Ясновидящая для миллионера

Таким он мне безумно нравился. Чёткий профиль, ясный цепкий взгляд серых глаз. Короткая стильная стрижка. Словно обведённые карандашом губы. На них я и залипла. Никак не могла справиться со слабостью. Просто пялилась, как малолетка на чувственный рот.

– Ульяна? – Его озабоченный рокот вернул меня к действительности. – Вы можете продолжать?

– Да, давайте следующий договор. И вопрос формулируйте по образцу в файле.

Из стопки была вынута следующая пачка листов. Теперь Барсов протягивал его мне сразу перевернув обратной стороной. Быстро схватывает. Быстрее остальных. Поэтому и впереди. И вопрос успел написать, хоть я даже и не заметила, пока согревалась горячим чаем.

Отодвинула термос подальше и положила договор перед собой. Сверху накрыла листом с вопросом. Ряд ровных букв сложился в предложение. Я чётко и медленно произнесла вопрос про себя. С силой прижала ладони к бумаге.

Спустя несколько секунд ситуация повторилась. Я начала замерзать. В глазах потемнело. Руки пронзило резкой болью. Теперь она била не только в ладони. Пронзала стальными спицами почти до локтя. На этот раз боль была не ледяной, а огненной.

Словно ошпарившись, отдёрнула ладони от договора. Учащённое дыхание постаралась успокоить. И когда язык начал слушаться чётко произнесла.

– Да. Ответ положительный.

– Да что ж такое-то? Здесь тоже будет не так, как я рассчитывал!

Барсов расстроился ещё больше. Снова посмотрел на Москвитина. Тот пожал плечами.

– Так бывает, Влад. Но ты теперь знаешь об этом заранее. Можешь принять меры. Ульяна не задерживает поставки и не проваливает платежи. Она тебе докладывает, что это сделает кто-то другой. Тот, кому ты безоговорочно доверяешь. Причём честно и заранее. Поэтому не смотри волком. Принимай меры, и подписывай договор с Ульяной. И мы пойдём.

– Не торопись, Толя. Мне ещё один ответ сегодня обещали. Так что дай мне несколько минут и продолжим.

Он снова застрочил в планшете. Что-то пересылал, получал ответы. Потом ему принесли бумаги. Барсов их бегло просматривал. В основном кивал. На одном листе зачеркнул целый абзац и потребовал переделать.

Всё это я видела и слышала, словно через толщу воды. Звуки были приглушёнными. Картинка перед глазами расплывчатой. Руки грела о крышку термоса и пила мелкими глотками.

Постепенно суета вокруг Барсова улеглась. Он перестал строчить на планшете и сформулировал вопрос к последнему договору. А Барсов красивый. Такие нравятся женщинам. И таким не угодишь. Слишком требовательный. Перфекционист.

Пока писал хмурился. Несколько раз зачёркивал фразу целиком. Переписывал. Добавлял другие слова и цифры. Окончательный вариант выписал на новый лист. Вместе с перевёрнутым договором протянул мне.

Но отдавать не торопился. Заглянул в глаза не отпуская пачку бумаги из рук. Снова нахмурился.

– Ульяна, вы нормально себя чувствуете? Может быть, перенесём этот вопрос на завтрашний день?

– Не надо. Завтра у меня будет 9 таких вопросов по моему рабочему контракту. Так что легче не будет. Давайте закончим с моими обещаниями, и я поеду домой. Устрою себе отдых.

Бумаги тут же оказались у меня в руках. Эта пачка была самой тяжёлой. А ещё первая и последняя страница были разными. Складывалось ощущение, что договору много лет. И к нему уже добавили несколько дополнительных соглашений. Получился увесистый том. Летопись отношений между давними партнёрами. И теперь между ними что-то не ладилось. Серьёзно беспокоило собственника.

Вопрос был очень коротким. Я оттягивала его прочтение вместе с болезненными последствиями. Но деваться некуда. Надо выполнять обещанное.

Задержала дыхание и прижала руки к договору. Про себя произнесла написанные Барсовым слова, но ничего не почувствовала. Задала вопрос повторно. И снова не получила отклика. Я уже собралась мысленно проговаривать написанное ещё раз, но это не понадобилось.

В холод и темноту я провалилась внезапно. Не по нарастающей, а словно рухнула в глубокий погреб. Руки ломило нестерпимо. Но самым неприятным была резкая смена ледяных уколов на ошпаривание языками пламени.

