Элирм VI

Очередное позорное поражение. Пятидесятое или шестидесятое по счету, не помню.

– Чтоб тебя…

Я отхаркнул вставший поперек горла сгусток крови.

– Вы делаете большие успехи, господин Эо, – улыбнулся вампир. – Но вместе с тем, по-прежнему чрезмерно полагаетесь на глаза. Так вам меня не победить. Слишком большая разница в скорости.

«Да неужели?»

– А как?

– Вы – стихиалий. Попробуйте это использовать. Колебания температуры, перемещение тела в воздушной среде, объект, преграждающий движение ветряных потоков и едва уловимых сквозняков. Думаю, если хорошенько сконцентрироваться и положиться на чувства, то вы сможете меня обнаружить. Даже в кромешной тьме. Ну а пока неплохо. Весьма неплохо. Пару раз вы все-таки меня достали, – Хакаш повернул голову в сторону танка. – Господин Герман, вы следующий. Прошу на исходную.

– Давно пора.

Друг хрустнул шеей и, вскинув «Небесное Возмездие», ступил на арену.

Тем временем я отполз подальше и болезненно прислонился спиной к холодному камню, стараясь как можно оперативнее придумать новую тактику и стратегию боя.

Мне не нравилось сражаться с вампиром. Чертовски быстрый и ловкий противник с бешеной регенерацией и невероятно богатым арсеналом способностей.

«Перевертыш», «Туманный побег», «Укус», «Очарование», «Поглощение», «Перемещение», «Безоружный удар», «Дети ночи». Как и многое другое, включая «Слепое пятно», «Размытый образ», «Покров», «Ложный путь», «Обман зрения», «Притворство» и «Морок». Десятки разновидностей одного и того же, лишь бы поработить разум противника и заманить в ловушку. И если раньше врагов дурил в основном я, то теперь Хакаш вернул мне этот опыт в тысячекратном размере. Причем делал он это весьма изощренно. С грацией и филигранностью истинного магистра обмана. В то время как лично мне было тупо нечем ответить, ибо против вампиров иллюзии не работали ввиду их «расового» иммунитета. Отчего мне приходилось полагаться исключительно на «Молнии», «Телекинез» и старое доброе фехтование.

Однако и тут вампир не давал себя побороть. Едва почуяв опасность, он превращался в облако сизого дыма и буквально растворялся в воздухе, дабы спустя мгновение возникнуть у меня за спиной.

Юркий, подлый и крайне опасный гад с превосходным чувством такта и аристократическим воспитанием. Чего не сказать о верховном главнокомандующем, бесконечно отпускающим едкие замечания. Львиная доля из которых была направлена в сторону Мозеса.

В отличие от нас бедолага страдал всю неделю и прямо сейчас лежал на песке, окруженный ореолом пыли. Грустно бурчал себе что-то под нос и смотрел в пустоту взглядом «на две тысячи ярдов».

В своей прежней ипостаси он смог бы разделаться с нежитью на раз-два, но не сейчас. Утратив способности монаха, он лишился как защитных, так и атакующих заклинаний, наносящих урон мертвецам за счет благословлений и света. Теперь у него оставались только болезни и яды, на которые, как нетрудно догадаться, дэтлоку, бодаку и вампиру было плевать.

Более того, эти трое ясно дали понять, что при всем уважении, но поблажек не будет. Как и не будет их в реальном бою. Поэтому не можешь бить врагов магией – учись ремеслу воина и рази противника сталью.

И Мозес учился. Огребал по башке, позорно проигрывал, дробил копчик о землю, но учился. Стиснув зубы, он с упорством отпетого мазохиста выходил на арену, чем вызывал одобрительный взгляд со стороны генерала и даже легкий намек на улыбку. Разумеется, рыцарь смерти никому этого не показывал, однако у меня начало складываться стойкое ощущение, что он издевался над монахом не просто так. А будто бы его к чему-то готовил. Пытался отыскать в толстом увальне адамантиевый стержень, дабы затем выковать из него нечто удобоваримое.

Хотя, быть может, игв просто любил глумиться над жирными и никакого тайного умысла здесь нет. Или же он пытался подстроить каждого из нас под себя, чтобы наше общество раздражало его все меньше и меньше. Ведь кто смертельно устал и опечален поражением, тот мало болтает.

Размышляя над этим, я прислонился затылком к шершавому камню и принялся наблюдать за коллегами по несчастью.

