Элирм VI

– Глас.

– Ладно-ладно. Дело не только в этом. Я хотел обсудить с тобой ряд щепетильных вопросов. Если не сказать – проблем.

– Это каких?

– За ночь у нас произошли четыре крупные драки и девять убийств. Новички решили на радостях померяться силушкой с ветеранами Вергилия, а те, как оказалось, парни суровые. И подогревающая воинственность юношеская возбудимость их никоим образом не колышет.

– Понятно, – я подтянул к себе «Телекинезом» стул. – Предлагаю отправить Локо на консультацию к Сатиру. А затем к Мистеру О. Пусть возглавит городскую стражу и заодно определит границы подконтрольных территорий.

– Согласен. Вид его пылающей башки усмирит любого в радиусе километра. Главное, чтобы он согласился.

– Я с ним поговорю.

– Также нам по-прежнему необходимо решить вопрос с крилах и получить доступ к ценным месторождениям. Запасы металлов на исходе.

– Да нам много чего нужно, – ответил я. – Жилые дома, транспортная инфраструктура, производственные сооружения, коммуникации, оборона и так далее. Вот только я почему-то уверен, что ты хотел поговорить не об этом.

– Ты прав, – Эстир приподнялся на локтях и нахлобучил себе на голову «облако» пены. – Вчера вечером Аполло прислал список приглашенных на Диедарниса. Видел?

– Видел.

– И что думаешь?

– Теряюсь в догадках, зачем ему весь этот цирк?

– Быть может, чтобы лучше знать врага в лицо?

– Похоже на то.

Шаман выдержал минутную паузу.

– Ада ведь тоже там будет.

– И что с того? – переспросил я.

– Надеюсь, ты не воспылаешь?

– Нельзя возвращаться к предателям, Глас. Нельзя.

– Порою жизнь сложнее, чем кажется. Да и умение прощать – свойство сильных.

– Это не тот случай.

– Посмотрим, вспомнишь ли ты об этом, когда вновь почуешь запах её несравненных духов, – улыбнулся Эстир. – Как бы то ни было, я поддержу любое твоё решение.

– Серьезно? Любое?

– Да. Думаю, это нормально. Желать другу счастья.

– Я желаю тебе того же.

– А вот это вряд ли, – усмехнулся шаман. – Говорят, что жизнь прекрасна, если не вспоминать прошлое и не думать о будущем. Я, увы, так сделать не могу. Ибо сама шаманская природа бесконтрольно мечется туда-сюда, заставляя меня из раза в раз вступать в диалог с самим собой. А это, в свою очередь, порождает сильный страх, что терзает не только меня, но и всех вокруг. Будто бы за мной бесконечно гонится экзистенциальный хищник с диетой из следствия и причин… Но, с другой стороны, я рад, что у меня есть настоящие друзья. Ведь как говорится: «клинические идиоты должны держаться вместе». По одному мы пропадем.

– И что за страх тебя терзает?

– Самый древний и самый мощный. Страх неизвестности. Что за тем поворотом? За той дверью? В том лесу? Что будет с нами через полгода? Когда это все закончится?

– Если бы я знал.

– Так притворись.

– Притвориться?

– Видишь ли, господин Эо, вымыслы – это фундамент и опора любого общества. А потому уверенность лидеров, пускай и мнимая, может сыграть похлеще эффекта плацебо.

– Не думаю, что тешить людей иллюзиями – хорошая идея.

– Лично я не вижу разницы, – Эстир окунулся в ванну с головой и снова вынырнул. – Ведь так или иначе, все мы – рабы фатума.

– Если судьба существует, то жизнь каждого из нас и всей цивилизации является всего-навсего отвратительной насмешкой. Я не верю в судьбу. Как и в прочую чепуху по типу нумерологии, астральных путешествий и знаков зодиака.

– С последним не могу не согласиться, мой дорогой визави. Хотя бы потому, что главное противоречие лежит буквально на поверхности.