Пронзительный холод несколько раз успел смениться огненным потоком, когда я нашла в себе силы отдёрнуть руки. Торопливо сделала несколько глотков остывшего чая.

– Однозначного ответа нет.

– Как это? – Оба бизнесмена смотрели выжидающе. – Я задал вопрос: «По исполнению договора принимает решение о сотрудничестве старший сын Воронова?». И как расценивать ваш ответ?

– Я не знаю. Могу предположить два варианта ответа на вопрос. Возможно, решение принимается коллегиально. Например, несколькими членами семьи или сотрудниками компании. И в этот совет старший сын входит. Или в разное время этот контракт курируют разные люди. Например, с сентября по май старший сын, а на каникулах младший. Я не знаю.

– А это мысль! – Барсов улыбнулся и даже в ладоши хлопнул от удовольствия. – Надо проанализировать смену стиля руководства по временным отрезкам. Может быть, и найдём правильный подход.

Потом он суетился, отсылал распоряжения. А я допила чай, подписала новый договор о сотрудничестве. Обняла на прощание Москвитина и ушла. Бывший работодатель остался в кабинете нынешнего. Так всегда бывает. Меня берут у друзей и передают им же. А с ними многое хочется обсудить. Особенно за такие «кабанячьи», как любил говорить Москвитин, деньги.

Первый рабочий день

Приятно работать в многомиллиардных корпорациях. В них всё отлажено до автоматизма. Я только вчера устроилась, а сегодня у меня был электронный ключ с допусками. Список помещений с картой, куда я могу заходить. Стопка документов для визирования.

А ещё полное выполнение райдера. Отдельный кабинет с диваном, креслом-грушей, микроволновкой, чайником. Два вида обогревателей и три источника света. Кресло указанной модели и производителя. И это исключительно по производственной необходимости. А вовсе не для собственного удовольствия, как можно было подумать.

А ещё мне выдали новенький корпоративный телефон. На котором было всего два контакта. От секретаря Луизы в мессенджере висели сообщения: «Добро пожаловать в компанию! Буду рада помочь по любому вопросу. На столе документы для отдела кадров и службы безопасности. Прошу подписать до обеда».

От Барсова только одно. «Здравствуйте, Ульяна. Будьте готовы знакомиться с сотрудниками в 11 часов». Ну, разумеется. Все начинают с персонала. И делают большую ошибку!

Люди неоднозначны. По ним сложно задавать вопросы. А интерпретировать ответы ещё сложнее. Вот, например, хочет собственник узнать, будет ли у него работать генеральный директор одного из предприятий через год. Именно так задаёт вопрос. Получает отрицательный ответ.

А после этого меняет отношение к сотруднику. Позволяет себе колкие замечания. Подозревает в лояльности конкурентам и поиске работы. В конце концов доводит сотрудника до нервного срыва и тот увольняется, не отработав и трёх месяцев. Предсказание сбылось? На 100%. Помогло ли оно собственнику? Что-то я сомневаюсь. Тем более, что новый директор тоже вызывает сомнения. И это может продолжаться бесконечно.

Откуда я это знаю? У меня был договор с очень подозрительным человеком. Во время моей работы у него я консультировала только людей. Текучка на производстве выросла. Хорошо, что через год я уволилась. А то бы он растерял весь коллектив. Но это всё не моё дело. Я только исполнитель, а выбор вопросов всегда за собственником.

Ровно в 10:45 я пришла в приёмную к Луизе. Она отвела меня в переговорную. Очень удобно, что мой кабинет находится на одном этаже и с Барсовым, и с комнатами для совещаний.

Я уселась в офисное кресло и приготовилась изображать коуча. В договоре моя должность называется именно так. Мало кто понимает что это такое. Звучит загадочно. Воспринимается, как прихоть собственника. А вопросы я научилась задавать мастерски.

Как обычно, просижу на деловом совещании, где ставят новые задачи и проверяют выполнение предыдущих. Постою возле каждого из сотрудников. Потом они уйдут, и я получу вопросы по каждому. Один или несколько. И буду отвечать.

Всё это происходило много раз. По одному и тому же сценарию. Поэтому я улыбалась приходящим. Вглядывалась в лица. Старалась запомнить, почувствовать.

