Синица в руках

Алена что-то слабо пропищала в ответ.

– Ох, третья уже за неделю, – проворчала вторая, готовя шприц.

– В смысле? – удивился парень.

– Вас как зовут? – спросила его первая.

– Иван.

– Что ты Ваня за девушкой своей не следишь? Мордует она себя, а ты спокойно на это смотришь? – возмущенно ответила ему первая.

– Не понял.

– Да анорексичка она! Ольга, не наезжай на парня, она сама себя так. Ну, милая, давай за ум браться, и так уже тоща, как Кощей, – вторая медсестра потрогала ее тело сквозь тонкую кофту, не найдя ничего, кроме костей.

– Все понял, исправим, – ответил Иван, обдумывая свои ощущения от ее тела, когда он нес ее в комнату. Алена была очень легкая и хрупкая, он явственно чувствовал ее острые ребра и тонкие ноги.

– Ладно, пусть полежит еще полчасика, а потом домой. Отвезешь же, а, кавалер? – строго спросила его первая.

– Отвезу, – с готовностью ответил Иван.

– А ты, моя милая, чтобы завтра же потопала к терапевту. Где живешь?

– Я… я не отсюда, – прошептала Алена.

– Понятно, снимаешь? Так, – вторая достала бланк и начала заполнять. – Я тебе даю это направление, возьмешь с собой полис и паспорт. Там припишут. Ты же здесь, неподалеку живешь?

– Да, недалеко.

– Ну вот и ладушки, – хлопнула ладонями первая. – Ты ее корми давай, будет отказываться, насильно, хорошо?

– Хорошо, – сказал Иван, все это время стоявший в стороне и не спускавший глаз с Алены.

Фельдшеры собрали свои вещи и вышли, оставив короткий лист с назначениями. Администратор облегченно вздохнула и убежала обратно в зал, переглянувшись с Иваном, который утвердительно кивнул.

Он взял стул и сел рядом. Алена смущалась от его взгляда, внимательного и тревожного, искавшего в ее глазах виденные им ранее искорки нездорового блеска. Он грел ее холодную руку в своих ладонях и молчал.

– Где ты живешь? – спросил ее Иван через час.

– Тут недалеко, я сама…

– Нет, сама ты не дойдешь, – отрезал он.

– Я покажу, ладно? – она боялась назвать свой адрес, пугаясь его молчания, строгого взгляда серых глаз и грубоватой нежности его рук, с твердыми небольшими ладонями, стискивавшие ее две тоненькие ладошки. Ей это нравилось, и она его боялась, чувствуя подавляющее превосходство его воли.

Иван, проявив неожиданную галантность, помог ей одеться, крепко ведя ее под локоть к выходу из магазина.

– Молодой человек! Постойте! – окликнула его кассирша, срываясь со своего места. В ее руках был набитый белый пакет с продуктами.

– Вы забыли свои покупки, держите.

– Большое спасибо, я совсем забыл про них, – его голос звучал обстоятельно и слегка с хрипотцой, Алене он понравился, но в голове росли сомнения, вскормленные бесчисленными телеистериками и наставлениями матери, вот сейчас ее увезут неизвестно куда и будут делать неизвестно что, но у нее не было сил сопротивляться.

Он подвел ее к красивому, отливавшему багровой краснотой, кроссоверу и помог сесть. Побросав покупки назад, он выехал с парковки, медленно двигаясь по односторонней улице к светофору.

– Какой адрес?

– Сейчас налево, – выдохнула Алена, чувствуя себя неудобно от своей подозрительности.

Иван пожал плечами, не торопясь, двинулся под левую стрелку. На третьем повороте Алена занервничала, и он, не дожидаясь ее ответа свернул с главной дороги. Минут десять они блуждали по узким дворам, уставленным множеством машин, стоявших друг на друге. Алена не могла точно сказать, как вернее проехать к ее дому, так как знала только пеший проход, плохо ассоциируя его с подъездными дорогами.

– Вот, приехали, – Алена порывалась выйти из машины, но двери были заблокированы.

– Не спеши, я сейчас припаркуюсь, – Иван нашел свободное неудобное место около мусорки с огромным сугробом, и заехал на него, машина встала под углом, задрав капот.

Ничего не говоря, Иван вышел из машины и помог Алене спуститься со снежного настила. Пока она поправляла куртку и копалась в сумке, он забрал с собой оба пакета и уверенно повел ее к подъезду старой пятиэтажки.