– Это какое?

– Тело каждого из нас состоит из атомов, – улыбнулся шаман. – Элементов, что были рождены задолго до формирования созвездий. Да и сомневаюсь, что огромному пылающему шару возрастом в миллиарды лет есть дело до того, чтобы диктовать тебе, в какие дни стоит воздерживаться от импульсивных покупок.

Я откинулся на спинку стула. По правде говоря, я был рад оторваться от работы и немного побездельничать на пару с Гласом.

– Уверен, из тебя бы получился неплохой философ, – резюмировал я.

– Не, не думаю. В мире и так полным-полно безмозглых мудрецов. Да и боюсь, что моя философия излишне депрессивна. Лучше обратиться к Герману.

– К Герману?

– Угу. Как показывает практика, наш большой накачанный друг содержит в себе целую кладезь житейской мудрости. Чистой, незамутненной, простой. Но кто сказал, что всё должно быть сложно? Во, гляди. Герман?!

– Ау?

– Вопрос: что для тебя истинная любовь?

Танк на мгновение задумался, ковыряя пень.

– Когда не боишься пернуть в постели.

Эстир прыснул со смеху.

– Вот видишь, господин Эо. Некоторые брезгливые особы бы сказали, что данная фраза – демонстрация острой интеллектуальной недостаточности, но как по мне, то Герман гораздо мудрее нас обоих.

– С этим не поспоришь, – улыбнулся я. – Вот только, что-то ты сегодня подозрительно сентиментален. Колись, что натворил?

– Да ничего не натворил. Просто вчерашняя сцена с Гундахаром и Тэей растрогала меня до глубины души. Бедная девочка следовала за ним вплоть до зиккурата. Хотя на языке игвов правильно говорить «закару».

– Кстати, где он?

– Где генерал я не знаю. Но зато я вижу своего грязевого пупсика! Выруливает из-за того здания!

Эстир снова приподнялся на локтях и помахал шагающему вдалеке амроналу. Уже третьему по счету.

– Бо-о-н-о-о…

– Надо же, – светился от радости шаман. – Я послал его в башню забрать из моей комнаты специальный воск для усов. И он принёс мне именно то, что я и просил! Хотя там стоят десятки разноцветных баночек. Черт! Обожаю его! Мою смышленую неуклюжую какашечку!

– Глас, ты отвратителен.

– Говорит мне тот, кто устраивает «бум-бум» с собственными иллюзиями.

– Это было всего раз.

– И тем не менее.

– Бо-о-н-о-о…

– Влад, ты только посмотри на него, – продолжал умиляться Эстир. – Шлепает в нашу сторону как косолапый мишка.

– Да-да. Круто.

– Господь всемогущий! Нет! Нет! Только не это! – вдруг послышался пьяный вопль. – Умри, дьявольское отродье!

Вспышка света из ближайшей канавы, и тело трясинового амронала расщепило на атомы.

Лишь баночка с воском оказалась нетронутой. Упала на землю, прокатилась с полсотни метров по направлению к нам и тихо стукнулась о ножку ванны.

– Тьфу ты. Пернатый идиот, – выругался Глас. – Уже не может отличить Боно-три от рядового демона. Но ничего, ничего. Я сделаю нового. Это уже дело принципа.

– Ладно, – опомнился я. – Думаю, пора возвращаться к работе. Кстати, не хочешь помочь?

– Я бы с радостью, но последние полгода у меня был тяжелый день. К тому же я жду доставку.

– Доставку?

– Да. От Августа. Мои новенькие бронированные трусики. Ну или «подгузник Джотто».

– Для «грифового метаморфа»?

– Угу.

– Странно. Я думал, это была шутка.

– Как и я, – усмехнулся Эстир. – Пока не озвучил инженеру вчерашнюю идею и не покрасовался перед ним в образе черепахи. Для снятия мерок. Как оказалось, Август воспринял нашу шутку вполне серьезно и решил не откладывать дела в долгий ящик.

