Пучок полыни

– Меня Марысей зовут, а тебя, – начала разговор с похитителем девушка.

Разбойник даже бровью не повёл на слова пани и продолжил свою работу.

– Ты слышишь? – Марыся села возле разбойника. – Или ты не обучен с дамами разговаривать?

Разбойник посмотрел на Марысю, отвернулся и вновь занялся своим делом.

Пани, видя, что ее не воспринимают всерьёз, пнула ногой по ноге разбойника. От неожиданного поступка девушки у главаря даже нож выпал.

– Тебе и ноги завязать? – Подняв нож, обратился главарь разбойников к девушке.

– Я спросила, как тебя зовут, а ты меня игнорируешь, будто меня не существует. Или твоё имя тайна?

– Ты есть или пить хочешь? – Не называя своё имя, спросил разбойник.

– Нет, – коротко и разочарованно, что не смогла разговорить главаря, ответила Марыся.

Разбойник ни на секунду не отрывался от своего занятия, но это бы лишь вид, он внимательно следил за девушкой. Никогда в жизни он не видел такой красоты. А глаза! Он просто утонул в них. Они сияли, словно два лазурита, обрамленные темными ресницами и в их глубине плескался страх, смешанный с любопытством.

Марыся сидела тихо. Поняв, что собеседника из разбойника не выйдет, она отвернулась от него.

– Ладомир, – вдруг чуть слышно произнёс разбойник, – мое имя Ладомир.

– Какое красивое имя, – ответила Марыся, – а откуда ты? Ты говоришь не так, как панийцы.

– Я из Русии, – коротко отвечал Ладомир.

– Из Русии? – Удивилась Марыся.– Мне говорили, что это страна сильных мужчин и смелых женщин. Я слышала, что ты говорил моему солдату о привете от князя Южной Пании. Как ты попал на службу к пану Сигизмунду? Ты ж наёмник?

– Это долгая и неинтересная история, – нехотя пробурчал Ладомир.

В его голосе явно слышались нотки неловкости. Ладомир стыдился того, что был наемником и выполнял грязную работу.

– Ты же все равно не будешь спать, – пытаясь выведать у Ладомира его историю, не умолкала Марыся, – да и я не смогу спать с завязанными руками.

Ладомир впервые за весь вечер посмотрел на Марысю прямо, а не тайком. Повернулся и, взяв Марысю за предплечья, развернул ее. В полумраке ночи его лицо казалось высеченным из камня, ни единой эмоции. Ножом разрезал веревки, тем самым освободив девушку. От веревки затекли руки, и когда Ладомир перерезал путы, кровь хлынула по венам в кисти. Она почувствовала покалывание, словно тысячи крошечных иголок вонзались в ее плоть. Потирая ладони, Марыся слегка улыбнулась своему охраннику.

– Спасибо, а то совсем уже рук не чувствовала.

– Только без глупостей. Поняла?

Марыся замахала головой, давая понять, что будет сидеть смирно.

– А можно мне водички? – спросила Марыся.

Ладомир молча встал, отвязал с пояса кожаный мешок, наполненный родниковой водой и дал Марысе.

– Спасибо, – ответила девушка.

Ладомир сел на своё место и вновь принялся за свою работу, украдкой поглядывая на Марысю.

Отпив немного воды из бурдюка, она положила его на траву рядом с ним.

– А почему ты служишь у князя Сигизмунда? – Вновь спросила Марыся у Ладомира.– Ты ведь русин, расскажи мне.

Ладомир посмотрел на Марысю, слегка улыбнулся и ответил.

– Судьба так сложилась, что пришлось в наемники идти.

– Разве русины идут в наемники? – Не умолкала Марыся.

– Спи. Завтра встреча с князем предстоит, – ответил Ладомир, отвернулся от Марыси и продолжил вырезать деревянную фигурку.

Разочарованная Марыся легла на импровизированную кровать из мягких еловых веток на бок, закрыла глаза, делая вид, что спит, а сама внимательно вслушивалась в ночную тишину.