– Другой, – Алена тихо улыбалась его уверенности, мягко уводя к соседнему подъезду.

Открытая входная дверь выпустила наружу застойные запахи невкусной еды и простого быта. Квартира находилась на последнем этаже, Алена попыталась было спровадить настойчивого кавалера, но его лицо не выражало ни тени сомнения в непоколебимой уверенности проконтролировать все до конца.

– Я снимаю комнату, – начала извиняться Алена, вводя его в свое царство давно не видевшей ремонта стандартной хрущевки, запаха старых хозяйских вещей с легкими оттенками недорогой женской косметики.

– Спасибо большое, Иван, – Алена испытующе посмотрела ему в глаза, смутив его уверенный вид. Она это заметила и самодовольно улыбнулась.

– Пошли на кухню, – он поставил пакеты на пол и стал раздеваться.

– Уже поздно, да и мы с тобой не знакомы, – начала Алена, но он только хмыкнул в ответ.

– Мне сказано было тебя покормить.

– А ты всегда делаешь то, что тебе говорят другие?

– Да, если это совпадает с моими интересами, – он поднял пакеты и по-хозяйски ушел на кухню.

Алена некоторое время стояла на месте, приоткрыв рот от возмущения, но в глубине души она была довольна его напором.

Вскоре на кухне загремели кастрюли, и зашумела вода. Алена бесшумно скользнула на кухню, застав Ивана в ее маленьком фартуке, чудом налезшим на него, на плите уже стояла кастрюля с водой, в которой через мгновение оказалась куриная грудка. Иван занял собой все пространство маленькой кухни, бесцеремонно осматривая шкафчики и Ловко орудуя ножом. Алена некоторое время смотрела на него сзади, не вдаваясь в подробности его действий, а потом удалилась в комнату переодеваться.

– А если мне завтра на работу? – спросила она, вернувшись переодетой в трикотажный домашний костюм.

– А тебе завтра на работу? – спросил он, бросив взгляд на нее, высокую, худую, и кажущуюся от этого еще выше.

– Нет, – честно ответила она.

– Тогда не вижу проблемы.

– А тебе не кажется, что ты нагловатый тип?

– Нет, не кажется. Я действительно наглый тип.

– Хо, вот это да! Первый раз такого встречаю, – Алена потерла свой тонкий нос, чувствуя уже начинавшие набирать ароматы бульона. – И чем же ты меня кормить собираешься?

– Тем, что приготовлю. Мы не в ресторане.

– А может я хочу как в ресторане? – она с удовольствием жевала бутерброд с выбранной ею грудинкой и листом салата.

– Вот когда пойдем в ресторан, тогда и будешь выбирать, – практически без эмоций ответил он.

– А с чего ты решил, что я пойду с тобой в ресторан? Может у меня есть парень или муж?

– Или муж, – повторил он. – Не убедительно.

– Да, согласна, – согласилась Алена. – Ну а я тебе зачем, такая чахоточная?

– А что разве уже жениться обещал? Не торопи события, мы с тобой пока только ужинать собираемся.

– А ты зануда. Да?

– Скорее всего, меня это мало заботит.

– А у тебя есть жена, дети? – Алена вложила в свой голос максимальное количество издевки, на которое была сейчас способна.

– Нет.

– И все? Больше ничего не скажешь?

– Больше ничего.

Алена вздохнула, пристыдив себя за этот наезд на странного, совсем не похожего на ее знакомых, но простого и доброго человека, молчаливого, слегка грубоватого в своих речах. Она с тоской посмотрела на висевший на стене квартальный календарь с ее работы, на следующей неделе ей платить за комнату, а зарплату опять задерживают, снова придется унижаться перед этой жадной старухой. Погруженная в эти мысли, она жевала третий бутерброд, наблюдая, как он хозяйничает на ее кухне, получивший, наконец, власть разум требовал от нее заканчивать с этой бездумной экономией, так можно и под поезд упасть. Придется в этом месяце перевести домой только половину.

У нее потяжелело на душе от этой мысли, запутавшись в собственном вранье, она не знала, как это теперь всё объяснить родным, не знавшим о ее реальной ситуации, и рассказывавшим всем друзьям, как их дочка успешно закончила институт и теперь работает на хорошей должности. Впереди были два выходных, и потом снова две смены по двенадцать часов, все дальше отдаляя ее от возможности использовать свое образование, цену которому она поняла уже несколько лет назад.

