возмущение – это громко фыркнуть. Забота мамы иногда просто душила! И теперь, посылая со мной моего друга детства, она прекрасно знала, что я буду против. Знала, но сделала.

Долар ловко уловил мое грозное настроение и коротко рыкнул.

– Ничего, Храп. Я потом разрешу тебе сожрать его.

Нарочито громко сказанные слова возымели моментальное действие. Парень переменился в лице. Но не потому, что испугался. А потому, что, прекрасно зная меня, понял: легким путешествие не будет.

Я поправила заплечный мешок, вскарабкалась на зверя и отдала команду: «Быстро!». Храп сорвался с места. Тяжелая, чуть приоткрытая дверь с грохотом отлетела в сторону, жалобно звякнув на прощание несмазанными петлями. Несмотря на безоблачный день, неприятно-прохладный ветер тут же забрался под одежду. Память услужливо подкинула образ друга в просторной накидке. Пришлось нехотя признавать, что в этом он оказался умнее, хоть и в итоге все равно остался дома, под надежной защитой замковых стен. Понимание последнего заставило меня победно улыбнуться:

– «А с тобой или за тобой…», – кривляясь, передразнила я сына начальника стражи. – В скорости я всегда была лучше.

Но каким же было мое удивление, когда через некоторое время второй белый онзельский долар поравнялся с Храпом. Эсагор ехал, припав к загривку, уверенно и… красиво. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как ему удавалось всегда идеально вписываться в картину происходящего. Причем не важно: сражался он на мечах, ел булки или просто валялся на траве. В детстве мне до одури нравилось за ним наблюдать. Да и сейчас, оказывается, мало что изменилось. Разве что теперь он еще больше раздражал своим характером, ничуть не уступающим моему в упрямстве.

– Стой! – я резко остановила долара, дабы прояснить кое-что.

– О, ардесса! Рад вас видеть! – съязвил парень, устраивая руку на эфесе меча. – Какое лихо заставило юную красавицу свернуть на Элофорский тракт? Да еще в одиночку.

– Я подумала, что он безлюднее. А значит, никто не помешает мне убить тебя, если сильно захочется.

– Ты знаешь причину его безлюдности, – посерьезнел Эсагор.

Словно ожидая момента, издалека донесся протяжный вой.

– Эта дорога короче.

– И опаснее, Вилея!

– Если боишься, поворачивай назад.

– Лучше уж погибнуть тут, чем всю жизнь прятаться от людей и стыдиться смотреть им в глаза, – угрожающе прорычал друг.

– Ты всегда был зависим от чужого мнения, – я пожала плечами.

– Да что с тобой такое?!

– Как ты не поймешь? Это только мое путешествие. Я не искала попутчиков. Я не звала тебя!

– Ты злишься на свою мать. Но подумай: что я должен был ответить ардере? «Поищите других смертников»? Да ты бы даже разговаривать с ними не стала! Любой, кто не знает тебя так, как я, уже лежал бы дымящейся кучкой пепла на этом самом месте.

– И что же мне мешает поджарить тебя?

– В Зокрихане не принято сжигать друзей, – парень развел руки в стороны и фальшиво улыбнулся.

Колкий ответ застрял на выдохе, заставив закашляться. Я готова была взорваться от негодования, но помешало очевидное: я правда злилась не на него. На судьбу избранной, на камень, треснувший так не вовремя, на воззвавшее Пламя, на Ыронга, утаившего ответы, на необходимость посещения Ратхакса, на решающую все за меня маму, но только не на Эсагора.

– Ладно, – выдохнула я, стараясь сохранить холод в голосе. – Надо ехать дальше. Домов Путника на этом тракте мало, поэтому придется поторопиться. Ночью здесь будет… слишком тесно.

– Вилея, – одернул меня парень. – Я счастлив вновь искать приключения рядом с тобой.

Перед глазами за несколько коротких мгновений пронеслись воспоминания из детства. Усмехнувшись про себя, я отдала команду долару и, не поворачивая головы, бросила:

– Пожалуй, ты прав.

– В чем? – подъехал ближе воспрявший духом Эсагор.

– Другой на твоем месте уже давно бы превратился в кучку пепла.

Глава 4

«Клянусь оставаться твоей подругой в дружбе и в ссоре. А когда вырастем – клянусь стать твоей парой».

