bannerbanner
Мечта жизни, или Наследство отменяется
Мечта жизни, или Наследство отменяется

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

– Да? Честно? Расскажите, пожалуйста. – Марта подвинулась на лавочке, освобождая место Зине. – Я ведь отца совсем не знала.

Зина присела рядом на краешек и посетовала:

– Ох, бедненькая, совсем отца родненького не знала. Вот так всю жизнь прожила и не видела ни разу? Правда, ведь?

– Правда.

– Ох- ох-ох. Хороший он человек был. Добрый, справедливый. Предприимчивый очень, и даже щедрый. Жалко, что ты с ним не пообщалась. Он бы тебе понравился. Он всем нравился. У него такая! энергия была. Прям светился весь ею. И харизма. Душа компании. Любой. Со всеми язык находил. Я его правда в офисе не видела, но часто слышала. Только ты не думай, я не подслушивала – строго отметила женщина.

– Я и не думала – заверила Марта, она с интересом слушала женщину, которая хоть немного знала ее отца и имела желание поделиться этими знаниями.

Вот Беата тоже имела желание все рассказать, все показать, только нормы в вине не чувствует и вышла из строя желающих делиться информацией и новостями.

– Я никогда не подслушиваю. Просто так получается, то прибираюсь в кабинете, а ему позвонят, и я все слышу, то за столом сидит, – она поправилась – сидел, обедает, то есть обедал, а ему звонят. Так вот я часто слышала, как он по телефону деловые вопросы решает, то есть решал. И вот думаешь, что все, прогорело дело, а нет, Святослав Раславович все же решает, как говорит мой сын, разруливает ситуацию. А сейчас всеми делами занимается Кристиан. А как он вопросы решает, я не знаю. Он все время в офисе отца сидит. Пошел по стопам отца, еще в детстве ему помогал. Думаю, Святослав Раславович ему свои навыки в общении и работе передал. Хороший парнишка. Молодец.

– А отец мой? Расскажите о нем – вернула Марта женщину к нужному разговору, про Кристиана она и так может все узнать, вот он рядом, а отца уже нет. Ей хотелось как можно больше людей послушать о нем.

– Святослав Раславович детей любил. – Она спохватилась и внимательно посмотрела на Марту – ты не обижайся. Я так понимаю, он о тебе совсем недавно узнал?

Марта промолчала, она и сама не знала, зачем отец вспомнил о ней, знал же о ней давно, еще до ее рождения. Она не понимала, почему мама перестала с ним общаться, что такое могло между ними произойти, что она беременная уехала из Москвы, бросив все и всех.

Марта тяжело вздохнула, не стала разубеждать Зину, что отец знал о дочери, о том, что Оксана, ее мать, переехала из Москвы в Богом забытую деревню Норки. Но Зина с таким трепетным воспоминанием восхищалась ее отцом, что Марта решила ей не рассказывать эту страницу его истории. Жила она без этой информации и пусть живет дальше, не зная всей правды. Жила Зина, восхищаясь хозяином дома, в котором она работает, пусть и дальше восхищается.

– Интересный он человек. Был. Но так уж устроен мир, что люди уходят. А ты, дочка, если совсем не знала отца, то мне много нужно тебе рассказать. Ну, во всяком случае, я с удовольствием вам все расскажу, что знала о вашем отце. Мне приятно его вспоминать. Только история это длинная, а мне нужно ужин готовить.

– Давайте я вам помогу. С ужином. А вы мне все расскажите – попросила девушка.

Зина улыбнулась:

– Спасибо, конечно, дочка. Но здесь так не положено. Ты хозяйская дочка. Если Алисия увидит тебя со мной на кухне, разозлится. Меня отругает.

– Ой, – вспомнила Марта, – Алисия такая… такая, как… королева.

Зина не ожидала такого сравнения и засмеялась.

– Да, уж, этому она быстро научилась.

– В каком смысле? Научилась?

– А ты думаешь, такими королевами рождаются? Я ее помню, когда она не была… как ты говоришь, королевой.

Марта пожала плечами, настроение испортилось, она не хотела, чтоб домработница сейчас начала разочаровывать ее в первых впечатлениях от знакомства с новой семьей.

Зина взглянула на наручные часики и спохватилась:

– Ой, пора мне. Ужин надо готовить. Вики сама не справится. Вики это моя помощница. Тебе если что понадобится, ты ее зови, она тоже с Украины. Или меня зови, я все сделаю. Чемодан я твой, кстати, в комнату тебе отнесла.