Возле меня расположился коренастый мужчина лет 40. Короткая стрижка, русые волосы, светлые глаза. Представился Виталием СлОновым, но СлонОвым тоже разрешил себя называть.

Улыбнулся и подмигнул. Но как-то слишком артистично, что ли, отрепетировано. Словно он всего этого не чувствовал, а играл весельчака. Явно кто-то из фронт-офиса. Каждый новый контакт – клиент. Обаяй сейчас, может пригодиться в будущем.

Напротив занял место мужчина лет 35. Высокий, жилистый, серьёзный. Абсолютно лысый. С тёмными, почти антрацитовыми глазами.

Представился Петром Черновым. Пожал через стол руку. И тут же про меня забыл. Уткнулся в планшет, в котором без конца что-то писал, отправлял, получал. И это не было рисовкой. Он и правда жил в планшете. Наверное, если сейчас выйти, он не вспомнит, что я была.

Последняя сотрудница вошла вместе с Барсовым. Невысокого роста. Если бы я не была уверена, что в кабинете соберётся Топ-менеджмент компании, думала бы, что женщина какой-то линейный сотрудник. Может быть даже курьер.

Топала как носорог. Шлёпала ногами, как прораб на стройке. Наступала громко своими туфлями. Хотя никакого каблука у них не было. Они что, ортопедические?

Рыхлая. Из макияжа только тушь для ресниц. Даже без тональника. Русые длинные волосы собраны в низкий хвост. Просто мытые! Прихваченные обычной чёрной резинкой. Училка начальных классов, и та выглядит более стильно. Странно.

А взгляд, как у бетонной плиты. Эта идёт к цели без разбору и сантиментов. Просто прёт как лось сквозь лес. А за ней просека и поваленные деревья. Зато к цели примчится первой. Робот, а не женщина.

Все друг друга живо поприветствовали. Мужчины жали руки. Как я и ожидала, начал совещание Барсов.

– Добрый день, коллеги. Представляю вам Смирнову Ульяну. С сегодняшнего дня она станет одним из ключевых сотрудников нашей компании. В каком качестве вы узнаете чуть позже. Пока давайте обсудим, что удалось сделать по вчерашним изменениям. Ульяна, Елена Миронова мой директор по финансам. Её договор был вчера третьим. Елена? Что скажете?

Мужчины взглянули на меня удивлённо. Женщина даже не повернулась. Открыла блокнот и затараторила подробностями, датами, ответственными сотрудниками. При этом смотрела только на Барсова.

– Мы проанализировали запросы, качество обработки счетов и график поступления средств. Адекватная работа в течение 3 месяцев сменяется полным хаосом и абсурдными требованиями в течение одного месяца. Процесс, как вы и предполагали цикличный. Начался 15 месяцев и 3 недели назад. Сейчас подходит к концу последняя неделя неадекватности. Это вселяет надежду, что с понедельника начнётся работа по графику.

Барсов кивнул, и Елена с чувством выполненного долга захлопнула блокнот. Словно капкан защёлкнула. Финансовая машина, а не женщина. Посмотрим.

– Спасибо, Елена, как всегда чётко и оперативно. – Барсов кивнул в сторону лысого мужчины. – Пётр Чернов мой директор по производственному сектору. Всё, что мы выпускаем, его заслуга. Вчера мы рассматривали его договор первым. Сегодня служба безопасности доложила по запросу, что основной поставщик комплектующих готовится к банкротству. Так что вчерашние распоряжения в силе. Елена, прошу не перечислять аванс ООО «Электро-офф». Отложите выплаты на следующую неделю. – Финансист кивнула. Что-то черканула в блокноте и снова замерла как неживая. Как выключенный из розетки робот. А Барсов продолжил. – Пётр, как планируете справляться без основного поставщика?

– Закупили аналоги у других производителей. Поставили в стенды. Тестируем с самого утра.

– Когда вы успели заключить договоры и закупить образцы?

– А мы их не заключали. Это долго, а у нас каждый час на счету. Купили необходимое количество в розничной сети под отчёт. Тестируем четырёх производителей. К пятнице будут выгружены результаты тестов. Закупки уже договариваются о долгосрочных контрактах и объёмах. Как только выберем комплектующие с лучшими характеристиками, подпишем договоры.

– Толково. Спасибо. И последний в сегодняшнем трио по очереди, но не по значению, Слонов Виталий. Директор по развитию. Всё, что касается продаж, маркетинга, пиара, социальных сетей и прочего – в его ведении. И его договор шёл вчера под номером два. Так что там у нас с рекламной компанией?