Приоткрыв один глаз, Марыся увидела, что все разбойники спят, а Ладомира рядом нет. Девушка бесшумно поднялась на ноги, приподняла юбку платья, чтобы она не мешала, и, осторожно ступая по траве быстрыми шагами, пошла прочь от лагеря.

Отойдя от спящих разбойников шагов на пятьдесят, Марыся побежала вглубь лесной чащи, стараясь как можно дальше удалиться от своих похитителей.

Глава 2

Ветки деревьев беспощадно хлестали по лицу бежавшую от разбойников Марысю, становясь препятствиями для побега. Руки, закрывающие лицо принимали весь удар веток на себя. Марыся не чувствовала боли, она бежала и чувствовала, что свобода совсем уже близко. Запах прелой листвы и мокрой земли щекотал ноздри, а в груди клокотал страх. Казалось, лес дышит вместе с ней, подталкивая в спину, укрывая в своей зеленой утробе.

Вдруг, из-за высокой осины, до Марыси донесся странный звук. Остановившись, девушка испуганно с тревогой в глазах посмотрела в сторону осины, за которой явно кто-то стоял. Чувство страха обуяло её, но страх перед разбойниками был сильнее. Она прильнула к шершавой коре сосны, пытаясь слиться с ней, стать невидимой.

Из- за дерева вышел огромный бурый медведь. Недовольный тем, что кто- то потревожил его, рыча и переваливаясь, медведь встал на дыбы и издал победный рёв.

В глазах Марыси читался ужас. От испуга пани замерла на месте и ждала своей участи. В голове промелькнула мысль о нелепой и страшной смерти – быть растерзанной диким зверем, избежав рук человеческих. Медведь не собирался бросать свою жертву. Хищник набрал в нос воздух, как бы вдыхая аромат человека, поводил из стороны в сторону головой и сосредоточил взгляд на Марысе. Медведь приготовился к прыжку, чтобы одной лапой завалить добычу, но зверь не ожидал удара ножом в живот.

Ладомир одним ударом ножа пронзил живот зверю. Взвыв от боли, медведь накинулся на юношу. Увернувшись от удара хищника, Ладомир вновь вонзил в него нож. Кровь брызнула на пожухлую траву, смешиваясь листвой. Увернувшись от удара хищника, Ладомир вновь вонзил в него нож. Клинок скользнул между ребер, натыкаясь на что-то плотное. Неповоротливый медведь принял удар, но это ещё сильнее разозлило его. Ревя от злости и боли, зверь одной лапой повалил мужчину на землю и навалился на него всем телом.

Мир сузился до запаха звериной шерсти и горячего дыхания. Ладомир попытался вывернуться, но тяжесть медведя пригвоздила его к земле.

От испуга ноги девушки подкосились, и она сидела, опершись спиной о ствол дерева. С замиранием сердца девушка следила за битвой между человеком и зверем. Хриплый рык сотрясал лесную тишину, перемежаясь с утробным воем, от которого по спине Марыси пробегали мурашки. Марыся, подогнув ноги в коленях, не сводила глаз с борющихся. Она молилась за жизнь человека.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —

Ладомир лежал на земле, над ним нависло тело медведя. Движения прекратились девушка, боясь пошевельнуться и издать звук, сидела и ждала, что будет.

Под мощным телом медведя скрылась фигура Ладомира. Вдруг медведь шевельнулся. Марыся от страха вжалась в ствол дерева, кора больно впивалась в спину, но она не чувствовала ничего, кроме леденящего ужаса. Запах крови, земли и дикого зверя наполнил воздух, душил, лишал сил. Девушка зажмурилась и ждала, когда разъярённый медведь набросится и на неё. Она уже приготовилась принять смерть, как почувствовала, что чья- то рука прикоснулась к ней. Открыв глаза, Марыся увидела перед собой израненного Ладомира.