– Ясно. А почему Джотто?

– Во-первых, потому что Рафаэль, Микеланджело, Леонардо и Донателло уже занято. А во-вторых, Джотто был первым из великих художников эпохи Возрождения и почитался как отец европейской живописи на протяжении семи веков. Было бы кощунством не назвать мои трусики в его честь.

– Удивительно. И как в тебе уживаются эстетика и сказочное свинство?

– Здорово, правда? Кстати, видишь того эльфа у крайнего столика? – шаман осторожно повел подбородком вправо. – Секунд через тридцать он попытается тебя убить. Кинжалом из божественной стали.

– И что бы я без тебя делал?

– Страдал скудным словарным запасом, отсутствием стиля и, скорее всего, помер.

– Что верно, то верно.

Я откинулся на спинку стула и приготовился.

Вот ассасин встает и начинает двигаться в нашу сторону. Вот походя откидывает полу плаща и опускает ладонь на рукоять кинжала. Вот улыбается прохожему, стараясь максимально слиться с толпой.

Идет не со спины, что может вызвать подозрения, а сбоку. Будто бы проходит мимо.

Любопытная попытка. Вот только… она будет подавлена в зародыше.

Глухой удар «Телекинезом», обхватывающий невидимыми жгутами и грубо вдавливающий эльфа в стул напротив. «Иллюзия неподвижности», «Полог тишины» и «Удушение», приводящее к мгновенной асфиксии.

Пара секунд, несколько тысяч единиц маны, и дыхание убийцы сдавленно захрипело, застывая в горле. Но его никто не слышал. Для окружающих ассасин умирал абсолютно беззвучно. С широко раскрытыми глазами.

Глядя на него, я разочарованно фыркнул.

Слабый мозг. Тот, для которого грань между иллюзией и реальностью вмиг перестала существовать.

Будь он умнее, то, наверное, бы смог пошевелиться. Как и попытаться заново атаковать. Но что поделать? Мои параметры и уровень уже давно переросли в категорию «опасных». Пора бы врагам усвоить это и не подсылать ко мне кого попало. Хотя, грех жаловаться.

– Очень скоро ты умрешь, а затем воскреснешь на ближайшей точке возрождения, – обратился я к шпиону. – Вопрос лишь в том, что с тобой будет после? Моргнешь один раз – обо всем расскажешь и сдашь всех своих подельников. Моргнешь два раза – познаешь «криолитовое посвящение» Гундахара и будешь обнулен. Выбирай.

Эльф продолжал хрипеть и обливаться хлынувшей из носа кровью, но в то же время держал глаза распахнутыми.

Он не хотел становиться доносчиком и крысой. Что, в целом, вызывало уважение.

– Дружище, – ласково улыбнулся шаман. – Уверяю, предательство и трусость в миллион раз лучше, чем обнуление через «Матумбу». Поверь, я знаю, о чем говорю. И если наших с господином Эо аргументов тебе мало, то вот, полюбуйся на того мрачного дядьку.

Извернувшись в ванне, Эстир ткнул ладонью в сторону шагающего вдалеке генерала.

Этого хватило более чем.

Косой взгляд на приближающегося рыцаря смерти, и ассасин моргнул. Один раз.

– Вот и молодец, – сказал я, продолжая колдовать «Удушение». – А кинжал я, пожалуй, заберу. Пригодится.

– Как по мне, то это уже ни в какие ворота, – пожаловался Глас. – Кинжал Питоху – крайне редкая и дорогая вещица, однако почему-то встречается чуть ли не у каждого встречного. Непорядок. Того и глядишь, заполним ими маленький склад.

– Что тут скажешь? Бог его знает, сколько Питоху померли в попытке уничтожить ту или иную цель.

– Ну да. Тоже верно.

– Так, кажется, Гундахар не в духе, – отметил я. – Идет прямо к нам. Злой как черт.