детская клятва Вилеи, данная Эсагору,

62 год 8 Эпохи

К нашему удивлению, Элофорский тракт оказался вполне спокойным. Ни тебе разбойников, коих по начальной поре было в избытке, ни всяких голодных тварей, нападающих целыми стаями, если верить рассказам. Первая ночь, проведенная в Доме Путника, была сносной. Конечно, из-за дурной славы тракта в Доме не оказалось ни поленьев для костра, ни съестных припасов, но это нас не испугало. Сухие ветки быстро нашлись в округе, а нехитрый ужин легко отыскался в сумке, собранной Яром на кухне. Спали по очереди, поскольку вокруг все же блуждали странные существа – то ли звери, то ли тени. От их завывания стыла кровь в жилах, а ужасный скрежет когтей по камням заставлял крепче сжимать клинки в руках. Однако, внутрь Дома никто так и не сунулся. Может, мои охранные заклинания помогли, а, может, инстинкт самосохранения врагов уберег их от встречи с магом Огня и далеко не последним воином Зокрихана.

К вечеру второго дня нам удалось добраться до Ромора. Чистая постель и сытный ужин оказались даже желаннее, чем я предполагала. Трактир «Сиплый сыч» был излюбленным местом не только путников, но и местных искателей приключений. В нем всегда удавалось разжиться чем-нибудь редким или необычайно ценным, найти непыльную (или весьма пыльную) работенку, узнать последние новости или просто хорошенько выпить.

Я бывала в «Сиплом сыче» несколько раз, а потому хорошо знала к кому и зачем можно обратиться, а о чем стоило помолчать. К примеру, любые упоминания о халдрах – отделившейся группе бегронов, которые выступали на стороне арда драконов Халдрона во время Седьмой Войны – всегда заканчивались дракой из-за того, что часть постояльцев не верила в их существование (их правда давно никто не видел), а другая часть доказывала, что к халдрам относился едва ли не каждый второй житель Ратхакса. А вот истории с Элофорского тракта в «Сыче» слушали с открытыми ртами. Особенно, если там упоминалась кровь, кишки, ну или на худой конец погоня (кого за кем значения не имело). Если же путникам удавалось притащить в трактир какой-нибудь трофей, то он тут же покупался, причем зачастую за невероятную цену. Потом эти трофеи шли на приготовление редчайших эликсиров, мазей, порошков и прочей магической утвари, кои продавались здесь же, окупая себя с лихвой.

– В последнее время появились в округе пожиратели, – поделилась со мной немолодая женщина с голосом сиплым настолько, что любой сыч умер бы от зависти, услышав ее. – Так вот из их слюны получается такая мазь, м-м-м… – она закатила глаза. – За ночь лечит даже глубокие раны, ага!

– Знаю, встречалась я с одним пожирателем, – призналась я, потирая шею.

– Каким? – женщина оживилась и подалась вперед.

– Пожирателем снов.

– А, сонником, – она махнула рукой, откидываясь на спинку стула. – У этого только клешни хороши. А в остальном – бесполезная тварь.

– Мазь продадите?

– Ой, не знаю. У меня всего две баночки осталось. Для знакомых берегу, да для себя.

– Цена?

– Я же говорю…

– Цена?

– Сто пятьдесят местных, – выпалила женщина, заломив стоимость как минимум втрое.

– Я беру.

Ее голубые глаза заметно округлились, но на лице появилось разочарование. Поняв, что продешевила, она нехотя достала из сумки маленький сверток и положила на стол. На мой невысказанный вопрос знахарка поманила меня пальцем, накрыла ладонью товар и прошептала:

– Света боится. На раны – только под повязку, ага.

– Поняла. Спасибо.

– Может, вам еще что-то нужно? – уже более ровным голосом уточнила женщина.

– Разве что поспать, – призналась я и широко зевнула, заразив еще нескольких постояльцев вокруг.

– Это уже не ко мне. Рада быть полезной.

Я склонила голову в знак благодарности, сгребла мазь в карман и отправилась на ночлег. К сожалению, двух свободных комнат в трактире не оказалось, поэтому пришлось делиться. Эсагор улегся прямо на полу, подложив под голову стянутую с кровати подушку.

– Все честно! – успокоил он, когда я начала возмущаться. – Тебе удобства, мне – их часть. Или желаешь поменяться местами?

Желания не возникло. Друг довольно крякнул, повернулся ко мне спиной и закрыл глаза.

– Можешь раздеваться. Не смотрю.

– Не дождешься, – фыркнула я, стягивая куртку и обувь.