– Спасибо.

– Знаешь, где твоя комната?

– Нет еще.

– На второй этаж поднимаешься – последняя дверь прямо по коридору. Найдешь. Ключ в замке торчит.

– Хорошо.

Женщина встала со скамейки, Марта тоже пошла в дом. По дороге Зинаида объясняла:

– Я ведь давно здесь работаю. Многое знаю. Кристиану и Беаточке лет семь было, когда я у них работать стала. – Она задумалась на секунду, посчитала в уме и подтвердила – да. Они как раз в школу пошли. Сама я с Украины. Приехала сюда работать. У нас тогда совсем тяжело было с работой, вернее с работой все хорошо было, вот только платили за нее через раз. Раз заплатят, а раз вообще мне приходилось платить.

– Как это? – не поняла Марта.

– Кассиром я работала в супермаркете. Так там все строго было. Да ладно строго, я дисциплиной не пугана, а вот за всякого рода чужие ошибки приходилось кассирам расплачиваться. За нами смотрели охранники. Один охранник на трех кассиров. Так вот они-то и записывали всякого рода ошибки. На работу опоздали – штраф, курить вышли – штраф, на покупателя не так взглянули – штраф, старый продукт не продали – штраф. Так и получалось: раз мне зарплату выдадут, раз я ее за штрафы отдаю.

– Кошмар какой.

– Тяжелый народ на оплату. Я, конечно, страдала от этого тяжело. Ведь не виновата, а деньгами наказана. А тут подруга мамина со своей легкой подачи рассказала, что дочка ее уехала в Польшу на заработки и вот первые сто евро прислала. Так та радовалась, купила торт с пироженками и бегом к нам в гости. В общем, я ночь без сна провела. Как сейчас помню, все переживала и боялась, и трусила. Честно трусила, думала как я сама в чужой стране? Как- никак другой народ, другой язык, другие обычай. И другие деньги. Вот это меня и взяло. Я и решилась. Обычаи выучила. Я человек хороший, порядочный – и людей встретила порядочных. С языком проблем не было – со мной все по-русски говорили, а польский я потихоньку выучила. Да чего его там учить, половина слов на наши похожи. На украинские. Вот, например, по-украински «На добранич», по-польски «Добраноц», по-русски «Спокойной ночи». Понятно?

– Нет – честно призналась девушка.

– Потому что польский с русским не похожи. А вот еще «Не розумьем» – «Не розумию». Как думаешь, что это в переводе.

Марта пожала плечами:

– Я не знаю.

– Правильно, только дословный перевод «Я не понимаю».

– А как будет спасибо?

– Дженкую. А по-украински – дякую.

– Дженкую – повторила Марта, пробуя слово на вкус. – Надо запомнить.

– Миллион раз еще услышишь и запомнишь.

Не торопясь они дошли до центрального входа, поднялись по ступенькам, открыв дверь перед Мартой, Зина предложила:

– Давай я тебе вечером все расскажу. Я освобожусь часов в девять, приходи часов в десять, пол одиннадцатого на лавочку, где я с тобой встретилась. Сможешь? Если нет, то завтра.

– Смогу, конечно. Приду.

Войдя в дом, Зина пошла в кухню, а Марта решила осмотреть дом. Прошлась по первому этажу, заглянула во все комнаты, двери которых были открыты, в закрытые не входила – не прилично без спроса. Поднялась на второй этаж, здесь все комнаты были закрыты – видимо все спальни. Свою нашла сразу. Ключ в замке. Замок в двери. Дверь в конце коридора.

Она зашла и подивилась – огромная комната, естественно с огромными окнами. Пора бы перестать удивляться. Отцу, так же как и ей самой, очень нравились большие окна, много света – натурального, природного света, не тот, который из-под потолка – электрический.

Окна ее комнаты выходили на наружную сторону, в парк, а не на бассейн. Марта открыла окно на полную. В комнату влетели свежий ветерок, аромат цветов и пчелка.

– Зачем ты сюда прилетела? – спросила Марта, наблюдая за жужжащим насекомым. – Тут нет ничего интересного. Тут опасно для тебя. Возвращайся домой.

Если бы она знала, что скоро станет такой же пчелкой, которая заблудилась в опасном месте и не знает, как вернуться домой.

Пчелка тоже ничего не знала, кружила по комнате и жужжала.

Марта распахнула все шторки, чтоб пчела не запуталась и вернулась на улицу.

Прошла в смежную комнату, оказавшейся ванной с санузлом. По размерам чуть меньше, чем сама спальня. Вернулась в комнату, присела на пол, возле чемодана, расстегнула его и стала разбирать.

