Отпечатки

– Спасибо! – милым тоном сорвалось единственное слово с уст Оксаны.

– Это вам, – старик протянул розу, – все имеют право на маленький повод для улыбки.

И Оксана действительно улыбалась, ей была приятна компания воспитанного старика, который не стеснялся открыто показывать весь свой джентльменский набор. Оксане казалось, что она попала во времена поэтов и романтиков и что Павел Борисович вот-вот начнет читать стихи – те самые, которые Оксана успела рассмотреть на стенах, в тот момент когда Павел Борисович удалялся за чаем и десертом. Также Оксана успела рассмотреть полки с книгами и цветы на подоконниках. Стопку пожелтевших газет при входе и пару совсем свежих журналов. Большого плюшевого гнома, который сидел за одним из столов, и догорающие свечи в старом канделябре. Канделябр Оксане казался финальным штрихом, без которого атмосфера была бы не полной. И стихи, которые на стенах писали посетители, были более живыми в свете огней догорающих свечей.

– Не сочтите за наглость, – заговорил старик, прежде чем Оксана успела озвучить первый вопрос, – я откровенно понимаю, что это не мое дело, но кем вы ему приходитесь? Откуда такой интерес?

– Никем! Как я и говорила, я пишу статью.

– Действительно… что-то я не подумал. У него, насколько я знаю, совсем никого не было, и я осмелился предположить, что, возможно, вы, хотя вы слишком взрослая, чтобы быть ему дочерью. Простите, не хотел вас оскорбить, но это скорее комплимент. Если бы у него были дети, они бы гордо произносили имя своего отца.

– Нет-нет, что вы, вы нисколечко меня не обидели.

– Да вы и не похожи на него. Он был совершенно другим, человек-загадка, толстая-толстая книга, которую мне так и не удалось прочесть до конца. Книга захлопнулась, так и не поведав миру всех своих тайн. Но все же я был удостоен чести оказаться в его окружении.

Оксана посмотрела на диктофон и, сообразив, что запись не идет, вдавила черную кнопку. Павел Борисович тут же прервался и надкусил печенюшку, запив сухомятку глотком чая. Оксана потянулась за сахаром и, отправив два кубика в чашку, принялась размешивать чай.

– Аппетит приходит во время еды, – подчеркнул старик, – не стоит стесняться. Здесь собираются скромные книголюбы, и если вы прислушаетесь, то обнаружите для себя, что за каждым столиком то и дело сёрбают чаем. Но это никак не оскорбляет дух этих стен.

– Дух? – не донеся пирожное до рта, переспросила Оксана.

– Да, дух! Здесь царит дух прочитанных страниц. Это особенное место, вы теперь попаданец в другие миры, – шутил старик.

– Что? – Оксана совсем ничего не понимала и застыла, удерживая пирожное на десертной ложке прямо перед ртом.

– Здесь и сейчас, прямо в этих стенах, рыцари сражаются на дуэлях за руку прекрасной принцессы, состоятся пиршества и шикарные размашистые балы, дети, пройдя сквозь волшебные двери, попадают в сказку, разговаривают с животными и с невиданными существами. Корабли скользят по бескрайним океанам, натыкаясь на пиратов, на индейцев и на аборигенов, уходят в горизонт, пытаясь прикоснуться к солнцу, и открывают новые земли. Астронавты в составе космических экспедиций заселяют все новые и новые планеты, налаживают контакт с инопланетными обитателями и изучают их культуру. Люди будущего наслаждаются всеми благами утопии, а по другую сторону идут восстания против мирового строя. Всюду царит магия и волшебство, эльфы, русалки, гномы, тролли – все что угодно, нескончаемое количество миров переплелось воедино, в этих стенах вмещается все, что можно вообразить. Здесь царит дух прочитанных страниц. Каждый, кто сидит в этом кафе, находится вовсе не здесь, он находится в мире, в который его затащил автор. Но стоит захлопнуть книгу, и ты тут же вернешься в реальный мир.

– Как интересно, но я хотела бы вернуться к разговору, ради которого мы здесь, – тон Оксаны указывал на то, что рассказ старика ее не зацепил, и она наконец попробовала тирамису, которым ее угостил Павел Борисович. – Очень вкусно.

– Ваша статья! Да, конечно! Прошу прощения за отнятое у вас время.

– Каким он был, привычки, характер, интересы – все, что знаете.

– Вначале он показался мне наглым, в момент нашей первой встречи. Мы познакомились совершенно случайно, это произошло здесь, за этим самым столиком. Хулиганистой внешности парень вошел в дверь, я видел его впервые, но судя по тому, что он сразу же направился к стойке и был знаком с местными правилами – вывод очевиден, он бывал ранее в этом кафе. Он прошел мимо и зацепил книгу, которая лежала на краю, я уже собирался уходить и отодвинул книгу, чтобы смахнуть крошки на поднос, книга бухнулась на пол, а он ее подобрал, вернул на место и пошел дальше, даже не извинился. Я хотел сделать ему замечание, но обнаружил для себя, что он был в наушниках. А потом он вернулся и подсел за мой столик, достал из кармана небольшой комочек бумаги, развернул и высыпал содержимое в кипяток, который взял на стойке. Он принес с собой чай, какой-то китайский.