Просторная кровать приняла меня в свои мягкие объятия, обещая крепкий, здоровый сон на всю ночь. Огонек свечи послушно погас, погрузив комнату во мрак.

– Зря ты, – донеслось из темноты. – Без одежды удобнее. Тело отдыхает.

– Мое тело отдохнет, если ты замолчишь.

– Никогда не думал, что моя первая ночь с тобой будет такой…

От угрозы получить удар чем-нибудь тяжелым моего попутчика спас храп. Как он умудрился уснуть так быстро, я не поняла, но тот факт, что Эсагор храпел, радости не добавлял.

– Я тоже никогда не думала, что моя первая ночь с тобой будет такой, – перекривила я друга. – Хотя я об этом вообще не думала, – добавила на всякий случай.

Ответом мне был грозный рык из-за края кровати, разорвавший мгновение тишины после выдоха парня. За ним еще один, и еще…

– Нет, надо было прибить тебя еще в начале пути!

Я зажгла небольшой магический огонек, подползла к другу, аккуратно забрала то, что по праву считалось моим, и накрыла добытой подушкой голову. Звук стал тише. Уже проваливаясь в сон, я услышала недовольное бормотание Эсагора, но глаз открывать не стала. Слишком уж удобной оказалась кровать. А усталость – сильной.

* * *

Никогда бы не подумала, что с подушкой на голове (а не наоборот) можно выспаться. Довольная, я, потягиваясь, перевернулась на другой бок и в тот же миг получила порцию теплого воздуха в лицо.

– Ты что здесь делаешь? – зашипела я, яростно толкая друга в плечо.

– Сплю. Кхм… Спал. До этой минуты.

– Твое место на полу!

– Я тебе что, долар? – обиженно буркнул парень, откидываясь на спину.

– В смысле ты сам лег на полу вчера.

– То есть ардессе – мягкое ложе, а слуга и на досках кости разложит?

– Я…

– Тебе кровати жалко? Я же к тебе не приставал.

– Ну, знаешь…

– Или ты злишься именно потому, что не приставал?

– Прикуси язык, пока есть чем прикусывать, – я бросила яростный взгляд на парня и соскочила на пол.

Хотелось его придушить голыми руками. Другой бы на его месте не позволил себе таких вольностей. Но, не смотря на остроту речей и наглость Эсагора, я знала, что ему можно доверять. А когда у тебя серьезные проблемы с доверием, это дорогого стоит.

Научившись еще в детстве понимать меня с полувзгляда, друг мгновенно посерьезнел и затих.

– Завтракаем – и в путь. Времени мало.

– Куда ты так спешишь?

– Не знаю, как тебе, а мне хочется доехать в Тхосе целой и невредимой. Но если ночь застанет нас на тракте…

– Я не об этом, – Эсагор выжидающе уставился на меня своими насыщено-синими, с карими искрами, глазами.

– Что-то грядет. Я еще не до конца разобралась в этом, но чувствую, что могу помочь.

– Возомнила себя избранной?

Слова больно ударили по самолюбию. Если бы он только знал, как я не хотела быть в нынешнем положении! Харг с ним, с письмом! Но ехать в Ратхакс, да еще так скоро – это последнее, о чем я мечтала, простившись с бабушкой Мервеной.

– Вот что, – холодно сказала я, накидывая заплечный мешок, – ты оставайся тут сколько потребуется. Об оплате я договорюсь. А потом езжай домой по Нижнему тракту – там безопасно. Ардеру можешь успокоить, что сопроводил меня в Тхосе и передал в надежные руки Пшеи. А дальше, скажи, мы отказались посвящать тебя в свои тайны и грубо выставили за порог, поэтому ты вернулся.

– Звучит заманчиво, но нет.

– Из Ромора я выеду одна, – с нажимом произнесла я и уперла указательный палец в стол, ставя невидимую точку в диалоге.

Ответом мне была тишина. Еще несколько долгих мгновений наши взгляды буравили друг друга, но первым сдался Эсагор. Надменно кивнув, я потуже затянула ремень, поправила повязку на руке, прикрывающую смутные очертания печати и, не говоря больше ни слова, поспешила покинуть комнату.

Общий зал оказался наполовину заполнен завтракающими постояльцами. Я отыскала в дальнем углу столик с одним стулом и заказала себе блюдо, которое не нужно было ждать. Когда последняя ложка недосоленной и слегка недоваренной каши отправилась в рот, мне принесли более вкусное продолжение – сырный пирог и чашку айра. Впихнув в себя всю порцию и поймав несколько удивленных взглядов, я расплатилась с трактирщиком, еще раз осмотрела зал и, не найдя друга ни за одним из столов, отправилась за доларом.

