Ника, Эрн и волшебное зеркало

– Хорошо, что я не маг, – совсем тихо произнесла Моника, отодвинув сумочку и встав со стула.

– Вы правы. Это очень хорошо, – повторил за ней Арнан. – А ещё лучше то, что я не магический перевёртыш, Моника.

– Правда? – девушка переступила с ноги на ногу и отчего-то смутилась. – А кто?

– А вот об этом я поведаю только той, что согласится разделить со мной ритуальную чашу у алтаря, – мужчина усмехнулся и слегка наклонился вперёд. – Вы, к примеру, не желаете?

– Я? Но я… э-э-э… нет, благодарю вас, – растерянность Ники быстро сменилась привычной сдержанностью.

– Ну что же, – кивнул на дверь Арнан. – Тогда будьте любезны закажите ужин в апартаменты, а я пока приведу себя в порядок.

Глава 9

Моника неловко остановилась посреди уютной гостиной, ища оправдания и придумывая причины, по которым она не смогла бы снять соседнюю квартиру. В глубине души девушка хотела остаться, но до этого дня она старательно оберегала свою репутацию и не нарушала правила приличия. Озвученная консьержем сумма казалась немыслимой, но Ника, наученная жизнью в родительском доме, всегда держала запас денег на такой вот случай.

Если бы только Моника могла быть уверена в том, что прямо сейчас братья не в курсе её проблем, она бы смело осталась в одной квартире с Арнаном Саудрестом и Эрнаном – в их порядочности девушка была уверена. Но короткий разговор с Татией убедил Монику, что она под присмотром, если не сказать надзором. Ничего не поменялось. Семья так и не смогла принять полноценность девушки, которая не была калекой или больной. Подумаешь, нет магии! Не безрукая же она, в самом деле!

– Ларина Гордиан, что это вы застыли, как статуя освободительницы на площади Венитара? – спросил вышедший из смежной комнаты Арнан.

Он принял душ и переоделся. Домашние штаны и не до конца застёгнутая рубашка придали мужчине домашний и уютный вид, совершенно сбивая настрой Моники соблюдать дистанцию и держаться отчуждённо с миором уполномоченным особого отдела.

– Мне до форм той статуи отъедаться полжизни, – заносчиво возразила девушка, мысленно отругав себя за любование Арнаном. – И вообще! Я не стала ругаться с вами в доходном доме Паоланы Викор только потому, что не желала большего скандала вокруг своего имени. Вы меня ошеломили обвинениями, но вы не имеете права удерживать меня, более того, миор Саудрест, вы объявили тому усатому жандарму, что поселите меня в своей квартире!

– И что же вас так смущает? – уточнил Арнан, будто не понимая суть претензий.

– То, что незамужняя ларина не может ночевать в одной квартире с неженатым мужчиной! Тем более с двумя! – Моника разошлась не на шутку. Конечно же, Динстон узнает о нелепых обвинениях и о том, что его сестра провела несколько дней под одной крышей с мужчинами. Страшно представить, что он сделает сначала с ней, а потом и с самим миором уполномоченным. – Поверьте, вам не захочется столкнуться с последствиями своего опрометчивого решения.

– Вы что, угрожаете мне? – замешательство на лице мужчины сменилось умилением, с каким смотрят на непослушных детей или домашних питомцев. – Вы, Моника?!

– Для вас я – ларина Гордиан, – надменно процедила Ника, задетая этим выражением на лице миора уполномоченного. Будто мало ей было подобных взглядов в родительском доме! – И я уже договорилась с консьержем о съёме соседней квартиры.

– Это исключено, – покачал головой Арнан. – Я не могу позволить вам остаться без защиты.

– Но вы-то меня точно не сумеете защитить. Или снова хотите использовать магию? – в Монику будто мунд вселился – ей хотелось топать ногами или кричать. Хотелось задеть равнодушного мужчину, надавить на больное место. Хотелось сделать хоть что-то, чтобы и он почувствовал себя никчёмным довеском в мире всесильных магов. – Ну же, покажите, на что способны, миор!