Илай против дэтлока, Глас против бодака и Герман против вампира.

Первый явно побеждал, доминируя за счет некромантских способностей. Второй носился кругами словно испуганный кролик и никак не мог выудить из кармана застрявшую «неваляшку». Третий отчаянно пытался попасть по едва различимому силуэту.

К слову, мы тренировались на усыпанной песком площадке вблизи зиккурата. За высокой и толстой оградой, полностью скрывающей внутренний двор от посторонних глаз и гарантирующей нам приватную обстановку.

Несколько дней назад Гундахар не поленился и, одолжив две сотни орков, возвел вокруг локального царства мертвых настоящую крепостную стену. Да еще и увитую колючей проволокой, ядовитым плющом и защитными чарами. Всё, лишь бы любопытные дети не взбирались наверх и не наблюдали за тем, чем занят на досуге их несравненный кумир. Как и не пытались бросить в него что-нибудь тяжелое или вонючее, дабы привлечь внимание.

Да. В своих устремлениях мелкие проказники отрицали любые компромиссы и не гнушались идти на крайние меры. Что даже меня иногда удивляло.

«И куда только смотрят их родители?» – думал я каждый раз, когда слышал на улицах обсуждение очередного хитрого плана, как выкурить генерала из зиккурата. Поджечь, затопить, обмазать стены говном, соорудить катапульту и закидать его владения «бомбами», изготовленными на основе мочи, аммиачной селитры и сырого яйца. Предварительно настоянными, разумеется.

Дикость, конечно. Хотя, с другой стороны, притаившаяся во мне частичка стихиалия отчего-то считала это забавным. И даже рвалась подсказать детям идеи получше. Но нет. Мы – приличные люди. А значит, будем вести себя соответственно. Маники бы оценили подобные шалости, старые игвы – нет.

– Ой! Ой-ой-ой! Нет! Герман, в сторону! Он меня сейчас достанет!!!

Бум!

Очередной глухой удар, и тело шамана вышвыривает на хрен с арены.

Приземлился аккурат возле меня, свалившись на землю в позе «плуга». Нечто похожее на «березку», вот только с носками, опущенными до земли.

– А-а-а… Твою мать…

Тяжело раненный в правое плечо, Эстир сперва приложился к бутылке и лишь затем материализовал ингалятор здоровья. Притом, что по-прежнему лежал кверху задницей.

Интересная расстановка приоритетов.

– Живой? – спросил я.

В ответ шаман горько хмыкнул и вновь перешел на вискарь.

– Знаешь, Влад, говорят, тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать. Это всё враки. Гораздо тяжелее не смотреть в глаза бодаку.

Я толкнул его в бок и подтянул к себе, помогая усесться.

– Пожалуй, это самое нелепое сравнение, которое я когда-либо слышал, – ответил я.

– Но вместе с тем, доля правды в этом все-таки есть.

– Ну, пожалуй, ты прав.

Я покосился на Шейда.

Бодак. Очередной чертовски опасный противник. Мертвый танк с иммунитетом к электричеству, яду, страху и любому ментальному воздействию.

Медленно передвигаясь по площадке вслед за жертвой, он стрелял по оппоненту «Волшебным кулаком», если тот не желал подходить, и испускал вокруг себя «Ауру уничтожения», постоянно наносящую небольшой урон за счет некротической энергии, от которой невозможно было ни спрятаться, ни укрыться.

Затянул бой – сдох. Угодил прямо в лапы – тоже сдох. Посмотрел мертвецу в глаза – сдох гарантированно, потому как главной отличительной особенностью данного вида нежити была способность «Иссушающий взгляд», что действовала на живых словно магнит. Манила, пленяла и завораживала своим мистическим желтоватым свечением, отзываясь на периферии сознания чем-то одновременно ужасным и грандиозным. Гипнотизирующим и привлекательным.

Если вы вступили с ним в бой, то ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах нельзя смотреть бодаку в глаза. Стоит взглянуть, и тот мгновенно притянет жертву к себе, наложит дебафф на минус пятьдесят процентов к параметру «Выносливость» и нанесет колоссальный урон психической энергией. А низкоуровневых противников и вовсе убьет.

«Ох и не того смертоносного взгляда боялись дети. Не того», – подумал я.

В отличие от Гундахара, этот парень реально был в состоянии перебить всю толпу, не вставая с места. Флегматично, скучающе, с долей грусти в убийственном взоре. Так, будто бы он извинялся.