Некоторые вещи развесила в шкафу, некоторые убрала на полочки, некоторые оставила на дне чемодана. Сама себе удивляясь, зачем взяла столько вещей. Приехала на неделю, а вещей как на полгода. Только шубы и пальто нет. Ну, еще и сапоги отсутствуют. Зато три пары обуви присутствуют в чемодане. На все случаи жизни. Но не факт, что она их все будет обувать. Вот только те, которые самые удобные и любимые, то есть те, в которых приехала.

Сделав все важные дела, Марта подумала и решила прилечь отдохнуть. Все равно бродить одной по дому – неприлично. Беату, скорей всего уложили спать, Кристиан тоже говорил, что будет спать, хотя собирался поехать в офис. Алисия, даже если не в своей комнате, не сможет общаться с Мартой без переводчика. А вечером она пойдет на встречу с Зиной, воспоминания об отце могут затянуться до самого утра, ведь женщина работает в этом доме двадцать лет. Как она сказала: «дети как раз в школу пошли»? Да. Тогда точно двадцать лет.

А вспоминать двадцатилетнюю историю – это не пять минут разговора, и даже не час.

Марта легла на кровать накинула на себя край одеяла, и, медленно моргая и наблюдая за кружащей пчелой, заснула.

Проснулась Марта за секунду, как в дверь постучали. Какие-то посторонние звуки разбудили ее. Хрыщ – хрыщ – хрыщ. Она сразу не поняла их происхождение.

Марта села на кровати и разрешила зайти.

В комнату заглянула девушка лет семнадцати в таком же одеянии, как Зина. И, когда она заговорила, Марта не сомневалась, что это Вики – помощница.

– Пани Марта, – обратилась она.

Марта улыбнулась, как-то смешно звучало это обращение, старомодно и чересчур уважительно. Нет, никто не отказывается от уважения, но и превозносить до небес не стоит. Тем более непривычно, когда это прозвучало к русской девушке.

– Ой, а можно меня не называть «пани». А то чувствую себя барыней.

Девушка опешила, растерялась, наверное забыла зачем приходила. Она промычала невразумительно и попросила:

– Пани Алисия требует, чтоб мы так обращались – попыталась она объяснить, но вовремя вспомнила, зачем пришла, и прекратила не начавшееся обсуждение хозяйских требований – время ужинать. Я пришла пригласить вас к столу.

– Хорошо. Сейчас я спущусь – Марта взглянула на часы в телефоне – ого. Уже семь часов.

– Да, пани, – подтвердила девушка.

Марта напугалась, она думала, что Вики уже ушла, так ей показалось спросонья. В открытое окно поступали звуки, и видимо Марта подумала, что это закрылась дверь за девушкой.

– Сейчас я спущусь – повторила Марта, поднимаясь с кровати.

Она подошла к окну, осмотрела комнату в поисках пчелы, ее нигде не было. Звуки, которые ее разбудили, доносились с улицы. Хрыщ – хрыщ – хрыщ.

Марта выглянула на улицу.

В парке под окнами ее комнаты, мужчина шкрябал по бетону метлой. Хрыщ – хрыщ – хрыщ. Хотя рядом стоял аппарат, похожий на пылесос, сдувающий листья, упавшие с деревьев и кустов.

Скоро осень завладеет природой на законных основаниях. Со всей своей мягкой и творческой натурой, красящей листья в яркие цвета, а небо в серые. А, иногда, с жестким характером, сбивающей все свое творческое творение с веток деревьев и выжимающей из туч грозы и ливни. А потом, успокоившись и вернувшись к радостному настроению, осень закружит разноцветные яркие листочки в танце. А потом загрустит и покроет каждый листик инеем. Красиво. На оранжевом, красном, коричневом по краям листочке кристаллики замерзших капель воды. Необычно. Но осень имеет право грустить. И веселиться. Она ведь творческая натура.

Марта закрыла окно и пошла в ванную. В зеркале на нее смотрела уставшая, заспанная особа.

– Кто ты? – махнула на себя Марта, умылась и пошла по приглашению «к столу».

За столом сидел только Кристиан.

Он любезно отодвинул стул рядом с собой и пригласил:

– Садись тут. Поближе ко мне.

Марта села, собираясь спросить о самочувствии Беатрис, но Кристиан опередил ее:

– Извини, сестренка, но мы переборщили с вином. Ты кстати как себя чувствуешь?

