Фаталити. Цена его успеха

– Разрешите угостить вас? – слышу я мужской голос и, почувствовав прикосновение к своему плечу, открываю глаза.

Передо мной стоит молодой человек. Третий за сегодня. Пора уже привыкнуть, что в этом городе мини юбка – это признак отчаянной девушки, которая приходит в клуб только ради удачного знакомства с мужчинами.

– Не стоит. Я себя уже угостила – демонстративно салютую бокалом.

– Следующий коктейль от меня, – воодушевлённо продолжает он.

Воспринимает мой вежливый тон, как флирт.

– Я с незнакомцами не пью, – продолжаю я весело.

Мне нравится наблюдать, как дети играют в песочнице.

– Так давайте познакомимся, – широко улыбается парень и протягивает мне руку. – Стас.

– Илиана, – протягиваю в ответ.

– По правде говоря, я заметил вас на танцполе. Но вы ушли раньше, чем я спустился к вам.

Я улыбаюсь и делаю глоток коктейля. Парень видный, обаятельный, как многие здесь. Но. Всегда есть «но». Я с первой секунды понимаю, что не дотянет, не осилит, не впечатлит. Поэтому, давно перестала растрачивать своё время на длительное общение с такими ребятами.

– Не хотите сходить потанцевать?

– Можно и на ты, – мягко улыбаюсь ему. – Я планирую допить этот коктейль, а после вернуться на танцпол.

– Тогда я присоединюсь к тебе.

Он делает заказ у бармена и начинает расспрашивать меня о разном. Кто я, откуда, чем занимаюсь. Я вежливо отвечаю, потому что не вижу повода для грубости.

Лет шесть назад я была дикой до безобразия. Любой, кто подходил ко мне познакомиться, отправлялся в далекие и глубокие путешествия, и вдогонку получал едкие комментарии от меня. Я не подбирала слов, говорила грязным и чужим для себя языком. Я ненавидела себя и весь мир вокруг. Я срывалась на любом встречном. Буквально на пару минут мне становилось лучше, а потом накрывало с новой силой. И тогда, я начинала ненавидеть ещё сильнее. И только длительная терапия с психологом помогла мне успокоиться.

Сейчас мне легче. От того и к людям стала относиться также. Знакомлюсь с лёгкостью и с такой же лёгкостью с ними прощаюсь.

Стас – один из тех сотен/тысяч парней, с которым я потанцую, мило побеседую, а в конце разочарую, когда оставлю его без своего номера телефона.

Но он пока об этом не знает. Старательно флиртует и шутит, уверенный, что у него со мной всё получится. Я не пытаюсь играть во что-то. Смеюсь, когда смешно; улыбаюсь, если говорит что-то приятное; и смотрю на него скучающе, когда разговор перестаёт меня удовлетворять.

Допив коктейли, парень тянется ко мне и говорит на ухо:

– Пойдём танцевать, иначе, мужик слева от тебя затопит нас слюнями.

Из уст вырывается смешок. Я и сама успела почувствовать, как во мне прожигает дыру непристойным взглядом поддатый мужчина, сидящий поодаль за барной стойкой.

– Думаешь всё дело в моем декольте? – решаю смутить Стаса.

Бросаю его на тонкий лёд. Он замолкает и быстро пытается правильно среагировать, чтобы не спугнуть меня. А я начинаю смеяться от его вида.

– Да шучу я, – касаюсь его плеча. – Пойдём потанцуем.

Схватив клатч со стойки, встаю с места. Стас выдыхает с облегчением, смеётся и следует моему примеру. Пропускает меня вперёд, но я не успеваю и шага ступить. Прирастаю к месту, столкнувшись взглядом с тем, кто за неделю заполнил все мои мысли о себе. А я уже успела поверить в своё везение и решила, что наши случайные встречи прекратятся.

С моего лица мгновенно сползает улыбка. Ираклий вместе с незнакомым мне парнем идут прямо на нас. Он не отрывает с меня глаз. Очевидно, видел, как я смеялась и прикасалась к Стасу. Помню этот взгляд. Видела лишь однажды. В нашу последнюю встречу. Столько же дикой ревности, ненависти и брезгливости.