– Проклятье. Этого еще не хватало… Влад, будь добр, подай мочалку. И мыло.

Глава 2

Гундахар был в ярости.

Покинув пределы зиккурата, он продвигался через город в сопровождении четверки ветеранов из Галереи Павших. Шел строго по прямой. Нигде не останавливался, ни с кем не разговаривал. Лишь изредка осыпал людей проклятьями и грубо отпихивал мешающих пройти прохожих.

В целом, вполне типичная для него ситуация, если бы не одно «но»: за рыцарем смерти поспевала стая детишек. И как и все дети с напрочь отсутствующим чувством меры, те безбожно троллили старого игва, хохоча и выкрикивая всевозможные глупости.

Прямо сейчас они бесконечно скандировали фразу «дядя Гундахар» и надрывали животы в приступе смеха, чем сильно действовали рыцарю смерти на нервы.

Всему виною – вколотая Мозесом мутация «Материнский инстинкт», что делала генерала своего рода маяком для неокрепших умов. Яркой лампой в ночи, к теплому свету которой спешили слететься абсолютно все спиногрызы в радиусе сотни метров.

Глядя на это, я тяжело вдохнул.

Веселье для одних – очередная психическая атака для других, ибо я ничуть не сомневался, что очень скоро терпение Гундахара лопнет и его гнев прольется прямо на нас. На меня, Мозеса, Эстира и остальных. Как на лиц ответственных за его дискомфорт.

– …дядя Гундахар… дядя Гундахар… дядя Гундахар… – продолжало доноситься звонкое эхо.

– Влад, не хочу пророчить всякую гадость, но у меня создается впечатление, что эти детишки подложили нам огромную свинью. И своими криками они в очередной раз завели атомный реактор на убийственном топливе из язвительности и сарказма, – подтвердил мои опасения шаман.

– И не говори, – кивнул я. – Теперь будет кипятиться и плавиться, даже если его обесточить.

Глас пожевал кончик правого уса.

– Чем охлаждать будем?

– Без понятия. И ты бы лучше вылез из ванны. Дабы не провоцировать его лишний раз.

– Минуту. Мне еще надо шею подбрить. Как и сполоснуть бубенцы.

– Ну, смотри сам. Моё дело предложить.

Я шагнул в сторону и повесил на бортик ванны махровое полотенце. Требовалось ускорить туалетные процедуры.

– Хотя, конечно, зрелище забавное. Не будь мы друзьями, я бы назвал это пиршеством для взора и раздольем для души. Бывший генерал армии нежити Рамнагора, над которым издеваются обычные первоклашки. Сплошная фантасмагория и сюрреализм.

– Болтать я бы тоже не советовал. Особенно в его присутствии.

– Ай, не учи ученого, – отмахнулся Глас. – Гундахар еще не успел показаться на горизонте, а мои усы уже подозрительно зачесались, предчувствуя опасность. Так что сегодня я буду нем как ворона и глух как крот. Попусту испытывать судьбу я не хочу. Для этого нужна более веская причина.

Я постарался не улыбнуться. Хоть это и стоило мне колоссальных усилий.

До генерала оставалось чуть более пятидесяти метров, а значит демонстрировать ему своё настроение было бы верхом опрометчивости.

– …дядя Гундахар… дядя Гундахар… дядя Гундахар…

– У-у-у, как же вы меня достали! – взорвался игв. – Заткнитесь, черт подери! Тупорылые ублюдки с напрочь отсутствующим чувством самосохранения! Вон! Пошли вон! И обещаю, еще хоть раз вы назовете меня «дядей», и я вам всем кишки наружу выпущу!

В подтверждение своих слов, генерал круто развернулся и топнул ногой, отчего дети бросились врассыпную. Правда, недалеко. Не прошло и десяти секунд, как они снова вернулись на дорогу и, не сговариваясь, вновь завели свою дьявольскую шарманку.