– Проанализировали точки риска. Со СМИ всё спокойно. Их много. Даже если кто-то один выпадет – отработаем качественно. С текстовкой и сопровождением тоже полный порядок.

– А с чем непорядок?

– Со стейкхолдером – рекламным лицом кампании. Человек, который должен был презентовать продукцию, давать интервью и выступать на брифингах в это время, скорее всего будет занят.

– Вот это новость. И чем же? Конкуренты перекупают?

– Нет. Его родной брат сделал предложение своей девушке. Планируют свадьбу в Австралии. По предварительным сведениям, в эти даты. Объявление ещё не делали, но очень вероятен отказ от нашего контракта. Стейкхолдеру ищем замену. Время есть. Сейчас ещё можно выбрать другого лидера мнения.

– Отлично. Спасибо. Держите на контроле. Скажите, когда найдёте замену.

– Сделаю.

В кабинете стало тихо. Каждый чувствовал себя молодцом. Все отработали свалившиеся неприятности. Собственник оценил заслуги каждого. Теперь все украдкой бросали любопытные взгляды в мою сторону.

– А теперь к цели совещания. Как вы понимаете, я мог задать вопросы по вчерашним распоряжениям и в CRM. Но пригласил каждого лично. Петра попросил вернуться в офис из лаборатории. Думаю, каждый из вас вчера гадал, откуда я узнал о проблемах по исполнению договоров. Всё идёт по плану, неприятностей ждать не приходилось. А уже сегодня мы все потрясены тем, что могло случиться, если бы мы не узнали о подводных камнях исполнения контрактов. Только в производстве потери составили бы минимум 32 миллиона рублей. Так?

Все утвердительно закивали головами. Слонов подался вперёд, словно хотел услышать тайну первым. Елена открыла блокнот. А сидящий напротив Пётр переводил свои чёрные глаза с Барсова на меня и обратно.

Интересно собственник ведёт совещание. Сотрудники на его стороне не по должности, а по-человечески. Умеет Владислав расположить к себе. Сейчас резюмирует, скажет какой я ценный сотрудник и как буду ему помогать. А потом передаст мне список вопросов по каждому из них. Все так делают.

Но Барсов повёл себя совершенно иначе. Он продолжал говорить, а я сильнее вжималась в кресло. С таким поворотом я ещё никогда не сталкивалась.

– Коллеги, прежде чем мы продолжим, напоминаю о высоком уровне секретности моего сообщения. Прошу никому не разглашать информацию. Тогда мы получим неоспоримое преимущество перед конкурентами. Мы будем точно осведомлены, реализуется ли договор, пройдёт ли оплата вовремя или с кем заключить контракт на следующий период. Мы будем знать не то, что люди нам говорят, а то, что они сделают на самом деле. И это поможет сделать нам колоссальный рывок вперёд. Мы проверим всех ключевых контрагентов и будем работать со 100% уверенностью. И всё это, я снова напомню про коммерческую тайну, поможет нам сделать присутствующая здесь Смирнова Ульяна. Дело в том, что именно она помогла выявить вчера проблемные участки. И сделала она это благодаря своему таланту прорицателя.

Тишина в комнате стала осязаемой. Теперь меня рассматривали, как насекомое под микроскопом. Вглядывались старательно. Пытались найти что? Отличия от нормальных людей? Ведьминские метки? Какие? Метлу? Рога? Что?

Разумеется, ничего не нашли. Не высказали сомнений Барсову. Ведь его авторитет был непререкаем. Но, было видно, что поверить не торопятся.

– А можно уточнить, что именно Ульяна прорицает? – Пётр пытался найти хоть какое-то рациональное зерно. – И как именно? Гадает на кофейной гуще? Варит галлюциногенные напитки, слышит духов? Нам это зачем?

– Она своеобразный детектор лжи. Если задать ей вопрос, на который можно получить только ответы «да» или «нет», она укажет правильный вариант. А для чего нужно? Для проверки самых дорогих сделок, ускорения тестирования гипотез. Например, вы решили вывести на рынок новый продукт, но сомневаетесь, будет ли он иметь коммерческий успех. Задаёте вопрос и получаете ответ уже сегодня. Не тратите деньги на выпуск тестовой партии, её рекламу, развоз, хранение и обучение персонала. Просто забываете о новинке и занимаетесь другими делами, сэкономив компании кучу денег, а себе время и нервы. Поверьте, у меня есть рекомендация человека, который удвоил свой капитал за год с Ульяной. И вчерашнее тестирование договоров с контрагентами также прошло успешно. Это вполне рабочая схема.