Чувствую, как учащается сердцебиение. Тоже не могу отвести глаз. Как же он изменился. Отрастил волосы и завязывает их в хвост, стал крупнее в плечах. И даже расслабленный стиль в одежде: широкие черные брюки и такая же белая льняная рубашка с кедами, не скроют того, как он возмужал до невозможности. Он выглядит чертовски притягательно.

Проклятье.

Двое мужчин подходят к нам.

– Так вот ты где. Мы тебя потеряли, – обращается к Стасу незнакомый парень.

Он с интересом разглядывает меня.

– Я позже подойду, – отвечает ему Стас.

Ираклий не произносит ни слова, лишь бросает надменный взгляд на нас. Парень замечает это, но явно не понимает, в чём дело.

– Подойдёшь ли? – продолжает весело третий.

– Только получу свой заветный танец от прекрасной девушки, – Стас переводит на меня свой взгляд и довольно улыбается.

Я же стою неподвижно. Взгляд Ираклия предвещает беду. Уголок его губ дёргается от отвращения после слов Стаса. А я дёргаюсь от электрического напряжения, что исходит от него.

– Свой танец? – вдруг переспрашивает он.

Его тон похлеще любого хлыста бьёт по нервам. Стас напрягается и непонимающе смотрит на Ираклия.

– Нравится, как она танцует? – добавляет мужчина.

Я слышу по голосу, что он пьян. Но это нисколько не спасает ситуацию. Наоборот, усугубляет её.

– Она танцует восхитительно, – наивно отвечает Стас.

– Она пока еще находится здесь и не потерпит разговоров о себе в третьем лице, – наконец, отвечаю я и решаю уйти на танцпол.

Не хочу портить себе настроение. Догадываюсь, что, если задержусь ещё хоть на минуту, случится худшее.

Делаю несколько шагов. Прохожу мимо Ираклия. Хочу выдохнуть с облегчением, но не успеваю. Меня хватают за руку и тянут назад. Тело мгновенно реагирует на прикосновение мужских пальцев. Знаю, кто это, даже не видя лица. Его прикосновение я не спутаю ни с чьим.

Взгляд падает на руку, что крепко сжимает моё предплечье. Я даже не чувствую боли. Моё тело, разум и сердце впадают в ступор. Ведь я убедила их, что мы больше никогда не увидим этого человека; никогда не услышим; и уж тем более, никогда не почувствуем на себе его прикосновений.

– Как некультурно оставлять своего кавалера без танца, – произносит Дадиани с усмешкой.

– Я здесь не вижу кавалеров! – выплёвываю в ответ – Отпусти меня.

– Ираклий, отпусти, – вступается Стас.

– Пускай идёт, – следом добавляет третий.

Ребята не понимают, что происходит.

– Она уйдёт тогда, когда я решу, – цедит мужчина, не сводя с меня глаз.

Я пытаюсь вычитать в них, что он задумал, но не могу. И мне становится не по себе.

– У тебя сегодня день рождения, брат, – обращается он к Стасу. – Зачем тебе танец с ней на танцполе, когда она может станцевать для нас в приватке?

Он резко отпускает меня, отбросив вперёд. Его слова на миг оглушают меня. Я в недоумении смотрю на него и не могу поверить, что это прозвучало из его уст.

– Брат, ты, кажется, перебрал, – обескураженно произносит Стас.

– Это обычная блядь. И раз ты хочешь, я подарю тебе её, – не унимается пьянь.

– Ираклий, выпей воды и окстись, – с трудом совладаю с собой, чтобы не разбить о его голову весь запас здешнего бара.

Обычно, меня не задевают чужие слова в мой адрес. Я привыкла и к осуждениям, и к оскорблениям. Но слова этого человека бьют прямо в сердце.

Ираклий вновь хватает меня и тянет к себе. Ребята пытаются его успокоить и отвести от меня, но он вцепился в запястье мёртвой хваткой и не собирается меня отпускать.