Девушка часто и рвано дышала, по бледным щекам яркими пятнами расползался румянец, глаза сверкали праведным гневом, а волосы разметались. Можно было решить, что Моника горит в лихорадке или вот-вот заискрится и начнёт швырять магические молнии, но девушка резко стихла и задышала ровнее, случайно глянув в сторону гостиной. Только покрасневшие скулы и расширенные глаза напоминали о том, что всего мгновение назад Ника настолько забылась, что позволила себе выйти из себя.

– А где Эрнард? – спросила она совершенно спокойным голосом.

– Я уложил его на постель, – отрывисто бросил миор уполномоченный. – До завтра он не очнётся, а потом придётся найти предлог, который оставит моего неугомонного братца в квартире.

– Помада, – так же резко отозвалась Моника и встретила недоумевающий взгляд Арнана. – Она сотрётся к утру, но я сказала Эрну, что помада будет держаться несколько суток. Нужно намазать ему губы, пока он не пришёл в себя.

– Почему вы помогаете мне? – мужчина сделал несколько шагов к Нике, сокращая расстояние между ними. – Почему не сбежали, пока была возможность, а остались и попытались прикрыть Эрнарда?

– Потому что не хотела бросать тень на свою репутацию, – ответила девушка, бросив взгляд на расстёгнутые пуговицы рубашки и поджав губы. – Но вы перечеркнули все мои старания, предъявив обвинения и заставив меня прийти сюда.

– Вас беспокоит только это? Ваша репутация? – Арнан Саудрест прищурился, оглядел Нику с головы до мысков ботинок и вернулся к лицу девушки. – Вас подставили, крупно подставили, буквально подвели под приговор. Теперь вас хотят убить, чтобы скрыть следы, – он покачал головой, скривил губы и развёл руками. – А вас беспокоит, что сплетница из доходного дома думает о вашей девичьей чести?

– Да, беспокоит. Вы приехали и уехали, а я останусь со шлейфом этого премерзкого душка. Мне не будут плевать в след, но шепотки за спиной обеспечены, – плечи Моники поникли, она снова села на стул и закрыла лицо ладонями. – Даже если я уеду в другой город, на мне останется клеймо, печать падшей девицы, ночующей с мужчинами в съёмных апартаментах.

– Бросьте, в столице давно другие нравы, – мужчина вдруг оказался слишком близко, склонился над Никой и погладил её по плечу, успокаивая и ободряя. – В захолустных провинциальных городах типа Лодвара это действительно важно. Но в Венитаре никто и не подумает заподозрить вас в чём-то постыдном, – его пальцы уверенно скользили по тонкому шёлку. – Тем более, вы же не с босяками ночуете, а с представителем власти.

– Будто это станет оправданием в глазах моих родных, – фыркнула девушка, стряхивая наглую ладонь с плеча. На какое-то мгновение ей хотелось, чтобы рука миора уполномоченного осталась там, подобралась к ключицам и шее, гладила и ласкала кожу. И только осознание того, что всё это лишь игра, вернуло Монике привычное самообладание.

– Неужели они настолько несовременны? – спросил Арнан, в голосе которого появились вибрирующие нотки.

– Неважно… вам так или иначе придётся самому узнать, как они отнесутся к нашим совместным приключениям, – Ника окончательно сникла. На что он рассчитывает? На временное развлечение? Будто мало девиц в Лодваре, что Арнан Саудрест решил соблазнить первую попавшуюся.

– Вы желаете познакомить меня с родителями? Мне казалось, наши отношения не настолько далеко зашли, – игриво продолжил мужчина. Моника отчётливо поняла – он флиртует. Теперь это было очевидно настолько, что даже идиотка бы поняла.

– Я вас предупредила, миор, – девушка отняла руки от лица, задрала подбородок и встала. – А знакомиться или нет – будет зависеть не от меня и не от вас.

Оставив миора уполномоченного особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами осознавать сказанное ею, Моника отправилась на поиски Эрнарда – сначала убедиться, что с ним всё в порядке, а затем обновить слой помады. И вот там-то в маленькой спальне съёмных апартаментов, рядом с бесчувственным боссом, девушка позволила себе минутку самобичевания. Чуть не купилась на простейшую уловку! Ника стукнула себя по лбу, а затем несколько раз побилась головой о подушку. Наивная глупая девчонка!

