Отпечатки

– Настойчивость и терпение – так покоряются вершины, – сказал он. – Многие топчутся у подножия. У кого-то есть преимущество: у тех, что рождаются на выступе посреди вершины. А кто-то рождается сразу на вершине. Только вот жизнь всех уравняет. На вершине мало места. А здесь внизу его полно. Поверь, ты еще увидишь, как все они катятся вниз. Жизнь всех уравняет. Мы родились внизу, у самого подножия, у нас не было преимущества при рождении, и это наше преимущество.

– Я хочу стать писателем, как вы, – ответил я на его вопрос.

– Думаю, жизнь потрепала тебя ничуть не меньше меня. Ты сможешь касаться души. Это нравится читателям. Но я тебе вот что скажу. Эта идея уже давно разобрана на кусочки. В мире полно идей, которые так никто и не реализовал, подумай об этом. Ты смышленый парень и работящий. Думаю, тебе не стоит забираться на вершину, попробуй возвести свою собственную. Такую вершину никто не сможет покорить. Она будет стоять на всех твоих страданиях. А кто еще осмелится лезть туда, где придется страдать? Никто, – он закурил и встал с лавочки. А потом накинул на меня свою куртку. – Идем. Надо еще кое-куда зайти.

– Куда? – удивился я.

– Идем. Ты же не торопишься?

– Мы шли в сторону набережной. Там стоял современный торговый центр и красивые аллеи с зелеными газонами. А после выходных там было полно банок. Я любил это место. В понедельник я шел туда вместо школы. Но я думал о другом. В торговом центре был фуд-корт, и я надеялся, что мы опять будем есть. Но он свернул в один из павильонов. В цветочный магазин. Знаете, что определяет мужчину?

– Все знают, – Оксана улыбалась, ее щеки окрасились в румянец, а глаза наполнились теплом, – женщина.

– Ну конечно. Красивая ухоженная женщина, дорогая тачка и толстый кошелек. Ничего другого я не надеялся услышать. Простите, сколько вам лет?

– Двадцать один.

– Когда-нибудь у вас будут дети. Пока что вы мечтаете, чтобы вас любил мужчина, красивый, возможно спортсмен, состоятельный, воспитанный, что еще? Да неважно, вы уже нарисовали себе идеал. А потом у вас появятся дети. У меня есть дети и жена, есть и мама. В том магазине он купил букет и сказал, чтобы я подарил его маме. Мужчину определяет счастливая мама. Это основа воспитания. Мой сын видит, как я отношусь к своей маме. И точно так же относится к своей. К моей жене. И моя жена счастлива. Но это не все, если мужчина любит свою маму, он точно так же любит и жену. Я не знаю, как это работает, но это работает. Мой сын вырастет и будет любить свою жену и свою маму. И так из поколения в поколение. Что касается моей дочери, внутри семьи она видит отношение мужчины к женщине. Как вы думаете, у нее будет любящий муж? Это риторический вопрос. Она не подпустит к себе мужчину, который будет относиться к ней хуже, чем я к своей жене.

– Но Иван Александрович был сиротой!

– Разве сироты не умеют любить?

– Но любовь к маме, ее надо прожить.

– Или просто прочувствовать.

– Разве это возможно?

– Да. Это трудно объяснить. Вся его жизнь – это громадный накопленный опыт. Тысячи прочитанных страниц. Я мог бы его сравнить с ученым, который наблюдает за опытом со стороны. Он видел множество семей, множество людей и сделал вывод, что самые достойные и любящие мужчины те, которые умеют любить свою маму. Если ты любишь маму, ты не позволишь себе плохого отношения к другим женщинам. Как он там говорил, ударить женщину может только другая женщина. Не в прямом смысле. Просто если ты ударил женщину, делай выводы, кем ты теперь стал. Ты теперь тоже женщина. Пойди надень колготки.