Рыцаря смерти они не боялись. Скорее наоборот. Для них он был словно добрый дед, картинно бросающийся пустыми угрозами и имитирующий нападение. Такой, что может часами хмуриться и недовольно бухтеть, но при этом ни за что и никогда не обидит обожаемых им внуков.

Разумеется, это рисовало лишь их богатое воображение, подстегнутое действием мутации, но даже этого было достаточно, чтобы Гундахар пребывал в шоке. И, возможно, впервые в жизни не понимал, что делать: довести угрозу до конца, либо проявить терпение и снисходительность?

– …дядя Гундахар… дядя Гундахар… дядя Гундахар…

– Проклятье! Я что, неясно выразился?! – генерал материализовал криолитовый кол и двинулся на детей, грозно расставив руки. – А ну пошли на хрен отсюда! Убирайтесь! И чтобы я вас здесь больше не видел!

Очередное тактическое отступление и звонкие крики.

– А-а-а!!! Маньяк! Маньяк!

– Бежим! Скорее!

– Он выпьет наши мозги! Он выпьет наши мозги!

– Что?!

– Нет! Нет! Не смотрите ему в глаза! Его взгляд смертелен!

– О-о-о, черт! Народ, он только что посмотрел на меня! Гундахар посмотрел на меня! А-а-а… я обращаюсь в каме-е-е-нь…

– Дастин, нет! Только не это!

Один из мальчиков бросился другу на помощь.

– Роб, где ты? Я тебя не вижу… – стонал первый. – Кругом холод… и тьма…

– Я здесь, дружище! Я рядом! Вот, возьми мою руку!

– Я не чувствую ног…

– Пожалуйста, только не умирай! Я тебя спасу! Обещаю, я обязательно вытащу нас отсюда!

– Боюсь, уже слишком поздно… брат… – лежа на земле, Дастин комично корчился и закатывал глаза, симулируя предсмертную агонию. – Роб… скажи моей матери… скажи…

– Скажу.

Ребенок издал «последний» вздох и затих.

– Нет! Я не позволю тебе умереть! Ты будешь жить! Внимание! Активирую «Воскрешение»! И десять… девять… восемь… семь…

– Роб, нельзя! У нас нет на это времени! – прокричала девочка сбоку. – Надо уходить! Иначе он выпьет наши мозги!

– Маньяк! Маньяк!

– Да что вы, черт подери, такое несете?! – продолжал недоумевать генерал.

В отличие от землян, дети Зунгуфа росли в чудовищных спартанских условиях. И чуть ли не с грудным молоком матери впитывали в себя такие понятия, как дисциплина, покорность и бесконечная борьба за выживание, где холод и голод были верными спутниками каждого игва. Как и поджидающая на каждом углу смертельная опасность. А потому подобное поведение было для Гундахара нонсенсом. Чем-то невообразимым и запредельно тупым. Ведь даже маленькие звери, завидев хищника, стараются быстрее убежать или хотя бы спрятаться. В то время как эти бесноватые «личинки»…

– Эй ты, умертвие! Только тронь моих друзей, и я уничтожу тебя как жалкого вампира! – Роб встал в полный рост и вытащил из-за пазухи палку. – Видал? У меня для тебя припасено секретное оружие! Осиновый кол и чесночная граната! Ты у меня не спрячешься! Понял?

– Надо же. Огурцы восстали, дабы отодрать садовника, – усмехнулся Эстир, добривая остатки щетины. – Неожиданная импровизация.

– Чего? – не понял я.

– Греческая поговорка.

– Серьезно? Есть такая?

– Угу. Правда, у неё значение немного другое. Но мне нравится сама формулировка.

– Хм. Мне тоже. Надо бы запомнить.

– Обращайтесь, господин Эо.

Тем временем, оставшиеся дети скооперировались вокруг отважного мальчика и перешли в контрнаступление.