Перед ней снова вспыли картины из прошлого. Динстон – самый старший брат Моники – не зря занимал пост советника короля. Бескомпромиссный, принципиальный, нетерпимый к слабости и безжалостный к врагам мужчина сразу после выпуска из военной академии начал взбираться по карьерной лестнице. Он шёл по головам и переступал через соперников пока не добился своего. И Ника не раз видела, как Динстон, не гнушаясь ничьими чувствами, соблазнял жён и любовниц высокопоставленных чиновников, как собирал компрометирующие сведения, а потом бросал несчастных безо всяких сожалений.

Нике едва исполнилось тринадцать, когда потянулись вереницы предполагаемых невест вместе с семьями. Бесконечные обеды и ужины, на которых Моника едва дышала, чтобы взрослые не заметили её и не выгнали из-за стола – маленьким девочкам, которых оберегают, как самый хрупкий цветок в саду, не место на таких званых вечерах. И тогда же она увидела во всей красе, как старший братец холоден ко всем этим ларинам. Он всегда смотрел свысока на жеманных девиц, любезничал лишь с родителями невинных овечек, как он называл возможных невест. Так было, пока не появилась она.

Дочь военного советника короля. Отличный союз, политическая игра и какой замечательный задел для будущих завоеваний! Родители Моники чуть ли не руки целовали Лирейне Гвери, а сам Динстон проявлял чудеса обольщения и тактичности: в его голосе всё чаще слышались медовые нотки, глаза сияли влюблённостью и восхищением. Легкие «случайные» касания, игривый смех. Всё это создавало ощущение, что свадьба случится очень скоро. Моника не раз гадала, действительно ли Динстон был влюблён тогда, или эта игра была очередной ступенькой.

Так или иначе, но Лирейна Гвери однажды исчезла из дома посла Кадарии, а через несколько месяцев её отец сначала лишился должности, а затем отправился на рудники. Ника винила себя тогда. Много лет просыпалась со слезами от кошмаров: если бы не она, если бы не Моника, всё было бы по-другому.

В то злопамятное утро розы цвели особенно бурно, а их аромат заставлял кружиться голову. Ника спряталась от этого сладкого запаха в кроне двухсотлетнего бука, уверенная, что никто не сумеет отыскать её и заставить заниматься математикой. А потом под деревом оказалась Лирейна. Она шепталась со своей компаньонкой, милой молодой лариной, и Моника спустилась пониже, чтобы подслушать. Обычное детское любопытство, не более. Но парадное платье зацепилось за ветку, и девочка сорвалась. Она упала в шаге от будущей родственницы, изрядно напугав ларину Гвери.

– Гадкая девчонка! Ты шпионишь за мной? – закричала Лирейна, больно схватив Нику за локоть. – Я знаю, что ты незаконнорождённая дочь посла, мерзкий бастард, которому не место за столом. Теперь-то я позабочусь о том, чтобы тебя наказали! Больше ты никогда не появишься в общем зале!

От боли и страха Моника забыла все слова. Обида затопила её, встав в горле мерзким горьким комком. Она плакала и баюкала ушибленную руку, пыталась вырваться и в полнейшем шоке слушала такие грязные слова из уст благородной ларины, какие даже конюх себе никогда не позволял. Когда Моника сумела прийти в себя, она закричала так громко, что, казалось, стёкла задрожали в огромном особняке посла Кадарии. На этот безумный, полный боли и ярости крик сбежались все – от прислуги до родителей девочки. Всего один взгляд, брошенный Динстоном на Лирейну, продолжавшую держать Монику, и всем стало ясно, что свадьба не состоится.

С того самого дня Ника поняла, что верить мужчинам нельзя. Пусть Динстон защищал свою семью, младшую сестру и честь отцовского дома, но так ведь не бывает, чтобы сначала мужчина казался влюблённым, а потом резко в одно мгновение в его глазах зажглась ненависть. Он ведь уничтожил семейство Гвери, буквально растоптал его, как неловкий башмак попрошайки топчет прекрасные цветы. С каждой новой невестой, с каждой лариной, хоть сколько-то полезной ему, Динстон обходился точно так же.