Любопытные противники, ничего не скажешь. Причем каждый из них требует индивидуального подхода. Особой тактики.

– Ай, черт!

Бум!

Сбоку от нас рухнула груда мифрила.

Как и я, Герман был для вампира слишком медлительным. И вдоволь наигравшись со здоровенным болванчиком, Хакаш отправил танка в глубокий нокдаун.

– Огромная туша, маленький мозг, – тотчас же последовал язвительный комментарий. – Локо – на исходную, матка Ямарайаху – на исходную. Остальные отдыхают.

– Надо же, – улыбнулся Эстир. – Судя по всему, Илай так отделал бедного дэтлока, что тот временно выбыл. Глядите.

И правда. В отличие от остальных ветеранов Галереи Павших, Дарий валялся на земле переломанной куклой и отчаянно дрыгался, пытаясь подняться. Казалось, что его конечности ему неподвластны.

Впрочем, и немудрено.

Основательно прокачав некромантские способности, Серега научился «взламывать» тела мертвецов. «Подключаться» к ним если не полностью, то хотя бы частично, чем доставлял нашей троице массу проблем. Ослеплял, обездвиживал, дезориентировал и лишал маны. Сбивал каст заклинаний, заставлял промахиваться и атаковать пустоту.

Как мы недавно узнали, то же самое умел и Гундахар. Обладал способностью «Темная клятва» с более упрощенным и менее пафосным названием «Перехват», доступной рыцарям смерти и позволяющей подчинять себе нежить рангом пониже. Вот только почему-то генерал еще ни разу ей не воспользовался. Хотя странно. В былые времена он с её помощью вел за собой целые легионы. Командовал армией.

– Что ж, ладно. За вас, мужики. Все мы дикари по своей природе. Как бы мы ни старались это скрыть или приукрасить.

Шаман снова приложился к бутылке.

– Глас, тебе не кажется, что ты пьешь слишком много? – спросил я. – Это уже какая бутылка за сегодня? Вторая? Или третья?

– Я порицаю питье в одиночку, господин Эо. Поэтому предпочитаю бухать за двоих. К тому же, у меня есть причина.

– Какая?

– Мне решительно не нравится наш образ жизни.

– Ты о чем?

– Жизнь, полная насилия, насилием и заканчивается. И если у вас с многоуважаемым танком к этому прослеживаются явные наклонности, то лично я в душе пацифист. Моё дело – это конкурсы красоты, падшие женщины и беседы с бабульками о финансовых пирамидах. А бесконечно харкать кровью и разгребать непослушными руками кучи песка меня раздражает. Как и пытаться доказать свою крутизну древним вампирам. Не для того моя роза росла, знаете ли.

Я выхватил у Эстира бутылку.

– Пожалуй, за это стоит выпить. За великого провидца и его розу!

– А знаете, что раздражает меня? – дернул щекой Герман. – То, что сколь сильными мы бы ни становились, Гундахар всегда найдет способ, как превратить нас в побитых щенков. Жалобно скулящих непутевых идиотов. Да еще и подвергающихся бесконечным насмешкам.

– Есть только один способ избежать критики, – прогудело сбоку. – Ничего не делайте, ничего не говорите и будьте никем.

– Цитата Аристотеля? – улыбнулся Глас.

Генерал отвлекся от книги и грозно посмотрел на шамана.

– Нет. Моя. Потому как в отличие от тебя, я думаю своими мозгами. И никогда не повторяю фразы неизвестных тупиц.

– Что ж, спорить не буду.

– Сделаешь всем одолжение.

Делегировав полномочия спарринг-партнера, Гундахар восседал в королевского вида кресле под сенью выращенного братьями-друидами драконова дерева и вальяжно перелистывал очередной фолиант.

Пожалуй, всем своим внешним видом и манерами он напоминал нам криминального авторитета, только что вернувшегося после долгой отсидки. Элегантный кашемировый шарф, сапоги из кожи небесного ската, подушка под поясницу, а также приставной столик с прохладительными напитками и набившими всем оскомину зунгуфскими деликатесами, вокруг которого деловито курсировал Хангвил.