– Можно я задам вопрос, который касается вас, а не Ивана Александровича?

– Можно, мне нечего скрывать.

– Вы знали своего отца?

– Конечно знал. Он жил в соседнем подъезде.

– Какие у него были отношения со своей мамой, с вашей бабушкой?

– Никакие, вечно орали друг на друга по любому поводу. Он любить не умел, поэтому и свою семью не смог создать. Или создал, но в любом случае развалил. И если бы меня воспитывал он… вряд ли у меня была бы семья. Как я уже говорил, стоит тебе примкнуть к какому-либо обществу, и ты подцепишь эту заразу. Иван Александрович помог мне вырваться из этого замкнутого круга и избавиться от заразы. Это был первый букет, который я ей подарил. И знаете… Она отставила рюмку в сторону, обняла меня и заплакала.

– Простите, а ваша мама выпивала?

– В таких семьях все пьют, пытаются хоть как-то избавиться от… даже не знаю от чего. Проблемы, одиночество, усталость – там все валится на плечи, а ты сидишь и думаешь, как со всем этим справиться. А потом идешь за бутылкой, и жить как-то легче, но совсем недолго. Протрезвел и все по-новому. И так каждый день. Работа, рюмка и горы проблем. Современная молодежь еще и усугубляет ситуацию. Знаете этих избалованных детей, которые плевать хотели на родителей и живут так, как хотят, они, видите ли, личности и имеют право на свою собственную жизнь и на свое мнение.

– Но ведь каждый имеет право на свою жизнь и на свое мнение. Разве это не так?

– Слышал бы это сейчас Иван Александрович. Он бы вас вмиг растоптал парочкой фраз. Он говорил, что каждый имеет право на собственное мнение, но стоит держать его при себе. А чтобы высказывать свое мнение, нужно быть достаточно образованным, культурным и воспитанным. Необходимо правильно выражать свое мнение, чтобы оно не было оскорбительным.

– Это как?

– Если я скажу вам свое мнение, оно вас обидит или даже унизит. Так что… давайте опустим эту тему.

– Нет, я бы хотела услышать.

– Хорошо! Хотите знать мое мнение? Пожалуйста. Такие очки, как ваши, носят только бабушки, они вам не идут. Прическа тоже давно не в моде. Так стриглись в нулевых. Да и ваша юбка… видимо, она вам досталась от мамы. Знаете, если бы вы перенеслись лет на двадцать в прошлое, вы были бы очень привлекательной девушкой. Но сейчас… Да и ваша фигура… вряд ли на вас обращают внимание мужчины. Спина сутулая, ноги худые. Юбка слишком короткая, выдает ваши ноги. А сумка слишком громоздкая, стоит сменить на аккуратную и более светлую, я бы посоветовал что-то вроде кремового. Вот мое мнение. Но если бы я был достаточно образованным, я бы выразился иначе, я сказал бы вам, что у меня есть знакомый стилист и если вы не против, он мог бы подобрать вам прекрасный образ, который подчеркнет все ваши достоинства. Еще я сказал бы, что буквально вчера видел очки из последней коллекции – утонченные и стильные, мне кажется, они вам понравятся. Мнение должно быть упаковано без оскорблений. Но современный мир полон невежества. Вы согласны?

– Вы правда считаете, что я непривлекательна?

– Я вас предупреждал, что мое мнение вас оскорбит.

– Но если бы вы выразили лишь вторую часть мнения, вы бы меня заинтересовали, и я бы не обиделась. Мой молодой человек тоже говорит, что я одеваюсь как бабка.

– Вас это оскорбляет?

– Ну если честно, то да.

– Он хоть раз предлагал сходить вам к стилисту, ну либо просто на шоппинг?

– Нет, ни разу.

– Он мог хотя бы очки подарить, ну либо предложить вам попробовать носить линзы.

– Этого он тоже не сделал.