По лицу мужчины стекали струйки алой крови, сквозь порванную рубаху виднелись следы когтей животного.

Марыся соскочила на ноги и кинулась обнимать Ладомира. Застонав от прикосновения девушки, Ладомир отодвинул ее от себя. Марыся поняла, что без злого умысла причинила боль. Рваные края его рубахи багровели. Под тонкой тканью угадывались неровные рубцы – недавние и старые, переплетенные в причудливый узор.

– Прости, прости, – прошептала Марыся, – я не догадалась, что причиняю боль. Присядь, я осмотрю раны.

Ладомир повиновался и с болью, прожигающей все тело, опустился и сел на траву.

Земля показалась мягче обычного, словно впитала его усталость. В ушах звенело, и мир вокруг качался, как лодка в шторм.

Марыся осторожно, стараясь, лишний раз не причинить страдание Ладомиру, осмотрела голову, но кроме слипшихся волос она ничего не обнаружила. Ее пальцы, тонкие и прохладные, ощущали лишь липкость запекшейся крови.

Марыся осторожно, стараясь лишний раз не причинить страдание Ладомиру, осмотрела голову, но, кроме слипшихся волос, она ничего не обнаружила.

– Дай бурдюк, – велела девушка мужчине.

Ладомир повиновался. Отстегнул кожаный мешок от пояса и подал девушке. Марыся решительно оторвала кусок ткани от своего подола, намочила его и принялась вытирать запекшуюся кровь на лице Ладомира. Осторожно девушка приложила влажную тряпку к волосам. Ладомир молчал, потупив взор, лишь изредка поглядывал на Марысю.

Опустившись на колени, и присев рядом с Ладомиром, Марыся принялась прикладывать влажный кусок материи к ранам на теле.

Ладомир, когда Марыся оказалась напротив него, смотрел на девушку, не сводя с неё глаз. Марыся старалась не смотреть в бирюзовые очи мужчины. В этот самый момент что- то произошло в душе и сердце девушки. Она не знала что, но то, что ощутила, горячей струей полилось по жилам, бросая в жар. Не сумев удержаться, она взглянула и сразу же утонула в голубых, как море, глазах Ладомира. Время словно остановилось. В этот миг Марыся увидела в глазах Ладомира отражение своей души – чистой, наивной, но исполненной скрытой силы. И увидела там еще кое-что – тоску. Невыносимую, вековую тоску. Марыся поняла: она не просто смотрит в глаза Ладомиру, она смотрит в бездну, в самую суть мироздания. И она готова была упасть туда, без остатка, без сожалений. Судьба? Проклятие? Любовь? Она не знала. Но знала, что обратного пути больше нет. Сердце девушки, словно птичка в клетке, билось и стучало так, что было готово выпрыгнуть из тела. Словно невидимая нить соединила два взгляда, которые не могли оторваться друг от друга.

Ладомир чувствовал то же самое, что ощущала Марыся. Русин с нежностью и страстью, любовался девушкой, не тайком, а прямо, но уже через минуту, поняв, что позволяет себе лишнее, отвёл взгляд в сторону.

– Больно? – С дрожью в голосе произнесла Марыся.

– Почти нет, – отозвался Ладомир.

Прикладывая кусочек материи к груди, Марыся увидела странный мешочек, который свисал с шеи Ладомира.

– Что это? – И Марыся взяла его, но тут же пожалела о своём поступке.

– Не тронь, – Ладомир отбросил руку Марыси.

– Извини, – обиделась девушка.

Ладомир увидел огорченное лицо Марыси, и сердце сжалось железными клещами.

– Это память о родине и о моей матушке, – нотки горечи были слышны в словах Ладомира.

– А, что стало с твоей матушкой? – Не удержавшись от любопытства, спросила Марыся.

– Она в плену, – коротко ответил Ладомир и, держась, будто за опору, за ствол осины, поднялся на ноги.