И эти вот интонации, движения и взгляды сегодня Ника заметила в Арнане Саудресте. Она нужна ему, но не как объект симпатии. Нет. Ему нужно что-то другое, связанное с делом Жадин Ланкандо, убийством Бернита Ланкандо и таинственным появлением незарегистрированных артефактов на границе Кадарии и Рилантии. И больше всего Монику расстраивало то, что она почти поверила в искренность очередного дамского угодника, добившегося высокой должности переступив через чувства многих других наивных ларин.

Через несколько минут Ника аккуратно расправила подушку, обновила слой помады на губах Эрнарда и в качестве мести за испорченное настроение нанесла на веки босса стойкую подводку из той же коллекции. Братья научили девушку бороться с трудностями и смотреть в глаза собственным страхам. Миор уполномоченный особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами желает поиграть… что же, Моника найдёт, чем ответить.

Глава 10

На ужин подали салат, холодную телятину, паштет, маленькие пирожки с тающим во рту конфитюром и игристое вино. Арнан Саудрест уговорил Монику выпить два бокала – за знакомство и успех в расследовании, после которых девушка сделалась веселее и раскованнее, но не забыла о своём намерении отомстить миору уполномоченному. Мало того, что он отказался отвечать на вопросы о происшествии рядом с салоном Ании Понцелер, он решил ещё и поиграть с чувствами Ники. Она намеренно громко шутила, хвалила апартаменты, ужин и сладкий напиток, несколько раз прошлась взглядом по фигуре мужчины. Дождавшись момента, когда Саудрест придвинется ближе и «совершенно невинно» положит ладонь на её пальцы, девушка резко вскочила из-за стола и устремилась к дивану.

– Мне нехорошо, – проблеяла она, улёгшись в красивой позе и прислонив руку ко лбу. – Как неловко вышло…

– Ну что вы, ларина Гордиан, – участливо отозвался Арнан и бросился за влажным полотенцем.

– Ох, миор! – громко застонала Моника, едва мужчина скрылся в ванной комнате. – Кажется, меня тошнит.

Сполна насладившись выражением лица подлого миора, спаивающего невинных ларин, Ника продолжила спектакль. Пусть она не сравнится в театральности с Татией и Эрнардом, но уж что-что, а притворяться больной она научилась раньше, чем читать и писать, – маменька не могла выносить вида больной дочери, нюхала отвратительно пахнущие капли и уходила страдать в свои покои. Отец же, напротив, оставался в спальне Моники, рассказывал смешные истории и не вздыхал так же громко, как маменька над «несчастной бедняжкой».

Представление удалось на славу – миор Саудрест исправно менял влажное полотенце, потому что «оно нагрелось», подносил стакан с водой, вскакивал от каждого стона девушки и при этом так сильно сокрушался, что Ника наконец почувствовала себя отомщённой. Задрёмывая на не очень удобном диване, девушка вспомнила о Татии Кревено, которая обещала прийти, но так и не появилась. Или она первым делом поспешила доложить обо всём Динстону Гордиану – своему нанимателю и благодетелю? Разозлившись, Моника села на постели. Сонливость ушла, а раздражённая девушка ударила рукой по обивке дивана.

– Что такое? – всполошился Арнан, сидящий в кресле напротив. – Вам стало хуже?

– Нет, мне стало скучно, – капризно ответила Ника и громко протяжно вздохнула. – Расскажите мне что-нибудь.

– Например? – мужчина потянулся и прикрыл ладонью зевок.

– Ну не знаю… почему вы выбрали работу с артефактами? – девушка намеренно не стала говорить, что догадалась о полном отсутствии магии у миора Саудреста. Эту загадку она решила оставить на потом, а сейчас ей хотелось отвлечься от мыслей о брате и его соглядатаях.