Присутствующие не были в восторге. Они рассматривали меня сквозь панцири своих рабочих масок. Маркетолог Слонов радушно-благодушно. Позитивный, готовый завалить меня вопросами по контрагентам и рекламным кампаниям уже сегодня. Собственник сказал, и он не будет спорить. Он тоже не верил, но пререкаться с собственником не собирался.

Пришедшая последней финансист Миронова рассматривала внимательно. Пыталась понять, чем это для неё обернётся. Сколько дополнительной нагрузки прибавится. Почему нагрузки? Потому что каждая фантазия собственника ложилась на её плечи дополнительной работой. И эта не станет исключением.

Но хуже всего дело обстояло с производственником Черновым. Он мне не просто не верил. В его взгляде читалось презрение ко всем прорицателям в мире и ко мне, в частности. Вечная усталость от «гениальных идей» собственника, которые он вынужден был воплощать в жизнь.

А ещё жалость к Барсову. Было видно, что Чернов сочувствует своему работодателю, которого сумела обвести вокруг пальца эта мошенница в дорогих шмотках. Почему-то его злило именно моё внешнее благосостояние. Разумеется, он высказался первым.

– У меня есть вопрос. Я директор по производству. За всё, что в нём происходит отвечаю лично я. И морально и, что характерно, финансовыми показателями результативности. От этого зависит прибыль компании, и моя. Теперь вопрос. Что будет, если у меня будет одно мнение по вопросу, а у прорицательницы Смирновой другое? Чьё слово будет решающим?

Он замолчал. Но в воздухе повисло напряжение. Если верить будут мне, то я буду напрямую влиять на его заработок. А это почему-то для него было важнее всего. Жаден? Не похоже. Но вопрос очень болезненный.

Я ёрзала на стуле, потому что впервые была представлена коллективу в своём настоящем качестве. Коуча никто не опасался. Думали, что это что-то типа модной любовницы. Смотрели снисходительно и разбегались по своим делам.

Да и собственник ничего не объяснял, представляя меня консультантом. Говорил, что я буду помогать ему находить правильные решения или что-то в этом роде. На него смотрели с сочувствием. А Барсов меня представил, как прорицательницу. И теперь вынужден был убеждать и обосновывать мою кандидатуру. И своё нормальное психическое состояние заодно.

Но по ощущениям Барсов не был раздражён лишними вопросами. Он был вдохновлён идеей вывести работу на другой уровень. Буквально горел энтузиазмом. И хотел получить сознательную поддержку коллектива.

– В том-то и дело, что вы не будете спрашивать у Ульяны то, в чём и так уверены. Вы захотите задать вопросы по шатким, рисковым договорам. По которым у вас самих нет ответа. Или, например, уточнить, придут ли комплектующие в течение трёх месяцев заявленных в контракте, или нужно подстраховываться? Вы сами будете решать, что спрашивать. Мы установим график подачи документов на экспертизу прорицательницы. И каждый из вас сам будет решать, что он хочет узнать наверняка. К тому же, что делать с полученными сведеньями, вы тоже будете выбирать самостоятельно.

Чернова это немного успокоило. Он не перестал хмуриться, но напряжения в позе стало меньше. Наверное, решил, что я лично ему угрозы не составлю.

– Но и это не всё. – Теперь Барсов наклонился корпусом вперёд. Его голос стал мягким. Да и он сам стал похож на любящего отца. Деда Мороза, как минимум. Теперь я увидела не многомиллионного дельца, а человека. Поняла, почему на совещании царила благожелательная атмосфера. Почему его слова воспринимались с уважением. – Дело в том, что у каждого из вас есть очень больной личный вопрос. То, что не даёт вам спать ночами и мучает ежедневно. И я хочу сделать вам подарок руками прорицательницы. Сегодня вы можете задать ей по одному личному вопросу для себя. Узнать то, что вас на самом деле тревожит. Успокоить душу.