Когда Алена потянулась за очередным бутербродом, он забрал его у нее из рук и поставил перед ней парящую тарелку с бульоном с мелко нарубленной зеленью, сметаной и курицей. Алена с благодарностью посмотрела на него, за все время самостоятельной жизни она так и не научилась нормально готовить.

Они ели молча, стараясь не напрягать друг друга разговорами. Алена бросала на него короткие взгляды, видя, как напрягаются желваки на его лице, выдававшие его внутренней напряжение.

– На завтра какие планы? – спросил он ее, убирая грязную посуду в раковину.

– Никаких, поспать. А что?

– Я заеду за тобой в двенадцать, хватит времени?

– Хватит. А тебе не кажется, что ты спешишь?

– Я тебя не на свидание зову. Отвезу тебя к моему другу, он работает в клинике.

– Я думаю, что могу сама о себе позаботиться, – твердо сказала Алена, блеснув глазами. – Мне кажется, что ты много на себя берешь.

– Может и так, – он стал мыть посуду. Закончив, добавил.

– В двенадцать. Будь готова. Спокойной ночи.

Иван вышел из кухни, через две минуты хлопнула входная дверь, выводя Алену из ступора удивления. После еды она чувствовала себя хорошо, катастрофически хотелось спать. Она собрала все со стола и открыла холодильник, Иван все оставил ей.

Ровно в полдень в дверь позвонили. Алена напрочь забыла о встрече, вся растрепанная, только проснувшись, она осторожно подошла к двери, прислушиваясь. Звонок настойчиво засвистел, требуя к себе внимания.

– Кто там? – не решаясь подойти к глазку, спросила Алена.

– Это Иван. Мы с тобой вчера договаривались.

– Ой, черт! – Алена отворила дверь, забыв про свой внешний вид.

– Привет, я совсем забыла. Подождешь минут десять? Проходи.

– Ничего, собирайся, я подожду тебя в машине.

Он развернулся и пошел вниз, оставляя ее в своем беспорядке, реальность которого она ощутила только при его приходе. Алена заметалась по квартире, спешно собираясь. Выбирая наряд возле помутневшего от старости зеркала стенного шкафа, она долго смотрела на себя, с острыми ключицами, торчащими из тела, тонкими худыми руками она обхватила свою грудь с болезненно выпирающими ребрами, ей было стыдно за свою наготу, она казалась себе уродиной, не понимая, что мог он найти в ней. И главное, нашел ли он в ней что-то? А может это всего лишь глупая причуда, меценатство? Зачем он ей хочет помочь? Что ему от нее надо? Буря этих мыслей захлестнула ее, вытесняя то теплое чувство, которое она испытала к нему вчера.

Решив не выделяться, Алена надела привычный рабочий набор, придирчиво, правда, выбирая кофту.

– Я готова! – Алена подошла к нему быстрым шагом, несколько раз поскользнувшись на тонкой подошве.

Иван стоял около машины и курил. Он кивнул ей, и галантно отворил пассажирскую дверь.

– У меня сегодня больше сил, – попыталась пошутить она, на что Иван только криво ухмыльнулся.

За время езды он не произнес ни слова, нервно покашливая. По радио звучала новостная волна, и Алена, слегка обиженная его молчанием и тем, что он не взял ее за руку, отвернулась к боковому окну, разглядывая пролетавшие мимо застывшие в зимней красоте пейзажи субботней столицы. Голоса ведущих радио, непрерывно читавших новости, мешали ей сосредоточиться на своих мыслях, не давая развиться глупой обиде.

– А ты всегда такой молчаливый? – спросила она его, дотронувшись до его ладони, лежавшей на подлокотнике.

Иван пожал плечами, рука его была шершавая на ощупь, покрытая сухой грубой кожей.

– Нет, просто настроение неважное, поэтому лучше молчать, – ответил он, прокашлявшись.

Алену все подмывало спросить, что у него случилось, но она вовремя сдержалась, понимая, что у нее самой проблем полон дом, и ей бы точно не хотелось сейчас их с кем-нибудь обсуждать.

Он припарковался на стоянке частной клиники, расположенной недалеко от набережной, по которой Алена любила гулять. Склонная к поиску неслучайных совпадений, она отметила для себя его выбор, с большим интересом присматриваясь к нему. Он не был в ее вкусе, но эта простота, прямолинейность и твердость – это было так не похоже на тех парней, с которыми она пыталась встречаться, не было вездесущей жеманности, он не пытался сразу же затащить ее в постель.  От мысли о возможной близости она поморщилась, с ненавистью и отвращением вспоминая свое тело.