– У меня осталось два желания. И вот одно из них. Ты станцуешь для нас стриптиз, – выцеживает он каждое слово. – Прямо сейчас.

– Вы знакомы? – спрашивают в один голос шокированные ребята.

– К сожалению, – отвечает им Ираклий.

А я смотрю на него и не хочу верить в услышанное. У меня в горле образуется ком – сгусток боли и обиды от чёртовой несправедливости. Хочу выплюнуть его в лицо тому, кто однажды взял с меня клятву, что я никогда, ни при каких обстоятельствах, не станцую приватный танец для другого мужчины. А сейчас он стоит и требует от меня обратного. И я готова разорвать его в клочья за это.

Три желания. У него было три желания. Одно я выполнила много лет назад. И оно кардинально отличалось от этого.

Мои мысли и душа уносятся в прошлое – не желают больше находиться в настоящем.

Глава 7

Вспоминаю, как прилетели с командой на чемпионат в Штутгарт. Это было большим событием в моей жизни. До этого я никогда не летала на самолёте и никогда не была заграницей. У меня перехватывало дыхание от осознания, что это моя реальность. Я была счастлива и благодарна за всё происходящее. Приходила в восторг от понимания, что мир огромен. Что существуют другие страны, люди, традиции – и это все можно увидеть, если много трудиться. Это мотивировало меня работать ещё больше. Я понимала, что иду по правильному пути к своим мечтам.

Единственное, чего мне не хватало тогда – это присутствия Ираклия и бабушки рядом. Мне хотелось разделить с ними увиденное, услышанное и прочувствованное. Невозможно было рассказать всё на словах, это хотелось показывать наяву. Но, к сожалению, Ираклий не смог прилететь из-за учебы, а бабушка из-за финансов.

В день чемпионата меня трясло от волнения. Я ощущала огромную ответственность перед семьёй Дадиани. Хотелось доказать им, что они не зря профинансировала нас с Денисом, и доказать самой себе, что я заслуживаю быть среди лучших.

Когда волнение дошло до своего предела, ко мне подошла Лина и протянула маленький конверт.

– Просили передать, – улыбаясь, добавила она и ушла.

Оставшись одна, я присела на скамью и открыла конверт. В нём было письмо и мешочек из органзы. Я вытащила его и заметила лежащее в нём украшение. С жадным любопытством я принялась его доставать, уже догадываясь от кого посылка.

Это было украшение на шею из бисера со вставками из натуральных камней – простое, но невероятно красивое и нежное. Я спешно достала письмо из конверта, чтобы прочитать его:

«Я знаю, что ты заслуживаешь бриллиантов. Но единственное, что доверила мне мама после моего фееричного провала на её мастер-классе – это бисер. Я собирал его на тросик неделю, ещё неделю убирался в доме. Но об этом расскажу при встрече.

Каждый камень в украшении символизирует любовь, успех и счастье (так мне сказали в интернете). Я вложил в него всю свою любовь и веру в тебя. Пусть оно принесёт сегодня удачу.

Наслаждайся моментом, любимая. Ведь сбывается твоя мечта.

P.S: Важно! Теперь ты должна мне три желания.

P.P.S: Ещё важнее! Я люблю тебя.»

Я улыбалась так, что сводило челюсть. Поспешила выйти на улицу и позвонить ему, чтобы услышать родной голос. Это было лучшим успокоительным для моей души. Волнение как рукой снимало.

– Слушаю, – принял он вызов.

По голосу я услышала, что он улыбается.

– Ничего прекраснее мне не дарили. Спасибо, – шепчу ему, облокотившись об стену. – Не знаю, чем заслужила твою любовь. Но твои чувства лучше любых бриллиантов и золота.

– Вау, – обескуражено ответил он. – Как, оказывается, красиво звучит твой голос, когда ты говоришь такие вещи.

– Мне тебя не хватает, – призналась честно, видимо находясь под воздействием его письма.

– Я рядом.

Мы не успели договорить. Разговор прервал Алексей, и сказал возвращаться обратно. Через пятнадцать минут мы с Дэном уже стояли на паркете и разогревались. А вскоре, начался чемпионат, и все лишние мысли рассеялись в воздухе.