– Давай! – Роб шагнул в сторону генерала, размахивая палкой. – Подходи! Сейчас я сам тебе кишки наружу выпущу! А затем воткну осиновый кол прямо в сердце! Ты больше никогда не сможешь высасывать чужие мозги, маньяк!

– Уму непостижимо… И как вы выжили? – задумчиво прогудел Гундахар. – Раньше я думал, что это мне везет на всесторонне недоразвитых имбецилов… А оказывается, что это отличительная особенность всей вашей расы. Что ж, ладно. Раз не хотите по-хорошему, будет по-плохому…

Генерал развернулся и двинулся в нашу сторону.

– Так. Мне это не нравится, – напрягся Эстир.

– Как и мне.

Тридцать метров. Двадцать. Десять.

– Это что? – не сбавляя ход, игв ткнул ладонью в мертвого ассасина.

– Не понял? Ты о чем?

– Чей труп, спрашиваю?

– А-а-а, это, – улыбнулся шаман. – Это очередной шпион Небесного Доминиона. Хотел обнулить господина Эо, однако волею судьбы был раскрыт и позорно окочурился. Где-то с минуту назад.

– Сгодится.

Гундахар схватил дохлого эльфа за ноги и, стащив его со стула, поволок обратно к дороге. Навстречу своим маленьким мучителям и собравшейся вокруг толпе зевак.

– Не понял. Он что удумал? – спросил Глас.

– Точно не знаю. Но интуиция подсказывает, что ничего хорошего.

– Эй дети! Как вам такое?

Продолжая удерживать ассасина за ноги, генерал широко замахнулся вражеским трупом, а затем резко приложил его об асфальт. Да так сильно, что кровь и мозги брызнули в разные стороны, словно от взрыва.

Наверное, он полагал, что от подобного зрелища мелкие проказники в ужасе разбегутся и больше никогда не станут его преследовать, однако вопреки ожиданиям на улице воцарилось гробовое молчание.

Поголовно все дети замерли в шоке, не в силах даже пошевелиться. Для многих из них это был первый раз в жизни, когда они увидели труп. Как и взвивающиеся высоко в небо потоки кровищи.

– Проклятье… Ну и чего же вы стоите, тупицы?! Брысь отсюда!

– Дядя Гундахар… вы чего? С ума сошли?

– У-у-х, гады!

Вконец утратив самообладание, генерал бросился на детей, яростно размахивая останками эльфа, и уже практически влетел в их тощие ряды, как неожиданно об кого-то споткнулся и грохнулся наземь.

– Ай, черт…

Рыцарь смерти встал на ноги и сердито откинул полу плаща, обнаружив под собой плачущую Тэю. Ту самую девчонку, что незаметно прокралась вчера мимо кольца охранения и следовала за ним вплоть до зиккурата. И, как и вчера, вновь содрала до кости обе коленки. По его вине.

– Опять ты!

– Простите… Я не хотела…

– У-у-у… как же ты меня достала…

– Я не специально… Честно…

– Ха! Глядите! – проорал самый старший из детей. Рыжеволосый прыщавый мальчишка лет тринадцати. – Гундахар толкнул бомжиху! Гундахар толкнул бомжиху! Фу-у-у! Вонючка! Вонючка!

– Вонючка! – подхватили остальные. – Фу-у-у!

– А ну молчать! Эй ты! – генерал указал на пацана. – Какого хрена ты называешь её бомжихой?

– А кто она? – несколько надменно усмехнулся тот. – Бомжиха и есть! Два года ошивалась в «гнилых трущобах», спала в канализации и жрала мусор из помойки. Пока Король Пара не открыл порталы.

– А ты, значит, мусор не жрал?

– Я – нет. Потому что в отличие от неё у меня вообще-то родители есть, – гордо заявил тот. – Причем богатые. Они меня кормят. И обязаны всем обеспечивать ровно до тех пор, пока я не достигну совершеннолетия. Ясно?