– Пойдем, у нас прием через десять минут, – Иван хотел открыть для нее дверь, но Алена уже сама выскользнула из машины.

– Видишь, я могу сама, – она широко улыбнулась, слегка щурясь на солнце.

Он улыбнулся ей в ответ, смущаясь проявлять чувства, но не отвернулся, любуясь ее сияющим на выглянувшем солнце лицом, с маленькими точечками веснушек, красивыми, сощуренными в легкой хитрой усмешке глазами, тонким носом, немного длиннее чем следовало бы, бледно-розовыми губами, полураскрытыми в застывшей улыбке. Без макияжа она казалась ему очень красивой, с той настоящей красотой, которую он не находил среди этих эмалированных кукол, которых под него подкладывали друзья.

Алена взяла его под руку, чувствуя твердость проработанных мышц. В медцентре его поприветствовали как старого знакомого, медсестра на приемной стойке вежливо поздоровалась, осведомившись о его здоровье.

– Как тебя тут ценят, Иван Николаевич, – повторила Алена, передразнивая елейный тон современного клиентского сервиса.

– У нашей компании тут очень хорошая страховка, – объяснил он. – Тебя везде любят, когда у тебя есть деньги.

–А у тебя есть деньги?

– Есть, что-то есть.

– Что-то есть – это у меня, – поправила она его.

– Ваня, привет! – навстречу им вышел улыбающийся высокий мужчина в белом халате и большими мягкими ладонями.

– А вы, наверное. Алена, верно?

– Да, – смутилась от его взгляда Алена.

– Меня зовут Юрий, проходите пока в кабинет, Иван сдаст вашу куртку.

Алена отдала вещи Ивану и послушно вошла в кабинет. Юрий закрыл за ней дверь и, взяв Ивана под локоть, повел к гардеробу.

– А ты не меняешься, – сказал Юрий, неодобрительно глядя на друга.

– А почему я должен меняться? – спокойно ответил ему Иван, заранее угадывая тон дальнейшего разговора.

– А потому! Опять на те же грабли. Когда ты уже повзрослеешь?

– Ничего страшного пока не произошло, не придумывай.

– По-моему тебе уже пора прекратить играть принца на белом коне. Это нечестно, по отношению к ней нечестно.

– Ничего я не играю. Ты не знаешь всего. Если тебе сложно мне помочь, перезапиши нас к другому врачу.

– Ладно, не кипятись. Записывать будем на твой полис?

– Да, давай на мой.

Юрий забрал у него карточку и пошел в регистратуру.

– Запишите мой прием на его полис, – передал он карточку на имя Ивана Терентьева медсестре с идеальной кожей.

Юрий оставил Ивана в холле, широкими шагами спеша в кабинет. Иван занял свободное место около аквариума.

Через полчаса к нему подошел Юрий и сел рядом. Он долго смотрел на рыбок, бездумно плывущих между искусственными преградами.

– Первый раз вижу, чтобы человек сознательно себя так губил, – наконец проговорил Юрий. – Ты же знаешь, что к нам подобный контингент не ходит. Она, кстати, всего на четыре года младше тебя. Поздравляю, наконец, хоть кто-то твоего поколения.

– У нас с ней ничего нет.

– Что, просто друзья?

– Нет, просто, – пожал плечами Иван, подавляя в себе нетерпение от пространных речей друга.

– То, что она почти анорексичка, думаю, ты и так знаешь. Очень плохо с нервами, рефлексы отрабатывает вяло.

– Не грузи, давай по сути.

– Так я и так максимально упрощаю. Я составлю план лечения, но, боюсь, что она не сможет это потянуть.

– Разберемся.

– Уж не решил ли ты за нее заплатить? Я тебя скоро к психиатру сдам с твоим синдромом Дон-Кихота.

– Давай список, Борменталь.

– Нет, список назначений я передам ей, врачебная тайна. А уж как она себя поведет, не знаю. Одно могу сказать, что девочка гордая, имей в виду.

– Разве это плохо?

– Для нее – да. Ладно, в следующую субботу как всегда, а?

– Посмотрим, могу уехать в командировку.

– Давай, созвонимся, – Юрий пожал ему руку и тем же бодрым шагом скрылся в коридорах клиники.

Вскоре появилась Алена, побледневшая и напряженная. Она села рядом с ним, сжимая в руках свернутый в четыре раза лист бумаги.

– Дай посмотреть, – Иван протянул руку к листку.