Мы с партнером вновь стали единым целым, и больше не существовало других. Мы кайфовали от происходящего. Кайфовали друг от друга и от того, что сбылась мечта. Как и просил Ираклий – я просто наслаждалась моментом. И это было безумное состояние, когда кажется, что более счастливой быть уже просто невозможно.

Мы проходили отборочные туры, прошли в полуфинал и в финал. И заняли третье место, получив бронзу. Я не верила в происходящее. Казалось нереальным быть среди тройки лучших. Но это была реальность, и меня переполняли эмоции.

Оказавшись за кулисами, мы обнимались и целовались с командой и тренерами. Это был миг абсолютной радости друг за друга. Ведь это была общая победа.

Оторвавшись от группы, я начала приходить в себя, переосмысливать случившееся. И тут же начала искать телефон, чтобы позвонить бабушке и Ираклию. Хотела поскорее сообщить им о нашей победе. Дать знать, что они не зря верили в меня.

Но мои поиски прервал голос Дэна:

– Илиана, – окликнул меня и, как только я подняла на него взгляд, он кивнул мне за спину. – Твои здесь.

Я не поняла, о чём он говорит. Обернулась и сначала не поверила своим глазам. Передо мной стояли бабушка, Ираклий и Тина. Казалось, что они мне мерещатся. Стояла и не шевелилась.

Они широко улыбались и держали в руках цветы. Подошли ко мне, и я разрыдалась, не сумев справиться с нахлынувшими чувствами. Не верила своему счастью.

Я бросилась в объятия бабушки.

– Я так горжусь тобой, моя девочка, – нашёптывала она мне на ухо. – Так горжусь!

И эти слова грели моё сердце. Мне всегда было важно слышать это из её уст.

Когда я оказалась в объятиях Ираклия, весь мир замер. Я помню, как тогда впервые захотела прошептать ему о том, как сильно его люблю. Но сдержала внутренний порыв и крепко обнимала его, не желая отпускать.

С Тиной я старалась быть сдержанной. Не понимала, как себя вести. Но от всего сердца была благодарна ей, что она прилетела поддержать меня. Сделала то, чего не делала родная мама за последнее десятилетие.

– Наконец-то, мне удалось принять твоё приглашение и посмотреть, как ты танцуешь, – она поцеловала меня в щеку.

– Надеюсь, я вас не разочаровала, – кротко улыбнулась ей.

– Наоборот, я в восторге от увиденного.

Мы стояли все вместе и обсуждали события этого дня – долгого и тяжелого. Но я смотрела вокруг себя и наполнялась силами только от осознания того, что меня окружают прекрасные люди. Люди, которые любят меня, верят в меня и которые готовы прилететь в другую страну, чтобы поддержать. Я смотрела на Ираклия и не понимала, почему этот парень выбрал меня. Чувствовала себя важной, наполненной и счастливой.

Следующий день я пролежала в гостиничном номере, восстанавливаясь после насыщенного дня. А в последующие, Тина устроила всей команде настоящие каникулы. Мы гуляли с утра до ночи, ездили в другие города, ходили в музеи, рестораны, бродили по улочкам городов. Бабушка была рядом и находилась под яркими впечатлениями, как и все. Кроме меня.

Я не помню страну, не помню достопримечательностей и историй. Все, что отпечатывалось у меня на душе – это мы с Ираклием. Как отбивались от толпы, чтобы побыть наедине несколько минут. Как сбегали по ночам на площадь, гуляли, обнимались, много целовались, а после подолгу сидели на замковой площади и разговаривали обо всём на свете.

Ираклий рассказывал свои истории, связанные с Германией. И я помню каждую. Помню все слова, что он говорил – о чём клялся, что обещал. Помню всё, но не страну. Германия не оставила никаких впечатлений. Она стала олицетворением Ираклия и нашей любви. За эти годы я посетила много стран, но эту всегда объезжала стороной. Знала, что Ираклий будет везде. В каждом переулке, здании, в прохожих. Всё мне будет кричать о нём.