– Видимо, пуэр.

– Да, боюсь ошибиться, но, по-моему, именно так он его называл, он пил его постоянно, всегда в барсетке либо же в кармане была припасена порция. … А потом он взял мою книгу. Представляете! Ну разве это не наглость?! «Айн Рэнд. Атлант расправил плечи», – внятно, немного гордо прочитал он с обложки и открыл книгу. А потом добавил: «Я читал, хорошая книга». И тогда я принялся его рассматривать, теперь он казался мне любопытным, и мне казалось, что именно любопытство привело его за мой столик. Но его хулиганистый вид… он был в просторной майке, в каких-то бесформенных штанах и в бейсболке. Хочу заметить, что в той самой бейсболке он ходил практически всегда. А после он прибег к рассуждениям о героях книги, достаточно красноречиво, грамотно, правильно подавал мысли и не злоупотреблял частицами и вводными, мне было приятно его слушать. Его мысли были поставлены. Слушать таких людей одно удовольствие, больше всего внимания он уделял Дагни Таггерт. Он так ярко, так страстно о ней высказывался, словно знал ее лично, подавал ее исключительно в лучшем свете, как если бы она была ему лучшим другом. И пока он философствовал о героях, я принялся примерять на него надуманные образы. Я примерил на него жилет и бабочку, потом примерил сюртук и шляпу, цилиндр либо даже дерби. Ему бы подошло, именно такой человек сидел напротив меня, но никак не хулиган. Его речь соответствовала джентльмену, образованному и манерному джентльмену. И тогда я предположил, что его место среди интеллигенции, он бы легко вписался в культурное манерное общество. Он мог бы рассуждать о политике с бокалом шампанского в руках, об основах мироздания и о насущных вопросах всего человечества. И я не ошибся с надуманным образом, он полностью соответствовал его пристрастию, позже я узнал, что он писатель. Это случилось в момент нашей следующей встречи. В библиотеке. Я зашел за книгами, и Иван тоже оказался там. Он изучал стеллажи, как если бы нуждался в особенной литературе, как если бы выбор был слишком сложным, он долго не мог определиться. А потом я узнал, что он действительно искал особенную книгу, ту, которую написал он, в итоге, не отыскав среди других нужного корешка, он уточнил у библиотекаря, и уже после этого он заметил меня. Мы разговорились, и он поведал мне, что он писатель и зашел узнать, появилось ли его творение в данной библиотеке, а потом протянул мне книгу его авторства которую принес библиотекарь. «Возможно, вам будет интересно», – сказал он. Тогда он показался мне грустным, каким-то поникшим, такие люди часто депрессуют и держатся подальше от людей. Они ужасно сильные и от этого не прячут свои слабости, свои недостатки, свои мечты, они настоящие, они открыты перед миром. Такие люди чаще всего разочаровываются в мире, в дружбе, в любви, во всем, и от этого остаются одинокими, их мир сужается, они обрастают шипами, для остальных просто не находится места в их хрупком мире. И они становятся еще сильнее, они больше не растрачивают себя, они находят себя целостными, а если видят прорехи в своем коконе, тут же латают дыры. А потом, окончательно окрепнув, находят своих таких же израненных, поникших и разочарованных. Они становятся более избирательными в общении, пара-тройка надежных людей. И моя наблюдательность в очередной раз меня не подвела. Он действительно был одиноким и ужасно сильным. Была Вероника, то ли любовница, то ли невеста, то ли муза, в общем, не столь важно, и мальчишка Сережа. Славный такой парень, целеустремленный и работящий. Судьба, конечно, у него была непростая, зато теперь он тот самый мусорный магнат. А Иван для него был кем-то вроде кумира, или даже героем. Сережа на него равнялся, даже писателем хотел стать, но что-то не сложилось, хотя стихи писал. Ну и я, естественно, попал в его компанию. Очень странный коллектив у нас получился, все разных поколений, у каждого свои истины, но все одинаковые, все израненные. А Иван нас объединил и вывел из чащи. Я мог бы сравнить его с Данко, в его глазах было так много света, что мы верили ему и шли за ним, и он вывел нас из тьмы. Он оставил какой-то отпечаток на каждом из нас, но больше всего он повлиял на Сережу. Мы сейчас как-то не общаемся, да и с Вероникой связь разорвана, Ивана не хватает за нашим столом. Жил он тихо, скромно и ушел так же. Сережа все организовал, больше было некому, но сам на похороны не явился, это была слишком большая потеря для него. Что еще рассказать, да толком и нечего, я его практически не знал, остается лишь рассуждать, а рассуждать можно бесконечно, особенно о таких людях, как он. Наверное, на этом все, и я понимаю, что это немного неучтиво, но мне кажется, что вам пора, а я хотел бы вернуться к своей книге.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.