Марыся последовала за ним и тоже поднялась с колен.

– Твой плен – это ее свобода, – вдруг тихо и печально промолвил Ладомир.

Марыся смотрела на него с непонимающим взглядом.

– Что? – Прошептала Марыся.

– Она в плену у князя Сигизмунда Яровского, – облокотившись об осину, говорил Ладомир, – и что бы освободить матушку, я должен привести тебя к нему. Вот поэтому я выполняю эту грязную работу.

Марыся стояла, поражённая тем, что услышала. Теперь она поняла, почему могучий русин пленил ее и везёт к пану Сигизмунду.

Ладомир снял с шеи маленький мешочек, развязал его и достал печатный перстень. Старинный серебряный перстень, с выгравированной на камне фигурой зверя. Перстень он хранил, как зеницу ока, пряча его под рубахой, чувствуя его прохладу на груди даже в самый зной.

– Вот, – протянул его Марыси.

Марыся, взяв перстень, начала рассматривать его.

– Это княжеский перстень, – произнесла Марыся, – на щитке изображён герб.

– Да, – ответил Ладомир и взял кольцо у девушки, – на гербе изображён волк. Это символ моего рода.

– Ты князь?

– Да, – убирая в мешочек перстень, промолвил Ладомир и усмехнулся, – я князь, только без княжества.

– Разве такое может быть, – ничего не понимая, говорила Марыся.

– Может пани, – ответил Ладомир.

– Но как? – Не унималась Марыся.

– Разве панне интересно слушать чужую трагедию? —Прищурив один глаз, сказал Ладомир.

– Не хочешь, не рассказывай, – обиженно молвила Марыся, и через секунду добавила, но уже ласковым тоном, – я просто хотела знать.

Ладомир внимательно смотрел на девушку, которая опустила бархатные длинные ресницы и начал рассказывать свою историю.

– Я из княжеского рода. Мои родители владели княжеством, но родной брат моего отца обманом захватил землю. Убил отца.

– А ты и матушка? – Перебила Ладомира Марыся.

– Мою мать он продал как рабыню князю Сигизмунду, а я…, – Ладомир сделал паузу, но через секунду продолжил: – а меня спасла нянька. Перед тем, как враг ворвался в княжеский терем, матушка передала меня няньке Ульяне. Прощаясь, она повесила мне на шею перстень с нашим гербом, чтобы я не забывал, кем являюсь. Нянька вывела меня из терема через потайной ход и увезла в глухую деревню.

– А сколько тебе было лет, когда все это случилось?

– Пять лет, – ответил Ладомир, – двадцать лет я рос с одной только мыслью: «освобождение матушки». Я учился драться, сражаться. И вот настал тот день, когда я явился к пану Сигизмунду, просить об освобождении матери. В моем сердце его жила лишь одна мысль – месть. Месть тому, кто отнял у меня мать, кто лишил трона.

– А что князь Сигизмунд?

– Он? Он согласился вернуть мне мать, но только если я приведу к нему тебя.

Марыся опустила голову, но тот час подняла ее и молвила:

– Отведи меня к князю Сигизмунду. Освободи свою матушку. За меня не беспокойся. Ему я не нужна, он против брака и союза между моим отцом и князем Бочинским.

Ладомир смотрел на Марысю, и сердце рвалось на части. Перед ним стояла хрупкая, беззащитная молодая девушка, но одновременно в ней было столько отваги и решимости, что ее мужественность могла соперничать с мужской силой. Красота Марыси пленила его. Всеми фибрами души и тела он хотел защищать и оберегать Марысю. Ладомир без памяти, да и безнадежно влюбился в девушку.

Он стоял, сжимая кулаки до побелевших костяшек, эхо княжеского ультиматума звенело в ушах. Вернуть мать… единственную оставшуюся семью. Но ценой… ценой Марыси. Ее имя жгло гортань, словно клеймо, как нежданный гость в заброшенном доме, зажигая свет в темных углах, развеивая паутину одиночества. Она смотрела на него украдкой, ловила каждое слово, каждый жест, словно голодный путник – каплю росы в пустыне. Ладомир был воплощением всего, чего ей так не хватало: силы, уверенности, и какой-то дикой, необузданной свободы, что сквозила в его взгляде.