Храп ждал меня один. Отсутствие рядом с ним второго зверя удивило и даже несколько разочаровало. Эсагор был не из обидчивых, и уж тем более не из тех, кто молча выполняет мои приказы. Оставалось надеяться, что наших доларов разместили в разных местах, а я из-за усталости просто не заметила этого.

– Что ж, едем тихо. Не все тут знают, что надо разбегаться в стороны, – легкий хлопок по шее – и мягкие лапы беззвучно зашагали по дороге, ведущей в центр городка.

Белый онзельский четырехухий долар наделал много шума на улицах Ромора. Дети пищали от восторга, тыкали пальцами, тянули мам и пап, чтобы поближе рассмотреть редкую зверюгу, неторопливо вышагивающую в людской толпе. Привыкший к подобному вниманию, Храп оставался спокойным и обманчиво-расслабленным, не забывая, однако, подрыкивать, дабы особо наглые не тянули свои руки, пытаясь прикоснуться к ушам.

«Магическая лавка тетушки Зюзо» находилась в самом центре маленького городка и пользовалась большой популярностью. Тетушка Зюзо была знахаркой в шестом поколении, а потому знала все и обо всем. Ее составы и снадобья отличались чистотой и идеальными пропорциями, а повышенный спрос гарантировал свежесть товара.

– Мне, пожалуйста, «набор путника», тот, что с походной накидкой, порошок из корня белоцвета, сушеные соцветия лёрна, настойку из шипов горномора, слезу Первого и что-нибудь для быстрого восстановления сил, – протараторила я, когда подошла моя очередь.

– О, вы словно на войну собираетесь, – всплеснула руками хозяйка лавки и широко улыбнулась.

– Запасы никогда не помешают.

– А вот это верно.

– А что еще берут Охотники? – сама не знаю, зачем мне это оказалось нужно.

– Хороший меч и доспехи, – Зюзо задорно кивнула на дверь, уперев руки в крутые бока. – Но это не ко мне. Загляни к соседу, коли есть нужда.

Поблагодарив знахарку, я расплатилась за товары и направилась в указанную лавку. Новый клинок меня не интересовал, потому как мой был выкован в кузнях Басцара лучшими мастерами своего дела. Еще ни разу он не подводил ни остротой, ни удобством, ни легкостью. Оценивающий взгляд кузнеца подбросил мне очередной повод для гордости.

– Вижу, вы разбираетесь в оружии, – проговорил мужчина, выходя на середину и без того тесной комнаты. – Что же я могу предложить вам, когда ваш клинок стоит дороже, чем все мои?

– Доспехи. Самые лучшие, какие у вас найдутся.

– Хм… Это будет нелегко, – он обошел меня кругом, прикидывая размер, но вдруг замер.

Я закрыла глаза, вздохнула и медленно развернулась, уже понимая, что произошло. Мастер стоял, растерянно пялясь туда, где мгновением раньше была моя спина.

– Я просто путник, – вкрадчиво произнесла я, останавливаясь после каждого слова. – Не надо почестей.

– Вы димира… – ошарашено произнес мужчина. – Никогда не думал… Ардесса?

– Как бы мне хотелось ответить «нет», – обреченность в голосе, наконец, вывела кузнеца из ступора. – Ну так что, найдется для меня что-нибудь?

– Столь маленьких доспехов, увы, нет. Разве что под заказ.

– Я спешу.

– В таком случае могу предложить только рубаху.

– Спасибо, одежда у меня есть.

– Вы не дослушали, ардесса. Рубаху из рогов вайифа.

Если бы челюсть могла, она бы упала. Мне казалось, я знала обо всем в Ал’Вааре: меня всегда интересовали сплавы, камни, иные материалы и их соединения. В общем, все, из чего можно было сделать что-то для жизни или для ее защиты. Но никогда, никогда и нигде я не встречала упоминаний о рогах великого животного лесов Асмэйна, о котором даже алны говорили с благоговением.

– Вы ничего не путаете? Может, из рогов ыронга?

– Нет, ардесса. Я ничего не путаю, – мастер скрестил руки на широкой груди, довольный произведенным впечатлением.

– Вы убили вайифа? – шепотом спросила я, подойдя чуть ближе.

– Для этого нет нужды. Тем более я больше по оружию, чем по охоте.