– Недостаточно образованные люди не умеют выражать свое мнение. Хотите, мы прямо сейчас отправимся к моему стилисту?

– Нет-нет, что вы, не стоит!

– Стоит, еще как стоит. Уверенность в себе начинается с неравнодушных взглядов. Ваша спина сама расправится, как только прохожие начнут вас замечать и невольно оборачиваться вам вслед, вот увидите.

– И все же я откажусь!

– Давайте поступим так. Мы прямо сейчас прервем нашу беседу и продолжим только после того, как вы сходите к стилисту. Если вас заботит финансовый вопрос, можете быть абсолютно спокойны, все расходы я возьму на себя, разговор окончен.

– Так нечестно, вы не можете, это манипуляция.

– Давайте так, чего вы хотите?

– Написать статью.

– А я хочу, чтобы вы сходили к стилисту. По-моему честно, каждый получает то, чего желает.

– Но вы вторгаетесь в мою жизнь, в мое личное пространство. А я…

– Копаетесь в моем прошлом, и более, вы выставите статью на широкую публику. Но меня это не тревожит. Они все равно будут смотреть мне в спину. Уверенность не прогибается под сплетни и слухи. Разговор окончен. Это мой личный номер, – Сергей протянул визитку, – позвоните, когда будете готовы.

Только сейчас, поднявшись из кресла и уже собираясь уходить, Оксана впервые обратила внимание на всю простоту офиса, в котором она находилась все это время. Минималистичный дизайн, стеклянный стол, два кресла, причем кресло для посетителей ничем не отличалось от кресла хозяина офиса, и небольшой полочный шкаф с самыми простыми белыми папками для бумаг. На столе был разложен ноутбук, стояли пепельница и пустая кружка. В углу, там, где окно обрывалось стеной, еще один стеклянный стол, поменьше, и на нем аквариум с рыбками. Больше в офисе не было ничего, но прекрасный вид из окна, которое занимало всю внешнюю стену, наполнял офис жизнью и разнообразием. Оказавшись на тротуаре среди скопившихся высоток, Оксана достала из сумки потрепанный блокнот с пожелтевшими листами. Среди множества записей она отыскала список адресов и вызвала такси.

– Куда едем? – водитель смотрел в зеркало, разглядывая свою пассажирку.

– Белокаменный…

– Большой или Малый?

– Большой, семнадцатый дом.

– Все пробки соберем, – недовольно проворчал таксист и тронул от тротуара.

– Нет, давайте на Тургеневскую.

– А там куда?

– Со стороны парка заедем, а там я покажу.

– Со стороны парка… – так же недовольно проворчал таксист, надвинув брови, – там вечно все перекопано. Только дорогу положили новую, теперь копают каждую неделю. Что у нас за страна такая. Вечно все через одно место. Ничего не меняется.

Оксана не слушала водителя, она разложила папку на коленях и делала какие-то записи, вспоминая состоявшуюся беседу. Новостройки остались позади. На повороте Оксана обернулась и окинула взглядом множество окон, она будто пыталась попрощаться с Сергеем. И не отыскав его силуэт среди окон, разочаровавшись, вернулась к своему занятию. Карандаш оставлял на белой бумаге серые записи. Оксана задумалась и посмотрела в окно. Они проезжали мимо безлюдной остановки. От остановки, нагло вливаясь в поток, тронулся автобус. Водитель высказал пару оскорбительных фраз в адрес водителя автобуса и красочно, без стеснений, описал его мастерство вождения. Оксана по-прежнему смотрела в окно. Здания оставались позади. На тротуаре мерцали силуэты, дорожные знаки один за другим проносились мимо, дорога ускользала под мост и вновь вырывалась к свету. Впереди простиралось чистое небо, а в боковом окне, периодически прячась за высотками, надоедливо мелькало солнце. Автомобиль преодолел очередной поворот и поехал медленнее через жилой массив, свернул во двор, минуя пробку, и вновь набрал скорость, обгоняя другие машины. Возле парка водитель вновь сбавил скорость, толкаясь на узкой дороге вдоль котлована. Оксана бросила карандаш в сумку и захлопнула папку. «Но ты все же решил всю жизнь копаться в мусорках», – подумала Оксана, разглядывая зеленые баки на обочине для раздельного сбора мусора, которых в городе было огромное множество.