В своих новых владениях рыцарь смерти себя вел словно царь и ни в чем себе не отказывал. Более того, вскоре мы поняли, что его давние соратники были для генерала не друзьями, а скорее подчиненными. Он не спрашивал их и ни о чем не просил, а отдавал приказы. Держал на куда большей дистанции, чем каждого из нас по отдельности, включая Мозеса. Что, в свою очередь, говорило о многом. Видимо старый игв действительно проникся к нам огромной симпатией, хоть и пытался это всячески скрыть.

– И все равно. Меня это сильно удручает… и бесит… – продолжал сокрушаться Герман.

– Тебя тренируют лучшие, болван. И как ни постыдно мне это признавать, но вы уже на порядок превосходите большинство воинов Вергилия.

– Что-то не заметно.

– Боязнь того, что ты не так хорош, как все думают, свойственна мужчинам. Мне ли не знать, – Гундахар перевернул страницу. – А теперь заткнись и наблюдай за боем. Локо делает успехи.

В эту самую минуту потомок ифрита сражался с вампиром. Причем держался на удивление хорошо. Исходящее от него жгучее пламя не давало Хакашу подобраться поближе и нанести удар со спины.

Как и все «дети ночи», наш новый знакомый получал повышенный урон от стихии огня. Он побаивался Локо. Причем побаивался не зря. Ведь любая атака пылающим клинком могла бы стать для него смертельной.

Вот только с каждым новым выпадом пламя ифрита медленно угасало. Всему виною – «Очарование» оппонента. Способность, замедляющая пульс, гасящая панику и успокаивающая мечущееся сознание. Ровно до тех пор, пока жертва вампира не превратится в послушную марионетку и самостоятельно не подставит ему нежную шею.

Чтобы поддерживать пламя, Локо должен злиться. Находиться на грани исступления, слепого бешенства. И, кажется, я только что придумал способ, как ему в этом помочь.

– Дань, а помнишь, как в пятом классе мы плевались из трубочек, и Стас угодил тебе прямо в рот? – проорал я. – Ты потом еще подавился и блеванул на тетрадь!

Клинки Волгихала загорелись в два раза ярче.

– А тот случай на физкультуре?

– Не смей!!!

– Какая у тебя потом кличка была?

– У-х-х, сука!

Ослепительная жаркая вспышка, и едва живой вампир с позором капитулирует.

Так некстати оказавшийся рядом и обожженный до хрустящей корочки, он взметнулся в длинном прыжке, а затем упал на песок и принялся кататься по земле, стараясь погасить пылающие одежды.

– Локо победил. Хакаш теряет хватку и превращается в бесполезного кровососа, – буднично подметил Гундахар.

– Мне не хватало твоих колкостей, – прокряхтел вампир. – Но в то же время я не ожидал, что наши новые друзья будут жульничать.

– Говорит мне тот, кто без конца исчезает как проклятый призрак и сражается исподтишка. Так что нечего скулить и оправдываться. Проиграл, и проиграл.

– Так я и не спорю.

– И между прочим, тебя одолел младенец, – Гундахар посмотрел на ифрита. – Сколько там тебе лет?

– Тридцать.

– Ужас. До сих пор не могу привыкнуть. Да я на унитазе провел времени больше, чем каждый из вас бродит по свету. Притом, что последние три тысячи лет сидел на диете, – генерал на минуту задумался. – Усатое чучело – на исходную. Велор и Вайоми сражаются между собой. В полную силу. Посмотрим, чему вы у нас научились.

– Ну ё-маё… Опять против бодака?! – застонал Эстир. – Я не хочу!

– А тебя никто и не спрашивает! Быстро поднялся и вышел на арену! Иначе будешь сражаться со мной.

– Вот же… старый садист…

Шаман нехотя повиновался.

– Вынужден сделать заявление, – сказал он, стоило нам с Германом вступить в бой. – Я, конечно, понимаю, что подобный опыт лучше усваивается, но вместе с тем я не устану повторять: лучше использовать тренировочное оружие. А то, знаете ли, можно и ненароком порезаться.

Будто бы в подтверждение его слов, я не рассчитал траекторию движения клинка и, применив «Масштабирование», нечаянно полоснул танка по горлу. От уха до уха.

– Упс…

Вздрогнув от изумления и боли, друг попытался набрать в легкие воздуха и грохнулся на землю, отчего у него выпала изо рта «конфетка для мозгов». А мгновением позже у моего меча сработало «Четвертование» – автоматическое добивание, лишающее врага всех конечностей. Атака, при которой Стихиалиевый Фальшион самостоятельно провел серию молниеносных ударов. Против моей воли.