– И, тем не менее, прежде, чем я куплю рубаху, я бы хотела услышать ее историю. Потому как знаю, что с умерших своей смертью животных человеку запрещено что-либо брать себе. Иначе семь родов его будут прокляты.

– Все так, как вы сказали, – начал кузнец после недолгого молчания. – А история проста. Как известно, вайифы живут очень долго. Один раз в жизни они сбрасывают рога, устав от их тяжести. Происходит это примерно раз в сто лет. Потому этот материал такой редкий и чрезвычайно дорогой. Но мне посчастливилось выменять его у одного ална на десять мечей и десять доспехов из арколской стали. Цена высока, но оно того стоило. – Он пожевал губу. – Рубаха состоит из тонких пластинок, вырезанных из рогов и сшитых между собой секретным швом, придающим изделию одновременно прочность и подвижность. Да, вес у этой вещицы имеется, но она в разы легче доспехов и не спасет разве что от пасти дракона, да и то, если Первый решит проглотить вас целиком.

– Звучит убедительно, – заворожено проговорила я, внутренне сжавшись от описания своего самого страшного кошмара и причины, почему я не летаю. – И что же вы хотите за столь редкую вещь?

– Двадцать тысяч местных.

Ожидаемо, но… Мои глаза округлились.

– Боюсь, у меня столько нет.

– Но вам эта рубаха нужна, не так ли?

– Придется поискать доспехи за меньшую цену.

– Хорошо. Я готов отдать ее за восемнадцать тысяч. Меньше – никак. Сами понимаете, материал, работа, знания… – мужчина развел руки в стороны и пожал плечами.

Умом я понимала, что цена этой вещи даже выше, чем просил мастер, но отдавать такие деньги было не в моих правилах. Даже за то, что однажды могло спасти мне жизнь.

– Спасибо. Я вынуждена отказаться.

Поджав губы, я направилась к выходу и уже на пороге случайно зацепила рукой торчащий из двери гвоздь. Раздался треск рвущихся ниток, и бесформенная тряпочка, бывшая некогда повязкой, упала на пол.

– Извините, ардесса. Давно стоило его забить, – подбежал кузнец.

– Все в порядке, – я провела пальцами по запястью, достала из кармана приготовленный на такой случай кусок новой ткани и принялась заматывать руку, не придавая значения вниманию случайного зрителя.

– П-п-печать, – глаза мужчины полезли на лоб, он побледнел и весь съежился. – Воин Пламени.

– Что вы сейчас сказали?

– В-в-воин Пламени. Это вы? Он говорил о вас!

– Кто? – я схватила мастера за плечи, тряхнула что было и сил и впихнула обратно в лавку.

– Тот голос из моих снов. Он показывал мне эту печать, – широкий лоб покрыли капли пота.

– Что он говорил?

– Отдать то, что попросит Воин Пламени. – Неожиданно он подскочил и убежал в подсобное помещение. А вернулся, крепко прижимая к груди почти белую рубаху. – Вот, возьмите, пожалуйста, ардесса. Это подарок.

– Нет, так не пойдет, – я попыталась вложить вещь обратно в руки кузнеца.

– Прошу вас! Не обрекайте меня и мой род на гибель.

– Это тот голос из снов так сказал?

– Пожалуйста, не спрашивайте. Просто возьмите свое и уходите, – в его словах было столько отчаяния, что пришлось подчиниться.

– Я обязательно расплачусь, – заверила я, подходя к долару и укладывая подарок в сумку.

Мужчина вскинул руку в прощальном жесте, после чего закрыл двери лавки и исчез в глубине помещения.

Мне хотелось провалиться на месте. Во-первых, потому что, будучи ардессой, я не смогла расплатиться за рубаху. А во-вторых, потому что минутой ранее я стала сбывшимся кошмаром этого бедного человека, оказавшегося жертвой хитросплетения судеб и дорог.

В Роморе становилось все неуютнее. Неприятное чувство поселилось где-то в груди и потихоньку строило там себе гнездо. Надо было спешить. Не теряя больше времени, я запрыгнула на спину Храпу и приказала гнать во всю прыть, более не заботясь о местных жителях. Вскоре, миновав широкие улицы, тихие переулки, несколько площадей и еще пару рынков, мы выскочили на Элофорский тракт. Тяжелый воздух – вестник надвигающейся непогоды, – заставил поморщиться. Впереди ждал целый день пути в одиночестве и с кучей опасностей.