– Что ж… – усмехнулся игв. – Пожалуй, ты правильно сделал, что не питался помоями. Иначе бы стал каннибалом.

На последней фразе рыцарь смерти сорвался с места и резко ухватил подростка за шиворот.

– А-а-а! На помощь! Помогите! – испуганно заверещал тот.

– Заткнись! – генерал отвесил пацану увесистую оплеуху, а затем грубо встряхнул того над землей как нашкодившего котенка. – И запомни, прыщавый кусок дерьма: еще хоть раз ты обидишь эту девчонку и, клянусь Зунгуфом, я устрою тебе «криолитовое посвящение» на глазах у всего города! Ты меня понял?!

– Господь с тобой! Гундахар, это же ребенок! Так нельзя! – послышался приглушенный вопль Серафа.

– Тебя не спросил, пернатая пьянь! Валяешься в своей канаве, вот и валяйся!

– …моря сияющих эфиров, блистающих непредставимыми красками… Великая Иерархия и праведность, как высшая ступень Высокого Долженствования…

– Говори осмысленно, тупорылый кретин! Либо закрой пасть и думай о суициде!

Удивительно, но архангел послушался и, пробурчав в ответ нечто нечленораздельное, покорно затих.

Тем временем генерал продолжал трясти рыдающего пацана при каждом выговоренном слове, после чего остановился и брезгливо отбросил того в сторону.

– Прочь с глаз моих, мелкий подонок.

Рыжеволосый парнишка рванул в сторону быстрее пули.

– Так-то лучше.

Коротко взглянув на Тэю, Гундахар медленно развернулся и направился к нам.

Очевидно, девочка ждала, что рыцарь смерти проявит хотя бы каплю сочувствия или на худой конец поможет ей встать, но нет. Игв проследовал мимо. Лишь спустя метров десять остановился и тяжело вдохнул.

– Проклятье… Ладно. Так уж и быть, – генерал вернулся обратно к Тэе и с отрешенным видом протянул ей красноватый флакон. – На. Возьми. Ссадина неглубокая, но с твоим седьмым уровнем заживать будет долго.

– Ого! Это «зелье регенерации»? Настоящее? – обрадовалась та, словно увидела сокровище.

Впрочем, для ребенка её положения любая вещица дороже десяти золотых была таковым.

– Нет, черт подери, игрушечное, – недовольно проворчал игв. – Разумеется, настоящее.

– Спасибо!

Маленькая ручка крепко сжала в ладони драгоценный подарок.

– Пожалуйста. А теперь убирайся. И… смотри под ноги.

– Генерал Гундахар, подождите! – окликнула игва девчонка.

– Да что б тебя… – рыцарь смерти вновь обернулся. – Ну что? Что тебе надо? Чего ты хочешь от меня?!

– Я хочу быть как вы.

– Мертвецом?

– Нет.

– Старым игвом?

– Воином.

– Тьфу ты, – Гундахар окинул Тэю насмешливым взглядом. – Обойдешься. Я тебе не нянька и не тренер. Я – бывший генерал армии нежити Рамнагора! Рыцарь смерти и высший среди неупокоенных! Мне нет дела до желторотых соплячек, мечтающих стать защитницами группы младенцев!

– А я и не планирую никого защищать!

– Да неужели? Тогда чего же ты хочешь?

– Я хочу надирать врагам задницы! Так же, как и вы!

– Чьим врагам? Империи? Вергилия? Пантеона? – продолжал допытываться игв.

– Своим. Я считаю, что единственный способ защититься – это атаковать. А все эти грёзы о милосердии и доблести – бредни для малолеток.

Генерал едва заметно улыбнулся.

– Что ж, ладно. Я подумаю. Но при условии, что ты отвалишь и не будешь ходить за мной хотя бы неделю. Как и выполнишь моё первое задание.

– Я готова!

– Ну-ну. Это мы еще посмотрим.

Гундахар наклонился к Тэе и принялся шептать ей на ухо подробные инструкции.