Марте так нравилось, как он ее называет сестренкой, что подумала, от таких слов она чувствует себя прекрасно и ответила:

– Хорошо.

– Вино крепкое было. Убило Беатку. Меня сморило. Ты как?

– Нормально – Марта не стала пояснять, что не пила вино. – А Алисия Марековна где?

– В бассейне, наверное. Она не ужинает. Фигуру бережет. На счет этого она молодец. Ответственная. Видишь, как выглядит. Как ровесница моя. Иногда не могу ее мамой называть при посторонних. Ты-то ужинать будешь?

– Конечно.

– Чего тебе положить? Буду за тобой ухаживать. Можно?

– Конечно. – Марта осмотрела стол – буду рыбу и вон тот салат.

– Одобряю ваш выбор. Блюдо шеф повара – засмеялся Кристиан – я тоже это буду.

Некоторое время они ели молча, потом Кристиан подал признаки желания общения:

– Плохо, что мы не знали друг друга раньше. И странно все это.

– Что?

– Что отец про тебя поздно узнал. Нам поздно рассказал. Могли бы раньше познакомиться. Все легче было это принять.

– А вы тяжело это приняли?

Кристиан задумался и вздохнул. Он доел рыбу, вытер рот салфеткой и откинулся на спинку стула.

– Не тяжело, а неожиданно. – Он посмотрел в тарелку Марты – положить тебе добавки.

– Нет. Я наелась.

– Пойдем тогда в зал. На диван.

– Пойдем – согласилась Марта.

Брат встал, отодвинул ей стул и, сообщив Зине, что они поели, пошли в зал.

За окном мужчина, отложил метлу и не шкрябал больше ею по бетону. Зато взял аппарат, похожий на пылесос сдувал листву с газона.

– Обожаю огромные окна в пол, от них светло, просторно и свободно. А еще, сидя в комнате, чувствуешь необъятную красоту природы. Вот она, рядом – поделилась Марта впечатлениями, потом вздохнула и продолжила прерванную тему разговора – отец все время знал обо мне. С самого моего рождения. Даже раньше.

Марта села на диван, где она сидела сегодня с Беатой, а Кристиан сел на то же самое место в кресло, закинул ногу на ногу и спросил:

– Вы общались?

– Нет. – Девушка помахала головой – ни разу.

– Почему?

– Я не знаю. – Она пожала плечами, задумчиво смотря в окно. – Это тайна покрытая мраком.

– Чего?

Марта посмотрела на сводного брата, да ему действительно интересно все то, что она говорит, вспоминает, рассказывает. И она говорила, вспоминала и рассказывала с удовольствием и ощущением благодарного слушателя.

– Я тоже хотела бы в этом разобраться. Моя мама жила со мной в богом заброшенной деревне. Хотя имела диплом финансиста. Что ее толкнуло уехать из Москвы, думаю, никогда об этом не узнаю, как бы мне это не хотелось.

– Может она сбежала от моего, то есть нашего отца?

– Я не знаю.

– Хотя, чего от него сбегать? Он же хороший человек был. Честно. Это не только я так считаю.

– Я верю. Я не собиралась тебя в этом разубеждать.

– Ты знаешь, как он меня воспитывал?

– Как?

– Как мужчину. Как помощника. Как друга. Как наследника.

– Мне иногда больно и обидно, что у нас не было времени. Совместного времени, чтобы поиграть, почитать, поговорить, посмотреть кино, наконец.

– Отец не любил кино. В детстве отец часто играл со мной.

– Вот видишь. А я это не знала. Обидно. Что я знаю о нем? Какой он был? Я знаю только его почерк. Такой интересный, красивый. Мне приятно читать его письма. Мне так приятен его почерк. Ничего о нем больше не знаю. Вот как вы играли?

– Моей любимой игрой была «тайные послания» – весело усмехнулся Кристиан, вспоминая приятное времяпровождение.

– А что это?

– Отец делал тайник, к примеру, в кухне в банке из-под кофе, либо в саду, под упавшим старым деревом, либо возле бассейна под сводом зонта. Давал мне некоторые несложные подсказки, где именно тайник. Я его без труда находил, а там «тайное послание». К примеру: купить к чаю конфет или помочь садовнику распилить и убрать то самое упавшее старое дерево. Разные веселые, не сложные, интересные и удивительные задания, которые радовали меня. И его. Только послание зашифровано кодом, который известен только мне и ему. Знаешь такие простенькие коды – картинка соответствует букве алфавита. Забавно, весело и в то же время чувствуешь себя шпионом, агентом ноль-ноль семь. Бонд. Джеймс Бонд. Вот так и играли.