– Блин, Герман, прости ради бога…

Я судорожно заметался над телом, пытаясь сообразить, что делать с его отрубленной рукой, на которой поблескивало «Кольцо воскрешения». Попытаться присобачить к телу или просто положить рядом? Наверное, все-таки присобачить.

Сработало.

Как и всегда, тело напарника покрылось сеткой из тонких светящихся энергетических линий, после чего подёрнулось рябью и вновь предстало перед публикой целым и невредимым.

– Ну и что ты за человек? – недовольно проворчал Герман. – Мало того, что лишил меня уровня, так теперь еще и конфета вся в песке.

– Идиот и тупица, – ответил за меня Гундахар. – Тем не менее, Вайоми победил. А Велор в качестве утешительного приза может подойти сюда и отведать моих угощений.

Игв аккуратно достал со стола и протянул перед собой широкий поднос.

– Мактак, нувкурак, копальхем, нголоко и дердер.

– Благодарю за гостеприимство, но, пожалуй, я воздержусь, – ответил танк. – К тому же, последние два я уже пробовал.

– И?

– Честно? Гадость.

– Тьфу ты, – генерал сердито отбросил поднос в сторону. – Неблагодарный ублюдок. Хотя знаешь, с другой стороны, я не удивлен. Все-таки это изысканные зунгуфские деликатесы, а не пирожки с маринованными письками.

– Да все эти твои угощения либо слишком жирные, либо соленые, либо тухлые. Аж есть невозможно. А затем еще и проскакивают, словно кто-то бросил булыжник в колодец.

– Всё, пошел к черту.

Потеряв интерес к разговору, Гундахар посмотрел на арену и снова брезгливо поморщился.

– Да хватит уже убегать от него, усатый кретин. Ведешь себя как трусливая крыса.

– Вообще-то, это одно гигантское всеобщее заблуждение, – запыхаясь ответил Глас. – Крысы не трусливые. А очень даже смелые. Особенно когда сражаются за пищу, территорию или потомство.

– Остановись, возьми себя в руки и прими свою участь достойно. Либо постарайся его победить.

– Нет!

Шаман продолжал наворачивать круги по арене.

– Я что сказал?!

– Ваше благородие, вы, наверное, этого не заметили, но я тоже личность! Живой человек с весьма низким болевым порогом и хрупкими лицевыми костями! Я больше не намерен сегодня сражаться! В связи с чем выражаю вам официальное несогласие и открытый протест!

Резко остановившись, Эстир преобразился в «грифового метаморфа», втянул голову и конечности в панцирь, а затем прикрыл все отверстия костяными пластинами. Ушел в глухую оборону, чем-то напоминая собой бугорчатый сплюснутый шар. Трехметровый перевернутый таз зеленовато-желтого цвета.

– Это что еще за дерьмо?

Рыцарь смерти медленно встал и направился к центру площадки.

– Гундахар, я не знаю, что с ним делать, – озадаченно произнес бодак. – Моя аура его не пробивает. Слишком высокий показатель защиты.

– Я разберусь.

Генерал подошел вплотную к шаману и постучал по одной из пластин.

Тук-тук!

– Кто там? – ласково поинтересовался Эстир.

– Не вернешь себе прежнюю форму – я перетащу тебя к себе в комнату. Будешь жить вместе со мной. Уверен, тебе это не понравится.

– А что, я не против. Как говорится, с милым игвом и рай в шалаше.

– Опять испытываешь судьбу?

– Все мы играем свои роли на сцене фортуны. Да и удача улыбается смелым.

– Считаю до трех, – Гундахар сделал пару шагов назад и вскинул «урканобой». – Раз… два…

– Хватит давить мне на психику и угрожать! У меня ведь тоже есть права!

– …три…

БУМ!

Во все стороны брызнули осколки криолита.

– Эй! Ты что сделал?! Ты выстрелил мне в задницу?! – ужаснулся Глас.

– Так не пробило же.

– А если бы пробило?!

– Ну, в таком случае это бы стало началом нового отношения к себе и нового осмысления.

– Проклятье. Влад! Влад! Будь другом, проверь, что у меня там с защитной пластиной? – взмолился шаман. – Клянусь богом, я слышал подозрительный хруст! Кажется, у меня задница треснула!

На последней фразе я не смог удержаться и громко заржал. Остальные тоже. Включая генерала.