Я была поражена. Никто и никогда не тратил свои деньги на личные вопросы сотрудников. Никто и никогда. Их проверяли, контролировали, но чтобы вот так поддержать? Это в моей профессиональной практике случилось впервые.

После предложения Барсова я как будто услышала звон разбивающихся масок Топ-менеджеров компании. Слонов перестал быть добродушным, Чернов деловым, а Миронова высокомерно-бесстрастной. Теперь они стали обычными людьми с проблемами. Уставились на меня с мольбой и надеждой. Как на мессию. И это тоже было неловко.

– Коллеги, подготовьте свои вопросы до 12, а лучше прямо сейчас. Чтобы у Ульяны было время дать вам ответы. Как это эффективнее сделать, решите сами. У меня следующая встреча. Надеюсь на ваш профессионализм и благоразумие. И… Удачи вам!

Барсов попрощался и уехал, а я осталась в переговорной среди умных, ошарашенных людей. Больших детей, надеющихся на чудо. И от этого было гадко на душе. Ведь чуда не будет. Будет правда. А кому она нужна в личных вопросах? Никому не нужна. А надежды я не оставлю.

Три желания

Они смотрели на меня во все глаза. Мне было неловко и досадно одновременно. Барсов сделал широкий жест, подарив своим сотрудникам ответ на личный вопрос. А потом бросил меня с ними наедине.

В предыдущих компаниях меня не любили, хотя и не знали о моих способностях. Я всё время давала поводы к такому отношению. Представьте себе, вы разрабатывали что-то несколько месяцев. И вот когда требовалось перейти к реализации, тему закрывали полностью.

Сотрудникам причин не объясняли, но все же умные люди. У собственника появился личный коуч, и он стал капризным самодуром. Без объяснения причин разрывает договоры, увольняет персонал, меняет поставщиков и требует развития других рынков сбыта. Причина в новом коуче.

Эти знают правду и меня будут не просто недолюбливать. Сейчас они зададут личные вопросы касающиеся самого трепетного. И я дам честные ответы. А за это они меня могут даже возненавидеть. Если хваткому Барсову понадобилось время, чтобы понять, что я на ситуацию не влияю, а только озвучиваю. То его ТОП-ам на это может понадобится год.

Поймёт ли эта троица поверить, что я не вершу судьбы. И если от кого-то уйдёт жена или ребёнок бросит престижный институт, в этом нет моей вины. Я просто принесу дурные вести.

Разумеется, люди за столом не знали о чём я думаю. И не понимали, что нужно делать. Поэтому я взяла себя в руки, объяснила, как нужно сформулировать вопрос. Попросила написать разборчиво от руки.

А ещё сказала, что вопрос надо отдать мне лично в руки. От Мироновой я сидела далеко. Почувствовать её мне не удавалось. Но и рассказывать правду, о том, что остальные для меня уже были открытой книгой, не собиралась.

Пусть технология работы останется для них тайной. Барсов им доверяет. Но лишнего им знать не надо. Пусть думают, если ничего мне в руки не давали, личный вопрос невозможен. Так даже лучше.

Слонов, который буквально подпрыгивал от нетерпения, метнулся из кабинета. И уже через несколько секунд у всех были листочки и ручки. Сотрудники писали и переписывали, зачёркивали и формулировали заново.

ТОП-овую троицу было интересно рассматривать в ситуации, которая касалась лично каждого из сидящих за столом. У Мироновой дрожали губы. Ручка так неловко скользила по бумаге, как впервые вставший на коньки ребёнок.

Она стала писать с большим нажимом, чтобы удержать контроль. Но это плохо помогало. Финансист даже вынуждена была несколько раз прерваться. И выглядела она при этом не как училка, а как школьница. Наивная и молодая. Интересно, сколько лет этой престарелой девочке?

Чернов стал напряжённым. Хмуро раздумывал несколько секунд над чистым листом. Потом медленно и очень аккуратно начал выводить каждую букву. Словно писал тест на конкурс по каллиграфии.

Слонов ёрзал рядом. Как игрок на тотализаторе он не мог усидеть на месте. Мне даже казалось, что сунет свой листик и завопит: «Я первый!». Он и правда закончил раньше всех. Но записку отдавать не торопился. Странно.

Написала свой вопрос и Миронова. И тоже просто смотрела на меня с робкой надеждой. Ей было неловко. Но она старалась держать себя в руках. И тоже, написав вопрос, не отдала его мне. Косилась в сторону Чернова.