Ладомир не отрываясь, смотрел на свою любовь. Марыся, не выдержав взгляда Ладомира, бросилась к нему. Ладомир схватил и прижал к себе Марысю. Поцелуй объединил их. Не просто касание губ, но клятва, произнесенная без слов, обещание, запечатленное в трепете сердец. Они стояли и тонули в нежном поцелуе.

– Я не могу, – промолвил Ладомир, целуя Марысю.

Марыся, закрыв глаза, окунулась в мир блаженства. По жилам побежала разгоряченная жидкость, разжигая все тело. Это был ее первый поцелуй и первый мужчина, к которому она прониклась любовью и теплотой.

– Нет, – неожиданно резко выпалил Ладомир и оттолкнул от себя Марысю, – мне не нужна жалость. Не надо.

– Ладомир, – прошептала Марыся, – это не жалость. Я, как только увидела тебя, то сразу поняла, что именно тебя ждала всю жизнь.

– Не говори ничего, – строго велел Ладомир и отвернулся от девушки, – пойдём, нам пора.

– Ладомир, – пытаясь продолжить своё признание, молвила девушка, но мужчина быстрым движением поднёс свою могучую ладонь ко рту девушки, тем самым давая понять, что ничего не желает слушать.

Марыся разочарованно смотрела на Ладомира.

. Думала Марыся. Она должна объясниться, он поверит ей

Ладомир взял девушку за руку и потащил ее в ту сторону, откуда она бежала. Но, пройдя несколько метров, Ладомир развернулся и направился в другую сторону от лагеря разбойников.

– Но лагерь в той стороне, – сказала Марыся, пытаясь освободиться от хватки Ладомира.

– Знаю, – это все, что молвил мужчина, крепче сжимая руку Марыси.

Километры, казалось, множились с каждым шагом. Марыся, плетясь позади Ладомира, с трудом переставляла ноги. Пройдя несколько километров, Марыся выбившись из сил, упала. Без лишних слов Ладомир подхватил ее на руки. Его сила, его близость, внезапно стали для нее единственным спасением.

Марыся всем телом прижалась к милому ей человеку, обвив руками шею, девушка вдыхала запах Ладомира, терпкий, как осенние травы, и родной, как запах дома после долгой разлуки. Ей казалось, что если отпустит, если ослабит хватку, то этот миг счастья рассыплется пеплом, развеется по ветру.

Ладомир молчал. Он ощущал трепет её тела, слышал участившееся дыхание. В его движениях чувствовалась та осторожная сила, которая отличает воина, умеющего не только сокрушать, но и беречь. Под его ладонями плавно очерчивались хрупкие плечи Марыси, а взгляд, обычно острый и пронзительный, сейчас был мягким, словно подернутым дымкой.

Подойдя к ручью, который протекал между двух княжеств, и служил границей между ними, Ладомир аккуратно, стараясь не причинить вреда Марыси, посадил ее на ветку сломанного дерева.

– Умойся, тебе легче станет, – сказал мужчина и сам окунул руки в прохладный ручей.

Марыся смотрела на умывающегося Ладомира. Его движения, одновременно жесткие и мягкие, восхищали девушку. Она любовалась им.

Именно так думал Ладомир. Ладомир понимал, что между ними невозможна любовь. Кто он? Князь без земли? А она панна, дочь князя. Богатая и красивая. Что он может дать? Скитания, безденежье? У него нет даже дома, куда он мог привести молодую жену. Нет. Он не имеет права быть с ней. Она предназначена другому, она должна быть княгиней, а не женой безродного. Ее любовь – это ее ребячество, и если она будет с ним, то в скором времени возненавидит его. Она привыкла к роскоши, а он, порой и черствому кусочку хлеба был рад.