– Они всегда меня манили. Есть в них какая-то притягательная таинственность, – пожал плечами Арнан, устраиваясь удобнее. –  Почему для защитных амулетов используют драгоценные камни, а для переговорных – стекло? Как отличить настоящий артефакт от поддельного? Где ставят клеймо самые знаменитые артефакторы? Все эти вопросы занимали меня с самого детства.

– Значит, вы всегда знали, кем станете? – грустно спросила Моника, за которую всегда всё решали. Она и помыслить не могла, что можно выбирать самой что-то кроме цвета и фасона платья.

– Нет, не всегда. В юности я увлёкся фехтованием и даже сумел добиться титула, – губы мужчины растянулись в улыбке, на щеках появились милые ямочки. Ника тряхнула головой, сбрасывая очарование. – Но мой отец был против. По его мнению, мужчина должен закончить академию и получить магическую специализацию. Не важно, есть в тебе магия или нет.

– Он давил на вас? Заставлял делать то, на что вы не способны? – спросила девушка у замолчавшего мужчины.

– Я с закрытыми глазами сложу пальцы в любую боевую фигуру, нарисую любой магический символ вплоть до заклинаний седьмого ранга, – отозвался Арнан, демонстрируя Монике идеальную сцепку для штормового удара.

– Но магов седьмого уровня не существует, – недоверчиво выпалила Ника, рефлекторно шарахнувшись в сторону от возможной области поражения.

– Официально вершиной магического искусства считается пятый ранг, но в учебниках академии есть описания магов, имевших резерв седьмой категории, – мужчина пожал плечами и снова зевнул. – Ранговая система насчитывает всего три заклинания седьмого порядка. Использовать их ещё никому не удавалось, хотя каждый год выпускники академии пытаются это сделать.

– Разве резерв не останавливается на третьем курсе академии? – уточнила девушка, помня слова братьев о пределе возможностей.

– Условно – да. Полностью овладеть всеми областями магии не способен никто. Обычно маг останавливается на определённом уровне развития без возможности продвинуться дальше, – Арнан прикрыл глаза. Его голос становился всё тише и тише. Казалось, он может заснуть прямо на середине фразы. – Этот этап чаще всего совпадает с периодом зрелости. Юноша становится мужчиной, девушка – женщиной. Не физиологически, а на психоэмоциональном уровне.

– Взросление останавливает развитие? – спросила Моника, подавшись вперёд и чуть не упав с дивана. Магия всегда казалась ей чем-то невероятным, настолько восхитительным и одновременно недосягаемым, что девушка скрупулёзно собирала знания о ней, запоминая и даже иногда записывая основные тезисы магической науки.

– Наши кости теряют прочность, мышцы – эластичность. С возрастом успехи на спортивных состязаниях становятся меньше, – миор Саудрест прикрыл веки и положил голову на спинку. – Это же логично, что и магический резерв имеет свой запас прочности. Нельзя перепрыгнуть выше головы.

– А кто-то и от земли оторваться никогда не сможет, – тихо прошептала Ника.

– И это тоже плюс, – каким-то чудом мужчина услышал её и даже ответил, хотя со стороны уже казался спящим. – Если бы все рождались магами, простых людей давно не стало бы. Мы перешли бы в эпоху регресса, – он медленно моргнул, явно пытаясь побороть сон, а затем сдался и прижался щекой к обивке кресла. – Зачем создавать самоходные повозки, если можно открыть портал?

– Разве это плохо? Путешествовать порталами, не глотая дорожную пыль.

Моника зажмурилась и закусила губу, сдерживая тоску и горечь, которые всегда сопровождали мысли девушки о магии. Она снова представила, как изменилась бы её скучная жизнь. Перед глазами девушки мелькали магические всполохи, расцветали цветы, взращённые магическими силами, создавались города и усмирялись животные. Она вдруг снова ощутила себя той маленькой девочкой, стоящей у открытого окна и захлёбывающейся рыданиями, когда Тарит окончательно поставил точку на всех её мечтах. Она ведь думала, что однажды магия пробудится, следила за движениями рук братьев и повторяла боевые сцепки в надежде, что сумеет удивить их.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.