– Ладно, черт с тобой, – продолжая посмеиваться, Гундахар двинулся обратно к царскому трону. – Не хочешь сегодня сражаться – так уж и быть.

Эстир осторожно выдвинул голову из панциря.

– Серьезно? Вот так просто возьмешь и отстанешь?

Казалось, он не мог до конца поверить своему счастью.

– Всякая дисциплина состоит из элементов принуждения и сознательности. У тебя нет ни того, ни другого. Как и у твоего предка.

– Ты знал его?

– Видел пару раз. Такой же бесноватый придурок. Со склонностью к словоблудию и слабостью к алкоголю.

– Видимо прекрасный был человек.

– Эльф, а не человек.

– Так вот, значит, откуда во мне превосходное чувство стиля и потребность в роскоши.

– Как и латентные проявления.

– Что ж, раз такое дело, то и у меня для тебя есть хорошие новости, – Глас вернул себе истинный облик и, болезненно поморщившись, помассировал пятую точку. – Пока ты пытался устроить клановому пресс-секретарю натуральное «пробитие», дабы опорочить мои честь и достоинство, мне написал господин Риос, главный алхимик Вергилия. Сыворотка антимутагена готова.

– Слава богу, – облегченно прошептал Мозес. – Самая отвратительная и поганая неделя в моей жизни.

– Это хорошо.

В отличие от монаха, игв отреагировал более сдержанно. Если не сказать флегматично.

– Ваше благородие, мне кажется, или ты не особо и рад? – улыбнулся я.

– Мне четыре с половиной тысячи лет, болван. Понятие радости для меня давно позабыто. Есть только усталость, гнев и раздражение от общения с вами.

– Так может, пойдем уколемся? – предложил толстяк.

– Позже. Как только закончите тренировку и наведете порядок.

– Надо же, – наклонился к моему уху шаман. – Значит, сперва он рвет и мечет, лишь бы побыстрее ускорить процесс, а теперь говорит «позже».

– Думаешь, успел привязаться?

– С высокой долей вероятности.

– Твои ставки?

– Ну, если ничего не изменится и не вмешаются внешние силы, то это где-то пятьдесят на…

Бум!

Через ограду перелетела банка с мочой. Следом со стороны улицы послышались детские крики и уже знакомое «дядя Гундахар».

– Так, – игв в гневе отбросил книжку. – Всё. Тренировка окончена. Матка Ямарайаху, пошли колоться.

* * *

Территорию зиккурата мы покинули спустя пару минут.

Быстренько расставили тренировочные манекены по местам, разровняли песок и вышли за ворота.

– Воу.

Стоило ступить за порог, как я чуть не столкнулся с берендеем. Двухметровым человеком-медведем с пугающей внешностью и добрыми глазами.

Следом мимо прошагал охотник со здоровенным рыхлом в виде фамилиара.

Завидев меня, паук злобно зашипел и «набычился», продемонстрировав капающее ядом оружие. Однако и я в долгу не остался.

– А ну-ка жало всосал, – бросил я.

– Геннадий, ты с ума сошел?! Агриться на префекта… – охотник набросил на рыхла поводок и поспешил отвести того в сторону. – Прошу прощения, господин Эо. Он у меня немного дикий. Пугается незнакомцев.

– Геннадий… – усмехнулся я.

Вот так и живем. Бог знает сколько лет ползать по Элирму, чтобы затем прилетел какой-то мужик и назвал тебя Геннадием. Чудеса, да и только.

– Уа!

Я почесал рыжую макушку и, глубоко зевнув, направился в сторону Агерона.

На часах был еще даже не вечер, а мне уже чудовищно хотелось спать.

Всю последнюю неделю покой нам только снился. Ранний подъем, стройка, гости, изнурительные тренировки и попытки наладить хрупкую экономику.

Несколько дней назад Эрдамон Белар все-таки пролоббировал в сенате вопрос о полной торговой блокаде Вергилия, в связи с чем Аукционный дом и Депозитарий лишили нас доступа ко всем товарам, произведенным и продаваемым на территории империи.

Гадко, подло, грязно, но в то же время вполне предсказуемо.

Собственно, с тех самых пор мы жили и работали на грани рентабельности. Пришлось даже отказаться от зарплат и, скрепя сердце, принять предложение Аполло. Его флот цеппелинов уже был переброшен на приобретенный по соседству участок и готовился поставить нам первую партию необходимых товаров.