Марыся последовала примеру Ладомира и умылась. Нежная прохлада охладила пылающие огнём щеки. Подсев к Ладомиру, Марыся взяла его руку и сказала:

– Ты дорог мне. Я никогда не встречала мужчину, к которому испытывала то, что чувствую к тебе. Ну, не считая отца. Пойдём вместе со мной, познакомишься с моими родителями. Я уверена, что ты им понравишься. Отец благородный и поможет тебе в освобождении матушки, ну а матушка, так она очень добрая. Поверь мне, Ладомир. Я никогда не думала и считала глупостью сказки о любви с первого взгляда. Но, увидев тебя, – Марыся показала на грудь, – внутри меня что-то вспыхнуло, словно огонь обжег. Теперь я знаю, что такая любовь существует. Пусть я кажусь тебе сумасбродной, ведь не должно быть так, что девушка первая признается в любви. Мы с тобой знакомы всего лишь два дня и одну ночь, многие скажут, что это слишком мало времени. Но я не хочу ждать, прошу, поверь мне. Мои слова правдивы. Я люблю тебя. И хочу, чтоб мы были вместе всегда.

Ладомир, склонив голову, внимательно внимал каждому слову девушки. Ладомиру казалось, что из уст Марыси льются его собственные мысли. Ему безумно хотелось обнять Марысю и расцеловать, но он не мог себе позволить лишнее. Не поднимая глаз, боясь, что они выдадут чувства, которые он испытывает к девушке, Ладомир промолвил:

– Я уверен, что только прекрасные родители смогли вырастить и воспитать такую дочь, как ты. Но я не могу. Ты лишь думаешь, что любишь меня, а на самом деле – это обман. Поверь мне.

– Нет, – молвила Марыся, но Ладомир дал знак замолчать.

Поблизости путники услышали звук ломающихся веток. Ладомир рукой прижал к земле Марысю и сам спрятался за ветви валежника, лежавшего возле лесного ручья. На другом берегу появилось несколько всадников. Это были сторожевые ратники князя Анджея Бочинского. Ладомир хотел крикнуть, но теперь Марыся закрыла ему рот и шепнула:

– Не смей. Я не расстанусь с тобой. Мы пойдём вместе.

Ладомир молча, смотрел на Марысю и не издал ни единого звука.

Всадники медленно удалились вглубь леса.

Ладомир сел и начал говорить:

– Послушай меня, Марыся. Мы с тобой разные. Тебе будет лучше, если ты вернёшься к родителям. Я поступил опрометчиво, согласившись на похищение. Я вернусь к князю Сигизмунду и отслужу ему другую службу. А ты ступай. Ратники недалёко отъехали, и если ты закричишь, то они услышат, вернутся и найдут тебя.

– Нет, – ясно дала понять девушка, что не отступит.

– Как ты не понимаешь, – вновь начал уговаривать Марысю Ладомир, – мы с тобой….

Но Марыся, не желая слушать того, что говорить Ладомир, повернулась к нему спиной и пошла, напевая под нос песенку.

– Вот ведь упрямая, – это все, что смог сказать Ладомир.

На ночь парочка обустроила себе укромное место под раскидистыми ветвями ели, которые, опускаясь на землю, представляли собой импровизированный шалаш. Ладомир развёл небольшой костёр, пожарил на огне кролика. Марыся с удовольствием съела лапку и улеглась в шалаше. Ладомир ещё долго сидел, поглядывая на искры потухающего огня, но в конце концов и его сморил сон. Утром, проснувшись рано, Ладомир сразу заглянул в еловый домик. Там никого не было. Мужчина вскочил на ноги и начал вертеть головой, всматриваясь в чащу сквозь деревья.

– Марыся, – крикнул Ладомир, но лишь тишина вторила ему.