Вернувшись обратно в Россию, в наш маленький южный городок, мы приняли с Ираклием решение больше не скрывать наши отношения.

Бабушке сообщили первой, и она была счастлива. Она любила нашу пару. Никогда не могла скрыть своей радости, когда видела нас вместе. Первое время я была сдержана перед ней. Старалась казаться холодной и здравомыслящей, но она меня отчитала. Сказала, что с взаимной любовью так не поступают.

«Нельзя контролировать любовь. Она обязана парить свободно в воздухе. Чтобы всё пространство было пропитано ею!» – заключила она.

И вдобавок, она убедила меня вернуться в город к маме. Она была уверена, что та по мне соскучилась и остепенилась. Я не стала её расстраивать и согласилась дать последний шанс нашим взаимоотношениям с мамой.

Каждый год я приезжала после каникул домой с надеждой, что теперь всё будет иначе; что мама соскучилась и опомнилась. Но из года в год меня ждало разочарование – я была всё также безразлична ей. И каждый раз, как в первый, всё внутри меня разбивалось на осколки.

Но в тот год я впервые ничего не ждала и ни на что не надеялась. Я будто вошла в общежитие, а не в дом, где родилась и выросла. Всё было для меня чужим – и стены, и запах, и женщина, живущая в этом доме. Я смотрела на неё и понимала, что не испытываю к ней больше никаких тёплых чувств; только презрение. Больше не воспринимаю её своей мамой. Для меня мои родители умерли. И с этим осознанием мне стало легче жить, ведь я больше не ждала их любви и заботы.

Бабушка ошиблась – маме было безразлично моё возвращение. А на новость о моей победе на чемпионате в Германии она среагировала так, будто я сообщила ей информацию о погоде за окном.

В очередной раз убедившись в правильности своих решений, я перестала пытаться выйти с ней на контакт. Установила дистанцию, и больше не нарушала её.

Через пару дней после моего возвращения, наши общие друзья с Ираклием устроили мне сюрприз. Пригласили в кафе, где встретили меня с тортом и шарами. Они кричали, взрывали хлопушки и хлопали, усыпая меня поздравлениями с победой. Я была приятно удивлена.

К дружбе, как и к любви, я всегда относилась серьезно. Приятельские отношения с девочками в школе никогда не воспринимала чем-то серьёзным. Я всегда боялась довериться кому-то. Поэтому у меня была одна единственная подруга – бабушка и лучший друг – танец. С ними я была настоящей и не боялась, что меня ранят.

Но эти ребята стали важной частью моей жизни. Я была счастлива обрести рядом людей, которые искренне радовались моим успехам, и в дни, когда я нуждалась, всегда приходили на помощь. И всегда с большим удовольствием отвечала им взаимностью.

Когда поздравления от ребят прекратились, ко мне подошёл Ираклий. Его взгляд был многозначным. Я чувствовала, что он что-то задумал. Но пока анализировала, он бесцеремонно запустил руки в мои волосы и поцеловал в губы.

Он решил таким образом сообщить всем о нас. Я опешила от такого поступка. Смутилась. Но чувствовала себя окрылённо.

Кто-то из друзей был в шоке, кто-то давно догадывался, но абсолютно все были искренне рады за нас.

– Я думал, они признаются, когда уже обзаведутся детьми, – пошутил Левон, лучший друг Ираклия, который за последующие годы стал мне не просто другом, а братом.

– Это было так очевидно, – добавила подруга, широко улыбнувшись. – Особенно по Ираклию. Почему ты молчал?

Я во многом могла ошибаться, но в искренности этих людей не сомневалась никогда. Я больше не встречала друзей, подобных им. Их преданность и любовь друг к другу всегда вызывали восторг. Между ними никогда не было интриг и глупых ссор. Они были одним целым. И я испытывала огромную радость быть их частью.

– Не хотели торопить события, – вступилась я, садясь за стол.

– Вы же знаете Илиану, – закатил глаза Ираклий.