– Не надо, – Алена помотала головой, отводя взгляд в сторону. – Зачем ты меня сюда привез? Сколько я тебе должна за прием?

– Ты мне ничего не должна, – Иван выхватил листок из ее дрожащих пальцев и бегло пробежался по нему.

– Не делай так больше, – тихо проговорила она, гневно сверкнув на него глазами, но не стала вырывать листок обратно.

Он спрятал лист назначений к себе в сумку и пошел за вещами. Идеальная медсестра вежливо попрощалась с ними, пожелав хорошего дня.

– Что теперь? – спросила она его, ожидая, пока он докурит.

– Надо все это купить.

– Но у меня нет таких денег! Даже представить не могу, сколько это все стоит, – затараторила она.

– Я куплю, ничего страшного.

– Я тебе все отдам, слышишь? С каждой зарплаты…

– Хорошо, только отдашь все сразу, я тебе не банк.

Они сели в машину, Иван набросал заказ на сайте аптеки, переругиваясь с неудобным планшетом. Эта детская непосредственность при общении с техникой развеселила Алену, и она открыто смеялась над его особо выдающимися выпадами. Ее поведение его нисколько не смущало, скорее он сам стал улыбаться своему глупому гневу.

– Завтра все привезу, после двух. Дома будешь?

– Да, конечно. Тогда до завтра? – она дернулась выйти из машины, но остановилась из-за его удивленного взгляда.

– Я тебе уже так надоел?

– Нет, просто ты и так для меня много  сделал, не хотела тебя еще больше задерживать. У тебя и без меня есть дела, – неумело, дивясь фальши своего голоса, оправдывалась она.

– Да нет у меня никаких дел! – с досадой проговорил он, уставившись в левое зеркало заднего вида.

– Пойдем, погуляем? Тут так красиво? – она дотронулась до его ладони, укоряя себя за неверие в его искренность.

Они вышли из теплой машины, Алена взяла его под руку и повела вниз по переулку к набережной. Ветер задувал им сзади, подгоняя их неспешную ходьбу, под ногами была слякоть, перемешанная со свежим снегом. Редкие машины проносились рядом, исчезая блестящими силуэтами в закоулках старой Москвы.

– А кем ты работаешь? – спросила Алена, после того, как они перебежали на другую сторону дороги, скрываясь, от потерявшегося на просторе ветра.

– Продавцом.

– Ну и как? Тебе это нравится?

– Как? Вроде успешно. Работа не должна нравиться, она должна хотя бы не вызывать отвращения.

– Фу, какой ты грубый. Зачем же ты этим занимаешься?

– Затем же, зачем и ты, зарабатываю деньги. То, что мне нравится, денег не приносит.

– А что тебе нравится? Расскажи, а?

– Я тебе покажу, но только после того, как ты пройдешь весь курс.

– А ты, оказывается, мужчина с загадкой.

–Тебе не идет такая риторика.

– А какая риторика мне идет? Откуда ты знаешь, что мне идет?

– Знаю. Не выпендривайся, я же ничего от тебя не требую.

– А может это меня как раз и злит?

– Злись, сколько влезет.

– Хорошо, забыли. Давай начнем заново. Меня зовут Алена, а ты Иван.

– Пока все верно.

– А сколько тебе лет?

– Тридцать пять. А тебе?

– Ну, женщинам же…

– Так сколько?

– Страшно и сказать, уже тридцать один год.

– Ты плохо выглядишь.

– А ты хам, тебе не говорили об этом.

– Говорили, но это не меняет сути. Ты действительно плохо выглядишь, хотя и очень красивая.

– Вот и как мне теперь быть? То ли нахамил, то ли комплимент сделал?

– Пусть будет комплимент.

– Все с тобой понятно.

– Что понятно.

– Именно поэтому ты и не женат. С женщинами нельзя так прямолинейно разговаривать.

– А тебе бы хотелось, чтобы тебе все время врали?

– А причем тут я, я же в общем говорю.

– Ну а чего хотелось бы тебе? – он остановился и повернулся к ней.

– Я не люблю, когда мне врут, – сверкнула глазами Алена.

– Тебе не вру, но тебе это тоже не нравится.

– Да, не нравится. И нравится.