– Куда? – спросил таксист.

– На светофоре направо и там остановите. Сразу за поворотом.

                                     * * *

– Дима, я дома! – крикнула Оксана, сбросив кеды в прихожей.

– Привет, замухрышка, уже вернулась? – донеслось из комнаты.

– Не называй меня так!

– Я думал, тебе нравится, – в прихожую вышел Дима. Высокий, стройный, загорелый брюнет с рельефным телом и подчеркнутыми скулами. Аккуратная стрижка с пробором и челка, уложенная на бок, обрывались на гладко выбритых висках. Лицо было по-женски ухоженное, но строгое. Он выглядел как типичный современный подросток, которого совсем не кусала жизнь. Он проводил свободное время в спортзале и в барбершопе, в спа-салоне и в солярии, пропадал с друзьями на всевозможных вечеринках и никогда не работал. Брал от жизни все, а то немногое, чего ему не хватало, жилье и уют, он нагло компенсировал за счет Оксаны, как, впрочем, и все свои расходы.

– Нет, и никогда не нравилось! – Оксана прошла в комнату и опустилась на диван. Она тут же включила диктофон и открыла ноутбук.

– Что-то случилось? – Дима был в недоумении, когда он присел рядом на диван и попытался обнять Оксану, она тут же выразила свое недовольство, ерзая плечами под его навалившейся рукой.

– Ничего, мне надо отредактировать собранный материал.

– Может, отредактируешь немного позже, – рука Димы скользила вверх по ноге, пытаясь закрасться под юбку. Оксана рассмотрела его наглую лицемерную улыбку и захлопнула ноутбук. Диктофон продолжал проигрывать запись.

– Почему ты никогда не даришь мне цветы? – Оксана прижала ноутбук к ногам, преградив путь рукам Димы.

– Так, – тяжело выдохнул, Дима изображая недовольство, – значит, случилось!

Оксана молча дожидалась ответа, пока диктофон продолжал проигрывать запись.

– Послушай, замухрышка, у нас общий кредит на машину, романтика осталась в прошлом, или ты хочешь, чтобы я, как и раньше, дарил тебе букеты, водил по кафешкам и провожал до подъезда? – пытался оправдаться Дима.

– Ты никогда не дарил мне цветы. И в кафе мы тоже никогда не ходили. Ты ходил! С друзьями! Со мной – нет, ни разу.

– Да брось, ты просто забыла.

– Тогда сам попытайся вспомнить хотя бы один наш совместный вечер.

– Ну мы же отлично проводили время дома.

– Дома?! Ты серьезно думаешь, что я не нуждаюсь ни в чем, кроме монитора и постели? Ах да, я же замухрышка.

– Хочешь, мы прямо сейчас пойдем? Куда ты хочешь – кино, парк, кафе? Может, вы предпочитаете ресторан? – ерничал Дима.

– А знаешь что, пойдем, прямо сейчас, – Оксана отложила ноутбук в сторону и щелкнула по кнопке диктофона. Она вышла в прихожую, обулась и готова была уже выйти на лестничную площадку.

– Ты пойдешь в этом? – красавчик Дима стоял в дверном проеме в шортах и в белой футболке. – Может, наденешь что-то попривлекательнее?..

– В этом все дело?! – вспылила Оксана. – Я же замухрышка, поэтому ты со мной нигде не бываешь! Ты просто меня стыдишься! Что ты чувствуешь, когда стоишь рядом с такой, как я? Стыд? Презрение?

– Да что с тобой происходит?