– Ты ведь поддержал меня в этом решении, – улыбаясь, ударила его по плечу.

– Типа у меня был выбор, – рассмеялся он вместе с остальными и сел рядом со мной.

Это было непривычное состояние, когда я могла быть открытой и не бояться сказать, посмотреть или сделать что-то, что выдаст нас с Ираклием. В тот вечер мы с ним будто вышли на новый уровень отношений. Я чувствовала прилив ранее неизведанных чувств.

Когда он пригласил меня на медленный танец, аккуратно положил руку на талию и нежно прижал к себе, я не смогла удержаться. Обвила его шею руками, потянулась к уху и прошептала:

– Я люблю тебя.

Такое откровение стало неожиданностью для нас двоих. Он слегла отстранился, посмотрел в глаза и расплылся в улыбке.

– Ничего не говори. И не проси повторить, – смутившись, я уткнулась лицом ему в шею. – Мне страшно испытывать это чувство, – прошептала вновь.

Для меня это признание было как прыжок с обрыва – летишь вниз и не знаешь, когда разобьёшься.

Он прижал меня к себе и, наклонив голову, поцеловал в шею. Ираклий тонко чувствовал меня и не возвращался к этим словам ни в тот вечер, ни в последующие дни.

Только через полгода мне стало легче говорить о своих чувствах. Я взяла за традицию признаваться ему в любви каждый день перед сном. И всегда говорила об этом шёпотом. Эти слова были сокровенны для меня, и я не хотела, чтобы их слышали даже стены комнаты.

***

На протяжении следующих двух лет наши отношения становились крепче. Мы понимали друг друга с полуслова, строили планы на совместное будущее. У нас появились одни мечты на двоих. Были счастливы и безумны в своей любви друг к другу.

Да, мы ссорились и кричали, порой настолько раздражали друг друга, что не хотели общаться. Но мы быстро остывали. Кто-то всегда шёл первым на примирение.

В тот период была популярна социальная сеть ВКонтакте. Я уговорила Ираклия зарегистрироваться там и начать делиться своей музыкой. Он так и поступил.

Его популярность росла, как на дрожжах. У него появились постоянные слушатели, которые ждали новых треков. Ираклия это вдохновляло и подбадривало. Я была счастлива за него. И твёрдо верила, что его ждёт успех.

Благодаря Ираклию и песням, посвящённым мне, начала расти и моя популярность. Сначала меня это пугало, но позже я втянулась. Стала делиться видео со своих тренировок и концертов, публиковать наши совместные с Дадиани фото и рассказывать о наших буднях. Это помогло мне найти свою большую аудиторию. Нам нравилась социальная жизнь, интерес людей к нам. Нас это подпитывало. Ведь глобально мы стремились именно к этому – к вниманию общественности, к популярности.

Но вокруг нас и обрастали сплетни. Кто-то считал Ираклия рогатым идиотом, раз он соглашается делить меня с моим партнёром. Им было не объяснить, что такое актерская игра на сцене и прописанные сценарием эмоции. Им казалось, что всё, что происходит у нас с Денисом на паркете – истина. Другие же считали меня наивной дурой. Жалели и представляли глубоко несчастной девушкой, ведь Ираклий изменял мне.

Мы не пытались кого-то в чём-то переубедить. Имело значение лишь то, что мы думаем друг о друге. У нас было полное взаимопонимание и доверие. Ираклий нисколько не сомневался во мне, и спокойно отпускал на паркет в объятия к другому. Я же в свою очередь прекрасно понимала своего молодого человека. Он был молод, горяч и имел потребности, а я была ребёнком.

Как бы я не любила и как бы не сходила с ума по нему, у меня были принципы, которыми я не хотела пренебрегать в свои пятнадцать-шестнадцать лет. Их во мне взращивала бабушка. А Тина проводила серьёзные беседы, касаемо секса. Она просила нас быть благоразумными и не совершать глупостей. И мало кто верил, что мы поступали именно так.

Для нас было очевидным одно – пока я несовершеннолетняя – я ребёнок, как бы я не выглядела и как бы не рассуждала.