Они остановились около небольшого кафе с заманчивыми запахами итальянской пиццы. Не спрашивая, Иван повел Алену на запах. В кафе Иван преобразился, из замкнутого с виду человека он предстал перед ней интересным и веселым собеседником, знающим бесчисленное количество баек про работу на Севере, таежную охоту и зимнюю рыбалку – про все, что было настолько далеко от ее жизни и непонятно, но его рассказы рисовали перед ней небывалые картины, заставлявшие живо переживать порой курьезные приключения героев. Иван не стал лукавить и сразу объявил, что он никогда не был участником этого праздника жизни, большее, на что его хватило, так это на зимнюю рыбалку на омуля в марте на Байкале, в самую темную ночь, когда не видно ни одной звезды. Сначала они долго  ехали до «рыбного места», потом, обливаясь потом на тридцати градусном морозе, для Алены это было настолько неожиданно, она никак не могла себе представить, что в такой мороз может быть настолько жарко, ей, как человеку выросшему далеко от северных ветров, в бескрайних просторах Белгородского края, ей все это казалось сказкой, сшитой толстыми грубыми нитками, но почему-то такой правдивой.

– Так вот, потом эти ребята достали прожектор и стали светить прямо в лунку. Омуль должен был с глубины, стремясь на свет, попасть в нашу ловушку. В итоге мы, конечно же, ничего не поймали, слишком холодно, луна не в той фазе – настоящий рыбак всегда может обосновать свою неудачу.

– Никогда не понимала рыбаков. Мой отец частенько уходил рано утром на рыбалку. Я как-то напросилась с ним, маленькая еще была, только в школу пошла. Ох, досталось же ему, я вся изнылась, мне было скучно, а еще вставать ни свет ни заря, да еще и тащиться черти куда, а там только туман, комары и тишина. Бр-р, не понимаю, что в этом хорошего.

– Честно говоря, я тоже небольшой любитель, наверное, потому что городской.

– Мне кажется дело не в этом. Ты любишь действовать, а на рыбалке надо уметь ждать.

– Возможно, никогда об этом не задумывался.

– Но на омуля я бы сходила, только когда будет потеплее, не люблю зиму!

– Зиму мало кто любит.

– Ты любишь, я угадала?

– Да, все так.

– Не понимаю, как можно любить холод, ужас какой!

– Это потому, что ты не видела настоящую зиму, а зима в городе тяжелее.

– Странный ты, – Алена справилась со своей порцией пасты и находилась в блаженной истоме сытого человека. – Говоришь, что не любишь свою работу, а столько всего рассказал. Мне вот нечего рассказывать.

– Я тебе ничего не рассказывал про свою работу, – улыбнулся Иван.

– Ну так расскажи, мне интересно, – Алена поигрывала блестящей десертной вилкой, глаза ее поблескивали игривым огоньком. Определенно улыбка его красила, сбрасывая несколько лет, в ее голове уже начали строиться небывалые планы, которые никогда так и не были воплощены. Она мечтательно потянулась и играючи легонько ткнула его  руку вилкой. – Давай колись!

– Особо не о чем колоться. Работаю на иностранную компанию, продаю разное оборудование на предприятия. Особо нечего рассказывать.

– Не понимаю, что тебя не устраивает? Стабильная компания, «белая» зарплата, – она пожала недоуменно плечами.

– Я бы от такой работы не отказалась.

– Все верно, я не жалуюсь.

– Но все же она тебе не нравится, верно?

– Не совсем. Мне не нравится другое, но не будем об этом.

– Как скажешь, – Алена сделала вид, что обиделась, но в душе она его понимала, но тяга к излишней театральности была в ней неистребима.

– Расскажи о себе, а то сегодня говорю только я.

– А так и должно быть, мужчина говорит, а женщина слушает, – она погладила его ладонь, пристально глядя  в глаза.

– А я хочу тебя послушать, – он не отвел взгляда.

К ним подошел официант и поставил десерт. Алена решила уйти от ответа и заняться заказанным тортом с кофе, но Иван не отпустил ее руку, глядя на нее с легкой усмешкой. Ее это возмутило, и она принялась искать достойного ответа на стене справа, но в голову ничего не пришло.

– Ну ладно. Приехала учиться в Москву. Перевелась с третьего курса. Даже не спрашивай на кого, я сама уже не помню, только одна корочка осталась, лежит на почетном месте в чемодане, – она горько рассмеялась. – Потом решила остаться в Москве. Нашла работу еще, когда проходила практику. Сидела и клепала отчеты с умным видом, а о чем шла речь даже не вникала. Потом начались сокращения и все, работы нет, деньги заканчиваются. Пришлось забыть про амбиции и пойти продавцом. Все думала, что это временно, ха-ха – это уже судьба. Как видишь, ничего особенного. Она горько усмехнулась и принялась за торт.