– Забавно.

– Жалко, что мы не встретились раньше. Я бы и тебя брал в игру.

– А Беата тоже играла с вами?

– Нет. Она маменькина дочка, – засмеялся Кристиан – я понимаю, почему отец лишил ее наследства.

– Как?! – изумилась Марта – отец лишил ее наследства?

– Да. Оставил только половину квартиры в Варшаве. Ты не знала?

– Откуда?

– Ну, да, точно. Получается, он отписал все мне. Бизнес, замок, две квартиры в Варшаве, ну и машины естественно. Я так предполагаю, что он действовал по размышлению, что Беата не организована, ветреная хохотушка. Я, конечно, другого мнения о сестре – она молодая, веселая, беспечная. Ни дня не работала, только по клубам бегает. Но этот возраст пройдет, и она возьмется за ум. А мне он оставил все, зная, что я не профукаю, не продам, не потеряю ничего, и всегда буду делиться с сестрой и мамой.

– Подожди, Кристиан. А Алисия Марековна тоже ничего в наследство не получила? Извини, конечно, что я интересуюсь. – Марта поторопилась объяснить – это конечно некультурно. Прости. Можешь не отвечать.

– Чего это? Мы одна семья. Ты имеешь право знать. – Махнул рукой Кристиан. – Я всегда думал, что отец отпишет мне российский бизнес, потому что я очень хорошо знаю русский. Беата тоже знает, но всегда думал, что ее отец оставит на родине. Парням привычнее и легче менять место жительства. Я бы без проблем переехал в Москву. Но отец распорядился иначе. Поделил между мной и тобой. Вторая половина квартиры в Варшаве досталась маме.

– Я не знаю уместно ли это сейчас, но я тоже не знала о наследстве. Оно мне как снег на голову упало.

– Какой снег? – не понял Кристиан.

Марта засмеялась:

– Ну вот, а ты говоришь, что хорошо знаешь русский язык. Объясняю выражение: упасть, как снег на голову – означает неожиданность, неожиданную новость. И не всегда радостную.

– А тебе эта новость радостная была?

Марта тяжело вздохнула:

– В некотором роде. В тот момент моей жизни любая новость была радостной.

– Как это?

– Дело в том, что в то время, когда меня адвокат разыскивал с новостью о наследстве, я приехала в Москву. Как говорится – на заработки. С Анечкой приехала. С подругой. В общем, нас выкрали.

Марта поежилась, вспоминая те кошмарные дни.

– Чего? – вытаращив глаза, изумился Кристиан – в смысле, вас украли?

Она еще ни разу, ни кому не рассказывала о событиях, пережитых в то страшное время. На самом деле это была негласно запретная тема, к которой никто не хотел возвращаться: ни Аня, ни Оля, ни Митя, ни, естественно, Марта. Но, как-то само собой так пошло, и она поняла, что Кристиану она могла все рассказать, причем без страшных для себя последствий в виде паники, тревоги и опасности. И она рассказала:

– Да. Я сбежала. А Анечку долгое время держали, как это правильно сказать, в загородном доме взаперти. Мучали ее, били. А я в это время, без документов, без денег скрывалась с детьми, сбежавшими из интерната. Потом парень, который нас выкрал, убил девушку Соню. Босса поймала полиция и посадила в тюрьму. Там было много убитых. Ужас. Страшно вспоминать, но все это уже в прошлом.

– Кошмар какой. А зачем вас выкрали?

– Хотели в рабство продать.

Кристиан развел руками:

– В смысле в секс-рабство?

– Да. А потом мы помогли вернуться детям в приют. А меня разыскал нотариус с завещанием. Он принес мне печальную новость, что отец, которого я ни разу не видела, умер, но оставил мне наследство. Через некоторое время я радовалась этому наследству. Я сейчас объясню тебе. Дело в том, что деньги открывают многие двери и дают больше возможностей. Если бы у меня не было денег нашего отца, не было постоянного дохода от фирмы, не было жилья, то я бы не смогла оформить опеку над Митей и Олей.

– Опеку? Ты оформила опеку? Над кем?

– Олечка и Димочка – это брат и сестра, которые спасли меня. Помогли мне. Не позволили умереть с голода. Но я еще не до конца оформила опеку. Но юристы говорят, что осталось пять минут работы и все. Дети будут постоянно жить со мной. В загородном доме нашего отца. А опеке подавай – она стала загибать пальцы – постоянный доход, который может обеспечить меня и двух детей из расчета на каждого человека, жилье, работу, мужа и кучу еще бюрократичных требований.