– Ничего, Дима! Абсолютно ничего. Ни со мной, ни с нами. Больше между нами ничего не происходит. Уходи…

Дима попытался обнять Оксану, но ничего не вышло, она отвергла его, махнув рукой, и выскользнула из его объятий. Оксана вернулась в комнату, а Дима, ничего не понимая, продолжал стоять в прихожей. Он не понимал, как ему поступить: то ли пойти к Оксане и сделать вид, что ему ужасно стыдно, и попытаться сохранить выгодные для него отношения, то ли собрать вещи и позвонить родителям.

– Да, конечно, приезжай, – услышал Дима в ответ на свою просьбу голос мамы из телефона. После этого Дима собрал вещи, кинул спортивную сумку через плечо и захлопнул дверь, оставив Оксану в компании ноутбука и диктофона.

– А я давно говорила, что она тебе не пара! Что ты в ней нашел?! – принялась Елена Федоровна, мать Димы, судить Оксану, суетясь на кухне и накрывая на стол.

– И я рад тебя видеть!

– Рад он… конечно, рад, посмотри, она тощая, как не пойми кто, и тебя, видать, голодом морит. Ты посмотри на себя, как исхудал, – Елена Федоровна, справившись с обедом, оперлась на стол, посмотрела в глаза Димы и тяжело вздохнула, – как исхудал. Олег, выйди хоть с сыном поздоровайся! – крикнула Елена Федоровна в сторону комнаты с распахнутой дверью. Из комнаты доносился звук телевизора.

– Мне хотя бы пять минут можно отдохнуть? – недовольный Олег вышел на кухню и тут же сел за стол напротив Димы. – Чай сделай! – командным голосом обратился он к жене.

– Ну, рассказывай, что случилось, – Олег обращался к сыну, обнимая ладонью чашку чая. Взгляд Олега был холодным и безразличным. Усталость на его лице была не от тяжелой работы, которая присуща работягам. Усталость на его лицо нависла после множества лет жизни, которая не приносила радости. Олег был из тех людей, которые вечно жалуются на жизнь и не применяют каких-либо попыток что-либо исправить. В его проблемах были виноваты все: жена, сын, сосед, коллеги и даже правительство. Олег считал себя жертвой обстоятельств и сыну, который был одной из проблем, Олег, как всегда, был не особо рад. Олег давал множество советов, учил других, как правильно жить и как правильно поступать. Но свою жизнь он менять не торопился.

– Да что рассказывать, поругались и все тут. Я поживу у вас какое-то время?

– Отшила, значит?! Дожили! Бабы мужиков за порог выставляют.

– Ну, это ее квартира.

– И что, – нервно высказывался Олег, – что с того, ее квартира. Создали семью – живите, терпите, или так и будешь всю жизнь: чуть что – сразу к мамке. Баба должна знать свое место. Ты мужик или не мужик, в конце-то концов?

– Ну ладно тебе, Олеж… – вмешалась мама. – Хорош наседать. Ему и так крови попили. Ты лучше, сынок, расскажи, как у тебя дела на работе.

– Все хорошо, – врал Дима, который никогда не работал и жил за счет Оксаны, – мы, собственно, из-за этого и поругались. Я, видите ли, мало зарабатываю, а ей рестораны подавай и шмотки новые.

– А их сейчас ничего больше и не интересует, – так же нервно продолжал высказываться отец, – шмотки, телефоны и тачки, а еще на море надо свозить и желательно почаще, чтобы загар не успевал сходить. Вон, посмотри на Елену Федоровну, у меня ничего не было, когда мы познакомились, и живем как-то уже почти тридцать лет. И по заграницам никогда не были, зато сыты и здоровы. Ну и что, что не разбогатели, а нам оно и не надо.

Ты знаешь, Димка, найди себе девушку попроще, без всех этих требований и ожиданий. Баба должна на кухне и по дому хлопотать, а не по ресторанам таскаться.