Испугавшись за девушку, Ладомир хотел бежать в лесную чащу, но услышал позади себя тоненький женский голосок.

– Я здесь. Ты спал, и я решила не будить тебя, – говорила Марыся, протягивая ему ладони полные черники, – смотри, что я насобирала. Они сладкие, попробуй.

Марыся протянула ладони полные черники Ладомиру. Мужчина вначале хотел выругаться. Проклятая девчонка! Он проснулся от кошмара, холодный пот лип к спине, сердце колотилось как пойманная птица, и первое, что он увидел, была эта наивная улыбка и черные от ягод руки. Руки, которые, как ему казалось секунду назад, тянули его в самую бездну. Но, увидев улыбку на лице девушки и протянутые ему ладони, тут же перестал сердиться и взял несколько ягод.

– Нет, – отрицательно махая головой, ответила Марыся, – это все тебе. Я уже ела их, когда собирала.

Девушка поднесла ладони с чёрными ягодами к лицу Ладомира. Мужчина аккуратно взял двумя руками ладошки Марыси, поднёс ко рту и с блаженством попробовал ягоды. Губы Ладомира окрасились в темно-синий цвет. Марыся, видя, что губы изменили цвет, заулыбалась, обнажая в улыбке потемневшие зубы. Ведь и зубы Марыси, некогда белые как облако, обрели синюшный оттенок. Ладомир, видя изменения Марыси, улыбнулся, и вскоре улыбка перешла в заливистый смех. Марыся не отстала от Ладомира. Она смеялась, и смех, словно звонкий ручеёк, своим журчанием, разливался по лесу.

Позавтракав черникой и напившись чистой воды из ручья, Ладомир аккуратно убирал из волос Марыси маленькие еловые иголки. Каждую иголочку он вынимал с огромным усердием, боясь причинить Марысе боль, а также с трепетом, потому что касался любимой девушки.

Марыся любовалась сильным, мужественным и в тоже время ласковым Ладомиром.

– Пойдём к моему отцу, – попыталась вновь уговорить Ладомира Марыся, – он поможет нам, тем более ты князь, а не простой мужик.

Ладомир отрицательно помахал головой и пальцем прикрыл Марысе губы.

– Молчи, – и это все, что успел сказать Ладомир, как позади него послышались звуки сломанных веток.

Ладомир оглянулся, присмотрелся и шёпотом приказал девушке:

– Беги, иначе будет поздно. Князь Сигизмунд жесток и коварен. Если ты попадёшь к нему, живой не вырвешься.

Марыся ничего не понимала. Звук сломанных веток и шаги становились все громче и громче.

– Нет, – испугано произнесла девушка, – или ты идёшь со мной, или я остаюсь, и ты ведёшь меня к князю Сигизмунду. Ты ж для него меня похитил?

– Прости, это самая большая моя ошибка. Уходи, слышишь! Сейчас же, иначе будет поздно.

Ладомир схватил девушку за плечи и тряхнул ее так, что Марыся испугалась. Земля, казалось, ушла у нее из-под ног. Он смотрел на нее, в его глазах бушевала буря. Не гнев, нет. Отчаяние. Хуже гнева.

– Уходи. Ты не нужна мне. Я ненавижу тебя, поняла. Убирайся, – Ладомир оттолкнул от себя Марысю.

Еле удержавшись на ногах, девушка не понимала, почему так говорит Ладомир. Слезы, будто стеклянные бусины, покатились по алым щекам. Закусив нижнюю губку, Марыся бросилась бежать прочь. Каждый удар сердца отдавался в висках, каждый вдох обжигал легкие. Она бежала, не разбирая дороги, сквозь колючие ветки и густую траву.

Как только Марыся скрылась из вида среди деревьев, Ладомир повернулся и увидел, как к нему из-за кустов выходят разбойники.

– Наконец мы нашли тебя, Ладомир. Проснулись утром, а ни тебя, ни девушки, – говорил бывший сотоварищ Ладомира, – а где пленница?