– А муж у тебя есть.

– Нет, но этот вопрос перекрылся деньгами.

– Ты купила опеку? В смысле подкупила?

– Нет. Юристы доказали, что мой доход перекрывает этот обязательный пункт в списке требований, правил, документов и законов.

– Да – задумчиво протянул Кристиан – ну ты даешь. А ты слышала, что приемные дети испытывают своих родителей на прочность. Ты это как переживешь?

– А я это уже пережила – заявила Марта – слишком много было у меня испытаний на прочность. Я имею в виду и от самих ребят и от бандитов. Мы вместе столько пережили за то время, что нормальные люди и за всю жизнь не переживут. Так что мне это не грозит. Так что наследство открыло мне большие возможности и скоро у меня будет полноценная семья. Только сначала дети, а потом я выйду замуж.

– А вообще есть за кого?

Марта скромно улыбнулась:

– Ну как? Есть на примете один очень хороший человек. Но он еще не догадывается, что я на него глаз положила.

– Ох, – засмеялся Кристиан – коварная женщина.

– Расскажи мне еще про отца – попросила Марта.

– Он добрый был и справедливый. Где-то за неделю до смерти он сказал мне, чтоб я заботился о ВСЕХ женщинах моей семьи. Я засмеялся, говорю, пока не собираюсь заводить жену, а о маме и Беате и так забочусь. Он тогда разозлился на меня. Я махнул рукой, думаю, ну какая ему разница, женюсь я или нет, сегодня или завтра, можно подумать он сможет что-то изменить. В общем, мы не разговаривали. Он на меня чего-то разозлился. Я на него чего-то обиделся. Потом понял, что глупо все это. Собирался помириться, но меня отправили в командировку, я уехал. А через несколько дней он умер.

– Как он умер? От чего? Сердце? – успевала Марта спрашивать, пока брат печально вздыхал и вспоминал.

– Да. Хотя он никогда не жаловался. – Кристиан тяжело вздохнул. – Как-то на душе тяжело. Чувствую недосказанность. Недоговорили мы. Не помирились.

– Кристиан, ты не виноват. Не бери в голову. Все люди ссорятся, мирятся. Это нормально. Ты же не мог знать, что так случится. Сердечный приступ может в любую секунду застать человека. Не думаю, что тебе было бы легче, если бы в тот момент вы уже помирились. Было бы также тяжело от смерти отца. Ты не вини себя. Нужно продолжать жить и заботиться о своих женщинах.

– Спасибо тебе, Марта – покачал головой сводный брат. – Я рад, что у меня есть сестра-психолог. Слушай, психолог, поздно уже. Может, спать пойдем.

Он взглянул на часы и сообщил:

– Половина одиннадцатого. Ох. Спать пора. Завтра мне еще на работу съездить надо. – Развел руками – сегодня-то не получилось.

За приятными и сердечными разговорами со сводным братом, Марта и сама не заметила, как за окном стемнело. Она объяснила ему, что хочет погулять возле бассейна, и когда он, пожелав спокойной ночи, поднялся по шикарной гранитной лестнице на второй этаж, Марта отправилась в парк на встречу с Зиной.

Ни капли не жалея, что опаздывает, ведь договаривались в десять встретиться на лавочке, а уже почти одиннадцать часов. Разве можно жалеть о времени проведенным со своим братом в душевных разговорах, приятных воспоминаниях отца.

Но потом, Марта, естественно пожалела.

Она прошла по полутемным тропинкам и дорожкам к лавочке, на которой сидела днем. Метрах в двух от нее горел тусклый свет фонаря. Марта давно обратила внимание, что все фонари не яркие, видимо приглушают электричество, или лампочки вкручены слабенькие, поэтому освещалась часть дорожки. А большая ее часть была темна, сам парк вообще утопал в темноте. Только небо, чуть светлее, чем округа, просвечивалось через вековые сосны и ели.

И никого. Только сова, встревоженная ночной гулякой, как себя прозвала Марта, взлетела с одной сосны и полетела вглубь парка, на прощанье громко ухнув.

Темнота Марту пугала. Поэтому она устроилась на освещенной части лавочки и стала ждать Зину.

На улице стало прохладно. Скоро осень разгуляется. Будет гулять по территории парка и показывать свой характер с переменчивым настроением. То творческое и милое, то жестокое, а иногда грустное.

На страницу:
3 из 5