– Я пойду в комнату, – Дима попытался уйти от неприятного разговора с отцом.

– Вот и сейчас ты бежишь, что за поколение. Уткнутся в свои телефоны, а до людей дела нет.

– Так же, как и ты в свой телевизор, – вставила Елена Федоровна. – Пусть отдохнет.

– Опять ты его жалеешь, – бухтел недовольный Олег.

Дима уже не обращал внимания на нарастающий скандал родителей, он ушел в некогда свою комнату, которая по-прежнему оставалась неприступной крепостью, которая ждала своего обитателя и оставляла свой мир нетронутым.

– Даже сумку с прохода не убрал, вырастила! – напоследок Олег упрекнул жену и ушел к телевизору.

                                     * * *

– Нет и точка, – уверенно отвечал Сергей на предложение одного из директоров. – Мы не можем себе этого позволить. Я даже не буду выносить эту тему на обсуждение. Моя компания нуждается в компетентных сотрудниках, особенно на руководящих должностях. И директор производства, пусть даже это всего лишь одна из линий, в первую очередь должен думать об увеличении рабочих мест и о расширении штата за счет увеличения оборота.

– Но мы сможем увеличить оборот за счет автоматизации сортировочных линий.

– Тем самым сократив рабочие места?

– Да! Автоматизированная линия выгоднее! Техническое обслуживание требуется раз в квартал, да, оборудование довольно дорогое, но оно полностью окупится за полгода.

– Скольких людей вы планируете выгнать на улицу? Скольких людей вы планируете сделать безработными? Я думаю, что первым человеком, который оставит свое рабочее место, станете вы. Нет персонала, а значит, и руководитель не потребуется. Я думаю, что будет более выгодно заменить вас на достойного инженера. Иметь специализированного инженера в штате на окладе более выгодно, чем директора линии, который будет лишь посредником между мной и наемным инженером.

– Боюсь, вы меня неправильно поняли.

– Нет, это вы неправильно поняли, в какой компании работаете. На протяжении многих лет целью моей компании являлось сокращение безработицы. Если вы хотите автоматизированную линию, то прийти вы должны были с другим предложением. Мы могли бы развернуть еще одну сортировочную линию, совершенно новую, а не переоборудовать старую. Нанять инженеров и водителей, которые будут снабжать линию вторсырьем, укомплектовать отдел логистики и нанять обслуживающий персонал. Ну и к тому же бригада строителей, которая возведет линию на пустыре. Вот вам и рабочие места за счет увеличения производства. Выгонять мой персонал на улицу я не позволю никому. В ноябре вы должны запустить линию с полностью укомплектованным штатом, а также с выстроенной логистической цепочкой. Если вам это не под силу, то попрошу прямо сейчас оставить занимаемую должность.

– Но я никогда не руководил проектом…

– Я тоже никогда не руководил компанией, я в детстве банки собирал, – Сергей открыл бутылку воды, сделал несколько глотков, не наливая воду в стакан, и вернул бутылку на место, оставив пробку лежать на стеклянном столе. – Директорам направлений я лично доведу задачи и цели в течение двух дней по развертыванию новой линии. Собрание окончено.

Сергей не торопился покидать зал собрания, после того как все ушли, он еще долго сидел в одиночестве, склонившись над записной книжкой, делая записи и подсчеты, касающиеся нового проекта. Когда он поднял голову и посмотрел в окно, он обнаружил, что на город уже опускался ночной сумрак. Подумав о времени, Сергей посмотрел на наручные часы. «Одиннадцатый час», – немного разочаровавшись, прошептал Сергей и, захлопнув записную книжку, направился к выходу.

– Марина, опять я вас задержал, вам не стоило меня ждать, – обратился Сергей к преданной помощнице, которую он обнаружил в своей приемной.

Марина была предана своему делу, своей работе, для Сергея она была надежной опорой и всегда была в курсе всех дел и событий, которые разворачивались внутри и вокруг компании. Она с легкостью могла подменить Сергея на важных собраниях и переговорах. А Сергей с легкостью и с полной уверенностью доверял ей новые контракты и ведение проектов. Она даже имела право подписи от его имени, которым сам Сергей ее и наделил, заявив об этом вначале на внутреннем собрании, а затем и публично. И Марина в свою очередь пользовалась этим правом исключительно в интересах компании, ни разу не пойдя на поводу своих эмоций и амбиций. – Справедливости ради возьмите завтра выходной. Проведите время с детьми и с мужем. Думаю, они будут рады. Как у них, кстати, дела? Все хорошо?

– Да, все хорошо, растем, балуемся, – вспомнив детей, улыбнулась Марина, излучая присущее ей тепло.

– Дай бог, дай бог, – еле слышно сказал Сергей и направился к лифту.

Этаж пустовал в приглушенном свете ламп, тех, что ползли по потолку коридоров меж офисов. Офисы за стеклянными перекрытиями пустовали, так же, как и коридоры. В некоторых офисах виднелся свет мониторов и красных и зеленых лампочек всевозможного электрооборудования. Сунув руку в карман и не обнаружив там телефона, Сергей направился обратно в офис. Марина спешила к лифту.

– Вас подождать? – обратилась она к Сергею.

– Нет, езжайте домой.

Телефон дожидался на рабочем столе, где Сергей его практически всегда и оставлял. Сергей, подняв и разблокировав телефон, надеялся увидеть пропущенный звонок, но такого не оказалось. Он немного жалел о том, что не взял номер у Оксаны и не мог ей теперь позвонить. Ему хотелось продолжить их беседу прямо сейчас и больше никогда ее не переносить и не откладывать. «И секретарь уже ушел домой», – подумал Сергей, зная, что у секретаря мог остаться номер Оксаны. Сергей вновь посмотрел на часы и вновь пошел к лифту.

– Алло, Виталик, – спускаясь вниз, Сергей звонил своему водителю, – ты где? В машине? Надеюсь, не уснул? Да, немного задержался. Я уже спускаюсь. Да, отвезешь меня и поедешь домой.

– Ну теперь точно никого нет, – обратился охранник офисного центра к своему напарнику, заметив, как Сергей покинул здание, – ставь этажи на сигнализацию.

– Успеваешь на футбол, – обратился Сергей к водителю, вылезая из машины возле своего подъезда.

– Да, еще полчаса до трансляции.

– Ну и хорошо, извини, что задержал.

– Ничего страшного, работа есть работа, куда деваться.

– Ладно, езжай домой. Завтра в восемь! Хорошо?

– Как скажете! В восемь – значит в восемь.

– Добрых снов, Виталик.

– Добрых снов.

Проводив машину взглядом, Сергей сел на лавочку у детской площадки и закурил сигарету. Сергей не торопился домой, хотя на самом деле ужасно сильно хотел увидеть жену и детей, по которым он успел соскучиться за день. Взгляд самовольно скользил по окнам и пытался рассмотреть тени сквозь плотные шторы. Свет в квартире все еще горел, впрочем, это Сергея не удивляло. На его памяти не было ни одного вечера, когда его не дождались бы после работы. «И сегодня дождутся», – как-то неожиданно в голову Сергея закралась мысль. Во дворе среди домов стояла тишина, которую разбавили шаги молодежи под старой облупленной аркой, той, что давно нуждалась в косметическом ремонте. Где-то за домом пронеслась машина и резко затормозила, пытаясь не пропустить поворот. Кто-то, так же, как и Сергей, возвращался к своей семье после продолжительного рабочего дня. Машина появилась из арки и свернула на стоянку. Бросив взгляд на силуэт, вывалившийся из водительской двери, Сергей затушил окурок, положил его на землю у ножки лавочки и тут же закурил следующую.